Текст книги "Черный замок над озером"

Автор книги: Екатерина Островская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 11

Вечером Женя поставила свою машинку рядом с белой иномаркой, владелец которой вчера уступил ей место. Модель машины была ей незнакома, поэтому она просто из любопытства обошла ее, чтобы посмотреть название или эмблему. Но ничего не обнаружила. Заглянула даже внутрь салона, но тоже ничего не увидела: стекла белой иномарки были тонированы, и в них отблескивало сентябрьское солнце.

За всем этим наблюдала пожилая соседка, застывшая у двери парадного. Когда Женя подошла к ней, соседка сказала:

– Это машина нашего нового соседа.

– На каком этаже он живет? – из приличия поинтересовалась Женя.

– В том-то и дело, что ни на каком – на чердаке поселился. Помнишь, почти полгода материалы всякие наверх таскали, грязюку разводили и в парадном, и в лифте? Нам врали, что ремонт кровли делают, а на самом деле – квартиру. Представляешь, какие там хоромы, если этот гад весь чердак себе оттяпал? Чердак-то высокий, потолки небось метра по четыре.

– Почему же сразу гад? – возразила Женя. – Может, человеку нравится быть поближе к небу.

Они подошли к лифту. Соседка вызвала кабину и махнула рукой.

– Нравится не нравится, какая разница! Я за него замуж не собираюсь. И вообще, точно шпион какой-нибудь. В темных очках все время. К тому же тихий такой.

Соседка вошла лифт и спросила:

– Сериал не смотришь, что сейчас показывают?

Женя покачала головой.

– Ну и напрасно. Там как раз про такого. Тоже жил под крышей. Девушек к себе заманивал, и те пропадали. Что он там с ними делал, пока неизвестно. Но менты за ним уже следят. И прокуратура тоже. Сегодня к нему засылают под видом приезжей студентки сотрудницу…

Кабина остановилась, и Женя вышла на своей площадке.

– Ты включи телевизор-то, сейчас как раз серия начнется, – крикнула ей вслед соседка.

Женя ужинала, поставив перед собой ноутбук. Просмотрела дневные новости. Проверила почту. От Валентина сообщений не было. Впрочем, Женя и не ждала их особенно: она общалась с незнакомым человеком только ради того, чтобы тому не было одиноко и грустно. А может, и оттого, что одиноко и грустно было ей самой. И она набрала текст.

«Я уже дома. Как у вас дела?»

Не и прошло и минуты, как пришел ответ:

«Работаю. Через полчаса сделаю перерыв, и тогда мы пообщаемся, если вы не против».

«Я не против», – написала Женя.

Тут же подумала о том, как человек целый день трудится, сидит перед компьютером. Она и сама отработала целый день, и хоть ничего особенного не делала, теперь вся разбитая. А Валентин весь день трудится и только вечером позволяет себе передышку. Наверняка инвалид.

Она включила телевизор и увидела на экране мужчину в белом пиджаке, который распахнул входную дверь и пропускал внутрь квартиры девушку в коротком плащике и в красной кепке.

– Как у вас хорошо! – восхитилась девушка, снимая свой плащик, под которым оказалась еще более короткая юбочка.

Вероятно, это и был тот самый сериал, о котором говорила соседка.

Мужчина в белом пиджаке и его гостья расположились в огромной гостиной возле барной стойки. Девушка так и не сняла свою красную кепку.

– У вас есть кто-нибудь? – поинтересовался как бы между прочим хозяин квартиры.

Гостья скромно опустила глаза и прошептала:

– Какие у вас туфли красивые…

– Так есть кто-нибудь? – повторил мужчина в белом пиджаке, доставая из-за стойки бутылку шампанского.

Девушка в короткой юбке печально покачала головой и вздохнула:

– У меня был парень, но мы расстались. Он меня предал, а потом женился на другой.

Хлопнула бутылка шампанского.

– Но ведь в общежитии, где вы сейчас живете, столько соблазнов, – не поверил хозяин квартиры, разливая вино по бокалам.

– Я не такая, – смутилась девушка и взяла протянутый ей бокал.

– Я сразу это заметил, – произнес мужчина, придвигаясь к гостье поближе. – И потому хочу сделать вам предложение.

Тут показали салон микроавтобуса с зашторенными окнами, забитого прослушивающей аппаратурой. Двое сотрудников в наушниках прослушивали разговор, который вела их коллега с подозреваемым объектом.

– Какое предложение? – прозвучал голос девушки. – Если хотите предложить мне работу, то я согласна. Только интим прошу не предлагать.

Один из слушателей в наушниках напрягся и начал играть желваками.

– Пусть только попробует! – с угрозой прошептал он. – Я его по стене размажу, а потом пристрелю.

– Спокойно, капитан, – посоветовал ему напарник. – Мне старший лейтенант Скворцова тоже нравится, однако я терплю – мы ведь на службе, как-никак.

– Никто не знает, куда вы пошли? – прозвучал голос объекта. – Никому адреса не называли? Нет? Это хорошо, потому что предложение будет весьма и весьма. Дело в том, что одному олигарху срочно требуется девушка… Молодая и симпатичная, как вы.

– А зачем? – поинтересовалась старший лейтенант Скворцова.

– В качестве няни для его детей.

– Я, наверное, соглашусь. А дети уже взрослые?

– У него мальчики-тройняшки. Они ходят в садик. То есть не ходят: олигарх не рискует их туда отдавать, сами знаете почему. Пацанята целый день без присмотра дома сидят, а олигарх все время на работе…

Неожиданно позвонили в дверь. Женя вздрогнула. А потом пошла открывать.

На пороге стояла мама.

– Ты одна? – спросила Виктория Владимировна, хотя и сама прекрасно знала ответ. – Извини, что я без звонка. Просто хотела проверить, как ты тут. Мало ли, может, убраться в квартире надо.

Она прошла на кухню, взглянула на экран телевизора и расстроилась:

– Так и знала, что к началу не успею.

– К началу чего? – спросила Женя.

– Да я этот сериал смотрю, – объяснила мама, располагаясь в кресле, на котором только что сидела Женя. – А ты разве нет? Называется «Красная Шапочка для Синей Бороды». Сейчас серия закончится, и я тебе сюжет расскажу.

– Не надо, – улыбнулась Женя.

Серия закончилась очень скоро. У оперативников в микроавтобусе сломалась аппаратура, они ворвались в квартиру, где никого не застали, зато обнаружили в платяном шкафу потайную дверь, ведущую на крышу обычной блочной многоэтажки. На крыше тоже было пусто. А возле зарешеченного окошка вентиляционной шахты валялась красная кепка. И тут по экрану быстро понеслись титры.

Виктория Владимировна перевела взгляд на дочь.

– Так рассказать сюжет?

– Не надо.

– Хороший фильм, – огорчилась мама, – про любовь, между прочим. Молодой мужчина никак не может жениться. Никаких убийств, уголовников, тюрем, ругани и драк. Мне кажется, экран телевизора – это окно в удивительный мир, где все должно быть солнечно и прекрасно, нам же постоянно показывают темный подвал, залитый кровью. А мы должны быть далеки от всего этого.

Женя подумала немного и спросила:

– Правда, что тетя Ника провела какое-то время в следственном изоляторе по ложному обвинению? Мне один информированный чело…

Женя приумолкла, потому что увидела возмущенное лицо матери.

– Кто тебе рассказал такую чушь? – почти закричала мама. – У нас честная, просто образцовая семья. Владимир Владимирович был уважаемым человеком. Кому только могло прийти такое в голову? Нике через год пятьдесят лет стукнет, мне уже сорок шесть, но мы все эти годы, каждый день своих жизней прожили честно! А ты такая наивная, что веришь всему!

– Прости, – смутилась Женя.

Виктория Владимировна замолчала. Но продолжала сидеть с красным от возмущения лицом. А потом произнесла спокойно и негромко, словно боялась, что кто-нибудь, кроме Жени, услышит ее:

– Я могу тебе поклясться всеми святыми, всем самым дорогим для меня на свете, что Ника ни дня своей жизни не провела в тюрьме.

– Прости, – повторила Женя, – Шашкин, вероятно, ошибся.

Вскоре мама успокоилась – по крайней мере, внешне. Они пили чай и разговаривали. Мама рассказывала, как быстро солдаты строят дом и как хорошо у них получается. А прапорщик, который командует ими, сообщил, что точно такие же дома были закуплены для военных городков в Заполярье. Но там отапливать их было бы проблематично из-за низких зимних температур, а потому дома в разобранном виде хранились на каком-то складе. Потом тот склад сгорел вместе со всем имуществом.

– Саленко, видимо, знал, где эти дома производят, сумел договориться и недорого купить такой же для нас, – закончила свой рассказ Виктория Владимировна. – Хотя сейчас все дорого. Хороший он человек.

– Ты его нахваливаешь так, словно сватаешь меня за него, – рассмеялась Женя.

Но мама покачала головой.

– Я к тому, что вот бы тебе такого найти. Пусть будет постарше тебя немного, это не страшно. Твой отец был старше меня на семнадцать лет, а никто не скажет, что мы жили не дружно. Может, мне поговорить с Саленко, вдруг у него есть какой-нибудь знакомый майор неженатый?

– Какой-нибудь мне не нужен, – ответила Женя. – И потом, мне всего двадцать шесть – все впереди.

– Уже двадцать шесть, – уточнила мама. – Сколько ты намерена ждать, когда Нильский разведется? Десять лет? Пятнадцать? Если это и произойдет когда-нибудь, то к тому времени другие девочки подрастут, которые будут помоложе…

Конечно, мама была права, Женя это понимала. Она хотела сказать, что с Нильским отношения закончились, но потом вспомнила, что говорила это уже раньше, и даже не один раз. А потому промолчала. Вскоре мама стала собираться, и Женя предложила ее отвезти.

В машине мама снова говорила о строящемся доме, потом Женя поднялась в квартиру, чтобы поздороваться с тетей Никой, о которой непонятно что наговорил Максим Анатольевич. Но на него нельзя обижаться – Шашкин теперь там, где нет обид и плохих воспоминаний. Тетка стучала на своем компьютере, была трезвой и сосредоточенной.

Возвращаясь домой и глядя на освещенные фонарями улицы, Женя подумала: вот прошел еще один день, завтра будет новый, а за ним следующий… Пройдет неделя, месяц, год, несколько лет, и ничего у нее в жизни меняться не будет. А перемен хотелось. Может быть, не перемен, а спокойствия – жизни, в которой не будет места страху и усталости, будет только светлая радость от того, что наступает новый день и рядом есть человек, ради которого стоит жить и ради которого стоит умереть.

Лукошкина вышла из машины и, пересекая двор, направилась к крыльцу. Посмотрела на окна своей квартиры. На кухне горел свет: уходя из дома, они с мамой забыли выключить его. Невольно Женя ускорила шаг и почти побежала, открыла парадную дверь – и только тогда поняла, что за ней кто-то шел. Тот человек тоже ускорил шаги, но все же она успела вбежать в подъезд, вот только дверь за собой захлопнуть не успела, и кто-то рванул ее на себя с такой силой, что Женя едва не вылетела обратно на крыльцо. Она подняла голову и отпрянула: на нее надвигался Михал Михалыч.

– Добрый вечер, – произнес бывший шеф и усмехнулся: – Так, значит, Москва, говоришь.

Женя рванулась было к лифту, но Михал Михалыч схватил ее за руку и отбросил к стене. Показалось даже, что тот ее сейчас ударит. Она зажмурилась и втянула голову в плечи в ожидании удара. Возможно, следует закричать и позвать кого-нибудь на помощь? Хотя… А вдруг тогда Михал Михалыч совсем взбесится?

– Попробуй только пикни, – прозвучал с угрозой его голос. – Я тебя в охапку и в багажник своей машины запихаю.

Женя открыла глаза и увидела, что огромное тело Михал Михалыча закрыло все пространство перед ней. Кричать бесполезно. Если кто-то и прибежит, то, увидев перед собой такую мощную фигуру, вряд ли захочет связываться.

– Что вам надо? – прошептала Женя.

Фраза получилась писклявой. От звука собственного голоса Жене стало жалко себя – такую беззащитную, с которой можно делать все что угодно.

– Короче, слушай сюда, – произнес Михал Михалыч. – Я тебе время подумать давал? Так вот, если ты сама решить ничего не можешь, тогда я решу все за тебя. Поедем ко мне. Обещаю – не пожалеешь. А тебя не в койку тащу, а замуж. Потом сама поймешь, что другой судьбы тебе не надо.

– Я не хочу никуда с вами ехать, – снова пропищала Женя. – Что вы со мной сделаете? Убьете, как Шашкина?

Она вдруг отчетливо поняла, что такой вариант исключать нельзя: Михал Михалыч, вероятно, не совсем здоровый человек.

– Ты че лепишь? – прохрипел бывший шеф. – Кого это я убил?

Раздался скрип спускающейся кабины лифта. Но Женя не нажимала кнопку вызова, значит, сейчас здесь кто-то появится. Тогда можно будет крикнуть, чтобы вызвали полицию.

Михал Михалыч прислушался.

– Молчи! – приказал он. – Этим ты спасешь жизнь постороннему человеку.

Двери лифта раскрылись. Кто-то вышел, но кто – Женя не могла видеть: Михал Михалыч прикрывал ее своим телом.

– Оставь девушку в покое, – прозвучал спокойный мужской голос.

– Вали отсюда! – отозвался Михал Михалыч.

– Оставь девушку и убегай поскорее, дурачок, – снова сказал невидимый Жене мужчина.

– Че? Я не понял! – Михал Михалыч начал поворачиваться.

Женя попыталась выскочить, но Михал Михалыч выставил мощную руку, и она ткнулась в нее.

– Че ты там вякнул, крендель? – зарычал Михал Михалыч. – Повтори!

Женя только сейчас увидела спустившегося вниз человека – новосела, который, по уверению соседки, живет под крышей. Мужчина помахал ей рукой и спросил:

– У вас все в порядке?

Женя непонятно почему кивнула. И сразу подумала: зачем спрашивать, если и так все понятно?

А Михал Михалыч потряс головой:

– Ты меня достал!

И прыгнул вперед. Женя зажмурилась, даже лицо закрыла ладонями, представляя: сейчас что-то страшное случится совсем рядом с ней. Она не слышала звука удара, только как что-то тяжелое повалилось на пол. А потом прозвучал сдавленный стон.

– Ы-ы-ы…

Женя затряслась, готовая заплакать.

И услышала голос соседа:

– Давайте я вас до квартиры провожу.

Она открыла глаза и увидела скрючившегося Михал Михалыча, который не то лежал, не то собирался подняться, широко открывая рот и задыхаясь, видимо, от боли.

Сосед протянул Жене руку и помог пройти мимо Михал Михалыча.

– Езжайте, – сказал он, – а я попрошу этого господина больше не появляться здесь. – Мужчина увидел глаза Жени и уточнил: – Попрошу его не посещать места, где можете оказаться вы.

Женя кивнула.

– Зачем же по печени бить? – прохрипел Михал Михалыч. – Больно ведь.

– Еще раз встречу, – ответил сосед почти ласково, – больно будет всю жизнь.

Женя нажала на кнопку лифта. Двери раздвинулись. Заходя в кабину, она обернулась и увидела, как сосед склонился над поверженным Михал Михалычем.

– Будете еще к девушке приставать?

– Вали отсюда, – выдохнул Михал Михалыч.

Двери закрылись, кабина поехала вверх.

Когда Женя выскочила из лифта, то услышала, как кто-то внизу закричал:

– Не бу-уду!

Голос был явно не соседа.

Она заскочила в квартиру, и ее начало трясти. Озноб колотил ее так, словно Женя выскочила раздетая на мороз и не может вернуться в тепло, стоит, ожидая, пока кто-нибудь не откроет ей дверь. Как же теперь быть? Представилось, что могло бы с ней случиться, если бы случайно не спустился в подъезд сосед… Но ведь в другой раз его может не оказаться. Вероятно, следовало бы обратиться в полицию. Правда, там вряд ли помогут, потому что Михал Михалыч ее не бил, не грабил, не сделал ничего такого, что в понимании служителей правопорядка является преступлением. Заявление, конечно, примут, но вряд ли дадут ему ход.

Женя сидела за кухонным столом, думая, что бы предпринять. И ничего путного не приходило ей в голову. Поняла только, что соседа следует хотя бы поблагодарить. И сделать это надо не завтра, а сегодня. Только выходить из квартиры было страшно.

Женя вошла в комнату, выдвинула ящик рабочего стола и стала рыться в нем. Наконец нашла то, что искала – газовый баллончик, который когда-то, на третьем курсе, подарил Нильский. Действует ли он, Женя не знала. На всякий случай надавила. Газ не выходил.

И все же Женя решила подняться к соседу. Баллончик, конечно же, взяла с собой, чтобы хотя бы напугать им Михал Михалыча, если тот не ушел и притаился где-нибудь на лестнице.

Он поднялась на последний этаж. Перед тем как выйти из лифта, снова решила опробовать баллончик, и тот на сей раз сработал. Глаза начало щипать. Правда, не сразу, а после того, как Женя позвонила в звонок на стене рядом с бывшей чердачной дверью. Потекли слезы, но то, что чердачная дверь теперь другая, это Женя заметила. Теперь она стояла перед массивной дверью из шпона темного дуба.

Створка открылась.

– Я пришла вас поблагодарить, – сказала Женя неизвестно кому, потому что ничего не видела, глаза застилали слезы.

– Не надо плакать, – прозвучал голос соседа, – этот человек теперь никогда не подойдет к вам.

– Я не плачу, просто из баллончика случайно прыснула, – призналась Женя.

– Проходите, – произнес сосед и помог ей войти.

Они шли куда-то по квартире, потом оказались в ванной.

– Промойте глаза, а потом сухим полотенцем промокните. Только тереть глаза не надо.

Мужчина ушел.

Женя все так и сделала, как он велел. Глаза продолжало пощипывать, но теперь она видела. Туалетная комната оказалась огромной. В ней хватило место не только для большой угловой ванны-джакузи, но и для резного платяного шкафа из массива гевеи, столика и двух кресел с резными же спинками. Рядом с ванной была темная стеклянная дверь, за которой, вероятно, находилась сауна. Судя по всему, хозяин чердачных апартаментов от безденежья не страдал. На стене висел монитор, на который камеры видеонаблюдения передавали изображения крыльца перед парадной дверью и лестничной площадки перед входом в квартиру.

Женя посмотрела на себя в большое зеркало и осталась недовольна своим видом. Но долго находиться в туалетной комнате было бы глупо, и она вышла. Оказавшись в большом коридоре, покрутила головой, увидела часть гостиной, которую миновала несколько минут назад, когда сосед привел ее в свою квартиру, и направилась туда.

Гостиная тоже была огромной. Впрочем, гостиная являлась одновременно еще и кухней, и столовой. На столе стоял маленький терракотовый китайский чайник в виде слона, рядом со столом сидел спаситель Жени, который при ее появлении поднялся. И спросил:

– Чаю попьем?

– Я зашла, чтобы вас поблагодарить.

– Забудьте, – отмахнулся сосед. – И того человека тоже забудьте. Думаю, он ушел из вашей жизни навсегда.

– Хотелось бы, – вздохнула Женя. – Вообще-то это мой бывший начальник. Я потому и уволилась с работы, что Михал Михалыч начал вести себя неподобающим образом. Стал говорить, что любит, а вот как его любовь проявляется.

– Печально, – согласился сосед.

Затем подвинул кресло Жене и сказал:

– Присаживайтесь. Давайте чайку попьем? У меня китайский белый…

Вскоре она вернулась домой, зашла на кухню, чтобы выключить свет, увидела монитор ноутбука, склонилась и прочитала сообщение от Валентина.

«У вас все в порядке?»

Женя опустилась на стул и стала набирать текст.

«У меня все в порядке, если не считать, что на меня пытался напасть и затащить в свою машину бывший начальник. Но мир не без добрых людей: на помощь мне пришел сосед. Я ему благодарна, потому что в наше время это подвиг».

«Прийти на помощь слабому и тем более женщине – не подвиг, а норма для мужчины», – тут же ответил Валентин.

«Да, но бывший начальник тоже считает себя мужчиной, говорит о любви, а сам…»

«Вряд ли это любовь. Скорее всего, страсть. Между ними одна, но весьма существенная разница: любовь помогает мужчине совершать подвиги, а страсть толкает на преступления».

Они послали друг другу еще по несколько сообщений, потом Валентин пожелал Жене спокойной, без тревог и волнений, ночи.

Перед тем как уснуть, Женя подумала: как хорошо, что у нее теперь есть друг, с которым можно всем поделиться и все рассказать. Правда, она этого друга никогда не видела, но в том, что он хороший и добрый человек, не сомневалась. Теперь даже была уверена в этом. Еще она вспомнила соседа и подумала, что и с ним ей повезло. Теперь можно с ним здороваться и, может быть, даже попросить о помощи. Но лучше бы, чтобы поводов для таких просьб не было. Потом вспомнила маму и то, как она возмутилась, когда узнала, что говорил покойный ректор. Женя почувствовала неловкость о того, что так обидела маму. И вдруг отчетливо поняла: а ведь Шашкин не мог ошибиться – у него была отличная память и он находился в курсе многих событий. Ректор сказал, что одна из дочерей Колосова попала в следственный изолятор, хотя имени не назвал. Но если мама клянется, что Ника никогда не бывала в «Крестах», тогда…

Женя вдруг испугалась пришедшей в голову мысли. Значит… значит, в «Крестах» сидела не тетя Ника, а мама?

Глава 12

– А теперь вопрос на восемьсот рублей! – прокричал Нильский. – Предупреждаю сразу: вопрос сложный – национальный.

– Я готова, – прозвучал женский голос.

– Папа – армянин, мама – русская, а сын – болгарин. Кто это? Четыре варианта ответа: Борис Моисеев, Сергей Зверев, Филипп Киркоров, Элтон Джон. Не торопитесь с ответом!

– Киркоров? – удивилась участница игры.

– Вы уверены, что не Джордж Майкл? – переспросил Нильский.

– Да, – неуверенно произнесла его собеседница.

– Как ни странно, но вы ответили правильно. Это не Джордж Майкл и даже не Коля Басков, как подумали наверняка многие. Восемьсот рублей ваши. Теперь вопрос на одну тысячу шестьсот рублей. В каком году было стояние на Угре: в 1480, в 1917, в 1941, в 1991-м?

«Пи-пи-пи-пи…» – донеслись из автомобильного приемника телефонные гудки.

– Увы, – вздохнул Нильский, – но это не проблемы со связью. С нашим спонсором, которым является «Флайтелеком», таких проблем по определению быть не может. Просто наша уважаемая участница не выдержала напряжения игры. Но у нас уже есть другой дозвонившийся…

Новая радиовикторина становилась все более популярной. Во время выхода передачи в эфир на волну «Радио Гага» переключалось большинство радиоприемников города. Многие хотели принять участие, дозванивались, слушали механический голос, который сообщал о том, что абонент позвонил в передачу «Деньги для умных», поставлен в очередь и скоро выйдет в эфир. Можно было ждать час или больше, но, судя по всему, очередь не продвигалась. Многие звонили каждое утро. Потом передача стала выходить днем и вечером. Многие звонили заранее, чтобы попасть в очередь первыми, однако результат был тот же. Звонили с мобильных телефонов, ждали в очереди часами, и оплата этого ожидания обходилась весьма дорого. Но даже зная, что звонок в радиостудию грозит значительными финансовыми потерями, люди не останавливались. Передачу обсуждали, завидовали счастливцам, которые дозванивались, а некоторые даже выигрывали, успев остановиться на третьем или на пятом вопросе. А затем задания становились более сложными, с которыми участники предпочитали не связываться, чтобы не проиграть все. Популярность Нильского уже не знала границ. Ему признавались в любви прямо в эфире, пытались назначать свидания. Один из дозвонившихся начал угрожать, утверждая, что ему все известно о связи Нильского с его женой.

– Вы не все знаете, – парировал Слава, – у меня связь не только с вашей женой, но и с вашей дочерью, тещей, любовницей, не говоря уж о вашей секретарше. Кстати, и с обнаженной красоткой с календаря на вашей кухне тоже. А еще…

– Сволочь! – зарычал в эфир ревнивец. После чего пошли короткие гудки.

– Жаль, абонент отключился, – вздохнул Нильский, – а я ведь только начал вспоминать. Надеюсь, несчастный рогоносец жив.

И весь город ему аплодировал.

Бабье лето было в разгаре. Женя стояла у светофора на перекрестке. Окно она опустила, солнце гладило ее по щеке, а из всех стоящих рядом машин гремел голос Нильского.

– Вопрос на шесть тысяч четыреста рублей. Господи, какие огромные деньги! Итак, Сан Саныч, сколько получится, если тройку в квадрате умножить на двойку в кубе, затем от полученного числа отнять четверку в квадрате, прибавить сорок четыре, а потом извлечь квадратный корень. Четыре варианта ответа…

– Десять, – прозвучал мужской голос.

– Погодите, – сказал Нильский, – я должен проверить ваш ответ на калькуляторе. Хм, вы угадали… Удивительно только, что не выслушали мои варианты, тогда ваш ответ был бы еще более правильным. Но мне достаточно и его. Господа, утренняя передача на этом закачивается. Следующая выйдет в эфир в рабочий полдень сразу же после новостей с полей, где, как известно, сейчас идет битва за урожай, в которой наши тракторы с некоторыми потерями отступили, оставив урожаю ранее отвоеванные позиции. А вы, Сан Саныч, не отключайте свой телефон – вы продолжаете оставаться в игре, и вам позвонят. А может, хотите забрать свой сумасшедший, прямо скажем, выигрыш – шесть тысяч четыреста рублей?

– Я хочу остаться в игре, – заявил участник.

– Ваше право. А вы, случайно, не грузин? Ваша фамилия не Камикадзе? А то в полдень я задам вам такой вопрос, что вы потеряете свои шесть тысяч четыреста рублей…

За несколько минут до двенадцати Ирина включила радио со словами:

– Какой-то мужик утром больше шести тысяч рублей выиграл и остался в игре. Хочу узнать, чем там закончится.

– Ясно, чем, – усмехнулась Лена, – Нильский сейчас его высадит. Я тоже слушала, когда утром в маршрутке ехала. Ладно, давай помолчим…

– Итак, продолжаем игру! – загремел в кабинете голос Нильского. – На связи у нас Сан Саныч Камикадзе, который выиграл утром шесть тысяч четыреста рублей. В знак признательности я подготовил для него исторический вопросик. Как звали короля государства франков, первым принявшего христианство? Как всегда, назову четыре варианта…

Но участник снова не стал дожидаться предлагаемых ответов.

– Сына короля Хильдерика Первого и королевы Базины из династии Меровингов звали Хлодвиг, что в переводе с древнегерманского означает «Прославленный в боях», – объявил Сан Саныч.

– Вы ничего не путаете? – ехидно поинтересовался Нильский.

– Так нас в школе учили, – ответил участник игры.

– Мы с вами, видимо, посещали разные школы, – вздохнул Слава. – Меня в моей научили курить и пить пиво. Но я принимаю ответ. Теперь ваш выигрыш составляет двенадцать тысяч восемьсот рублей. Вы его заберете?

– Деньги забирай! – крикнула Ирина.

Но участник не прислушался к ее совету.

– Остаюсь в игре, – сказал он.

– Какой азартный Парамоша! – восхитился Нильский. – Тогда слушайте следующий вопрос – на двадцать пять тысяч шестьсот рублей.

В кабинет вошла Алла Пасюк. Услышала голос Нильского и, опустившись на стул возле стола Жени, негромко спросила:

– Он тебе не надоел?

– Так я не слушаю, – не отрываясь от монитора, откликнулась Женя, – вон его поклонницы.

И показала головой на другие столы.

– Говорят, ты ведешь собственное расследование гибели Шашкина, – шепнула Алла, слегка наклонившись над столом.

– Кто говорит? – переспросила Женя.

Пасюк дернула плечом.

– Все об этом знают. Я, правда, не верю. Дело-то опасное. Вполне вероятно, что за смертью ректора стоят люди, которые пошли на эту крайнюю меру по каким-то неизвестным нам причинам. И если кто-то будет путаться у них под ногами…

– Когда-то ты уже просила, чтобы я не путалась у тебя под ногами, – напомнила Лукошкина. – Теперь советуешь то же самое.

– Я никогда ни о чем тебя не просила. А если ты по поводу…

Алла замолчала, а потом так же, как Женя, показала головой на столы Ирины и Елены.

– Это уже забыто давно. К тому же мы с Лизой Гагаузенко теперь близкие подруги. У нее от меня нет тайн. И я тебе скажу, что она не в восторге от своего замужества. Очень скоро турнет Славку, и тот останется без работы и без штанов.

– Двадцать пять тысяч шестьсот рублей ваши! – прокричал Нильский. – Уф, прямо от сердца отрываю… Последние свои сбережения отдаю…

Пасюк поднялась и вышла из кабинета. Похоже было, приходила она только затем, чтобы предупредить Женю об опасности. Если так, то, возможно, ей что-то известно.

– Во мужик! – не могла успокоиться Ирина. – За полдня такие деньги огреб! Мне целый месяц за двадцать пять тысяч горбатиться нужно, а он…

– Позвонила бы сама и выигрывала.

– Пробовала как-то, но туда не пробиться. Сорок минут висела на связи и сама же отключилась. Столько потом денег списали!

Женя зашла на свою страничку и увидела послание от Валентина.

«Есть время пообщаться?»

«Чуть попозже с удовольствием, – откликнулась Женя, – скоро у меня обеденный перерыв».

А радиоигра продолжалась.

– Вопрос на пятьдесят одну тысячу двести рублей, – произнес Нильский. Думаю, это мое последнее задание для вас. Может, все-таки возьмете выигрыш?

– Жду вопроса, – ответил окрыленный удачей участник.

– Хорошо, – согласился Слава. – Но учтите, я не принуждал вас. Итак… Какой чай самый дорогой в мире? Четыре варианта ответов: дадзыбао, жеминьжибао, бао бабо бао…

– Дахунпао, – не дал ему договорить участник. – Название переводится как «красная мантия» или «большой красный халат». Цена этого чая на аукционах достигает тысячи двухсот долларов за грамм. Его собирают с шести сохранившихся кустов в окрестностях монастыря Тяньсинь. Каждому кусту более пятисот лет. Дахунпао является разновидностью известного улунского чая «Черный дракон», но значительно превосходит его по вкусовым качествам. Кусты пытались вегетативно размножить, но значительное падение качества…

– Ответ принят, – устало произнес Нильский. И добавил: – А теперь вопрос для всех слушателей. И какая это, мягко говоря, умная голова, подсказывает Сан Санычу?

– Надо же, ответил, – прошептала Ирина. И восхитилась: – Ну и мужик!

– Иногда полезно книжки читать, – посоветовала ей Лена.

Но по ее лицу было видно, что и она удивлена эрудированности участника викторины.

А ведущий не знал, что ему делать, и теперь просто разговаривал с мужчиной, не задавая никаких вопросов. Хотя нет, вопросы задавал, конечно, но не те, за которые начисляют призовые.

– Сколько вам лет, Сан Саныч?

– Чем вы занимаетесь в свободное от поглощения умных книжек время?

– Как у вас дела на личном фронте?

Ирина чуть не прильнула к динамику приемника и внимательно слушала, объяснив, что хочет узнать, где такие умные мужики водятся. Словно узнав о ее желании, Нильский поинтересовался у Сан Саныча, откуда тот родом.

– Местный я, – ответил удачливый игрок.

Тут же начался музыкальный блок, который длился очень долго. А после него Нильский объявил, что дневная передача заканчивается из-за срочных новостей.

Ирина выключила приемник и громко объявила:

– Все, девушки. У меня обед!

Обеденный перерыв, конечно же, был придуман не только для нее. И должен был начаться лишь через пятнадцать минут, но Ирина уже не могла сидеть на месте: ей не терпелось обсудить перипетии игры с кем-нибудь, кто так же, как и она, следит в последнее время за новой радиовикториной, как за самым главным событием современной истории.

Коллеги ушли, Женя осталась одна и застучала по клавиатуре.

«Валентин, возможно ли по номеру мобильного телефона определить, где находился абонент в определенное время две недели назад?»

«Назовите дату и точное время. И номер того абонента», – тут же ответил Валентин.