Текст книги "Лоренцана из Лиама (СИ)"

Автор книги: Екатерина Осеннова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Лоренцана из Лиама ==========

Хенг опять разогревал в микроволновке какую-то крайне ароматную гадость. Илья уныло вздохнул. За два месяца он ещё толком не адаптировался к естественным запахам морга, а напарник уже подбросил повод пожалеть, что согласился на эту работу. Среда – день, когда Хенг навещает бабушку Лиу и потом является на работу с очередным невероятно полезным гастрономическим чудом. Уговаривает разделить радость его поедания, обязательно сопровождая это семейной историей, связанной с кулинарным талантом старушки.

Не отвертишься.

Бабушка Лиу специализировалась на экзотических блюдах. На прошлой неделе это был бульон с трепангами и каракатицей, на позапрошлой – салат из утиных языков, ещё раньше – что-то, название чего Илья вообще не запомнил.

В первый раз он честно попробовал, и его чуть не вырвало. Хенг, хвала его богам, не стал силой впихивать всю порцию, долго расспрашивал, что Илья больше любит – и пообещал, что в следующий раз принесет что-то, что непременно понравится. Илья перелопатил интернет и составил примерное представление о том, чем ещё его могут пытать. Не успел только придумать, как избегать дегустации. Простого и чёткого «нет» Хенг не понимал, а плести байки про аллергию было уже вроде как поздно.

Оставалось надеяться, что ещё месяц-другой и блюда, равно как и истории к ним, иссякнут.

Или же Илья просто сбежит отсюда. Чего не хотелось.

Работать ночным сторожем в морге нравилось. Тихо, спокойно. Никакой суеты, никаких бесконечных пьянок, массовок из одинаковых девиц и приятелей-дармоедов, неустанно отвлекающих от всего, от чего только можно отвлечь, от которых невозможно избавиться. Дружки, которых чем сильнее посылал, тем быстрее возвращались, как бумеранг. Он и выбрал это место как самый верный способ отпугивать. Пусть думают, что у него съехала крыша. Ещё бы! Ведь Илья мог вполне себе позволить не работать вообще.

А тут – морг.

Трупы. Вонь. Мрак. Да ещё и просто сторожем, за копейки. Скука.

Сработало. Девиц как ветром сдуло, дружки иногда появлялись просто убедиться, что им не приснилось, что Илья не «протрезвел» и не опомнился.

Теперь у него было полно времени готовиться к экзаменам и подтвердить, наконец, свой диплом. А потом – уехать. Начать совершенно другую жизнь подальше от этого чёртова городка на двадцать тысяч жителей в американской глубинке. То, что он должен был сделать много лет назад.

Если бы только не запах и не Хенг с бабушкиной стряпней каждую среду!

Впрочем, был ещё один минус. Сестра тоже не оценила его новую «карьеру». Но это не играло никакой роли.

– Ты её уже видел? – напарник появился на пороге дежурки, с подносом, на котором стояли две закрытые посудины. Наблюдая за тем, как Хенг бережно опускает свою ношу на единственный свободный стол, Илья очень вовремя вспомнил, как в каком-то фильме крышки на подобных «тарелках» служили преградой, чтобы блюдо не разбежалось.

– Кого?

– Клиентку. Которую в третий холодильник велено загрузить. Только не говори, что тебе совершенно не интересно.

Её привезли около семи вечера, как раз, когда весь немногочисленный персонал единственного морга в городе уже ушёл домой, остался лишь бессменный шеф доктор Брайс, а сам Илья только заступил на дежурство. Хенг, как всегда в среду, опаздывал. Брайс выразил готовность задержаться и провести вскрытие, но ему запретили. Краем уха Илья слышал, что новая «клиентка» – участница ограбления при настолько непонятных обстоятельствах, что у местных копов дело забирают. Приказали ничего не трогать и дожидаться приезда какого-то крутого патологоанатома из отделения судмедэкспертизы округа, куда ещё раньше отправили все улики.

Брайс, естественно, оскорбился выказанному недоверию: его не волновали ни проблемы местной полиции, ни степень загадочности расследования – себя он считал (впрочем, не без оснований) профессионалом высокого уровня, способным справиться с поставленной задачей. Но требование выполнил, ушел домой, гордо вскинув подбородок и хлопнув дверью.

За пять лет, что Илья прожил в этом городке, здесь ни разу не произошло ничего хоть сколько-нибудь неординарного, а о таких шумных событиях, вероятно, никто и не слышал. Так что, конечно, ему было интересно.

– Говорят, она разворотила хранилище в банке. Или её подельники, – продолжал тем временем Хенг. – Буквально. А наверху всё чистенько. Ни пылинки, ни соринки. Не сразу даже заметили. То ли долбанула чем-то, то ли фиг знает, потому что никаких следов взрывчатых веществ. Там всё в таком виде, будто сейф просто разорвало изнутри. Только ничего не слямзили. И подельников – никто не видел. Да и как она туда попала – непонятно. Ни подкопа, ни следов взлома, ни дыр из соседних зданий, и через вентиляцию туда тож не проберешься. В полу – воронка. Но она упирается в грунт и никуда не ведёт…

– Остается только телепортация, – подвёл итог Илья. – А её корабль завис на орбите.

– Вот ты ржёшь, а всё может быть. Отпечатков её в базе нет. ДНК нет. И, между прочим, говорят, чего там имелось в избытке, так это странных веществ. Неизвестных. На девице, на стенах, внутри хранилища.

Вместо того, чтобы поинтересоваться, как, по мнению Хенга, криминалистам удалось мгновенно и без исследований понять, что вещества неизвестные, Илья ухмыльнулся:

– Унобатиум нашли?

Напарник обиделся.

– Я серьёзно, а ты «Аватар» вспоминаешь! И он – унобтаниум.

– Прости, никак не могу запомнить, – Илья широко улыбнулся. Нет, он, конечно, тоже слышал достаточно, чтобы понимать: в смерти девчонки, жертва она или соучастница, на данный момент полно необъяснимого. Но не настолько, чтобы всерьёз строить предположения об инопланетянах. Хенг же способен и до анунаков договориться, если бы смотрел тот чудесный ролик на ютьюбе: напарник безгранично и по-настоящему верил, что люди не одни не только во Вселенной, но и на этой планете. – Пойдём, упакуем твою инопланетянку?

Хенг, похоже, забыл про своих очередных трепангов или их каких-нибудь ароматных собратьев, и Илья собирался этим воспользоваться.

Девчонка на сегодня была единственным новым клиентом. В другом случае её бы давно убрали в холодильник, но поскольку Брайс заявил, что вообще к ней не прикоснётся и сохранность улик – не его ответственность, сбросили это на них с Хенгом.

– Вот увидишь, я прав, – торжественно продолжил развивать свою теорию напарник, когда они подошли к металлическому столу, на котором дожидался труп девушки, накрытый простыней. Чувствовалось, что Хенг нервничает. – С ней не всё так просто – это непреложный факт. Иначе, чё Брайсу не дать вскрытие провести? Что такое может накопать светило округа, чего не смог бы наш Таракан? Только такое, что наше правительство хочет скрыть. Засекретить. Объяснят или нацбезопасностью, или террористами или ещё какой хренью. Когда всё намного проще – и в то же время серьёзнее… Чёрт, Див!

Илье надоело слушать этот бред, и он просто отбросил край простыни в сторону, заставляя приятеля мгновенно замолчать и уставиться на девушку.

Ничего инопланетного в ней не было. Совершенно обычная девчонка лет двадцати, которая не выглядела мертвой, скорее спящей. Довольно симпатичная. Длинные тёмные волосы, чуть пухлые губы, смуглая даже после смерти кожа…

– А она симпатяшка, – Хенг потянул за простыню, намереваясь расширить зону изучения.

– Друг, ты – извращенец, – сказал Илья.

На миг показалось, что веки погибшей дрогнули. Ещё через мгновение она уже смотрела на него в упор, широко распахнув синие глаза.

Илья моргнул.

– Ё… – невнятно озвучил мысли Хенг. – Чтоб я сдох…

Глаза девчонки закрылись. Теперь она лежала на столе так же неподвижно, как и пару секунд назад.

– Это какое-то посмертное сокращение мышц? – спросил Хенг.

– Или же она сейчас сожрёт твой мозг, – отозвался Илья, и напарник на всякий случай попятился. Куда только подевалось его воодушевление от столкновения с загадочным. – Да не дури ты! Зомби? Серьёзно? В них ты тоже веришь?

– Знаешь, приятель, на меня раньше никогда трупы не зыркали. Да ещё и такие странные трупы, – он всё-таки вернулся к столу, осторожно ткнул девушку пальцем.

– Эй! – возмутился Илья. – Хочешь, чтобы нам руки оторвали за порчу улик?!

– А она тёплая…

Веки девушки снова поднялись. На этот раз взгляд показался более осмысленным. Потом она моргнула. Несколько раз подряд. А следом – громко чихнула.

Вот тогда они заорали оба. Хенг отлетел на пару шагов, врезался в соседний стол, что-то с него роняя на пол.

– Твою мать… твою мать! Ты… это… ты… – он глянул на Илью, потом снова на девушку, продолжая отступать, теперь уже в сторону. Илья же застыл, глядя на медленно приходящую в себя девицу. – Див… Твою мать! Див, это же… это же…

– Это точно не посмертное сокращение мышц, – наконец пробормотал Илья.

– Правда?! Ну, спасибо, мистер очевидность! Твою мать…

– Ма-а-т? – хрипло повторила ожившая девчонка, растягивая гласную. Как-то странно дёрнулась вперёд, будто собиралась подняться, но у неё ничего не вышло. Замерла на столе, вновь закрыв глаза.

Простыня сползла ниже, позволяя видеть её грудь. Илья непроизвольно сглотнул. Теперь, когда стало ясно, что она всё-таки не труп, некоторые вещи воспринимались иначе. Они с Хенгом переглянулись.

– Неа. Я к ней не подойду, – сказал Хенг. Похоже, она больше не казалась ему симпатяшкой.

– Это всего лишь девчонка.

– Мёртвая ожившая девчонка.

– Хенг, ты столько всякой фигни смотришь, ты работаешь в морге, никогда не слышал о подобном? Может, она… – Илья неопределенно махнул рукой. – Обдолбалась какой-то дрянью, которая вызвала замедление всех жизненных функций.

– Ага. Вот именно. Смотрю. Фигню всякую… Чё ты сам к ней не подойдёшь, раз такой умный?

А и, правда, почему? Ведь он ни на миг не верил в живых мертвецов, зато понимал, что у такого состояния есть простое, понятное объяснение. Коронеры могли ошибиться. Возможно, это первый подобный случай в истории города, но далеко не первый в истории судебной медицины.

Илья бросил быстрый взгляд на напарника, пожал плечами.

– Эй, – он подошел к столу, позвал. Потянул за простыню, намереваясь поправить. Глазеть на обнажённое тело не входило в его планы.

Девчонка не двигалась.

Он осторожно накрыл её, позвал ещё раз, с тем же результатом.

– Может, теперь навсегда? – спросил Хенг.

Оказывается, он отошёл уже далеко. Их теперь разделял не только стол, на котором лежала девчонка, но и соседний. И приближаться Хенг явно не собирался.

Илья взял её запястье, прислушался к пульсу. И ничего. Ни малейшего намека на биение сердца. Это ещё ничего не значило.

– Принеси стетоскоп, – попросил он Хенга.

– Чё, пульса нет? Все правильно. У них и не бывает…

– Хенг, пожалуйста. Там, где Брайс держит все инструменты, должен быть. Принеси, а?

Конечно, логично было сразу же позвонить копам, сообщить, что их «улика» не настолько мертва, как они считали. И вызвать кого-нибудь из дежурных в неотложке. Но Хенг сейчас был слишком напуган, чтобы рассуждать логично, а Илья хотел сначала убедиться, что она действительно жива.

Доказательство не заставило себя ждать. Стоило шаркающим шагам Хенга стихнуть в коридоре, как девчонка распахнула глаза. Слишком горячие и сильные для трупа пальцы крепко обхватили запястье Ильи.

– Помоги мне, – запинаясь, с незнакомым акцентом попросила она. – Мне надо уйти отсюда.

– Серьёзно? – Наверное, он даже ожидал чего-то подобного. Пробуждение в морге, похоже, её не шокировало: сориентировалась быстро. Первая реакция – сматываться. Всё логично.

– Очень серьёзно, – кивнул «недотруп». На ломанном английском, хмурясь и постоянно озираясь по сторонам, девчонка торопливо добавила: – Меня накажут. Я делать очень плохую вещь. Оче-е-е-ень плохую.

– Об этом весь город знает.

– Уже? – И без того огромные синие глазища округлились в неподдельном ужасе. – Бежим!

Чересчур ловко для вернувшейся с того света, она соскочила со стола и метнулась к двери, продолжая удерживать Илью за руку и вынуждая следовать за собой.

– Какого… Стой! – он не сразу заставил её остановиться. – Ты рехнулась?!

– Ты не понимаешь! Я не могу здесь… быть! – девчонка, абсолютно голая, умоляюще посмотрела на него. – Очень не могу здесь! – и снова потянула к двери.

– Можешь и будешь. – Чем всё закончится, если ей дать уйти, даже думать не хотелось. Илья перехватил её запястье, вновь замер. Теперь уже он удерживал её. – Хенг!

Видимо, тот уже возвращался, потому что появился мгновенно. Изумлённо крякнул.

– Копам звони! – принял решение Илья.

В эту секунду ей удалось вырваться. Как – он так и не понял. Оттолкнув Хенга, она выскочила в коридор. Илья замешкался лишь на секунду, отпихнул напарника с дороги, бросился следом.

– Ах ты… Твою мать! – понеслось вдогонку.

Илья надеялся, что тот сейчас все-таки звонит копам, но сомневался и оказался прав. А шустрая девчонка знала о коридорах морга намного больше, чем он предполагал – её и след простыл.

Они несколько раз обыскали каждый закуток, но безуспешно. Старое крыло больницы, в подвале которого располагался морг, лабиринтом не назовешь. Один широкий коридор, из которого выходы в прозекторские и к холодильникам, два – поменьше, тупиковых, в которых находились подсобные помещения, почти все из них закрывались на ночь. Да квадратный холл, из которого вела основная лестница наверх, и пассажирский лифт. Здесь же располагалась дежурка и была установлена единственная видеокамера. Когда-то руководство собиралось изменить положение, распихать камеры по всему периметру, но не хватило обоснований для финансирования. Происшествий, пропаж, проникновений или чего бы то ни было в таком духе не случалось уже лет двадцать. Последнее «зафиксированное нарушение» по сути было ничем иным, как хулиганством: подвыпившие выпускники пробрались в морг ночью обмывать дипломы.

Руководство логично рассудило, что дешевле платить двум ночным сторожам, чем оборудовать все камерами и всё равно платить ночным сторожам. Наверху, в больнице, дела обстояли иначе, здесь же вполне хватало того, что записывалось всё, что происходило в холле. И записи эти были чисты: у лифта девчонка не появлялась.

Вариантов для побега оставалось не так уж много: грузовой лифт из главной прозекторской, чёрная лестница, дверь, которая открывалась только электронной карточкой, и вентиляция, через которую уйти смог бы разве что человек-паук.

Грузовой лифт всегда (и сегодня в том числе) закрывал Брайс, уходя домой, электронные карточки Ильи и Хенга были на месте. А потому напарник голосовал за последний вариант. Илье было настолько не смешно, что он даже не умничал на этот счет.

– Нас посадят, – изрёк Хенг. – За помощь преступнице. Или ещё хуже – пропадём в застенках ЦРУ или особого подразделения АНБ, которое занимается внеземной угрозой.

– Хенг, хватит, – Илья устал от его истерик.

– А что хватит? Как ты по-другому объяснишь, куда она пропала? Мы здесь каждый угол вдоль и поперёк облазили.

– Надо звонить копам, – ему эта идея не нравилась, но альтернативы были ещё хуже. – Пусть они выясняют. Мы ничего не сделали.

– И что ты им скажешь, друг? Что она ожила и слиняла? А камеры все разом ослепли?

– Может, ей помогли. Через ту же вентиляцию. Не знаю, сбросили верёвку с «кошкой». Пусть приезжают, снимают отпечатки пальцев, переворачивают всё ещё раз. Это не наша проблема.

– Ага, как же. Не наша. А знаешь, кто помог? В их глазах – мы. Ты да я. Два козла отпущения, друг. Нам не поверят.

– У тебя есть идеи получше?

Идей особо не было. Ждать до утра – только сильнее ухудшать своё положение. Потому что спрятать тело по поручению Брайса они должны были сразу, как заступили на дежурство. А значит, как ни крути, будет ясно, что всё пошло не так в начале смены. Но Хенг сдаваться не собирался:

– Лучше тогда сказать, что мы пришли, а её нет. На столе. Нет и не было. Ничего не знаем, ничего не видели. Все в сад. Наведём порядок…

– Зачем врать? – хмуро поинтересовался Илья.

– Чёрт, Див, твоя законопослушность убивает! Затем, что тогда нас там не было вообще. Тогда последний, кто видел её – Брайс. Он отказался её прятать в холодильник, он спихнул на нас, его вина. Или тех копов, которые привезли её. Вот они – точно находились последними в морге. Должны были настоять на том, чтоб Брайс выполнил минимум возложенных на него обязательств!

Илья хотел поспорить, что законопослушность тут ни при чём. Когда врёшь, легче навлечь на себя неприятности. Ошибись в чём-то одном, в мелочи, запнись, или наоборот – повторяй следователям всё слишком чётко и одинаково, и тогда тебя сто процентов сочтут соучастником, не отмоешься. Вина же в любом случае будет их, а не Брайса. Потому что, если в чём Хенг и прав, так это в том, что вот они – два козла отпущения.

Спорить не стал, только спросил:

– А если они её поймают, и она свалит на нас?

Хенг был убежден, что не поймают. Что девчонки уже и след простыл из этого города, а, может быть, даже и планеты. И переубедить его не получалось. Время шло, напарник стоял на своём, и Илья сдался. Понимая, что делает глупость, согласился придерживаться версии приятеля.

Уже когда приехала полиция и злой, сонный Брайс, Илья подумал: хорошо, что они отказались от идеи осторожно расспросить охранников в больнице! А ведь Хенг рвался выяснять, не записали ли их камеры что-нибудь необычное: сегодня дежурил один из его приятелей, такой же двинутый любитель фантастики и ужастиков, который просто обожал страшные истории о ночной жизни в морге.

Как ни странно, им, похоже, поверили. Допрашивали долго и по отдельности, конечно же, взяли обещание не покидать город, но почему-то поверили. Брайс не стал с ними разговаривать, даже не посмотрел в их сторону, и Илья понял – уволят. Виноваты они или нет – для Брайса значения не имело. Из-за них потревожили его сон, вновь заставили общаться с теми, кто ранее выказал пренебрежение его таланту патологоанатома, а значит, кто-то должен ответить. Просто, чтобы старику стало легче. Кто-то, кого можно легко заменить. Они с Хенгом.

Полиция всё оцепила. Изъяли записи камеры, нагнали полный морг криминалистов, принялись изучать каждый угол. Их же с напарником попросили не высовываться из дежурки до конца смены.

То, как легко всё прошло, только лишний раз доказало Илье: шумиха вокруг происшествия совершенно напрасная. На деле же – это ни что иное, как обычное ограбление. Уверенность в том, что ложь вылезет боком – крепла. Девчонку найдут. Хенг же, напротив, заметил, что происходящее подтверждает его теорию: правительство хочет замять историю, скрыть подробности от честных граждан. Поэтому даже если беглянку поймают – никто об этом не узнает. Его волновало только одно: не решит ли правительство избавиться от двух ненужных свидетелей. И весь остаток смены он самозабвенно развивал эту мысль.

Во всем происходящем был только один настоящий плюс – напарник практически забыл о невероятно полезной гадости, приготовленной бабушкой Лиу. Но, к сожалению, вспомнил утром, когда они собрались уходить. Пришлось взять свою порцию домой.

***

Черри, как обычно, ждала сразу за дверью, держа в зубах поводок. Молча, требовательно глядела чёрными, самоуверенными глазами. Потребности белого американского бульдога – превыше всего, читалось во взгляде, с которым не хотелось спорить, даже когда сил на самом деле оставалось лишь на то, чтобы завалиться спать.

– И как твоя хозяйка с тобой справляется? Приучила же к прогулкам в такую рань…

В ответ собака взвизгнула, не выпуская поводок.

Хозяйка обычно справлялась прекрасно, но позавчера она уехала на три недели в срочную и неожиданную командировку, а питомицу доверила соседу. То есть Илье, который не смог сказать «нет», хотя у самого опыта общения с четвероногими был с гулькин нос.

Впрочем, дело было не только в доброй душе Ильи, но ещё и в скверном характере псины. Ни один из близких друзей Эллы (так звали хозяйку), ни кто-либо из её родственников, ни даже бывший бойфренд, с которым она прожила почти год, так и не нашёл подход к упрямому бульдогу. Отдавать в «собачий отель» Элла животное не хотела – Черри там всегда выла. Илья же почему-то легко и с первой минуты нашёл путь к сердцу собаки. Черри не просто подпускала его к себе, но и признавала его главенство наравне с Эллой, словно в стае два вожака. Может, тварь таким образом занималась сводничеством, если подобное вообще в духе животных, только безуспешно.

– Ну что? – спросил Илья. Черри облизнула чёрный, блестящий нос. – Гулять?

Псина взвизгнула ещё раз и разжала челюсть. Поводок шмякнулся на пол. Илья мысленно вздохнул. До долгожданного сна предстояло ещё не меньше получаса бродить по окрестностям: Черри привыкла к длительным променадам.

Всю первую неделю их временного сожительства стояла прекрасная солнечная погода, и он даже полюбил эти прогулки. Но вчера зарядил дождь и заканчиваться не торопился. Илья понимал, что Черри это нисколько не волнует. Правда, в этот раз собака долго гулять не захотела. Даже не пошла в парк – любимейшее место, особенно по утрам. Наоборот, устроила блиц-пробежку вокруг квартала, оперативно справилась со своими делами и тут же потащила обратно.

Уже когда поднялись на этаж, Илья понял, что Черри не просто торопится вернуться – собака нервничает и будто бы кого-то выглядывает.

– Хозяйка вернулась пораньше? – он не особо рассчитывал, что угадал.

Вместо ответа псина дёрнула за поводок, потянула к двери, но не в свою квартиру, а в его. Пока Илья доставал ключи и открывал замок, зверь напряженно прислушивался и чуть заметно скалил зубы. Воры? Он не удивился бы. Логичное продолжение безумной ночки.

Илья не знал, насколько Элла тренировала Черри на охрану, и сможет ли он справиться, если та ломанёт в бой, но собака явно была настроена серьёзно.

– Черри, давай без глупостей, – попросил он, толкнув дверь, а когда переступили порог приказал: – Рядом.

Собака едва слышно зарычала.

Следом из холла донесся пронзительный визг. Та самая девчонка из морга, только уже слава богу не голая, а в форме медсестры – тёмно-зелёные широкие брюки и такая же блуза, жалась к стене, выставив перед собой руки.

Черри подняла лай. Дёрнулась вперёд – Илья еле удержал.

– Фу! Сидеть! Черри! – От шока он сначала перешёл на русский, и собака не послушалась. Девчонка продолжала истошно орать. – Фу! Чёрт, да заткнись ты! – Последнее уже адресовалось незваной гостье, которая и не подумала прекращать ор. Только сменила октаву. Поводок напрягся сильнее. Удерживать полцентнера разъярённых мышц становилось всё сложнее. – Если ты не прекратишь орать, я…

Закончить Илья не успел – Черри всё-таки вырвалась.

Девчонка отшатнулась назад, буквально вдавливаясь в стену, словно та была из пластилина, а не бетона. Резко замолчала, нелепо взмахнула руками и выкрикнула что-то невнятное. Не на английском и точно не на любом другом из известных Илье языков. А Черри, уже в прыжке и явно нацеливаясь на её горло, застыла в воздухе на мгновение , а затем… рассыпалась по полу сотней разбегающихся в разные стороны хомячков.

Ошейник глухо шмякнулся на паркет. Илья ошалело таращился на девчонку, пока не понял, что отваливающуюся от удивления челюсть уже сводит судорога.

– Какого… – наконец смог выдавить из себя он. – Ты что… ты… ты?! – Илья сам не совсем представлял, что вкладывает в этот полувопрос.

Та отлипла от стены. С опаской посмотрела на пол, с облегчением выдохнула: по сравнению с серьёзно настроенным американским бульдогом кучка рыжих грызунов не выглядела устрашающе. Затем подняла глаза на Илью. Кажется, теперь она злилась.

– Ты должен защищать меня! Зачем привёл чудовище?!

Хомячки начинали потихоньку расползаться.

– Какое чудовище? – тупо спросил Илья, хотя в принципе догадывался, что та имеет в виду. Точно так же, как догадывался, каким будет ответ на следующий вопрос: – Где собака?

– Собака… – неуверенно повторила девчонка. – Чудовище – собака?

Она, похоже, успокаивалась, Илья же наоборот, начинал злиться.

– У тебя проблемы с английским?

– У меня проблемы с тобой, – она топнула ногой, рискуя раздавить одного из шустрых комочков шерсти. – Ты не помогаешь.

– Я не… – Он стиснул зубы, поймал себя на том, что сжимает кулаки, что раздражение перерастает в ярость, даже в глазах на миг потемнело. Заставил себя проглотить это чувство. Расслабиться, насколько возможно. Пока ещё получалось, первый шок отпустил, вспышки головной боли прекратились, но сюрреалистично тусящие в прихожей пушистики ставили под сомнение его, Ильи, вменяемость. Если бы девчонку не видел и Хенг, Илья бы задумался о разыгравшейся шизофрении. Разум нашёптывал, что раз мы с тобой больше не дружим – не будет ничего страшного, если ты по-настоящему выйдешь из себя. С другой стороны, не окажется ли он после этого в одной компании с хомячками? Эта мысль совершенно не радовала и добавляла уверенности, что с головой не всё в порядке. – Что ты сделала с Черри?

– Черри – это собака? – уточнила она. А может, просто испытывала его терпение или открыто издевалась. Хотя на последнее не похоже, уж слишком невинный, чтобы не сказать наивный, взгляд синих глаз.

– Да. Черри – это собака.

– Вот, – кивком головы девчонка указала на пол. – Она больше не опасна.

Илья вновь уставился на хомячков, которых становилось всё меньше.

– Она и была не опасна.

– Ладно. – Судьба псины, кажется, её ни мало не волновала. И что говорить хозяйке, когда та вернётся – тоже. – Давай поедим, а? Я голодная. Очень.

– Серьёзно?

– Пожалуйста.

– И всё? – Илья даже не знал, как реагировать на подобную наглость. – Или тебе ещё массаж сделать?

– Если ты меня не накормишь, я могу умереть. Серьёзно, – судя по тону, девчонка не шутила. Вдруг затараторила на ломанном английском: – У вас холодно и… страшно. Я терять много энергии! Меня нельзя здесь быть. Это плохо. Это не мой мир. Плохой мир! – она резко замолчала. Пару секунд буравила его пристальным взглядом, а потом выдала на чистом русском языке без малейшего акцента: – Если сдохну, придётся избавляться от трупа. На фига тебе такие неприятности, приятель?

– Вот сучка, – ответил он тоже на русском. На фоне шоу с хомячками – переход с одного языка на другое не казался чем-то необычным. И почему-то именно это помогло вернуть самообладание. Илья улыбнулся. – Ты уже была мертва. Если сдохнешь – выброшу в переулок. Пусть найдут. Так что сначала собака.

– Что собака? – девчонка нахмурилась, явно взвешивая перспективы. – Выбросить?

– Вернуть на место!

– Ура! Наконец-то дошло, – она заулыбалась. Снова перешла на английский: – Только сначала меня надо кормить, а потом возвращать. Иначе не выйдет. Нет сил. Совсем. Я устала. Серьёзно.

Илье казалось, что он смотрел на неё не меньше нескольких минут. Девчонка нетерпеливо переступала с ноги на ногу, но к счастью – молчала. Он отрешённо подумал, что хорошо, что на этаже только четыре квартиры, одна из которых пустая, а во второй обитает хоть и глазастая, но глухая как пень девяностолетняя старуха. В третьей жила молодая пара, которая работала в соседнем городе и к семи утра уже успевала отчалить. Некому проявлять бдительность и вызвать копов на шум. А потому, в принципе, торопиться нужды нет.

– Хорошо. – Он не мог поверить, что говорит всё это на полном серьёзе, но раз уже решил смириться с абсурдностью ситуации, то почему нет? – Только их надо поймать. Если они разбегутся, и потом у Черри будет не хватать каких-то важных органов…

– А, это просто! – девчонка взмахнула в воздухе рукой, что-то неразборчиво пробормотала, и в тот же миг не успевшие разбежаться по комнатам холла хомячки застыли, будто кто-то нажал на паузу. – Собери, потом есть. Я – в душ. Воняю.

И ушла.

– Чувствуй себя как дома, – пробормотал Илья в пустоту.

Чуть позже, осторожно складывая маленькие пушистенькие комочки в пустую корзину для грязного белья, Илья размышлял о том, почему несчастье свалилось на голову ему, а не Хенгу, который только и мечтал, что о фантастическом приключении всей жизни. Да и девчонке было бы там на чем развернуться: у напарника дома обитала немецкая овчарка, две кошки и громадный варан.

Хомячков набралась почти полная корзина. Хотелось верить, что он нашёл всех.

Стрелки на часах приближались к половине восьмого. Только вместо привычного сна пришлось мерить шагами кухню, переваривать происходящее, прикидывать, какие ещё неприятности ждут в ближайшем будущем и с тревогой прислушиваться к звукам, доносящимся из ванной. В конце концов, шум льющейся воды заглушил всё остальное. Хотелось верить, что девчонка-недотруп разобралась, что к чему. Илье же пришлось умыться в мойке на кухне.

Ещё через двадцать минут гостья соблаговолила выйти. В его халате и с полотенцем на голове. Босиком. Несколько секунд она внимательно изучала чашку кофе (Илья к этому моменту допивал уже вторую), пакет молока и сахарницу с коричневым сахаром на барной стойке. Затем забралась на высокую табуретку, посмотрела на Илью и недовольно осведомилась:

– Что мне есть?

– Трепангов? – он кивнул на пакет, который всучил ему с собой Хенг.

– Что это?

– А чёрт его знает, но говорят полезно и многим нравится. Впрочем, тут могут быть и не они. Хочешь попробовать?

Девчонка покрутила головой.

– Ты не любишь, и я не буду.

– Откуда ты знаешь, что не люблю?

– Знаю, – тоном, как будто такой ответ многое объяснил, проговорила она. Илье это не понравилось. Девочонка тем временем отхлебнула из чашки и тут же выплюнула обратно. – Гадость.

Илья хмыкнул.

– Чаю? Соку? Воды?

Она не спешила с ответом. Скользнула немного растерянным взглядом по полкам с кулинарными книгами, по стойке с посудой, оглянулась назад, чуть задержалась на плоском тёмном экране телевизора, пробежалась глазами по мебели, чёрно-белым фотографиям на стенах. Снова посмотрела на Илью.

– Лоренцана… Лора… – видимо, представилась. Они снова говорили на английском. Зачем она меняла языки, оставалось непонятным. Но складывалось впечатление, что на русском ей общаться проще, и всё же Лора постоянно возвращалась к английскому. – Твоё как звать?

– Моё звать Илья. – У местных всегда были проблемы с произношением его имени. Когда он устал от бесконечного коверканья или их попыток отыскать какой-нибудь не самый подходящий аналог, стал представляться Див, сокращенно от фамилии Дивов. И всем от этого стало только легче.

– Илья, – правильно и совсем без акцента протянула Лора, как он и ожидал. – Воды. Пожалуйста.

– Можно не морочить голову и говорить по-русски, – отозвался Илья, ставя перед ней бутылку с водой и стакан.

– Я не мороч… – она запнулась, но перешла на русский: – Мне всё равно на каком, я твоих языков не знаю. Надо настраиваться, а ты не помогаешь. У тебя в голове полный бардак.