Текст книги "Его решение (СИ)"

Автор книги: Екатерина Носкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 19

Разбудила меня вибрация телефона, что лежал под моей рукой. Я приоткрыла глаза и меня тут же ослепил яркий свет.

– Алло, – сонно ответила абоненту.

– Ты где? – в телефоне услышала взволнованный голос Сони.

– В больнице. У Макса, – добавила, чтобы она не успела ничего себе на придумывать.

– Понятно. Могла бы и… – она замолчала, а потом послышался тяжелый вздох. – Прости, я только сейчас нашла твою записку. Как тебя вообще ночью пропустили? Держи нас в курсе новостей.

И она отключилась, не задавая лишних вопросов.

Я так и не смогла вчера уснуть. Долго лежала в кровати, успокаивала себя, что все хорошо, что Максим нашелся и он обязательно поправиться. Но меня тянуло к нему. Поэтому прекратив себя мучить, я оделась и на такси поехала в больницу. Пришлось прикормить охранника и дежурную медсестру. И вот я на том же диване… В нескольких десятках метрах от Максима… И только тут мне стало спокойней, и я смогла уснуть.

Часы показали восемь утра. Оказывается, я так и уснула, лежа на диване в холле. Кто-то из сотрудников укрыл пледом.

И хотя диван не очень удобный для сна оказался, я на удивление чувствовала себя боле-менее выспавшейся. Я присела на диване, сложила аккуратно плед, еще раз поблагодарив доброго человека. Шея не много затекла и когда я ее разминала, заметила, что в мою сторону идет Паша с двумя стаканчиками кофе и бумажным пакетом.

– Доброе утро, – поздоровался друг, протягивая мне кофе. – Сень, ты прости за снотворное. Черт, даже не предполагали, что такая реакция будет.

– Все нормально, – ответила другу, отпивая ароматный напиток. – Я даже благодарна в некоторой степени.

Паша удивленно поднял брови, явно не ожидая такого ответа.

– Не удивляйся. Я бы поехала с вами и к Лешему, и за Юрой, даже если бы вы просто дома меня оставили. Все равно не усидела. А так не известно, как бы все повернулось, да и свою реакцию не представляю, если бы увидела Максима в том подвале.

Паша только кивнул, соглашаясь с моими словами.

Мы продолжили сидеть в холле, я пересказала слова Виктора Федоровича и что дома не смогла уснуть поэтому приехала сюда. Ближе к обеду начали подъезжать все близкие люди Максима. Меня удивило появление Миши. Он шел, широко шагая и был не много злой. И при этом он крепко держал за руку, еле успевающую за ним Олю.

Они подошли к нам. Миша усадил Олю на диван и указал на нее пальцем:

– Тут сиди, – приказал ей друг, на что Оля только кивнула. Потом посмотрел на Пашу и уже обратился к нему. – Проследи, чтобы даже не вставала, – и ушел в сторону лифта.

Мы все заинтересованно посмотрели на Олю. Она сидела, опустив голову вся красная, как помидор.

– Гм, – откашлялся Семен Михайлович. – Здравствуй Оленька.

– Здравствуйте, – пискнула подруга, не поднимая головы.

В этот момент к нам подошел Виктор Федорович и все наше внимание переключилось на него.

– Здравствуйте. Ну что. Мы начали выводить Максима из состояния искусственной комы. Нам осталось только ждать пока он придет в сознание.

– Сколько времени это может занять? – спросил Игорь.

– У каждого по-разному. Кто-то в течении нескольких часов приходит в сознание, а кому-то необходимо несколько дней. За ним сейчас установлено особое наблюдение и как только он придет в сознание, мы его осмотрим и примем решение о необходимости еще одной операции.

В это время врача позвала медсестра и попрощавшись – удалился. Семен Михайлович заказал обед из ресторана. Миша куда-то ушел с Олей. Паша кому-то звонил. Ирина Игоревна с Семеном Михайловичем решали рабочие вопросы.

А я сидела на диване, поджав ноги и мысленно разговаривала с Максимом. Так же, как все эти дни без него, говорила ему о своей любви. О том, что сердцу без него больно. Просила скорее вернуться ко мне. И благодарила, что несмотря на весь ужас, что ему пришлось пережить – он нашелся живым.

Я не заметила, как пришли Соня и Василиса. Неужели уже наступил вечер?

– Как он? – спросила Соня, сжимая мое плечо.

– Ждем, – хрипло ответила ей.

Я только сейчас поняла, что просидела несколько часов не шевелясь – настолько погрузилась в себя. Поэтому пришлось встать и размять онемевшие мышцы. Организм настойчиво сигнализировал о том, что у него бестолковая хозяйка и не мешало бы сходить в туалет и выпить воды. Чем я собственно и решила заняться.

Когда вернулась обратно все собирались домой.

– Сень, давай я вас отвезу, – предложил Паша. – Мне все равно в ту сторону ехать.

– Девочек отвези, пожалуйста, – попросила друга, указывая на сестер.

– А ты?

– Я все равно не усну дома, – попыталась объяснить ему, чтобы не начал уговаривать. – Вчера уже пробовала. Не вышло. А тут к нему ближе. Душе так спокойней. Понимаешь?

Некоторое время Паша молчал, но потом кивнул.

– Понимаю, – и уже к девочкам обратился: – Посидите пока тут. Я сейчас вернусь.

Он ушел и мы начали прощаться с остальными членами нашей группы поддержки Максима.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вскоре остались только я с сестрами, а Паши все не было.

– Ой! Вот я бестолочь, – хлопнула себя по лбу Соня. – Я же покушать тебе привезла. Как чувствовала, что домой и сегодня не поедешь.

Сестра передала мне рюкзак, с которым она пришла. В нем оказались сменные вещи и пара контейнеров с едой.

– Спасибо.

Но Соня как обычно отмахнулась от благодарности. В этот момент вернулся Паша.

– Сень, пойдем-ка со мной. А там что? – указала он на рюкзак.

– Еда и вещи, – на автомате ответила ему.

– Отлично. Это мы с собой возьмем.

Он повел меня через холл, потом не много по какому-то коридору и вскоре остановился около двери с надписью «служебное помещение». Паша коротко постучал и нам открыла дверь грузная женщина, на вид ей было лет сорок. И хотя весь вид говорил о том, какая она строгая – глаза, буквально светились добротой.

– Вот Сень, знакомься. Это Маргарита Ивановна – дежурный врач. Она любезно согласилась нам помочь.

– Здравствуйте, – кивнула врачу, а потом уже повернулась к Паше. – Ты о чем?

– Так, Сень, мне некогда. Тебе все объяснит Маргарита Ивановна, а я побегу. Не переживай, девочек провожу до квартиры. Они тебе напишут, как будут дома. Еще раз спасибо, Маргарита Ивановна.

Не дожидаясь моих вопросов, он развернулся и пошел в сторону холла.

– Здравствуй, Есения, – вывел меня из задумчивости голос врача. – Пойдем-ка со мной, чтобы на глаза лишний раз никому не попадаться.

Она провела меня дальше по коридору и остановилась около последней палаты.

– Проходи, – сказала она, открывая дверь.

Мы оказались в небольшой палате на две кровати.

– Тут ванная, – указала на еще одну дверь, которую я сразу не заметила. – На кровати лежит постельное и полотенце. Я разбужу тебя часиков около семи, как раз до прихода санитарки успеешь принять душ и собраться.

В этот момент у нее зазвонил телефон. Выслушав собеседника, она коротко бросила «иду» – отключилась.

– Мне пора, а ты располагайся. Тут хоть и не вип-палата, но в любом случае комфортней, чем на диване в холле.

– Спасибо вам большое, – искренне поблагодарила Маргариту Ивановну.

Она лишь кивнула, принимая мою благодарность и покинула палату.

А я быстро приняла душ, одела пижаму, которую принесли сестры с остальной одеждой и легла на кровать.

По привычке начала свой монолог Максиму, но так и не договорила – уснула крепким сном.

Глава 20

– Сень, может домой съездишь? Или в клуб. Там, наверное, ребятам твоя помощь нужна.

Рядом со мной на диване сидела Оля. В том самом холле, той самой, ненавистной мне, больницы. На слова подруги я лишь головой отрицательно покачала. Не могу уйти. Не могу дышать. Руки трясутся, как у сумасшедшей. А все потому, что Максим не приходит в сознание уже четыре дня. Врачи говорят, что показатели в норме и надо ждать, что такое редко, но бывает.

Друзья и родственники Максима каждый день приезжают в больницу, хотя знают, что изменений нет. А я не могу уйти. Что-то держит меня тут. Боюсь уйти. Вчера вышла во двор больницы и продержалась от силы десять минут и опять убежала обратно в холл.

– Знаешь, я не могу понять, за что такое сделали с Максимом? – вывел из размышлений голос подруги.

– Из-за мести? – предложила вариант. – Это был мажор с нашего университета. Он говорил мне гадости, а Максим заступился. Ударил его. Тот тогда сказал, что он пожалеет, но мы не придали этому значения.

– Ну врезал бы ему в ответ. Зачем такое творить?

– Игорь говорит, что у Юры от наркотиков и алкоголя совсем голова поехала, – прошептала еле слышно.

В горле стоял ком, а по щекам опять потекли слезы. Сделав несколько глубоких вдохов, попыталась успокоиться.

– Миша предложил жить вместе, – пробормотала подруга, рассматривая свои руки.

– Расскажешь, что между вами происходит?

– Я люблю его, – тихо сказала подруга. – Уже очень давно люблю.

Я очень надеялась, что она мне расскажет. Тем самым сможет отвлечь от тягостных мыслей. Поэтому я тихонько сидела, глядя на Олю, надеясь на историю.

– В школе я победила в олимпиаде по математике и выиграла путевку в лагерь. Красивого мальчика из старшего отряда заметила еще во время регистрации. Как-то в лагере проходил творческий конкурс. Жребий выпал на наши отряды, и мы совместно готовили творческий номер. Мы виделись каждый день. И я понимаю, почему он мне тогда понравился. Все мальчики со старшего отряда строили из себя крутых, прошедших и огонь, и воду, опытных парней. С нами, малолетками говорили с пренебрежением. Все. Кроме Миши. Девочки из моего отряда запали на этих «крутых» парней. А я не могла глаз оторвать от Миши. Он был всегда вежлив и даже заботился о нас. Понимал, что мы несмышленыши еще. Я безумно хотела привлечь его внимание и боялась одновременно. Но все наше общение даже дружеским не назовешь. Просто парень и девочка, которые участвовали в одном конкурсе. Когда пришло время уезжать из лагеря – я не удержалась и обняла его, – Оля прикрыла щеки руками и хихикнула. – А потом быстро убежала, чтобы не видеть насмешки в его глазах. Я думала, что мои чувства к нему пройдут. Но нет. Иногда он мне снился. Иногда я сама фантазировала о нем. Что вот сейчас откроется дверь класса, войдет Миша, весь такой прекрасный и унесет меня на руках куда-нибудь. В одиннадцатом классе я, конечно, понимала, что это глупые фантазии и не факт, что мы встретимся еще хоть раз. А потом я поступила в университет. И он тоже тут учился, – на пару секунд подруга задумалась, но потом продолжила свой рассказ. – Я вначале так обрадовалась, что судьба вновь свела нас вместе. Но потом я заметила, как он целовался с девушкой, потом с другой, третьей и так далее. Не часто, но я видела его с разными девушками. Все они были безумно привлекательными и ни одна из них не задерживалась рядом с ним дольше недели. Я тогда безумно злилась на него. За то, что у меня так и не получилось забыть его – выкинуть его из головы и из сердца. А он вот так спокойно зажимается, и я уверенна, не только, с другими девушками. Как-то ты заболела и не пришла на пары. В тот день я увидела его с очередной моделью и так рассердилась, что в столовой облила его морсом. Мы очень поругались. С того дня я старалась держаться от него подальше. У меня началась, как я называла этот период «эпоха просветления». Я очень надеялась, что, избегая Мишу, я смогу прояснить свои мысли и изгнать его из сердца. Но у меня не вышло.

– Чему я безумно рад, – в этот момент к нам подсел Миша. Он нежно поцеловал Олю в щеку и крепко обнял. – В тот день я узнал в этой наглой, дерзкой красотке девчонку из лагеря, которую воспринимал ребенком. Неосознанно сам начал за ней бегать. И когда решил признаться в своих чувствах – меня послали далеко и на долго, обозвав при этом бабником.

На этих словах Миша еще крепче прижал к себе Олю, словно боялся, что она снова от него сбежит. Но подруга лишь крепче прижалась к нему и блаженно прикрыла глаза. Я смотрела на них и радовалась за друзей. Я бы все отдала, чтобы оказаться сейчас в объятиях Максима, услышать его проникновенный шепот на ушко. Я отогнала от себя эти фантазии. У нас все будет, только чуть позже.

– У меня были основания так тебя называть, – сказала Оля, хлопнув Мишу по руке.

– Нет. Никогда не было, – он поцеловал ее в висок. – Как только на мне оказался сок все другие девушки стали бесцветными.

От его слов Оля хихикнула и еще сильнее прижалась к Мише.

– Что было дальше? – спросила у ребят. Мне очень хотелось узнать, как развивались их отношения, но еще больше этот рассказ отвлекал от переживаний, которые буквально истерзали меня за последние дни.

– Да, что было? – пожал плечами Миша. – Бегал за ней, как первоклашка. С трудом уговорил на свидание. Сходили погулять пару раз.

– А потом твоя бывшая нарисовалась, – хмуро перебила его подруга.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ну да, – тяжело вздохнул Миша и покачал головой. – Только у нас с тобой что-то начало выстраиваться.

Они оба замолчали. Понятно, что эта тема им не приятна.

– Не понимаю, как у вас получалось скрывать? – спросила у друзей.

– Да там и скрывать-то особо нечего было. Сходили на пару свиданий и все. А потом появилась Лиза, Мишина бывшая девушка и сказала, что она беременна.

Оля зажмурилась и слегка помотала головой, словно прогоняя воспоминания. Миша прикрыл глаза и сильнее прижал ее к себе, хотя куда еще сильнее. Он мягко поцеловал ее в макушку, а потом в висок.

– Я же говорил тебе, что не верю ей. – Миша глубоко вздохнул и посмотрел на меня, с горькой усмешкой. – Оля, когда узнала, оборвала все общение со мной. Сказала, что не станет уводить из семьи.

Я шоке, через что пришлось пройти подруге, а я даже не заметила ее страданий. Похоже, я все-таки ужасная подруга.

– Я был готов нести ответственность за ребенка, но с Лизой никакой семьи не планировал, – сказал Миша не глядя на нас. – Так и ходили с Олей, смотрели друг на друга, пока однажды Лиза не позвала меня в ее любимый ресторан. Так она выдвинула требования, что общаться с ребенком позволит только после свадьбы или за очень большие алименты.

– Вот…, – у меня от возмущения даже дар речи пропал. – Нехорошая женщина.

– Согласен, – усмехнулся Миша. – Но выбор заведения сыграл с ней злую шутку. Оказывается, за соседним столиком сидел ее последний парень или любовник, не знаю кто он там ей и знать не хочу. Так вот, мы сопоставили даты и оказалось, что никак она не могла быть беременной от меня. Я видимо, был в таком шоке, что не сразу не сопоставил сроки.

Потом она все-таки призналась, что ребенок его.

В этот момент Оля всхлипнула, и мы только сейчас заметили, что она плачет.

– Оленька, ну ты чего?

– Простите, просто мне очень неприятно слушать про твоих бывших.

– Прости, родная. Но Сеня твоя лучшая подруга. Еще она невеста моего брата. Мы семья и меньше всего мне хотелось бы, чтобы, если эта история всплывет, оказался подонком в ее глазах.

– Я бы так никогда про тебя не подумала, – успокоила друга. – И я очень рада за вас, ребята.

– Спасибо, – усмехнулся Миша.

– А что дальше?

– Дальше? – переспросила Оля. – Дальше Миша пытался меня убедить, что Лиза солгала, но я вспоминала всех его бывших моделей и не верила ему. Точнее я хотела поверить, но очень боялась.

– Оль, прости меня.

– Нет, Миш, ты не виноват, что я у тебя дура недоверчивая. Столько времени потеряли, – усмехнулась подруга. Она повернулась к парню и поцеловала его.

Между ними так и летали искры любви и счастья.

– Я очень рада за вас ребята, правда, – они оба посмотрели на меня с улыбками. В этот момент они были, счастливы, как никогда. – Оль, как у тебя получилось все скрывать от меня?

– С большим трудом, – теперь улыбка подруги была не много грустной. – Поверь, я хотела тебе все рассказать, но мне было так больно, что я старалась даже лишний раз не вспоминать, – на этих словах Миша тяжело вздохнул и Оля не дала ему слова сказать. – Даже не думай извиняться.

– Как же вы сошлись?

– Я запер ее в кладовке клуба, – усмехнулся Миша. – Конечно моя любимая фурия вначале отходила меня тряпками и швабрами, куда только могла дотянуться. Но особыми методами мне все-таки удалось убедить Олю, что она моя и терпеть ей меня всю жизнь придется.

На этих словах подруга покраснела и уткнулась Мише в шею. А я вспомнила «особые методы» Максима, когда он запер нас в кладовке университета. Щеки обдало жаром, а потом холодок прошелся вдоль позвоночника. Словно на пару секунд воспоминания позволили воспарить к облакам, но потом, понимание, что мой мужчина еще не пришел в сознание – вернуло в серую реальность.

В этот момент в коридоре поднялась суета. Мимо нас в сторону реанимации пробежали медсестра и Виктор Федорович. А мое сердце, кажется, перестало биться.

– Дыши, – встряхнула меня подруга.

И я сделала судорожный вздох. Легкие обожгло, и я слегка закашлялась.

Казалось, я гипнотизировала дверь в реанимацию целую вечность. Пока в какой-то момент оттуда не вышел Виктор Федорович. Он осмотрел холл и направился в нашу сторону. Как по команде мы подскочили с дивана.

– Здравствуйте, – поздоровался с нами врач и пожал руку Мише.

Я не смогла ему ответить. Только головой кивнула. А сама буквально заставляла себя делать вдохи, чтобы организм получил необходимый кислород.

– Максим пришел в сознание. Сейчас ему делают обследование. Тогда увидим есть ли необходимость операции.

Села на диван и расплакалась, закрыв ладонями лицо. Я рыдала от счастья и облегчения, что любимый вернулся. Виктор Федорович поднес мне стакан с водой. Только осушив стакан, поняла, что это успокоительное. Это то, что мне сейчас надо.

– Простите, – прохрипела в ответ, вытирая слезы.

– Ничего, – мягко улыбнулся врач. – Пойдемте, Есения, вам надо переодеться.

Я не понимающе посмотрела на врача, потом на свой спортивный костюм.

– Знаете, Есения, у вас очень упрямый жених. Он дал согласие на обследование только если вас к нему пропустят, – усмехнулся врач. – Только в сознание пришел, а уже условия ставит, – с доброй усмешкой, покачал головой врач.

Я подскочила, как ошпаренная. Видимо сделала я это слишком резко, так как голова закружилась. Сделав глубокий вдох, я решительно пошла в сторону реанимации.

Дальше прошла уже знакомую процедуру переодевания и мойки рук. И только после этого вошла в палату к Максиму.

В этот раз я даже не обратила внимание есть ли кто в палате и на ее обстановку – мне было все равно. Ведь на меня внимательно и настороженно смотрели любимые глаза. Даже не заметила, как подлете к нему, схватила руками лицо и начала лихорадочно целовать: лоб, брови, губы, щеки, уши, шею. Мне хотелось зацеловать его всего.

– Максим, родной мой, я так сильно люблю тебя, – бормотала между поцелуями.

– Сень, – прохрипел мужчина,

Я отстранилась проверить не задела ли какой электрод или может случайно задела рану.

– Сень, – повторил Максим, и я подняла на него глаза.

Его лицо было серьезным, а глаза… В них я видела страх.

– Сень, – Максим облизал губы и сделал глубокий вдох. – Малышка.

Мне совершенно не нравились эти паузы и взгляд, к которому, кроме страха добавилось какое-то отчаяние. Он откашлялся и все-таки заговорил… Хотя лучше бы он молчал.

– Малышка моя. У меня было раздроблено колено. Его собрали буквально по кусочкам. Так что предстоит долгая реабилитация, – он сглотнул, я, а скрестив руки на груди продолжила его слушать. – И то не факт, что смогу ходить как раньше. Хромым останусь на всю жизнь. И шрамы эти, и ожоги, – он замолчал, глядя на меня.

– Ну давай, говори, я слушаю тебя очень внимательно, – прошипела рассерженно, догадываясь о его бредовых мыслях.

– Тебе нужен не такой мужчина рядом. Нужен красивый и здоровый. Чтобы на руках носил.

Я смотрела на него и жалела, что под рукой нет сковородки – врезать бы ему сейчас хорошенько за эти слова.

– Другой мужчина? – переспросила его, на что он лишь кивнул, не глядя на меня. – А тебе стало быть другая женщина?! Признавайся Киреев, ты что успел кого-то подцепить?

– Ты что! – возмутился он. – Я же говорил, что только тебя люблю.

– Тогда какова хрена ты несешь этот бред, – меня прорвало, и я уже не контролировала свои эмоции. Вполне возможно, что от моего крика пациенты в соседних палатах вышли из комы. – Какой на хрен мужик мне нужен? Мне, кроме тебя, скотина ты такая, никто не нужен. Тебя люблю, понимаешь. Спать не могу и дышать нормально без тебя не могу. Я думала с ума сойду пока тебя не было. И кажется уже сошла пока ты, козел такой, в сознания не приходил. А ты мне про мужиков каких-то говоришь!

– Прости, малышка, – сказал он тихо, протягивая ко мне руку. – Я ведь для тебя только самого лучшего хочу.

Несколько глубоких вдохов помогли успокоится, и я подала ему свою руку и переплела наши пальцы.

– Ты для меня самый лучший, – прошептала ему в губы. – А со всем остальным мы справимся. Главное вместе.

Как же приятно целовать родные губы. Но нас прервало деликатное покашливание. Я обернулась и увидела в дверях палаты Виктора Федоровича.

– Вижу, Максим, вы идете на поправку, – усмехнулся доктор. – Результаты обследований готовы. И могу сказать, что они очень положительные. Повторной операции не потребуется. Ночь мы за вами тут еще понаблюдаем и, если все будет хорошо – завтра переведем в палату и начнем подготовку к реабилитации. Большая работа предстоит с коленом. Первое время твое передвижение будет на коляске. Потом костыли, дальше трость. Сроки смены транспорта будут зависеть только от тебя и твоего упорства. Будешь лениться – и год в коляске просидишь.

– Не просидит, – сказала уверенно и сжала руку Максима в знак поддержки. – Мы справимся.

– Вот и отлично. Так даю вам еще минут десять, а потом, Есения, вам придется покинуть палату. В конце концов это реанимация. Сюда вообще посторонних пускать не положено.

– Она не посторонняя, – прорычал Максим, сжимая мою руку.

– Не переживайте так. Завтра уже встретитесь в так полюбившейся палате Есении, – усмехнулся доктор и покинул палату.

– О чем он? – нахмурился Максим.

Я провела пальцами по лбу, разглаживая морщинку.

– Я же говорила тебе, что очень переживала за тебя. Все дни с того момента, как я пришла в себя и узнала, что ты в больнице – провела тут. Вначале в холле. А потом Паша договорился врачом, и я ночевала в палате.

– Что значит пришла в себя? – еще больше нахмурился Максим.

– Ох, это долгая история. Давай я тебе завтра в палате все расскажу? Ты только не волнуйся. Со мной ничего не произошло.

Оставшиеся десять минут я целовала любимого и шептала о своих чувствах. Наконец-то у моего монолога был слушатель.