Текст книги "Секрет зеленой обезьянки"

Автор книги: Екатерина Вильмонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Ни одна из актрис, занятых в спектакле, не могла бы претендовать на ее роль пятнадцатилетней девчонки. Да и вообще это бред! Нет, театр тут, конечно, ни при чем. Это кто-то из тех, кого мы разоблачили... Их много, быть может, кто-то из них вышел раньше срока или по амнистии и решил свести с нами счеты. Скорее всего... Но мы за два года распутали добрых полтора десятка разных дел... Если бы знать, кто это, можно было бы что-то придумать. Меня трясло. О сне не могло быть и речи. И, главное, я должна справиться со всем этим в одиночку. Матильду нельзя сейчас волновать, у нее и так нервы ни к черту. Мальчишки наши заняты в своих институтах, у них скоро сессия, и они даже при всем желании вряд ли смогут помочь. Оставался только Валерка. Он надежный, с ним можно в разведку идти... Итак, решено, завтра с утра позвоню Валерке, пока он не ушел в школу. Но сейчас надо постараться хладнокровно все обдумать. Итак, наше первое дело. Узкоплечий и Шапка. Нет, они, конечно, даже не подозревают о нас. Да и сроки у них порядочные, как-никак торговля наркотиками. Далее – история с бомбами для банкира Феликса Ключевского. Там один из преступников слинял в Южную Африку, а его жену посадили. Вот она вполне могла бы выйти на свободу и, конечно, вполне могла бы захотеть свести счеты... Я выскочила из постели, взяла лист бумаги, ручку и написала Д. 2 (дело второе). Третье наше дело – контрабандист Вальчик в Израиле. Маловероятно, что его выпустили. Четвертое дело... Собственно, там было два дела. Как говорят теперь – два в одном! Фальшивый папа Людки Кошелевой со своим дружком адвокатом и Степан Чобану, незадачливый ухажер Митькиной сводной сестры. Вот они-то все отлично нас знали. Возле букв Д. 4. я поставила два крестика. Д. 5. Федор Тихонович! Он на свободе, прошло почти полтора года, он вполне мог вернуться и захотеть отомстить мне. Запросто! Д. 6. История с синей папкой. Ну, это вряд ли... Я даже крестик не поставила. Д. 7. Четыре тетки-жульницы. Мы им, конечно, попортили коммерцию, но на такое они не пойдут, не тот стиль... Д. 8. Коричневые ампулы. Нет, это тоже не то... Главные преступники о нас даже не подозревали. Да и вообще, там засветился только Валерка. Потом дурацкая история с перстнем, и опять-таки о нас знал только Илюша. Отпадает. А вот история с медным кувшином... Да, там многие могли бы заинтересоваться нами... Так же, как в агентстве «Путь к славе»... Одним словом, мы нажили себе немало врагов! А тут еще и найденные Степанидой доллары. Да, не слабо! Ох, дожить бы до утра, позвонить Валерке, хоть с кем-то поделиться, облегчить душу. А кстати, если это кто-то связанный с агентством «Путь к славе», почему они не прикончили меня в Париже? И откуда они так быстро узнали, что я уже в Москве? Или им непременно нужно ухлопать нас вдвоем с Мотькой? Так сказать, одним ударом? И ударом как бы случайным. Подумаешь, упала с крыши сосулька. Кого тут заподозришь? Можно, конечно, привлечь к ответственности дворника, директора театра, техника-смотрителя, но это же не то... Правда, трудно предположить, что одна сосулька прихлопнет сразу двоих. Вот одна машина на большой скорости может двоих сразу сбить, это запросто! Черт, я даже номер машины не заметила с перепугу. Но это точно была иномарка, ярко-красная, небольшая. Вероятно, увидев эту модель, я ее узнала бы. Но пойди найди в Москве неизвестно какую машину с неизвестно каким номером. Однако мотивов убийства – до фига и больше! И тут вдруг мне вспомнился ревниво-неприязненный взгляд, который бросила на Матильду Елена Викторовна Коноплева. Ну, бред! От неприязненного взгляда до убийства – путь неближний. И если бы все неприязненные взгляды приводили к убийству, на свете уже не осталось бы ни одного человека. Ни одного! Но я почему-то упорно возвращалась мыслями к Коноплевой. Но ведь это смешно! С какой стати знаменитой актрисе убивать какую-то девчонку. Да и не зарабатывают у нас артистки столько, чтобы заплатить киллеру. Боже, что я нагородила! А скорее всего все мои умозаключения – чистейшей воды глупость! Почему, собственно, не могла остаться на крыше одна-единственная сосулька? Могла! История с отравлением Гули – ерунда! Ей нечем было отравиться, не водой же... Да и анализы никакого яда не показали, просто ей стало плохо, а врачи не понимают, в чем дело. А что касается красной иномарки, то мало ли по Москве ездит психов или пьяных лихачей. Придя к такому выводу, я повернулась на другой бок и вскоре заснула.

Глава V
СТЕПАНИДА

Едва проснувшись, я взглянула на часы. Половина девятого. Пожалуй, в это время еще можно застать дома Митю и Костю. Но надо выбирать. И я выбрала Валерку. В интересах дела. Набрала номер, и через секунду Валерка взял трубку.

– Привет!

– Аська? Ты?

– Я!

– Ты откуда?

– Из Парижа!

– То есть ты звонишь из Парижа? – оторопел Валерка.

– Нет, – засмеялась я. – Звоню я из Москвы. Из Парижа я просто приехала!

– Вот здорово! А у вас что, сейчас уже каникулы?

– Нет, Валер, у нас школа сгорела!

– Везет же людям, – вздохнул Валерка. – А ты надолго?

– Не меньше, чем на месяц.

– Когда увидимся?

– Чем скорее, тем лучше!

– То есть... Ты что, хочешь сказать, что уже вляпалась в криминал?

– Не вляпалась, но... Одним словом, надо поговорить!

– Со мной?

– Именно! Костя с Митей даже не знают, что я в Москве, я не успела им позвонить, тут такие новости...

– А Олег?

– Что Олег?

– Он в курсе?

– Да! Он меня встречал, я одна прилетела.

– Партизан! Я вчера с ним говорил, так он даже словом не обмолвился. Ты опять решила всем сюрприз устроить?

– Ну конечно!

– И тебе не надоело?

– Пока нет! Так когда и где мы увидимся, Валер?

– Значит, так... В школу я сегодня не пойду, фиг с ней, давай через минут сорок я к тебе приеду, годится? Твои уже ушли?

– Папа ушел, а мама еще дома.

– Тогда, может, через час встретимся в метро? Неохота мне у вас появляться. Я понимаю, специально никто доносить маме не будет, но проболтаться случайно могут!

– Поняла! Ладно, давай только не через час, а через полтора. Договорились?

– Ага!

Когда я вышла на кухню, мама торопливо допивала кофе. Она рассеянно чмокнула меня в щеку, и вскоре за нею пришла машина и увезла ее на съемки.

– Садись, Асюта, поешь спокойно, как человек, – сказала тетя Липа. – Какие у тебя нынче планы?

– Утром я встречаюсь с одной знакомой из Парижа, я должна ей передать небольшую посылочку, а потом еще сама не знаю... А что?

– Да ничего, просто в таком случае я к сестре съезжу. Расскажи мне, как Игорь Васильевич там? Щи ему никто не варит?

– Нет, тетя Липочка, никто! Но он ничего, обходится, не отощал!

– Еще не хватало! А что он сейчас готовит, какую партию?

– В Париже он собирается петь в новой постановке «Хованщины», а в Гамбурге – Лепорелло из «Дон Жуана».

– А в Москву когда пожалует?

– Скоро, у него вроде концерты тут будут в Большом Зале.

– Ах, давно я его не слушала... – вздохнула тетя Липа. Она смолоду была страстной поклонницей деда, а когда я родилась, она появилась у нас в доме, да так и осталась.

Поболтав с тетей Липой, я оделась и побежала к метро. Вдруг кто-то дернул меня за рукав.

– Аська!

Я обернулась. Передо мной стоял Костя.

– Костя, привет! – Я повисла у него на шее.

– Ты откуда? Когда? Почему не звонишь? – засыпал меня вопросами он.

– Костя, какой ты стал...

– Какой? – засмеялся он.

– Взрослый! Типичный студент!

– А ты – типичная парижанка! Ох, Аська, я сейчас жутко тороплюсь, давай вечером созвонимся! Митяй в курсе?

– Нет, я еще никого, кроме Мотьки не видела.

– Ладно, я с ним тоже свяжусь, и мы попробуем вечерком встретиться, идет?

– Идет!

– Ну все, подруга, пока, я побежал! Рад тебя видеть!

И он умчался.

Я была даже рада этому, так спешила на встречу с Валеркой и Костя был мне сейчас ни к чему, хотя я была очень рада его видеть. Он стал такой красивый!

Валерка уже ждал меня.

– Ну, здравствуй! – почему-то смущенно проговорил он.

– Привет, Валерочка! Как дела?

– У меня никаких дел! Зато у тебя...

– На этот раз я даже не пойму у кого...

– То есть?

– Сейчас все объясню. Ты знаешь, что Матильда в театре играет?

– Что? В каком театре?

– В антрепризе Меркулова!

– Как это?

– Ее пригласили сыграть роль в американской пьесе «Между двух огней», и сейчас она репетирует...

– Ты не врешь?

– Валер!

– Извини!

– Ну, так вот...

И я подробно рассказала ему обо всем происшедшем в последние два дня. Он глубоко задумался. Так глубоко, что я даже в нетерпении дернула его за рукав.

– Ну, что скажешь?

– Что скажу? Чихня это все! Полная чихня!

– Думаешь?

– Да. Ну кому вы с Мотькой могли понадобиться?

Тогда я изложила ему свои давешние соображения.

– Месть? Это мне в голову не пришло, – признался Валерка. – В этом что-то есть... Смотри, даже стихами заговорил... Да, вы многим насолить успели, хотя, если честно, на покушение тянет только красная иномарка. Сосулька – это бред! Ну ты сама представь себе – вечером в мороз кто-то сидит на крыше с сосулькой в руках и бросает ее вам на голову, прекрасно понимая, что если она кого и угрохает, то только одну из вас... Ну и кому это надо?

– Ты прав, конечно...

– А уж история с отравлением... От нее за версту несет театральщиной, причем дешевой! Ну, а в свете всего этого и наезд иномарки выглядит как-то сомнительно. А следовательно, все это просто цепь случайностей, которые твой детективный мозг сразу превратил в попытки убийства. Сама подумай, раскинь мозгами! Хотели бы они вас с Матильдой укокошить, неужто стали бы так глупо действовать? Да от вас бы давно мокрого места не осталось, от обеих... Так что, девчонки, спите спокойно...

В его словах была логика. И мне сразу стало легче. Но ненамного.

– Ты мне не веришь? И это можно понять, вы здорово испугались. Давай вот что сделаем, поедем сейчас к театру и при свете дня поглядим, как там у них обстоят дела с сосульками.

– Да ладно, не стоит...

– Почему? Проверить никогда не мешает! И потом все равно делать нечего, а... А расставаться неохота, – признался Валерка.

– И мне тоже, – улыбнулась я, растроганная его словами.

– Ну, где это было? У служебного входа или у центрального? – осведомился Валерка деловым тоном, как только мы оказались на месте.

– У служебного, конечно.

Служебный вход был с переулка, а центральный с одной из оживленных улиц московского центра. Мы сразу направились к служебному. Валерка встал на противоположной стороне и посмотрел наверх.

– Черт побери, – проговорил он, пристально вглядываясь в крышу. – А ведь и вправду не похоже, чтобы тут висела одинокая здоровенная сосулька! Смотри, крыша совсем чистая! Ночью не таяло... Какие-нибудь следы должны были бы остаться... Очень странно. Просто очень... Но с другой стороны, такой метод убийства мог выбрать только полный идиот! Кретин! Дебил!

– Слушай, Валер, а зачем полному идиоту, кретину и дебилу убивать кого-то из нас, а? Между прочим, среди тех, кого мы разоблачили, дебилов не было.

– Это точно. А впрочем, природа в наше время да еще в таком городе, как Москва, может любые шутки шутить, даже оставить одинокую сосульку на крыше модного театра. Такое объяснение, по-моему, ближе к истине, чем покушение на Мотьку...

– Валер, пошли посидим вон в том кафе, я приглашаю!

– Пошли, – легко согласился Валерка. – А то я чего-то замерз.

Кафе было новое, симпатичное, на пять столиков. Там аппетитно пахло свежими булочками и кофе. Мы повесили куртки на круглую стоячую вешалку и сели в глубине, подальше от двери. Кроме нас, в кафе никого не было. Мы пили кофе со сливками, ели чудесные булочки и болтали. Я рассказывала про Париж, про деда, которого Валерка обожал, ведь он был младшим сыном дедушкиного друга, знаменитого врача офтальмолога Уварова. А он рассказывал о своих родителях, о брате и его жене, одним словом, мы с наслаждением трепались. Никуда не спеша, ни за кем не гоняясь. Но вот в кафе появился народ – за соседним столиком теперь сидели две девицы, а за столиком у окна – немолодой мужчина. Девицы были модно одетые, хорошенькие и трещали без умолку.

– Я сейчас приду! – сказал Валерка, поднимаясь из-за стола, и направился за бархатную портьеру, где, очевидно, помещался туалет.

В ожидании его я невольно прислушалась к разговору девушек.

– Я сегодня вечером хочу на нее посмотреть, говорят это что-то! Я предпочитаю бывать на репетициях, видеть, так сказать, процесс. А то, что видишь на премьере... Нет, это совсем другое. Там все волнуются, переживают, кто-то к премьере еще не разыгрался, а на репетиции – все сразу ясно!

– Но говорят, Меркулов никого не пускает!

– Ничего, мне Коноплева обещала, что проведет! Я ей мозги запудрила, мол, жажду посмотреть на нее в процессе... Разумеется, про эту Матильду я ни словом не обмолвилась, прикинулась коноплевской давней поклонницей.

– Но она же и вправду отличная актриса!

– А кто спорит? Но только ее все уже знают как облупленную, а тут новое дарование...

Я замерла, так мне было интересно послушать, что говорят о Мотьке. Бойкая девица явно была журналисткой, пишущей о театре.

– Мне тоже очень хочется на нее поглядеть, – нерешительно начала вторая.

– Пошли со мной! Я скажу, что ты мой фотограф! Ты снимать-то умеешь?

– Еще бы! Здорово, ты настоящий друг, Ариша!

– Да ладно, подумаешь, большое дело!

– А Коноплева про эту Матильду что-нибудь сама говорила?

– Говорила, но как-то... Сказала, что девочка, несомненно, талантливая, но еще ничего не умеет!

– Наверно, так и есть. Пятнадцать лет девчонке всего!

– А, по-моему, она очень недовольна...

– Чем? – Тем что вокруг столько шуму, но не из-за нее, а из-за какой-то пигалицы! Тем более поначалу эту роль должна была играть Додонова, но, когда Меркулов эту Матильду увидал, он встал на уши и отказал Додоновой! Она была просто в ярости...

– Да? А этого я не знала. Он храбрый человек, Меркулов! Если девочка провалится...

– Если девочка провалится, ничего страшного не произойдет, ее просто заменит Додонова и будет торжествовать... А вот если девочка справится и добьется успеха...

– Тогда что?

– Тогда уж Додонова постарается организовать разгромные рецензии, это как пить дать!

– А откуда у нее на это бабки? За разгромные рецензии надо еще платить...

– Да нет, скорее платить надо за хвалебные, – усмехнулась Ариша, – а потом у Додоновой муж – богатенький Буратино, для нее это не проблема...

Тут вернулся Валерка, но я сделала ему знак молчать. Он кивнул понимающе и тоже навострил уши. Но разговор почти сразу перешел на какие-то неинтересные нам темы.

– В чем дело? – одними губами спросил Валерка и вытащил из кармана блокнотик и ручку.

Я написала: «Они говорили о Матильде и ее дебюте. Потом расскажу!»

Между тем к девушкам подсел высокий молодой человек, тоже с виду типичный газетчик, и они заговорили о новом спектакле Театра имени Маяковского.

– Ну? Что такое? – шепнул Валерка.

Я тихонько передала ему разговор.

– Ух ты! Матрена еще не сыграла ничего, а слава впереди нее бежит!

– А ты знаешь, как она играет? Обалдеть! Я вчера была просто в шоке!

– Что, здорово?

– Не то слово! Понимаешь, у нее каждая жилочка играет...

– Это все, конечно, интересно, но, боюсь, к нашему делу никакого отношения не имеет.

– У нас и дела-то нет, если честно, – заметила я.

Валерка задумался.

– А ты знаешь эту Додонову? – вдруг спросил он.

– Слышала вроде... Но не уверена. Фамилия просто знакомая. Но я могу спросить у мамы.

– И даже не знаешь, в каком театре она играет?

– Нет! А зачем тебе она?

– Ну, предположим, мне не нравится, когда опытные взрослые тетки организуют в печати травлю начинающего дарования!

Я рассмеялась.

– Валер, пока еще никто никакой травли не организовал! Мало ли что сболтнет такая девица? Может, Додонова ее когда-нибудь отшила или еще чем-то обидела? Вот она и наговаривает на нее, тем более Додонова замужем за богатым человеком. Поверь, в театральном мире что только о людях не говорят! Такие, бывает, небылицы плетут... Уж я-то точно знаю.

– Понимаешь, чем-то мне эта Додонова не нравится!

– Валер, ты чего? Совсем дурной? Ты о ней первый раз вообще услышал, а уж бочку катишь...

– Ты кругом права, но... Знаешь, что, ты все-таки спроси у мамы, что она собой представляет, ладно? И ни в коем случае не говори Матильде, что ты тут слышала!

– Конечно, зачем я буду ее пугать? Она и так не в себе, ей то и дело что-то мерещится, вот и я тоже от нее заразилась.

Удивительно, до чего я храбрая среди бела дня...

– Знаешь, Ася, больше мы тут ничего не высидим, пошли, пройдемся! – предложил Валерка. – А вообще, отличное местечко!

Мы оделись и вышли на мороз.

– Ну, куда двинем? – спросил Валерка, натягивая вязаную шапку.

– Давай до Консерватории дойдем, посмотрим, какие там концерты.

– Пошли!

Не успели мы пройти и десяти метров, как Валерка воскликнул:

– Смотри!

И он указал мне на большую афишу одного из новых московских театров.

У. Шекспир

КОРОЛЬ ЛИР

Далее следовало перечисление действующих лиц и исполнителей, а в самом низу стояло:

Корделия – Мария Додонова

– Аська, это она?

– Почем я знаю? Додонова не такая уж редкая фамилия. Но, если она играет Корделию, значит, в принципе может претендовать и на роль Мэгги... Так что, скорее всего это она. Только зачем она тебе понадобилась?

– Да незачем, так просто... Слушай, Ась, а нельзя мне тоже на Мотьку взглянуть, а? Мне жутко интересно!

– Ну, я не знаю... Она вообще никому ничего не говорит, из суеверия, и мне запретила, а я вот проболталась.

– Ничего, мне можно, я же не посторонний, мы вон целый пуд соли вместе схряпали! Ну, Асечка, ну пожалуйста, может, уговоришь Матрену?

– Нет, я ее уговаривать не стану, она рассердится... Мы лучше тайком.

– А кто же нас пропустит?

– Яков Леонидович, администратор! Я ему в ножки брошусь, и он нас проведет тихонечко... Он добрый! И мне, честно говоря, тоже охота еще посмотреть... Это так интересно!

– А позвонить ты ему можешь, этому Якову?

– Нет, я же его телефона не знаю. Мы вот что с тобой сделаем... Поедем сейчас к нам. У нас никого дома нет, даже тетя Липа нынче к сестре собиралась, посидим, потом я позвоню Мотьке и узнаю, когда и где у них репетиция будет.

– Как где?

– Ну, у них же не стационарный театр, они просто арендуют помещение и не всегда репетируют на сцене. Иногда в репетиционном зале, но если так, ничего у нас не выйдет и придется отложить до другого раза...

– Понял. Ладно, поехали!

И тут я увидела, что навстречу нам идет Яков Леонидович. Я бросилась к нему.

– Яков Леонидович, здравствуйте!

– Ах ты, Господи, все время мы с тобой встречаемся, Ася!

– Яков Леонидович, а можно сегодня приду на репетицию? Мне так интересно!

– Что ж, приходи!

– Только никому не говорите, даже Мотьке! Я хочу, чтобы она не знала, что я тут...

– Ишь ты, – засмеялся он.

Валерка кашлянул, напоминая о себе.

– Да, Яков Леонидович, а можно и вот он тоже придет. Он наш старый друг...

– Да по мне хоть всю школу приведи, – пожал плечами Яков Леонидович, – но Меркулов не любит посторонних.

– А мы тихо-тихо...

– Бог с вами, приходите, но сидеть будете на балконе! И чтобы не пикнули!

Он вытащил записную книжку, что-то черкнул в ней, вырвал листок и протянул мне.

– Вот, отдашь вахтеру! Но имейте в виду, репетиция начнется сегодня в два часа. Кстати, вы знаете, откуда я сейчас? Из школы! Был у директрисы. Отпросил Матильду... У нас сложности с помещением, и репетировать с завтрашнего дня будем по утрам. Так что до конца месяца Матильда в школу ходить не будет!

– Лиса Алиса согласилась? – ахнула я.

– Согласилась, что ей было делать, тем более, Матильда хорошо учится. Только потребовала четыре билета на премьеру! Но, думаю, обойдется и генеральной, – засмеялся он. – На премьеру все уже расписано.

– А почему вы без машины?

– Забарахлила. Вчера еще отогнал ее в автосервис! Ну все, я побежал!

– До свидания! Спасибо вам!

– Клевый дядечка, – заметил Валерка.

– Да, мне тоже он нравится. Симпатяга! Видишь, как здорово все устроилось. Сейчас мотанем ко мне, а к двум вернемся сюда!

Дома мы решили сыграть в нарды. Валерка не так давно научился этой игре и пока еще проигрывал мне, но уже ясно было, что из него получится классный игрок. Зазвонил телефон. Я взяла трубку.

– Это Ася? – раздался голос, который я сразу узнала.

– Привет, Степанида! Как дела?

– Дерьмисто!

– Что? – не поняла я.

– Дерьмисто, говорю.

– А что такое?

– Мне с тобой поговорить надо! Наедине!

– Да что стряслось?

– Не по телефону! Ты можешь прийти?

– Не могу! Приходи ты! Знаешь, где я живу?

– Дом и подъезд мне Мотька показывала.

– Шестой этаж, квартира сорок девять!

– Счас буду! – пообещала Степка и повесила трубку.

– Кто такая Степанида? – полюбопытствовал Валерка.

– Мотькина двоюродная сестра.

– Ах да, девчонка из Харькова, сирота. Что ей надо?

– Понятия не имею, но говорит, что дела у нее дерьмистые.

Валерка засмеялся.

– Погоди смеяться. Неизвестно еще, что там... А, кстати, при тебе она может ничего не сказать. Давай, ты посиди пока у деда в комнате, ладно?

– С удовольствием. Там так интересно! – обрадовался Валерка.

Едва раздался звонок в дверь, он юркнул туда. Я пошла открывать. На пороге стояла Степанида.

– Привет, – тихо сказала она.

– Заходи! – пригласила я. – Раздевайся.

Но тут в прихожую вышел Лорд. Степанида побледнела.

– Не бойся, он не тронет, – успокоила я девчонку.

Лорд между тем обнюхал ее и, не учуяв ничего интересного, со скучающим видом удалился.

– Фу ты, – выдохнула Степанида.

– Ты что, собак боишься?

– Есть немного, – кивнула она.

– Ладно, проходи! Ты есть хочешь?

– Нет, спасибочки!

– Тогда выкладывай!

– Ась... Ты понимаешь, какое дело... Ты только обещай, шо Мотьке не скажешь?

– Ну, милая, это смотря в чем дело!

– Тогда ты будешь доносчица – собачья извозчица! – повторила она Мотькину недавнюю угрозу.

– Ладно, выкладывай, а там посмотрим.

– Ась, я сегодня во дворе слыхала, – она перешла на шепот, – как два мужика говорили про это дело...

– Про какое? – почему-то тоже шепотом спросила я.

– Ну, про барсетку с долларами...

– Шутишь?

– Вот те крест! – Она быстро перекрестилась и добавила: – Шоб мне провалиться!

– И что же они говорили?

– Ну шо... Она, говорит один, пропала, я ее хоть и спрятал, а она...

– Спрятал? Ты вроде говорила, что она валялась на лестнице?

Степанида потупилась.

– Не, она не валялась... Она засунутая была...

– Как засунутая? Куда?

– За батарею на лестнице... Вообще-то, она хорошо засунутая была, и не заметишь...

– Но ты все же заметила?

– Ага, заметила.

– И стибрила?

– Ну, взяла поглядеть...

– А потом вернула, да?

– А как ее теперь вернуть-то? Тем более... там не хватает...

– Чего не хватает?

– Долларов!

– То есть как?

– Так, потратила я их...

– Сколько ты потратила? – похолодела я.

– Триста долларов!

– Господи, на что ты их потратила?

– Ни на что, я в долг дала! С процентами, ты не думай!

– Что? С процентами? Ты спятила?

– Почему это?

– И кому ты дала?

– Ваньке Трофимчуку, из нашего класса. Он тоже с Украины, земляк...

– Да, Степанида, ты даешь! Это ж надо такое придумать... И сколько ж ты процентов потребовала, ростовщица несчастная!

– Десять!

– Ни фига себе!

– Это в месяц, ты не думай! Он через месяц обещал вернуть!

– Кошмар! Хорошо, что Матильда не знает, она бы с ума сошла... Ну, а что ты от меня хочешь-то?

– Я не знаю... Мне вдруг страшно стало, – всхлипнула она.

– Слушай, а ты своему земляку сказала, откуда у тебя деньги?

– Не, я набрехала, что у Мотьки они в заначке были...

– Так... Ну и вляпалась же ты в историю, Степанида... Постой, а зачем Ваньке-то такие деньги понадобились?

– Он их проиграл!

Час от часу не легче!

– Во что проиграл?

– В карты!

– Ну ничего себе, в двенадцать лет... Вот что, Степанида, так и быть, я пока ничего Мотьке не скажу. Мне надо подумать, а ты предупреди своего Ваньку, чтобы молчал как рыба про то, где деньги взял... А, кстати, как он собирается тебе долг отдавать?

– Он сказал, шо найдет... Ты не думай, я с него расписку взяла!

Я схватилась за голову. Да, нечего сказать, повезло Матильде!

– А чего ж ты боишься, горе луковое?

– Сама не знаю... Этих дядек боюсь...

– Почему? Хотя, понятно... Ты их попросту обокрала... И ведь, паршивка такая, понимаешь, что сделала! Не понимала бы, сказала бы правду, что вытащила их, а вовсе не нашла...

– Не обзывайся! Я их нашла! Шла по лестнице и нашла!

– Ладно, а что за мужики? Они в вашем доме живут?

– Да вроде нет...

– Ты их первый раз видела?

– Не, второй!

– Стоп! А первый раз когда ты их видела?

Степанида поняла, что проговорилась, и густо покраснела.

– Да как-то на днях... Они тут шастали...

– А ты не врешь, случайно? Может, ты просто подглядела, как они эти деньги прятали, а? И, кстати, я потом проверила, никаких следов крови там не было! Ты это придумала, так, для интереса! Мол, там разборка была, кто-то кому-то морду разбил или ранил...

– Ух ты, ну, точно, сыщица! Все просекла! – с притворным восхищением проговорила перепуганная моей прозорливостью Степанида.

– Да, Степа, у меня опыт, где тебе меня надуть, так что колись, как все было?

– Я уж тебе все сказала!

– Значит, ты видела, как они эту барсетку спрятали?

– Да не, не видела!

– Но ты же только что сказала, что я все просекла...

– Не, я не про то... Я про кровь, я это и вправду выдумала, – пыталась увильнуть от ответа Степанида. – Ась, а у тебя попить есть?

– Есть. Что ты хочешь? Морс или молоко?

– Морс!

Я налила ей стакан клюквенного морса, прекрасно понимая, что она просто хотела сменить тему разговора.

– Вот что, Степанида, эти деньги надо вернуть!

– Как вернуть? Там же не хватает!

– Ничего, переживут! Но ты же понимаешь, это очень большие деньги, мало ли какие у людей обстоятельства, может, за твою глупость кто-то жизнью заплатит!

– Не, я не согласна! Ни за шо, и вообще... Я уже папке написала, шоб возвращался, у нас теперь деньги есть!

– Ненормальная! – завопила я. – Это же чужие деньги! Краденые! И ты воровка, самая настоящая воровка! Ты уже отправила это письмо? – спохватилась я. Представляю, как испугается ее отец, получив такое письмо.

– Отправила!

– Дура!

– От дуры слышу! – огрызнулась Степанида. – Ладно, я пошла! Без тебя обойдусь! Обзывается еще!

И она решительно направилась в переднюю.

– Погоди, полоумная! Ты что же хочешь, чтобы я тебя по головке гладила, ах, Степушка, умница, денежки украла, так, что ли? Скажи спасибо, что я ничего не скажу Матильде! Ей сейчас только этой радости не хватало!

Вдруг Степанида обернулась, на лице ее была написана неподдельная ярость.

– Ты что все меня воровкой костеришь? Никакая я не воровка, я нашла денежки и не собираюсь никому их отдавать, мне они самой нужны! Ишь чего придумала – отдать! Накося, выкуси!

И она показала мне кукиш. От неожиданности я опешила. Воспользовавшись моим замешательством, она схватила свою куртку и выскочила за дверь.

И тут же я услышала за спиной голос Валерки:

– Что это был за крик, Аська?

– Ох, Валерка, плохие дела, и впрямь дерьмистые!

– А что такое? Чего она вопила?

– Да эта дура уперла двенадцать тысяч...

– Старыми или новыми?

– Долларами не хочешь?

– Чего? – оторопел Валерка. – Двенадцать тысяч баксов?

– Да, двенадцать тысяч баксов. И мало того, триста долларов уже дала в рост!

– Как в рост? – не понял Валерка.

– А вот так! Своему приятелю из школы, который проиграл в карты триста зеленых, она дала взаймы, с процентами!

– Не слабо!

– И еще написала отцу в Канаду, что он может возвращаться, у нее теперь денег куры не клюют! – возмущенно вопила я. – Ты видал такое?

– Да, та еще оторва, – проговорил Валерка. – Но у кого же она эти бабки стибрила?

Я рассказала Валерке все, что знала.

– Слушай, но ведь это по-настоящему опасно! – заключил он.

– То-то и оно! Только вот Матильде нельзя ничего говорить! Она так расстроится, что может даже сорвать спектакль...

– Да, ты права! Придется нам с тобой этим заняться! Все эти театральные дела – мура по сравнению с этим. Девчонку могут и угрохать, да и самой Матрене тоже может не поздоровиться. А что, если к ним кто-то вломится в квартиру? Ведь такая дурища могла еще кому-то похвастаться... Да и этот картежник малолетний может не удержать язык за зубами... Ой, как мне это не нравится...

– Понимаешь, Валер, она ведь что-то врет, недоговаривает... И боится, непонятно чего. А возвращать деньги не хочет! Когда я об этом заикнулась, она на меня накинулась, даже фигу показала. Накося, говорит, выкуси...

– Да ты что! – заржал Валерка. – Вот охламонка! Ой, слушай, мы же в театр опоздаем, – спохватился он.

– Не опоздаем, отсюда же недалеко! Но что мы делать будем, я как-то растерялась...

– Мы сейчас для начала заскочим в Мотькин подъезд, поглядим, что там за батарея и можно ли не заметить, если там что-то спрятано. А потом помозгуем!

Мы оделись, Валерка позвонил маме и сказал, что после школы поехал к нам. Светлана Матвеевна заахала, позвала меня к телефону, наговорила кучу добрых слов. Минут через десять мне удалось с ней проститься, и мы помчались к Мотькиному дому. Поднялись пешком по лестнице и осмотрели ту самую батарею.

– Как хочешь, а если хорошенько засунуть туда что-то темное, ни за что не увидишь! – пришел к выводу Валерка. – Вот, посмотри!

И он вытащил из своей папки толстую общую тетрадь в коричневой обложке и запихнул за батарею.

– Вот, пожалуйста! Ни фига не видно! А эта барсетка...

– Тсс! – поднесла я палец к губам.

Валерка кивнул и понизил голос до еле слышного шепота.

– Она не больше этой тетради, а?

– Вроде бы немного побольше, и уж точно потолще!

– Это не играет роли! Если ее там прятали, чтобы потом забрать... А, кстати, зачем надо прятать такие сумасшедшие бабки в таком неподходящем месте? Как ни верти, а всегда кто-то может их обнаружить, что и произошло. Ладно, пошли отсюда, по дороге все обсудим!

– Ну, тут есть много вариантов, – рассуждала я, идя рядом с Валеркой. – Деньги могли спрятать преступники, а могли и вполне честные люди.

– Честные?

– Конечно! Представь, кто-то заработал эти деньги, а на него наезжают бандиты, к примеру. Может такое быть?

– Запросто, – кивнул Валерка.

– А может, их кто-то украл и держал дома, но каким-то образом узнал, что у них собираются сделать обыск, милиция или же бандиты... Кому в голову вскочит искать бабки между этажами за батареей?

– Правильно мыслишь. Значит, перво-наперво надо узнать, не было ли у кого-нибудь в этом подъезде обыска.

– Необязательно в этом подъезде, и даже необязательно в этом доме, но, безусловно, где-то неподалеку...

– Слушай, а она, Степанида эта... Не могла она потратить еще что-то, а?

– Черт ее знает, но вообще-то вряд ли... Если она уже отцу написала про деньги, то она их беречь будет...

– А ты знаешь, где они лежат?