355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Екатерина Вильмонт » Находка для шпиона » Текст книги (страница 1)
Находка для шпиона
  • Текст добавлен: 22 сентября 2016, 02:20

Текст книги "Находка для шпиона"


Автор книги: Екатерина Вильмонт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Екатерина Вильмонт
Находка для шпиона

Глава I
КОЖАНЫЙ БУМАЖНИК

Было темно. Шел дождь со снегом. Гошка спешил домой. Он возвращался с курсов немецкого языка, куда они с двоюродным братом Никитой записались после путешествия на Майорку. Там они поняли, что в наше время без иностранных языков очень плохо, а немецкий выбрали потому, что Гошке предстояло в январе поехать в Германию к отцу и совсем невредно было бы хоть что-то уже знать по-немецки. Гошкина мама и родители Никиты эту идею одобрили и дали денег. Занятия на курсах проходили по вечерам три раза в неделю. «Их бин, ду бист, ер ист», – твердил про себя Гошка и не заметил, как нос к носу столкнулся со своей одноклассницей Розой Мотиной по прозвищу Тягомотина.

– Ой, Гуляев, это ты?

– Я. Привет, а ты что в такую погоду шляешься? – не слишком радостно приветствовал Розу Гошка.

– Я… я… Я собаку потеряла! – всхлипнула Роза.

– Как это? – удивился Гошка. У Розы был чудесный пес, колли, тихий и покладистый. – Как тебя угораздило?

– Да я на минутку отвернулась, а он…

– Что?

– Слинял куда-то! Наверняка кто-то тут сучку течную прогуливал, вот он за нею и помчался… Что я скажу? Папа не велит его с поводка спускать, а мне его жалко… Ронни! Ронни!

– И давно ты его ищешь?

– Давно, – всхлипнула Роза.

– А твои родители наверняка с ума сходят. Ты бы им позвонила, что ли…

– Я боюсь…

– Да ты что! Они знаешь как обрадуются, что пропала только собака.

– Ты думаешь?

– Уверен!

– Гош, а ты мне поможешь Ронни поискать? Мне одной страшно…

– Помогу, куда денусь, – вздохнул Гошка. Он просто был так воспитан – девочкам, даже таким занудам, надо помогать… и еще почему-то у него возникла мысль: «Я сейчас обязательно вляпаюсь в какую-нибудь историю». – Ну, Роза, что делать-то будем?

– Давай в сквер сбегаем, может, он там…

– Пошли!

В сквере в такую гнусную погоду гуляли только собаки со своими несчастными хозяевами.

– Роза, а где же твой Ронни? – спросил Тягомотину старичок с миттельшнауцером на поводке.

– Потерялся, – всхлипнула Роза, – я уже целый час его ищу! А вы его не видели?

– Нет, – покачал головой старичок. – Не видел. Да вот же он, Роза, бежит…

– Ронни! Ронни! – закричала Роза. – Иди скорей, мой маленький, мой хорошенький, фу, какой ты грязный!

Неизвестно, кто больше радовался – собака или хозяйка. Но, наверно, больше всех обрадовался Гошка.

– Роз, ну я пойду, а?

– Ага, иди, Гуляев, спасибо за помощь!

– Да какая там помощь, – скромно сказал Гошка. – Домой-то одна дойдешь? – Гошка еще вспомнил, что девчонок надо до дома провожать, хотя ему этого смертельно не хотелось.

– Да, спасибо.

– Тогда пока! – возликовал Гошка и припустился бегом, но вдруг обо что-то споткнулся и с трудом удержался на ногах. – Ну ни фига себе! – даже присвистнул он, разглядев предмет, благодаря которому чуть не въехал носом в землю.

Он нагнулся и поднял его. Это был кожаный коричневый бумажник. И, едва взяв бумажник в руки, он вспомнил, что лучше не вязаться с такими находками. В Москве много было историй о том, как человек находил бумажник с деньгами, радовался до полусмерти, а потом тут же откуда ни возьмись появлялся хозяин бумажника, заявлял, что у него пропали деньги, и нашедшему приходилось отдавать свои, кровные… Он тут же бросил бумажник и отошел в сторонку. Но никого кругом не было.

«А может, кто-то в самом деле потерял бумажник? Тогда лучше, чтобы я его нашел, чем какой-нибудь жулик. Я, если там есть документы, просто верну его, и дело с концом, – благонамеренно решил Гошка, огляделся по сторонам и как-то воровато схватил бумажник. Вокруг все было тихо. – Да, – через минуту решил Гошка, – кто-то его потерял. – Он ощупал бумажник. – Туго набитым его не назовешь, ну и слава богу, а то еще посчитаешь чужие денежки, и не захочется отдавать. Да и вообще, откуда я знаю, сколько там было? Может, кто-то уже поживился? Взял денежки, а бумажник выбросил? Ладно, отнесу домой, а там разберусь, что к чему», – принял решение Гошка, сунул бумажник в карман куртки и со всех ног понесся домой. Он и так слишком долго гулял по такой мерзкой погоде. Даже дрожь пробрала.

Подбегая к дому, он поднял глаза и увидел, что в окнах горит свет. Значит, мама уже дома. С одной стороны, хорошо – не надо самому себе варганить ужин, а с другой – сразу бумажником заняться не получится.

– Мам, это я! – крикнул он с порога.

– Гошка, где ты был? Я уже волновалась.

– Мам, ты же знаешь, у меня дойч!

– А потом? Ты сегодня очень припозднился!

– Ага, я Тягомотину встретил, она псину свою потеряла, вот я и помогал ее искать.

– Нашли?

– Нашли!

– Ну и славно. Ой, да ты весь вымок! Давай быстренько переоденься! Есть хочешь?

– Как сто волков!

Гошка юркнул к себе в комнату, сунул бумажник в ящик стола и на всякий случай запер ящик, хотя мама не имела привычки шарить в его столе, но, как говорится, береженого бог бережет.

– Гоша, ты скоро? – позвала с кухни мама.

Он забежал в ванную вымыть жутко грязные руки, мигом переоделся и вскоре уже сидел за столом и уплетал макароны с сыром, запивая их томатным соком.

– Вкусно! Мам, положи мне еще! Да, мам, представляешь себе, у нас теперь не будет уроков по субботам! Мы добились!

– То есть как добились? – округлила глаза мама.

– Ну, сейчас в большинстве школ по субботам не учатся, а мы чем хуже? Ну, старшеклассники написали прошение на имя директора, подписи собирали и все такое… Это еще с прошлого года тянулось, ну и, когда новый учебный год начался, девятые и десятые вообще забастовку объявили, и нам пошли навстречу… Будем учиться только пять дней, класс!

– Боже мой, если бы в мое время кто-то затеял что-то подобное, и его и его родителей просто со свету бы сжили… А теперь…

– Это еще что! А вот у нас на курсах девчонка одна учится, так у них в лицее вообще кайф! Пять недель учатся, а потом неделя каникул!

– Каждые пять недель? – поразилась мама.

– Именно!

– Невероятно! Только на этом фоне ваша несчастная суббота… не слишком роскошное завоевание, тебе не кажется?

– Ладно, сойдет, – махнул рукой Гошка и принялся мыть посуду.

У них с мамой было заведено так: если ужин готовила мама, Гошка мыл посуду, а если готовил Гошка, посуду мыла мама. Когда с домашними делами было покончено, Гошка закрылся у себя и достал бумажник. Положил его на газету и не без трепета открыл. Первое, что бросилось ему в глаза, был паспорт.

«Здорово, – подумал Гошка, – по крайней мере удастся все вернуть владельцу». Паспорт оказался на имя Горенича Анатолия Васильевича, 1962 года рождения и прописанного по адресу: ул. Берзарина, д.7, корп. 2, кв. 163. «Где это – улице Берзарина? Что-то знакомое…» Но Гошка никак не мог вспомнить. Можно, конечно, спросить у мамы, но тогда придется что-то ей объяснять, а этого очень не хотелось. Звонить кому-то было уже поздно, и Гошка решил все отложить до завтра. Он вдруг ощутил какую-то странную тревогу, и ему захотелось как можно скорее вернуть бумажник владельцу. «Ну-ка, посмотрим все же, что там еще». Кроме паспорта, в бумажнике обнаружились еще фотография девочки лет шести, несколько почтовых квитанций и какая-то бумажка с цифрами и буквами, похожая больше всего на шифровку. И еще там было пятьдесят долларов одной бумажкой и три тысячи рублей. «Вот небось мужик обрадуется, и документы и деньги, все получит в целости и сохранности. Наверняка напился человек и посеял бумажник». Гошка был заранее рад, воображая, как просветлеет лицо Анатолия Васильевича Горенича при виде своей пропажи.

Утром он первым делом позвонил Шмакову.

Тот удивился:

– Ты чего, Гош?

– Леха, выйди минут на десять пораньше, а?

– На фиг?

– Поговорить надо, я тут вчера кое-что нашел…

– Понял. Выхожу через пять минут.

– Жду!

Во дворе они сразу свернули за угол, чтобы по дороге в школу их не отловил кто-то из знакомых.

– Ну, чего ты там надыбал? – спросил Леха, от нетерпения даже подпрыгивая не месте.

– Бумажник!

– Брешешь!

– Очень надо!

– И где он?

– Дома, где же еще? Не попру же я его в школу.

– Светленькая мысль! И чего там?

– Паспорт, деньги, бумажки какие-то.

– Денег-то много?

– Ага! Пятьдесят гринов и три тыщи деревянными.

– Ну… а я-то думал… – разочарованно протянул Леха.

– Что ты думал?

– Думал, вдруг там тыщ десять «зеленых»…

– И что тогда? – поинтересовался Гошка.

– Сам, что ли, не понимаешь? Тогда бы мы с тобой…

– Нет, Леха. Мы же с тобой не воры, – твердо заявил Гошка.

– При чем тут воры? Этот мужик сам лопатник потерял, а мы нашли…

– Положим, нашел его я, – восстановил истину Гошка.

– И ты бы с другом не поделился?

– Леха, знаешь, как называется то, что ты тут развел?

– Ну?

– Де-ма-го-гия! Вот если бы в бумажнике не было паспорта, тогда другое дело.

– Слышь, Гошка, а за каким чертом ты меня вызвал? Ты нашел, вот и распоряжайся по своему усмотрению!

– Я просто хотел тебе предложить смотаться туда вместе со мной. Но если ты не хочешь…

– А это где?

– Улица Берзарина, знаешь такую?

– Берзарина, говоришь? Ага, знаю, метро «Октябрьское Поле».

– Откуда дровишки?

– У меня там родственники живут.

– Случайно не в седьмом доме?

– В седьмом!

– Корпус два?

– Не-а, корпус один.

– Так ты со мной поедешь?

– Куда же я денусь?

После уроков они забежали к Гошке, наскоро поели супу с клецками и побежали к метро.

– Слышь, Гошка, – задумчиво проговорил уже в вагоне метро Леха, – вообще-то в таких случаях вознаграждение полагается.

– Да, – кивнул Гошка, – вроде полагается.

– И ты его тоже не возьмешь?

– Посмотрим.

– Чего смотреть-то?

– Все будет зависеть от того, в какой форме это вознаграждение предложат.

– В какой еще форме?

– Ну, не знаю, посмотрим…

Гошка не знал, как объяснить Лехе насчет человеческого достоинства в такой, можно сказать, щекотливой ситуации. Люди разные бывают, среди них немало встречается неблагодарных хамов. И надо быть ко всему готовым. Хотя получить вознаграждение было бы совсем неплохо.

С помощью Лехи они быстро добрались до места. Домофон в подъезде был сломан. Они поднялись на восьмой этаж, позвонили в железную дверь, за которой располагалось четыре квартиры. В двери был глазок. Им никто не открыл. Они позвонили еще раз. Но вот за дверью послышались шаркающие шаги и немолодой женский голос спросил:

– Вы к кому?

– К Гореничу Анатолию Васильевичу.

– А зачем он вам?

– Мы нашли его документы, хотели вернуть…

– Минуточку, одну минуточку!

Женщина повозилась с замком и открыла дверь. Интеллигентного вида очень пожилая женщина в теплом халате и с сигаретой в руке. Она выжидательно смотрела на них. Гошка вынул из сумки бумажник:

– Вот…

Женщина вдруг страшно побледнела. Протянула руку к бумажнику, но вдруг резко ее отдернула.

– Это ваше? – решил узнать Леха.

– Да, да, да… вот что, молодые люди, пройдите в квартиру.

– Хорошо, – кивнул Гошка, по-прежнему держа в руке бумажник.

Они вошли в квартиру, чисто прибранную, но пропахшую табачным дымом.

– Ботинки снимать? – осведомился Леха.

– Нет, нет, не стоит… А куртки повесьте вот сюда.

Наконец она провела их в комнату, обставленную довольно скромно, и усадила на диван. Сама же она села за стол и от еще не потухшей сигареты прикурила новую. Глубоко затянулась и сказала:

– Откуда это у вас?

– Я нашел бумажник вчера вечером, совершенно случайно, я шел и споткнулся… ну и вот…

Женщина не спускала с Гошки глаз, словно ощупывала его взглядом. Ему было как-то не по себе.

– И что дальше?

– Дальше я вот привез бумажник вам. Собственно говоря, мы пойдем…

– Погоди. Где ты нашел бумажник?

– На улице.

– На какой?

– А зачем вам? – удивился Гошка.

– Прошу тебя, ответь!

– Ну, в Живаревом переулке.

– В Живаревом?

– Да, в Живаревом.

– Вчера?

– Вчера вечером.

– И как, по-твоему, он там долго лежал?

– Я не думаю, что долго.

– А мог бы ты показать это место?

– Мог бы, наверное.

«Как все странно, – подумал Гошка. – И чего она из меня душу тянет?»

– Молодые люди, вы не очень торопитесь?

– Торопимся, – заявил вдруг Леха, который чувствовал себя очень неловко. Сидит, молчит, как пень, и вроде чего-то ждет. Ясно – никакого вознаграждения им тут не обломится, так чего зря время терять?

– Торопитесь? Какая жалость. А вы не могли бы оставить свои координаты, номер телефона, к примеру?

– Зачем это? – не слишком вежливо спросил Леха. – Мы вам вернули ваше имущество, и дело с концом. Пошли, Гошка! А вы, между прочим, в лопатник даже не заглянули.

– Что? – растерялась женщина.

– В бумажник, – перевел Гошка.

– Ах да, верно…

Она взяла с дивана бумажник, раскрыла его, достала паспорт, и вдруг плечи у нее задрожали, пепел с сигареты упал на стол возле пепельницы, а по щекам покатились крупные слезы.

«Влипли, – подумал Гошка с тоской. – Сейчас выяснится какая-нибудь пакость…»

– Мальчики, милые, вы даже не понимаете, что вы для меня сделали. Вы мне вернули надежду!

– Какую надежду? – оторопел Леха.

– Дело в том, что мой сын… Это его бумажник…

Они выжидательно смотрели на женщину.

– Мой сын уже три дня как пропал…

Глава II
ЛИДИЯ ПАВЛОВНА

– Пропал? – переспросил Леха. – А вы в ментуру-то обращались?

– Обращалась, – вздохнула женщина, – но они говорят, что еще рано. Мол, мало ли куда мог податься взрослый мужик… А я знаю, я чувствую – он попал в беду. Я до вашего прихода даже думала, что его… что его больше нет в живых, а теперь у меня появилась надежда… Вы и представить себе не можете, как я вам благодарна… Понимаете, сейчас про Толю нельзя уже сказать, что он исчез бесследно, след обнаружился. Я, конечно, не знаю, что делать… как быть…

– Можно обратиться к частному детективу, – робко предложил Гошка.

– На частного детектива у меня денег нет, – потупилась женщина. – Разве что занять… Но мне не у кого… И вообще это отпадает.

– А вашего сына могли похитить? – задал вопрос Леха.

– Похитить? Я не знаю… В наше время все возможно. – Женщина опять прикурила новую сигарету от старой. – Хотя я не понимаю, кому и зачем это нужно. Нет, вряд ли…

– Зачем вы так много курите? Вредно же, – вырвалось у Шмакова.

– Вредно? Жить вообще вредно, особенно когда теряешь единственного сына. Ладно, ребятки, спасибо вам большое. Я знаю, вы молодцы, честные ребята. Вот… – Она вытащила из бумажника пятьдесят долларов и протянула им. – Возьмите!

– Да вы что, тетенька? – взвился Леха. – Думаете, мы уж совсем рыла неумытые? Чтоб взять с вас бабки, когда такое дело? Ни в жисть! Правильно я говорю, Гошка?

– Конечно.

– А еще говорят, что нынче дети плохие… Спасибо вам, дорогие мои. Я даже не спросила, как вас зовут.

– Лично меня Лехой звать, а вот его – Гошкой.

– А я – Лидия Павловна.

– Очень приятно, – благовоспитанно проговорил Гошка. – Лидия Павловна, знаете, дайте нам ваш телефон, и мы вам свои телефоны оставим. Мало ли что вдруг понадобится…

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Лидия Павловна.

– Да я вот думаю… Каким образом ваш сын потерял бумажник? Либо он был пьяный…

– Не исключено, – вздохнула женщина.

– Либо в драке…

– Либо же нарочно выбросил, чтобы сигнал подать! – вдохновенно воскликнул Леха.

– Сигнал? Какой сигнал? Кому?

– Вам! Вам, Лидия Павловна. Мама, я жив! Вот какой сигнал!

– Алешенька, ты и вправду так думаешь?

– Ну да! Запросто!

– Да, да, наверное, ты прав. Недаром же я сразу почувствовала, как только этот бумажник увидела, что он жив, мой мальчик.

– Лидия Павловна, а кто он по профессии, ваш сын? – осведомился Гошка.

– Фотограф. Блестящий фотограф.

– А где он работает?

– Он свободный художник.

– А что это тут никаких этих штучек нет? – полюбопытствовал Леха.

– Каких штучек? – не поняла Лидия Павловна.

– Ну, всякой там аппаратуры…

– У Толи есть мастерская. Он там работает. Да и живет.

– Мастерская? У моей мамы тоже есть мастерская, – сообщил Гошка.

– А кто твоя мама?

– Художница.

– Ой, вы, конечно, извините, но только вы уверены, что ваш сын не в мастерской? Мало ли что бывает: загулял человек, выпил лишнего… – предположил Шмаков.

– Леша, ты меня совсем за старую дуру считаешь? Конечно, первое, что я сделала, – я поехала в мастерскую.

– И что?

– Ничего.

– Там все было как всегда?

– Абсолютно. А что это вы меня прямо как следователи спрашиваете?

– Да нет, что вы, – смутился Гошка. – Просто я думал…

– Ладно, мальчики, вот вам на всякий случай мой телефон, и я тоже запишу ваши номера.

Обменявшись телефонами, они простились с Лидией Павловной и молча вышли из подъезда.

– Ну, что скажешь? – начал разговор Шмаков.

– Что ты хочешь услышать?

– Чего делать-то будем?

– С чем?

– Гошка, кончай придуриваться. Надо шукать мужика-то.

– Где нам его шукать, Леха?

– Ты то место найдешь, где лопатник лежал?

– Найду.

– Тогда сейчас туда и двинем, пока еще не совсем стемнело.

– Давай, – пожал плечами Гошка. – Хотя столько времени прошло, если бы и было…

– Там люди ходят?

– А ты думал? Конечно, ходят, хотя…

– Что?

– Понимаешь, это у самого сквера было, может, в кустах что завалялось… Ладно, попытка не пытка.

Гошка привез Шмакова на то место, где вчера нашел бумажник.

– Да, тут, конечно, бесполезно рыскать, тем более мы не знаем, чего ищем, – почесал в затылке Леха.

Все же для очистки совести они тщательно осмотрели кусты, нашли несколько разных окурков, две смятые пачки от сигарет, оторванную пуговицу.

– Пуговицу надо взять! – решительно сказал Леха. – А вдруг это его пуговица?

– Даже если его, что это нам даст?

– Эй, парни, вы чего тут рыщете? – раздался незнакомый мужской голос.

Они подняли головы.

Перед ними стоял мужчина средних лет в теплой куртке и кожаной кепке.

– А что, нельзя? – произнес Шмаков.

– Почему нельзя? Можно, даже нужно! – с улыбкой ответил мужчина, показавшийся вдруг Гошке знакомым.

– Чего? – удивился Леха.

– Да я тут вчера бумажник потерял… Выпил немного лишнего, ну и вот… Потерял.

– Мы не видели! – решительно сказал Гошка. «Откуда я его знаю? Откуда?» – стучало у него в мозгу.

– А заработать хотите?

– Чего заработать-то?

– Если вдруг найдете бумажник, уж будьте любезны вернуть, а? Я вам заплачу!

– Сколько? – сурово спросил Шмаков.

– Не бойся, не обижу! Понимаете, парни, у меня там паспорт одного моего корешка был… и водительские права… хрен с ним, с бумажником, да и деньги дело наживное, но вот документы чужие… Сами понимаете…

– Да мы тут все уже облазили. Я ножичек классный посеял, и нету. Был бы бумажник…

– Мы поищем, вы не волнуйтесь, – мило улыбнулся Гошка. – Но как нам с вами связаться, если вдруг найдем?

– Да я тут недалеко живу и каждый вечер гуляю с собакой. Я бы вам телефон свой дал, но не хочу, чтобы меня жена поедом ела. Она и так все твердит: не пей, не пей, а что делать, если от этой жизни душа горит…

– А вы в котором часу гуляете? – поинтересовался Гошка.

– С девяти до десяти, каждый вечер, в любую погоду…

– Понятненько-понятненько, – улыбнулся Леха, – вы не сомневайтесь, если найдем, не зажилим. Нам чужое без надобности.

– Вот и чудесно, молодцы ребята. Я на вас надеюсь.

– А какая у вас собака? – спросил вдруг Гошка, что-то смутно припоминая.

– Французский бульдог. Ну, я пошел. До свидания.

«Французский бульдог? Ну, конечно же, это тот самый тип! Просто в теплой одежде его не так легко узнать».

– Гошка, ты чего? – спросил Леха.

– Леха, мне это ужас как не нравится!

– Почему? Здорово! Только сунулись, а уже на след напали.

– И на какой след!

– Чего?

– Я этого мужика знаю. Он преступник, настоящий, он связан со всякими убийцами… И он искал бумажник Горенича, значит, явно связан с этим делом.

– Ну, это и самому плохонькому ежику понятно. Но откуда ты его знаешь?

– Помнишь, когда Ксюха под скамейку залезла?

– Ну?

– И разговор двух типов подслушала?

– Блин! Так это тот посредник, да?

– Именно!

– Охренелушки! Но это же здорово. Гошка, такие возможности открываются…

– Какие возможности, ты что?

– Гошка, какой самый короткий путь между двумя точками?

– Прямой, ясное дело.

– То-то же!

– Шмаков, ты что надумал?

– Выпросить у мамашки Горенича лопатник, можно без денег и даже без паспорта, и пойти к этому дядьке…

– И что нам это даст?

– Поглядим…

– Леха, это не шутки, тут надо сто раз взвесить…

– Семь раз отмерь, да?

– Да, именно, и не семь, а все семьдесят. Кстати, как ты считаешь, зачем ему бумажник понадобился?

– Наверное, чтобы следы замести, – предложил Леха.

– Ничего себе замел! Наоборот, только внимание привлек. Нет, тут что-то другое. Ему не бумажник нужен, а то, что в бумажнике. И это, Леха, не паспорт и не деньги!

– А разве там еще что-то было?

– Было, Леха, было!

– Что?

– Бумажка с какими-то буквами и цифрами. А если это так…

– Тогда что?

– Тогда его матери, Лидии Павловне, может грозить опасность. Эх, черт, надо было предупредить, чтобы она ни одной живой душе про найденный бумажник не обмолвилась.

– Поздно, брат, боюсь, она уже раззвонила про это…

– Да, история закручивается неслабая… Я так и знал. Раз рядом Тягомотина крутилась, жди беды.

– Ты сдурел? При чем тут Тягомотина?

– Ага, сдуреешь тут. Как теперь быть-то?

– Для начала, Гошка, давай позвоним Лидии Павловне и попросим никому про это не говорить, про лопатник то есть. А завтра надо собраться всей компанией и помозговать хорошенько. Два башки хорошо, а пять лучше.

– Шесть, – поправил его Гошка. – Про Маньку забыл?

– Точно, про Маньку забыл, дуролом, она, кстати, хоть и младше, а соображает будь здоров.

– Леха, пошли ко мне, позвоним, не с улицы же по такому случаю звонить…

– Ага, пошли! У тебя супчику не осталось?

– Осталось.

Телефон Лидии Павловны был долго занят.

– Впечатлениями делится, черт бы ее побрал, – ворчал Леха. – А потом тюкнут старушку – и привет. И чего у баб язык как помело? Ну кто ее просил делиться с кем ни попадя?

– Леха, не бухти! Может, она никому ничего и не сказала еще?

– Ага, как же! За каким хряпом она тогда на телефоне висит?

– Может, и к лучшему…

– К лучшему? Как это? – недоуменно спросил Леха.

– Понимаешь, тут надо очень осторожно говорить, чтобы не напугать старушку до смерти.

– Да, оно, конечно… А уж под каким предлогом бумажник у нее назад попросить, я и вовсе не представляю.

– Я, Леха, думаю, надо ей все рассказать, как есть.

– А бабьи вопли-сопли не начнутся?

– Могут, конечно, хотя… Мне показалось, она тетка не робкого десятка.

– Тогда, как дозвонишься, сразу попроси ее, чтобы…

– Ага, есть! Лидия Павловна? Здравствуйте еще раз, это Гоша говорит, мы у вас сегодня были…

– Да-да, Гоша, я тебя узнала. Что скажешь?

– Лидия Павловна, вы понимаете, мы тут еще кое-что узнали…

– О Толе?! – воскликнула она.

– Ну, не о нем, а… Короче, вы пока, если можно, ни одной живой душе не говорите, что бумажник нашелся.

– Почему?

Гоша замялся.

– Гоша, в чем дело?

– В том, что за бумажником идет охота… И лучше, чтобы никто пока про это не знал.

– А я уже сказала.

– Кому?! – в ужасе закричал Гошка.

– Своему брату.

– А он…

– Нет-нет, брат не станет болтать, но я все-таки его предупрежу. Гоша, я понимаю, по телефону такие вещи лучше не обсуждать…

– Вот-вот, я сам хотел попросить у вас разрешения приехать к вам завтра, поговорить.

– Ну, конечно, какие могут быть вопросы? И чем раньше, тем лучше.

– В девять утра вас устроит?

– Прекрасно!

– А сегодня… Вы никого чужого к себе не пускайте, под каким бы предлогом к вам ни явились.

– Ты думаешь…

– Нет, я думаю, что пока вам нечего бояться, я это так сказал, на всякий случай.

– Хорошо, я жду вас завтра.

– До свиданья!

Гошка повесил трубку.

– Знаешь, Леха, с ней нам, кажется, повезло. Клевая тетка. Значит, с утра мы подадимся к ней, а после школы соберемся всей командой.

– Хорошо бы она нам лопатник дала, мы бы подлезли к тому типу… А бумажку подменим.

– Чем?

– Как чем? Другой бумажкой, с другими цифрами.

– Нельзя с другими… Мало ли что, может, мы только навредим этому Гореничу. Но переписать все или отксерить нужно. Леха, я вот что думаю, какие шифровки могут быть у фотографа, а?

– А может, шифровка тут и ни при чем? Может, они какую-то фотку ищут, а? Может, он кого-то заснял тайком, а они теперь это ищут?

– Понимаешь, Леха, в таких случаях обычно не фотки ищут, а пленку. Но пленку в бумажниках не носят.

– Точно! Ты, Гошка, здорово сечешь в таких делах… Слышь, а может, нам пока самим действовать, а? По крайней мере без девчонок? Никитосу твоему надо звякнуть, у него котелок потрясно варит.

– Нет, Леха, это нехорошо, они обидятся.

– Я же не предлагаю вообще все от них скрыть, но пока… чего на ночь глядя людей шебаршить? Пусть спят себе, спокойно в школу шкандыбают, а уж потом…

– Вот это мудро, Леха. Они, конечно, поймут, когда мы на уроки не явимся, что у нас какое-то дело, и сами нас будут отлавливать.

– Звони Никитосу!

– Ладно.

Однако Гошкина тетя, Ольга Александровна, сообщила, что ее сын Никита болен, у него тяжелый грипп, высокая температура и она даже не подумает звать его к телефону.

– Во, значит, не судьба, – решил Шмаков, – выходит, нам самим надо со всем справиться.

На том и порешили.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю