Текст книги "Перевозбуждение примитивной личности"
Автор книги: Екатерина Вильмонт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава пятая
Здравствуй, Динь-Динь
Однако настроение резко поднялось, и я решила все-таки включить мобильник. И минут через пять он зазвонил. Ага, это опять рыжий!
– Алло!
– Дина, это Сергей!
– Добрый вечер!
– Какие планы на сегодня?
– Пока никаких.
– Может, увидимся?
Я замялась.
– Только не говорите, что не встречаетесь с незнакомыми мужчинами, что ничего обо мне не знаете. Я вам сейчас для знакомства все в двух словах расскажу, и это уже не сможет служить причиной отказа. Мне сорок три, в прошлом я военный моряк, сейчас занимаюсь программированием, у меня своя фирма, разведен, детей нет, в телохранители к Барсику попал благодаря родственным связям, его хозяйка – моя двоюродная сестра. Ну что еще? Ах да, самое главное – всю жизнь мечтал встретить такую женщину, как вы… Вот, пожалуй, и все!
Я засмеялась:
– Исчерпывающая справка! И изложено все с военно-морской точностью!
– Жажду узнать все о вас! Но не по телефону!
– Хорошо, что вы предлагаете?
– Предлагаю… пойти поужинать, хоть и понимаю, что это жутко банально. Вы голодная?
– Что?
– Ну вы сейчас умираете с голоду?
– Да нет, я недавно перекусила, а в чем дело-то?
– Вы ведь иностранка, да? Давно в Москве не были? Предлагаю для начала прокатиться на речном трамвайчике, поговорить, познакомиться, а уж потом где-нибудь приземлиться и поесть.
– А что? Я с удовольствием, сейчас ведь поздно темнеет… Мне ваша идея нравится!
– Вы где находитесь?
– В Луковом переулке.
– Это, кажется, на Сретенке? Тогда буду у вас через тридцать минут. Объясните, как вас найти.
– Не надо меня искать! Через полчаса я выйду на Колхозную, то есть на Сухаревку.
– Не хотите, чтобы я знал, где вы обитаете? Уверяю вас, если мне приспичит, я вас найду и под землей, предупреждаю сразу!
– Звучит угрожающе!
– Но в данный момент я не стану спорить, на Сухаревке так на Сухаревке! Вы из тех женщин, что всегда опаздывают? Тогда даю вам еще десять минут на сборы! Итак, через сорок минут! До встречи, Дина!
Ну и напор у этого бывшего моряка! Но я начала лихорадочно перетряхивать свой не слишком богатый гардероб. Я давно уже езжу с небольшим количеством вещей, а в Москву взяла с собой вдвое больше, чем обычно, и все-таки в какой-то момент мне показалось, что надеть мне совершенно нечего. Со мной давно уж такого не бывало. Как правило, я точно знаю, что надеть. Вечер довольно прохладный, и если кататься по реке, можно замерзнуть. Я надела брючный костюм в мелкую клетку и взяла с собой черную шаль, купленную в Мексике. Я очень ее люблю, она легкая, теплая, немнущаяся. А Додик, когда я ее надеваю, обязательно поет: «Гляжу как безумный на черную шаль, и хладную душу терзает печаль!» И добавляет: «Черт бы ее побрал».
Идя до Сухаревки, я думала: как давно я не ходила на свидания, собственно, с тех пор, как вышла замуж за Питера… А он умер уже пять лет назад. Не скажу, чтобы эти пять лет я жила монахиней, но как-то так складывалось, что на свидания ходить не приходилось. И даже вспоминать об этих «сексуальных контактах», как называет подобные отношения Додик, не хотелось никогда. Ведь не вспоминаем же мы о медицинских процедурах, которым иной раз приходится подвергаться. А уж если учесть, что действие происходит в родном городе, то ценность такого свидания возрастает вдвое, к тому же он хоть и бывший, но моряк, а это рождает в душе какие-то романтические завихрения… Черт знает что за мысли лезут в голову… какие-то забытые, я бы даже сказала, рудиментарные…
Рыжий стоял возле черного «сааба» и держал в руках букетик ландышей.
– Привет! – сказал он. – Я подумал, что розы в такой ситуации не слишком уместны, а вовсе без цветов прийти на свидание к такой женщине неприлично.
– Спасибо! Ох, какой запах…
– Поехали?
– Да! Куда едем?
– Думаю, сядем у Киевского вокзала и доплывем до гостиницы «Россия», а там поглядим.
– А ваша машина?
– У меня там водитель, он ее перегонит куда скажем.
– О, как все продумано!
Действительно, за рулем сидел немолодой, солидного вида водитель.
Мы вдвоем сели сзади, и сразу возникла какая-то неловкость. Чтобы ее разрядить, я спросила:
– А как поживает Барсик?
– Да вроде нормально. Стал есть. На забор не кидается. Сегодня утром даже поймал крота. А вы умеете обращаться с кошками…
– У меня дома два кота, и один вечно лазает на деревья, а спуститься не может. Вот я и наловчилась…
Он как-то смущенно рассмеялся. И куда девался его напор? Или он водителя стесняется? Тогда какого черта он с ним затеялся, проще было взять такси.
И я стала смотреть в окно…
– Вы давно не были в Москве? – выдавил он с трудом.
– Очень.
– Ну и как?
– Хорошо! Особенно вот эта реклама! – расхохоталась я. Впереди был виден большой щит с яркой надписью: «Отдайся Шоппингу!»
– Ну и что вас так насмешило? – недоуменно спросил он. – По всей Москве эта реклама…
– Да вы посмотрите, там же два «п» и шопинг с большой буквы, как будто приглашают всех отдаться какому-то господину Шоппингу!
– Вам смешно?
– А вам нет?
– Не знаю, надо бы сперва внимательно посмотреть, там внизу что-то еще написано, может, и впрямь существует какой-то Шоппинг с большой буквы и с двумя «п».
– Ну тогда уж это совсем глупо… Почему я должна отдаться какому-то Шоппингу?
– А если с маленькой буквы и с одним «п», вы готовы ему отдаться?
– Если с маленькой и с одним «п», готова, более того, время от времени я ему отдаюсь… Тьфу, что за ерунду мы городим.
– Это вы затеяли разговор…
– Прошу прощения, не думала, что мое замечание заведет нас в такие дебри.
И в этот момент вдруг полил дождь. Да какой! Сразу стало темно, по ветровому стеклу текли потоки воды.
– Сережа, что делать-то будешь? – обернулся водитель. – Куда в такую дождину по реке плавать! Я тебе говорил, у меня нога ноет, к дождю!
– Дина, наши планы под угрозой срыва! Есть предложение сменить курс и поужинать у тети Тамары.
– Кто такая тетя Тамара? – испугалась я. Мне совсем не хотелось ехать к какой-то тете.
– Да это ресторан, грузинская кухня, называется «У тети Тамары». Там тепло и сухо. А по реке покатаемся в другой раз, когда будет солнышко…
– Ну что ж делать, погода и впрямь не для речных прогулок.
– Слыхал, Егорыч? К «тете Тамаре»! – Рыжий вдруг развеселился и приободрился. Как вести себя со мной в ресторане, он, видимо, понимал.
…Ресторан в одном из арбатских переулков оказался очень красивым и уютным, и народу там было много, но столик для нас все-таки нашелся, по-видимому, Рыжий был тут завсегдатаем.
– Предупреждаю, обслуживание здесь далеко не европейское, так, грузинский духан, но кухня выше всяких похвал. Кстати, очень модное место в Москве.
– Ничего, я по миру поездила, видала всякое. Знали бы вы, как обслуживают в мексиканской глубинке…
К нам подошла немолодая толстая женщина довольно добродушного вида.
– Привет, тетя Нино!
– Здравствуй, дарагой. Что кушать будешь?
– Тетя Нино, дайте нам меню, пусть дама сама выберет.
– Харашо, дарагой!
Она ушла и минут через пять вернулась с меню.
– А вы говорите, тут неважно обслуживают! Каждому дают меню. Когда-то в Москве об этом только ходили слухи.
Названия в меню были по большей части незнакомые, кроме лобио, сациви и хачапури.
– Сережа, я не ориентируюсь, помогите! Сациви я точно не хочу, а в остальном полагаюсь на вас.
– Отлично! Что будем пить? Тут изумительное вино. Настоящее! Хотите киндзмараули?
– Хочу! Хоть и не помню, что это за вино.
Он улыбнулся:
– А сациви вы не любите?
– Нет!
Дело в том, что сациви частенько готовила одна из паучих, та самая, что выпила у меня больше всего крови, хоть пауки и не кровососущие.
Он долго перечислял тете Нино названия, звучавшие более чем экзотично.
– Вы столько всего заказали!
– Да ерунда, съедим, тут так вкусно, и потом, я заказал всего понемножку. А что вы делали в мексиканской глубинке?
– Ездила в экспедицию.
– В экспедицию? А вы кто же по профессии?
– Археолог.
– Боже мой, никогда бы не подумал! Как интересно! И что вы там нашли?
– Да так, по мелочи…
Терпеть не могу говорить на профессиональные темы с людьми, которые в археологии ни ухом ни рылом. Всех почему-то интересует в первую очередь, сколько золота мы нашли.
– А что искали? Золото инков?
Начинается!
– Нет, инки – это Перу, – довольно сухо объяснила я.
– Ах да, тогда, наверное, сокровища майя?
– Сережа, скажите, а когда на судах бьют склянки, то какие именно? Банки или бутылки?
– Дина, я вас обожаю! Как вы меня отбрили! Не лезь, рыжий, с суконным рылом в калашный ряд! Можно я вас поцелую?
И, не дожидаясь ответа, он привстал и поцеловал меня в щеку. Должна сказать, мне сразу захотелось, чтобы он на этом не останавливался.
Его синие глаза сверкали весельем.
– Господи, неужели мои вопросы были такие же идиотские?
– Чуть менее идиотские, – успокоила я его.
Но тут принесли вино и хачапури.
– Ешьте, пока горячие! – посоветовал он.
Это было так вкусно, что я даже испугалась.
– Здесь все так готовят? Тогда я умру от обжорства!
– Дина, вы замужем?
– А вы что, собираетесь сделать мне предложение? – полюбопытствовала я.
– Давайте завтра утром обвенчаемся!
– Даже так?
– Да! Я в вас… с первого взгляда… и чем дальше, тем больше… Но вы наверняка замужем.
– Да нет, я свободна! – Мне было интересно, как далеко он зайдет.
– Совсем свободны?
– Как ветер!
– И согласны выйти за меня?
– Да боже упаси! Я же вас не знаю! Вы, можно сказать, первый встречный, а я за первого встречного…
– Понятно! Вы надолго в Москву?
– На две недели, но два дня уже долой!
– Ничего, за двенадцать дней мы успеем достаточно познакомиться. Но разве вам не кажется, что именно так и нужно – с первого взгляда, очертя голову!
– Может быть… А если у нас несовместимость?
– Так надо попробовать…
– Я имела в виду несовместимость характеров.
– А я покладистый парень, приспособлюсь!
Он мне нравится, он мне жутко нравится. Может, и вправду надо так, очертя голову…
– А первый раз вы тоже так, очертя голову, женились?
– Нет. И ничего не вышло…
– Она вас не дождалась на берегу?
– Что-то в этом роде… Но это было давно.
– Что ж вы больше не женились?
– Не хотел. Да и некогда было, пришлось менять профессию, вставать на ноги…
– Встали?
– Да! Недавно купил прекрасную квартиру, там сейчас ремонт, вот и попал в охранники к Барсику, живу временно у сестры на даче. Так что будет куда привести молодую жену.
– Если речь обо мне, то уже не молодую. Я всего на год моложе вас.
– Да какое значение имеет возраст, когда женщина такая… Дина, давайте и вправду поженимся…
– Но я живу в другой стране!
– Ну и что? Знаете, сколько сейчас браков, когда люди живут врозь? В каком-то смысле это даже лучше… Нет общего быта, о который разбиваются любовные лодки…
– О!
– А вы думали, я стихов не знаю? Могу всю ночь наизусть шпарить…
– Верю! – засмеялась я.
– Ну так что? Имейте в виду, я не отступлюсь. Давайте попробуем!
– Что?
– Жить как муж и жена…
– В разных странах?
– Да! Я буду приезжать к вам, вы ко мне, будем вместе отдыхать… Знаете, как здорово нам будет, и мы не осточертеем друг другу…
И вдруг шальная мысль залетела в голову: а может, и вправду попробовать. Чем черт не шутит?
– Не хотите венчаться, ладно, пока не будем! И регистрироваться не обязательно, просто устроим свадьбу!
– А это зачем? – засмеялась я.
– А чтобы люди знали – мы муж и жена! Как говорили раньше – перед Богом и людьми, а церковь и государство, в конце концов, перетопчутся. Их это не касается, правда?
– А знакомых касается?
– Не хотите свадьбу, черт с ней, не надо! Давай просто поедем куда-нибудь на недельку и попробуем, как нам будет вместе…
– Последнее предложение наиболее реальное из всех. Поехать куда-то на недельку…
– Нет, ты неправильно поняла! – выкрикнул он. – Я готов хоть сию минуту сочетаться законным браком, но ты…
– Мы разве пили на брудершафт? – не удержалась я.
– К чертям собачьим! Ты моя невеста, и за это надо выпить! И не думай, теперь не отвертишься! Я тебя дожму! Говори, куда ты хочешь поехать?
У меня в сумке запел мобильник.
– К черту! – пылко воскликнул Рыжий. – Не отвечай!
– Исключено! – сухо ответила я. Он уже начинает командовать!
– Динь-Динь, это ты? – осторожно спросил отец. Я почти забыла свое детское прозвище – Динь-Динь…
– Да, папа, здравствуй!
При слове «папа» Рыжий облегченно выдохнул.
– Девочка моя, как я рад тебя слышать, когда Ариша мне сообщила о твоем звонке, я сперва даже не поверил… Ты действительно в Москве? Надолго? Где ты остановилась? Бабушка будет счастлива! Ты умница. Тогда все получилось так глупо, ты должна понять и простить, впрочем, ты, вероятно, поняла и простила, да?
– Папа, я сейчас не дома и не одна, давай поговорим при встрече.
– Ты там с мужчиной, наверное? Ничего, к отцу ревновать глупо и грешно! Я утром буду в Москве, выеду сегодня «Стрелой», и мы увидимся! Ты в курсе, что у тебя есть брат?
– Разумеется, мне сказала Мура.
– Ты у нее остановилась?
– Нет, нет.
– Динь-Динь, знаешь, я всегда верил, что в один прекрасный день все у нас образуется… и мы поймем друг друга… Вот ты и созрела.
– Да, наверное.
– Хоть в двух словах скажи, как твои дела?
– Сейчас все хорошо, папа.
– Я просто не могу дождаться… А может, ты встретишь меня на вокзале? Хотя нет, я в поезде не засну, я и так не помолодел, а после бессонной ночи и вовсе! Нет, лучше сделаем так – ты приедешь к нам обедать, а после обеда решим, может, прямо сразу махнем на дачу, к бабушке!
– Давай завтра созвонимся, когда ты приедешь.
– Никаких созвонов! В два часа ждем тебя! Познакомишься с Аришей!
– Она, наверное, мне в дочери годится? – не удержалась я.
– Узнаю тебя, Динь-Динь! Но нет, она всего на десять лет моложе. Ну все, девочка, до встречи! Целую тебя и дрожу от нетерпения!
…– Ты почему так побледнела? – озабоченно осведомился «жених».
– Это долго объяснять.
– И все-таки… У тебя сложные отношения с отцом?
– Да, – коротко ответила я, чтобы не пускаться в объяснения.
– Ты не хочешь об этом говорить с первым встречным? – Могу поклясться, что в его голосе прозвучала искренняя боль.
– Дело не в этом. Как раз с первым встречным можно говорить о чем угодно, поговорили-разошлись. А тут, боюсь, так не получится. Отложим пока…
Он просиял.
В голове и в душе был полный сумбур. С одной стороны, я все-таки обрадовалась звонку отца, его, как мне показалось, искренней реакции, но, с другой стороны, этот звонок сбил то волнующее романтическое настроение, в которое меня привели бурные объяснения этого рыжего… Хорошо бы отрешиться сейчас, пока, от мыслей о завтрашней встрече. Как говорит Додик: «Зачем взбивать коктейль чувств?» Действительно, лучше не взбивать, но он взбился помимо моей воли, а, как известно, коктейль уже не разделить на составляющие его ингредиенты…
– Динь-Динь… Надо же… – тихо проговорила я.
– Что?
– Отец в детстве звал меня Динь-Динь… Кажется, это откуда-то из классики, я не помню.
– Динь-Динь? Ох, как мне нравится! Можно я тоже буду так тебя звать?
Он, по-видимому, уже безвозвратно перешел со мной на «ты»…
– Зови, если нравится.
– Ах, как хорошо – Динь-Динь. Как зовут вашу жену? Ее зовут Динь-Динь… Как «колокольчик фарфоровый в желтом Китае».
– Что?
– Это Гумилев… – почему-то покраснел он. – Вы любите Гумилева? То есть ты любишь Гумилева?
– Люблю, но этих стихов не помню. В моей московской юности Гумилева не издавали, а у бабушки был только один маленький сборничек, еще дореволюционный, да и то без обложки. А потом мне было как-то не до стихов… А когда стихи понадобились, до Гумилева руки не дошли…
– Я тебе подарю Гумилева.
– А скажи, откуда у военного моряка и предпринимателя такая любовь к поэзии?
– Мама преподавала русский и литературу. По-настоящему, не ради галочки… И меня пыталась приобщить… Но я предпочитал гонять в футбол, строить модели кораблей, словом, мне было не до стихов. А в восьмом классе я смертельно влюбился, и к тому же без взаимности, страдал ужасно, теперь даже вспомнить стыдно…
– Страдать от любви разве стыдно?
– В принципе нет, я и сейчас страдаю! От любви к тебе!
– А что же со стихами?
– Мама, видя такие мои страдания, подсунула мне томик Гумилева, это было то, что надо! Экзотика, путешествия, любовь…
– Но почему же ты выбрал военную стезю?
– Море! Я мечтал о море! А мама погибла, попала под машину, отца я не знал, а мамин брат, он военный моряк…
– Понятно… Моя мама тоже совсем рано умерла.
Он взял мою руку и стал целовать… И был такой милый, близкий и понятный в этот момент.
– Динь-Динь…
– Что?
– Динь-Динь, знаешь, я, когда тебя увидел там, в саду, я сразу расчухал, что ты – мой идеал, а сейчас понял, что всегда мечтал, чтобы мою женщину звали Динь-Динь!
– А меня в детстве это прозвище раздражало.
– Почему?
– Сама не знаю. А как тебя звали в детстве?
– Рыжий, Серый, ничего интересного.
– Серый мне не нравится, а вот Рыжий… можно я буду звать тебя Рыжий?
– Конечно!
– Рыжий, налей мне еще вина!
– Сию минуту, Динь-Динь!
– Рыжий, мне хорошо сейчас! Ты мне нравишься, Рыжий! Знаешь, мне завтра предстоит встреча с отцом, я его не видела десять лет, у него за эти годы появился сын, а есть еще дочь, которую я тоже никогда не видела, а еще бабка, с которой я не встречалась и вовсе больше двадцати лет, и я не знаю, как это все будет… Но почему-то совсем не волнуюсь, это из-за тебя, Рыжий! – У меня слегка заплетался язык, слишком много выпила этого бархатного вина.
– Я люблю тебя, Динь-Динь!
– Рыжий, Рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой!
– Только не зови меня Чубайсом! – засмеялся он.
– Чубайсом? Кто такой Чубайс?
– Динь-Динь, какое счастье встретить женщину, которая просто не знает, кто такой Чубайс!
– Так кто же все-таки такой этот Чубайс?
– Один очень умный рыжий олигарх, в честь которого, как предсказал какой-то наш сатирик, будут называть всех рыжих котов. И еще про него говорят: «Во всем виноват Чубайс».
– А у меня рыжий кот Мойша. А еще есть Кукс! Он очень обидчивый… И еще дворняга Тузик… И Додик, а больше у меня там никого нет, все остались здесь… А теперь вот еще и ты завелся…
– Погоди, насчет Тузика я все вроде бы понял, он дворняга, а Додик, он какой породы?
– Додик? Он еврейской породы. Он мой лучший друг, он меня из тюрьмы ждал…
– Из какой тюрьмы? – ахнул Рыжий. – Ты сидела в тюрьме?
– Ага!
– За что?
– За хулиганство!
– Во дает! И долго ты сидела?
– Три дня! Ну что ты смеешься?
– Я буду всем рассказывать, что женюсь на недавно вышедшей из тюрьмы хулиганке и у нее кликуха Динь-Динь… Класс! И ни одной собаке не придет в голову, что это ученая дама, иностранка, археолог, преподаватель… Кайф! Хотелось бы только уточнить кое-что относительно Додика еврейской породы… Какая у него роль?
– Друг!
– И только?
– И только! А ты что, ревнуешь, Рыжий?
– Еще как ревную! Я вообще ревнивый, имей в виду…
– Скажи мне, Рыжий, а у тебя что, совсем никакой женщины нет?
Он замялся.
– Ага, значит, есть…
– Но я же не знал, что тебя встречу.
– Она тебя любит?
– Ну, я не знаю…
– Вы живете вместе?
– Нет! Она живет со своей мамой.
– И вероятно, ждет, что ты приведешь ее в свою новую квартиру?
– Я никогда ей ничего не обещал.
– Она красивая?
– Это имеет значение?
– Значит, красивая… А сколько ей лет?
– Двадцать шесть.
– Ого! – Внезапно я ощутила страшную усталость, как будто бегом взбежала на высоченную гору, а там ко всему еще разреженный воздух… – Я устала, Рыжий, и хочу домой.
– Динь-Динь!
– Правда, Рыжий, у меня что-то кончился завод… Слишком много всего на меня свалилось за два дня…
Он внимательно посмотрел на меня и кивнул. Но вид у него был разочарованный. На мгновение мне стало его жалко, а потом я подумала: ничего, поедет к своей девушке и хорошо ее трахнет, воображая, что это я… Почему-то я была уверена, что трахается он прекрасно. Ну и на здоровье, у меня уже ни на что нет сил, мне все-таки сорок два, а не двадцать шесть…
Глава шестая
Родственники
Когда я проснулась, на часах была половина двенадцатого. Ничего себе! Я спала как убитая, ничего не чувствуя, как под наркозом… Слишком много событий и волнений обрушилось на мою несчастную голову, а тут еще Рыжий со своей любовью… Хорошо все-таки, что удалось отправить его домой несолоно хлебавши. Вчера на какие-то мгновения мне показалось, что я влюбилась, но, узнав, сколько лет его женщине, сразу протрезвела. Зачем мне это? Мучиться постоянно из-за своего возраста? Инстинкт подсказывал мне, что легким романчиком тут не отделаешься, тогда зачем? Не до того сейчас. И я, не вставая с постели, позвонила Тосе Бах, чтобы окончательно переключиться на другую волну, забыть о Рыжем и не думать о предстоящем визите к отцу.
– Динка! – закричала Тося. – Ты когда приезжаешь?
– Уже!
– Что уже?
– Приехала!
– Как приехала? Когда?
– Вчера, – соврала я, чтобы не обидеть старую подругу. – Просто не хотела никого обременять.
– Где ты остановилась?
– Сняла квартиру на Сретенке.
– На Сретенке? Как здорово, это же совсем рядом со мной! Слушай, я сейчас должна бежать, давай вечером встретимся, приходи ко мне!
– Не уверена, что получится. В два часа я встречаюсь с отцом, и он хочет, чтобы я поехала на дачу, к бабке…
– Да, подружка, программа мощная, не вклинишься… Слушай, тут такое дело! Ладно, это при встрече. Ты только завтрашний вечер не занимай, договорились?
– А что завтра вечером?
– Все при встрече! Если вдруг сегодня планы переменятся, звони сразу. Все мои телефоны у тебя есть. Мобильник при тебе?
– Конечно. Ох, Тоська, я бы скорее предпочла с тобой встретиться, чем с отцом…
– Да ну, сходи, повидайся, выполни дочерний долг, а там будет видно, по крайней мере, совесть будет чиста. Все, целую! Пока! Ой, самое главное, встреча седьмого в школе в девятнадцать ноль-ноль!
– Да я уже знаю, ты давно сообщила…
– Прости, это я от радости, что тебя наконец увижу, падлу!
…– Динь-Динь! Боже, какая ты стала! – Он заключил меня в объятия. – Дай я на тебя посмотрю! Ну, тебе не дашь твоих лет, ты замечательно нашла свой стиль, прежде тебе этого не хватало! Ариша, Ариша, иди скорее сюда!
Отец был все таким же – высоким, стройным, громогласным, красивым, только волосы совсем поседели, да морщин прибавилось, но ему и это шло…
Появилась Ариша, которая рядом с ним выглядела совсем молоденькой. Нежное, хрупкое создание с большими синими глазами и копной вьющихся русых волос.
– Очень, очень рада познакомиться! – протянула она мне руку.
– Смотри, Динь-Динь, это твоя мачеха! – счастливо засмеялся отец.
– Юра, что за глупости! – нахмурилась Ариша.
– Нет, ну по существу ты ведь мачеха! Очень злая мачеха, а ты, Динь-Динь, бедная, несчастная падчерица…
– Юра!
– Ну все, все, не буду больше…
Я поняла – всю эту ахинею он несет потому, что совершенно не знает, как себя вести, что говорить в такой ситуации.
– Дина, извините, Юра пригласил вас к обеду, но у меня еще не все готово, вы посидите пока с… папой, а я вас позову. Юра, покажи Дине квартиру.
– Да-да, разумеется! – обрадовался он. – Пошли, похвастаюсь, мы всего год как переехали.
Квартира была огромная, очень красивая, по-видимому, он вполне хорошо устроен, мой папа. Это меня обрадовало. Хоть я и не сомневаюсь в нем. Он все-таки очень талантливый художник.
– Знаешь, я теперь занимаюсь исключительно дизайном и на этом поприще снискал… так сказать… Кстати, Динь-Динь, если тебе нужны деньги… – он покраснел, – ты не стесняйся, скажи…
– Да нет, спасибо, у меня все есть… А где твоя мастерская?
– Представь себе, все там же, на Масловке, но сейчас там, кажется, собираются все сносить, наш брат художник артачится, но боюсь, это бесполезно. Но я теперь редко работаю там, иногда, для души, так сказать… Да и вообще, мастерскую лучше иметь подальше от дома… – Он как-то игриво мне подмигнул.
– Господи, ты еще не угомонился? Бегаешь на сторону?
– Ну не то чтобы, но чего в жизни не случается!
– Ты грандиозный тип! – засмеялась я. – А как же Ариша?
– О, Ариша – святое, а это так, мелкие шалости стареющего организма, не более того… Для бодрости духа, так сказать! Но к черту это все, расскажи о себе. Как твоя археология?
– Нормально.
Возникла довольно тягостная пауза.
– А как бабушка?
– Ну, для своего возраста просто невероятно! Ей ведь восемьдесят восемь, месяц назад закончила книгу о Малере, сама переводит ее на немецкий, поскольку издатель нашелся в Германии, следит за собой, машину водит, словом, у тебя роскошные гены.
– Кто знает, может, маминых генов во мне больше…
– Прости, прости!
– А как бабушка с Ариной?
– Сказать по правде – не очень. Ее немного примирило с ней то, что сына назвали в честь папы Денисом. В нем она души не чает.
– Но у меня же есть еще сестра…
– Да, Нелли красавица, умница, прекрасно учится, но мы крайне редко видимся. Динь-Динь, как же хорошо, что ты объявилась… – Похоже, говорить о дочери ему не хотелось. – Ну расскажи о себе, как, что, где…
– Да я не знаю, что, собственно, рассказывать…
– У меня есть внуки?
– Увы! Или, наоборот, к счастью?
– Жаль…
– Зачем тебе внуки, у тебя вон сын маленький, и, может, не последний еще…
– Одно другому не мешает. У тебя вполне мог бы быть взрослый сын, а у меня взрослый внук, на таком фоне маленький сын смотрелся бы еще эффектней… – рассмеялся он. – Но ничего не попишешь, а что с работой?
– Преподаю в Маастрихте, ты уже спрашивал.
– Прости, но ты же, кажется, жила в Амстердаме?
– А теперь живу в маленьком городишке Маасмехелен.
– С кем живешь?
– Одна, с двумя котами и собакой. Только не надо меня жалеть, я вполне довольна жизнью, поверь мне.
– Немножко зная тебя, я верю.
Мне казалось, что он все порывается о чем-то спросить меня, но словно бы не решается, неужели и до него дошли слухи о новоявленной Локусте?
– Скажи, Динь-Динь, а отчего умер твой муж? – осторожно осведомился он.
– Ты хочешь спросить, правда ли, что я его отравила?
– Помилуй Бог, что ты говоришь! – воскликнул он, но при этом покраснел.
– Нет, ты именно это хотел бы знать! Так вот, чтобы ты не боялся, что я подсыплю яду тебе или твоим домочадцам, и спокойно ел свой обед, довожу до твоего сведения, что Питер умер от редкой тропической болезни, а все слухи обо мне распространяют злобные, завистливые бабы, которые не смогли мне простить, что я вышла за богатого… Твое любопытство удовлетворено?
– Господи, почему ты так кричишь? – испугался он.
– Потому что эта история уже стоит мне поперек горла, потому что я не ожидала, что мой родной отец, каким бы плохим отцом он ни был, способен поверить в эту гнусную чушь! Мало того что эта вонь распространилась чуть не на всю Голландию, так она еще и здесь имеет хождение! А ты не подумал, когда услышал эту галиматью, что я, может быть, нуждаюсь в поддержке?
– Почему ты кричишь? – шепотом повторил он.
– Потому что я больше не могу! Я устала оправдываться в том, чего не совершала! Я любила Питера, его смерть была для меня и без того страшным ударом, а тут еще это… И ведь через сутки уже стало ясно, что я тут ни при чем… Так нет… Тебе-то кто напел эту мерзость?
– Арише сказала ее подруга, у которой сестра живет в Амстердаме…
Я не плакала уже очень давно, а сейчас меня душили слезы, но я собрала все душевные силы, чтобы не дать им воли, а потому замолчала. Не надо было сюда приходить, не надо было оживлять все это… Он знал, что у меня умер муж, более того, через третьи, пусть даже четвертые руки, он мог меня найти с легкостью, мог сам убедиться в том, что я не убийца… Но не пошевелил и пальцем… Так зачем я здесь?
– Юра, Дина, обед на столе! – заглянула в комнату Ариша.
– Пошли, Динь-Динь… – обрадовался отец. Он, видимо, что-то понял и опять растерялся. Мне больше всего хотелось встать и уйти, но я взяла себя в руки. Вытерплю этот обед, повидаюсь с бабкой и хватит. У меня есть Мура, Майка, Тося Бах, наконец, Рыжий…
Отец протянул мне руку, поднял из кресла, поцеловал в щеку и прошептал:
– Не сердись, Динь-Динь. На сердитых воду возят.
Он все такой же… Баловень жизни и женщин. Он не любит трагедий, так зачем ему было лезть в самую гущу трагедии, когда это так далеко, дочь взрослая, сама справится… Я и справилась, так в чем дело? Больше двадцати лет назад я стала для него отрезанным ломтем и ни одной секунды на него не рассчитывала, так почему же такая обида нахлынула?
Ариша встревоженно посматривала то на мужа, то на меня.
– Дина, я не знаю, что вы любите.
– Я в еде неприхотлива, спасибо.
– Я спрашивала Юру, а он помнит только, что в детстве вы любили сосиски. Но не подавать же сосиски, в самом деле!
– Да, это верно, когда-то я любила сосиски, но, прожив несколько лет в Германии, вполне удовлетворила эту свою страсть.
Обед был вкусный, пирожки к бульону просто восхитительные, но даже сотой доли того удовольствия, какое мне доставил обед у Муры, я тут не испытала.
– Вы плохо едите, вам не нравится? – беспокоилась Ариша.
– Да что вы, все очень вкусно, просто я вообще мало ем…
– Да, Динь-Динь, ты совсем худенькая, даже тощенькая, – с сожалением произнес отец.
Разговор не клеился.
– Папа, а бабушка уже знает, что я тут?
– Нет еще, не хотелось заранее волновать старушку. Мы скоро поедем к ней. Ты дачу не узнаешь, там так все заросло… Просто дебри… Ну и перестроили мы многое…
Опять повисла пауза.
И тут на помощь пришла Ариша:
– Дина, это правда, что вы учились вместе с Иванишиным?
– Да, правда.
– И он был в вас влюблен?
– Неужели папа помнит такие мелочи?
– Да нет, дело в том, что буквально вчера я видела повтор одного интервью, где Иванишин прямым текстом заявил, что до сих пор любит девочку Дину, с которой учился в школе. Я сразу подумала, что это вы. Я ведь знала, что вы учились вместе…
Я сделала вид, что понятия ни о чем не имею. И просто пожала плечами.
– Вас это совершенно не волнует?
– Да нет, мало ли что люди говорят по телевизору.
– А вы его видели?
– Костю? Пока нет, знаю только, что он стал актером.
– И каким! А уж мужчина – глаз не оторвать! Красота, обаяние, сексуальность, одним словом, звезда! И такой мужчина на всю страну объясняется вам в любви!
– Да Бог с вами! Он меня не видел давным-давно, помнит девочку—школьницу… Вероятно, ему удобно выставлять меня в качестве щита, мол, сердце мое занято…
– Кстати, очень удобно! – воодушевился отец. – Он, видно, не дурак, этот ваш Иванишин!
– И у вас нет соблазна с ним увидеться? – не отставала Ариша.
– Ну почему же? Я ведь для того и приехала, чтобы повидаться с одноклассниками.
– А посмотреть его в театре вы не хотите?
– Ариша, что ты пристала к человеку? Это ведь Иванишин влюблен в Динь-Динь, а не она! Ты сама, что ли, к нему неравнодушна?
– Юра, да к нему полстраны неравнодушны.
Теперь полстраны, про себя засмеялась я.
– Спасибо, все было очень вкусно.
– Но вы почти ничего не съели…
– Ну что, Динь-Динь, поедем к бабушке?
