Текст книги "Правила экстрасенса (СИ)"

Автор книги: Екатерина Лейфрид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Глава 9. О том, чем обрадовать покойника или Последнее правило экстрасенса

Радостный, что смог без особого ущерба для здоровья и психики разгадать все подсказки из своего сна, Лёня направил машину домой. Однако спокойно добраться до родных стен Воронцову в этот вечер было не суждено. Уже на подъезде к родной улице Замшина его внимание отвлек звонок телефона, иначе капитан наверняка заметил бы джип, который, как только серебристая «девятка» проехала перекресток с проспектом Маршала Блюхера, последовал за ней, не включая фары.

На связи был Мишка. Совесть до сих пор мучила бедного стажера, и Лёне сквозь смех пришлось признаться Старжевскому, что он с самого начала даже не думал обижаться на его слова. Тем более, что они действительно были правдой. Еще по дороге к Колчагановой Лёня размышлял о них и о том, как приобретение потусторонних способностей повлияло на его жизнь. Он и вправду изменился, и, кажется, в лучшую сторону.

Оставив машину на привычном месте во дворе, он зашел в свой подъезд, все еще успокаивая лейтенанта и мысленно ругая дворовую шпану, снова разбившую лампочку на третьем этаже. Поднявшись на четвертый, он завернул к своей квартире и столкнулся лицом к лицу с Коровьевым. Быстро убрав мобильник в карман, Лёня понадеялся, что правая рука «мессира» в полутьме не успел его заметить, и что Мишка поймет, почему начальник вдруг прервал разговор, и примет нужные меры. Оглянувшись назад, Воронцов увидел еще двоих парней, поднимающихся по лестнице и перегородивших ему путь отступления. Лица у всех троих не предвещали ничего хорошего.

Усмехнувшись и стараясь унять страх, который все-таки постепенно начал набирать обороты, капитан оглядел сатанистов:

– Так, Коровьев здесь. Мессир ждет в нехорошей квартире. Ребят, а кто из вас Бегемот?

Однако те явно не были настроены шутить. Не успел Воронцов обернуться назад, к Коровьеву, как почувствовал сильный удар по голове. Последнее, что капитан смог услышать, был звон разбивающегося об его затылок бутылочного стекла. После этого наступила темнота.

***

Честно говоря, приходить в себя Лёне не хотелось. Впервые за долгое время ему снилось что-то хорошее. Было лето, прекрасная погода, белые ночи. Наслаждаясь теплом, он прогуливался по городу, вдыхал аромат цветов с клумб и любовался светло-перламутровым небом. И все это время с ним рядом был кто-то, добрый и нежный, от кого на душе становилось весело и тепло. Воронцов не мог разглядеть незнакомца, он лишь довольно улыбался и надеялся, что этот сон, как и предыдущие, – тоже вещий и когда-нибудь сбудется.

Грубый удар по лицу возвратил капитана в жестокую реальность.

– Хватит, Юра. Не надо перебарщивать.

Коровьев с недовольной миной отошел от Лёни и встал в стороне. Капитан оглянулся. Он сидел, привязанный к стулу, в той самой подземной комнате на Прохоровском кладбище. Ветлицын восседал напротив него в своем кожаном кресле и доброжелательно улыбался. Теперь Лёне удалось хорошо его рассмотреть. Седеющие волосы главаря были зачесаны назад, лысина уже захватила большую часть затылка, серые глаза глубоко сидели на немного морщинистом лице:

– Прошу извинения за неудобства, товарищ капитан, – тихим голосом проговорил Ветлицын, поставив руки на столешницу и прислонив пальцы друг к другу, словно какой-то большой интеллектуал. – Но иначе Вы вряд ли бы согласились на переговоры.

Помотав головой, чтобы окончательно прояснить мысли, Лёня улыбнулся в ответ:

– Ну что Вы, господин Ветлицын, разве я мог бы Вам отказать. Или Вас лучше мессиром называть? Здесь ведь все свои.

В комнате действительно больше никого не было, кроме них троих. Видимо, Ветлицын собирался обсудить с капитаном что-то, не подходящее для ушей обычных смертных.

– Нет, думаю, Романа Максимовича пока хватит.

Лёня скривил губы в усмешке. Этот козел действительно думал, что он его по имени-отчеству величать будет?

– Чего тебе от меня надо?

Роман Максимович недовольно поморщился:

– Ну вот зачем? Зачем так грубо? Мы так приятно беседовали. Вот это мне и не нравится в современных органах. Отсутствие воспитания и дисциплины. Все стремятся быть этакими крутыми героями, вытаскивают свои пушки по поводу и без, словно без них нельзя решить ни одну проблему. Я же старался преподавать на своих лекциях хоть чуточку этики и морали, нормы, каким должен быть настоящий полицейский. А меня даже слушать не стали, сказали, это темы больше подходят для института благородных девиц, чем для защитников правопорядка.

– Понятно, и ты решил, что другое вероисповедание их исправит?

– Религией я увлекался уже давно, причем именно её темной стороной. Недавно я был в Европе, и нашел в одной из библиотек данный экземпляр. И именно с ним мне удалось добиться того, к чему я стремился все это время. – с этими словами Ветлицын стянул со стола темную скатерть, представив взору капитана старинный фолиант, от которого у Лёни уже в прошлый раз перевернулся желудок. Он не подвел и на этот раз, но только когда Роман Максимович открыл книгу, Воронцов понял, почему она вызывала у него такое отвращение. Весь рукописный текст, выведенный аккуратным почерком на пожелтевших страницах, казался только что написанным и блестел в свете свечей неприятной чернотой. Лёня понятия не имел, что там было написано, однако в одном он был уверен: автор этого опуса явно нуждался в хорошей порции святой воды. Так же, как и его читатели.

– Знакомый текст, не так ли? – с улыбкой заметил Ветлицын.

Лёня удивленно поднял брови:

– Чего?

– Только не надо притворяться. Твой стажер уже все мне про тебя рассказал. Ты ведь наверняка тоже пользовался помощью данной книги, чтобы произвести на всех впечатление ясновидящего.

От такого заявления Лёню пробило на смех. Коровьев, видимо, сильно горящий желанием хорошо набить капитану морду, тут же сжал ладонь в кулак и вопросительно посмотрел на шефа. Роман Максимович в свою очередь оказался не дураком и правильно рассудил смех милиционера.

– Значит, мы с тобой по разные стороны баррикад. Жаль. А я надеялся, что мы сможем сработаться.

– Прости, что разочаровал. – Воронцов выдавил из себя приторную улыбку. Ветлицын кивнул Юре и тот, наконец, смог вдоволь выплеснуть свою ненависть. Почувствовав, как после нескольких ударов у него по подбородку потекла кровь, Воронцов понял, что прохлаждаться больше было нельзя. Миша вполне мог не сообразить, что начальник находился в опасности, и поэтому выбираться из этой переделки ему, скорее всего, придется одному.

Ну, почти.

Верный и преданный, как собачка, Рыбкин словно только и ждал Лёниного зова. Появившись в углу комнаты, он приложил палец к губам, словно капитан действительно был настолько глуп, чтобы начать в данной ситуации разговаривать с невидимым покойником.

Тем временем Ветлицыну, видимо, надоело наблюдать за грубым насилием, которое он так презирал, и он решил перейти к своему методу уговора.

– Знаешь, Лёня, мне кажется, что ты все-таки сможешь сослужить нам неплохую службу, прежде чем убраться с пути. – он перелистнул несколько страниц в книге и вытащил из нагрудного кармана маленький стеклянный шарик на длинной веревке. – Как видишь, эта книга меня многому научила. Сейчас ты сам в этом убедишься.

Роман Максимович начал раскачивать шарик перед носом у капитана, бормоча слова успокоения и засыпания, как обычно это делают гипнотизеры.

Лёня подумал, что сейчас ему снова станет плохо, однако к его удивлению, тошнота хоть и продолжала сидеть у него в горле, но усиливаться не собиралась. Да и успокаиваться и засыпать ему что-то совсем не хотелось.

– Ты, по-моему, адресом ошибся. На меня твои штуки не действуют.

Ветлицын злобно поджал губы. Воронцов чувствовал, что постепенно начинает действовать мессиру на нервы, а это значило, что вскоре тот мог бы наплевать на свою мораль, и решить избавиться от наглого мента старым проверенным свинцом. Посмотрев на Рыбкина, Лёня зашевелил пальцами рук, прося того попробовать развязать веревку. Толя с готовностью кивнул, обошел комнату и, пройдя сквозь стоящего позади Лёни Коровьева, принялся за дело.

Внезапно в проходе раздался громкий топот ног, звуки борьбы, кто-то пару раз пальнул из пистолета. Коровьев и Ветлицын испуганно переглянулись, представляя, что происходит за дверью. Лёня тоже понял, что Мишка все-таки догадался забить тревогу. Этот факт подтвердил и голос Сереги, раздавшийся у двери:

– Ветлицын и Коровьев, наружу с поднятыми руками!

Юрий вытащил из-за пояса пистолет и приставил его к Лёниному виску:

– Если мы выйдем, вашего дружка вынесут после нас ногами вперед!

Этого момента Лёня и ждал. Убедившись, что его руки уже свободны, капитан резко поднялся на ноги и, схватив стул, со всей силы грохнул его на Коровьева. Юра мешком упал на пол, Пистолет выпал из его руки и откатился в сторону, как раз в тот угол, где стоял Рыбкин.

В этот момент Ветлицын тоже вытащил из-за пояса оружие и направил его на Воронцова. Лёня успел вовремя спрятаться за стол перед тем, как над ним пролетела первая пуля. Заметив, что Коровьев пытается ползком добраться до своего пистолета, Рыбкин не растерялся и пнул его к Воронцову. Тот подобрал оружие и, подождав, пока Ветлицын в ажиотаже отстреляет весь свой магазин, встал из-за стола и направил его на главаря.

– Ребята, можете входить!

Сперва в комнату ворвался отряд омоновцев, затем в дверном проеме появились и сами Серега с Мишкой.

Отбросив пистолет в сторону, Ветлицын в порыве отчаяния бросился к книге, однако Лёня опередил его и, закрыв фолиант, придвинул его к себе. Затем он взял рядом стоящую свечу и прислонил пламя к обложке. Книга полыхнула так ярко, словно была облита бензином. Главарь в ужасе дернулся к своему сокровищу, но было уже поздно.

Преступников заковали в наручники. Оставив фолиант гореть на столе, милиционеры поспешили на улицу, вслед за омоновцами, ведущими обоих сатанистов к их уже арестованным сообщникам.

Через несколько минут к кладбищу подъехала группа криминалистов и вокруг завертелась обычная оперативная работа. Серега взял командование на себя и важно ходил вокруг, раздавая приказы и поручения. Мишка отправился домой – ему на сегодня общения с потусторонщиной хватило сполна.

Лёня стоял в стороне, наблюдая, как толпа невидимых жмуриков наблюдала за действиями его коллег, ничего о таком массовом внимании не подозревающих. Затем он, наконец, увидел Рыбкина, мирно сидящего на скамеечке у одной из могил. Лёня подошел к фабриканту:

– Ну вот, Толя, можешь же быть нормальным человеком, если захочешь. – он улыбнулся. – Спасибо.

– Да не за что, товарищ капитан. Я же говорил, обращайтесь. – ответил тот, грустно наблюдая за происходящим.

– Я тебя еще кое о чем хотел попросить. Ты случайно во сне явиться кому-нибудь не сможешь, сообщение ему передать?

Рыбкин кивнул:

– Могу. Имя и фамилию скажите.

– А если он на Мальдивах?

– Да хоть в Антарктиде, мне все равно. Я ж к нему не пешком идти буду.

– Зовут его Антон Колчаганов.

– Что нужно сделать? Попугать?

– Можно и попугать. Главное, постарайся заставить его объявиться у жены и решить все проблемы со своими кредиторами.

– Сделаем, товарищ капитан. – Рыбкин снова грустно вздохнул, и Лёня понял, что фабрикант явно хотел что-то у него попросить, но стеснялся сделать это:

– Толь, тебе, может, нужно чего? Я сделаю, без вопросов. Ну, по крайней мере то, что в моих смертных силах.

Анатолий тут же оживился и, улыбнувшись, хитро посмотрел на капитана:

– Да есть тут одна штука…

***

Спустя двое суток Ветлицын и все его подопечные дали чистосердечные признания. Особенно «мессир» после сожжения его книги совсем потерял свои волю и уверенность и рассказал о всех убийствах уже на первом же допросе.

Колчаганов оказался живым и здоровым. Не сказав ни слова жене, он продал весь свой бизнес и уехал вместе с огромной суммой денег на теплые острова. Лёня поговорил с авторитетом Даниловым и тот заверил капитана, что он займется Потемкиным, и девушку теперь больше никто не побеспокоит.

Кошмаров больше не было, по крайней мере, пока. Его последний сон все еще продолжал сниться Лёне, но от такой порции доброты и радости он и сам не хотел отказываться.

Все закончилось хорошо.

Поэтому спустя ровно два месяца после своей «смерти» капитан Воронцов смог с чувством выполненного долга закрыть оба своих последних дела и сейчас направлялся в сторону Прохоровского кладбища, чтобы выполнить обещание, данное Рыбкину.

Анатолий, видимо, уже успел разнести радостную новость по всему погосту, потому что встречали Лёню как президента.

Капитан вышел из машины и вытащил с заднего сиденья свой телевизор. Толпа оживленно загудела. Поставив телевизор на уже приготовленный ящик возле небольшой трансформаторной будки, он уступил место одному из покойников, при жизни бывшим электриком. Тот быстро соединил нужные разъемы и провода, и к всеобщему ликованию на экране телевизора появилась яркая зеленая картинка футбольного поля.

– Э, смотрите, ЦСКА выигрывает!

Тут же вокруг телевизора началась давка за лучшие места, а Лёня, махнув довольному Рыбкину на прощание рукой, направился к машине. Как по нему, скуки мертвым с лихвой хватало и в адской очереди, в свободное время они тоже заслуживали немного развлечений.

Вывернув машину на шоссе, ведущее к городу, Лёня улыбнулся. Ему в голову пришла та метафора про африканцев из книги, оказавшейся совсем не метафорой. И третье правило экстрасенса на последней странице: «Не воспринимайте всё увиденное или услышанное за чистую монету. Не всё, что кажется простым, не странным и безопасным, на самом деле таким и является. И наоборот, многие на первый взгляд недоброжелательные вещи могут в итоге оказаться вполне полезными. Используйте свою интуицию, будьте уверены, она вас не подведет. Зрите в корень».

Что ж, подумал Лёня, этому мне еще придется научиться.