Текст книги "Почти как в сказке (СИ)"

Автор книги: Екатерина Ларина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Ларина Екатерина

Почти как в сказке

   Всё началось почти как в «Золушке» – с упавшей туфельки. Правда в сказке ей же всё и закончилось, но реальность не так тривиальна. Да и на изящную хрустальную туфельку старый стоптанный мужской башмак из искусственного крокодила не походил вовсе. И прекрасная девушка не теряла его на лестнице королевского дворца. Башмак чья-то сильная и очень меткая рука выбросила из окна девятиэтажки на голову Сергея Валерьевича Коробова в ночь на седьмое января около десяти вечера.

   Возвращался Сережа от родителей и менее всего был склонен ожидать встречи с летающей обувью. Порадовался только, что в связи с морозами на нем была шапка-ушанка, смягчившая удар. Конечно, он попытался разглядеть, откуда прилетел подарок, но окна или были темны, или светились, но и в том и в другом случае хранили суровое (а может, ехидное) молчание, не собираясь выдавать личность меткого хозяина.

   Терять интеллигентское достоинство, столь долго и с упорством взращиваемое в отпрыске мамочкой, Сереже не хотелось. Поэтому до криков с применением ненормативной лексики в попытке выяснить, кто это такой умный, он опускаться не стал. Хотя очень хотелось. Но ночь, холодно, и кричи – не кричи, вряд ли кто появится. Искать Золушку мужского пола путем примерки тоже глупо.

   Поэтому, зачем-то сунув башмак под мышку, Сергей отправился домой.

   И не подозревал он, бедный, что это судьба решила таким образом поставить на нем печать.

   ***

   Работал герой нашего рассказа в государственном университете и был ни много – ни мало кандидатом физико-математических наук и доцентом. В общем, работа нервная и не прибыльная. Поэтому в университете у него было только полставки, остальное время он работал в "Дейте" – фирме, сопровождавшую систему "1С". Жить на эти деньги уже было можно, но до богатого Сереже было как из родного города до Кипра пешком. Хотя автомобиль (скромный "Шевроле") и квартира (досталась от бабушки) у него были. Внешностью судьба его тоже не обделила, но и особо не наградила: чуть выше среднего роста, русоволосый, серые глаза, простое славянское лицо. Можно сказать – симпатичный.

   Думаю, из всего выше перечисленного вы уже поняли, что Сергей Валерьевич Коробов был самым обыкновенным, но достаточно умным мужчиной. Примечательно в нем было только одно – к своим тридцати трем годам он не был женат. И это действительно примечательно, потому что глобальных изъянов, поспособствовавших такому обстоятельству, не наблюдалось. Он даже не курил и очень редко пил пиво, не был завзятым болельщиком футбола или хоккея, не был бабником (и это при наличии множества молоденьких и хорошеньких студенточек вокруг), не был маменьким сынком, садистом, гомосексуалистом и уродом, и т.д. Но женат не был, и это неоспоримый факт.

   А всё потому, что недостаток у этого простого и милого парня таки имелся. Сергей был скромным и стеснительным. При таком глобальном изъяне удивительно, что у него вообще имелся сексуальный опыт. Но тут на руку сыграла внешность. И глупость пятикурсницы Леночки.

   Как Леночка Зимина доучилась до пятого курса – было загадкой как для преподавателей, так и для её однокурсников. В зачетке у нее были одни тройки, но она не знала даже и на них. Хороша же Леночка была неимоверно. Правда наращенные ресницы чуть мешали открывать глаза, а наращенные ногти застревали в клавиатуре, но детская непосредственность и ослиная настойчивость позволяли ей добиваться троек от преподавателей, хоть и не с первого раза.

   Сереженьке не повезло вести пары у Лениной группы. Хотя как сказать. Ограниченность миропонимания студентов с лихвой искупилась последующим сексуальным опытом. Леночка по своему скудоумию посчитала должность ассистента в ВУЗе и почти написанную кандидатскую очень престижными и денежными. Сергей, купившийся на влажные и бархатные карие глаза, простил своей избраннице неспособный на математические изыскания мозг и попытался её не разочаровать. Но никакая сторонняя подработка не сделала его владельцем джипа, а Леночку завсегдатаем салонов красоты и модных бутиков. Так что после нескольких месяцев страсти, а потом нескольких месяцев слез и скандалов они разбежались. Леночка – к Ашоту, а Сережа – к защите диссертации.

   Знакомиться на улице или в других подходящих для этого местах он (не забываем про застенчивость) не умел, на работе же кандидатур для создания крепкой семейной ячейки общества не находил. Почему сразу так серьезно? Потому что Сереженька всё же был умным мужчиной и понимал, что мимолетный роман на работе может существенно осложнить ему жизнь. На студенток же, даже умных, смотреть зарекся вовсе.

   Итак, основные моменты жизни главного героя мы выяснили, что не исключает всплытия некоторых подробностей по ходу рассказа. Осталось присмотреть для него героиню, что при таких установках сделать ой как не просто. Так что просто понаблюдаем за ним. Возможно не зря душа ботинка так стремилась к полету.

   ***

   Зимние каникулы закончились, и студентов вместе с преподавателями встретила сессия. Неизвестно, кто ещё больше боится этого зверя. Потому что за окончание семестра без двоек ответственны, как ни странно, именно учителя. Студенты же с каждым годом стараются учить всё меньше и меньше, зная, что подушевое финансирование ВУЗов преподавательскому составу не дает шанса отчислить нерадивых студентов. Как говорится: студент – это одна десятая преподавателя. В том смысле, что установлен строгий порог: на одного преподавателя должно приходиться десять студентов и никак не меньше. Зарплатный фонд формируется именно из этих соображений. Так что, отчислят десяток двоечников, значит и ставку одну срезать придется.

   Конечно, в крупных центральных или столичных ВУЗах попадаются умные и ответственные студенты, победители олимпиад и просто с большим баллом по ЕГЭ. Но мы речь ведем хоть и об областном центре, но очень маааленьком и провинциальном (кто догадался о каком, пусть возьмет с полки бутылку пива). И оставались в наших ВУЗах те, кто более никуда поступить не мог или у кого родители не могли позволить отправить свое чадо в другой город из материальных (или каких других) соображений. Так что работал Сереженька именно с этим контингентом и сессии ждал с замиранием. Ведь это же еще придумать надо, чтобы такое со студентов спросить, чтобы они могли ответить. И, упаси боже, использовать в вопросах какие-то сложные термины. Студенты же тогда точно билет до конца не дочитают. Хорошо хоть экзамен в эту сессию у него только один.

   Тринадцатого января, понедельник, в девять пятьдесят четыре утра телефон Сергея заиграл похоронный марш. На работе даже никто ухом не повел. Все были уже в курсе, кто звонит. Сам же главный герой едва не перекрестился.

   – Да, я слушаю...Да, делал... Результаты? Вам подробно, с медицинской точки зрения описать?..Не надо? А что тогда надо?.. Когда и где? С собой у меня нет, но приду домой и вышлю Вам по почте...Как нельзя? Почему?.. То есть обязательно принести и показать? А на слово Вы мне не поверите?... Да, я понимаю...Конечно, Вы несете за это ответственность...Ладно, хорошо. Я понял. Когда это надо?..Сегодня?! Но почему меня заранее не предупредили?..Всех не предупредили? Мне, конечно, от этого легче... Я сейчас на работе. Я не могу сегодня... Хорошо, хорошо. Я понял: зарплаты меня лишат, на экзамен приходить запретят. Но можно хоть после обеда?..Да?.. Хорошо...Конечно. До свидания.

   Сергей с чувством матюгнулся.

   – Чего опять хотела от тебя грымза? – Олег даже отвлекся от компьютера.

   – Не поверишь – результаты моей флюорографии.

   – Это-то зачем? – коллега развеселился. – Она за тебя замуж собралась и проверяет, здоров ли потенциальный отец потомства?

   – Тьфу-тьфу-тьфу. Да не дай боже. Как всегда срочно просят собрать сведения под угрозой лишения зарплаты. Да еще ей надо лично увидеть бумажку и убедиться, что я не подтасовываю факты.

   Он ещё привычно пожаловался на грымзу, но ехать домой за результатами и отвозить их в универ всё же пришлось.

   ***

   Машенька была милым ребенком. Спокойным, усидчивым, любящим книжки. Золото. Потом она стала подростком, и к спокойствию с усидчивостью добавилась махровая застенчивость, отчего книжки Машенька полюбила еще больше. Как следствие, натура девушки была до пронзительности романтичной. Математический склад ума от карамели любовных романов не спасал, а напротив немало тому поспособствовал. Вы скажете: как так? Если она рациональный человек, то и мыслить должна реальными категориями, а не прекрасными принцами. Но про рациональность я ничего не говорила. Математический склад ума – это способность вычленять необходимые условия и на их основе строить строго обоснованные выводы. Сами понимаете – условия условиям рознь.

   А девушка Машенька применяла в жизни свои способности так: брался конкретный мужчина и сравнивался с эталонным значением, сформированным в мозгу под влиянием различной (и далеко не всегда в ходящей в рамки школьной программы) литературы. И если процент совпадений не дотягивал до 99,9, то кандидат автоматически отсеивался. К такому разбору она подходила тщательно и через свое сито просеяла всех доступных мужчин. Надо ли уточнять, что даже порог в 50 процентов никто не прошел?

   Еще Машенька, перелетая со страниц одного романа на страницы другого, совершенно не думала о реальности. В итоге сама не заметила, как после одиннадцатого класса оказалась в училище культуры и даже умудрилась его закончить, ненавидя художественное образование и выбранную профессию дизайнера всем своим существом. Заканчивала она его долго, уходя в академический отпуск и возвращаясь. С удовольствием и вовсе бы туда не вернулась, но недальновидная мамочка Машеньки сказала: вот заканчивай, а потом поступай куда хочешь. Чего хотела добиться этим любимая мамочка? Автору это точно неизвестно, и вообще я сомневаюсь, что и мамочке это было известно. Она тоже была легкомысленным существом. У них это наследственное.

   Поступление Машеньки через год после окончания училища на математический факультет университета удивило всех, кроме самой Машеньки. Она-то прекрасно знала о своем математическом складе ума. И вот девушка принялась усердно грызть гранит, мрамор и просто туф науки. С зубами у нее было всё хорошо, и горная порода алгебры, аналитической геометрии, математического анализа и прочее, и прочее поддавалась свободно.

   А вот личная жизнь Машеньки не задалась. Она уже снизила планку до 30 процентов, но... Вот тут автору следует сказать, что красотой девица не отличалась. Не упомянуто это было только по той причине, что надеялся автор на догадливость читателя: столь развитый аналитический ум, позволивший поступить на математический факультет через семь лет после окончания школы, просто не мог соседствовать с красотой. Иначе последняя выгнала бы хозяйку из-за книжек и учебников в мир привлекательных и заинтересованных в Машеньке мужчин. Красиво одеваться, краситься и причесываться, увы, тоже было не в её привычках и способностях. Да и не по финансам – содержали девицу небогатые родители.

   Но к четвертому курсу, да будь благословенен придумавший интернет, личная жизнь замаячила на горизонте (ура! ура! сайтам знакомств). Тут уже не взвешивалось и не оценивалось. Бралось то, что было. У девицы Машеньки оказался большой сексуальный аппетит (сказались годы воздержания), минимум комплексов и потрясающая фигура (скрытая до того под неподходящей одеждой), что для Степана, нового интернет– знакомого, искупало некоторые девичьи недостатки.

   Закончилась учеба. Машенька поступила в аспирантуру и устроилась работать на кафедру под непосредственным руководством научного руководителя. Отработав год, она ожидаемо ушла в декрет, потому что отношения со Степаном не прекращались. Он даже подарил ей обручальное колечко, но вот в ЗАГС сводить, увы, забыл.

   В положенный срок родилась дочка – Настенька. Только новоявленный папаша, выкидывавший фортеля еще во время беременности, не выдержал счастливого бремени отцовства и помахал ручкой через полгода. Что ж, так бывает. Автор здесь даже почти ничего не выдумывает.

   Уже женщина Машенька перенесла это с трудом, но смертельным этот удар не стал. Всё же математический склад ума подсказал, что в бабушкиной квартире вдвоем с дочерью жить намного лучше, чем выносить каждый день скандалы и претензии. В общем, к тридцати одному году Мария Ивановна Петрова обзавелась-таки еще и рациональным мышлением.

   С деньгами в их семействе тоже в тот период стало лучше. И подурневшая за время "счастливой" семейной жизни Маша обзавелась косметикой, стильной стрижкой и одеждой по фигуре. Так что через полтора года на работу вышла стильная, привлекательная и всё еще молодая женщина.

   Мария Ивановна приступила к работе по основному месту в августе месяце. Должность её называлась красиво – ведущий инженер кафедры. Но сводилась к обычным секретарским обязанностям. Конечно, в последний месяц лета в высшем учебном заведении работы никакой. И Маша с разрешения шефа появлялась на работе два раза в неделю на пару часов, остальное время посвящая дочери. Реальная работа была с сентября. Мария Ивановна так же числилась на кафедре ассистентом на полставки.

   Вот с этого момента и началось неявное противостояние Сергея Валерьевича и грымзы. А дело было так...

   На заседании кафедры в конце августа Сережа не присутствовал – были дела на работе. Расписание получил по электронке и в положенное время явился в университет. Зашел на кафедру и... Нет, не остолбенел. Просто за переставленным ближе к входной двери столом инженера увидел новое лицо и ни капли не удивился. За время отпуска по уходу за ребенком инженеры уже менялись три раза. Девица чуть улыбнулась блестящими губами и произнесла:

   – Здравствуйте.

   После чего преспокойно продолжила набирать что-то на клавиатуре.

   – Здравствуйте... – Сергей немного растерялся. Вспомним про застенчивость, и сразу становится ясно, что с новыми людьми он знакомиться не любил.

   – Давайте с вами познакомимся, если уж нам работать на одной кафедре, – Сереженька нашел в своем арсенале обаятельную улыбку и старательно её изобразил. – Меня зовут Сергей. А вас как?

   Холодный взгляд серых глаз смерил мужчину с ног до головы, после чего ему соизволили ответить:

   – С Вами, Сергей Валерьевич, мы познакомились ещё на четвертом курсе. И смею заметить, с той поры моё имя-отчество не изменилось, – и девица ткнула пальчиком с аккуратно накрашенным ноготком в установленную на столе бумажную табличку. На ней значилось: "Петрова Мария Ивановна, ведущий инженер кафедры".

   Сергей соотнес надпись с девицей, а потом стильную стерву с милым существом в очках, волосами в пучок и растянутом свитере, сидевшем тут до декрета. И у него где-то что-то не сошлось.

   – Мария – это вы? Я Вас не узнал... – поверить в такое преображение было трудно. Да, красавицей она не стала, но, тем не менее, это был совершенно другой человек.

   – Я так и поняла, – и Сергей прекратил для нее существовать.

   Он же пошел на пары – сеять доброе и очень недолговечное в памяти студентов.

   Мелочь. Ну не узнал. Можно сказать, комплимент девушке сделал, только Сережа был уверен – с этого дня Мария Ивановна его невзлюбила.

   Кто бы спорил – не ей нужна была чёртова уйма бумажек, которые приходилось подписывать, а то и составлять. В высшем образовании началась реформа: приведение некачественного обучения в состояние ещё более плачевное. Казалось бы: куда ещё хуже? Но нет придела совершенству.

   Учебно-методическое управление всецело политику министерства поддерживало. И попробовало бы оно её не поддержать. Было такое страшное слово: аккредитация – бич и гильотина для всех ВУЗов. Позже уже был придуман список неэффективных, чтоб повысить степень страха. Начальство прониклось и стало пытаться угодить всем возможным и невозможным требованиям. В итоге поток бумажек увеличился в разы, а преподавателям приходилось переписывать рабочие программы по несколько раз за год.

   Бал же по ЕГЭ при поступлении в государственном университете продолжал падать, и стремление студентов учиться – вместе с ним.

   К чему всё это здесь изложено (кроме того, что у автора наболело)? К тому, что от новомодного слова "компетенции" к концу года Сергея начало тошнить. И от пяти программ по одному и тому же курсу, но у разных направлений и специальностей, по новому и старому стандартам – тоже. Можно долго и в красках описывать мытарства с составлением списка литературы, переписывания изменяемых компетенций и ЗУН (знать, уметь, владеть), но кому это нужно? Главное, не менее двух раз в неделю раздавался звонок с уже выученного наизусть номера с очередными, со всех сторон обоснованными претензиями. Вариант: срочно подъехать и подписать новые, сто лет никому ненужные бумажки. И матерящийся, не смотря на всё воспитание, Сережа мчался на кафедру с другого конца города и радовался только одному – наличию машины.

   А этот протыкающий серебристыми стилетами взгляд? Если к нему добавить ещё голос самой строгой и вредной учительницы начальных классов, то трепет доцента и кандидата наук становится объяснимым – детские страхи, они самые сильные и часто проходят через всю нашу жизнь. Так на Сереженьку смотрел только добрый дядя стоматолог, прикидывая какой зуб драть следующим.

   Улыбки на грымзу не действовали, попытки пошутить возвращались в Сергея убойной картечью. В итоге, во втором семестре, путем дачи взятки в виде шоколадки и цветов диспетчеру расписания, он добился переноса большинства занятий на субботу. И теперь был счастлив лицезреть Марию Ивановну только раз в неделю. Что, правда, не спасало его от внеплановых, но очень срочных визитов на кафедру.

   Вот и сейчас, заскочив домой за вожделенной бумажкой, Серёженька гнал свой "Шевроле" на вторую встречу с судьбой. Правда, про судьбу в курсе только автор. Несчастный же главный герой пока в курсе только сволочного характера Марии Ивановны.

   Кафедра по новым информационным технологиям занимала три помещения: два смежных – собственно сама кафедра, и кабинет заведующего. Маленькая комната из двух кафедральных служила раздевалкой и комнатой отдыха. Поэтому, открыв дверь, Сергей никого не увидел, зато хорошо услышал чей-то весёлый и мелодичный голос.

   – Не, Юль. Гадать я не буду. На Рождество нагадалась уже.

   – И чего нагадала? – голос ассистентки Юлии Владимировны он опознал.

   – Да ничего. Знаешь, это "за ворота башмачок, сняв с ноги, бросали". Ну я, как умная Маша, – собеседницы рассмеялись, – нашла на антресолях старые башмаки бывшего. Лежали там, ждали своего срока. Свои-то мне бросать было жалко. Ну и с балкона один кинула. Конечно, он утоп в сугробе. Тогда я пошла на кухню. Окна как раз выходят на площадку перед подъездом, и в форточку отправила второй ботинок.

   – И? – собеседнице было интересно. А уж как было интересно Сергею... Он справедливо сомневался, что в Рождественскую ночь еще кому-то столь повезло.

   – Ииии... Попала по какому-то мужику. Вот как он там оказался? Я ж смотрела!

   – Это твоя судьба, Машка!

   А судьба, в лице автора, хихикая потирала ручки. Ну, как тебе подарок, Серёженька?

   Серёженька же стоял и жалел только об одном – зачем он выкинул этот башмак? Иначе не пожалел бы времени и съездил за ним. Мдаа, тут автор за ним не уследила. Надо было заставить Сергея таскать ботинок в портфеле. Ну да ладно, чего нет – того нет.

   – Здравствуйте, Мария Ивановна, – Сергей всегда обращался к ней по имени-отчеству. – Я привез то, что Вы просили. Здравствуйте, Юленька.

   – Здравствуйте. Сейчас я сниму копию, – равнодушно-холодный голос ничем не напоминал только что слышанный голосок нимфы.

   Пока Мария Ивановна делала скан, Сергей стоял и думал – сказать или не сказать, кто был тем везунчиком? По здравому размышлению решил не говорить. О, соблазн увидеть лицо грымзы в этот момент был большим, но уверенность, что ситуация будет повернута не в его пользу, перевесила. Выставлять себя неудачником, умудрившимся поймать головой ботинок, не хотелось. И не забываем про застенчивость.

   Тут в умную голову кандидата наук забрела гениальная мысль:

   – Если Вы делаете скан, то разве я не мог переслать его по почте?

   На что гюрза в человеческом обличии спокойно отвечала:

   – Могли, но мне нужно было видеть оригинал справки.

   – И зачем?

   – А вдруг Вы там что-нибудь подправили?

   – Знаете, это оскорбительно вдвойне: во-первых, Вы считаете меня способным на подлог; а во-вторых, зачем мне править результаты своей флюорографии?!

   – Не знаю, зачем Вам, но некоторые преподаватели не хотят тратить на нее свое время и говорят неверную дату.

   – Но я-то действительно её сделал.

   – Да, и сейчас я в этом убедилась. Большое за то спасибо, – и, ничуть не изменившись в лице, протянула ему справку.

   Сергею же хотелось Марию Ивановну придушить. И за ботинок, и за потерянные почти два часа. Но он, молча, вырвал несчастную бумажку из её рук и быстрым шагом покинул кабинет.

   Таким быстрым, что забыл снятую шапку на столе. Пришлось вернуться, что счастья в жизнь Сережи не добавило.

   Но стоило бесшумно приоткрыть дверь, чтобы тут же порадоваться своей забывчивости.

   – И зачем ты его гоняла? Ведь у остальных ты вообще только дату спросила.

   – А почему нет? Съездил, проветрился. Ему полезно.

   – То есть ты просто над ним поиздевалась? И за что?

   – ...

   Маша промолчала, а Сергей не мог видеть, как она пожала плечами.

   – То есть даже не за что?

   – Да он меня достал, потому что. Сколько раз мне приходилось его дергать, потому что он УМК вовремя не сдал? А потом, в итоге, всё равно титул подправлять и литературу под требования подбирать. Вечно он занятой, вечно всё забывает. Вот и пусть бегает. И, кстати, экзаменационные билеты тоже до сих пор не сдал.

   – Ой, ну как будто остальные лучше. А дергаешь, и не первый раз, ты только его. Он тебе нравится?

   Сергей насторожился. Такая причина поведения грымзы ему в голову не приходила.

   – Он меня бесит. Ну вот посуди сама: я его дергаю по пустякам, чуть ли не хамлю, а он мне даже слова грубого в ответ не сказал. Это что, для мужика нормально?

   – То есть, если он тебя пошлет далеко и надолго, ты его зауважаешь?

   – О, нет. Я тогда на него еще и нажалуюсь.

   – Хм, мне кажется, я знаю, что тебе надо. Давно у тебя мужика не было. И ты становишься стервой, мстящим всем симпатичным мужчинам, – Юленька вообще отличалась обезоруживающей прямотой.

   – Возможно. Но бегать и искать себе любовника мне некогда.

   – Так не бегай. Лучше рассмотри Сергея в таком варианте, – Сережа ужаснулся такой перспективе.

   – Нашего мальчика-одуванчика? – кого-кого? Возмутился кандидат и доцент. – И как ты себе это представляешь? Я вообще не уверена в наличии у него практического знания о том, что с женщинами в кровати делать полагается. Так нам потом вместе работать.

   – А ты его жени на себе. А если опыта нет – приобретет. Так даже интереснее.

   – Ой, Юль. Ты прекрасно знаешь, что даже будь кандидат, замуж я не пойду. У меня есть Настена. И мужика, которого она будет раздражать (а зная мою дочь, точно будет), мне в доме не надо. Так что закрыли эту тему. А то обновлять список литературы в программах сама будешь.

   Так и не забрав шапку, Сережа тихонько прикрыл дверь. Значит, мальчик-одуванчик! Значит, с женщинами обращаться не умеет! У кого-то недотр...., а он крайний!

   Вот зря говорят, что глупые поступки – это удел женщин. У мужчин тоже есть логическое мышление, и они тоже могут до них додуматься.

   Всё естество Сергея требовало мести – суровой и неотвратимой. Но как доказать женщине, что он настоящий мужчина? Вариант – дубиной по голове и в пещеру – Сергею не подходил по двум причинам. Первая причина: уголовный кодекс, за разбойное нападение, похищение и изнасилование дают слишком много. А вторая: видеть горгону в своей пещере ему совершенно не хотелось. Поэтому он остановился на смягченном варианте: соблазнить и бросить. Глядишь, с расстроенных чувств она и вовсе покинет место работы.

   Мужик сказал – мужик сделал. На следующий день Сергей Валерьевич появился на кафедре с экзаменационными билетами в электронном виде. Мария была на месте и на внеплановое появление мужчины никак не отреагировала, читая что-то с монитора.

   – Мария Ивановна, а я к Вам с просьбой, – Сергей был гладко выбрит, надушен какой-то дорогой туалетной водой (вчера порекомендовала девочка-консультант в магазине) и одет с небрежным шиком. Недовольному взгляду была противопоставлена обаятельная улыбка, прошедшая вчера испытание на продавщицах (кстати, получил 15 процентов скидку). – Я подготовил экзаменационные билеты, но у меня не сохранился образец "шапки". Не могли бы Вы мне помочь?

   – Конечно. Сейчас вышлю Вам на почту, – серый лёд глаз не таял.

   – А возможно нам с Вами исправить билеты прямо сейчас? Просто экзамен уже через два дня...

   – Поэтому всё рассылалось заранее. И я просила Вас сдать эти билеты ещё в октябре.

   Сергей мысленно скрипнул зубами, послал её лесом, но внешне постарался принять самый покаянный вид:

   – Да, я знаю. Дотянул до последнего. Но Вы ведь не бросите меня в беде? – он почувствовал, что переигрывает. Ведь бросит, ещё и ускорительного пинка поддаст.

   – Хорошо. Давайте вашу флешку с билетами, – сдалась Маша. Быстрей бы уже скопировать, а то мешает читать очень увлекательный роман. На такой сцене остановилась, что в пору кого-нибудь изнасиловать, а не шапку билета вставлять. Нет, нельзя такие вещи на работе читать.

   Сергей намеренно не положил флешку на стол, а протянул, притом так, что Маше волей-неволей пришлось коснуться его пальцев. Гюрза ожидаемо не смутилась, не покраснела, и раздражение из глаз никуда не ушло. Но мужчина и не ожидал легкой победы.

   – Пододвиньтесь, – Маша положила ему руку на бедро и с силой надавила, заставляя тем самым опешившего Сергея шагнуть назад. После чего наклонилась сидя в кресле, скользнув головой буквально в сантиметре от его ног. Мужские фантазии сразу подкинули несколько занимательных картинок, но девушка уже выпрямилась. А до Сергея дошло, что она просто вставила флешку в самый нижний разъем системника – верхние не работали.

   – Где здесь? – Маша выясняла местоположение файла. На флешке было множество папок и подпапок. Большинство – со злым и коварным умыслом: засунуть файл подальше, чтобы можно было долго показывать, склоняясь поближе к Маше. От волос девушки шел приятный смешанный запах каких-то трав с ноткой цитруса. Вдыхать его оказалось неожиданно приятно.

   Маша не отстранялась. В общем-то не терпящая вторжения в свое личное пространство девушка, в данный момент дискомфорта не испытывала. Правда таять от мужского присутствия тоже не спешила. Было немножко приятно. Но внешне она была спокойна и деловита. Сергей стоял чуть сбоку и сзади кресла, наклоняясь над Машей так, что когда та выпрямлялась, то невольно касалась его затылком. Через некоторое время, когда файл уже был успешно найден, и почти в половину билетов была вставлена шапка, Сергей понял, что это легкое касание ему приятно, а вид сверху в неглубокое декольте вообще завораживает.

   – Мария Ивановна, а Вы какой шоколад любите? – чувствовалась срочная необходимость прогуляться, да и отблагодарить нужно как-то.

   – Горький, за сто тридцать рублей в нашем киоске, – Маша, не отрываясь от копирования и не смутившись, назвала цену работы. А что, всё в нашем мире имеет свою цену. Да и вообще, она могла скопировать шапку только один раз, а в другие вставлял бы сам на соседнем компьютере, хоть тот и работает с перебоями. Или уступить ему место здесь, хотя в этом случае Сергей мог увидеть, что она читает в несвободное от работы время.

   Так что шоколад был принят, а билеты распечатаны. И в итоге мужчина был смущен гораздо больше девушки.

   Но настоящие мужчины не привыкли отступать. Поэтому на следующий день Сергей принес одну рабочую программу, потом другую... В общем, к концу следующей недели при виде улыбающегося доцента у Маши уже начинался дергаться глаз.

   Сессия всё ещё продолжалась, а значит, другие преподаватели появлялись на кафедре редко. Сергей же – хоть на час, но каждый день.

   Господи, тебя там что, на другой работе уволили? Вопрошала мысленно Маша и старалась вслух не материться. Неужели трудно с первого раза понять, что именно требуется исправлять? Или ФГОС по направлению найти? Почему надо дергать меня?!

   Но отчего-то не отказывала. Да в общем-то она всем на кафедре помогала, чем многие беззастенчиво пользовались. Хорошо хоть не просит самой всё набрать, иначе точно одним мертвым научным работником на этом свете стало бы больше.

   Всё таки Юля права – мужчины у нее не было давно. Даже хуже – кроме несостоявшегося мужа вообще никого не было, а сбежал он уже давненько, и теперь предательское тело наслаждалось даже таким мимолетным мужским теплом. Так что во многом план Сергея был удачен, если бы не одно "но": не было более ненавистных словосочетаний для Маши, чем "учебно-методический комплекс" и "рабочая программа". Поэтому разум бунтовал и требовал кровавых жертвоприношений.

   Двадцать седьмого на занятия вышел пятый курс, поэтому на факультете преподаватели стали появляться чуть чаще. Главное – появилась Юлия Владимировна. Поэтому в скором времени Сергею, уже привыкшему очень тихо заходить на кафедру, и выяснившему, когда по расписанию будут занятия у Юлечки, довелось услышать ещё один разговор. И не говорите автору, что таких совпадений в жизни не бывает. Всё равно здесь автор деспот, бог и судьба.

   – Ну не скажи, и раньше-то был симпотяжка, а сейчас появился стиль, что ли. Если б не мой Федька... Ух я бы...

   – Уж ты бы "ух". Кто б сомневался. Только что это ты только сейчас об этом задумалась? Вы вместе уже пять лет работаете.

   – Он для меня слишком скромный. Был. А сегодня так посмотрел и улыбнулся... И что с мужиком случилось?

   – Как будто много вариантов. Или его по голове ударили чем тяжелым, – знала бы Маша, как права, – или нашел себе женщину. Что, конечно, удивительно, но не вероятно. Хотя вероятность удара по голове – больше.

   Хотел бы Сергей подумать, что это не про него, но из мужчин кафедры сегодня был только он – принимал экзамен у четвертого курса.

   – Не терялась бы ты, Маша.

   – Юль, мы это уже обсуждали. А уж если у мужика кто появился, так я тем более в этом направлении никаких шагов делать не буду.