355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Екатерина Кариди » Невеста чудовища (СИ) » Текст книги (страница 8)
Невеста чудовища (СИ)
  • Текст добавлен: 5 июля 2018, 16:30

Текст книги "Невеста чудовища (СИ)"


Автор книги: Екатерина Кариди



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

глава 21

Бродить целый день вокруг, не попадаясь на глаза и не приближаясь, было сложно. Потому что Зэйна и человеком, и зверем притягивало к девушке, словно какой-то странной магией. Но он поставил себе жесткий предел. Надо успокоиться, понять, что с ним происходит. Возможно, это именно магия, он же видел, девчонка магичила. Это может быть просто откат, такая его реакция на постороннюю магию в стенах Лабиринта.

Успокоиться. Разобраться, а пока присматривать за ней со стороны. Она неловкая. Может опять порезаться или еще что-то по неосторожности с собой сотворить. Мало ли, что взбредет в голову этой блаженной. Вон, целое утро бродила, наверное, ноги натерла. Зэйн видел, как она возвращалась, неся в руках туфли.

При мысли, что этой глупышке больно, у него самого начинало ныть где-то в груди. Потому он и решил проверить. А приблизившись незаметно, услышал, как она тихонько пела.

Кинжалы и стрелы огненные. Вот что Зэйн почувствовал, уразумев, ЧТО она поет.

...А после сын родится у меня

или дочь...

Заткнул уши, зажмурился и умчался к чертовой матери в самое сердце Лабиринта. Туда, где он мог бесноваться и реветь сколько влезет, его никто не услышит.

Она не была, ни дурой, ни блаженной, она просто обыкновенная девушка, которой хочется счастья.

А он проклятый идиот.

... сын родится у меня или дочь...

Как он мог?! Запродать свое еще не родившееся дитя и ЕЕ Гелсарту?! ЕЕ?! Как?!

В какой момент Господь лишил его разума? Как, чем Гелсарт его развел, что он согласился?!

Потом он долго сидел, сжимая руками голову. Остывая и медленно приходя в себя.

Свое решение он принял, Если за ошибки надо платить, он один за них заплатит, девушку это не коснется.

Теперь глаза можно было открыть. Глубоко вдохнуть, подавляя горечь, и усмехнуться. Что ни говори, заставлять себя держаться от нее вдалеке было тяжело, сняв с себя этот запрет, Зэйн испытал большое облегчение.

***

Время было уже позднее, им в этот день пришлось долго ехать, пока наконец добрались до постоялого двора, одиноко стоявшего в степи. Благо ночь выдалась хоть и облачная, но лунная. А от сплошной пелены подсвеченных луной облаков мягкий рассеянный свет, так что каждую травинку на обочине было видно.

Солгар уже согласен был даже заночевать в степи, но Лесарт упрямо двигался вперед. И потому он молча ехал рядом, взглядывая иногда на суровый профиль наставника и спрашивая себя, откуда такое чувство, что этот человек всегда все знает? К тому моменту, когда царевич морально дозрел до мысли, что ехать придется всю ночь, Лесарт вдруг прервал молчание и произнес:

– В четверти часа езды будет постоялый двор. Там и заночуем.

Царевич только шевельнул бровями, в создавшейся ситуации это можно было считать хорошей новостью. Поесть горячего, заснуть в постели, это...

Горячего они поели. По большой миске густой бобовой похлебки с бараниной, щедро сдобренной какими-то специями, от которых у царевича чуть не случился пожар в глотке. И пресные лепешки.

А вот комната им досталась одна на двоих, да и то под самой крышей. В этот день на постоялом дворе было много народу. Вино и сыр они забрали с собой. И теперь Солгар сидел на своей постели, а Лесарт стоял у окна.

Уже долго стоял, не шевелясь и глядя в темноту, в руке глиняная кружка с вином. Солгар наблюдал за ним, пытаясь разгадать, что же этот загадочный человек видит и о чем молчит. И вдруг спросил о том, что не давало ему покоя уже несколько дней. Просто они на эту тему больше не заговаривали:

– Почему она именно вам доверила свою тайну?

Не требовалось уточнять, кого молодой человек имел в виду, Лесарт его прекрасно понял. У Солгара даже создалось впечатление, что тот ждал этого. Высокий сухощавый мужчина повернулся к нему вполоборота, сделал глоток вина и произнес:

– Ответьте на один вопрос, царевич.

Моментами эта привычка наставника отвечать вопросом на вопрос ставила его в тупик и заставляла ощущать беспомощность.

– Да, конечно, – проговорил Солгар.

– Зачем вы едете со мной?

– Я? – переспросил царевич, внезапно растерявшись,

Ему казалось, это очевидно, однако, когда вопрос был задан вот так, в лоб, почему-то сложно было найти ответ. А наставник смотрел на него пронизывающим взглядом, и свет свечи подсвечивал огненными отблесками его прозрачные льдистые глаза. Царевич прокашлялся, поведя шеей, и проговорил:

– Я хочу спасти Гесту от чудовища. Хочу помочь ей.

– Но чем вы можете помочь ей теперь?

– Я не знаю, – смешался Солгар.

Словно снова окунулся его в тот момент на площади, когда девушку увозили, а он ощущал себя ничтожеством. Испытанное однажды, породило в душе протест, он вскинул голову и с жаром спросил:

– Но вы же тоже едете туда с той же целью?!

Наставник кивнул.

Прошел по комнате до стола, поставил глиняную кружку и тихо проговорил, глядя в стену:

– Спасти Гесту вы могли еще в Белоре.

Он бил безжалостно. А у Солгара ворочалось в душе тяжелое и неприятное чувство. Однако Лесарт заговорил снова, и слова его прозвучали неожиданно мягко, словно он залечивал им же самим нанесенные раны.

– Может быть, сейчас вам кажется, что вы были влюблены в нее, но это не так. В вас говорит человеческое чувство вины. Не любовь. Совесть. Произошедшее пошатнуло ваш мир, и вы едете со мной, чтобы обрести себя. Постичь свое предназначение.

Солгар, слушавший его, затаив дыхание, глубоко вздохнул. Наставник запросто выложил то, что он прятал от самого себя глубоко внутри. Однако, глядя на Лесарта, он понял сейчас одно.

– Скажите, – начал он неуверенно. – Ведь вы тоже...

– Да, – кивнул Лесарт. – Я пытаюсь обрести себя уже больше тридцати лет. А теперь, кажется, получил шанс приблизиться к цели. Вы спрашивали, почему Ивалион доверила мне свою тайну? Потому что я знал ее еще девочкой.

– Но как...? – у Солгара в голове не укладывалось.

Наставник усмехнулся:

– Придется, видимо, рассказать вам немного о своей жизни. Ну что ж, слушайте.

Лесарт повернул лицо к окну и стал рассказывать:

– Когда-то очень давно меня на охоте смертельно ранил и бросил умирать мой младший брат. У нас были разные матери, мою мать отец любил больше, но это к делу не относится. От своей матери мой брат унаследовал амбиции, темную магию идемонический огонь в крови. С таким огнем трудно терпеть соперников, понятно, что я ему мешал. – он пожал плечами. -Меня подобрал и оживил странствующий жрец Салимского Оракула.

Солгару показалось, что ветер пронесся по коже, заставив его невольно вздрогнуть.

– С тех пор мои волосы стали седыми, зато я приобрел от него дар провидеть судьбу и истинную суть вещей. Как вы догадываетесь, назад в свой дом я не вернулся, мертвые должны оставаться мертвыми. Некоторое время жил при Салимском храме. Оттуда я и знал Ивалион.

Странное выражение лица было у Лесарта, словно погрузившись в воспоминания, он бередил незажившую рану.

– Когда ей исполнилось четырнадцать лет, и открылся ее дар, она ненадолго исчезла из храма, а вернулась сама не своя. Оказалось, ходила в Киремос, и там ей не повезло случайно попасться на глаза моему брату. – Тут Лесарт вдруг опустил голову, отряхивая полу своего кафтана. – Предсказание, которое она сама себе сделала, гласило, что ее предназначение родить дочь, которую отдадут чудовищу. И бороться с судьбой ей не дано, потому что умрет родами. Ивалион считала, что бороться нужно, пока ты жив. С тех пор она бесследно пропала.

Он замолчал, хмуря брови, а потом продолжил:

– У меня ведь тоже есть дар, но я так и не смог ее тогда найти. А потом однажды увидел в видении мужчину, к которому ее приведет судьба, нашел его и все время был рядом. Ждал.

– То есть вы...?

– Да, – с горечью проговорил Лесарт. – А потом я хранил ее тайну. Ивалион хорошо скрыла свое дитя, но от судьбы не уйдешь.

Несколько минут стояло тяжелое молчание. Наконец Солгар спросил:

– Вы любили ее?

Лесарт не ответил, только глаза светились застарелой болью. А потом он сказал, глядя в пространство:

– У Гесты великое предназначение. А нам с вами еще предстоит постичь свое.

Странная догадка вдруг забрезжила в мозгу у царевича, когда он сопоставил некоторые фразы. Аж в висках запульсировало. Не в силах удержаться, Солгар спросил:

– Наставник, вы говорили... ваш брат... Кто он?

Тот не спеша отпил вина из глиняной кружки, криво усмехнулся и проговорил:

– Властитель Гелсарт.



глава 22

Властитель в далеком Киремосе тоже не спал. Не оставляло неприятное чувство, что он упустил контроль. Не то, чтобы Гелсарт боялся, что Зэйн его обманет. Нет, трижды повторенное согласие – клятва, и родовая власть не даст ему отвертеться. И все же. Все же.

Его мучила досада, которую он топил в вине. А на границе сознания плавала какая-то не дававшая покоя мысль. Когда осознал, запустил чашей в стену и зло расхохотался. Еще недавно точно также топил досаду в вине Зэйн. А сейчас у мальчишки был такой вид...

Гелсарт был уверен, что тот хитрит и что-то скрывает.

Но было и еще кое-что. Смутное ощущение, ассоциация из прошлого. Неуловимое, как ускользающий аромат магии, что он почувствовал там, в Лабиринте. Он совершенно точно ощущал его когда-то. Это было очень давно. Ему трудно было соотнести, но почему-то связывалось в его сознании с невестой сына.

Заглядывая в себя, властитель не мог понять, что с ним происходит. Почему его так влечет к этой девочке? Только потому, что она Катх, а Катхи потомки драконов? Это могло служить объяснением.

В жилах Гелсарта текла малая часть крови демонов, так, во всяком случае, с гордостью говорила его мать. Эта самая гордость превращала его в НЕ человека, давала право смотреть на остальных людей, как на пищу. И Гелсарт был хищником, способным пожрать всех вокруг.

А капля крови древней расы делала девчонку особенной. Могло бы послужить объяснением.

Но было еще далекое смазанное воспоминание и ощущение, от которого он теперь не мог отвязаться. Ощущение, что он когда уже видел это и упустил. К тому же три предсказания от Салимского Оракула. Три раза посещал его странствующий жрец, чтобы сообщить ему нечто о его сыне. И ни разу Гелсарт, взбешенный беспардонной наглостью жреца, вторгавшегося прямо в его покои, не дослушал предсказания до конца.

Возможно, он был неправ. Сейчас он бы лучше владел ситуацией.

Усилием воли отбросив раздражение и досаду, властитель сосредоточился на главном.

Итак, мальчишка задумал обмануть его?

Гелсарт снова расхохотался.

Он скорее удавит Зэйна в стенах Лабиринта, чем упустит то, что послала ему судьба.

***

Стоит только принять какое-то решение, и жизнь сразу выстраивается в стройную цепочку событий, которых раньше вроде бы и не предполагалось. Это оттого, что судьба показывает новый путь. Если выбор неверный, то путь этот все равно приведет в тупик, но если выбрать правильно...

***

Вчера Зэйн решил для себя, что девушка никогда не узнает, кто он на самом деле. Ее не коснутся последствия его проклятой ошибки. Он станет ей другом, братом, будет рядом всегда, чтобы она не страдала от одиночества и тоски. Зэйн был уверен, что убережет ее и сможет сделать счастливой.

А страшный неуклюжий ящер будет появляться время от времени. Приносить еду в корзинке, вращать глазами, шипеть. Все равно она его не боится.

И у Гелсарта, как бы он не бесился, просто не будет повода забрать девушку. Пока обещание не нарушено, Зэйн оставался в своем праве. Геста ЕГО жена, а когда проводить консумацию, только ему решать.

План казался идеальным.

***

Этой ночью он почти не спал, лежал с открытыми глазами, пока по ощущениям не наступило утро. Хотелось прийти к ней. Увидеть, как загораются изнутри ее невероятные чистые и одновременно мудрые глаза. Ему хватит этой радости, этого глотка жизни. Потому что всего остального он себя сам лишил.

Однако первым должен был в любом случае появиться ящер.

И в этом тоже был элемент игры.

Забежать к ней с утра в образе чудовища, попытаться угадать, в каком девушка настроении. Главное, чтобы она не заметила, его нетерпения. А потом подождать, когда она выберется на прогулку.

Почти дождался, он уже слышал, как цокают каблучки ее туфелек по каменным плитам пола. И тут его осенила гениальная мысль.

***

Удивительным образом пригодилась премудрость дворцового этикета, которую по приказу царицы Фелисы вдалбливала ей воспитательница. Сейчас Геста нередко вспоминала эту пожилую даму с благодарностью. Потому что когда твой день поделен на множество обязательных действий, это дисциплинирует, а привычка к тому, чтобы, все делалось безупречно, придает действию некий смысл.

Первые два-три дня она держалась на сильном возбуждении, однако постепенно начал наваливаться откат. Ибо осознать, что она оказалась замурована в подземной тюрьме с чудовищем, пусть не страшным и даже по-своему заботливым, было по-настоящему страшно. Что отныне жизнь ее будет проходить тут, и ей больше никогда не увидеть солнца.

Подступало отчаяние.

Тогда простые повседневные дела обрели вдруг ценность. А сколько радости подарил засохший мох, который ей удалось оживить. Настоящее чудо, среди мертвого подземелья – цветы, как маленький подарок судьбы.

И вдруг в этой странной полужизни появился ОН.

Мужчина смутил ее и перевернул все в душе. Потому что был живой, настоящий, и с ним можно было разговаривать. Но он исчез так же внезапно, а Геста все терзалась мыслью, что обидела его, сказала или сделала что-то не так. Да и вообще, с какой стати ему тратить на нее свое время? Это же очевидно.

Девушка шла, опустив голову, погруженная в свои мысли, и только в последний момент отреагировала на звук. Вскинула глаза, да так и застыла, чувствуя, что сердце бешено колотится и подскакивает куда-то к горлу, а в груди диковинным цветком расцветает невероятная радость. ОН!

Когда осознала, что совершенно неприлично пялится на мужчину, ее стало заливать румянцем. А и глаза-то трудно отвести. Что ж она такая глупая и неловкая...

В первый момент мужчина показался ей хмурым, запыхавшимся и каким-то растерянным. Как будто бежал куда-то, наткнулся на нее и теперь не знал, что ему делать. То ли здороваться, то ли бежать дальше. И вдруг на его хмуром лице возникло подобие улыбки. Мужчина немного скованно повел плечом, сделал шаг в ее сторону и поздоровался:

– Привет, Геста.

И что-то такое промелькнуло во взгляде, будто в его отливающих золотом глазах зажегся свет. Кажется, он тоже был рад ее видеть? Стараясь не выдать охватившего ее волнения, девушка пробормотала:

– Привет, Яз.

Он шевельнулся, а Геста наконец оторвала взгляд от его глаз и с удивлением увидела, что он держал в руках. Книгу! Настоящую, в кожаном переплете и с застежками. Ей приходилось видеть книги у наставника Лесарта и во дворце у царицы Фелисы. Страницы у них были из очень тонко выделанной телячьей кожи, и на каждой тексты и красивые рисунки, сделанные от руки. Геста знала, что такие книги стоят целое состояние, у нее глаза на лоб полезли.

А мужчина, до того смотревший на нее странным взглядом, словно очнулся. Провел рукой по лбу и протянул ей книгу.

– Это тебе.

– Мне?

– Да, – кивнул он, потемнев лицом. – Подарок.

Подарок?

– Но... – заставила себя выговорить потрясенная Геста. – Это же так дорого!

Мужчина неожиданно усмехнулся, словно сбросил оцепенение, и проговорил:

– Пустяки, у меня таких много.

– Да? Ой... Ну, спасибо! Даже не знаю, что сказать... – растерялась Геста, разглядывая доставшееся сокровище.

Благоговейно водила кончиками пальцев по тисненному переплету, по покрытым патиной застежкам из старого серебра. Безумно хотелось заглянуть внутрь.

– Ты ведь умеешь читать? – услышала его голос.

– Да, я... – Геста так и не могла оторвать от книги глаз.

– А то я бы мог тебе почитать, – проговорил он.

Она механически ответила:

– Да.

И ойкнула, понимая, что он давно уже на нее смотрит, а она-то дура дурой... Девушка прокашлялась, поправляя косу на затылке, и промолвила, подавляя смущение:

– Да, спасибо. Э... это было бы здорово.

– Ну вот и хорошо. – он как будто внезапно расслабился. – Знаешь, мне самому было бы интересно.

– Только сначала цветы польем, – проговорила Геста, поднимая вверх указательный палец левой руки.

Надо же было как-то приземлить себя и дисциплинировать, потому что ей вдруг ни с того, ни с сего стало необычайно весело и легко, а мир вдруг перестал казаться огромной мрачной тюрьмой.

Теперь мужчина шел рядом, а Геста украдкой поглядывала из-под ресниц и думала, как все-таки здорово, что Яз пришел опять. И этот подарок... Подарок вообще был чем-то запредельным. Вспомнилось, как властитель Гелсарт сказал, защелкивая на ее запястьях те дорогущие и такие бесполезные браслеты:

– Маленький подарок, – и вздрогнула от ощущения, словно что-то страшное, змея или скорпион, проползло по коже.

Еще ей впомнилось странное обещание и какой-то хищный блеск в его взгляде. Как будто Гелсарт знал о ней нечто такое, о чем не подозревала она сама. Но тут они пришли, и Геста постаралась отбросить неприятные мысли.



глава 23

Старательно поливая цветы, Геста украдкой разглядывала мужчину. Он стоял чуть поодаль и, нахмурив брови, рассматривал что-то на потолке в углу залы. И так так он в этот момент ее не видел, девушка решила изучить его внимательнее.

Да, он был красив. Именно так, как ей тогда, в первый миг и показалось. Но что-то диковатое и немного странное было в его красоте. Высокая, стройная фигура, хорошо развитое тело, мощное, но не громоздкое, а гибкое и подвижное. А главное – смуглая кожа. Он был словно поцелованный солнцем.

Девушка даже поразилась. Если Яз живет тут достаточно долго, а это очевидно так, то как он умудрился сохранить, такой свежий цвет лица? Тут же нет солнца.

Лицо заслуживало отдельного рассмотрения, ибо оно ей больше всего в его облике нравилось. Гармоничные, но резкие черты. Широкие скулы, тяжелый волевой подбородок с упрямой ямочкой посередине. Густые брови вразлет, они отбрасывали тень на глубоко посаженные глаза, и от этого его яркий золотистый взгляд моментами казался горящим. Красиво вырезанные капризные губы. Гесте в этом чудился контраст, намекающий на жестокость и порочность характера, но жестокости она в нем не видела, скорее норовистость.

Она заметила другое. От него веяло силой и почему-то тоской.

Очень странный человек. Ей показалось, что он многое скрывает, но ведь они едва знакомы, и у нее права выведывать его тайны.

Внезапно он перевел на нее взгляд, и Геста, застигнутая врасплох, испугалась своей бестактности. Потому что взгляд был как удар. Болезненный и жаркий. Однако выражение его глаз сразу сменилось, словно закрылось одно окно и открылось другое. И в этом другом окне мелькнули веселые искорки.

– Ну, – он шевельнул рукой, обводя пространство зала. – Где будем читать?

Читать? У Гесты мгновенно загорелись глаза. Это было здорово!

Она заозиралась по сторонам. У дальней стены зала стояли широкие каменные скамьи, вроде той, на которой она спала в первую ночь своего появления здесь. Потом перевела взгляд на мужчину и неуверенно спросила, наморщив нос:

– Может быть здесь?

А потом вдруг спохватилась:

– Ой, нет! Здесь, наверное, опасно. В любой момент может появиться мой муж...

Весьма двусмысленное выражение промелькнуло на лице мужчины.

– Пожалуй, да. Наверное, – сказал мужчина прокашливаясь. – Что будем делать? Может, пойдем к тебе? Чудовище же в это время к тебе не заходит?

??? О...

– Только не надолго, – проговорила она с опаской, – А то, кто его знает...

– Ты так его боишься? – спросил он.

– Я? Нет. Я знаю, он не причинит мне вреда. Просто не хотелось бы его огорчать. А вот тебе, Яз, – она ткнула в мужчину пальцем. – Следовало бы его бояться.

И покивала, для большей убедительности. Но, похоже, этот самонадеянный тип нисколько не испугался. Он смотрел на нее склонив голову к плечу, и странно улыбался, а потом выдал:

– Ну что, пошли? И кстати, я бы от фруктов не отказался, у тебя еще что-то осталось?

Это прозвучало совершенно неожиданно и моментально разрядило обстановку.

– Конечно! – засуетилась Геста.

Ящер как раз сегодня утром притащил полную корзину спелого, словно налитого медом инжира. Его было так много, одна бы она все равно не съела.

И они пошли, а по дороге Геста почему-то так расслабилась, что опять стала рассказывать ему истории из своей жизни. На это раз, как в срочном порядке обучали носить пышные платья и танцевать разные танцы. Светские и интимные.

***

Что??!

Зэйн чуть сбился с шага.

Да этой блаженной на язык надо было вешать символ ее девственности, а не на ноги! Подумать только! Рассказывать кому не попадя такие вещи!

А девушка самозабвенно что-то говорила и смеялась, совершенно не понимая, как ее слова могут быть восприняты. И он остыл, вспоминая, что сам себе назначил роль ее друга, брата и наперсника. А другу и наперснику можно рассказать многое. Ему можно рассказать все.

Но сначала надо было осознать себя в этой роли, привыкнуть. Это было не так-то просто, потому что из него фонтаном перла неконтролируемая ревность. Но тут девушка обернулась к нему и улыбнулась, поправляя выбившуюся прядку. Все это походя, не придавая никакого особенного значения. И также отвернулась.

И он рассмеялся, закатывая глаза. Тихо, беззвучно. Над собой. Понимая, что отныне подобные вещи ему придется выслушивать часто, потому что его невеста непосредственна, а в некоторых вопросах просто дитя. А еще ему стало любопытно посмотреть на эти самые интимные танцы в ее исполнении. Муж он или не муж, в конце концов?

– Покажешь?

– Что? – переспросила Геста, заправляя непослушную прядку за ухо, и махнула рукой. – Ой, воспитательница говорила, что у меня просто медвежья грация.

И засмеялась, показывая полный рот жемчужных зубов. Зэйн слегка завис, но он уже немного притерпелся к роли наперсника, потому решил не выходить из образа.

– Нет, погоди, – проговорил он рассудительно. – Надо посмотреть, что ты там исполняешь, и только после этого судить.

Геста остановилась, невероятные бирюзовые глаза вспыхнули. Она уставилась на него и наморщилась, раздумывая.

– Вообще-то. Я должна танцевать для мужа, но в чем-то ты прав... Обещай, что не будешь смеяться.

Смеяться? Да стоило Зэйну представить ее, как у него в горле пересохло.

– Не буду, – пообещал он совершенно серьезно.

– Ну ладно, может, потом как-нибудь покажу, – махнула она тонкой ручкой и снова защебетала.

А он теперь не мог избавиться от видений. И это только начало.

***

За разговором они добрались до ее комнаты. Геста все опасливо оглядывалась на лестнице, беспокоясь, вдруг появится ящер и застанет их врасплох. Тогда мужчина предложил натянуть нить поперек самой нижней ступени, а к ней привесить какой-нибудь звенящий предмет. Чудовище непременно заденет своими лапами, нить оборвется.

В итоге внизу у входа на нити, выдранной из покрывала, сейчас висели ее ножные браслеты соединенные цепочкой. Символ девственности. Геста хихикала и отводила глаза, потому что получилось уж очень символично.

Она сидела кушетке, а мужчина устроился на полу рядом. Корзина стояла между ними, и оба увлеченно поедали спелый инжир. Гесте подумалось, что он, наверное, любит инжир. Сама она впервые его попробовала уже после того, как пересекла границу Гелсартова царства.

Стесняясь открыто разглядывать, как мужчина ест, Геста смотрела на его пальцы. Длинные, красивые и сильные, они ловко очищали с налитого соком белого инжира кожурку и отправляли в рот нежную мякоть. Его губы и пальцы блестели от сока. Геста настолько увлеклась зрелищем, что забыла есть сама

И вдруг он перевел на нее взгляд и весело сказал:

– Не волнуйся, я успею сбежать.

– А...? – только сейчас поняла, что опять забыла обо всем и неприлично на него пялись.

Взглянула на инжирину в своей руке, а там уже сок перепачкал ей все пальцы, и невольно рассмеялась. Вспомнила, как они с Ти лазили за черешней в царицын сад, и стала рассказывать. Про то, как черешню за пазуху сыпали, а потом сторож их застукал. Понятное дело, пришлось удирать, и она тогда неудачно свалилась с дерева.

– И? – спросил мужчина, отправляя в рот очередную ягоду.

– Ну... черешня была спелая, и вся подавилась. А мне потом пришлось всю ночь одежду от сока отстирывать.

– Мммм? – хмыкнул он н как-то странно повел бровями.

– А знаешь, – вдруг сказала Геста. – Я ведь не настоящая царевна.

Мужчина уставился на нее и даже перестал жевать.

Она и сама не заметила как разговорилась о личном. О том, что уж наверное не стоило рассказывать постороннему человеку. Но здесь, в этом подземелье, они были друзьями по несчастью, а это здорово сближает. И потом, ей просто хотелось поделиться, высказать один раз свою тайну. Немного обидную, но в этом ведь не было ее вины.

– Да, я незаконная дочь царя. Моя мать была пленницей-рабыней. Но по отцу я все равно получаюсь вроде как царская дочь. Даже последний месяц жила во дворце. Вот... – она грустно улыбнулась и добавила: – А родилась я на конюшне. Но я никогда не видела маму, потому что она умерла в тот же день. Говорят, ее лошади затоптали.

***

Зэйн был потрясен. Значит, ее запихнули сюда, на растерзание чудовищу, вместо кого-то? Чудовищная несправедливость. С другой стороны, он теперь не представлял на ее месте кого-то другого. Не хотел представлять!

Никто другой ему не был нужен. Мелькнула мысль, будь на ее месте другая, он не стал бы долго думать. Переспал бы с ней, отдал потом Геласарту и больше никогда не вспоминал. Несправедливость? Рука судьбы. Лучик света в его мрачном царстве.

Видя, что девушка грустно хмурится, уйдя в воспоминания, Зэйн отложил любимый инжир в сторону, разом аппетит пропал. Глянул на свои заляпанные сладким соком руки и вдруг сказал:

– Знаешь, я ведь тоже никогда не видел свою мать.

Захотелось поделиться чем-то сокровенным в ответ.

– Да, – грустно улыбнулась она. – Сочувствую тебе, Яз.

Пожала плечиками.

– Мне немного неудобно, что пришлось утаить это от владыки Гелсарта.

– А ему и незачем об этом знать, – задумчиво проговорил Зэйн.

Опять что-то не вязалось. Не такой тип его папаша, чтобы от него можно было бы что-то вот так утаить. А Гелсарт вцепился в девочку как клещ. Даже браслеты на нее нацепил обручальные. Хрен ему, а не девушку!

И все же, что в ней такое, что его отец, этот жестокий и развращенный циник, вот так сошел с ума? А с ним самим что творится? С ним самим ЧТО? Если он не может даже мысли допустить, чтобы отдать ее.

Теперь он узнал одну тайну девушки, но ясности это не прибавило. А говорить на эту тему с отцом, давать ему в руки лишние козыри, не хотелось.

– Ну что, моемся и читаем? – звонкий голосок девушки вывел Зэйна из задумчивости.

У него сработала мгновенная ассоциация, а перед мысленным возникла взором картина, как она голая моет его голого в ванне. Как струится вода, как дрожат капли на ее золотистой коже...

После этого дыхание и способность говорить вернулись не сразу.

– Да. Ты первая, – пробормотал он, закрывая глаза. – А я... потом.



    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю