Текст книги "Проклятие китайского колдуна"

Автор книги: Екатерина Савина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Даша усмехнулась.

– Вот теперь все, как обычно, – сказала она, – как хорошо, что он нашелся. Знаешь, я даже почему-то рада тому, что Васик опять надрался до чертиков. Честно говоря, мне немного не по себе было наблюдать за тем, как он мучился без своей бутылочки. Хватит с меня колдовских штучек. Вот он – такой родной и обычный Васик – пьяный.

– Непредсказуем русский характер, – продолжала разглагольствовать Даша, – у меня был знакомый художник, который мог месяцами не употреблять спиртного, но как только у него появлялся заказ, суливший баснословные барыши, уходил в продолжительный запой. Объяснял это тем, что – волновался. Так-то...

– Пойдем, – сказала я, – заберем его отсюда. Не хватало еще, чтобы и Васик в полицию загремел.

Мы подошли к стойки бара и с двух сторон взяли Васика под руки. Он что-то замычал и снова ухватился за бутылку. На этот раз она выскользнула у него из рук и, упав на пол, разбилась.

Васик вскрикнул и, увлекая нас с Дашей за собой, опустился на колени.

– Ра... разбилась, – горько выговорил он и с силой ударил ладонью по опасно поблескивающим осколкам.

Брызнула кровь. Даша взвизгнула. Я вскочила на ноги. К нам уже бежал, угодливо изгибаясь, лакей с полотенцем. Общими усилиями мы подняли Васика усадили его за ближайший столик и перебинтовали руку. Он уже не сопротивлялся, только постоянно оглядывался на рассыпанные в луже осколки и морщил лицо.

Даше уже было не до смеха.

– Васик! – она осторожно дотронулась пальцем до его лица. – Где ты был? Мы тебя искали, искали...

Васик не обращал на нее никакого внимания. Я вдруг поняла, что вовсе он не пьяный, он просто... просто... Я заглянула в глаза Васику. В его взгляде ясно читалось безумие.

Даша тоже начала понимать. Вскрикнув, и зажав ладошкой рот, она затеребила Васика за рукав. Тот мотнул головой и закрыл глаза.

– Как же это... – прошептала Даша, – знаешь, Оля, мне кажется, что он не напился. Он... Что с ним?

Я пожала плечами.

* * *

– Привет, девчонки! – вдруг грянул у меня над ухом густейший бас.

От неожиданности я даже вздрогнула. Липкая паутина тоненькой китайской речи, опутавшая серый от табачного дыма воздух бара, разлетелась на куски от сочной фразы, произнесенной на чистом русском языке.

– Соотечественники! – снова пробасил подошедший к нам человек, без приглашения плюхаясь за наш столик. – А я смотрю на вашего товарища и все думаю – нет, не может быть он иностранцем – свойская у него морда – русская.

– Здравствуйте, – запоздало поздоровалась я, а Даша кивнула.

– Меня Михаилом зовут, – широко улыбнувшись, представился наш новый знакомый.

Мы с Дашей назвали свои имена, Даша, легонько коснувшись лица Васика, проговорила:

– А это наш друг Василий. Извините, он немного того...

– Да нет базара!

Проговорив эту фразу, наш новый знакомый Михаил так энергично всплеснул руками, что едва не опрокинул столик. Васик вздохнул и опустился лицом на стол. Через минуту он задышал ровно, и я поняла, что Васик уснул.

«Ну и слава богу», – подумала я и перевела взгляд на подсевшего к нам человека, который, между прочим, приобняв за плечи немного прибалдевшую от неожиданности Дашу, что-то увлеченно ей рассказывал.

Вроде бы, этот человек представлялся Михаилом. Кстати, имя ему очень подходило – густейшая курчавая шевелюра на его голове сливалась с пышной бородой, отчего лицо Михаила очень напоминало добрую звериную морду. И невероятных размеров коричневый спортивный костюм с начесом, наверное, в два раза зрительно увеличивающий размеры самого Михаила, отлично дополнял его сходство с млекопитающим из семейства медвежьих – и рыкающий голос тоже.

– Я здесь на втором этаже живу, – гудел Михаил в ухо Даше, – уже третий год в этой гостинице, ни одного нормального русского лица не вижу, кроме этих идиотских дипломатов и этих... политиков...

– А вы, простите... – перебила его Даша, подаваясь в сторону от назойливых объятий Михаила, – а вы, простите... чем занимаетесь?

Михаил недоуменно сморгнул и почесал толстыми короткими пальчиками шею под бородой.

– Как это – чем занимаюсь? – переспросил он. – Сижу в баре. Пил водку. Рисовую. Кстати, нужно еще заказать – а то вы какие-то... заторможенные.

– Моя подруга хотела спросить, – встряла я в разговор, – кто вы по профессии?

Этот вопрос также поставил Михаила в тупик. Он выпустил из своих рук Дашу и глубоко задумался. Мы с Дашей переглянулись.

– Снова начинается, – ясно читалось в тоскливых глазах Даши, – Господи, как я устала от всего этого... Неужели хотя бы несколько минут с нами не может ничего не происходить? Нас выпустили из полиции, нашелся потерянный Васик, все бы прекрасно, но вот еще объявляется этот непонятный Михаил.

Даша вздохнула.

Михаил пожал плечами и растеряно взглянул на меня.

– Вы безработный? – предположила я.

– Ага! – обрадовался он. – Я нигде не работаю уже три года! Значит, безработный. Точно...

– Безработному точно не по карману будет жить в этой гостинице, – негромко проговорила Даша, вроде бы ни к кому специально не обращаясь, – тем более – целых три года жить...

– Пойду принесу водки, – поднялся со стула Михаил, – или, может быть, вам чего-нибудь другого?

– Нам ничего не надо, – сказала Даша, – мы с подругой уже уходим...

– Уже уходите? – огорчился Михаил. – Ну, хотя пять минут посидите? Ну, пожалуйста... Я вас буду угощать, чем захотите! Хотите рисовую водку?

Мне очень не хотелось подниматься в свой уже успевший порядком надоесть номер. Тем более – Васик, которого нужно, конечно, оттранспортировать...

– А потом я вашего друга отволоку наверх, – словно прочитав мои мысли, предложил Васик, – а то он совсем плохой. Я тут со вчерашнего вечера сижу, так он часов в семь утра пришел – уже едва на ногах стоял – такого пьяного редко увидишь в России-то, а не то что в Китае.

– Пьяный в семь часов утра? – Даша посмотрела на меня. – Ночью Васик был трезв и напиться за те несколько часов он просто не мог. Тем более, что он вообще не мог пить. И не то у не было состояние, чтобы...

– Не может пить? – вдруг рассмеялся Михаил. – Тогда все понятно! А я-то думал! Он что – закодировался? Я же смотрю, он пьяный, но какой-то не такой пьяный... И пока он здесь валандался у стойки, он веди ни глотка не выпил – я за ним наблюдал. Он стакан в глотку опрокинут, а бухло обратно из него лезет. Бармен замудохался с тряпочкой за ним бегать... Понятно – ваш друг не пьяный, а просто дурью закинулся какой-нибудь. Я тоже так делал, когда мне пить нельзя было... Ну, когда трипаком болел. Обкуривался и долбался каждый день. Очень меня мучило то, что пить нельзя.

Михаил вздохнул и покачал головой.

– А теперь до такого состояния дошел, – снова замолотил он языком, – что сколько не пью, никак не могу допьяна напиться. Верите, почти вторые сутки пью – и все еще трезвый. Как стеклышко.

– Значит, Васик ничего не пил, – задумчиво проговорила Даша, – почему же он так...

Васик, лежащий на столе, пошевелился и что-то промычал, не открывая глаз.

– А как здесь с наркотиками дело обстоит? – поинтересовалась я у Михаила, который все еще переминался с ноги на ногу у нашего столика, видимо, не решаясь отойти за водкой, чтобы – не дай бог – не упустить нас.

– С наркотой?! – воскликнул он, – да прекрасно дела обстоят! Хотите, через пять минут принесу? Вам чего – покурить, по ноздре?.. А может быть, что-нибудь эдакое – из национальной китайской кухни?

– То есть, – снова перебила его Даша, – достать наркотики в этой гостинице – не проблема?

– В этой гостинице – проблема. А если выйти на улицу и пройти буквально десять метров – то никаких проблем, – пояснил Михаил.

– Все понятно, – вздохнула я, хотя ничего мне все-таки понятно до конца не было, – Васик проснулся и, вспомнив, что не может выпить, решил... вспомнить свое бурное прошлое... Помнишь, Даша, сколько мы потратили сил, заставив его пройти курс лечения и таким образом отвадив от кокаина? А он решил все заново начать.

Я заметила, что Михаил смотрит на нас удивленно.

– Да чего вы так за него беспокоитесь? – спросил он. – Ну, ужабился пацан и хрен с ним. Завтра будет как новенький. Я сам его подлечу. Лично. Так я пойду за водкой?

– Конечно, – сказала Даша, – иди.

– А вы не убежите? – неожиданно проговорил Михаил, – обещаете?

– Нет, – в один голос заявили мы с Дашей, – не убежим. Обещаем.

Михаил широко улыбнулся и, переваливаясь с ноги на ногу, побежал к стойке. Через минуту его уже никак нельзя было отыскать взглядом среди толпящихся у стойки бара китайцев. Кажется, я забыла сказать о том, что Михаил был очень маленького роста – ниже меня примерно на голову.

– Пойдем быстрее отсюда, – сказала я, повернувшись к Даше.

Даша, ухватив за рукав пробегавшего мимо официанта, что-то втолковывала ему, указывая то на спящего за столом Васика, то на дверь, ведущую из бара прочь. Несмотря на то, что Даша довольно прилично изъяснялась по-английски, официант непонимающе хмурился и разводил руками – до тех пор, пока Даше не пришло в голову сунуть ему в карман пару двадцатидолларовых купюр.

Глава 4

– А-атвали! – орал Васик.

Он даже пытался отбиваться от волокущего его по коридору официанта руками, слабыми, как весенние веточки. Пару раз Васик шлепался на худую задницу и, раскинув длинные ноги, сидел, раскачиваясь, словно старый еврей на молитве. Официант, очевидно проклявший самого Васика, нас с Дашей, несчастные сорок долларов и все на свете, пытался взвалить себе на плечо иссушенное последними событиями тело Васика, глухо что-то ворчал себе под нос.

– И кто же знал, что поездка в лифте так на человека подействует... – пробормотала сквозь зубы Даша, поддерживая мотающуюся из стороны в сторону патлатую Васикову голову, – был овощ, а, как в лифте оказался, сделался буен. Что за морока нам...

Официант под тяжестью голосящего дурным голосом Васика стал заваливаться на бок. Я едва успела подскочить и подставить плечо.

– А-атвали!! А-а-а-атва-а-али! – снова загорланил Васик. – Не жж-ж-желаю! Пу-пусти, папа... па-падла!

– Хорошо еще, что коридорный на нас вроде бы не обращает внимание, – заметила Даша, поймав Васика за дрыгавшуюся ногу в тот самый момент, когда его ступня, обутая в тяжелый ботинок просвистела в сантиметре от уха официанта.

Я оглянулась на коридорного. Пьяный он, что ли? Сидит, как истукан, на нас не смотрит, смотрит в сторону. Или здесь так принято? Не обращать внимание на буйствующих клиентов? Тактичные люди эти китайцы, что и говорить. Наш обслуживающий персонал давно бы уже забегал и завозникал, угрожая милицией и вымогая мзду.

До двери в номер Васика осталось несколько шагов, мы находились как раз напротив двери в номер, где остановилась я.

– Может быть, его к тебе? – предложила Даша. – Чтоб не мучиться. Нам каждый шаг с таким трудом дается...

– Благодарю покорно! – отозвалась я. – Всего-то пару метров осталось протащить этого ненормального и все.

Васик снова что-то заорал и задрыгал ногами. На этот раз я не успела поддержать официанта – и он вместе с Васиком рухнул на покрытый ковровой дорожкой пол.

Оказавшись под извивающимся и орущим Васиком, официант немедленно захныкал, а Васик неожиданно резво вскочил на четвереньки и совершенно по-собачьи рванул вперед по коридору.

– Идиот! – прошипела Даша, с ненавистью смотря на подпрыгивающий зад, обтянутый черными джинсами. – Вот не сойти мне с этого места, если я еще куда-нибудь с этим идиотом поеду. Ну, сколько можно нас позорить.

Официант поднялся на ноги и, держась за стеночку и покачиваясь, побрел прочь – к лифту – очевидно, решив, что его миссия закончена.

Я обернулась к нему, открыла было рот, чтобы позвать, но потом махнула рукой. И так натерпелся человек. За такого транспортировку такого клиента, как Васик, не сорок долларов нужно платить, а по меньшей мере – четыреста. И еще сотню сверху за моральный и физический ущерб.

Официант, не переставая хныкать, двигался к лифту. Он заметно подволакивал ногу; а когда Васик добежал до конца коридору и, повернув обратно, издал нечеловеческий вопль, втянул голову в плечи и заковылял к лифту быстрее.

Васик несся на нас, тряся головой и взлаивая, как самая настоящая бешеная собака.

– Хватаем и к тебе, – проговорила Даша, выходя на середину комнаты и расставляя руки, словно вратарь, навстречу которому приближается с мячом нападающий из вражеской команды, – вон у тебя и дверь приоткрыта – не нужно будет с ключом возиться...

Я тяжело вздохнула, но все же согласно кивнул. С ключом возиться и правда не придется – дверь отходила от косяка примерно на пять сантиметров, впуская в темную прихожую полоску желтого света из коридора.

Стоп!

Позвольте, ведь я прекрасно помню, что я закрывала дверь.

– Стоп, – вслух проговорила я, – я прекрасно помню, что я запирала дверь, когда уходила. Слышишь, Даша?

Даша не слышала. Преграждая путь Васику, лицом она напоминала женщину с плаката военных лет «Родина-мать зовет» – отрешенная решимость и ясное ощущение приближающейся опасности.

Васик рухнул, пару метров всего не добежав до Даши – как раз напротив двери в собственный номер.

– Слава богу, – выдохнула Даша, – кажется успокоился...

Васик свернулся калачиком и через минуту спокойно засопел.

– Может быть, так его и оставим? – проговорила Даша, подходя к нему.

Я оторвала взгляд от своей двери и шагнула к ней.

– Даш, – позвала я, – ты не помнишь, когда мы уходили из номера – утром – я запирала за собой дверь или нет.

– За ноги тащить придется... Что?

– Я утром заперла дверь в свой номер или нет – не помнишь? – повторила я.

Даша пожала плечами.

– Как же мне все упомнить, – усмехнулась она, – столько событий за весь день – исчезновение Васика, убийство портье, полиция, следователь... Дикая сцена в баре, этот... Михаил... Путешествие на наш этаж из бара, собачьи бега... Какую ты ерунду говоришь, Ольга! Заперла, не заперла. Если у тебя из номера что-то пропадет, администрация возместит убыток – во всех приличных гостиницах так. А вспомнить – запирала ты номер или нет – извини не могу. В голове все перепуталось, честное слово. Вполне возможно, что ты и забыла запереть – мы ведь в каком состоянии утром выходили из твоего номера? Вот то-то...

На секунду мне вдруг стало зябко, будто я заглянула в глубокий сырой погреб. Черт возьми, терпеть не могу такого ощущения, как всегда означающего, что нечто нехорошее должно случиться. Терпеть не могу – прежде всего потому, что это ощущение меня никогда не обманывало.

– Ладно, – вздохнула Даша, – бери этого парнокопытного за копыта... то есть за ноги и понесли.

* * *

Николай Николаевич, прежде, чем позвонить долго вертел в руках продолговатую, словно покрытый белой краской кабачок, телефонную трубку, покусывал губы.

Наконец он – уже в десятый, наверное, раз, набрал номер и, услышав сакраментальное «абонент не может ответить на вызов или находится вне зоны связи», отключил телефон.

– Опять телефон потерял где-то, – проговорил он, – ну и сынка мне господь бог послал. Черт возьми, я все-таки отец и мне нужно знать хотя бы – долетел Васик до Китая или нет. Позвонить в гостиницу?

Воодушевленной новой идеей, Николай Николаевич так и сделал. Когда ему сообщили, что ожидаемые гости Хуньжоу благополучно прибыли, положил трубку и облегченно выдохнул.

– Ну, хоть так, – сказал он.

Николай Николаевич взялся за лежащие перед ним на столе сигареты, но тут же, спохватившись, взглянул на часы.

– Ах ты, черт... – пробормотал он, – совсем замотался. Через пять минут у меня назначена встреча с Ковалевым. Интересно, какие сведения он собрал о Якове Семеновиче. Мне кажется, что ничего плохого сказать об этом достойном человеке нельзя. Он очень хорошее впечатление производит.

Секретарша позвонила ровно через пять минут.

– К вам Федор Михайлович, – доложила она.

– Федор Михайлович? – удивленно переспросил Николай Николаевич. – Но договоренность была с Ковалевым. Он не смог прийти и послал вместо себя Федора Михайловича? Но почему он в таком случае не предупредил меня? Обычно Ковалев крайне пунктуален... Впустите! – прервав ход своих размышлений вслух, разрешил Николай Николаевич.

Невысокий и грузный – весьма благообразного вида – мужчина стремительно вкатился в кабинет. Лицо его было скорбно и слезы застыли в русой окладистой бороде. Увидев гостя Николай Николаевич изумленно приподнялся с кресла и уже кладя руку на грудь, словно удерживая рвущееся оттуда тревожное чувство, проговорил негромко:

– Что случилось?

Благообразный тяжело опустился в кресло напротив Николая Николаевича и ответил после продолжительного вздоха:

– Нашего Ковалева с нами больше нет...

– Как это? – не понял Николай Николаевич.

– Вчера... – Федор Михайлович в отчаянии дернул себя за бороду, – вчера... его сбила машина. Прямо возле его дома – во дворе – когда он направлялся к своей машине... Такое горе...

– Насмерть? – шепотом спросил Николай Николаевич.

– Насмерть, – судорожно вздохнув, подтвердил Федор Михайлович, – он скончался через несколько минут после происшествия... Не приходя в сознание.

Николай Николаевич опустился в свое кресло и сжал пальцами виски.

– Столько лет, – проговорил он, невидящим взглядом уставившись в стол, – столько лет мы сотрудничали... Учились с ним на одном курсе... Уже тогда... Убийцу нашли? – подняв голову, быстро спросил Николай Николаевич.

– Какое там! – горестно выговорил Федор Михайлович, махнув рукой. – Сбил и тут же скрылся... Наверное, пьяный какой-то был или наркоман.

– Я немедленно позвоню! – Николай Николаевич схватился за телефон, – немедленно позвоню и попрошу кого надо поднять на ноги всех ментов в городе и разыскать того ублюдка!

– Не стоит, – снова вздохнув, проговорил Федор Михайлович, – я уже поставил в известность... наших общих знакомых. Убийцу второй день ищут по всей Москве – все выезды из города перекрыты. Так что... работа идет.

Рука Николая Николаевича сползла с телефонной трубки. Несколько минут он сидел неподвижно, потом замотал головой и снова поднял глаза на Федора Михайловича.

– Теперь, как я полагаю, – заговорил Николай Николаевич, – дела, которыми занимался Ковалев, перейдут в ваше ведение. Как вы отнесетесь к моему предложению.

– Всегда готов, – ответил Федор Михайлович, почтительно склонив голову.

– И вот вам первое задание, – сказал Николай Николаевич, – в Москве работает такой бизнесмен – Яков Семенович...

– Я понял, Николай Николаевич, – мягко перебил Федор Михайлович, – к счастью, Ковалев незадолго до своей трагической гибели обращался ко мне – просил помочь с этим делом – и, конечно, посвятил во все тонкости. Все материалы, которые он собрал, он передал мне. Ну и я накопал кое-что...

Федор Михайлович извлек из дипломата объемистую черную папку и положил ее на стол перед хозяином кабинета.

– Скажу вам сразу, – понизив голос, проговорил он, – этот ваш новый деловой партнер – Яков Семенович – очень достойный человек. Очень. Ну, вы сами все поймете, когда ознакомитесь с материалами.

– Спасибо, – сказал Николай Николаевич, пододвинув папку ближе к себе. Искоса он глянул на часы.

От Федора Михайловича не ускользнул этот мимолетный взгляд. Он тотчас поднялся и, попрощавшись, направился к выходу из кабинета.

У самой двери он снова обернулся и прошептал:

– Горе-то какое... Горе!

И вышел.

* * *

Водворить Васика на кровать, как того и следовало ожидать, оказалось делом сложным. Да к тому же – неблагодарным – очутившись на широкой постели, Васик замычал, взбил ногами белоснежные простыни и вместе с ними съехал на пол, где и успокоился, уютно свернувшись, словно сытая кошка на солнышке.

– Спит, – вздохнула Даша, – вот и славно. Нет, ну надо же так нажраться. Алкоголик наш Васик и все тут. И никакие китайские колдуны ему не помешают... потреблять спиртосодержащие вещества. Пойдем не будем ему мешать. Пусть проспится.

– Не скажи, – покачала я головой.

– Как это? – обернулась ко мне Даша.

Мы устроились в креслах – в мягко освещенном холле – друг напротив друга. Даша закурила и протянула мне пачку сигарет и зажигалку.

– Что ты хотела сказать? – снова спросила она.

– Я хотела сказать, что не очень Васик был на пьяного похож, – проговорила я, – там, в баре.

– То есть – как это – не был похож на пьяного? – удивилась Даша. – А на кого он по-твоему был похож, когда его мотало из стороны в сторону... На трезвого?

– На трезвого тоже не похож, – согласилась я, – а ты помнишь, что нам говорил этот Михаил?

Даша задумалась, потом снова вздохнула.

– Да-да, – сказала она, – вспомнила! Он не видел, чтобы Васик хоть каплю спиртного вылил себе в глотку – нашего заговоренного друга каждый раз выворачивало. Да, – она вздохнула, – наркотики. Неужели, он снова начал употреблять наркотики?

– Скорее всего, – подхватила я, – Михаил наблюдал за ним и предположил, что Васик обдолбался каким-нибудь препаратов. Наркотики. Тем более, что склонность у него к этому делу есть. Помнишь, конечно, как мы его пытались отучить от кокаина? Тогда у нас получилось. С трудом, правда... Хорошо еще, что привычка Васика к кокаина не успела превратиться в привязанность. Нам повезло.

– Зато Васик быстро нашел, чем свой белый порошок заменить, – проворчала Даша, – начал пить как лошадь. И напиваться как свинья.

– А теперь вот... Когда ему нельзя пить...

– Да, – сказала Даша и мы надолго замолчали.

Курили.

Мне вдруг снова на ум пришла моя запертая-незапертая дверь. Может быть, это горничная приходила убираться, да и забыла закрыть за собой.

Впрочем, что здесь голову ломать. Нужно пойти и выяснить. Только осторожнее. С нами давно уже – с самого приезда в этот проклятый Китай происходит что-то странное и страшное. Либо – кошмарное стечение неблагоприятных обстоятельств, либо... кто-то очень хочет нам навредить. Последнее – более вероятно. Слишком много совпадений, чтобы все происходящее выглядело цепью случайностей. К тому же – как давным-давно убедилась я – случайных совпадений не бывает.

«Так кто же в таком случае нас с Дашей и Васиком преследует? – пришла мне на ум вполне резонная мысль, – этот человек, должно быть, здорово нас ненавидит, если устраивает такое... А есть лишь один человек на земле, который ненавидит меня, Дашу и Васика больше всего на свете. Имя ему – Захар. Мой заклятый враг – убийца моей сестры, кошмар моих снов, мой вечный противник».

– О чем ты думаешь? – спросила меня вдруг Даша.

Я подняла указательный палец, и Даша замолчала, чтобы не вспугнуть мои мысли.

«Так-так, – рассуждала я, – если это Захар, то он должен находиться где-то рядом. По крайнее мере – он должен находиться в Гонконге. Но чтобы это выяснить, мне понадобиться максимальное напряжение моих экстрасенсорных способностей. Надеюсь, мой организм уже успел более или менее приспособиться с смене климатических и временных поясов. Сейчас я... Конечно, определить точное местонахождение Захара мне не удастся – но ощутить его присутствие – это вполне мне по силам. Если он, конечно, в Гонконге. А то, что Захар где-то неподалеку сейчас уже не вызывает у меня никаких сомнений. Кто еще может вредить двум слабым девушкам и одному парню, никому никогда серьезного вреда не причинившим?»

Очнувшись от своих мыслей, я услышала усталый Дашин голос:

– Телевизор, что ли, включить...

– Не надо, – неожиданно громко сказала я.

– Почему это? – вздрогнув, спросила Даша.

– Мне нужна будет – тишина.

– Тишина? – удивилась Даша. – А зачем? Спать, что ли... А-а! – вдруг поняла она. – Я и сама хотела предложить тебе. Наверное, твой организм уже акклиматизировался и ты сможешь выяснить, что же в конце концов происходит.

– Я попытаюсь, – ответила я, подумав, что прежде времени пугать Дашу Захаром не стоит. Кто знает...

Я закрыла глаза.

* * *

Синие полосы табачного дыма, непонятно каким образом проникшие из-под потолка Васикового номер в мое сознание, колыхались, словно водная поверхность минуту назад сомкнувшаяся над утопленником.

Захар...

Особенных усилий, чтобы вызвать из небытия его образ, я не прилагала – его бледное, будто никогда не видевшее солнце лицо, глубоко сидящие глаза и тончайшая кожа, плотно облегающая острые скулы... голова, лишенная всякой растительности – нередко заставляли меня вскрикивать и просыпаться посреди ночи, бежать в ванную – чтобы вытереть с лица липкий холодный пот – а потом, включив во всех комнатах свет и запустив одновременно телевизор, магнитофон и радиолу, сидеть на кухне до рассвета, куря одну сигарету за другой.

Плотно сжав губы, я удерживала у себя в сознании ненавистный образ, пока мое астральное тело осторожно, словно слепой, попавший в чужую квартиру, нащупывало неощутимый для всех остальных людей уровень пространства вокруг меня.

Гостиница...

В гостинице его нет.

Улица и близлежащие дома...

Нет ничего похожего...

Круги расширялись и довольно скоро я была уверена, что в центре города Гонконга никакого Захара нет. Ощупывать окрестности было сложнее, но пока я справлялась. Многоголосый гул то и дело возникал у меня в голове, непонятные китайские фразы и гудки автомобилей сбивали с толку, но я, не открывая глаз, смотрела в темные зрачки своего врага и – могу поклясться – хотя образ Захара, вызванный мною, был всего только образом, мне одной подчиненным астральным слепком, не обладающим совершенно никакой собственной энергетикой, я видел – могу трижды поклясться – что тонкие его губы вились в улыбке, словно спаривающиеся червяки, и темные глаза смеялись ненавидяще...

Когда я вышла из транса, Даша уже спала в кресле напротив меня. Я посмотрела на часы – оказывается прошло уже два часа.

Я пошевелилась – Даша проснулась немедленно. Наскоро протерев кулаками воспаленные глаза, она спросила хрипло:

– Ну и что?

Еще минуту я переводила дыхание, не в силах пока говорить.

Даша несколько раз прикусила нижнюю губу, очевидно, по-своему поняв мое молчание.

– Так я и думала, – горько прошептала она, – это он. Это он, да? Это... Захар.

Я качнула головой. Я ни в чем не была уверена, хотя мне казалось, что...

– Это он, – приняв мой кивок за утвердительный, проговорила Даша.

Она вдруг вскочила с кресла и оглянулась, хотя, кроме нас в полутемном холле никого не было.

– Он здесь?! – вскрикнула она. – Он здесь?! Он где-то рядом? Он в гостинице? Он где-то в городе?

– Успокойся, – устало проговорила я, – его нет в гостинице. И скорее всего его вообще нет в городе. По крайней мере, я не смогла его обнаружить...

Даша испуганно замолчала.

– Я, конечно, не могу быть уверенной в полной мере, – продолжала я, – но, как мне кажется, Захара в городе нет. Такой мощный источник паранормального излучения трудно не заметить... Нет, – резюмировала я для Даши, да и для себя тоже, – его в городе.

Даша снова опустилась в кресло. Она почти успокоилась, но дышала все равно тяжело.

– Так значит, – выговорила она, – все, что происходит с нами, это не его рук дело?

– Выходит, так, – ответила я, – воздействовать на сознание человека возможно только при непосредственном контакте... Ну, за редким исключением. Если Захар где-то далеко – а так оно, скорее всего, и есть – то, следовательно, он и не может нам никак навредить. Логично?

– Логично, – согласилась Даша, – но ведь с нами что-то происходит. Кто-то пытается нас достать. Кому это нужно, кроме Захара?

– Никому не нужно, кажется, – ответила я, – но ведь Захар мог поручить это дело кому-нибудь из своих сообщников.

– Вряд ли, – возразила Даша, – кому он это поручит? Его правая рука – Ящер – всего только лакей и, в принципе, ничего из себя не представляет. Способен выполнять только мелкие поручения. Я сомневаюсь, чтобы Захар додумался послать Ящера куда-то за тридевять земель – в Китай – чтобы...

– Да, – проговорила я, – Захар прекрасно знает, что я – трудная добыча. Ящер никак не годится на роль охотника.

– Новые сообщники? – предположила Даша. – Сколько воды утекло, многое могло измениться.

– Это точно, – сказала я и внезапно подумала о том, о чем мне думать совсем не хотелось. – А вдруг экстрасенсорная сила Захара развилась до такой степени, что он может управлять энергией на огромном пространственном расстоянии? Это, конечно, маловероятно, но... но не невозможно, – но вслух я ничего не сказала.

– Не знаю, – проговорила Даша и вздохнула, – знаю только одно – что действительно происходит. И это что-то не сулит нам ничего хорошего. Как-то раз неделю жила а Питере – на третий день моего приезда там разразился невероятной силы ураган – гром, молнии, град величиной с куриное яйцо... Сущий ад.

– Ну и что? – спросила я.

– А то, – закончила Даша, – три дня небо все темнело и темнело – каждый день тучи сгущались – и наконец небо было просто черное – днем черное, понимаешь? Очень необычное состояние. Все питерцы ждали, что произойдет что-то страшное. Жутко было ждать. С минуты на минуту. Вот что-то подобное происходит с нами и сейчас.

Я не нашлась, что ответить. Просто пожала плечами.

* * *

Толстяк успокоился только тогда, когда желтая приземистая машина такси отвезла его на самую окраину города. Он вышел из автомобиля, покачиваясь и пытаясь огромным пунцовым платком унять лившийся по его раскаленному лицу пот. Заметив неподалеку укрытое от солнца грязноватым брезентом кафе, он направился туда.

Официант прибежал не тотчас же, как только Толстяк уселся за столик – Толстяк минут пять покачивался на пластиковом стуле, одна ножка которого была отчего-то короче трех оставшихся.

– Все, – бормотал он себе под нос, – это был последний раз. Теперь уже все... Назад – домой, в Питер. И пусть этот... и пусть он делает то, что обещал. Хватит меня шантажировать...

Он шумно выдохнул и, подняв глаза, увидел, что над ним, склонившись почтительно, стоит китаец в белом, но грязном и захватанном руками фартуке.

– Воды, – попросил Толстяк, – минеральной, без газа...

Желтое, плоскоскулое лицо китайца скривилось в гримасе недоумения.

– Ах ты черт... – сморщился Толстяк, сообразив, что он только что пытался сделать заказ на русском языке, – воды, – снова попросил он, перейдя на английский, – минеральной. Только без газа... Понимаешь, тупая рожа, без газа!

Через минуту Толстяк уже жадно пил воду прямо из горлышка пластиковой бутылки – крупные капли, катились по его горлу вниз и расплывались серыми кляксами на белом вороте его рубашки.

Запищавший в кармане телефон заставил Толстяка содрогнуться всем крупным телом. Бутылка вылетела из рук и покатилась под столик, щедро орошая холодной водой песчаную пыль никогда не метенной мостовой.

Толстяк, поперхнувшись, надолго закашлялся, одновременно доставая из кармана телефон и включая его.

– Да! – сипнул он в трубку, стараясь подавить все еще терзающие его горло спазмы.