Текст книги "Мотылек"

Автор книги: Екатерина Мансурова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Мужчина сделал большой глоток чая и кивнул в сторону оперативников.

– Ребята, не могли бы вы нас оставить?

– Эми, это не безопасно…

Я достала из сумочки ИЖ и положила рядом с собой.

– Теперь достаточно безопасно?

Помявшись, они вышли, напомнив Стефану, что будут находиться за дверью и в случае чего, бэтмены готовы прийти на помощь. Но этого не требовалось. Чутье редко подводило меня. Да и три пулевых ранения придавали уверенности, что далеко он не убежит.

– Я не стану говорить этого на камеру, иначе долго мне не протянуть. Да я уже не жилец… поэтому молчать нет смысла.

– Хорошо, – я отключила камеру и откинулась на спинку кресла. – Я не буду вести ни видео, ни аудио запись. Не стану записывать то, что вы мне скажете. Просто поделитесь тем, что случилось в парке.

Стефан долго молчал. Мне уже показалось, что он решил передумать, но неожиданно мужчина начал повествование:

– Женщина, которую мы преследовали, Стэйси Донован… это агент Ми-6.

– Скажите, что это советский вертолет, а не английская разведка…

Мужчина тяжело замолчал. Черт. Если в деле замешан шпион, то совершенно ничего хорошего это не сулит. В лучшем случае, позвонят сверху, и дело придется прикрыть, за отсутствием состава, или потому что глухарь… в худшем – полетят головы. И хорошо, если только с должности, а не с плеч. Но мне это не грозило, поскольку официально я так и не была устроена.

– Зачем вам понадобилось убивать английского агента…

– Все было не так. Служба безопасности получила данные, что Стэйси копает под моего работодателя. Готовилось покушение. Стэйси была лишь пешкой. Но она обладала информацией о киллере, через которого мы могли выйти на заказчика. Подробности операции – место, время, все это она должна была узнать сегодня от связного. Но она обнаружила слежку, завязалась драка и… на войне не без жертв, вы же понимаете. Эта дамочка дралась как тигр и не собиралась оставлять нас в живых.

– То есть, это была самооборона? – я удивленно вскинула брови.

– Вы, видимо, плохо себе представляете, на что способен агент Ми-6. Даже несмотря на свой нежный пол.

– Охотно верю, – я снова, и на этот раз с большим любопытством, открыла папку.

– У нее были чертежи отеля, в котором остановился Франциск, расписания дежурств и смены телохранителей, даже пароли от почт и стенографии наших переговоров. Они нас сделали, и я понятия не имею, как им удалось.

– Крот…

– Да, вполне вероятно. Но я лично отбираю всех парней. За каждого ручаюсь…

– Ой… зря вы это. Только не говорите, что вы на руководящей должности. Первое, чего вы не должны делать – это ручаться за кого-то. Не в этой деятельности. Предаст любой, стоит только правильно надавить.

– Все мои парни проверены. Без семьи, без обязательств, без долгов, без вредных привычек… давить практически не на что. Они зарабатывают так, что могут позволить себе собственный остров, через год или другой. И поверьте, наш Босс не скупится на дорогие подарки. Это не работа, а мечта.

– Куда я могу выслать свое резюме?

– Ваше резюме попало точно по адресу. На его секретную почту. А, учитывая многочисленные утечки информации, мы не могли проигнорировать его. Поэтому пришлось вас найти и отработать.

– Вы что же, думали, что и я агент Ми-6?

– Поверьте, не только Ми-6 интересуется моим работодателем.

– Знаете насколько законопослушная жизнь способна облегчить существование в этом мире? Вы удивитесь…

– А вы удивитесь тому, что за все время работы его светлость не нарушило ни одного закона, – заметив мой скептический взгляд, он поправился. – Чего, разумеется, не могу сказать о службе безопасности. Если бы мы чтили законодательство, то вынесли бы герцога вперед ногами еще в первый же год после его рождения.

– Неужели у него так много врагов. Этих герцогов – пруд пруди, зачем он сдался английской разведке.

– Я итак сказал вам слишком много. Больше чем требуется. Он хороший человек и его нужно защитить. А Стэйси пала жертвой собственной глупости. Нам не на руку ее смерть, поскольку из-за этого сорвалась встреча со связным, и мы теперь не знаем подробности ни о месте, ни о времени покушения.

– Да уж, дело дрянь… придется вашему милорду…

– Его светлости.

– Да неважно. Придется ему отменить завтрашние лекции.

– Это исключено.

– Вы же лучше меня понимаете, что ему сейчас не стоит высовываться. Маловероятно, что кто-то ликвидирует его прямо во время лекции, но до и после… столпотворение, хаос, возбуждение людей – идеальное прикрытие. Никто даже не заметит. Укол кардиотоксина от случайного столкновения и вашего голубокровного приедет опознавать убитая горем мать.

– Отмена лекции исключена. Но я должен быть там, чтобы обеспечить его безопасность.

– А вот это, мсьё Стефан, абсолютно исключается. Все, что я могу для вас сделать – это удобный кожаный диван на ночь, вместо вечеринки с бомжами на бетонном полу и больничная палата после допроса. Но выйти… не получится. Мне еще предстоит долгая беседа со следователем по поводу обвинения, которое мы вам предъявим. Полагаю, вашего сообщника следует искать где-то в районе трех метров от Жерара Депардье?

– Он хороший человек, – Стефан начал нервничать, пытаясь доказать, что его Боссу по ночам мешает спать свет от нимба над головой.

– Да успокойтесь вы… приставим мы охрану вашему Боссу. Со всем разберемся. Не такая уж и патовая ситуация. Если версия самообороны подтвердится, то уже через недельку другую вы сможете вернуться на службу.

– Мне уже может быть не к кому возвращаться. Вы должны передать эту папку его светлости.

– Нет, друг. Так не пойдет. Папка – вещественное доказательство, – я замолчала и еще раз пролистала документы, которые в ней находились. – Впрочем, ничто не мешает мне снять копию. Как думаете? И, пожалуй, мы плотно закроем жалюзи. Так, на всякий случай.

Сделав копию документов из папки, до того, как вернулся Вик, я еще раз внимательно посмотрела на Стефана. Мужчина, 48 лет. Недлинные русые волосы уже тронула седина. Лицо в области лба и глаз усеяно морщинами, около левой брови шрам, вероятно, защищал своего хозяина. Судя по уставшему взгляду, на долю этого человека выпало немало. Интуиция в делах редко меня подводила. И сейчас я была склонна верить ему. Его ноги были перебинтованы, но крови не видно. Либо я очень искусный стрелок, либо совершенно не умею стрелять. Впрочем, я рада, что он жив. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь убить человека, даже с целью предотвращения преступления. Ведь страшнее всего не сделать, а жить после этого…

Посчитав, что информация в папке никак не может навредить общественной безопасности, я попрощалась и вышла из кабинета, прихватив ее с собой.

– Эми…

Я подпрыгнула от неожиданности.

– Вик, привет еще раз, не ожидала тебя увидеть так рано…

– Сильно стемнело, мы продолжим осмотр завтра. Место оцепили, на ночь там останется патруль. Что-то удалось вытянуть из нашего дружка?

– Ох, Вик… дело нелегкое. Скажи, что все похоже на самооборону, пожалуйста.

– Сомневаюсь. Похоже, женщину изнасиловали…

– Черт, – эта версия совершенно расходилась с тем, что я узнала от Стефана. Нет, чутье не могло меня подвести. Впрочем, такие люди любят говорить половину правды. Вполне возможно, что они убили действительно агента Ми-6, но при этом ничего не мешало сделать это хладнокровно и с предварительным изнасилованием. – Тогда нам повезло, что Стефан не принимал душ… отправляй его на экспертизу. ВУД, арест и прочие я оформила, они на рабочем столе, в моей папке.

– Стефан? – Вик усмехнулся. – Что за имечко.

– А Босс у него французский принц или кто-то там из голубых.

– Не местные?

– Нет. Утром придется связываться с консульствами. В общем, не завидую я тебе…

– Мне? То есть ты отказываешься помочь?

– Вик, сейчас второй час ночи, а у меня в девять утра клиническая психиатрия. Психоорганический синдром сам себя не исследует… а ты вполне справишься, я уверена. И… я сварила тебе кофе.

– Спасибо, Эми, – он прижал меня к себе и томно заглянул в мои глаза.

– Я знаю, что ты сейчас делаешь…

– Знаешь? – нежный шепот и цепочка легких поцелуев от уха до ключицы.

– Вик, прекрати. Пожалуйста… Мы не сможем вернуть наше прошлое.

– Неужели тебе этого не хочется? – в его серых глазах отчаянный крик мольбы. Я вижу, что он страдает без нас. Не сомневаюсь, что он действительно любил меня, но одной меня ему было мало. А я эгоистка и собственница.

– Хочется. Но я никогда не смогу забыть твоего предательства…

– Прости меня, – он уткнулся носом в мои волосы. Я всем телом чувствовала его желание, его мольбу, его раскаяние…

– Я простила… господи, Виктор, я простила тебя давно. Я забыть не могу. Понимаешь? И никогда не смогу… иди. Тебе нужно распутать это сложное дело, а мне поспать хоть несколько часов. Увидимся позже… и вот еще что. Эту папку дал мне Стефан. Глаз с нее не своди. Уверена, она ключ ко всему в этом деле…

– Ты хороша, – улыбнулся Вик.

– Я знаю.

Обняв Виктора на прощание, я вышла на улицу, где меня уже поджидало такси.

– Девушка, мы приехали…

– Мам, отстань.

– Девушка…

Таксист усиленно тряс меня, пытаясь разбудить. Господи, отрубилась прямо в машине, а ведь только что села… Смущенно поерзав на заднем сиденье и пытаясь прийти в себя, я сунула двести рублей таксисту и поплелась домой. Больше всего мне сейчас хотелось грохнуться в мою огромную двуспальную кровать с пуховыми одеялами и мягкими подушками. Стараясь не греметь, я прокралась к себе в комнату и прямо в одежде растянулась звездочкой. Какое же это счастье – мягкая постель после тяжелого трудового дня. Повернувшись на бок, я обнаружила под собой конверт из плотной крафт-бумаги, с надписью – Эмили. Конверт уже видал виды, еще бы, пролежать полтора года в конспектах, Бог знает в каких мусорных кучах Макса. Нет. Не сегодня. Сил уже нет…

– Эмили!!!

Я рефлекторно схватила из-под подушки пистолет и, передернув затвор, направила на агрессора.

– Мать моя женщина, убери от меня эту штуковину!!! – завопила Алекса.

– Господи, Алекса. Так и к праотцам отправиться можно! – Я поставила пистолет на предохранитель, убрала под подушку и грохнулась обратно.

– Что это сейчас было? – не шелохнувшись и все еще бледная как статуя, она едва дышала.

– ИЖ-71, стянула у отца из сейфа… – пробурчала я в подушку.

– Ладно. И с каких пор ты спишь с пистолетом в обнимку, мне стоит беспокоиться?

– Господи, отстань. Просто у меня месячные и я готова пристрелить каждого, кто перейдет мне дорогу. Что там у тебя…

– Два VIP пропуска на лекции Жана Франциска с правом интервью и пропуском на закрытый прием для избранных в честь открытия.

Что я слышу? Подождите… это что, укор в голосе? Я ведь только что, словно Санта Клаус помогла ее самой большой мечте осуществиться, а подруга чем-то недовольна.

– Какое несказанное счастье, не правда ли. Это то, чего ты так хотела.

– Как тебе удалось их достать? – Алекса забралась ко мне под одеяло и явно была настроена окончательно разрушить мой сон.

– Не забывай, что у меня под подушкой девяти миллиметровый ствол…

– Надеюсь, у Жана ствол побольше. У меня грандиозные планы с его участием в главной роли.

– Алекса, ну ты и пошлячка.

Мы зашлись дружным хохотом. Похоже, как следует выспаться мне не грозит. Я потянулась, слушая беззаботное щебетание подруги, описывающей во всех красках убранство их будущего дома. Тем временем наш текущий дом явно нуждался в ремонте. Гардина держалась на последнем шурупе и грозила не сегодня, так завтра свалиться на чью-нибудь голову. Обои бы тоже не мешало обновить. Я, конечно, к Винни Пуху претензий не имею, но коль скоро это наше единственное жилье, хотелось бы видеть что-то более обнадеживающее, нежели страдающего наркотической зависимостью от меда медведя с признаками синдрома гиперактивности и имеющего друзей с различными расстройствами личности… Вспомнить хотя бы пяточка…

– Так, где ты достала нам пропуски? – Алекса прервала мой психоаналитический разбор шедевра советской мультипликационной промышленности.

– Там же, где ты достала личный ящик своего Луи четвертого… он, кстати, не в восторге от того, что ему пишет кто ни попадя.

– Что ты имеешь в виду? – Алекса настороженно приподнялась на локтях, отчего ее платиновые волосы мягким водопадом рассыпались по подушке и защекотали мой нос. Я призывно чихнула и даже приоткрыла глаза.

– Скажем так… он сам дал мне эти пропуски и горит желанием познакомиться с женщиной, которая перевернет весь его мир.

– Понятно. Ты свихнулась там в своем следственном. Кстати, если не хочешь опоздать на лекцию Зырянова, то советую поторопиться.

– Что? Сколько времени???

– Восемь сорок.

– Черт… черт, черт, черт…

Алекса с громким хохотом наблюдала, как я ланью скачу по комнате, собирая вещи, конспекты, учебники и натягивая первое, что попалось под руку. Наспех застегнув джинсы и натянув черную водолазку, я вылетела из комнаты. Залетела обратно, схватила со стола конверт из крафт-бумаги и понеслась на лекцию. Только на полпути заметила, что водолазку надела задом наперед.

На пятом курсе не так много лекций и семинаров, однако, некоторые из них пропускать категорически не рекомендовалось. Отчасти потому, что преподаватели, страдая нарциссизмом, требовали повышенного к себе внимания, отчасти потому, что некоторый материал, нигде, кроме лекций почерпнуть было нельзя. А нет конспектов – нет зачета… клиническая психиатрия, впрочем, была одним из моих любимых предметов.

К счастью, профессор задержался на кафедре, и на лекцию я успела вовремя.

– Привет. Ну и видок у тебя, будто всю ночь непонятно чем занималась.

– Ты недалек от правды, Макс, – я бросила на лавку сумку и извлекла из нее толстую тетрадь с изображением моря. Ох, с каким бы удовольствием я сейчас растянулась бы на берегу красного моря и попивала нектар манго. Терпеть не могу октябрь с его простудами, мокрыми ногами и вечно влажным носом. По-моему, этот месяц придумал антихрист, чтобы поиздеваться над смертными.

– Это все из-за конверта?

– Конверта? А, да я его не открывала еще…

– Неужели совсем не любопытно?

– Ты что уже вскрывал его таки?

– Обижаешь, – он тряхнул длинными черными кудрями и иронично улыбнулся. – Я уважаю тайну личной переписки и все такое… ты ведь все равно мне все покажешь.

Макс – моя вторая лучшая подруга после Алексы. Он мужественней большинства известных мне мужчин, однако, я воспринимала его всегда исключительно как друга. Такого, с которым в огонь и в воду и который всегда будет рядом, даже если придется под пулями гулять. Ну, во всяком случае, мне так всегда казалось… Хотя, он хорош собой, если не сказать больше. Черные агатовые глаза, темные пряди волос, золотистый цвет кожи, рельефные мышцы… Пожалуй, я могла бы полюбить кого-нибудь, вроде Макса, но почему-то не получалось. Меня упрямо тянуло на испорченных блондинов…

– Здравствуйте, садитесь, садитесь… меня задержали на кафедре, это по поводу тем ваших дипломов и статей. Так, следующие студенты после лекции подойдите ко мне… Сивкова, Старцев, Лазарева, Шишкин, Ларионов, Исакова. Теперь перекличка…

– И на кой мы понадобились профессору, особенно после жутко важной беседы, из-за которой он даже на лекцию опоздал?

– Не нравится мне это, – протянул Макс. – Ну так ты откроешь конверт?

– Господи, вот ведь не терпится ему…

– Лазарева…

– Здесь, Евгений Петрович.

– Спасибо, Лазарева. Не забываем остаться после лекции.

– Ни в коем разе, Евгений Петрович. Пообщаться лишний раз со специалистом вашего уровня для меня всегда в радость, – по аудитории прошелся смешок. Профессор неодобрительно крякнул и продолжил перекличку.

Достав из сумки конверт, я покрутила его в руках. Тонкий конверт. Ни отправителя, ни моего адреса… только имя. Сделан вручную, с обратной стороны склеен клеем. Ни почтовых отметок или штампов, абсолютно ничего. Тот, кто подсунул его, имел доступ ко мне и к тетради. Значит, там нет ничего важного. Я положила конверт на парту и занялась конспектированием мудростей, изрекаемых профессором Зыряновым.

– Стальная сила воли, – горестно вздохнул Макс и, не в силах больше сдерживать себя, разорвал бумагу. – И все?

Внутри оказалась небольшая картонная карточка с золотистым тиснением и номером телефона. Сотовый. Ни пометок, ни инструкций. Ни указаний. Чертовщина какая-то.

– Видимо кто-то решил подшутить, – хмыкнула я.

– Может тайный поклонник?

– Я что, мать-природа, чтоб мне поклоняться?

– Или разведка…

– Во мне нечего разведывать. Слушай давай.

– Давай позвоним, – не отставал Макс.

– Не прямо же на лекции, дождемся перерыва и позвоним.

Признаться, мне не меньше, чем Максу, было любопытно, кто мог сунуть полтора года назад конверт с номером сотового телефона в тетрадку по судебной медицине. Да еще и на такой пафосной карточке с тиснением. Чем дальше, тем все интереснее. Определенно, пятый курс дарит мне множество сюрпризов. Но сколь ни увлекательно исследование психозов, я едва не заработала себе парочку, дожидаясь конца лекции.

– Ну, звони же, наконец.

– Сперва узнаем, чего надобно от нас всеведущему старцу…

– Господи, ну ты и зануда. Сложно что ли номер набрать?

Мне не терпелось, однако, в последнее время я тренировала силу воли, а для этого требовалось не делать сию минуту того, что очень хотелось. Например, не прижиматься к неприлично богатому нерусскому мужчине блондинистой внешности и не думать о нем… получалось безнадежно плохо. Мысли неумолимо возвращались к таинственным глазам цвета полуденного неба, а пальцы еще хранили тепло прикосновений…

– Вы меня слушаете, Эмилия?

– Простите, Евгений Петрович, меня Альтер-эго донимает…

– Повторю, что вы в составе рабочей группы. В конце недели в нашем университете выступит с лекцией очень важный гость. Герцог, успешный бизнесмен, мой хороший знакомый – Жан Франциск Андрэ. Он приехал по делам бизнеса в Пермь и коль скоро задержится тут на неделю, университет пригласил его, и вчера он ответил согласием, если лучшие студенты курса выступят со своими научными статьями. Ну, так уж нужно для его лекции.

– Ох, мы польщены, Евгений Петрович, – притворно зарделся Макс. – Это значит, что мы получаем автомат по клинической психиатрии? Раз уж мы лучшие…

– Если будешь выступать, то получишь свой автомат. Калашникова. И пару нарядов вне очереди… – профессор Зырянов любимчик большинства студентов. Несмотря на почтенный возраст и строгость, он не утратил чувства юмора и понимания студенческой жизни. Именно за понимание, и, конечно же, профессионализм, студенты его и обожали.

– Понял, был неправ.

Везде этот высокомерный выскочка Андрэ. Что по нему все с ума посходили. Жила двадцать один год и слышать не слышала об этом высокочтимом сиятельстве… а тут, куда ни глянь – везде он. На работе, на учебе, на прогулке и даже на вечернем увеселительном занятии. Хотя, можно ли назвать увеселительной лекцию по управленческим решениям или какой-то там бизнес-хренотени. Я и бизнес… мы не созданы друг для друга. Приехал в Пермь, сидел бы себе тихо, так нет… в каждой бочке затычка!

Проводив взглядом Евгения Петровича и оставшись в огромной аудитории одни, мы с Максом заговорщически переглянулись.

– Ну…

– Хорошо, сейчас позвоню.

Только я успела набрать номер, как на другом конце провода услышала холодный женский голос:

– Сквер Розалии Землячки, у фонтана, завтра в полдень.

Короткие гудки возвестили, что диалога не будет. Вот тебе раз… это что еще за номер? Возможно, это запись, и я опоздала на встречу на полтора года… а возможно, что кто-то по-прежнему меня дожидается.

– Ну, что там сказали?

– Кажется, завтра меня пригласили на свидание. Или на собеседование. Я пока не поняла…

– Ну ясно. В столовку?

– Да, пойдем…

В любой непонятной ситуации мы всегда шли в столовую. Неважно, утро это, день или вечер. Ели ли мы час назад или буквально пять минут. Еда всегда заменяла нам нейролептики и антидепрессанты, а долгое ожидание в очереди с подносами, полными еды, тренировало выдержку и силу воли.

– Может, просто сожрем, без оплаты?

– Это кража, Макс…

– Тогда схватим у соседа и сожрем!

– А это – грабеж…

– Тогда заставим отдать!

– Вымогательство, – я презрительно разглядывала тушеную капусту, выложенную перед потоком проходящих мимо с подносами голодных студентов.

– Господи, да расслабься ты. Когда в последний раз ты делала что-нибудь дикое, необычное, нарушала правила?

Помолчав немного, я выпалила на одном дыхании, не отрывая взгляда от капусты:

– Вчера я прострелила ногу охраннику того мужика, проведение чьей лекции нам поручил готовить Зырянов.

Макс был ошарашен.

– В трех местах…

– Ээ…

– Ворованным, по сути, пистолетом, который незаконно храню у себя.

В ответ тишина…

– Да. Вот такие дела, – задумчиво протянула я. – Не советую брать капусту. Она так и пророчит дисбактериоз и обещает долгие вечера в обнимку с унитазом.

Макса не было. Точнее, физически он абсолютно точно рядом стоял, но просторы его разума на данный момент присутствовали где-то в другом месте.

– Молодой человек, вы конечно красавчик, но за красивые глаза еда не продается, – Клавдия Ивановна, продавщица в столовой, как всегда была любезна и мила. Макс все еще не придя в себя, молча расплатился и поплелся искать свободный столик.

– Мне стоит спрашивать об этом? – наконец он обрел дар речи, когда я пристроилась рядом с ним.

– Лучше не надо…

– Привет, банда, – рядом с ошарашеным парнем плюхнулась Алекса. Она как всегда выглядела сногсшибательно. Светлые джинсы в обтяжку идеально сидели на ее стройных длинных ногах. Белый шелковый топ, свободного кроя и золотая цепочка с большим камнем нефрита на конце. Красотка… будь бы я парнем, обязательно бы закадрила. – Макс, ты выглядишь так, будто мне стоит вызывать скорую…

– Она вчера мужика из пистолета завалила…

– А сегодня и меня пыталась, – поддержала подруга. – Но ты не переживай, самое главное, что все живы. Она говорила? Сегодня вечером мы идем на лекцию Жана Франциска Андрэ!!!

– Да что ты говоришь, и он вас пустит после всего? – Макс, словно бледная статуя, в пароксизме чувств уставился на меня.

– Куда денется, – спокойно улыбнулась я. – Кстати, мне нужно позвонить Вику на счет этого Стефана. Охранника твоего будущего мужа, – я кивнула Алексе.

– Ее мужа? – мне стало жалко Макса. – Так, женщины. Пошел я от вас. Вы тут… доешьте мой борщ, пожалуйста… как-то мне нехорошо.

Провожая Макса понимающим взглядом и пережевывая стейк из свинины, я ответила на входящий звонок.

– Привет, солнце. Как там наш подозреваемый? Что… когда… как это могло случиться. Куда смотрели эти болваны??? Черт… прости, это моя вина. Нет, нет, я все равно не должна была… ладно. Хорошо. Ты правда это разрулишь? Хорошо… если что нужно – звони. Не обещаю, что буду по первому зову, но постараюсь приехать. Пока.

Алекса, пристально наблюдая за нашим разговором, подозрительно сощурила свои прекрасные миндалевидные глазки.

– Вы двое… вы снова вместе?

– Нет, Алекса, разбитую вазу можно, конечно, склеить, но это херня будет, а не предмет интерьера… просто проблемы по работе. Вчерашний подозреваемый исчез. И никто не видел, чтобы он покидал пределы здания…

– Так. Я узнаю этот взгляд. Не смей мне говорить, что ты не пойдешь на лекцию!

– Не пойду… – согласно кивнула я. – Господи, не надо панических атак, я не пойду на лекцию по проблемам уголовного права… а на пятичасовую вполне должна успеть.

– Не забудь прилично выглядеть. Надень коктейльное платье. То бирюзовое из шифона, ты в нем шикарно смотришься. А я надену красное от Love Republic, мое любимое. Сейчас на испанский и побегу в салон. Женя сделает мне шикарную укладку. Не могу же я появиться перед будущим мужем с плохими волосами.

– Ну, разумеется, боже упаси, – я добродушно закатила глаза и помахала подруге на прощанье.

– Эй, а доедать кто будет? Что за люди, – растерянно копошась вилкой в моем салате, разочарованно протянула подруга.

Как сообщил Виктор по телефону, Стефан исчез. То есть вообще исчез. Вик ушел домой сменить рубашку, оставив подозреваемого под охраной двух оперативников, а когда вернулся, оперативники спали, кабинет был по-прежнему закрыт изнутри, но подозреваемого уже не было. Окна целые, закрыты изнутри. Никто ничего не видел и не слышал.

– Ты же понимаешь, что так не бывает, – с сомнением протянула я, глядя на Вика и мягко закрывая дверь небольшого уютного кабинета, в котором мы провели так много вечеров и даже парочку страстных ночей.

– Что ты хочешь сказать? Что это я сделал? Или что его чертова летающая тарелка унесла? – Вик был в бешенстве. За пропажу подозреваемого ему грозило увольнение, и это было намного серьезней, учитывая, какие люди замешаны.

– Я не знаю, что и сказать на это…

– Вот и я тоже. Износ не подтвердился. Наш товарищ чист, – он запустил руку в волосы и с силой растрепал их по голове. Он всегда трепал так свои волосы, когда очень волновался или злился.

Износ не подтвердился… Я с облегчением вздохнула. Значит, моя интуиция все-таки не подвела. Изнасилования не было. Стоило аккуратно расспросить, что Стефан успел рассказать ему перед тем, как исчезнуть.

– Он тебе рассказал? – аккуратно начала я, прекрасно зная, какая реакция последует.

– Что-нибудь из того, о чем вы говорили без видео и аудио-записи? – я кивнула. – Нет, заявил 51 Конституции…

– Хреново, – я присела на кожаный диван, пытаясь придумать что-нибудь, что помогло бы Вику спасти ситуацию. Но его мысли, к сожалению, текли не в нужном русле.

– Получается, ты единственная, с кем он разговаривал о произошедшем. Ты проходишь по делу свидетелем. Тебе придется говорить, Эми.

– Дело в том, что я тоже пойду по 51… прости.

– Что? В чем дело. Что такого он мог тебе рассказать.

– Это все слишком серьезно. Его исчезновение… я не знаю. Это не похоже на побег или налет с целью освобождения… все это выглядит так, будто действовали, – я осеклась.

– Ты хочешь сказать спецслужбы? – слишком тихо произнес он. Ненавижу эту его привычку. Уж лучше бы накричал, чем так… – Не смеши меня, Эми. У тебя всегда была патологическая тяга ко всем этим шпионским штучкам, они мерещатся тебе повсюду, словно ты… – он осекся и снова запустил руки в волосы, нервно меряя шагами кабинет.

– Знаешь, почему у нас не получилось, Вик? – злобно прошипела я. – Потому что ты никогда не доверял мне и моему чутью. Счастливо расхлебывать всю эту херню. Можешь мне не звонить, сегодня вечером я иду на свидание и буду очень ЗАНЯТА. Понятно?

Гневно хлопнув дверью, я вылетела из кабинета. Да что он о себе возомнил… что я какая-то малолетняя дурочка, насмотревшаяся сериалов? То, что я когда-то рассказала ему о заявлении, поданном мною в академию внешней разведки, еще не говорит о моей легкомысленности. Я подавала это заявление, прекрасно отдавая себе отчет в том, чем бы мне пришлось заниматься и какими принципами поступиться…

Что ж. Мой день безнадежно испорчен. На лекции я уже не успею. Помогать с документами никакого желания нет, пока там сидит этот надутый индюк с огромным самомнением. Остается только одно – пробежка. Лишь она поможет привести мысли в порядок и позволит не пристрелить кого-нибудь. Ведь патрон в патроннике. Значит, рано или поздно, придется выстрелить…

Переодевшись в старый тренировочный костюм, еще времен моей бурной школьной молодости и нацепив наушники, я вышла на улицу. Октябрь начинал морозить, поэтому я накинула на голову капюшон темно-серой толстовки. В этом костюме я больше походила на мальчишку, нежели на леди, но этим мне и нравилась пробежка. Надеваешь мешковатую одежду, отгораживаешься от мира капюшоном и плеером и ты другой человек. Ты становишься недосягаемым. На тебя никто не обращает внимания, будто на тебе шапка невидимка, а вокруг волшебный мир… Особенно, когда бегаешь по набережной в прохладный октябрьский день, и с Камы задувает ледяной ветер…

В воздухе предвестники зимы. Добежав на пределе сил до Картинной галереи, я перешла на шаг, пока окончательно не остановилась, упершись руками в колени. Дыхалка начинает сдавать. Следует больше тренироваться.

Краем глаза я заметила на лавочке подозрительно идеально одетого мужчину. Приталенное черное кашемировое пальто, серый шелковый шарф, копна непослушных пшеничных волос, с которой заигрывает осенний ветер… он грациозно сидел, положив ногу на ногу и расположив руку на спинке лавочки. Такой гордый, с безупречной осанкой, словно сошел со страниц книг о благовоспитанных джентльменах и прекрасных благочинных леди.

– Да ты издеваешься… – не разгибаясь, протянула я.

Он элегантно приподнял руку, вероятно, проявляя дружелюбие и делая знак приветствия. Означает ли это, что мне следует подойти или забить и бежать дальше? Может, он кисть разминал… Впрочем, вряд ли я способна пробежать еще хотя бы километр. Несмотря на высокий темп, я страшно замерзла и, скорее всего, хватая горячими легкими ледяной воздух, заработала себе пневмонию. Неведомая сила заставила меня подойти к подозрительному типу и выяснить причину столь «случайной» встречи.

– Я советую не слушать плеер на улице, это не безопасно, Эмили.

– Я советую не давать мне советов, – подходя ближе и снимая наушники, парировала я. – Вы что, следите за мной?

– Могу задать вам тот же вопрос. Я посещал картинную галерею, планирую приобрести несколько картин. Как вам Айвазовский, – он улыбнулся чертовски обольстительной улыбкой и сидел весь такой до жути уверенный в себе и идеально грациозный. Интересно, где-нибудь учат этой стати, этой осанке, этой благородности, так и кричащей, что его воспитывала не деревенская русская семья, а чопорные англичане при дворе Елизаветы.

– Правда? Побеседуем о живописи как два закадычных приятеля? Может, вы мне потом купите пивка, и мы потравим байки в ближайшем баре?

– Предпочитаю хорошее вино.

Я поморщилась. Жан Франциск снова проделал этот трюк… проводя пальцами по своему изящно очерченному рту, изучая при этом меня пленительным взглядом. Словно я какой-то любопытный зверек, которого он никогда прежде не видел. Мне вдруг неумолимо захотелось проделать с его губой тоже самое… Нет, Эмили, даже не думай об этом. Пусть мотылек живет… живет на большом прекрасном цветке. Ему и там хорошо…

Он не переставал изучать меня взглядом, и я не выдержала.

– Удовлетворены? – сдержать сарказм не удалось.

– Это навряд ли… – заметив что-то, он вмиг стал суровым. На его скулах заиграли желваки, а в голубых глазах проступил лед. – Ты заработаешь себе пневмонию. Моя машина здесь неподалеку.

Его тон не терпел никаких возражений. Если я и видела раньше подобную властность, то только по телевизору в каких-нибудь голливудских фильмах о больших шишках. Я чуть было даже не повиновалась, но вовремя спохватилась.