Текст книги "Уроборос"

Автор книги: Екатерина Хаккет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 2

«Цепные Псы» искали меня, но явно не там. Я вылез из воды у следующего причала, но бандиты, кажется, решили, что я поплыл в совершенно противоположную сторону, и поэтому, когда я залез на берег у очередного потрепанного ангара, меня никто не поджидал. И это оказалось мне на руку. Я слышал их приближающиеся возгласы и как только завидел несколько двигающихся в воде пловцов, тут же понесся прочь, укрываясь в тени заброшенных складов и придерживая руку на болевой точке возле самых ребер. Похоже, Камуи мне ничего не сломал. Если бы он действительно поломал мне ребра, я бы так и помер, захлебнувшись в воде. Но, помимо тела, у меня ещё болело и лицо. Первым ударом он попал мне в щеку под глазом, что, скорее всего, немного повлияло на мою внешность, и, возможно, нос тоже пострадал, так как во рту присутствовал ощутимый привкус крови.

Я бежал из порта так, как не бегал никогда, не ощущая веса промокшей одежды. Правильно говорят, что у людей в моменты критических ситуаций открываются новые способности и второе дыхание. А на то у меня была причина: я спасал собственную жизнь, а дороже этого явно пока ничего не существовало.

Камуи, наверное, посчитал меня полнейшим глупцом, раз не послал людей охранять дороги от складских помещений. Я был только рад тому, что он мыслил не как стратег и совсем не продумывал другие возможные варианты развития событий.

Выбежав из порта, я оказался недалеко от шоссе, ведущего в город, и не прошло и пяти минут, как возле меня на обочине затормозила милая старушка на зеленом «форде» и предложила помочь добраться до больницы.

Но в больницу я так и не поехал, так же как и не стал отказываться от её услуг. Я хотел попасть домой и разработать дальнейший план на будущее: «Псы» искали меня, а если они общались с Джиллиан и Анко, то точно знали, где я живу. Я не мог подставлять свою мать, так как первое место, куда бы они наведались, оказался мой дом.

Я должен был спасти от них хотя бы свою мать, раз Джереми, Джиллиан и Анко они уже забрали.

И я мог здесь надеяться только на себя. Жизнь или смерть – третьего не дано.

* * *

К дому я подъехал как только начало темнеть. К тому времени я уже успел обсохнуть и почувствовать сильную усталость в мышцах, наблюдая, как на небе начали загораться первые блеклые звезды. Миленькая старушка миссис Каин довезла меня прямо до порога дома и всё время беспокоилась, спрашивая, не нужна ли мне какая-либо помощь, помимо того, что она уже для меня сделала, а я вежливо отказывал, отвечая типичным «всё нормально», хотя всё обстояло далеко не так. Эта женщина мне понравилась. И я бы ей всё рассказал, если бы в моей истории не присутствовали убийства, наркотики и головорезы.

Как только мы с ней распрощались, я подбежал к нашему с матерью дому, нервно доставая ключи из промокшего кармана. Свет в окнах уже не горел, и мне стало чудиться что-то неладное, так как Виола Дайм ложилась спать гораздо позже. Я убеждал себя, что за такой короткий срок «Цепные Псы» не могли добраться до моего дома и натворить дел. Но кто ж их знает?

С замиранием сердца я рванул в темноте по скрипящей лестнице к комнате матери и удивился, когда застал её мирно посапывавшей в постели. Всё было хорошо. Пока что. От моих слоновьих шагов она даже не проснулась, и у меня оставалось время, чтобы собрать в дорогу все необходимые вещи. Да, я собирался уйти. Покинуть город на некоторое время. Просто скрыться с глаз местных горожан, пока всё не уляжется. К такому выводу я пришел, отогреваясь в машине миссис Каин, и не собирался изменять своего решения. Но для того, чтобы перейти к исполнению дальнейших планов, мне нужно было закончить одно дело…

Не зажигая света в комнате, я в спешке стал скидывать все необходимые вещи в небольшой серый рюкзак. Туда летело всё: и одежда, и документы, и расческа, и швейцарский складной нож с парой парафиновых свечей. Метаясь в полумраке, я всё время напряженно поглядывал в окно с надеждой, что никого не увижу на тропинке около своего дома. Так оно и было.

Через несколько минут я переоделся в черные сухие джинсы и белую кофту с капюшоном, и только тогда, когда светлый капюшон коснулся моего лба, я приступил к самому главному – к спасению любимой матери. У меня всегда имелась заначка наличных на черный день, о которой никто не знал, и сегодня настал тот самый момент, чтобы использовать её; рука сама потянулась к массивной фигурке волка из глины, под чьими лапами и лежала необходимая сумма денег, накопленная за последние полтора года.

Уже ничего нельзя было изменить. Я поставил рюкзак возле двери Виолы Дайм и, тихонько постучавшись, вошел в её спальню, сжимая за спиной кулак с несколькими тысячами долларов.

– Мама, – осторожно позвал её я, медленными шагами подходя к кровати. – Мама, проснись. Нам нужно серьезно поговорить.

Седовласая женщина нехотя открыла глаза и спустя секунду подскочила на месте.

– Винни! – прошептала она, подозрительно оглядывая меня. – Боже, как ты меня напугал! Что случилось, мальчик мой? Всё хорошо?

– Не всё.

– Что с твоим лицом, сынок?! Кто тебя так?!

Виола Дайм попыталась встать с кровати и уже потянулась за костылем, но я жестом остановил её, вынуждая сидеть на месте. В её лице читался испуг и непонимание. Она казалась такой одинокой. Несчастной. Мне вдруг захотелось обнять её, сказать, что все хорошо и что так будет и дальше, но я не хотел ей врать и терять время, оставленное на собственный побег. На счету была каждая секунда, и я решил начать с главного, обходя стороной всю предысторию сегодняшнего вечера.

– Мама, я, кажется, убил человека.

– Винни! – простонала она, не веря собственным ушам.

Мне пришлось продолжать, несмотря на её смятение:

– Я связался с очень плохими людьми, и теперь они преследуют меня, – легким движением руки я вложил в ослабленную ладонь матери деньги. – Вот, возьми. Этого хватит, чтобы уехать в другой город и прожить там около месяца. Уезжай отсюда, как только встанет солнце, на первом же автобусе. Прошу тебя. Я говорю очень серьезно.

По лицу Виолы Дайм скользнули первые слезы, но она так и сидела, не проронив и слова, с жалостью оглядывая меня, как слепого уличного котенка.

– Они придут за мной, мам. Они знают, где я живу, и я не хочу втягивать тебя во всё это. Сначала наведаются сюда они, а потом уже, наверное, и полиция, и когда всё это начнется, я хочу знать, что ты в безопасности, далеко отсюда. Это лишь мои проблемы, и я справлюсь с ними самостоятельно. Ты меня воспитала правильно, и я найду выход из ситуации.

– Сынок, – с горечью шепнула женщина, безудержно роняя жемчужные слезы на ночнушку и белый пододеяльник. Мне стало её жалко. Я был для неё всем, и минуты прощания плохо сказывались на её эмоциональном состоянии, так же как и на моем. Я не хотел вот так просто уходить в никуда и бросать её одну, но это было необходимо. Вместе мы бы стали легкой добычей для «Псов», а мне такого поворота событий не хотелось.

– Я люблю тебя, мам, – произнес я и сам чуть не расплакался, обнимая её. – Я попробую тебя найти, как только всё закончится. Не переживай за меня понапрасну. У меня ещё есть несколько минут, чтобы побыть с тобой, а потом я уйду. Спрячусь на время. Пойми, я просто не хочу рисковать тобой ради собственной безопасности. Ты – самый дорогой мне человек, – я отстранился от рыдающей матери. – Если что, то ты меня не видела с утра среды. Меня здесь вообще не было. Хорошо?

Она грустно кивнула.

На этом разговор закончился, но я знал, что стоит мне выйти за порог комнаты, как она взорвется истерическим плачем. Однако от нашего с ней прощания мне было в разы тяжелее, чем ей. Ведь в этот вечер я будто вылетал из уютного гнезда в новый мир, словно птенец, готовый к взрослой жизни.

Я остановился на пороге комнаты, бросая последний взгляд на её исхудавшее, печальное лицо:

– Прошу, уезжай отсюда как можно скорее.

* * *

Почти бегом я вышел на улицу, закидывая на плечи увесистый рюкзак. Над проезжей частью уже успели разгореться фонари, и я встал под одним из них на тротуаре, различая среди ночной какофонии его негромкое жужжание, и не знал, в какую сторону сделать шаг. Вроде бы да, мне нужно было бежать из города, пока бандиты не пришли по мою душу, но я слишком устал для этого. Сон был просто необходим, а руки так и продолжали трястись от нервов и перенапряжения. В этот день я впервые закурил за последние два года, наплевав на давнее обещание матери никогда не возвращаться к этому.

Лениво, с дымящейся сигаретой в руках я проходил вдоль спящих домов и мимо проезжающих автомобилей, буквально валясь с ног от усталости, и потому с горем пополам решился на отчаянный поступок – позвонил Барри Сноу с телефонного аппарата на одной из автобусных остановок, попросив о ночевке (мне повезло с хорошей памятью на цифры). Знаю, я мог бы позвонить ему и с мобильного телефона, но не стал по двум причинам. Первая заключалась в том, что телефону сильно досталось из-за пребывания в морской воде, и он больше не включался, ну а вторая, не столь значительная, – я просто не знал, на что ещё способны эти «Цепные Псы». Вдруг они могут отслеживать звонки с моего телефона? Вдруг у них есть и такие возможности? Мне не хотелось подставлять под это ещё и Барри, который, в принципе, мне никем не приходился. Даже другом его назвать было сложно, разве что знакомым по работе.

Сноу отнесся ко мне благосклонно, без криков и ругани от звонков в такой поздний час, и встретил меня на перекрестке возле своего дома в старой части города, где над новыми постройками преобладали трехэтажные каменные строения прошлого века, украшенные небольшими статуями и колонами. Мне повезло, что он жил не так далеко от меня, как я подозревал с самого начала, и поэтому дойти до Барри пешком не составило особого труда. Я всё ему рассказал. Просто не смог умолчать о сегодняшнем вечере. Не укрыл ни одной кровавой подробности под страхом и риском быть непонятым почти незнакомым человеком. В эти минуты мне нужен был кто-то, кому можно было высказаться. И таким собеседником стал Барри, который после моей истории мог развернуться и оставить меня на улице, опасаясь за свою шкуру, или же мог сотворить нечто покруче – позвонить полицейским и сдать меня.

Но он этого не сделал.

Вместо того чтобы гнать меня взашей, он задумчиво выслушал мою историю и с совершенно спокойным видом предложил помощь, даже не поведя бровью. Он меня сильно удивил. Обычно я всегда жду подвоха со стороны малознакомых людей и в итоге оказываюсь прав в их отношении, но здесь же всё оказалось по-другому, словно я попал в параллельную реальность, где людям были знакомы такие чувства, как жалость и сострадание.

Я был очень благодарен Сноу за ночлег, но на этом его желание помочь не ограничивалось.

Барри привел меня в свою небольшую квартирку на третьем этаже старого дома и сразу выдал немного денег в долг, как он сказал, «на жизнь», вручил свой старый мобильный телефон с сим-картой и утром собирался вывезти меня за пределы города на своей машине. Я не знал, что он умеет водить, но меня этот факт чертовски обрадовал – от помощи не отказываются. Всё происходило словно по чьему-то сценарию, и я ко всему относился с осторожностью, не понимая, радоваться ли такому усиленному вниманию или же нет.

Быть может, для него во всём этом присутствовала некая выгода? Если и так, то я не имел понятия, какая именно.

На все мои подозрения Барри сказал, что такие наивные глупцы, как я, всегда попадают в подобные переделки и чтобы потом исправить свое положение, им приходится очень и очень несладко, если они действуют в одиночку. Он говорил от чистого сердца, не пытаясь меня оскорбить или унизить, но от его замечания я был ущемлен, чувствуя себя чересчур глупо.

Всё перевернулось с ног на голову, и всему виной был тот ужасный вторник.

Утром, сытно позавтракав лапшой быстрого приготовления, мы выдвинулись в путь. У Барри была темно-синяя «хонда» с помятым от недавней аварии капотом, но это не помешало автомобилю завестись и лихо промчаться по узким улочкам нашего города, не попавшись на глаза «Цепным Псам» и полицейским. Я опасался, что за нами будет погоня или что-то в этом роде. Но ничего не произошло. «Псов» как ветром сдуло. И это я тоже отнес к своему специфическому везению. Наверное, я просто накручивал себе что-то в голове, и в этом заключались все мои проблемы. С одной стороны, мне очень повезло с Барри и его рвением помочь, а с другой – я не знал, как там моя мать и что сейчас происходит с Джиллиан. Я же не мог так просто оставить свою Джилл в лапах безумца Камуи. Ведь после вчерашней передряги он мог начать винить во всём её. Кто его знает, что может прийти такому человеку в голову? Вдруг он ночью пришел к ней и пристрелил как дворовую собаку? Я не хотел думать об этом. И всё-таки старался хоть как-то разобраться в дальнейших планах нашего с ней спасения. Так или иначе я должен был вернуться за ней. Хотя бы через несколько дней. И плевать, что она мне изменяла с каким-то азиатом, я всё-таки её любил и не мог оставить в беде.

Когда мы с Барри выехали за черту города в северном направлении, подальше от моря и всего прочего мира, я тихо произнес, глядя на высокий сосновый лес, вырисовывавшийся на повороте:

– Высади меня около тех деревьев. Дальше я сам. Не знаю, как благодарить тебя за помощь.

– В лесу? С ума сошел? Куда ты пойдешь? – с этими словами Сноу с силой надавил на педаль газа, и стрелка спидометра резко взлетела до 160 километров в час.

Поворот исчез в зеркале заднего вида.

– А у тебя есть какие-то предложения? – смутившись, спросил я, прищуриваясь от утреннего солнечного света, пробивавшегося за вечнозелеными деревьями.

– Да, – улыбнулся парень, не отрывая задорных глаз от оживленной магистрали. – Мы сейчас туда и направляемся.

– Куда?

– В «Убежище».

– «Убежище»? – как попугай, переспросил я, с непониманием оглянувшись на собеседника.

Мне было очень непривычно видеть Сноу без рабочей кепки, и второй день я всё никак не мог привыкнуть к его короткостриженому «ёжику» на голове: неотесанный, чуть придурковатый вид друга всё утро заставлял меня улыбаться. Вот я улыбнулся и в этот раз, не отдавая себе в этом отчета, после чего получил несильный удар по макушке.

– Я так называю свой загородный дом, о котором мало кто знает, – пояснил Барри, как только его рука снова легла на руль. – Это последнее место, где тебя будут искать.

– У тебя ещё и второй дом есть? – удивился я.

Парень покачал головой, сдерживая ухмылку.

– Понимаешь, иногда я очень сильно хочу покурить чего-нибудь покрепче, отдохнуть от реальности, – начал он. – А когда я курю, я очень хочу, чтобы меня никто не трогал и не видел за этим занятием. И поэтому я приобрел небольшой домик в глуши подальше ото всех.

– Парень, ты меня поражаешь всё больше и больше! – возмущенно воскликнул я, покривив лицом. – Откуда у тебя столько денег? Отдельная от родни квартира, машина, загородный дом? Ты банк ограбил, что ли? Или нашел клад? Мы же с тобой практически ровесники!

– Мои родители не столь бедны, как кажется, – подмигнул он мне и обогнал впередиидущий грузовик по встречной полосе. – И раз в год я могу себе позволить по большому подарку на день рождения, снимая приличную сумму с семейного счета.

– И зачем ты тогда работаешь в кинотеатре за гроши?

– Мне просто скучно, – еле заметно пожал плечами Сноу. – Я не задерживаюсь ни на одном рабочем месте больше трех месяцев. Я так развлекаюсь. Родители требуют, чтобы я узнал, как добываются деньги. Вот я и узнаю. А также познаю все тонкости холостяцкой жизни вдали от родного дома.

– Не думал, что ты из богатой семьи, – виновато признался я, почесав затылок.

– Я и не хочу, чтобы кто-то так думал.

Наступила неловкая пауза, заполняемая только шумом дороги и гулом работающего двигателя, и тогда я решил перевести тему:

– Так ты хочешь спрятать меня?

– Да.

– Почему ты помогаешь мне? Ведь мы знакомы всего пару недель.

– Дайм, я просто люблю помогать людям, – дружелюбно улыбнулся он. – Хотя я с виду совсем не такой, правда?

– Точно, – кивнул я. – Когда тебя в первый раз поставили со мной в одну смену, я мысленно сравнивал тебя с эгоистичным снобом-наркоманом, который сутками может шляться по клубам и стриптиз-барам.

Барри засмеялся:

– А я тогда подумал, что ты грязный необразованный хиппи, с которым просто не о чем говорить.

– Интересно, – я уставился в боковое окно, разглядывая быстро ускользающие лесные пейзажи. – Ты превзошел все мои ожидания, Барри. Я теперь у тебя в неоплатном долгу.

– В «Убежище» есть все удобства: электричество, кровать, телевизор, холодильник, – устало вздохнул парень, вновь переводя тему. – Только вот туалет на улице за домом, но это мелочи. Я буду приезжать к тебе два раза в неделю с провиантом и свежими новостями про твою банду, которой ты сильно насолил. Попробую что-нибудь найти на этих «Цепных Псов». У меня есть некоторые полезные связи…

– Сноу, я знаю, что ты сделал для меня уже очень многое. Но могу я ещё кое о чем попросить? – внутри у меня разгорелась невероятная надежда от промелькнувших в голове мыслей. Дело было в матери и Джилл.

– Ну же? – издал веселый смешок Барри, резко сворачивая с шоссе на тесную асфальтовую дорогу, углубляющуюся в лес. – Что на этот раз? От работы отмазать? Или что-то поинтереснее?

От писка тормозов я вжался в мягкое кресло и про себя обрадовался, что пристегнул ремень безопасности – мой друг водил как лихач из «Форсажа». За нашей машиной тотчас послышались раздражённые гудки проезжающих мимо автомобилей, и когда их голоса полностью заглохли за лесным массивом, я произнес:

– Ты можешь проведать мою мать и одну девушку? Для меня это очень важно.

– Дай адреса, – разочарованно фыркнул он. – Как вернусь в город, прокачусь по ним. Много времени это не займет. А потом позвоню тебе. Ты меня расстроил. Я думал, что у тебя фантазия работает гораздо лучше.

– Есть бумага и ручка? – спросил я, не обращая внимания на ворчание собеседника.

– Посмотри под сиденьем, там должен быть блокнот.

Я написал адреса и передал криво выдранный листок Сноу.

– Спасибо тебе огромное, – в очередной раз за день вырвались из меня слова благодарности. – Если бы не ты, меня бы, возможно, не было сейчас в живых.

– Прекрати, – отмахнулся тот. – Это всё глупости.

– Сколько ещё ехать?

– Около тридцати минут, если не будем сбрасывать скорость.

Я украдкой посмотрел на спидометр и, испугавшись, опять увидел там трехзначную цифру.

– Тогда погнали, – нехотя согласился я.

– Сейчас включим музыку, и я покажу тебе, на что способна моя железная малышка! – рука Барри в один момент дотянулась до магнитолы, и из колонок машины с громкостью взрыва гранаты загромыхал тяжелый рок с грамотно выстроенными барабанами и басами в эквалайзере.

Сноу что-то крикнул мне сквозь оглушающе громкую музыку с растянутой до ушей улыбкой, но я его так и не расслышал. Однако это ничего не изменило. Через пару секунд парень вдавил педаль газа ещё сильнее, и я впервые в жизни почувствовал себя космонавтом, всеми силами боровшимся с тошнотой и лапшой быстрого приготовления, которая так и норовила выбраться из моего пищевода.

Уши заложило от громкой музыки, а от прыжков «хонды» по неровностям трассы меня и вовсе чуть не выворачивало наизнанку. Но мне всё это нравилось. Потому что на мгновение я сумел позабыть обо всём, что тревожило мою душу, и сейчас просто отдыхал, слившись в единое целое с красивым соло на электрогитаре под бой ритмичных барабанов.

Кажется, я даже был счастлив, если не считать тошноты.

* * *

Изабелл Мэри Санчес, недолго думая, спряталась в подвале многоэтажного дома. Как ей казалось, это было единственное безопасное место, где её не могли обнаружить те, кто вел на неё охоту. И в какой-то степени она оказалась права: в подвале бы никто не посмел её побеспокоить и спросить, чем она занимается, в отличие от других мест, где её просто не оставляли в покое. Она не любила глупые вопросы и больше всего ценила тишину. Тишина означала одиночество, а значит, и отсутствие личностей, которые могут посчитать своим долгом вмешаться в её личные дела. Изабелл по своей природе не любила людей и большие шумные компании. И всё потому, что она не понимала их, а они её. В ней это было заложено ещё с детства, и поэтому девушка вела затворнический стиль жизни, не имея ни друзей, ни подруг, то есть никого из близких людей, с кем бы могла поговорить и решить свои проблемы. Иззи считала это правильным, так как никто не должен был знать, что знала она. Для неё эти знания были допустимы, для других – смертельны, как граната без чеки в руках глупой обезьяны. И именно из-за них она должна была держаться подальше от простого народа, дабы защитить их от самой себя. Грустно, и всё же она считала это равноценным обменом за ту тайну, которую ей приходилось беречь изо дня в день; подписавшись на это, уже никто не имел путей отступления. Она всегда знала об этом и напоминала себе всякий раз, когда дело между ней и каким-нибудь непосвящённым человеком доходило до дружбы или же романтических отношений. Как бы ей ни хотелось рассказать – девушка не могла. Изабелл была одним из немногих Смотрителей, хранителем неразглашаемой информации, и стоило хотя бы крупице тех знаний слететь с её губ, как человека, узнавшего истину, ждала бы немедленная гибель. Это были жестокие, но необходимые меры. И такова была судьба Иззи Санчес, выбравшей трудный жизненный путь.

Всё утро девушка бродила по залитому утренним солнцем городу в поисках нового укрытия, пока наконец не стала спотыкаться от усталости на ровном месте. Выбор её пал на каменный дом со статуями в самом старом районе города, где жили либо богачи, либо коренные жители городка, передававшие свои квартиры из поколения в поколение. Но на самом деле Изабелл было плевать, кто там жил, её сейчас волновало лишь закрытое безлюдное пространство, потолок и четыре стены, а подвал мощного трёхэтажного дома соответствовал всем перечисленным требованиям. Девушка надеялась успеть подготовиться к тому моменту, когда придут они. Собственная безопасность для неё означала очень многое, ведь если она что-то упустит из виду, то ошибка может стоить ей головы.

Проникнув в небольшое темное помещение, пропахшее сыростью, она тут же принялась за дело: расставила свечи по определенной схеме, нарисовала мелом и солью знаки на полу, а сама села в центр нарисованного треугольника с несколькими свечами, фонарем, спичками и огромным тесаком для самообороны, если они вдруг прорвутся через остальную защиту. Она не знала, сработает поставленный «барьер» или нет, но очень хотела верить, что до рукопашной дело не дойдет. И здесь за неё говорил не страх перед могуществом безликих и жестоких существ, а банальная неизвестность. Драться девушка умела – жизнь её научила справляться с трудностями в одиночку, а вот как вести себя с теми, кто бессмертен, она не совсем понимала. Вдруг в ближнем бою остро заточенный тесак ей не поможет? И что тогда? Она будет отбиваться от них голыми руками? Изабелл не нравилось думать об этом, и поэтому после всех приготовлений она дрожащей рукой проверила на себе самодельный амулет, копию которого отдала одному пареньку по фамилии Дайм. От одного воспоминания о темноволосом юноше она нахмурилась. Для неё оставалось неясным, откуда вылез этот человек, но между ними было нечто общее – это смертельная опасность. Существа так же охотились и за ним, но Иззи не совсем понимала, по какой причине. Чем перед существами мог провиниться непосвящённый? Зачем он нужен им?

Когда парень подсел к ней у магазина, она сразу почувствовала нависшую над ним угрозу. Они следили за ним. Ей даже можно было не разговаривать с Леоном Даймом, чтобы заглянуть в его прошлое и увидеть встречу с одной из тварей под личиной человеческой женщины. Изабелл Санчес любила залезать в воспоминания людей, когда её об этом не просили. Она была способна на многое и до сих пор не смогла постичь границ своих способностей. Но опять же, этого никто не знал.

Девушка сидела в позе лотоса в свете горящих свечей и небольшого фонаря, что лежал включенным у её ног. Мыслями она пребывала далеко за пределами мрачного подвала и уже успела задремать, как они вновь потревожили её своим присутствием. Иззи открыла глаза тогда, когда явственно начала ощущать чью-то живую энергетику среди журчащих труб и каменных стен. Но эта энергетика совершенно отличалась от человеческой, к какой привыкла девушка. Она была тяжелой, мрачной, зловещей и совершенно холодной, как у мертвого тела. Изабелл начала бить дрожь при осознании, что в темном подвале она больше не одна, и всё же девушка была к этому готова и потому не стала убегать от преследователей, как в прошлые разы. Теперь она подготовилась к встрече с неприятелем, и остальное лишь зависело от обстоятельств и от того, как они себя поведут на этот раз.

Тьма по углам помещения начала заметно сгущаться, растворяя в себе все малоосвещенные участки подвального помещения. Этого следовало ожидать. За последние два дня Иззи привыкла к подобному мистифицированному представлению и теперь лишь, затаив дыхание, наблюдала, как живая темнота без чей-либо помощи передвигалась и пожирала окружающее пространство. Сначала, как происходило в прошлые встречи, моргая, словно от скачков напряжения, стал тухнуть фонарик на батарейках, как единственный искусственный источник света (девушка не понимала почему, но электричество в присутствии неведомых тварей пропадало первым). Затем тьма, похожая на черную дымку, постепенно поглотила самые дальние свечи за первым кругом из соли – самым слабым из трех энергетических барьеров.

На лице девушки заиграла самодовольная ухмылка: созданная ими темнота не могла пройти за пределы первого круга. И действительно, как только черная дымка подползла к толстой дорожке соли и начертанным мелом рунам, то сразу замерла, но не прекратила зловеще виться вокруг своей оси и объяла собой круг со всех сторон, как обычно быстротекущий ручей огибает камень. За темнотой исчезла лестница наверх, желтоватые облезлые стены, потолок, многочисленные железные трубы, то есть всё, что находилось по ту сторону рисованной солью охранной полосы.

Для большего спокойствия Изабелл дотронулась до рукояти тесака своими замерзшими пальцами. Вокруг неё произвольно начал подрагивать свет свечей. Девушка чувствовала, как в ней растет напряжение и как теряет терпение тот, кто ходил по кругу на границе «барьера». Существо молчало и передвигалось бесшумно, но Иззи было не обмануть. Присутствие инородной жизни в пределах стен подвала она ощущала очень чутко. Оно кружило вокруг как разъярённый тигр, и если бы не рисованный круг с рунами внутри, подумала девушка, её бы уже давно сцапали и, возможно, убили.

Изабелл внимательно следила за существом, проделывавшим чуть ли не десятый круг, как вдруг где-то вдалеке, за непроницаемой чернотой, послышался громкий и нехороший звук. Кто-то беспринципно бил по трубам, и каждый удар, сопровождаемый жутким грохотом и визгом гнущегося металла, заставлял девушку подпрыгивать на месте. Существ в подвале было уже двое, а это значит, что здесь могли быть и другие. Но не эта мысль заставляла сердце Иззи биться быстрее. Её сильно беспокоило, что никто из других смертных не мог слышать оглушительного грохота из подвала. Темнота создавала вакуум. Изабелл с ней уже сталкивалась и знала наверняка – они её наводят, чтобы не привлекать внимания непосвященных.

– Выходите! – крикнула девушка в черноту, ощущая ползущий по коже холодок. – На меня не подействуют ваши дешевые фокусы!

И её уговоры сработали.

Напротив Изабелл перед кругом соли тьма немного рассеялась и через мгновение-другое выпустила из себя высокого и широкоплечего мужчину в черном одеянии с внешностью, которую не так-то часто заметишь на улицах городов: белая как снег кожа, острые, явно не европейские черты лица. Длинные темные волосы обрамляли его озлобленный лик с обеих сторон и свисали спутанными прядями чуть ли не до самой груди, как у дикаря, а глаза его, черные как смоль, сразу вселили в девушку неописуемый ужас. Ноздри существа раздувались от еле сдерживаемого гнева, и стоило им с Иззи встретиться глазами, как руки мужчины сжались в кулаки.

– Я тебя не боюсь! – бросила девушка неприятелю и покрепче обхватила рукоять тесака.

Её слова прозвучали фальшиво. Конечно же, она боялась. Ещё как боялась, до дрожи в коленях. Ведь она увидела перед собой ночной кошмар, являвшийся к ней с самого детства. Она тонула в безумных глазах существа, не знающих здравого смысла. Она буквально растворялась в том хаосе, что они порождали. Глаза манили, пленили, не оставляли в покое. И сколько бы они ни пугали девушку, она всё равно любила их. Ту темноту, знания и тайны, что они скрывали. В них она видела настоящую себя, свою сущность и всё потаенное, что скрывалось в глубине её души.

Порождение тьмы, не отрывая взгляда от девушки, резко махнуло рукой в сторону и, вероятно, угодило по железной трубе, так как подвальное помещение вновь огласил неприятный звон. Оно дрожало как в припадке. Иззи видела, как тяжело вздымается и опускается грудь призрачного гостя. Существо пребывало в бешенстве и, кажется, было способно даже на убийство.

– Это ты во всём виновата! – в ответ прорычал мужчина, ещё раз треснув по той же самой трубе. – Открой круг! Немедленно!

– Я тебя не впущу, – прошипела девушка. – Я сделала всё, как ты просил, но твоя задумка вышла боком. Не стоило вообще за это браться!

Существо ещё раз с силой треснуло по трубе и оскалило свои ровные зубы:

– Как только я доберусь до тебя, игра будет закончена! Нельзя убежать от своей судьбы!

– Всё только начинается, – сквозь парализующий страх Изабелл выдавила из себя ухмылку. – Я буду биться до конца.

Её стали раздирать противоречивые чувства. С одной стороны, Иззи тянуло к мистической твари как магнитом, а с другой – она знала, что стоит ей покинуть самодельное укрытие, как существо сломает ей шею. Но всё равно она хотела к нему. Жаждала его своим нутром и где-то глубоко внутри отдавала себе отчет, что её желания безрассудны и не поддаются логике. Изабелл не понимала, чего хочет: сражаться до последнего вздоха за свою жизнь или же по собственной воле сдаться сверхъестественной твари без боя? Позволить существу прикоснуться к себе, или же вонзить тесак в его плоть?

Тут мужчина тяжело выдохнул и сделал шаг в круг, переступив через соль. Свечи, что стояли возле второго охранного «барьера», вспыхнули как новогодние петарды и тут же погасли, погружая и без того темный подвал во мрак, а существо, всё ещё пребывая в гневном забвении, злорадно улыбнулось, подобно пиранье, показывающей свои смертоносные челюсти. «Барьер» его не остановил. И более того – не причинил никакого вреда.