Текст книги "Искуситель, или Весь мир к моим ногам"
Автор книги: Екатерина Гринева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Поиск грибов увлек меня. Внезапно я подняла голову, чтобы посмотреть на свою машину, и похолодела. На расстоянии примерно десяти метров от нее остановилcя темно-синий «Опель», откуда вышли трое амбалов.
Я упала в траву и задержала дыхание. Спустя несколько секунд осторожно подняла голову. Они шли в сторону леса – чуть левее меня. Мысли забурлили с лихорадочной быстротой. Они шли явно за мной, и что мне делать? Лежать в траве или бежать к машине? Я прикидывала расстояние до своей машины и понимала, что шансов добежать до нее у меня мало. Меня перехватят на полпути. Мне оставалось только ждать, когда они пройдут мимо. А если они наткнутся на меня – что тогда?
Стараясь производить как можно меньше шума, я, бросив пакет с грибами, постаралась отползти назад.
Голоса были уже рядом. Ветки кустов трещали – в голове стучало от страха, и я не могла ни на что решиться.
– Она где-то здесь! – донеслось до меня.
– Куда эта телка, блин, подевалась?
– Баба в кусты отошла. Сейчас мы ее голую задницу увидим. Можно и позабавиться…
– А если она что-то засекла и драпанула?
Теперь я уже корила себя за беспечность: за то, что не смотрела в зеркало заднего обзора и не обнаружила слежки. Я была слишком поглощена своими мыслями и не подумала, что за мной может быть «хвост».
Я затаила дыхание. Около меня вился комар, и я стиснула зубы. Теперь между мной и преследователями оставалось чуть меньше пяти метров.
Я уже собиралась вскочить и с криком бежать к машине, как мне неожиданно повезло. Зазвонил сотовый, и кто-то из бандитов стал разговаривать.
– Да! Понятно! А китаец еще не объявился? Скажи ему – пусть сразу выйдет на связь. Да… конечно…
Воспользовавшись минутной задержкой, я отползла еще назад и влево. А потом осторожно подняла голову.
Эти трое стояли спинами ко мне и смотрели на машину. Ведь я должна подойти к ней. Все трое были высоченными – как на подбор. Один из них крошил сигарету в руках, не решаясь, видимо, закурить. На его мизинце отсутствовал сустав.
– Паша! Сигара! – позвал его один из подельников. – Иди туда! Карауль там! Она может подойти с той стороны. А мы пойдем вперед. Наверное, баба что-то почуяла и подрапала.
Такая версия была мне на руку.
Я снова уткнулась в траву. Судя по звукам, бандиты прошли совсем рядом от меня. Мне повезло, что трава была высоченной и надежно меня скрывала. Шум шагов затих. Подняв голову, я увидела около машины бандита, заглядывавшего внутрь. Я решилась.
Встала на корточки, затем поднялась и, пригнувшись, быстрыми шагами пошла влево, но здесь я налетела на гнилое дерево, и оно глухо хрустнуло. Я замерла.
– Эй! – раздался крик. – Ты там, что ли? Выходи!
Пуля просвистела над моей головой, и я рванула, не разбирая дороги. Ветки хлестали по ногам и рукам, пару раз я подворачивала ногу и громко ахала, но страх снова гнал меня вперед, не давая ни минуты передышки. Хорошо, что я надела туфли без каблуков, мелькнуло в голове, а то бы я точно далеко не убежала…
Бежала я так довольно долго, наконец остановилась и прислушалась. Похоже, погони за мной не было, и преследователи отстали…
Хотелось пить, в голове шумело. Я не знала, в какую сторону идти: мне нужно было выйти на шоссе и поймать машину…
Быстро же они среагировали на мой визит в интернат. Из этого напрашиваются как минимум два вывода – или они меня пасли с самого утра, или их кто-то предупредил. Информатором вполне могла быть Марина Евгеньевна.
До меня никак не доходило, что я была на волосок от гибели. Я упорно гнала от себя эту мысль, чтобы не поддаться панике или растерянности… Пройдя несколько метров, я наткнулась на обмелевший ручей. Я опустилась на четвереньки и плеснула в лицо воды. Пить из ручья я не рискнула и, выпрямившись во весь рост, снова отправилась вперед, поминутно останавливаясь и прислушиваясь.
Сегодня за моими плечами явно дежурил ангел-хранитель, потому что вскоре я услышала шум шоссе и прибавила шаг. Постепенно лес редел, и наконец показался просвет и спешащие в Москву машины.
Перед тем как выйти на шоссе, я остановилась. А если меня поджидают на обочине? Если я ушла недалеко от места, где оставила машину? Просто сделала крюк и сейчас выйду прямиком туда, где меня ждут? Немного потоптавшись, я решила рискнуть и, выйдя из леса, встала на обочине.
Около меня затормозила третья машина. Стекло поехало вниз, и мужчина лет сорока весело улыбнулся:
– Что с тобой, красавица?
– Бандиты напали. Довезете по адресу и подниметесь со мной в квартиру – я расплачусь с вами. С собой, как видите, ни денег, ни сумки.
Он скользнул по мне взглядом сверху вниз.
– Три тысячи.
Мне было совершенно все равно, сколько платить, хотелось поскорее оказаться дома, принять ванну или душ и напиться горячего чая или чего покрепче.
– Бандиты, говоришь, напали?
Водила сочувственно заохал, но мне показалось, что моему сообщению он не поверил, потому что всю дорогу молчал, только изредка скользил по мне изучающим взглядом. Судя по всему, он меня не узнал; вид мой сейчас не соответствовал телевизионно-гламурному, и это мне было на руку…
Машина остановилась около моего дома; он был новый, красно-белый, с затейливыми эркерами и башенками наверху. Солидные подъезды с крылечками и ухоженный дворик. Даже детский городок неподалеку выглядел буржуазно и внушительно.
– Богато живете, – заметил шофер.
Это замечание мне не понравилось, но я промолчала.
– Я пойду с вами, – cказал мужчина.
– Я вам это и предлагала.
В лифте водила опустил глаза вниз, а потом вскинул на меня.
– Вот что, дамочка, ты мне про бандитов не заливай. Видал я таких. Поехала кувыркаться с любовником на поляночке, и чего-то вы с ним не поделили, и он тебя маленько приложил. Я могу подтвердить твои слова насчет нападения, только за это мне штуку баксов отваливай. А иначе скажу, что в овраге валялась со своим хахалем.
Я задержала вздох. Когда меня припирают к стенке, я становлюсь отчаянной. Кроме того, после сегодняшнего инцидента вряд ли меня можно было напугать элементарным шантажом. Ярость, поднявшаяся во мне, требовала выхода. Я приблизила свое лицо к мужику.
– Вот что, дядечка, ты меня на понт не бери. Себе дороже. Я попала в бандитскую разборку. Усек? Потому что сама к ним причастна. Я с тобой хотела по-хорошему рассчитаться за то, что ты меня довез. А если ты будешь мне здесь всякие условия выдвигать, то не только денег лишишься, но и некоторых частей тела. Я понятно говорю?
Он побледнел, и глаза его забегали по сторонам.
– Да я чего, да я так, – забормотал он. – Все нормально.
– То-то и оно, – выдохнула я.
Дмитрий открыл мне дверь.
– Оля… – начал он и замолчал, увидев мужика.
– Поговорим потом. Заплати дяде три тысячи рублей…
– А что…
– Дим! Все – потом!
– Да-да. – Он скрылся в недрах квартиры и вышел оттуда с деньгами в руках.
– Вот. Возьмите. Спасибо.
– Спасибо ему говорить не за что. Пусть проваливает поскорее, а то я за себя не ручаюсь.
Взяв деньги, мужчина ретировался, и когда за ним закрылась дверь, я бессильно сползла по стенке.
– Дим… На меня напали, и я чудом осталась в живых. Дим… я не знаю, как я со всем справлюсь… Помоги мне…
Он стоял и смотрел на меня сверху вниз, и только сейчас я заметила, какое у него серьезное выражение лица.
– Что-то случилось?
– Да. Я тебе звонил, но ты была «недоступна».
– Телефон остался в машине, которую я бросила на шоссе. Так что ответить не могла – извини… И что ты хотел мне сказать?
– Даша…
– Да? – Я поднялась, чувствуя, как у меня обрывается все внутри. – Что с ней? Говори!
– Ее похитили. Сегодня. Позвонили и сообщили телефон, по которому можно с ними связаться. При этом прибавили, чтобы ты не смела обращаться в полицию, иначе Дашку убьют.
– Господи! Дима! – Я стояла и слушала стук своего сердца. – И что теперь делать? Что они сказали? Кто говорил? – Я незаметно перешла на крик.
– Говорил мужчина. Он сказал, чтобы ты вернула кассету.
Я снова опустилась на пол.
– Ублюдки! – прохрипела я. – Это Захаров! Подонки. Да пусть подавятся кассетой, лишь бы вернули нашу Дашку.
– Я тебя предупреждал насчет Захарова, – тихо сказал муж. – А ты меня не послушалась.
– Да. Дим… я ошиблась. Старая прожженная журналистка не рассчитала свои силы. Знаешь, мне хочется купить пистолет и покончить с Захаровым. Может быть, ему позвонить и все выложить как есть, а?
– Этим ты только усугубишь ситуацию, – торопливо сказал муж. – Он вообще может подать на тебя в суд за клевету. А тем временем Дашка…
– Я все поняла, – мой голос упал почти до шепота. – Я сейчас им позвоню и отдам кассету. Сию минуту. Только дай, пожалуйста, воды попить. Все в горле пересохло.
Дима принес воду и посадил меня на табурет в коридоре.
– Когда он позвонил?
– Кто?
– Ну… похитители. Как это вообще случилось?
– Где-то два с половиной часа назад позвонили. Дашка возвращалась от Инны Переверзевой, cвоей подружки. И по дороге домой ее… – муж замолчал.
– Оперативно прореагировали! – присвистнула я.
– Что?
– Это я сама с собой разговариваю.
По моим расчетам получалось, что, пока я блуждала в лесу, они похитили Дашку, после того, как убедились, что я удрала от них в неизвестном направлении. А поймать меня они не смогли. Поэтому и отстали. Потому что, кроме плана «А», у них еще имелся и план «Б».
– Оль! Позвони им и отдай кассету! А то я за Дашку волнуюсь.
– А я что, не волнуюсь?
– Она все-таки моя дочь, а не твоя.
Этого я уже выдержать не смогла. Боль, cтрах, усталость, отчаяние, тревога за Дашку сделали свое дело, и я с размаху залепила мужу пощечину.
Он стоял и смотрел на меня злыми глазами.
– Прости, – выдавил он.
– В качестве временного перемирия сойдет. Дашка и моя дочь, – c нажимом произнесла я. – И прошу не забывать об этом.
Я не лукавила. Я любила Дашку так же, как я любила бы и собственную дочь. Хорошие отношения между нами установились не сразу. Но я старалась, очень старалась. Я не сюсюкала с Дашкой и не пыталась сломать ее, не диктовала условия и не требовала, чтобы она называла меня мамой. Я просто хотела стать ей другом. Настоящим. Я читала ей на ночь сказки и собирала портфель в первый класс. Смотрела вместе с ней ее любимые мультики, а по выходным, когда Дима хотел, чтобы мы ехали в ресторан или на светскую тусовку, я выдвигала встречное предложение: мы втроем – я, он и Дашка – едем в парк и катаемся на каруселях или идем в лес на прогулку. А если погода была плохой, выбирались в развлекательный центр или кинотеатр и проводили время там. И когда Дашка через полгода назвала меня мамой – я с трудом удержалась от слез. Что бы Дмитрий ни говорил и ни думал, Дашка была моей дочерью, несмотря на все наши разногласия и ссоры последнего времени. Подростковые войны не миновали нашу семью, но когда речь идет о ее жизни – я порву за Дашку любого и сделаю ради нее все, что могу и не могу.
– Я сейчас отдам кассету. Одну минуту. Я достану ее, а ты позвони этим придуркам и скажи, что мы отдаем кассету им. Только пусть вернут Дашку целой и невредимой. Слышишь?
– Слышу – не глухой.
– Вот и ладненько, – иронично протянула я.
Вид мужа вызывал у меня легкую тошноту. Вместо того чтобы утешить меня, подставить свое крепкое плечо, он обвиняет меня в недостатке любви к дочери. Интересно, когда он в последний раз говорил с Дашкой по душам или куда-то выбирался с ней?
Я сглотнула. Сейчас не время для мелочных обид и ссор. Главное – спасти Дашку.
Я прошла к себе в комнату и встала перед сейфом. Дмитрий вырос сзади.
Я набрала шифр и потянула дверцу на себя.
Сейф был пуст.
– Что это? – Муж смотрел на меня холодным взглядом.
– Не знаю.
– Где кассета?
– Черт! – Я вцепилась руками в волосы. – Как это могло произойти?
– Ты ее кому-то отдала?
– Нет.
– Ты сплавила компромат на сторону, не посоветовавшись со мной. А тем временем Дашка стала заложницей твоих рискованных игр!
– Заткнись!
– Как ты могла?
– Я же сказала – заткнись!
Я стояла и растерянно теребила ручку сейфа. Я ничего не понимала: как кассета могла пропасть из моего сейфа? Как? Кто-то побывал у нас дома и украл ее. Но кто тогда охотился за мной и похитил Дашку? Кто? Неужели это не Захаров, а кто-то другой? Еще один игрок, вступивший на тропу войны. Но мне-то от этого не легче. Мне нужна Дашка. Живая.
– Дим! Я ничего не понимаю. Правда. Только не надо никаких упреков – иначе я взорвусь. Я очень тревожусь за Дашку. Может быть, лучше все-таки обратиться в полицию?
– Ты сошла с ума? – заорал муж. – Они же предупредили…
– Но кассеты – нет, и что, мы должны сидеть cложа руки и ждать неизвестно чего? Ты это предлагаешь, да? – я уже тоже сорвалась на крик.
– Не знаю… – Дмитрий провел рукой по лбу. – Пойду выйду и куплю сигареты.
– Ты же не куришь.
– А теперь – закурил, – отрезал муж.
Дмитрий вышел, а я стянула с себя испачканную одежду и бросила ее в корзину для грязного белья. В голове шумело. Что сейчас с Дашкой, cтучало в мозгу. Где она? С кем? Дальше я запретила себе думать и рисовать всяческие ужасы, иначе я бы просто свихнулась. Я надела легинсы с футболкой и пошла на кухню.
Рука потянулась в телефону – набрать номер Захарова и спросить его о Дашке, потребовать, чтобы он ее срочно вернул домой. Но в последний момент я опомнилась и не стала звонить. Дмитрий прав – этот надменный сукин сын с легкостью открестится от всего и еще затаскает меня по судам. Я закусила губу.
Хлопнула дверь, вернулся Дмитрий.
– Я позвонил им, – мрачно сказал он, избегая смотреть мне в глаза.
– И что? – Я судорожно сцепила руки.
– Ничего. Внимательно выслушали, хмыкнули и повесили трубку.
– Ты сказал им, что кассеты у нас нет?
– А что я еще мог говорить? Вешать лапшу на уши? Сказал все, как есть…
– И что теперь?
– Без понятия! Будем надеяться, что перезвонят. Если звонка от них не будет, я позвоню им еще раз… а потом…
Он замолчал.
– Все ясно! – в сердцах бросила я. – Теперь мы должны сидеть и ждать неизвестно чего. Я бы все-таки обратилась в полицию. Это лучше, чем бесконечное ожидание.
– В полицию обращаться нельзя. Будем ждать.
В течение последующего часа мы с мужем не разговаривали. Нервы у обоих были натянуты до предела. Я попробовала читать, чтобы хоть чем-то занять свои мозги, но застряла на первой же странице. Пошла в ванную и встала под душ. Струи холодной воды хлестали по мне, но, странное дело, холода я почти не чувствовала. Потом, облачившись в махровый халат, я в кухне пила горячий чай. Я вспоминала Дашку – какой она была в детстве и сегодняшнюю. Дашку, которая была моим единственным ребенком, потому что своего сына я потеряла давным-давно. И жив ли он вообще?
Дмитрий был в своем кабинете. Он один раз вышел на кухню, но, увидев меня, ретировался обратно, даже ничего не сказав.
Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Чашка выпала из рук и разбилась. Я побежала в коридор, путаясь в полах халата. Почему-то представлялось, что сейчас мне принесут отрезанный палец Дашки или ухо. В наказание за то, что кассеты у меня не оказалось. Я распахнула дверь, даже не посмотрев в глазок. Передо мной стояла Дашка: растрепанная, с диким взглядом.
– Даша! – прохрипела я, протягивая к ней руки.
– Ма… – под глазами залегли тени, на лбу была царапина. – Ма… – и она разрыдалась у меня на плече.
– Ну что ты, не надо, маленькая! – похлопала я ее по плечу… – Малыш! Прошу тебя! Успокойся! – я чмокнула ее в волосы. – Пошли на кухню. Ты хочешь есть?
– Нет, – мотнула головой Дашка. – Я хочу спать.
Дмитрий рванулся к нам.
– Даша! – выкрикнул он высоким голосом. – С тобой все в порядке?
– Да, – она отошла от меня и приникла к нему. – Папа! Это было так ужасно, – и она заплакала.
Мы напоили Дашку горячим молоком и отправили спать. Из того, что она рассказала, складывалась такая картинка: ее втолкнули в машину, когда она шла по дорожке между гаражей, связали руки-ноги, на глаза надели повязку и велели молчать. Машина поехала. Потом ее пересадили в другую машину и привезли в какой-то дом или дачу. И посадили в комнате. Дали пить, вели себя вежливо, не били и не трогали. Сказали, что, когда мать вернет одну вещь, ее отпустят.
Дашка рассказывала глухим прерывистым голосом. Затем замолчала, и я погладила ее по плечу. Я еще посидела какое-то время около нее, cжимая руку. Она уже спала, полуоткрыв рот. Я перебирала ее пальцы и целовала их. Под ногтями Дашки была грязь. Я была счастлива: только сейчас я поняла, как мне дорога Дашка, хотя за последний год наши отношения были далеки от идеальных. Но она – моя дочь, и я рада, что она осталась жива. Неужели они поверили мне, что кассеты у меня нет, и теперь отстанут раз и навсегда? В такой конец верилось с трудом…
Дмитрий сидел на кухне и курил.
– Надымил! – взмахнула я рукой.
– Ты точно не знаешь, где кассета? – в упор посмотрел он на меня.
Я в свою очередь уставилась на него.
– Дим! Ты же сам все видел собственными глазами.
– Да… но…
– Ты считаешь, что я разыграла перед тобой спектакль и рисковала Дашкой ради каких-то своих амбиций и интриг?
– Я просто боюсь, что это только начало, – коротко бросил муж.
– Дим! – устало сказала я. – Тебе не кажется, что наши отношения зашли в тупик? Мы уже давно отдалились друг от друга и влачим совместную жизнь по инерции. Может, лучше развестись и разом покончить со всем этим? И вообще, когда мы с тобой в последний раз спали вместе? Несколько месяцев назад? Ты считаешь это нормальным? Когда я хотела твоей близости, ты говорил, что устал и работа тебя вымотала! Разве не так? Не сомневаюсь, что у тебя кто-то есть. Ты же нормальный мужик, и у тебя нормальные физиологические потребности. Вот только я тебе как женщина стала не нужна. Ты нашел себе любовницу на стороне? Кто она? Секретарша Лидочка? Когда я была у тебя на работе год назад, она смотрела на меня та-а-акими глазами. Ты спишь с ней? А я так? Приложение к твоему бизнес-статусу, и мной можно козырять на крупных тусовках? Как же! Дмитрий Семухин. Муж той самой Ольги Варфоломеевой! Тебе это надо от нашего брака? В таком случае – я не согласна, мне от брака нужно совсем другое…
Он слушал меня, опустив голову.
– Я… не знаю. Но давай пока ничего не будем предпринимать. Ради Даши. Я прошу тебя, – cказал он каким-то глухим голосом.
– Хорошо! Но потом мы вернемся к этому. Договорились?
Он кивнул, не отрываясь от чашки с чаем, но вид у него был здорово ошарашенный. Видимо, такая постановка вопроса озадачила его. Как же мужчины примитивны и наивны, готовы терпеть нелюбимую или просто надоевшую женщину рядом, лишь бы ничего не менять. Консерваторы хреновы! Наверняка у него кто-то есть. Не монах же он и не евнух! Но как-то определиться не хочет. Я ему удобна. Но такая ситуация меня категорически не устраивает. Я хочу жить с мужчиной, любить его, просыпаться в одной постели, вместе завтракать, cмеяться и строить планы. Я хочу чувствовать тяжесть мужского тела и крепких рук, чтобы меня баловали и любили и делали подарки не два-три раза в год, а иногда и так – без повода. Маленькие сюрпризы и знаки внимания. Мне не нужен дорогой подарок, нет – мне нужно просто знать, что я любима и желанна. Я хочу быть женщиной своего мужчины, а не штампом в паспорте. Когда женщина выходит замуж, она думает прожить с этим мужчиной всю жизнь. Свадьба – самое радостное событие в жизни женщины. Кроме, конечно, рождения ребенка. Свадьба – это как окно в другую жизнь, где ты теперь не одна, а вас двое – мир, поделенный на двоих, – все это так волнующе и заманчиво… Я помнила свою радость в этот день, белое платье с кружевной отделкой, – я непременно хотела выйти замуж в белом платье, – и как мы выпускали голубей на Воробьевых горах, и собственный счастливый смех, и как я доверчиво прижималась к мужу и заглядывала ему в глаза – мне хотелось видеть в них отражение собственного счастья. И куда все это делось? Куда?
Я не буду с ним жить – ни за что! Такая жизнь убьет меня как женщину. Жить без любви – это жить слепой и глухой без всякой надежды на исцеление. Скучное существование и взаимное раздражение по пустякам, раздельные постели и неприязненные взгляды… Нет, я слишком живая, чтобы закопать себя заживо!
Но сейчас я не могу думать о разводе всерьез, пока не разрулится вся эта ситуация с кассетой. Иначе получится, что я бегу с тонущего корабля и бросаю Дашку на произвол судьбы… Но позже я обязательно вернусь к этому.
Дашку я возьму с собой. Хотя она сама может выбирать, с кем жить. Если она останется с отцом – я не стану устраивать скандала, я приму любой выбор Даши. Пусть она приходит ко мне когда хочет, или мы будем встречаться в кафе…
Я поймала себя на мысли, что уже на полном серьезе обдумываю идею развода; это у меня не спонтанное желание, не минутная прихоть или каприз, а выстраданное решение.
Утром я проснулась в семь часов. Дашка еще спала, а Дмитрий собирался на работу. Я вышла на кухню: он завтракал.
– Тебе кофе налить?
– Налей.
– Я подумал насчет вчерашнего, давай не будем принимать поспешных решений, ладно?
Я пожала плечами.
– Мы же договорились, пока все не устаканится – мы не возвращаемся к этому разговору.
– А там будет видно, – подхватил он.
Я посмотрела в окно. Говорить или спорить сейчас было бесполезно. Дмитрий воспринял мое молчание как знак согласия.
– Ты Дашку сегодня никуда не выпускай, ладно? Пусть дома сидит.
– Я думаю, она и сама не захочет после вчерашнего никуда выходить.
Дмитрий ушел, а я подошла к окну, чтобы посмотреть, как он будет уезжать. Внезапно я увидела, что он оставил свою борсетку на подоконнике. Я стала звонить мужу на сотовый, но было занято. Тогда я схватила ее и выскочила из квартиры. Не дождавшись лифта, побежала по лестнице.
Я выскочила из подъезда и увидела Дмитрия около его «Форда». Он стоял, прислонившись к дверце, и с кем-то разговаривал по сотовому. Закончив, нырнул в машину, я рванула к нему… а дальше все произошло, как в дурном сне. Я увидела пламя, взметнувшееся ввысь, и услышала cобственный крик.
Через пару минут во дворе образовалась толпа зевак. Дмитрий лежал в нескольких метрах от машины под деревом. Левая половина лица была обожжена, в руке он сжимал телефон, а стеклянные глаза смотрели в небо. Я охнула и залилась слезами.
У машины были видны внутренности – снесло крышу и половину капота.
Под передним креслом что-то блестело. Как зачарованная я сделала пару шагов вперед, а затем нагнулась, чтобы рассмотреть этот предмет поближе. Это была Дашина заколка, которую я купила ей неделюназад!
И здесь я все поняла. Меня била дрожь, я обхватила себя руками, пытаясь ее унять. Дмитрий самолично участвовал в похищении дочери. Это в его машину она пересела после… Но я ни за что не расскажу об этом Даше, это та страшная правда, знать которую ей совсем необязательно. По крайней мере, пока…
Я подняла голову вверх. Надо идти и рассказать Даше о смерти отца…
* * *
Прошло несколько дней. Я почти неотлучно находилась с Дашей. Она много спала, а когда вставала, принималась плакать или врубала музыку на полную громкость и выставляла меня из комнаты. Всю организацию похорон взяла на себя сестра Дмитрия Марина, которая прилетела по этому случаю из Питера.
Поминки я устроила в ресторане; народу было не очень много – родственники со стороны мужа, в основном из Питера, и сослуживцы. Слез у меня не было, в душе царили пустота и горечь. Я не ожидала такого от Дмитрия. Такого предательства по отношению ко мне и собственной дочери! Что подвигло его на это? Этого я уже никогда не узнаю…
После поминок я со всеми распростилась – Марина вместе с другими родственниками вылетала в Питер в тот же день, и мы с Дашкой поехали домой. Она легла спать, а я посмотрела телевизор, но вскоре его выключила. Интересно, теперь они действительноповерили, что у меня кассеты нет, и отстали от меня? Или на этом ничего не закончилось?
Я решила пойти к Дашке в комнату и посмотреть, как она там.
Дашка спала как убитая. Завалилась на диван, даже не раздевшись: в джинсах и полосатой футболке. Я всегда ругала ее за это, но Дашка только отмахивалась: «Не нуди, мам!» – или просто и кратко: «Отлепись!»
Дашка сердилась, когда без спроса заходили в ее комнату. Обычно в ней царил настоящий бардак. Все вперемешку: одежда, диски, школьные учебники, спортивные сумки. Я боролась с этой неряшливостью как могла, но пока – без особого успеха. Единственное, на что я надеялась, – с течением времени Дашка образумится и станет более аккуратной.
Я старалась не шуметь, чтобы не разбудить ребенка. Нагнувшись, я подняла с пола фиолетовую футболку с черепом, валявшуюся у двери, и положила на стул.
Дочь слабо шевельнулась и что-то пробормотала во сне. Она спала на боку, подложив одну руку под щеку, а другую засунув под маленькую подушку-думку. Так ей было удобней. В детстве Дашка всегда засыпала на боку – это была ее любимая поза.
За последний год Дашка кардинально изменилась: она никого к себе не подпускала, считая себя крайне самостоятельной и независимой. Единственное, что она делала по нашему с Дмитрием настоянию, – это занималась английским два раза в неделю. Она ездила на дом к настоящей англичанке, преподававшей в бизнес-школе для русских бизнесменов.
Когда Дашка вздумала заартачиться и не ходить на занятия, ей популярно объяснили, что тогда никаких карманных денег не видать как своих ушей. Дашка смирилась с этой кабалой, но во всем остальном вела себя как хотела. О своей будущей профессии она не думала. Дмитрий говорил, что в крайнем случае возьмет ее к себе в фирму. Хоть секретаршей или младшим менеджером, но бездельничать не позволит.
Я нагнулась и вытащила из кучи одежды тетрадь в яркую оранжевую клетку. Биология. Двойки, тройки и две четверки.
Чем, интересно, занимается Дашка в свободное время? Встречается с мальчишками? Она молчит как партизан и ни с кем не делится своими переживаниями. Колючий подростковый возраст. Я вспомнила, как однажды полгода назад нашла на полу валявшийся презерватив и устроила дочери допрос. Дашка орала как резаная. Она вопила, что ее личная жизнь никого не касается, она – взрослый человек и может делать все, что хочет. Она же не лезет в мою работу, пусть и ее не учат, как жить.
Тогда я подошла и влепила Дашке пощечину. Та охнула и замолчала. Я сжалась в комок; я боялась, что сейчас она скажет: я ей не родная мать и поднимать на нее руку не имею права. Но этих слов Дашка не сказала, и я была благодарна ей за это. Прибежал Дмитрий, услышав наши крики, и спросил, в чем дело. Дашка смотрела на меня во все глаза. Я сглотнула и сказала, что стала проверять уроки, а Дашка психанула.
Дмитрий резко развернулся и вышел из комнаты. Дашка глядела в сторону. Назавтра она ревела в три ручья, признавшись, что спала пару раз просто так, по глупости, с одним парнем из школы. Но это все несерьезно, и непонятно, зачем она это сделала. Попросила прощения и чтобы я ничего не говорила отцу. А то он ее убьет. Ладно, cогласилась я, ничего не скажу, но пусть Дашка думает головой, прежде чем пускаться в разные авантюры. Да-да, мамочка, умильными глазами, как нашкодивший щенок, смотрела на меня Дашка.
На столе лежал сотовый. Я глянула на Дашку: спит. Взяв в руки телефон, cтала пролистывать последние эсэмэски. Внезапно я наткнулась на знакомый номер. «Где будем встречаться? Предлагаю у тебя… Артем».
Красиков!!! Я провела рукой по лбу. Ничего себе! Ублюдок подкатил к Дашке! Зачем ему это?! Отомстить мне? Я посмотрела на дату: все сходится. Это уже было после нашего расставания и после того, как я прокатила его на собрании.
Такого поворота я никак не ожидала.
Артем Красиков встречается с Дашкой! Ничего себе! И когда это они успели познакомиться?
Один-единственный раз я взяла Дашку на корпоративную вечеринку в «Мегаполис». Это было в мае. Дашка напросилась сама, cлезно умоляя взять ее с собой. Она наткнулась на приглашение в клуб и вцепилась в него мертвой хваткой. Напрасно я старалась ее отговорить, напирая на то, что там будет скучная публика. Дашка уперлась рогом – и все тут. Пришлось взять.
В клубе я встретила свою старую знакомую Вику Беланову и отошла с ней в сторону. Мы трепались с Викой за жизнь, и Дашку я как-то потеряла из виду.
Потом я столкнулась с Дашкой в компании «молодняка» – Леночки Штанько, Артема и секретарши Диденко Анжелы. Они стояли у барной стойки и о чем-то разговаривали. Дашка хохотала, широко открыв рот. Увидев меня, она замолчала и отвернулась в сторону.
Значит, тогда Дашка и спелась с Артемом. Но ему-то она зачем? У Артема навалом своих пассий. Дашка – взрывная, колючая… и избалованный женским вниманием Артем. Он был у нас дома… я нахмурилась. Значит, он и взял кассету!!! Дашка могла знать код, несколько раз я открывала при ней сейф. Там лежали деньги на хозяйство, кое-какие золотые украшения, документы и кассета. Я купила и поставила этот сейф после того, как год назад обокрали наших соседей этажом ниже.
Я подошла к спящей Дашке и легонько потрясла ее за плечо.
– Дашка! – трясла я ее. – Дашенька!
– М-м-м, – промычала моя дочь, – отстань!
– Дашка! – заорала я. – Проснись!
Она вскочила и уставилась на меня злыми глазами.
– Ты что, русского языка не понимаешь! – орала она. – Отлепись. Я спать хочу!
– Слушай! – Я села на диван и ткнула в мобильник. – Ты встречаешься с этим ублюдком Красиковым? Какого хрена!
– Что?! – завопила она, отнимая у меня мобильник. – Ты лазила в мой телефон! Кто тебе позволил? А насчет Красикова – это мое дело! Мое! Мне уже не десять лет. С кем хочу, с тем и сплю.
– Господи! – Я прижала пальцы к вискам. – Ты хоть соображаешь, во что влипла? Нет! У Артема здесь свой корыстный расчет, ему ни к чему любоваться твоими прелестями.
– И какой же? – окрысилась дочь.
– Такой! Ты просто дура!
– Отвали! Ты, наверное, сама подбираешься к нему. Артем рассказал мне, как ты его клеишь.
«Слава богу, он не ляпнул о том, что был моим любовником», – подумала я. Это был бы полный пипец!
– Даша! Это все очень серьезно, – сказала я. – Где Артем сейчас?
– Не знаю. – Дочь пригладила волосы и швырнула сотовый на тумбочку. – Он меня в известность не ставит.
– Ты открывала при нем сейф?
– Какой сейф! – Глаза Дашки забегали по сторонам.
– Только не лги. Это бесполезно. Я не буду тебя ругать – ты ни в чем не виновата. Мне только нужно знать правду. Пропал один документ – очень важный для меня. У тебя был Артем, и ты при нем открыла сейф. Так?
Она кивнула.
– Он сказал, что у него украли кошелек и ему надо перекантоваться несколько дней до зарплаты. Ему хватит двухсот долларов. Я знала, что у тебя лежат там деньги. И подумала… почему не выручить его.
– Ты закрыла сейф при нем?
– Да.
– Он мог его открыть? Ты все время… была с ним…
– Не… знаю. Я была в ванной примерно полчаса. Может быть, в это время?
