Текст книги "Ночной гость, или Бабочка на огонь"
Автор книги: Екатерина Гринева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
– Очень рад, – энергично пожал он мне руку. – Вениамину Александровичу от меня большой привет!
– Непременно передам, – кивнула я. – Когда увижу. А вот когда я его увижу – большой вопрос.
– Что так? – хихикнул Соболев. – Длительная командировка? Вояж?
– Зависит от многих факторов, – подтвердила я. – Например, от того, как скоро я разыщу Регину Лиховцеву. Не может же быть все так просто: вышла девушка из дома и пропала, никаких следов – ни в ее доме, ни на работе. Исчезла с важным пакетом документов, подрывающих основы экономической безопасности банка. Как странно все совпадает! Вы не находите? – И я посмотрела в упор на Бориса Степановича.
Он вновь нервно хихикнул.
– Нахожу, но ни я, ни наше отделение банка к этому не причастны.
– Охотно верю, – кивнула я. – Но факты – вещь упрямая.
– Какие еще факты? – Мне показалось, что он как-то нервно дернулся. Или померещилось: после этой сумасшедшей ночи все возможно… Я подавила вздох.
– Разные, – назидательно сказала я. – Обнародовать их я не имею права. До поры до времени. – Я блефовала, но что еще мне оставалось делать?
Борис Степанович внимательно смотрел на меня, наклонив голову.
– Да-да. Конечно. Но я готов помочь со своей стороны…
– Что от вас и требуется.
Высокая девушка-официантка, прямо-таки гренадерского роста, принесла заказ, и Соболев с жадностью набросился на еду, словно пытаясь скрыть свою нервозность, возникшую во время нашего разговора. Я же ела, наоборот, задумчиво. Не торопясь.
– И чем я могу вам помочь? – спросил он наконец.
Я откинулась на спинку стула и задумалась.
Борис Степанович явно нервничает. Это факт. Его волнение может быть вызвано вполне банальной причиной: к нему приехали из службы безопасности головного банка, и он не знает, как себя вести. Кроме того, он не может не понимать, что доля вины лежит и на нем: не уследил. Я напустила на себя ледяной вид и процедила:
– У вас-то есть какие-нибудь версии?
Он вздрогнул.
– Версии? – растерянно переспросил он, заметно побледнев. Словно я спросила его о чем-то страшном и непонятном.
– Ну да. Версии, – повторила я. – Пропала ваша сотрудница. Ваша секретарша! Как я поняла, у вас был тесный, сплоченный коллектив, и ни с того ни с сего покидать этот коллектив у вашей сотрудницы нужды не было. Или я ошибаюсь?
– Нет. – Щеки его постепенно порозовели и приняли нормальный вид. – Не ошибаетесь. Регина была толковой и исполнительной сотрудницей. И что с ней такое вдруг случилось – я просто ума не приложу. Не знаю, что и сказать.
– Печально, – вздохнула я. – Очень печально. Но все-таки я на вас очень рассчитываю.
– В чем? – вздрогнул Борис Степанович.
– Как в чем? – я широко улыбнулась. – В поисках Регины.
– Ах да! Всегда готов. И что вы хотите узнать? – Его тон стал елейно-сладким.
– Хотелось бы узнать многое. Но начну по порядку. – Я достала из сумки блокнот и демонстративно положила его на стол. Следом за блокнотом последовала ручка. Я раскрыла блокнот и сделала вид, что приготовилась записывать ценную информацию. – Во-первых, как давно Регина Лиховцева работает у вас? С какого времени?
– Регина? Наверное, лучше об этом спросить в отделе кадров. Но, если я не ошибаюсь, полгода тому назад она пришла к нам. Или чуть больше. Точной даты сказать не могу.
– А точная дата от вас и не требуется. Пока что. Какое она на вас произвела впечатление?
Мне показалось, что Борис Степанович смутился.
– Хорошее, – выдавил он. – Аккуратная девушка. Исполнительная. Хорошая сотрудница. Других мы не держим. Наш банк предъявляет высокие требования к персоналу.
– Я это уже поняла, – усмехнулась я. – Где жила Лиховцева? Каков ее семейный статус? – Я знала из документов, что она не замужем. Но она могла жить с кем-то гражданским браком или иметь постоянного бойфренда. Адрес ее в справке тоже имелся. Но мне хотелось узнать, насколько хорошо Борис Степанович осведомлен об обстоятельствах жизни своей сотрудницы?
– На улице Виру. Точный адрес можно взять в отделе кадров. Не замужем. Насчет всего остального – не знаю, – опередил мой вопрос Борис Степанович. – Сплетнями не занимаюсь. Да и по поводу своей личной жизни она со мной не советовалась, – криво улыбнулся он.
– С кем она дружила?
– Не знаю. Кажется, у нее со всеми были хорошие отношения. Склочники у нас не приживаются. Как-то так.
– Это радует. – Я демонстративно улыбнулась. – Склочники не приживаются, а чистая порядочная девушка исчезает с большой суммой денег и свеженьким контрактом на руках! Просто умопомрачительный кульбит! Вы, случайно, к нему руку не приложили? А?
Мне показалось, что Борис Степанович сейчас элементарно хлопнется в обморок. Он побледнел и подался вперед. Рот его приоткрылся, на лбу выступили капли пота. Он достал платок из нагрудного кармана и промокнул лоб.
– Вы шутите?! – выдохнул он, судорожно икнув.
– Ничуть. – Я посерьезнела и уставилась на него, не мигая. – Почему это я должна шутить? По-моему, это как раз вы пошутили – с нами! И очень неудачно.
– К-каким образом?!
– Очень простым. Ваша дочка в этом году оканчивает школу, и вы решили помочь ей поступить в Англии в вуз. Или еще где-нибудь за рубежом. И поэтому пошли ва-банк. Сделать вы это могли только одним способом: либо прихватив деньги фирмы, либо продав ее секреты. Вы сделали и то, и другое. Браво! – Я достала из бокала вишенку и отправила ее в рот. – Я вам просто аплодирую. Чем не вариант?
– Вариант?! – Его глаза выкатились, уголки рта поползли вниз. – Это очень неудачная шутка! Вот и все! И я не имею к этому никакого отношения! Скорее… – Он запнулся.
– Говорите! Сказав «А», надо произнести и «Б», – велела я ему тоном, не терпящим возражений.
– Это Регина все придумала! Она всегда была авантюристкой…
– У вас есть факты, доказательства, улики?
– Мое внутреннее ощущение…
– Внутреннее ощущение… – раздельно произнесла я. – Вот что, Борис Степанович! С вашими внутренними ощущениями мы разберемся чуть позже. И – отдельно! Сейчас главное – найти Регину и разобраться с ней. Дайте мне, пожалуйста, адрес заведующей отделом кадров. Надеюсь, она-то никуда не уехала?
– Велта Яновна никуда не уехала. Ее младшая дочь родила сына. И она осталась дома. Я это точно знаю, – торопливо сказал Борис Степанович, доставая из кейса блокнот. – Адрес я сейчас назову. Одну минуту…
Напоследок я решила «выстрелить» еще разок. Веня всегда учил меня: контрольный выстрел приберегай напоследок.
– Вы с ней спали?
Борис Степанович вновь подался вперед, опять открыл рот, и на его лбу вновь выступили капельки пота.
– В-вы… ч-что… – от испуга и волнения он начал заикаться.
– Неужели нет? – с нажимом произнесла я. – Молодая симпатичная девушка… Разве вы могли обойти ее вниманием?
Он откинулся назад и посмотрел на меня затравленным взглядом.
– Я жду от вас правды, и ничего, кроме правды. В противном случае я все равно узнаю об этом, но у моего шефа – и у меня – возникнет чувство, что вы не хотите нам помочь в поисках Регины.
– Пару раз, – выдавил он. – Ну, может, больше… Это было в первое время. Потом… – И он замолчал.
– Что потом?
– Она сказала, что наши отношения закончились.
– И вы так легко согласились ее отпустить?
– Она… – Соболев вновь замолчал.
– Борис Степанович! – сказала я устало. – Я тянуть клещами из вас слова не стану. Если вам есть что сказать – говорите!
– Она стала меня шантажировать: мол, если я снова начну к ней приставать, она сообщит обо всем моей жене.
– И вы пошли на ее условия?
– Да. Наши отношения стали чисто… деловыми.
– Борис Степанович! А если она шантажировала вас и дальше? А? Как вам такой вариант? Она потребовала код сейфа – в обмен на ваше молчание? Мне такой вариант представляется весьма вероятным! Вы же не хотели разрушать свою семейную жизнь!
– Это… невозможно. – На Бориса Степановича было страшно смотреть. Он побледнел, в его взгляде плескался настоящий страх.
– Почему?
– Я бы… не пошел на это!
– Ой ли?
– Нет, – шумно выдохнул он. – Я бы сообщил банку или вашей службе безопасности. Но я бы не поддался шантажу!
Я задумалась. В принципе, похоже, что он говорит правду. Соболев – трус, вряд ли он стал бы так рисковать.
Я записала в блокнот адрес и телефон Велты Яновны, и мы с Борисом Степановичем распрощались. Он ушел, торопливо кивнув напоследок, как будто ему не терпелось поскорее избавиться от моего общества.
Оставшись одна, я задумалась. Ясное дело, надо опросить тех, кто близко знал Регину: ее знакомых и друзей, сослуживцев… Хотя вряд ли сослуживцы мне помогут. Друзья – более вероятный вариант. Но, наверное, она им ничего не сказала. Есть вещи, которыми не делятся даже с друзьями…
Я взяла сотовый и набрала номер Велты Яновны.
– Алло! – Голос был настороженным.
– Велта Яновна?
– Да.
– Вам звонит Ева Ковальчик из службы безопасности банка «Русбалтвест». С вами Борис Степанович уже связывался? – спросила я тоном, не терпящим возражений.
– Связывался, только что.
– Он вас в курс дела ввел?
– В общих чертах. – В голосе ее слышался заметный акцент. – Это касается Регины Лиховцевой? Я правильно поняла?
– Совершенно точно! Когда я могу поговорить с вами… в ближайшее время?
– Смотря что вы подразумеваете под «ближайшим временем».
– Сегодня, и как можно скорее.
– Я могу принять вас через час. Запишите мой адрес.
– Он у меня есть. Борис Степанович мне его дал.
– Я сейчас у дочери, поэтому адрес другой. Вы записываете?
Записав адрес и выслушав пояснения, как лучше добраться до дома ее дочери, я захлопнула блокнот. Расплатившись с официанткой, я вышла на улицу. Поднялся ветер: колючий, колкий, снег легкой пыльцой забивался за воротник и осыпал лицо. Судя по адресу, улица Пикк, где жила дочь Велты Яновны, неподалеку отсюда. Посмотрев на экран навигатора, я поняла, что вполне могу пройтись пешком.
На правой стороне улицы я увидела витрину кондитерской. Подумала, что в некотором роде иду в гости к Велте Яновне, а с пустыми руками это делать неудобно.
Я подошла к витрине. Пирожные просто раззадоривали аппетит. Я выбрала пять пирожных и попросила упаковать их в коробку. Заодно я спросила у продавщицы, высокой черноволосой девушки в белом колпаке, как мне пройти по нужному адресу.
Она скользнула по мне равнодушным взглядом и ответила четким, немного визгливым голосом:
– Прямо и направо. Там будет переулок. Пройдете его и выйдете к улице Пикк, – И она демонстративно отвернулась, словно подчеркивая, что разговор окончен. Я могла биться об заклад, что, если бы я не купила у нее товар, хрена с два она бы стала со мной разговаривать. Недаром Вениамин предупредил меня о надменности прибалтов, которые до сих пор не простили нам якобы русской оккупации их страны.
Ветер немного поутих. Или мне показалось? Небо было серо-свинцовым, ровным, без единого просвета, и я вздохнула: именно это я больше всего и не люблю в зиме: эту ровную монотонность без проблесков солнца. В последние годы почему-то участились именно такие серо-мрачные зимы. Куда только девалось пушкинское: «Мороз и солнце – день чудесный!»? Я помнила это стихотворение, потому что его часто читала мне мама в детстве. У меня была большая книжка со стихами Пушкина, и там были замечательные иллюстрации… И когда я была маленькой, зимы бывали солнечными, и от его лучей слепило глаза; с высоким синим небом, пышными сугробами и хрустящим снежком под ногами. Теперь все это куда-то пропало. Зимы тянулись унылым косяком серых дней, а я почему-то думала, что в Таллине будет по-другому… Получается, что я ошиблась. И вообще с самого начала все пошло наперекосяк! В первый же день на меня было совершено покушение, я оказалась в квартире Андриса, с которым провела бурную ночь… Мысли об Андрисе уж совсем некстати! Я невольно сглотнула: а может быть, я зря не оставила ему свой телефон? Почему бы этому легкому знакомству и не продолжиться? Что в этом особенного? Типичная командировочная интрижка! Есть же даже такое выражение – «командировочный роман», как и «курортный роман». Когда человек попадает в незнакомое место, у него, словно у хищника, обостряются все инстинкты: он осматривается, обнюхивается на чужой территории. Ему все хочется потрогать, пощупать и узнать на вкус. Отсюда и романы-романчики…
Велта Яновна жила в старинном доме, как и Андрис. Но у Андриса дом был более сказочным, волшебным, а дом Велты чем-то напоминал изыски архитектурного модерна начала прошлого века – вычурный, тяжеловесный какой-то. Я набрала на домофоне номер квартиры, и послышался голос Велты. Я назвала себя, и дверь открылась.
На втором этаже меня уже ждали. Дверь была распахнута, высокая женщина со светлыми волосами, подстриженными в каре, в черных брюках и светло-бежевой блузке, ждала меня у двери.
– Здравствуйте!
У нее был широкий нос и узкие губы, слегка тронутые бледно-розовой помадой.
– Проходите в гостиную.
В коридоре, узком и длинном, меня встретила такса. Она обнюхала мои ноги и села, вопросительно глядя на хозяйку.
– Айда! Свои! – строго сказала Велта. – Берите тапочки.
Я пошла за Велтой. Гостиная была соединена с кухней – в глаза мне бросились электрический камин, два кресла, стеклянный журнальный столик и барная стойка. На стене висели абстрактные картины, стоял шкаф с посудой, полукруглый диван.
– Садитесь. – Велта указала на кресло. – Вам чай? Кофе?
– Ах да! – я чуть не забыла про пирожные. Вынула из пакета коробку и протянула ее Велте. – Это пирожные. Захотелось мне попробовать ваших национальных деликатесов.
– Спасибо! – Велта скупо улыбнулась. У нее были ровные зубы, но улыбка как-то не вязалась с ее худощавым строгим лицом, она сразу и пропала. – Я тоже дам вам попробовать национальный деликатес. Я только что его приготовила. Шоколадный десерт с орехами.
– Увы! – Я развела руками. – Я в первый раз в Эстонии, в Таллине. Поэтому мне тут все в новинку и диковинку.
– Вы когда приехали?
– Вчера.
– Понятно. С Новым годом!
– Вас также.
– Так вам чай или кофе?
– Кофе.
– О’кей.
Велта вышла из комнаты. Я подалась вперед, сцепила руки в замок. Судя по спокойствию этой дамы, особых сенсаций ожидать не приходится. В отличие от Бориса Степановича дама сохраняла хладнокровную выдержку, каких-либо следов замешательства или волнения на ее лице не обнаруживалось… Узнаю ли я о Регине какую-либо информацию, которая подскажет мне ответ на вопрос: куда она исчезла? Пока я размышляла, осматривая комнату, Велта вернулась с двумя маленькими чашками кофе на подносе. На нем стояли также сахарница и тарелка с пирожными.
– Угощайтесь! – Велта села напротив меня, закинув ногу на ногу. – Вы не против, если я закурю?
– Конечно, нет.
Велта закурила и откинулась на спинку кресла.
– О чем вы хотели со мной поговорить?
– О Регине Лиховцевой.
Велта кивнула:
– Это я уже знаю. О чем конкретно?
– Я бы хотела знать о Регине все. Что она из себя представляла? С кем общалась? Какой она была по характеру, с кем дружила, был ли у нее бойфренд?
– Слишком много вопросов, – заметила Велта.
– Ну, меня руководство сюда отрядило с указанием разобраться в этом деле, – с нажимом произнесла я. – Люди мы подневольные. Не обессудьте, если что…
– Нет-нет, я все понимаю, – пошла на попятную Велта. – Вы просто выполняете указания вашего начальства.
– Именно так.
Я отпила глоток кофе. Он был хорош. А пирожное просто таяло во рту.
– Регина работает у нас недавно. Всего полгода. Обычно мы тщательно проверяем сотрудников, которых берем на работу. То есть проводим собеседование, тестируем их. Обязательно даем месяц пробного срока.
– Испытательного срока, – машинально поправила я ее, откусывая кусочек пирожного.
– Да. Так. Иногда я не очень правильно говорю по-русски. – Велта искоса взглянула на меня. – Так что… извините. Она прошла испытательный срок и показала себя с очень хорошей стороны. Мы решили ее взять.
– Кто принимал решение?
– Я. И Борис Степанович. Главным образом Борис Степанович. Как руководитель. На нем и лежала вся ответственность приема ее на работу.
– Какие тесты вы давали Регине?
– Психологические. Я могу сейчас войти в базу данных и перекачать их вам.
– Они у вас сохранились?
– Они в базе данных компьютера. Я могу зайти в Лилин компьютер. Это моя дочка. Она сейчас в роддоме, – пояснила Велта. – Родила внука. Настоящий богатырь! Прямо под Новый год.
– Поздравляю.
– Спасибо. – Велта улыбнулась краешками губ. – Первый внук! Это, знаете ли, как-то ответственно…
– Так что с данными?
– У вас флэшка имеется?
– Да, есть.
– Тогда нет проблем. Вам скачать все прямо сейчас?
– Можно попозже. После нашего разговора.
– Хорошо.
Я поставила чашку на столик.
– Значит, Регина прошла все тесты и была принята на работу? Какой объем работы она выполняла? На какой участок ее поставили?
Велта стряхнула пепел в пепельницу.
– Вначале она работала на испытательном сроке, то есть ей давали поручения разного… да, калибра, хотели главным образом узнать степень ее квалификации – подходит она нам в конечном итоге или нет? Функции секретарши ведь тоже весьма разнообразны. Если кандидат даже и нравится нам на первых порах, но потом его профессионализм подвергается сомнению – мы ему отказываем. К кадрам мы всегда относимся очень тщательно, – со значением в голосе сказала Велта, вспомнив, что о нашем разговоре будет доложено наверх. Я сделала вид, что не разгадала ее маневр, и никак не отреагировала. – Регина прошла испытания, и мы ее приняли.
Сотрудница, работавшая до нее, ушла в декрет. И мы долгое время никого подходящего подобрать не могли. Старались, искали. Но то одно не подходило, то другое… Регина нам подошла. Поэтому все это и явилось для нас таким ударом… – Велта потушила окурок в пепельнице и спросила: – Еще чаю или кофе?
– Нет, спасибо, ничего не надо. Значит, для вас все явилось ударом.
– Конечно! А разве может быть иначе?
«Для кого-то это может быть подарком», – вертелось у меня на языке. Особенно если кто-то был в доле. А вероятность слишком велика, чтобы просто отмахнуться от этого предположения. Я, разумеется, вслух свои версии излагать не стала.
– Да. И теперь мы не знаем, что и делать.
Я задержала вдох:
– С кем дружила Регина?
– Ни с кем. На работе ни с кем. А что касается ее личной жизни – не знаю.
– Ну, у вас же бывали какие-то разговоры, корпоративные встречи, праздники, где люди общались по душам?
– Праздников у нас почти не было. Экономили на этом. Сверху спустили указание, – сказала Велта, сделав явный выпад в адрес вышестоящей конторы.
Я и глазом не моргнула.
– Ну а перекуры, обеды? Какое-то общение же было?
– Регина показалась мне девушкой замкнутой, не очень-то сходящейся с людьми. Может быть, она была застенчива и не хотела близких контактов.
Я приподняла одну бровь. Судя по фотографии, знойная красотка Регина вряд ли страдала какой-то особой застенчивостью. Наоборот, мне она показалась несколько вульгарной и даже нагловатой девицей: такая, если ей положишь палец в рот, откусит его, не задумываясь.
– Не очень-то похоже! – заметила я.
– Вы ее видели? – быстро спросила Велта.
– Мне переслали ее фото из личного дела.
Велта призадумалась:
– Трудно сказать, мне она показалась очень сдержанной. Во всяком случае, никакого психологического дискомфорта из-за нее никто в нашем коллективе не испытывал.
– Ну, обедать вы куда-нибудь ходили?
– Если пройти немного от нашего офиса вниз по улице, там есть пара кафе. Там и обедали.
– То есть с Региной никто не общался?
– Общались. Но на отвлеченные темы. Куда кто сходил, какую книгу кто прочитал, кинофильм какой посмотрел… И все.
– У вас все сотрудники обходятся таким минимумом контактов?
Велта на миг запнулась:
– По-разному… В основном да.
Моя собеседница замолчала.
– А бойфренд? Был ли у нее молодой человек? Из личного дела следует, что она не замужем. Но это еще ни о чем не говорит.
– Вот этого я не знаю. Со мной Регина не делилась подробностями своей личной жизни.
– Что еще вы можете сказать об этой девушке?
– Пожалуй, ничего. Кроме того, что она очень любила сладкое.
– Понятно! Велта Яновна… – Я подбиралась к самому главному вопросу, который с некоторых пор не давал мне покоя. – Я так поняла, что родных у нее не было?
– Они умерли.
– Она что-нибудь рассказывала о них?
– Ничего. Да ее никто об этом и не спрашивал. У нас не принято интересоваться личной жизнью других сотрудников. Поэтому о родителях Регины я ничего сказать не могу.
Понятно! Версия – пересекалась ли ее мать с моим отцом? – повисла в воздухе.
Велта скинула психологические тесты на мою флэшку. В доме ее дочери оказался принтер, и она еще и распечатала их. Я быстренько просмотрела результаты тестов. Регина характеризовалась как человек с «устойчивым эмоциональным состоянием», с «чувством ответственности» и «стремящийся к повышению уровня своей квалификации».
Распростившись с Велтой, я вышла на улицу, вдыхая свежий воздух. Было около пяти часов вечера.
Любила сладкое! Эта фраза объясняла многое. Регина Лиховцева, оказывается, так же, как и я, любила сладкое! Этому обычно бывают подвержены люди со скрытыми комплексами, страстно мечтающие о близких отношениях с кем-либо и не получавшие желаемого. Я прочитала об этом когда-то в одном женском журнале.
Я шла, снег падал на мое лицо, и я подумала, что надо бы еще купить пирожных в кондитерской. Я тоже не могла обходиться без сластей: шоколада и пирожных, воздушных вафель и молочно-сливочного зефира…
Я помнила, как одна сокурсница когда-то сказала мне с завистью: «Ева, ты можешь есть что угодно и не бояться растолстеть от лишнего пирожного. Сколько женщин хотели бы оказаться на твоем месте! Этот вечный женский страх – прибавить килограммы – заставляет нас отказываться от сладенького. А так хочется порою заесть стресс шоколадкой! Кроме того, шоколад и сладкое – это так сексуально… Когда шоколад тает во рту, ты представляешь, как мужчина нежно ласкает тебя…»
Я брела по зимнему Таллину, накрытому сумеречной пеленой, воздух был серым, снег падал на асфальт крупными разбухшими кляксами. Теперь мне нужно было вернуться в свой номер и поспать хотя бы часика два. Или три. А потом следует наведаться в дом, где жила Регина, и проникнуть в ее квартиру. Сделать это лучше всего поздно вечером, ближе к ночи.
Немного поплутав, я вышла к своему отелю. Взяв ключи на ресепшене, я наткнулась на несколько удивленный взгляд администраторши. «Не успела приехать – и уже романы крутишь», – читалось в нем. Я подавила торжествующую улыбку. Я обратила внимание, что женщины – практически все – очень ревностно относятся к чужим романам, при этом считая, что сами-то они несправедливо обойдены на этом «празднике жизни». Администраторше было лет сорок. Крупная женщина с короткой стрижкой. Я скользнула взглядом по ее руке – кольца нет. Разведена или никогда не была замужем. Отсюда и ревность к чужим интрижкам. Я взяла ключи и чуть ли не бегом направилась по лестнице на третий этаж.
Я планировала поспать часика два с половиной и поставила будильник на восемь тридцать вечера. Но все равно не проснулась. Сквозь сон я слышала, как он звенел, надрывался. Однако оторвать голову от подушки у меня сил не было, и поэтому, успокоив себя мыслью о том, что, собственно говоря, торопиться некуда, в дом к Регине можно наведаться и попозже, я натянула одеяло на голову и вновь провалилась в сон.
Проснулась я резко, как будто меня разбудили, но это было не так – просто в моей голове словно бы отчетливо прозвенел сигнал некоей странной тревоги. Я вскочила с кровати и вспомнила, что мне непременно нужно побывать в доме Регины. Начала собираться, посматривая на часы. Когда я вышла на улицу, небо было серо-коричневым и по-прежнему шел снег. Народу вокруг было не очень много. Я шла, часто останавливаясь и глядя на названия улиц.
Регина жила в центре города. Платили ей неплохо, но вот что интересно: это ее собственная квартира или она ее снимает? Дом Регины из-за валившего с неба снега был едва виден.
Я вошла в подъезд вместе с пожилой парой, наши шаги гулко отдавались эхом в пространстве. Я пропустила их вперед, замерла и затаила дыхание. Мне надо было подойти к двери квартиры Регины и при этом ни с кем не столкнуться. Если бы кто-то вошел или вышел из подъезда – это пошло бы мне в минус. Позже свидетели могли бы вспомнить обо мне…
Вроде бы никого, та пара уже вошла в свою квартиру.
Я пешком взлетела на второй этаж, я достала записную книжку и сверилась с адресом. Где же квартира… пятнадцатый номер… Где она? Я метнулась вправо и, пройдя два метра, остановилась перед дверью: номер «15», все в порядке. Я достала отмычку и через пару минут вошла в квартиру Регины. Замок был не слишком сложный, долго с ним мне заморачиваться не пришлось.
В квартире было темно. Я достала из сумки фонарик и, включив его, скользнула лучом по стенам. Увидев выключатель, я нажала на него, и коридор озарился ярким светом. Минуту-другую я постояла на месте, тщательно прислушиваясь, потом двинулась вперед. Квартира была однокомнатной, но просторной. Большая кухня. Приличный коридор. Просторная ванная. Сама комната была метров двадцать пять. Я машинально посмотрела на часы. Время пошло! И чем быстрее я управлюсь, тем лучше.
Квартира была обставлена современной мебелью. На кухне – полный набор встроенной электротехники.
Компьютера в квартире не было. Очевидно, Регина унесла его с собой. Но на полке с дисками был прикреплен небольшой листок с именем – Марк Ратинберг – и венским адресом. Я взяла бумажку – на всякий случай. Возможно, это ценная информация. Похоже, что второпях она забыла уничтожить этот адрес. Хм, неужели я на верном пути?
Осмотрев квартиру, напоследок я открыла ящик с бельем – и усмехнулась. Весь ящик был забит дорогим кружевным бельем. На некоторых вещах имелись этикетки с названиями магазинов. Я с трудом разобрала одно: «Лорелея».
На дне ящика я нашла корсет, такой же, какой я купила недавно. Такие корсеты обычно продаются в секс-шопах. Я посмотрела на этикетку: опять «Лорелея». Это, наверное, фирменный эстонский магазин. Наверняка Регина была постоянной клиенткой, неплохо бы заглянуть туда и расспросить о ней продавцов.
В квартире кто-то был. И, похоже, недавно. Я потянула носом воздух: пахло табаком. Едва-едва. Но у меня достаточно тонкий нюх, чтобы я могла уловить этот запах. Но, может быть, Регина курила? Нет, пахнет мужским табаком. «У нее могли бывать гости», – возразила я себе.
Пора уходить… И следует признать, что толку от моего визита сюда практически нет, и это – печальнее всего.
Не успела я выйти из дома Регины, как зазвонил сотовый. Вениамин!
– Как дела? – спросил он.
– Никак.
Резкий ветер заставлял меня поворачиваться то в одну сторону, то в другую.
– Никак? – протянул он. – Не может быть! Никаких зацепок, улик?
– Никаких, – отрывисто бросила я.
– Девчонка удрала – с документами и деньгами! А ты хочешь уверить меня, что она бесследно растворилась в воздухе?
– Похоже на то.
– Люди бесследно не исчезают, – твердым тоном сказал Вениамин, словно открывая мне величайшую истину.
Я хорошо знаю эту его манеру: говорить веско, со значением. И обычно это происходит в том случае, когда он уже готов сорваться и устроить мне разнос. Я закусила губу. Чертов ветер! Я не успела надеть перчатки, и мои руки, чувствительные к холоду, моментально покроются цыпками…
– Надо искать! – заявил он.
– Я пробую…
– В квартире все осмотрела?
– Естественно. Следы она успела замести хорошо. Или… помогли ей.
– Версия? Похищение, или она сама удрала? К чему ты склоняешься?
– Скорее второй вариант. Нужно все как следует обдумать.
– С Велтой ты говорила?
– Конечно, Вениамин. Все, как мы договаривались…
– Ясно. Я тебе звонил в Новый год, – как бы мимоходом сказал он. – Но ты не брала трубку. Я хотел поздравить тебя, но не получилось. Ты была где-то в другом месте?
Я затаила дыхание. Это очень приятно, чертовски приятно! И если бы это случилось еще год тому назад, я бы испытала приступ радости, но сегодня я почему-то ничего не почувствовала.
– Я… спала. Очень устала и легла спать. Отрубилась, и все.
– На тебя это не очень-то похоже… – Он издал краткий смешок.
– Так получилось.
Возникла пауза.
– Что-то еще? – спросила я.
Но он уже повесил трубку.
– Чертов сукин сын! – громко сказала я вслух, пряча сотовый в сумку.
Какая-то парочка, налетев на меня, попятилась, раздался звонкий смех. Это наши российские туристы, услышав «родное ругательство», отреагировали на него взрывом смеха.
Настроение у меня после этого разговора резко испортилось. И я знала, почему. Последние шесть лет я была в сильнейшей зависимости от Вени. Он оказывал на меня сильное, почти гипнотическое влияние. Его тело, упругое, без капли жира, короткий ежик каштановых, с легкой проседью, волос, карие глаза, ямочка на подбородке, сильные руки… Даже звук его голоса волновал меня и заставлял сжиматься… Но сейчас этого почему-то не произошло… То ли я устала, то ли меня раздражала эта Регина, исчезнувшая непонятно в каком направлении и не оставившая никаких следов… Завтра нужно найти секс-шоп «Лорелея». Хорошо, если там ее вспомнят как постоянную клиентку. Это была бы удача!
И вдруг меня осенило: наверняка, несмотря на Новый год, этот магазин работает, ведь в Новый год самая выручка – все хотят развлекаться и веселиться…
Я забила название магазина в интернет-поиск в своем сотовом, и вскоре высветился адрес секс-шопа – с указанием, что он работает двадцать четыре часа в сутки. По счастливой случайности он находился недалеко от центра. Впрочем, Таллин – довольно-таки уютный и компактный город по сравнению с Москвой, раскинувшейся вширь и в длину. Расстояния в отличие от Первопрестольной тут были небольшими.
Итак, Регина Лиховцева внезапно исчезает перед самым Новым годом – с крупной суммой денег и секретными бумагами. Дело складывается следующим образом: Регина, оставшись одна в офисе, проходит в кабинет Соболева и открывает сейф. Значит, она каким-то образом узнала код. Или она – умелая взломщица, что тоже нельзя сбрасывать со счетов. Тогда получается, что все гораздо сложнее и более запутанно: ее внедрили в банк специально; у нее были сообщники; и план этот составили задолго до момента его воплощения в жизнь.
Первоначальная версия, что ее похитили, отпадает. Я бы еще добавила, что готовиться к побегу она начала явно задолго до своего исчезновения.
В секс-шопе «Лорелея» царил полумрак, высокая белокурая продавщица о чем-то разговаривала с парнем в черной кожаной куртке. Она бросила на меня мимолетный взгляд и углубилась в беседу. Я топталась у входа, надеясь, что продавщица обратит на меня внимание. Но она – то ли нарочно, то ли действительно была занята – делала вид, что меня просто не существует. Подождав еще немного, я решилась:
