Текст книги "Сногсшибательный мачо, или Правило первого свидания"

Автор книги: Екатерина Гринева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Я отвезу тебя домой. Но ты, наверное, проголодалась. Выбирай: японская или европейская кухня.

Честно говоря, мне было все равно. Но я была не избалована японской кулинарией и поэтому выбрала первое, но потом пожалела об этом. То ли к японской кухне нужно привыкнуть, то ли я оказалась неготовой к гастрономическим экспериментам, только удовольствия я никакого не получила: все было слишком острым, имело специфический вкус, но я выдавливала из себя некое подобие улыбки и говорила, что мне все нравится.

Виктор Николаевич подвез меня до дома и, кивнув на прощание, уехал с обeщанием позвонить на днях.

Ронька сидел голодный около своей миски и смотрел на меня с укоризной. Я насыпала ему сухого корма и сказала, что, когда кончится дождик, мы сходим с ним погулять.

Следующим делом я набрала Ларискин номер.

Трубку она сняла не сразу. Сняв ее, крикнула:

– Алло!

– Ты занята?

– Еду Сереже готовлю.

Как я помнила, Сережа обладал отменным аппетитом и с удовольствием поглощал все приготовленное Лариской. Готовила подруга прекрасно, как и ее мать. Особенно ей удавались пироги с разными начинками.

У меня было смутное подозрение, что Серый каждый раз возвращался к Лариске, соскучившись по ее стряпне. Но ей об этом я, естественно, никогда не говорила.

– Ясно. Слушай, у меня есть пара вопросов для твоей Виталины.

– А что такое?

– Помнишь, я тебе рассказывала о мужике, который спас меня от того типа с ножичком?

– Ну!

– Я только что вернулась с прогулки на его яхте.

– Да ты что! Не разыгрываешь?

– Была бы охота. Мне нужно, чтобы Виталина навела о нем справки. Она у тебя на кого хошь информацию нароет.

– Еще бы!

Виталина определенно была гордостью семьи. Она работала заместителем главного редактора в центральной городской газете «Вестник города» и была старше Лариски на пять лет – ей было уже под тридцать. Она была такой же рыжей, как и моя подруга, и на этом их сходство заканчивалось. Вместо буйных Ларискиных кудряшек у Виталины было гладкое каре. Лариска была склонна к полноте и страшно комплексовала по этому поводу. У Виталины был накачанный пресс и поджарая фигура. А Ларискина нерешительность была как антипод потрясающей целеустремленности и напористости Виталины.

– Правда, зачем ей возиться со мной? – засомневалась я.

– Повозится, повозится, – пообещала Лариска. Судя по сбивчевому дыханию, мою подругу одолевало любопытство.

– Тогда записывай. Только не надо Серого в это впутывать, а то у него тоже могут быть ушки на макушке. Лишние уши в таком деле, сама понимаешь, ни к чему.

– Ну это понятно, – фыркнула Лариска.

На заднем фоне раздались какие-то звуки, потом стало тише.

– Я ушла в комнату, так что Серый не услышит, говори…

– Мужчина лет сорока с небольшим. Среднего роста. Зовут Виктор Николаевич.

– Ты уверена, что имя настоящее?

– Да. И самое главное: владеет или снимает апартаменты в гостиничном комплексе «Орбита-Палас», еще у него есть яхта под названием «Натэлла».

– Вау! Ты там была?

– Говорю же: только что оттуда. Твоя Виталина наверняка бывала в этом комплексе. Там наши местные шишки любят различные фуршеты и презентации устраивать. По крайней мере, если судить по сообщениям нашей прессы.

– Была, была она там. Рассказывала об этом. Навороты обалденные: шик, блеск. Ну, всякие богатейские причуды, развлекаловки.

– Тогда тем более она может знать этого типа. Или вычислить его.

– Я все скажу ей, – заверила меня подруга. – Не волнуйся. А особых примет у этого типа нет?

– Примет? – Я задумалась. – Вроде нет.

Закончив разговор с подругой, я занялась домашними делами и сходила погулять с Ронькой. Следующие два дня пролетели довольно быстро и бездарно. Лариска была занята своим Серым, а я, стало быть, предоставлена сама себе. Образовавшееся время я решила употребить с пользой: разгрести ту бытовую мутотень, до которой в обычное время не доходили руки. Я сходила и заплатила за коммунальные услуги, отнесла показания водосчетчика в ЕРЦ, вызвала слесаря, который вставил в дверь новый замок, и отдала в ремонт обуви две пары осенних сапог.

Возвращаясь в девять часов вечера из магазина с пакетом в руке, я неожиданно услышала, что меня окликнули:

– Джульетта!

Голос был пугающе знаком, и я резко дернула головой. На лавочке между кустов сидел «Бандерас» и нагло ухмылялся.

– Куда торопишься?

Я сделала вид, что не слышала его слов, и прибавила шаг. Но он мгновенно спрыгнул со скамейки и настиг меня в двух метрах от подъезда.

– Ты, кажется, меня не узнала?

Я бросила взгляд в сторону. Как на грех, во дворе никого не было. Только совсем уж далеко какой-то бедолага валялся под изделием отечественного автопрома: были видны только его ноги в линялых джинсах.

– Узнала. – Я старалась, чтобы мой голос не выдал мое внутреннее смятение, и поэтому не смотрела на своего преследователя: мой взгляд был устремлен вправо – на край водосточной трубы.

– И как поживаешь?

– Нормально. Я могу пройти?

– Разговор есть один…

– Я уже все сказала.

– Все?

– Что ты хочешь? – не выдержала я.

– А вот голос повышать, Джульетточка, не надо.

Я с трудом оторвала взгляд от края водосточной трубы и посмотрела в лицо наглому типу. Чувственные губы, темные волосы. Яркий тип, по которому наверняка сохнут бабы и который от меня никак не отстанет…

– Я хочу… – он перехватил мою руку повыше локтя, – чтобы ты рассказала мне все, как было на самом деле.

Я поняла, что убедить его в том, что я больше ничего не знаю, очень трудно. И что мне сделать, чтобы этот тип мне поверил?

– Сколько раз можно говорить одно и то же!

– Много, пока не расколешься.

Я усмехнулась.

– А если не в чем раскалываться?

Он приблизил свое лицо к моему близко-близко. В наступающих сумерках я видела радужную оболочку его глаз, слышала частое прерывистое дыхание. Я чувствовала себя так, словно нахожусь рядом с диким зверем, опасным, непредсказуемым.

– Я думаю, что ты молчишь и не хочешь говорить. Но почему? – Он словно размышлял вслух. – Ты его давно знала?

– Тогда видела первый раз. Первый и последний.

Между нами было расстояние не больше трех сантиметров. Наверное, со стороны мы выглядели как парочка, которая собирается целоваться. На секунду мне показалось, что сейчас он вопьется в мои губы поцелуем, и я инстинктивно дернулась назад.

Мой преследователь усмехнулся.

– Боишься? Мне нужна пленка. Понимаешь, видеопленка, которую тебе передали. Может быть, ты хочешь продать ее? Подумай над моим предложением.

– Мне нечего думать, раз ее у меня нет. – Я старалась говорить спокойно, без дрожи в голосе.

– Я ведь от тебя не отстану. И не думай. – Он сжал сильней мою руку, я уже хотела врезать ему ногой в пах, чтобы вырваться и убежать, как хлопнула дверь подъезда, и перед нами выросли двое. Она – блондинка лет двадцати двух, и он – худой, выше ее на голову и старше на десяток лет.

«Бандерас» выпустил мою руку и сплюнул на землю.

Парочка все время хихикала и оживленно болтала друг с другом, визгливый голос блондинки резал уши.

– Я могу идти?

– Иди. Но мы еще встретимся, Джульетточка! И чем скорее ты освежишь свою память – тем лучше. Для тебя.

«Бандерас» ушел, не оглядываясь, а я стояла на месте, и меня била дрожь.

Дома я сразу прошла на кухню, бросила пакет с продуктами в угол и села за стол, подперев подбородок руками.

Почему «Бандерас» был уверен, что я об этой пленке знаю?

Что я могла знать и что на этой пленке, раз она представляет для него такую ценность?

Кто и почему убил Романа и куда делся труп?

Я набросала эти вопросы на листе бумаги, потом смяла его и отправила ловким броском в мусорное ведро.

Ответ ни на один вопрос я не знала. Но «Бандерас» вряд ли от меня отстанет, о чем он честно предупредил. Значит… мне остается только одно: попытаться самой получить ответы. А для этого сначала необходимо было ответить на один вопрос:

Кем был на самом деле Роман?

Когда эта мысль мелькнула у меня в голове, я поняла, что не готова ввязаться в сомнительную авантюру с непонятным исходом. Сидеть сложа руки я тоже не могу. Так уж складываются обстоятельства.

Ронька вился около меня.

– Слушай, я совсем забыла, что купила тебе клубнику.

Я поднялась с табуретки и взяла пакет с продуктами. Достала пластиковый контейнер с клубникой и открыла его.

– Лови!

Ронька поймал ягоду на лету.

– Скоро она пойдет у матери на даче. Там ты полакомишься вволю…

Хотя мне этого не хотелось, я принялась прокручивать события того вечера в голове: я вспомнила, что в «Золотом павлине» Роман довольно долго сидел за столиком не один, а с красивой черноволосой женщиной лет сорока. Правда, когда я потом спросила его о ней, он явно напрягся: мои расспросы были ему неприятны. Так что кто эта женщина и что ее связывало с Романом, остается неизвестным. Он назвал ее просто знакомой, но ежу ясно, что это – отговорка, придуманная на ходу. С таким же успехом он мог назвать ее соседкой или коллегой.

Я достала из мусорного ведра скомканную бумагу и расправила ее. На обратной стороне размашистым почерком написала: женщина, 40 лет, брюнетка.

Когда она ушла, какое-то время Роман сидел один, потом он направился к бару, но остановился и минут пять болтал со стриптизершей у шеста. Судя по непринужденности их беседы, они были знакомы. Я тряхнула волосами. Если найти сорокалетнюю брюнетку весьма проблематично, то встретиться с этой рыжеволосой стриптизершей – пара пустяков. Для этого только надо еще раз зайти в «Золотой павлин». Кажется, это заведение скоро станет мне родным домом.

Я легла спать, полная решимости раскрыть это дело, чтобы «Бандерас» отстал от меня раз и навсегда.

Первая половина cледующего дня была заполнена бытовыми хлопотами. Я наконец решила бросить питаться сухомяткой и приготовить себе полноценный обед. На приготовление рассольника у меня ушел примерно час. Еще час – на котлеты и пюре с жареным луком. Когда котлеты уже вовсю жарились на сковороде и я следила за тем, чтобы они не подгорели, позвонила мама.

– Чем занимаешься? – спросила она.

– Готовлю обед.

– Ты уже в отпуске?

– Да.

– А почему не заходишь?

Я замялась: сказать «некогда» было бы нелепостью. Моя мать могла задать резонный вопрос: «А чем таким ты занимаешься, что тебе некогда заглянуть к родным?»

– Отдыхаю.

– А зайти к матери это – труд?

– Зайду на днях, – пообещала я.

– Спасибо и на этом, – хмыкнула она. – У тебя все в порядке?

– Да.

– Ну тогда жду. Звони.

– Передавай привет Николаю Петровичу и Веньке.

– Почему бы тебе не позвонить вечером и не сделать это самой?

– Точно.

Повесив трубку, я подумала, что мать, наверное, считает меня полусвихнувшейся неудачницей. Отпуск взяла в неподходящее время, занимаюсь непонятно чем и даже не нахожу времени позвонить родным. Ужас, да и только!

Лариска не звонит, ну и ладно. Она обхаживает своего Серого, в любой момент они снова могут поцапаться и разбежаться в разные стороны, и тогда она будет обрывать мне телефон с жалобами на своего бойфренда.

Ближе к вечеру я занервничала. Одно дело – все гладко расписать в мыслях, другое – воплотить на практике. С этим было хуже. Какое-то время я сидела на диване и разрывалась между желанием остаться дома и провести спокойно вечер и необходимостью пилить в «Золотой павлин».

Ронька чуткой собачьей душой уловил мои терзания, подошел ко мне и лег рядом. «Я с тобой, – говорил его взгляд, – ничего не бойся».

Я нагнулась и потрепала его по холке. «Ладно, так и поступим». Со вздохом поднялась: надо было собираться.

Мое единственное платье, претендующее на звание «коктейльного», золотисто-бежевое на тонких лямках, висело в глубине шкафа. Одевала я его редко.

Нацепив на себя платье, я поняла, что прибавила пару-тройку килограммов с тех пор, когда надевала его в последний раз. Сидеть в зале в платье было прохладно, я решила накинуть на плечи мамину золотистую легкую шаль. Ну и, естественно, плащик сверху. На ноги – прозрачные колготки и туфли на шпильке. И макияж поярче. Когда я обзавелась шарфами и свитерами всех мастей и расцветок на распродаже в центральном супермаркете, тогда же я отоварилась новым комплектом теней. Макияж занял у меня довольно много времени: по полной программе я красилась нечасто и поэтому не имела сноровки. Тени были в стиле «смокинг айс», и требовалось их тщательно растушевать, чтобы не выглядеть клоуном на детском утреннике.

Когда же я наконец проделала эту ювелирную работу, то осталась довольна. Мои зеленые глаза утопали в серебристо-дымчатом мерцании – я даже понравилась сама себе. Вот только оценить мой новый имидж некому.

Но я не дала этой мысли укорениться в своей голове, в конце концов, у меня сейчас задача поговорить со стриптизершей насчет Романа, а не кукситься по поводу своей несостоявшейся личной жизни. Это всегда успеется.

Выходя из дома, я подержалась за дверной косяк – на удачу.

В «Золотом павлине» народу было непривычно много, был момент, когда я испугалась, что мне не хватит места. Но мои страхи оказались напрасными, меня впустили внутрь и указали на два свободных столика, предоставляя право выбора.

Я выбрала тот, который был поближе к центру зала. Когда я шла к нему, то кожей ощущала, как меня ощупывают мужские взгляды. Одинокая девушка – лакомый кусочек для мужского внимания. Но я старалась идти, ни на кого не глядя, с выражением лица, которое Лариска называла «здоровой стервозностью».

Сделав скромный заказ, я развернулась так, чтобы мне хорошо была видна сцена и шест, вокруг которого извивалась незнакомая мне стриптизерша с длинными белыми волосами. Конечно, меня вполне могло ждать фиаско: рыжеволосая приятельница Романа могла взять сегодня выходной или была не ее смена. Или она просто заболела. Я почему-то была твердо уверена, что обязательно встречу ее сегодня вечером, и не подумала о том, что этого может и не произойти. На секунду я ощутила такое глубокое разочарование, что во рту мгновенно стало кисло, и я сглотнула.

– Ваш заказ, – вырос около меня официант.

И тогда я решилась.

– Простите, а сегодня будет выступать рыжая стриптизерша с кудрявыми длинными волосами?

– Рыжая? – переспросил официант, наклоняясь ко мне. – Вы кого имеете в виду? Лизу или Анну? Есть еще Эльвира.

– Я не знаю, как ее зовут, – c отчаянием сказала я.

– Перед номером обычно объявляют.

– Я знаю только цвет волос.

– Они выступают в париках, – последовал ответ.

– А я могу поговорить с кем-нибудь из них?

Молодой парень окинул меня внимательным взглядом. Наверняка он имел четкие инструкции от администрации ресторана вылавливать алкоголиков и невменяемых и спроваживать их куда подальше с помощью охраны, чтобы они чего не натворили. В настоящий момент он определенно прикидывал в уме: отношусь ли я ко второй категории, то есть к психам, и что ему со мной делать.

– Мне очень нужно поговорить с рыжей стриптизершей.

Похоже, он решил, что я неопасна, просто обычная извращенка, и поэтому кивнул.

– Видите дверь рядом с баром? За ней – коридор. Если вы пройдете по тому коридору, то найдете гримерки cтриптизерш. Поговорите там, – cказал он с легким оттенком издевательства. Я подумала, что он принял меня за лесбиянку, отсюда и нотки презрения в голосе. Но мне было абсолютно наплевать, лишь бы получилось то, что я задумала.

Официант ушел. Какое-то время я сидела, ковыряясь вилкой в салате «Римский», но потом встала со стула и решительно направилась в том направлении, которое указал мне официант.

Когда я потянула на себя дверь, поймала на себе удивленный взгляд бармена. Но пока он не задал мне вопроса, куда я иду и зачем, я скрылась за дверью, предназначенной исключительно для персонала.

Куда идти дальше, я не имела ни малейшего понятия. Навстречу мне попался маленький мужчина в черном костюме, красной жилетке и галстуке-бабочке.

– Вы не подскажете, где находятся гримерки стриптизерш? – обратилась я к нему.

– Третья дверь справа, – буркнул он, ничуть не удивившись моему вопросу.

Я пошла вперед, но внезапно зазвонил сотовый в моей сумке. Это была Лариска.

– Я не могу сейчас говорить с тобой, – сказала я, понизив голос. – Перезвоню позже.

– Что-то случилось? Где ты находишься?

Самой главной чертой Ларискиного характера было неуемное любопытство.

– Все потом, – и я нажала на разъединение.

Наконец я оказалась перед нужной мне дверью. Никаких табличек или других опознавательных знаков на ней не было. Я постучалась.

– Че? – раздалось за ней.

Я поняла это как приглашение войти и толкнула дверь. В маленькой комнатенке на одном из двух стульев сидела, вытянув ноги, девица в одном бикини и накинутом поверх красном халате, расстегнутом спереди, и болтала с кем-то по мобильному.

При моем появлении она ненадолго отвлеклась.

– Че?

– Я хотела поговорить с вами.

– Подожди там, – она кивком указала на дверь.

Девица была коротко стриженной шатенкой с глазами, подведенными черной подводкой. Но я помнила слова официанта, что стриптизерши выступают в париках, поэтому с ходу определить, та ли эта девушка, которая мне нужна, не могла.

За дверью я протомилась довольно долго – минут пятнадцать, не меньше, пока не услышала энергичное:

– Входи!

Девица уже курила, пуская в воздух красивые колечки дыма.

– Ты ко мне?

– Еще не знаю.

Звучало, конечно, по-дурацки. И поэтому девица уставилась на меня с удивлением.

– Че?

Очевидно, это было ее любимое слово.

– Вы работали в ресторане 28 апреля?

– Это важно?

– Да.

– Кому?

– Мне.

– Тогда гони бабло. Почему я должна рассказывать тебе все за просто так?

Я покорно вытащила из сумки пятьсот рублей.

Она фыркнула, но деньги взяла.

– И че?

– Вы работали здесь 28 апреля? – повторила я.

Она достала из черной сумки потрепанную записную книжку и пролистала ее.

– Я. И че?

– Вас зовут Лиза? – наугад спросила я.

– Это кликухи ресторанные. Я – Эльвира. Но вообще-то Света.

– Света… – Я по-прежнему стояла перед ней.

Она ногой пододвинула ко мне стул.

– Садись.

Я села на стул напротив нее. Комнатка была маленькой и перед нами было расстояние примерно в метр.

– Я хочу узнать поподробнее об одном молодом человеке. Его зовут Роман. Он выше среднего роста, светловолосый, симпатичный, у него светлые глаза и родинка на виске.

Эльвира-Света пускала колечки дыма и смотрела на меня.

– И че?

– Двадцать восьмого апреля я была в ресторане и видела, как он с вами разговаривал. Я поняла, что вы знакомы, и хотела узнать о нем.

– Что узнать?

– Он пропал, и я никак не могу его найти. Мы провели с ним время, он обещал позвонить и как в воду канул. Ни звонка, ни весточки.

Эта роль мне показалась самой убедительной – я решила сыграть девицу, разыскивающую своего парня, который поматросил и бросил. А она не может забыть его, cохнет до сих пор и хочет найти.

Эльвира-Света молчала.

– Если нужны еще деньги…

Неожиданно она прервала меня.

– Засунь их в задницу. Просто я сама удивлена, куда он пропал, и не знаю, что и думать…

– Кто он? Роман?

– Какой Роман! – досадливо махнула она рукой. – Его зовут Пашка! Пашка Арс! Это сокращенно от фамилии Арсеньев. Он здесь частенько околачивался. Чуть ли не каждый вечер. И вот уже больше недели его нет. Я все думала позвонить ему, спросить, куда он исчез, да все свои дела, то да се. И вот являешься ты и говоришь, что он пропал. Ты кто?

– Знакомая. Мы были вместе…

Она фыркнула и потушила сигарету в пепельнице.

– Так все говорят.

– Кто все?

– Его девицы. Пашка был клевый пикапер. Любую девку или бабу мог склеить за пять минут. Профессионал.

Кое-что забрезжило в моих мозгах.

– Он сюда в ресторан ходил, чтобы баб клеить?

– А то!

Эльвира-Света достала новую сигарету и чиркнула зажигалкой.

– Вообще-то он хороший парень. Ну малость свихнутый на этом пикапе. Но это его личное дело. Он – мой бывший одноклассник. После школы какое-то время помыкался здесь, в этом городишке. Поработал там, сям. Понял, что здесь житухи никакой. Чернота беспросветная. Хороших мест мало, да и те все расхватаны: родственниками или знакомыми чьими-то. Но так оно и бывает в этих провинциальных городишках, где с виду вроде все нормально, а копнешь, так такое вылезает: сплошная безработица, тоска, пьянки, наркота, разборки всякие между криминальными типами. Мое-твое не поделили.

Эльвира-Света смотрела куда-то мимо меня.

– Я и сама хотела рвануть отсюда. Но сначала развелись предки. Потом заболела мать. Так я и торчу здесь. Как будто отбываю временную ссылку непонятно за что.

Девушка перевела взгляд на меня.

– А что Пашка? Поманежил и бросил? Наплел с три короба и слинял?

Говорить правду, по понятным причинам, я не могла, поэтому кратко ответила:

– Типа того.

– Понятно, – усмехнулась она. – Но куда он пропал, я не знаю. Может, к себе в Москву рванул. Он там живет постоянно.

– Работает кем?

Она неопределенно качнула головой.

– Пашка о себе особо никогда не рассказывал, скрытный он парень. Вроде бы общаешься с ним запросто, болтаешь так нормально, а потом он внезапно замкнется, и все. Словно только что был тут, рядом, а теперь где-то далеко. О той его, московской, жизни я ничего не знаю. А здесь у него бабка родная жила; родители погибли в автокатастрофе когда он в девятом классе учился.

– Жил он здесь у бабки?

– Кажется, да, а может, где номер в гостинице снимал…Честно – не в курсе. Да и по барабану мне это было. Он сюда поболтать приходил.

– О чем?

– Ну ты и зануда! Слушай, ты вправду на него запала? Тогда советую выбросить его из головы. Пашка ни с кем серьезно связываться не станет. Это точно. Так что твои шансы – полный ноль. В смысле, охомутать его и женить на себе. Не ты первая, не ты последняя. И не такие девки на него вешались, проходу не давали… Паша себе цену знает. Сигарету будешь?

– Не курю.

– Как хочешь. Короче, выброси его из головы и не сохни. Пашка не тот тип, по которому надо убиваться. Усекла?

Я кивнула.

– Ну а о чем вы все-таки говорили с Павлом?

– Больше всех надо, а? Или слишком умной казаться хочешь? Что у тебя за интерес тут? Ну… трепались обо всем. Он о посетителях ресторана частенько расспрашивал. Что да как. Любил о людях потрепаться, поспрашивать о них. Иногда мы им косточки перемывали, а они даже не знали об этом. К нам ведь частенько постоянные гости захаживают. Пашка многих в лицо знает.

Я жадно впитывала каждое ее слово, при этом старалась сохранять на лице придурковатое выражение, играя роль девицы, крепко втрескавшейся в парня, который сделал от нее ноги. Не знаю, насколько я хорошая актриса, но, по крайней мере, cтаралась…

– Ну че, довольна?

– Главное, что его нет, и где он…

– Здесь уж я тебе помочь ничем не могу. Без понятия.

– А московского адреса у тебя нет?

– Нет.

– А здешнего? Бабкиного?

– Где-то был. Тебе срочно?

– Да.

Она повертела головой, и в глазах запрыгали чертенята.

– Говорю же: не сохни по Пашке. А ты – как уперлась. Что ж, я тебя предупредила. Если что, на меня не ссылаться. Уговор поняла?

– Естественно.

– Слушай! – Она уставилась на меня. – А ведь это о тебе один парень справки наводил. Только сейчас вспомнила.

– Какие справки?

Она задумалась.

– Ну после того вечера, когда ты с Пашкой была. Я вас видела. Точно! – хлопнула она себя по лбу. – А на другой день такой жгучий красавчик пришел и стал спрашивать: встречался ли с кем Паша в тот вечер. Я о тебе и сказала: такая шатеночка, стрижка каре, cимпатичная, глаза чуть раскосые. Лет двадцати трех – двадцати четырех.

– Двадцать пять, – машинально поправила я.

– Ну на лбу же не написано, – усмехнулась стриптизерша.

Я сидела, как в столбянке. Получается, я сама сунулась в пасть к «Бандерасу». Если бы я не пришла через два дня в «Золотой павлин», он бы меня ни за что не разыскал.

– У меня скоро выход. Если че еще надо – выкладывай и уходи. Я номер из-за тебя задерживать не могу.

Я вспомнила красивую черноволосую женщину сорока лет и решила спросить о ней:

– А среди постоянных посетителей ресторана нет ли, не знаешь, такой красивой брюнетки лет сорока, с длинными волосами?

– Может, есть, а может, нет. Так навскидку вспомнить не могу.

– Паша не казался тебе в последнее время чем-то озабоченным, расстроенным?

Эльвира-Света посмотрела на меня внимательно.

– С ним что-то случилось, да? А ты темнишь и не хочешь говорить правду? Играешь со мной вслепую?

Я постаралась сделать безмятежное лицо.

– Просто я не знаю уже, что подумать. Может, у него какие неприятности были и он решил временно скрыться?

– Ничего такого я за ним не замечала и о его проблемах не знаю.

– И последний вопрос: зачем он сюда приехал? К нам в город?

– А… это… – Она потерла правой рукой кончик носа и замолчала. – Он… правда, просил никому об этом не говорить. Но ты же будешь молчать?

– Не сомневайся.

– Он здесь на курсах преподавал.

– Каких курсах? – вытаращила я глаза.

– Курсы по соблазнению или что-то в этом роде. Центр такой недавно у нас открыли. Уже запись вперед на несколько месяцев. Паша хвастался: работы непочатый край. Пока всех желающих пикаперами не сделаем, говорил он, отсюда не уедем. Недавно они полгода в Сочи работали. Ударно-вахтенным методом, как выражался он. Сплошной аншлаг.

В голове у меня уже была полная каша, и полученную информацию срочно требовалось разложить по полочкам. Да и у Эльвиры-Светы скоро был выход.

Я встала со стула, который подо мной подозрительно заскрипел.

– Телефон Пашиной бабки не даешь?

– Ой, говорю же, искать надо. Запиши мой телефон. Позвони на днях, тогда скажу.

– А адрес курсов?

– Cлушай, милая, ты хочешь, чтобы все тебе на блюдечке с голубой каемочкой принесли? Если тебе нужен парень, так и побегай за ним. Сама узнай, что и как. Откуда я знаю об этих курсах? Я что, на них записывалась?

– Ладно, давай свой телефон.

Эльвира-Света продиктовала мне номер, который я вогнала в записную книжку мобильного.

– Возьми мой. На всякий случай.

Стриптизерша скривилась, но телефон записала. На клочке бумаги.

– Успеха тебе! – крикнула она мне в спину. – Найдешь Пашку, привет передавай. И скажи ему, что я уже соскучилась.

– Передам.

Обратный путь по коридору до своего столика я проделала на ватных ногах. Слишком много информации обрушилось на меня, и я не могла так быстро ее переварить. Получается, что Паша околачивался в «Золотом павлине» не просто так, у него был здесь вполне определенный интерес: баб клеить. Но с какой целью? Он брал с них деньги, или это был чисто спортивный интерес? Да и кто мог мне ответить на этот вопрос? Сам Паша?

Я доедала салат, машинально орудуя вилкой, при этом мучительно размышляла над тем, что только что услышала.

Я вспомнила обстоятельства нашего знакомства: все было так непринужденно, естественно. А выходит, что меня он тоже «склеил». Да так, что я ничего не заметила и подумала, что парень запал на меня и решил познакомиться. А у него каждый жест, каждое слово было взвешено и рассчитано. И никакой непринужденностью здесь и не пахло. Профессионал!

Я пыталась вспомнить наш разговор почти дословно: и когда сидели в ресторане, и потом, когда переместились ко мне домой, но это было нелегким делом. Многое уже выветрилось из памяти, но я помнила общее впечатление от нашего знакомства и разговора – теплота и сердечность. Я невольно рассмеялась, и сидевшая за соседним столиком пара с удивлением посмотрела на меня. Наверное, со стороны я выглядела очень странно. Сижу, уткнувшись в тарелку с салатом, и еще смеюсь непонятно над чем.

Мне стало смешно, что я попалась на удочку к профессионалу и ничего не заметила. Правда, любопытно, у него ко мне-то какой интерес был? Просто так? Рядовая разминка?

Несмотря на ущемленное самолюбие, я решила не размышлять над этим вопросом: у меня были проблемы поважнее.

Я доела салат, выпила кофе и попросила счет. К тому времени на сцене уже извивалась вокруг шеста Эльвира-Света. В этот раз на голове у нее был парик из длинных черных волос.

Я заплатила, оделась в гардеробе и поехала домой на маршрутке. Ждать автобуса пришлось бы слишком долго.

Дома, раздевшись, я первым делом позвонила Лариске.

– Ты где была? – обрушилась она на меня. – Что за секреты?

– В «Золотом павлине».

– Опять, – простонала она. – И чего тебя туда тянет?

– Я узнала кое-что о том парне. Ну… Романе.

– И чего?

– Это не телефонный разговор.

– Джульетта! Я тебя умоляю, не тяни резину, а то я скончаюсь прямо на месте.

– Серый у тебя?

– Уехал. У него бабушка заболела. Как ты знаешь, ухаживать за ней, кроме него, некому.

Я проглотила ироничную реплику: «А не слишком ли часто болеет бабушка?» Бабушка Серого, Маргарита Никитична, бывший работник парткома, являлась обладательницей хорошей двухкомнатной квартиры на проспекте Ленина – центральной улице нашего города. Родители Сережи работали и поэтому все заботы по уходу за бабушкой препоручили ему, чем он, на мой взгляд, безбожно манипулировал и прикрывался. Получалось, что бабушка болела с удивительной регулярностью и такими тяжелыми болезнями, что круглосуточное присутствие Серого при ней было обязательным. Но сказать об этом – значило смертельно обидеть Лариску, поэтому я промолчала.

– Ясно.

– Давай выкладывай, что у тебя там?

Вкратце я рассказала ей о том, о чем узнала сама. Она слушала, время от времени вставляя возгласы удивления.

– Ни фига себе! – выдохнула она, когда я закончила.

– Ну, а ты что мне звонила.

– У меня для тебя тоже есть новости. Виталина узнала фамилию твоего бизнесмена.

– Да ну! – Я была в высшей степени заинтригована. – И кто он?

– Он действительно крупный бизнесмен. Не какой-то там самозванец. Волховский Виктор Николаевич, владелец торгового центра «Разгуляй», магазина электротехники «Электролэнд» в нашем городе. Он – совладелец строительной компании «Девелоп-Траст». Между прочим, она участвовала в строительстве «Орбита-Палас». Ну еще там мелочевка бизнеса: несколько магазинов, две автозаправочные станции, автосервис на Речной. Это только то, что Виталине удалось раскопать с ходу. Сколько там скрыто, cама понимаешь, никто не знает.

– Спасибо Виталине и на этом. Она удивилась твоей просьбе?

– Ничуть. Она, по-моему, вообще уже ничему не удивляется. Железная дева, как зовут ее в нашей семье. Да, кстати, самое главное – он не женат.

– Разведен?

– Нет. Холостяк со стажем. Виталина говорит, что у него в этом плане странная репутация.

– Какая? – В моем мозгу уже возник образ тайного извращенца, предающегося всем порокам и грехам сладострастия.

– Он часто меняет женщин и девушек, но постоянной подруги у него никогда не было.

– И что Виталина говорит по этому поводу?

– Ничего, просто констатировала факт. Наверное, Волховский хочет сделать тебя своей постоянной подругой.

– Сомневаюсь в этом.

– А я уверена. На все сто. Давай поспорим.

– Нет никакого желания. Слушай, узнай об этих курсах или центре по соблазнению от Виталины. Она в курсе всех городских новостей. Я и сама попробую найти в Интернете. Но вдруг они там еще не разместили рекламу.