Текст книги "Леди-рыцарь"
Автор книги: Екатерина Федорова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
– Королевство – в следующий раз, – надменно бросила ему леди Клотильда и шагнула к лежанке. – Надо же что-то и про запас оставить, дабы была возможность взять приличный гонорар за мой следующий подвиг!
Она деловито стянула с себя перевязь вместе с мечом, бережно опустила их на лежанку. Вытащила из ножен эльфийский меч, сразу засиявший яркими бликами расплавленного металла.
Меч был длинным, прямым и узким – этакая слегка расплющенная рапира. Клотильда хладнокровно опробовала заточку острия на собственном пальце, уронив в огонь несколько капелек рубиново-блестящей крови. Затем проделала ту же операцию и с другим мечом. Серега, содрогнувшись, понял, что этот меч предназначен для него.
– Сам поведу вас, – сообщил старичок. – Своих отгоню, остальных вам прибивать придется, уж не прогневайтесь, такая уж у вас работенка. Герцогство-то отрабатывать надо. Ох-хо-хо, грехи ваши тяжкие… Тропками пойдем потайными, эльфийскими, оне путь-дороженьку разика в четыре окорачивают. Так что к Сердцу Исхода Злого подойдем аккурат перед рассветом. Туда уж, детушки, пойдете без меня. Че тама делать будете – и ума не приложу, мечи там вам без надобности будут… Уся надежа на то, что один из вас – дурак дураком. Дуракам, грят, везет…
Глава шестая
СИМ ПОБЕДИШИ…
Все идет слишком гладко, с тревогой думал Серега. Они уже четыре часа шлепали в темноте по раскисшей непонятно из-за чего земле (а еще тропа называется!). Старичок несся впереди, как Чапаев, но без лихого коня, и светильничком на дужке помахивал непринужденнейше. Твари страшнейшего вида, попадавшиеся им по пути, очевидно, находились под юрисдикцией старичка-хозяина. Хозяин цыкал, и твари исчезали. Как тени в полдень. Но изредка вместо твари исчезал сам хозяин, это был сигнал для леди Клотильды – “чужой!”, и та с непреклонным изяществом выполняла свой долг мясорубки, нарезая из тварей мелкие горки чего-то дурнопахнущего. При этом в ее действиях не было никакой показательной рисовки в виде каскада блистательных пируэтов и выпадов с сияющим мечом – просто утробное хыканье, затем утробно-смачные звуки активно работающей мясной лавки на выезде. И все. Серега, жалко плетущийся сзади, время от времени беспорядочно тыкал мечом в направлении чудящихся в темноте шорохов. Иногда в кромешной тьме, в которую, как нож в масло, уходил его клинок, что-то взвизгивало, меч взрывался радостными вспышками, и из темноты слышался дробный топот убегающей твари. Или шорох уползающей. Как когда. Несмотря на все опасности, таящиеся в темноте, все оставались живы-здоровы, если не считать сбитых о лесные корни ног. Серегиных ног, разумеется. Ноги Клоти были надежно защищены башмаками из толстенной кожи, на которую сверху был еще и нашит пластинчато-стальной доспех. С песней гордо выступает… ну, скажем… рыцарежь, наши ноги не прокусишь, не собьешь… Не слишком складно, зато в рифму…
Серега вновь споткнулся и зашипел сквозь зубы. Большой палец на левой ноге прямо-таки плавился от боли. Он проскакал несколько шагов на одной ноге, вяло помахивая мечом у себя за спиной. Чувство нереальности происходящего становилось все сильнее и временами даже заглушало боль. А может, это вся его прежняя жизнь была нереальной? И он отродясь – сэр Сериога, незадачливый менестрель и незаконнорожденный сын неизвестных родителей… Увы, и тот мир, и этот – все дружненько сходились в том, что он, Серега, – дурак дураком и неумеха неумехой. Конечно, он может и перебарщивать в своем самоедстве, но все ж таки стоило ли менять шило на мыло?.. Да будь он неладен, если хоть когда-нибудь еще будет зачитываться книжечками фэнтези… Или мечтать о подобных глупостях. Нет, гадостях!
– Усе, детушки! – выкрикнул вдруг старичок. – Дале мне ходу нету. Вот оно, Сердце Исхода Злого!
Перед ними, слабо освещенная утлым светильничком старичка, возвышалась бугристая стена. Вся в каких-то комочках и наростах милого цвета мышиного помета. С разводами. Самое интересное, что стена была сплошная.
– Э-э-э, – выдавил в полной тишине Серега. Клотильда и старичок тут же заинтересованно повернули к нему головы. – А где здесь вход, простите?
Заинтересованность во взгляде старичка сменилась брезгливостью.
– Это токмо баран усе новые вороты ищет, дабы на них полюбоваться, – просветил он Серегу, – а свиньям… человекам то ись, везде у нас дорога! Ха-ха.
Клотильда резанула старичка злобным взглядом.
– Вежество ваше сильно радует меня, сэр Сериога, – нестерпимо уважительно, явно в пику старичку, заявила она. – Истинно воспитанный человек всегда спросит, где дверь, прежде чем, гм-м, ломиться лбом. Но в данном случае, боюсь, наш достопочтенный хозяин прав. У зла нет дверей, у него только норы. Где мы, там будет вход!
Эльфийский меч в ее руках сухо свистнул два раза. Клоти с радостным ревом ринулась вперед, вышибая плечом вырубленный кусок стены. И исчезла в темном проеме, с краев которого осыпались комочки какой-то дряни. Мышиного дерьма, по всей видимости.
Старичок торопливо сунул в руку Сереге светильник, похлопал по плечу, ненавязчиво подпихнув при этом в сторону пролома. И сгинул. Серега, неожиданно очутившийся в полном одиночестве, аки курица, случайно забредшая в террариум, на несколько мгновений оцепенел от страха. Затем, кое-как собрав в кулак всю свою решимость, прыжком забросил свое тело в проем. Догонять леди Клотильду.
Внутри гадостно пахло. Светильник высветил с двух сторон две неровные стенки – очевидно, это был коридор. Где-то вдалеке, азартно выдыхая, рубилась леди Клотильда. Хеканье перемежалось со свистом меча и чьими-то истошными и яростными визгами. Серега торопливо нащупал на поясе фляжку с заговорной водой от хозяина, содрал с крючочка, глотнул. Покрепче перехватил меч, выставив его перед собой. Не заблудиться бы… И не дай бог, подсунут ему вместо блистательной Клоти не менее блистательный мираж…
Он, спотыкаясь, побежал на звуки схватки.
Коридор петлял, двоясь и троясь – ни дать ни взять лабиринт Минотавра… Тьфу, какие пакости лезли в голову на бегу… Серега пер наобум, время от времени сворачивая не туда, и тогда шум схватки начинал затихать, отдаляться. Серега тут же торопливо возвращался назад, выбирал другой путь и, как только звуки схватки слышались более отчетливо, несся вперед.
Внезапно он вылетел на площадку, скупо освещенную какими-то фосфоресцирующими кучами, лежащими вокруг.
Леди Клотильда, стоя на одном колене, рубила на ломтики шевелящийся бугор прямо перед собой. Бугор повизгивал и слабо светился, так же как и разбросанные по полу кучки. Если только Серега не ошибался, и кучки, и бугор прежде составляли единое целое.
Леди Клотильда брезгливо поворошила концом меча ломтики и, одобрительно покивав головой над каждой кучкой, выпрямилась в полный рост.
– Дело сделано, – преувеличенно беззаботно бросила она Сергею. – А говорили, ничто, мол, его не берет, даже – ха-ха! – меч. По совести скажу я вам, сэр Сериога, нет на этом свете такой беды, или, как говаривал милорд Жанивский, “про-об-лемы”, кою не решил бы на совесть отточенный меч. Главное, не лениться и точить его почаще…
Голос ее странно похрипывал, а по лицу текли капля пота. Серега молча протянул флягу с водой. Хоть и заговоренная, жажду она вполне утоляла, в этом он уже удостоверился. Похоже, от заговоров химическая формула ни капельки не менялась. Клотильда жадно вырвала флягу из его рук.
– Спа… Спасибо, сэр Сериога. Горло и вправду пересохло.
Они задержались в этом зальчике еще на некоторое время. Старательная Клоти, напившись и отдышавшись, сочла своим долгом побродить по залу со светильничком, придирчиво обозревая каждую кучку. Затем объявила, что пора наконец и назад двигаться. Серега, несколько разочарованный столь незамысловатой и неэффектной кончиной так называемого Сердца Исхода Злого, поплелся за ней. Лично он ожидал чего-то… Чего-то в стиле “горца” – фонтанов голубого сияния, громов и молний. А все оказалось буднично и отвратительно, как рядовой рабочий день на мясокомбинате. Лично в нем несчастный светящийся бугор вызвал даже нечто вроде жалости… Леди Клотильда шла по лабиринту коридоров уверенно, сворачивая время от времени то направо, то налево без малейших сомнений. Как оказалось, идя сюда, она предусмотрительно просчитала и заметила все повороты и ответвления местных коридоров.
– А было оно первоначально в два человеческих роста, сэр Сериога… так, теперь в четвертый коридор… и пасть с клыками преогромнейшими, направо, прошу вас, сэр Сериога… и в два ряда щерило оно на меня… – Клоти рассказывала вдохновенно, глаза горели не хуже светильника. Рыцарские байки… Очевидно, они по развесистости не уступали рыбацким. Серега старался поддержать поэзию момента, втыкая в нужных местах восхищенно-изумленные “о” и “ах”.
И тут сзади раздался рык. Рык, полный чудовищной злобы и ярости. От него сводило скулы и посыпало морозом спину. За ним угадывался огромный разъяренный зверь, жаждущий всего – их крови, их плоти… Даже их душ.
– Еще один… – пожав плечами, сказала леди Клотильда. – И рев в точности такой же.
Она развернулась и побежала назад. Серега бросился вслед за ней.
В том же самом зальчике вялой поступью бродила по полу тварь в два… нет, в три человеческих роста. Мохнатая, клыкастая. И слабо светящаяся. Сдвоенный набор крючкообразных клыков (не преувеличила леди Клотильда – скорее, преуменьшила) сделал бы честь и пещерному саблезубому тигру.
И еще одно – слабо светящихся кучек на полу больше не было.
– Кло… Леди Клотильда! А останки того… Прежнего… Он… Оно их съело?
– Нет, – призадушенно процедила сквозь зубы Клотильда. – Это оно. Оно самое. Возродилось, проклятое. Или же и не умирало вовсе. Как же я могла так опростоволоситься… Сердце Исхода Злого… Если б его можно было так запросто уничтожить, то уж давно бы…
– А я думал, что Сердце Исхода Злого – это весь этот лабиринт… вместе со строеньицем.
– Все вместе, сэр Сериога, все вместе. И дом, и тварь в доме… —Могучая блондинка скользящими шагами двинулась навстречу твари. Бой начался.
Примерно два часа, наполненных утомительнейшими прыжками, приседами и замахами. Леди Клотильда, будучи рыцарем, превосходила кое в чем своего необученного противника, но… но… Преимущество в весе и клыковой мощи не могло не сказываться. Сереге с некоторой тревогой наблюдавшему за тянущимся сражением (хотя почему с некоторой – оч-чень даже большой, ведь от исхода боя зависело и его… хм… прозаическое существование), пришло в голову и еще одно, весьма тревожащее его соображение – тот самый, первый и убийственный поединок с леди-рыцарем не прошел для твари даром. Если первый поединок тварь проиграла за минуты, та теперь счет пошел уже на часы. То ли масса и клыкастость подросли, то ли в искусстве боя поднатаскалась… Стал ли выше потолок или ниже пол, как говаривал Ходжа Насреддин, но что-то изменилось… Изменилось не в нашу пользу.
Бой наконец закончился, и зальчик вновь украсили слабо светящиеся кучки на полу. Леди Клотильда, бухнувшись задом прямо на пол, с шумом отпила из фляжки, вздохнула.
– Подождем, сэр Сериога. Посмотрим: будет ли снова возрождаться эта тварь. Может, чего и надумаем.
Сергей присел рядом.
– Возможно, раны следует тут же прижечь огнем, – припомнил он кое-какие сказки. Фольклор – народная мудрость, в конце концов.
– Нет, – обреченно мотнула головой Клоти. – Говорил же нам хозяин – ничто его не берет. И на огонь эльфы гадали, и на сталь, и на серебро этого меча… Вся надежда на случай. А если честно – надежды и вовсе никакой. Рано или поздно я устану, сделаю неверный шаг… Эта скотинка начала атаковать, как хорошо обученный бретер, сиречь наемный убийца. А потом – ваша очередь…
– Может, нам просто уйти? – шепотом спросил Серега. – Порубите ее еще один разочек, и пока она оклемываться будет – ходу. А?
Клоти посмотрела на Серегу с жалостью.
– Сэр Сериога, нас наняли. Меня, во всяком случае… Теперь я либо выполню свою часть сделки, либо… Второе “либо”, конечно, более вероятно. Ну ничего, там бог рассудит, кому меня утешать после этого поражения – ангелам в раю или чертям в аду. Вас же мне искренне жаль. Без обучения и присмотра вышвырнутый на дорогу, вы попали в дурную компанию, то бишь в мою… И в еще более скверную ситуацию – в эту. Если бы я верила в то, что, окажись вы сейчас снаружи, то, может, смогли бы выжить, не медля ни секунды довела бы вас до той дыры в стене. Увы… Шансов выжить у вас никаких. Эта тварь, по крайней мере, рвется лишь растерзать. Те же, что попадутся вам в лесу… Так что прошу простить меня, сэр Сериога, ежели в чем-то или где-то мое к вам отношение было или показалось непочтительным. Должна сказать, вы были наиприятнейшим спутником из всех, кого я встречала за годы моих странствий. И наименее пахнущим. Безусловно, сделала бы я из вас первосортного оруженосца, полностью готового к вступлению в рыцарство… Если только меня пустят в рай, где вы, вне всякого сомнения, будете пребывать во всем блаженстве вашей невинной души, то всенепременно завершим мы там начатое здесь обучение и отметим совместно… Смотрите, начинается!!!
Серега так и не успел ей ничего сказать. Ни того, что без нее его давно бы уже прикончили в этом мире, ни того, что она была лучшей спутницей в его бесславной жизни… Впрочем, бесславную жизнь наверняка украсит героическая кончина, а единственной спутницей его жизни, с которой он мог бы сравнить леди Клоти, была его родительница…
Серега обернулся. Светящиеся кучки на полу медленно таяли. А потом из полутьмы зала метрах в пяти от пола прорезался фосфоресцирующий пузырь и пролился на пол лохматой и зубастой тварью. Тварь вскинула вверх морду с жуткой пастью и проревела. Это был сигнал к началу нового поединка.
Тварь, кстати, теперь была уже повыше, чем прежде.
Дама-рыцарь обреченно махнула мечом и вновь ринулась в бой.
– Это уже в третий раз, – задыхаясь, просипела леди Клотильда. – Еще… Еще на два раза меня хватит. Слово Персивалей…
Она откинулась назад, на локти, а потом и вовсе распласталась на полу, как лягушка на дне пересохшего водоема. Тварь была разъята на светящиеся кусочки. Серега медленно подошел к ним. Может, есть что-то… Должно ведь что-то быть, что-то, чего эта тварь боится! Вот, например, на запах его носков эльфы точно не гадали. Может, разуться?
Он бродил меж кучек, всматривался в них, пытаясь угадать то, чего так и не разгадали их предшественники. И в конце концов, погруженный в свои мысли, пропустил момент, когда кучки начали таять. Они все таяли и таяли, а он не замечал, философски отрешенно взирая на почти не убывающее свечение, ровно озаряющее земляной пол.
Свет вдруг померк, и прямо перед ним взревела тварь!
– Назад… – прохрипела сзади Клотильда, и там что-то заскреблось. Блистательная Клоти вставала.
Похолодев от ужаса, он сделал шаг назад и споткнулся. Морда твари мгновенно нависла над ним, уже лежащим, скаля на него все свои клыки. Тварь ревела. Но… почему-то не кидалась грызть и рвать его тело. Наоборот… в реве ему послышались просящие нотки. Что это могло зна…
Его выдернули из-под твари и отшвырнули назад.
Он проехал на спине добрый десяток метров, прежде чем остановился.
Где-то впереди леди Клотильда, примерившись, с тяжким вздохом отрубила чудищу одну из четырех лап. Тварь взревела от боли и пошлепала по полу, явно направляясь к Сереге и огибая при этом по пути леди Клотильду. Странно, ни боевой азарт тварь, похоже, подрастеряла. Или на этот раз он не восстановился? Клоти энергично рубила твари хвост. То, что противник с позором пытался покинуть поле боя, ей, видимо, придавало сил. А вот она… Точнее, оно. Оно ревело и ползло все медленнее.
– Нет!!! – заорал вдруг Серега, приподнимаясь на локтях. – Клоти, нет! Оставь его!
Клоти, в очередной раз замахнувшись, в нерешительности опустила меч. Серега наконец встал на ноги.
Тварь почему-то продолжала ползти к нему.
– Клоти! – крикнул он, ковыляя к жалкой и несчастной твари. Жалкой и несчастной, как побитый камнями котенок. – Она не тронула меня! Хотя и могла! Оно… Оно не злое… Не совсем злая!
– Ну-ну, – прорычала леди Клотильда.
Но все же осталась на месте.
Тварь, хоть и подрубленная леди Клоти, все равно возвышалась над Серегой, как мухобойка над мухой. Она остановилась перед Серегой, вернее зависла над ним. И завизжала жалобно и просяще.
– Кс-кс-кс… – пропел Серега, вытянув в стороны пустые руки. Эльфийский меч покоился в ножнах за спиной. Спокойно, напомнил он себе. Никакого страха. Он… Оно само меня боится. Это… Это всего лишь умирающий перепуганный котенок, забитый камнями местных милых детушек. Точнее, мечом леди Клотильды, его спутницы и, как это ни грустно ему признавать, его защитницы. Единственной за всю его жизнь защитницы… Но об этом сейчас лучше не думать.
– Маленький мой. То есть маленькая… Я помогу… Иди ко мне.
Леди Клотильда приглушенно захихикала за спиной у твари.
– Ага, – подтвердила она, заходясь в хихиканье. – Точно поможешь. Ему как раз покушать хочется. А он еще и предлагает себя! Благодетель наш!
Тварь подтянулась к Сереге так близко, что он почувствовал на своем лице вонючее дыхание. Завизжала снова.
– Нет, ты не хочешь кушать, – убеждающе ворковал Серега. – Ты хочешь… Хочешь… Может, пить?
Тварь шлепнулась на задницу, прямо на обрубок хвоста. Просяще протянула к Сереге уцелевшую переднюю лапу.
Серега, не веря своим глазам, нашарил на своем поясе фляжку. Протянул.
Когтистая лапа неуверенно обхватила флягу. Тварь поднесла ее ко рту осмысленным, хотя и слегка неловким жестом. Как ребенок. Горлышко ткнулось сначала в шерсть рядом с пастью, потом все же сумело попасть в двойной капкан зубов. Тварь счастливо и жадно зачмокала…
… Они стояли в комнатушке, убранство которой было решено в стиле “а-ля крутой фольклор”. Светильничек старичка, стоявший на полу в самом центре, скупо освещал грубую деревянную мебель, покрытые разбросанными комьями грязи деревянные половицы со сбитыми половиками, А посреди всего этого бардака сидел на полу страшно исцарапанный, покрытый синяками и подсыхающими кровавыми корочками изможденный ребенок. Даже не ребенок, а обтянутый кожей крохотный скелетик, едва прикрытый истлевшей рубашонкой. Запрокинув голову и весь трясясь, он сосал из фляги воду, задыхаясь и причмокивая.
– Создатель… – потрясение выдохнула леди Клотильда и с грохотом повалилась на колени, что-то судорожно забормотав. Похоже, в ее напряженном трудовом графике наконец-то выдалось времечко для хорошей рыцарской молитвы…
Ребенок выронил опустевшую флягу и начал слабо, обессиленно всхлипывать. Серега обреченно посмотрел на Клотильду, ребенок – это вам не котенок, тут нужны эти самые… женские заботливые руки.
Клотильда, заломив свои столь сейчас необходимые верхние конечности, истово молилась.
– Я не знала… Господь создатель мой, изливающий свет во тьму, пребудь со мною вечно и ныне, и в бедах моих, и в грехах моих, и в позоре… Я ж не знала!!! Разве ж посмела б я воздеть грешную длань на дитя безвин… Господь прощающий мя, коли согрешиши…
Психологический шок, определил начитанный Сереженька, сын мамы-доктора. Или психический?
В общем, ждать помощи от ЭТИХ женских ручек было бесполезно. Он поднял ребенка с пола, прижал к себе, пристроил голую попку на сгибе левой руки. От малыша гадостно пахло, но запах вполне можно было перетерпеть, особенно если припомнить, как оглушительно благоухает местное благородное общество. Невесомое тельце сразу же прильнуло к нему, крохотные пальчики вцепились в одежду…
Тельце было болезненно горячим.
Надо было что-то делать, и срочно, потому что ребенок – это не бездомное животное, которого требуется только подкормить. Человек – создание слабое, тут нужно действовать поактивнее…
– Сейчас… – не спуская ребенка с рук, Серега присел перед торбочкой. За уголок вытряхнул оттуда кусок какой-то ткани, на весу кое-как увернул в нее ребенка.
Торбочку собирал хозяин, припомнилось ему. Он и положил туда это, как он назвал, укрывальце. Зачем? Догадывался, предполагал, просто знал? Старичок-лесовичок… Почему тогда не предупредил? Боялся повредить богатырскому удару избирательно сентиментальной Клоти?
– Как я понимаю… – нерешительно начал Серега. Клоти в полной прострации продолжала каяться в своем грехе, перемежай покаяние молитвенными перлами. – Леди Клотильда!
Клотильда, уже перечислявшая более давние свои проступки, не переставая несла какую-то чушь о том, как блеванула в священном углу для молитв в замке такого-то, о том, как поцарапала бедную лошадку, когда разрубила надвое до самого седла рыцаря такого-то… но всё же перевела на Серегу один глаз.
– Леди Клотильда, мы… вы выполнили свою часть сделки. Мы можем считать себя свободными?
Поток молитв и покаяний тут же иссяк, леди Клотильда весьма деловито поднялась с колен, подозрительно и придирчиво огляделась вокруг.
– Ну что ж… Хижина явно для простолюдинов. Хозяев не видно. О!
Леди Клотильда резво подхватила с полу светильничек и рысью рванула в обход по хижине, внимательно осматривая стены, покрытые осыпавшейся побелкой, издавая многозначительные восклицания, означавшие, очевидно, что она узревает в этих стенах нечто понятное только ей. Серега, занятый процессом покачивания тихо и жалко скулящего малыша, на них не реагировал – надо будет, сама подойдет и расскажет обо всем примечательном, что углядела острым рыцарским глазом.
Леди Клотильда вернулась, резво топоча стальными деталями сапог и звеня золотыми шпорами.
– Вроде бы все в полном порядке, сэр Сериога! Я… вот вашему заморышу в буфете нашла.
Она сунула ему в руку каменно-твердый, коричнево-черный кусок сахара. Торжествующе продолжила:
– Итак, послали нас в противоборстве ратном победить и сокрушить Сердце Исхода Злого. Помятуете ли вы легенду об отпущении Отсушенных земель, кою я поведала вам?
Серега, с недоумением озирающий сладкую окаменелость у себя в руке и решающий про себя трудную проблему, стоит ли давать ЭТО котен… то есть ребенку или все же не рисковать, отсутствующе покивал в ответ на ее слова.
– Так вот, хижина эта, нет у меня сомнений в том, принадлежит лесному егерю, ибо найдены мною шкуры, самострел со стрелами… Будь это просто браконьер, было бы все это надежно упрятано, а не лежало бы на самом виду. И боле того… В одном из углов валяется скелет, судя по костям – мужчина, судя по зубам – не старше тридцати, судя по петле, свисающей с потолка вместе с останками ступней, истлевший в подвешенном состоянии. Все как в легенде… стало быть, Сердцем Исхода Злого стал именно этот домик…
– А ма… женщина?
– В другом углу. По костям – женщина, по зубам…
– Не надо, – сморщился Серега. Живописность изложения была у леди Клотильды просто пугающей. – Все понятно, все ясно. А ребенок, стало быть…
– М-да, ребенок. Дайте-ка на него взгляну…
Леди Клотильда осторожненько вытянула руку и вытащила из-под остатков рубашонки тоненькую веревочку, сплетенную из чего-то, шибко напоминающего прядь женских волос. Перебирая пальцами, вытащила на белый свет багрового цвета камешек, изрезанный волнистыми линиями странного рельефа. Плетеный шнурок, на котором висел камешек, был вдет в ровное, идеально круглое дырчатое ушко.
– А вот и ответ на все вопросы. Талисман святого Даруты, берегущий владельца от насильственной смерти. Хороший святой, хоть и не в рыцарском духе… Не след рыцарю помирать в постели, целенькому и невредимому… Посему, хоть редки и драгоценны талисманы эти, пользуются ими в основном простолюдины. Не голытьба, конечно, а люди с деньгами. Торговцы богатые, ювелиры. Также и по наследству достаются некоторым такие камешки, когда-то кто-то подарил или еще как досталось… Но с убитого его не снимешь, это точно, потому как того, на ком он есть, убить невозможно. Никак. Хотя владелец талисмана вполне может помереть от естественных причин. Чувствуете тут маленькую такую лазеечку, сэр Сериога? Убить нельзя, но если, скажем, поставить человека в условия, кои несовместны с жизнью? Что будет тогда с ним? Есть тут над чем поразмыслить, сэр Сериога, не так ли? С одной стороны, ребенок мрет от жажды, голода, холода, возможно, еще и от страха… Ничего насильственного. А с другой стороны, на смерть эту его обрекло стечение обстоятельств, наполовину вполне житейских, наполовину возникших как следствие дурных поступков дурных людей. Вроде убит… А вроде бы и нет. Вот талисман и… пришел в замешательство. Как там старикашка говорил —людьми порожденное, из-за людской злобы и равнодушия проистекшее, живущее в том, что некогда была плотью и кровью людской. Причина – Сердце Исхода Злого.
– Но ведь талисман-то от святого… Я думал, там, где святость, злу нет места.
– Сэр Сериога, да вы что? – несказанно поразилась леди Клотильда. – Злу есть место везде. А уж там, где священная и могущественная вещь… как бы это сказать… все силы свои отдала на спасение жизни и беззащитна перед злом… Все странно, все непонятно, я сама мало что знаю. Смотрите: гибнет жизнь, которая не должна гибнуть, причиной тому явилась и не явилась чужая воля, ребенок не может жить и не может умереть, талисман, который выполнил и не выполнил то, для чего был создан. А там, где есть противоречия, непременно появляется и дьявол. Средство супротив зла – добро, действительно, никак не могли эльфы увидать сие лекарство от зла в своем зерцале, ибо как нести его и как зрить его? Добро в сердце человека и тот глоток воды, который этого малыша из полусмерти-полужизни вытащил…
Ребенок в страхе завозился и еще крепче вцепился в Серегину одежду. Клотильда очень серьезно посмотрела Сереге в глаза:
– Не могу сказать я точно, разрушена ли власть зла над сим созданием крохотным и безвинным, но… Сердца Исхода Злого, откуда твари диавольские шли в этот мир, боле не существует, уверена я в том. Ибо как сказано: “Зло, пусть будет оно даже с горы преогромнейшие, но да убоится оно добра размером даже с горошину!” И в поединке сем, сэр Сериога, добро твоего сердца оказалось превыше всей рыцарской доблести моей. И извлекло невинное дитя, ставшее дверью в сей мир для козней диавольских, из пасти бед…
Завершив речь, леди Клотильда исполнила нечто напоминающее торжественный исход балетной примадонны со сцены. Серега кое-как сообразил, что все это действо означало просто-напросто церемониальный поклон. В ответ Серега мог только смущенно потоптаться на месте.
– Леди Клотильда… Нам молока бы.
Они вышли из хижины, черная мгла ночи давным-давно сменилась серыми предрассветными сумерками.
– И только? – подивился про себя Сергей. Ему казалось, что прошла целая вечность, ну не вечность, но, по всем его прикидкам и ощущениям, уже должен был быть полдень. Впрочем, напомнил он сам себе, в этом мире сутки, а стало быть, и ночи, и рассветы длиннее земных. Влажно и жирно пахло землей, прелыми листьями и травой.
– О-хо-хо… —вздохнул кто-то в сумрачной полумгле под деревьями, и, переваливаясь на коротеньких ножках, к ним торопливо засеменил крохотный, Сереге по пояс, старичок.
Грот, в который их привели, был вырублен из камня. Точнее, вырублен в камне скального утеса. Белые яркие искры сияли в грубых сколах свода и некоего подобия колонн, заполнявших пространство грота. Светильники горели в нишах бездымно и ярко. В целом все напоминало пещерные храмы первых христиан, вот только настенных росписей не было. Для малыша откуда-то (уж не из-под земли ли?) принесли молока в глечике, парного, еще теплого, покормили с ложечки. Кормило субтильное создание, укутанное в снежно– белое складчатое одеяние. Эльф, пояснил старичок, заметив направление взгляда Сереги. На Серегу эльф внимания не обращал. “Очевидно, не отношусь я к отрокам, прелестным ликами”, – с иронией подумал он.
Сытый малыш сладко спал на ложе из меховых шкур, брошенных прямо на неровный каменный пол. Леди Клотильда, кою старичок, излучая любезность и вежество, потчевал винами из доброго десятка самых разнообразных бутылей, счастливо улыбалась. Она была сейчас явно в ударе, загибая старичку цветистые комплименты типа “плодотворящее солнце милости вашей” и “небонежащие и медоточивейшие вина сии”. Мухтар, которого они оставили в избушке, уходя в поход против истинного зла, тоже был тут как тут, блаженно спал на ворохе шкур, привалившись боком к сладко сопящему во сне малышу. Серега сидел на полу, скрестив нога по-турецки и вяло рассматривая кисти своих рук – грязные, с обломанными ногтями. Пережитые средневековые приключения в духе слегка облагороженного Стивена Кинга сказывались на его внешности не лучшим образом. Да и на психике, похоже, тоже – кончики пальцев едва заметно подрагивали. А ведь еще был Мишка. И черт знает, что с ним. А еще где-то в этом сумасшедшем мире потерялся несчастный и загадочный Зигфрид, ложноубиенный король пяти с небольшим лет, чье спасение также было возложено на его не тронутые спортом плечи, и совершенно некому было сказать – позвольте, господа, ему в этом мире и собственное-то спасение не по плечу… добро еще есть леди Клотильда – бдит, бережет и стережет, аки родная милиция. И все в надежде поднабраться от него словесных перлов, чтобы запустить ими в лоб милорду Жанивскому.
– Пригорюнился, светик? – Старичок оторвался от дружеского воркования с леди Клоти и посмотрел на Серегу хитро, умненько так. – Знамо дело, далека твоя дорога. Но ты ж ноне – герцог Де Лабри, твое сиясьтво. А богатому да знатному веселей глядеть нада! Тем боле что с ребятеночком энтим дороженька твоя еще длиньше будет.
– Достопочтенный сэр хозяин наш! – вклинилась в разговор сильно повеселевшая Клоти. – Отчего ж это наша дорожка… Рази… ик… разве дитя не останется здесь… для воспитания? Этими… эльфами. Не с младенцем же на седле путешествовать нам?
– Баба. Одно слово, – буркнул себе под нос старичок. Леди Клотильда, занятая, к счастью, дегустацией содержимого очередной бутыли, его не расслышала.
– Оставлять энтого ребятенка эльфам нельзя, – отрезал хозяин. – Да вы чо, не знаете о святом Даруте, людишки, чо с вас возьмешь… О том, что на четверть крови своей он был Преждеживущим, слыхали, папаша евонный узял в жены дщерь эльфа и одной… Она опосля эльфа шлюшкой стала, потому как кто ж ее, порченую, в дом примет… и как только папаша Даруты решился? А сам Дарута святым был, то ись стал, в те еще стародавние времена – и магию знал, и силами владел, кои обычным людишкам неподвластны бывают. В нонешние-то времена его бы колдуном нарекли, магом проклятущим, а не святым… и на горячую сковороду уложили, чтобы заживо попекся. Слыхал, вьюнош, как ваши священники полагают? Мол, каление плоти счищает грехи с души. А все ж таки он был святым. Родители единые сгибли страшной смертию у него на глазах, сам он, дитенок еще тогда, спасся… уж незнамо как. То ись мы-то знаем как… “Чудом”, как ваши священники говорят. Опосля чудо это им попользовалось… Ну да ни к чему мне об этом язык распускать, вы, людишки, сами должны счет своим извращениям вести. Дарута все же вырос и стал… Дарутой. Сумел особые талисманы создать, вот как… Все величие страдающей и сострадающей человечной души вложил в них, во! Охраняет сей талисман, оберегает, спасает. А еще – обязует, мстит, страшно мстит! И велико обязует…
