Текст книги "Четырнадцатая дочь"

Автор книги: Екатерина Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава тринадцатая
Звеня мечом, разя кастетом…

Крик прилетел с рассветной стороны города, и сначала за стонами и бормотанием призраков Рут его не заметил. Но он повторился, жалобный, потрясенный, на предельной возможности легких.

Крик был женский. Или в тихом городишке завелись мародеры, или в Вирени началось то, что уже случилось в Майлоке, – наполнение Силой олекона. И тогда они опоздали. Адельбергцы их опередили, местный замок пуст.

– Там! – бросил Рут, не тратя времени на разворот к спутникам. Выхватил из ножен меч, махнул сверкнувшим лезвием, указывая на восход.

Что примечательно, в той самой стороне возвышался и Шалюс. Что еще больше утвердило его в мысли, что они опоздали.

Призрак, по которому прошлось лезвие, отпрянул, заворчал возмущенно.

– За служками приглядите! – крикнул Рут, уже летя по улице.

Он был уверен – Орл этого не сделает. Но Арлена и Алвин парней не бросят. По крайней мере, он на это надеялся.

Мощенная камнем дорога стелилась под ногами. Он несся и радовался, что обул сегодня сапоги с гибкой стеганой подошвой, с набойками в виде крохотных подковок с шипами. Для бега по городским мостовым самое оно. Правда, подковки звонко цвиркали по камням, но зато он не скользил. А в тишине он сейчас и не нуждался.

Крик повторился еще раз, оборвался визгом. Не успеваю, подумал в панике Рут. И понесся громадными скачками.

Ориентиром ему, как ни странно, служили призраки. Лиловые фигуры беседовали меж собой, указуя перстами и повернувшись лицом в ту сторону, откуда прилетел женский вопль. Если бы не призраки, Рут этот дом, вполне возможно, даже не нашел бы.

Он стоял в конце улицы, маленький, одноэтажный, с белеными стенами и узкими окошками из бесцветного стекла. Бедное жилище небогатых людей, что исключало мысль о мародерстве.

Дверь слетела с петель, как только Рут пнул ее.

Еще подбегая к домику, он уже знал, что опоздал. И знал, что людей жалеть не следует – этому его учил наставник, строгий Берд.

Их не к чему жалеть, раз уж они сами друг друга никогда не жалеют, говорил он.

И он не стал жалеть, вот только дышать стало тяжело, и рот ощерился подобно волчьему оскалу.

Те, кто должны были умереть в этом домике, уже умерли. С порога Рут увидел две пары ног, прикрученных к потолочной балке. Две неподвижные пары ног, принадлежавшие мужчине и женщине.

Тел не было видно, потому что их заслоняли стоявшие.

Стража вовсе не разбежалась по домам, как решил Рут, стоя на рыночной площади. Она была здесь, облаченная в кольчуги и с оружием. Сухопарый немолодой вояка со шрамом на нижней челюсти, толстяк, у которого внушительный разворот плеч не уступал по размерам пивному брюху, хотя это же была Вирень, так что брюхо было винным, а не пивным. И еще в большой комнате, занимавшей практически весь дом, стояли пятеро мужчин помоложе, в возрасте от двадцати до тридцати. Все вооруженные мечами.

И все мечи были обнажены, что примечательно.

У пожилого со шрамом, у толстяка и у одного из молодых на обоих плечах сияли кристаллы, нашитые на кольчугу. Но это не значило, что оставшиеся четверо камушков не имеют. Кристаллы можно прятать в поясе или же в специальном кармане в рукаве кольчуги. Вирень была небедным городом, вдобавок далеким от властителя, так что местная стража Врат наверняка имела свой неучтенный маленький доход с приезжих торговцев.

Люди, занимающиеся такими вещами, обычно хорошо экипированы. А хорошая экипировка это не только большой-пребольшой меч.

Рут выдохнул, вскинул на уровень пояса руку с коротким боевым клинком, которым был вооружен. Одновременно отвел левую руку назад, незаметно шевельнул пальцами. Из рукава в ладонь выскользнул далт – что-то вроде кастета с длинным жалом, которому надлежало встать между указательным и средним пальцами, с кольцом и упором для большого.

Он мысленно пробежался по собственному телу – все ли в порядке? Тело было готово. Одежда не жала, пояс, как и положено, затянут в меру – так, чтобы на выдохе пропустить три пальца.

Мгновенье, в течение которого стражники, стоявшие в домике, изумленно таращились на неведомо откуда взявшегося хмурого парня, истекли.

Первым на него бросился сухопарый со шрамом. Рут увернулся от двух коротких рубящих ударов. И встретил ринувшегося с другого бока толстяка, приняв его меч на перекрестье у рукояти.

Сухопарый явно побывал на одной из войн, что то и дело разгорались между Халкидией и Элимором, ибо рубился в типично халкидийской манере. Толстяк на войне не был, но вырос в столице и ходил на поединки, о чем говорил его длинный колющий выпад.

Рут скользнул между ними. Отбил рубящий слева, парировал удар толстяка, тут же стремительно махнул левой рукой, обманчиво пустой. Лишь в последний момент сжал кулак, обнажая жало далта. И ударил сухопарого в шею.

Хитрость кастета была в том, что штырь острия обнажался лишь перед самым ударом. А все остальное время кисть висела расслабленно и пальцы прикрывали жало.

Сухопарый упал, блеснул лиловый свет. Так вот как адельбергцы покидают занятые ими тела! Толстяк справа хищно оскалился и сделал выпад, пропоров Руту камзол и кожу на боку. Сбоку подлетел молодой стражник с кристаллами на кольчуге, размахивая мечом, попытался мазнуть Рута сияющим камушком в руке. Губы его при этом не шевелились – стало быть, на кристалл уже нанесено подходящее заклятие. Скорее всего, обездвиживания.

Рут уклонился, пружинисто присел до пола и оттуда, с нижней позиции, рубанул толстяка под кольчугой. Но толстый успел снова занести меч, и колющий выпад, сделанный им уже по инерции, полетел в сторону головы Рута. Он махнул рукой с далтом, отводя удар вбок.

И продолжил замах, качнувшись влево, под ноги молодому. Жало кастета пролетело под коленками вояки. Боковые грани острия далта не затачивались, но скорость в таких ударах решает все; ноги мужчины подломились. Рут рывком выпрямился, аккуратно прыгнул к упавшему, целя набойками по запястьям. Послышался хруст, молодой дико завыл. Рут отступил, оставляя того корчиться на полу.

Выживет, оклемается, снова станет человеком – и маги ему все залечат, мелькнула у него в голове отстраненная мысль.

К тому же ему нужны были живые пленники. Чтобы было у кого спрашивать, почему восстали мертвецы Элимора.

Толстяк был еще жив. И скреб пальцами пол, с ненавистью глядя на него. Вряд ли выживет, но помучается, констатировал Рут, даже не глядя в его сторону. Он и без того знал, куда ударил – в низ живота, глубоко. Хотя если до истечения ночи позвать к пузатому мага-лекаря, то он еще попьет винцо и потопчет землицу. Если только в Вирени остались маги-лекари.

В любом случае Рут не хотел его добивать. Еще один пленник, способный говорить, никогда не помешает.

Трое вояк обступили его с мечами наперевес. Судя по тому как они держали свои клинки, им не довелось побывать ни на войнах, ни на поединках. Но учитель фехтования у них был неплохой – тот самый сухопарый, решил Рут, парировав несколько рубящих ударов молодых стражников.

За их спинами прятался четвертый, наверняка с кристаллами в руках.

Этого обязательно нужно оставить в живых, подумал он. Раз прячется за спинами остальных – значит, душа колдуна, что вселилась в него, не последняя в их мертвецкой компании.

И он стал размазанным по воздуху вихрем, украшенным блестящим росчерком меча, что прорастал колючим шипом то тут, то там. На долю мгновенья. Рубящий здесь. Колющий там. Оглушающий лезвием плашмя.

Вот так!..

Потребовалось всего несколько си-силуйнов – и два десятка ударов сердца Рута, – чтобы все четверо упали. Кто-то успел закричать. И лишь один продолжал дышать после схватки – тот, который хотел сковать его кристаллами.

Дурак. Кристалл Силы – это хорошо. Но выйти с ним против того, кого много лет учили уходить от прикосновений гибельных камушков, – это плохо.

Все было кончено. Комнату наполняли раненые и трупы, он был единственный, кто остался стоять на ногах. И пытался прислушаться к себе.

Рута с детства учили драться. И с детства готовили убивать.

Но сегодня он убил впервые в жизни.

Больше всего его пугало то, что он ничего не чувствовал. Наставник его предупреждал, что убить в первый раз – это как родиться заново. Сначала боль, печаль, отвращение, а потом ты сознаешь, что иначе было нельзя. Ибо эрни не убивают просто так, ради игры, развлечения или по глупости. Эрни – дети Триры Мстительной. Убийства, совершенные их рукой, должны служить справедливости, быть местью или же спасать кого-то. Иногда и самих эрни.

Его сегодняшний бой был ради спасения целого Элимора. Но ни боли, ни печали, ни отвращения он не испытывал, а потому у него было ощущение, что что-то не так.

Он решил обдумать все потом. И огляделся.

Теперь, когда в комнате остался стоять один Рут, тела владельцев домика ничто не заслоняло. Совсем молодая пара, у мужчины на бледных щеках даже щетина не загустела, женщина тоже выглядела почти девочкой. В углу на витых штырях висели свадебные венцы из ветвей храмового дерева. Семейная пара, а учитывая их юный возраст, поженившиеся совсем недавно.

В стороне на полу валялся использованный, опустевший кристалл. Вот и объяснение, почему женщина успела-таки закричать, прежде чем ее схватили. Кристалл совсем крохотный. Пожалуй, его хватило на один небольшой заслон, но потом ее достали или сбоку, или сверху.

Рут вздохнул и принялся стаскивать в угол комнаты троих выживших.

Тот, у которого на кольчуге были нашиты кристаллы, с переломанными руками и подрезанными ногами, шипя и дергаясь, пытался коснуться Рута плечом с камушком. Рут уходил от соприкосновения не глядя.

Толстяк был бледен, брюхо его вздулось еще сильнее. Но он не стонал, только кусал губы, с ненавистью глядя на Рута. Последний выживший, молодой стражник, прятавшийся за спинами своих дружков, лежал без сознания.

Погибших он трогать не стал. Мертвым все равно где лежать.

Самое интересное Рут обнаружил в углу напротив двери. Четыре большие чаши, полные крови, стояли, намечая квадрат.

Отставшие маги наконец добрались и даже сумели разыскать дом. Первым в дверь влетел Гарт – и застыл на пороге. Сзади на него тут же налетел Алвин, потом Орл. Арлена с прислужниками должна была быть где-то позади магов-мужчин, во всяком случае, Рут на это надеялся.

Орл недобро покосился на него из-за плеча Гарта. Пересчитал взглядом тела на полу и в углу, пробормотал:

– Семерых в одиночку… Не зря вас сжигали раньше целыми семьями. И охотились на вашу эрнийскую братию целыми армиями.

Гарт недовольно повел плечом, заставляя Орла замолчать. Спросил деловито:

– Ну и зачем было опрометью бежать сюда, ваша милость? Вы же сами сказали, что время не терпит и к рассвету Элимор может перестать принадлежать людям. Наше дело – Шалюс и колдуны, а не всякие местные разбойники.

Рут молча отступил в сторону, чтобы не заслонять чаши.

Все три мага на мгновенье застыли, а потом ринулись в угол с кровавым квадратом. Теперь стало видно стоявшую за ними Арлену и две фигуры в некрашеных плащах.

Тяжело дышащая дама, прежде чем двинуться к чашам, окинула Рута лихорадочно блеснувшим взглядом:

– Вы ранены, ваша милость?

У него и в самом деле по рукаву левой руки сочилась кровь, был слегка подпорот бок – но там кровь уже остановилась. И ныло правое бедро. Плата за слишком частые уходы вниз.

– Я в порядке, – ответил Рут. – Сейчас достану кристаллы и буду как новенький.

Арлена шагнула вперед, быстро коснулась плеча Рута, пробормотала заклинание.

Боль в бедре прошла, дышать вдруг стало легче. Заклинание, возвращающее силы, сообразил он.

– Благодарю вас, благородная… – церемонно начал было Рут.

Но Арлена просто кивнула и поспешно отошла к магам, уже сгрудившимся в углу.

Прислужники, не решаясь войти в комнату, торчали на пороге, возбужденно озираясь.

– Ко мне, – распорядился Рут. – И будьте всегда рядом, смотрите друг за другом, мало ли что.

В отличие от магов, забывших все при виде чаш, он помнил, что здесь только что погибли четверо носителей адельбергских душ. Под потолком метались всполошенные лиловые фигуры – вполне возможно, кто-то из них и был адельбергцем. Если не все. Пожелай они реванша и войди в ребят, будет весело, поскольку прислужники храма, хоть и не учились бою, но мечи имели. А меч, он и в Безмирье меч, и того факта, что удар в спину есть самое непобедимое оружие, еще никто не отменял.

Парни спешно подошли. Чорис спросил, восхищенно тараща глаза:

– Это вы их, ваша милость? Один?!

– Ну почему же один, – буркнул Рут. – Со мной всегда пребывает благословение моей матушки.

Его тренировали с трех лет и как раз для такого случая. Точнее, для гораздо худших случаев, чем этот. К тому же повезло – сами стражники в ратном искусстве ему уступали, а адельбергские колдуны, похоже, были невеликие бойцы. И олекон, если он тут имелся, не успел одарить их Силой.

Но мальчишкам он этого объяснять не стал. Просто развернулся и пошел к магам, застывшим у чаш, прислушиваясь на ходу к тому, что творилось у него за спиной. Вдруг да свершится то, чего он опасался, и прислужники возьмутся за мечи. Хорошо хоть плащи у них широкие, складчатые и до пят, наверняка будут путаться.

Арлена изучала четырехугольник из чаш, присев на корточки. Княжич Алвин нависал сверху тяжкой глыбой, Орл глядел на чаши, как мышь на зерно, – голодно и нахально.

– Мнения, благородные господа? Выводы? – с ходу спросил Рут.

Орл от такой наглости чуть не подавился слюной. Даже Алвин и Гарт немножко посмурнели.

Рут смотрел на них равнодушно. Выбора у него не было. Дай им волю, так маги будут ползать вокруг сосудов до самого утра и замерять, на сколько пальцев отстоит один от другого.

Арлена, лица которой он не видел, потому что оно было опущено к чашам, сказала задумчиво – он даже не был уверен, ему или себе самой:

– Ни знаков, ни надписей нет. Ромб в основании равносторонний, с прямыми углами… Олекон должен быть или здесь, или у этих вояк.

Она резко запрокинула голову, глянула на Рута выпуклыми глазами. Благородной толстушке явно нелегко было сидеть на корточках. Спросила:

– Вы проверяли этих господ на наличие олекона?

В ответ он молча и стремительно опрокинул носком сапога все четыре чаши.

Господа маги дружно ахнули, инстинктивно дернулись назад от разлившейся лужи крови, а он тем временем нагнулся и подхватил с пола небольшой предмет, с детский кулак величиной. Штука, из-за которой все это свершилось, лежала в ближайшей к двери чаше.

Скользкая и липкая от крови, поверхность олекона была ноздреватой, пористой. Он сжал пальцы и ощутил отвращение – поверхность пружинила в ответ на нажатие.

– Что вы делаете, наследник? – несколько фальшиво изумился Алвин.

Навряд ли ему самому хотелось лезть в кровь и доставать оттуда вожделенный олекон.

– Вот именно, что вы себе позволяете? – совершенно искренне возмутился Орл.

– Ускоряю события, – спокойно ответил Рут. – Легче опрокинуть четыре чаши, чем обыскать семь человек. К тому же нам пора допрашивать пленников.

Арлена, которая чуть не упала, отпрыгивая от кровавого разлива, устроенного его ногой, – ее подхватил Гарт, – с достоинством отдышалась и изрекла:

– Вы поступили неразумно, ваша милость. Мы не знаем, сколько эта вещь должна была пролежать в крови. Боюсь, что вы нарушили процесс, повторить который мы уже не сможем. Ну разве что вы сами поиграете немножко в адельбергцев и сами порежете народец.

Она вернула удар, и он хмуро кивнул. Поинтересовался, оглядывая комнату:

– Кстати, раз уж зашла об этом речь… Что это за процесс? Мне говорили, что чаши с кровью нужны для гадания. Что, эта штука еще и гадает?

Прислужники стояли тихо и подозрительных телодвижений не совершали.

Трое пленников в углу внимательно прислушивались к разговору, лежа в живописных позах с закрытыми глазами, – изображали потерявших сознание. Даже тот, которого он оглушил последним, попутно повредив ему руки, чтобы не было эксцессов, успел очнуться. Но предпочитал прикидываться полумертвым.

Веки у всех троих чуть-чуть подергивались, дыхание частило, и это их выдавало.

– Маги, как всегда, судят о том, чего не знают, по аналогиям, – тихо ответила Арлена. – Известно, что в Серендионе чаши с кровью применяются для гадания. Но здесь они служат для другой цели. Это часть обряда очищения, ваша милость. Мы сами мало что знаем, мы больше предполагаем. Все дело в том, что замковые олеконы не свободны, они наполнены охранной и защитной Силой. Прежде чем наполнить их другой Силой – и другой жертвой, следует очистить олеконы от прежней.

– Причем теперь, – злобно сказал Орл, – этот олекон так и останется неочищенным. Вы нарушили процесс, ничего не зная о нем. А ведь нам обещали действующие олеконы в уплату за участие в этой истории!

Рут, не отвечая, развернулся и пошел к пленникам.

Трое стражников упорно продолжали изображать беспамятство. Он встал над ними, предложил почти вежливо:

– Поговорим? Дыхание, кстати, у вас участилось. У всех троих. Оставьте этот балаган, вы не дамы, чтобы умело изображать обмороки. Я эрни, думаю, вы наслышаны о таких, как я.

Три пары глаз, внезапно распахнувшись, окатили его взглядами, в которых кипела ненависть.

Гарт, пришедший следом, деловито бросил из-за спины:

– Вряд ли они скажут хоть слово по своей воле, наследник Рут. Проводить пытки вас обучали?

В голосе мага наличествовало лишь любопытство, и ничего более.

Рут мотнул головой, кинул на Гарта странный взгляд и направился к небольшому столу, что притулился к одной из стен домика. Принес оттуда короткую скамью, молча грохнул ее на пол перед пленниками. Уселся, перекинув ногу через шаткое сиденье.

Затем медленно выложил на доску перед собой олекон. Глянул на него и оторопел.

Потому что крови на этой дряни больше не было. На скамье лежал серый пористый шарик, больше всего походивший на аккуратно скатанный хлебный мякиш. Рут машинально бросил взгляд на собственные пальцы.

Кисть по-прежнему пятнала чужая подсыхающая кровь, но кончики пальцев, которыми он касался олекона, были чистейшими. Ушли даже мозоли, наработанные долгими тренировками.

Маги стояли кучкой в трех шагах и наблюдали за ним с неодобрением. Однако не вмешивались. И придерживали Орла, который то и дело порывался бежать к олекону.

Навершие рукояти на эрнийском клинке Рута украшало стальное яблоко с растущим из него шипом. Он прихватил олекон двумя пальцами левой руки, вознес меч на уровень плеча.

И нацелил шипастое яблоко на олекон.

Алвин напрягся, он это почувствовал, даже не глядя в его сторону. Гарт запыхтел. Наверное, это и послужило причиной тому, что Орла они упустили. Тот выскользнул у них из рук, винтом выкрутился и кинулся к Руту с воплем:

– Что ты себе позволяешь, вшивый эрнийский щенок!

Рут, не глядя, махнул левой рукой вбок. Орл улетел в угол – и на него тут же навалились прислужники, до этого никак себя не проявлявшие. Вот тебе и польза от людей храма.

Но Орл легко их раскидал. Поднялся, завопил:

– А вы что стоите?! Алвин, Арлена, хватайте его!

– Благородный Орл, – внятно сказал Рут. – Послушайте вшивого эрни. Мне нужно узнать, почему проснулись спящие мертвецы Элимора. Не стойте у меня на пути, потому что я пойду до конца. Ибо от этого зависит не только Элимор, но и мой дом, покой моей матери, моей страны. И даже, возможно, существование всего моего рода. Пытать тех несчастных, в телах которых сейчас сидят адельбергцы, бесполезно. Они в этих телах гости, хотят – придут, хотят – уйдут. И тут, в нашем обществе, их удерживает только олекон. Который, кстати говоря, принадлежит мне, ибо это я прибежал сюда первым и одолел адельбергцев. Без вас. Не можете смотреть – уходите. Хотите остаться – молчите, потому что в следующий раз рука, которой я вас встречу, будет вооружена.

Он повернулся лицом к пленникам. Те внимательно смотрели и еще более внимательно слушали. Спросил:

– Вам все понятно?

– Арлена! – жалко крикнул Орл. – Это же надежда нашего дома!

Дама-маг грустно ответила:

– Которую добыли не мы. Было бы бесчестьем отбирать этот трофей у его милости. И я не уверена, что стоит ставить под угрозу две страны ради одного дома. Пусть даже речь идет о нашем собственном доме.

Рут отповеди Арлены почти не слушал, ибо его занимало другое. Тени адельбергцев, парящие под потолком, вдруг застыли. Все-таки началось. А он так надеялся, что обойдется…

Уложив меч на колени, Рут выщелкнул из поясного кармана четыре кристалла. Зашевелил губами, спешно повторяя заклинание заслона. Крутнул свободной рукой три раза, не вставая с места.

Невидимые щиты возникли спереди, слева и справа, сходясь у него за спиной углом. Последним Рут установил заслон сверху.

Теперь вокруг эрни была клетка, пройти через которую не могли ни маги, ни люди – только тот, кто ее установил.

Гарт глядел, явно ничего не понимая. Орл грязно выругался.

Прислужники в углу кое-как поднимались, держась за стеночку и друг за друга.

– Благородная Арлена права, – высказался тем временем княжич Алвин, хоть и не слишком радостным тоном. – Поймите, Орл, для нас этот олекон бесполезен. Мы не знаем полного обряда очищения и не умеем его проводить. Мы все-таки маги Тарланьского дома, а не адельбергские колдуны.

Лица стражников при последних словах перекосились.

И настал момент, которого ждал Рут.

Круг лиловых теней под потолком дрогнул, синеватые молнии ринулись к магам. По иронии судьбы, благородных господ из Тарланьского дома было ровно столько, сколько и убитых им стражников – четверо.

Так что никто из адельбергцев не остался без вместилища.

Прислужники в углу замерли и вжались в стены. Рут рявкнул:

– Касима, Чорис, убирайтесь из дома! Бегите в местный храм!

Потом, скривившись, достал еще один кристалл. Наклонился, шепча нужное словцо, и быстро коснулся пола рукой, нанося заклинание и переливая Силу из кристалла в заслон.

Теперь он был прикрыт и снизу – на тот случай, если призраки вдруг просочатся сквозь камень и землю, со стороны пола.

Глядя со скамьи на то, что творилось в комнате, Рут понял, почему адельбергцы не атаковали раньше. Вхождение в чужое тело было не таким уж молниеносным, да и маги сопротивлялись – он видел, как на лицах Тарланей сменялись гримасы отвращения, ярости, ужаса…

Не будь он под защитой заслонов, мог бы запросто отправить всю четверку в беспамятство. Те не стали бы сопротивляться, момент у них был не тот, одна душа дралась с другой за власть над телом.

Битва закончилась, и маги в ней проиграли. Рут наблюдал, как благородные Тарлани встают кругом вокруг его скамьи. Значит, он будет договариваться не со стражниками, а с этими.

– Тварь! – рявкнула Арлена. – Все равно мы тебя достанем! Заслонов не хватит надолго!

– На два сила, не более, – бесстрастно согласился Рут. – Но чтобы поломать вашу игрушку, мне времени хватит. Однако я могу поменяться. Вам олекон, мне – правду о том, кто поднял мертвых Элимора.

– Когда эти два сила кончатся, я разорву тебя голыми руками! – пригрозил Гарт. – Как кусок мяса!

– Вы отстали от эпохи, – ровно произнес Рут. – В наше время мясо режут ножами, а людей убивают оружием. Голые руки – это дурной тон и признак дикарей. Впрочем, делайте со мной что угодно, олекона вы не получите.

– Эрни, – протяжно сказал Алвин. – При нас твои сородичи жили хорошо – ты знаешь об этом? Клянусь, когда мы полностью вернемся в этот мир, семья Лахег позаботится и о тебе, и о всем твоем роде.

Рут молча глядел перед собой, положив одну руку на меч, который лежал у него на коленях. Алвин скривился.

– Я знаю, что мы сделаем. – Арлена жутко оскалилась.

Гарт и Орл исчезли из его поля зрения, и Рут едва успел подавить желание обернуться. Собственно, это было ни к чему, он и так все понял. Тарлани бросились к раскрытой двери домика. Он слышал, как они бегут по мостовой, топая сапогами.

Издалека прилетел вскрик. Потом грязное словцо, выплюнутое дрожащим мальчишеским голосом. Прислужники из храма не успели убежать далеко. Плохо. Даже очень плохо…

Мир вдруг стал ярче. В запахе крови стали различаться разные нотки, от Арлены пахло цветами храмового дерева, от прислужников, которых заволокли в комнату Гарт и Орл, несло страхом. От бордового камзола Орла разило неприятными духами, от Гарта – обильным потом. У Алвина на плече висел светлый волосок, уцепившийся за шитье из крученой черной нити. При виде этого волоска Руту вдруг вспомнилась княжна Ивара, которую он видел мельком в Фенрихте год назад. За волоском скрывалось многое. Достаточно было посмотреть как следует и понять.

Алвин несомненно виновен – Ивара являлась его родственницей. А еще она была несчастной девицей без приданого, выросшей в старом замке с кучей родственников. Скучная, унылая жизнь без проблеска надежды. Алвину, который был старше ее и умнее, не составило труда обольстить юную кузину и склонить ее к кровосмешению. Виновен. Виновен. Виновен…

Темная сущность эрни рвалась наружу из глубин его души. Дыхание стало глубоким и размеренным, сердце на мгновенье замерло и пошло отсчитывать ровные, мощные удары.

Он сжал зубы, заставил себя посмотреть на все с человеческой точки зрения. Иваре скучно, и она вместе с Алвином провела несколько весьма приятных ночей. Над всеми благородными девицами читают заклинание «пустоцвета», так что последствий от этой связи не будет. Ну и, в конце концов, они не слишком близкие родственники – всего лишь двоюродные дядя с племянницей. Никто от этого не пострадал. А если нет пострадавшего, то и виновного нет.

– Будем пытать мальчишек, – рычала тем временем Арлена с несвойственными ей интонациями. – И тогда ты, эрни, сам выйдешь из-за заслонов и отдашь нам…

– Отец всегда предупреждал меня, что переговоры нельзя затягивать, – оборвал ее Рут.

Он поднял меч и приставил его острие к доске за олеконом. Утвердил на рукояти обе руки.

– Начинайте, – предложил почти любезно. – А то я питаю какие-то глупые надежды, иллюзии, как это называл мой наставник изящной словесности, – вдруг да договоримся. Подтолкните меня, умоляю.

– Когда храмовое быдло завизжит от боли, ты еще пожалеешь об этом! Стократно! – проскрежетала Арлена. – Давайте их сюда!

Странно, подумал вдруг Рут. С душой Арлены или без, но дама-маг по-прежнему командовала своим маленьким отрядом. И выглядела при этом как прежняя Арлена, только голос изменился. Нелегко мужчине рычать по-мужски, имея женскую гортань.

Рядом с Арленой появился Орл, легко, изящно так державший заломленные за спину и вверх руки Чориса. Бедолага даже не пытался дергаться, шел оступаясь, перегнувшись в поясе. Некрашеный плащ тянулся по плитам пола.

Вот уж на ком перемена душ отразилась больше всего, так это на Орле. Он был спокоен, не дергался, как раньше. И смотрел на удивление умным взором, казавшимся почти чужим на его холеном лице.

– Ничего-ничего, – пыхтел Гарт, таща волоком одного парня. – Сейчас ты увидишь и даже унюхаешь, твоя эрнийская милость. Пытать не умеешь? Мы тебя научим.

Прислужники держались, не кричали. Но им было страшно.

– Вы меня недооцениваете, – твердо сказал Рут. – Как только вы начнете, я раскрошу ваш олекон в пыль и сниму свои заслоны. Выйду против вас, а дальше пусть решают боги. Пока что решение за вами, но потом я вложу его в руки Семерых.

Он опустил взор и застыл, уставившись на олекон, намеренно не поднимая глаз. И поэтому не видел, как адельбергцы с лицами Тарланей поставили прислужников прямо перед ним. Где-то на краю его зрения колыхались и вздрагивали грязно-желтые складки храмовых плащей…

Истошный вопль полоснул по ушам, и он повел меч вниз, на олекон.

Пористая поверхность промялась вглубь под нажимом лезвия, но пореза он так и не увидел. Как резать эту дрянь? Может, пырнуть ее шипом на рукояти?

Крик прервался. И одновременно по переднему заслону плеснуло кровью, рванулись и повисли прямо в воздухе алые струйки. Рут усилил нажим.

– Мы согласны, – произнес кто-то голосом Орла. – Вам скажут, почему в этой гнилой стране восстали мертвецы. Слышите, наследник Рут? Мы согласны. Вспомните все, что можете потерять. Подумайте…

Рут, стиснув зубы, надавил на лезвие изо всех сил.

Там, где клинок касался олекона, на металле медленно таяли пятна темно-алой крови. Олекон уже почти разделился надвое, но пореза не было.

На мгновенье он испугался – вдруг эта гадость не поддается стали? И ее нельзя разрезать, невозможно уничтожить?

Но будь это так, разве стали бы адельбергцы дергаться? Надо просто искать решение. Искать и найти.

– Стой! – рявкнул кто-то. Кажется, Гарт. – Ты не можешь! Ты не должен…

Рут поднял глаза.

Орл стоял в двух шагах от него, держа в одной руке меч, а в другой ровно отрубленную голову. Прихватив ее пятерней за волосы.

Рут заставил себя посмотреть на измазанное, окровавленное лицо.

Касима. Почтенный Аар Касима, к мертвым нужно проявлять особое почтение. Особенно к безвинно погибшим, которых убили жестоко.

Кровь которых взывает к отмщению.

Виновен. Мертвый адельбергский колдун – виновен! Но как отомстить мертвому?

– Уберите меч от олекона, – потребовал Орл. Кивнул, указывая вбок.

Рядом с ним трясся от ужаса Чорис, которого держал за горло стоявший сзади Гарт.

– Вы убили Касиму, – одними губами ответил Рут.

Орл глянул на отрубленную голову, приподнял брови, чуть улыбнулся. Улыбался он совсем как прежний владелец тела.

– Этого? Да. Увы, но вы вынуждали нас согласиться, и мне захотелось хоть как-то отомстить. Хоть самую чуточку. Понимаю, это слишком мелко, он был всего лишь ничтожной тварью, слугой. Но даже мелкая месть – это так приятно. Вы же эрни, вы должны меня понять.

– Я понимаю вас. – Губы Рута его не слушались. – Ради Керсы и во имя Элимора…

– Уберите меч, – потребовал Орл. – Во имя этих самых двух провинций, которые вы тут упомянули. Кстати, мы когда-то звали их Карис и Элом. Оставьте олекон в покое, его хоть и сложно повредить, но при надлежащем упорстве все возможно.

Рут сглотнул. Невероятно долгое мгновенье все лежало на весах, ярость Рута и его желание мести уравновешивал лишь вопль в глубинах его сознания: «Керса! Элимор!»

Керса и Элимор победили. Он снова положил меч на колени, сказал бесстрастно:

– Мои условия: сначала вы поклянетесь мне священным чревом и жаждой Рега Владыки Всего Сущего, которого мы зовем Рьягом Ненасытным. Поклянетесь, что будете говорить правду и ничего, кроме правды. Затем скажете, отчего восстали мертвые в этой стране. И как я могу защитить мое тело от вас. Потом…

Орл перебил его с ухмылкой:

– Так в этом мире еще помнят, как мы клялись и что для нас священно! Это хорошо, меньше придется учить потом.

– Просто у эрни очень долгая память, – холодно сказал Рут. – И лично у меня очень хорошие наставники. Я продолжаю. Потом вы и ваши собратья покинете эти тела. Все, в том числе и тела раненых в углу. Отправитесь под потолок и будете там ждать. Я оставлю олекон на скамье, под защитой заслонов. Через некоторое время, когда заслоны истощатся, он будет ваш.