Текст книги "Темная история (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

8 глава. Принцип падения

Ее трясли за плечо уже довольно долго, но она все никак не желала просыпаться. Не желая выныривать из теплого, мягкого сна в мрачную действительность. Но ей все же пришлось раскрыть глаза и повернуться.

Лена была зла, как тысяча чертей, ей уже надоело будить соседку, толкать и даже пнуть пару раз, но она продолжала это делать, будто это был ее долг. Лена была обязательным человеком и эмоции не мешали ей делать то, что она считала нужным. Нужно – и все. Хоть тресни от злости, хоть полиняй, но делай. Непреложный закон.

Слова упреков застыли на языке. Лера повернула к ней лицо, и она едва не шлепнулась на пол, отступив назад. Сперва Лена подумала, что эти красные полосы возникли от того, что соседка, как обычно, спала, подложив под голову руку. Но это показалось лишь в первый момент. Утренний свет был еще неярок, но достаточно реалистичен.

– Лера, – прошептала девушка, чудом умудрившись взгромоздиться на стул, – Лера, что с тобой?

– Где? – хриплым голосом спросила та, вставая и потягиваясь, – ты чего? Привидение увидела?

– Твое лицо, – справившись с собой, Лена взяла ее за плечо и подвела к зеркалу, – смотри.

И Лера посмотрела. Лицо: щеки, подбородок и даже нос были покрыты свежими царапинами. Некоторые из них недавно закончили кровоточить. Все вместе производило потрясающее впечатление аттракциона: человек в лапах дикого тигра.

– Мама, – пискнула она, приглядываясь.

– Где ты так умудрилась? А главное, когда? – вопрошала Лена, забыв, что пора в университет, – ты же вчера здесь была. Здесь?

– Здесь – кивнула Лера, – я вспомнила. Я упала с кровати.

Лена машинально обернулась и посмотрела на пол. Ничего особенного. Пол как пол. Бывает лучше и чего уж греха таить, гораздо лучше, но гвозди из него не торчали, битого стекла тоже не наблюдалось и кактусы не проглядывали сквозь щели.

– Ты хочешь сказать, – начала она, – ты хочешь сказать, что упала с кровати и поцарапала себе лицо? Так?

– Так, – Лера надела тапки и направилась в ванную.

Лена в ее отсутствие присела и внимательно осмотрев пол и кровать заодно. Что делать, если ее соседка регулярно падает с кровати с переменным успехом. Первый раз ногу подвернула, во второй – мордой шмякнулась. К психиатру ее надо, вот что.

Вернувшаяся Лера быстро оделась и ухватилась было за пудру, но соседка остановила ее руку.

– Не надо. Сделаешь хуже. Не нужно тебе краситься.

– Да ведь я похожа на индейца на тропе войны.

– Ну и что. А с пудрой будешь похожа на напудренного индейца. Давай, я тебе порезы водкой промою.

Она шагнула к холодильнику, вытаскивая бутылку. Та показалась ей подозрительно легкой. Но лишь смачивая вату водкой, Лена поняла, что ее настораживает. Жидкости в бутылке было вполовину меньше. Она нахмурилась, вспоминая, когда они умудрились ее выпить. Тут на стакан меньше, чем должно быть. Странно, это было довольно давно.

Наконец, ее осенило, и девушка обернулась к соседке:

– Где остальное?

– Ну… – запнулась Лера, – я, когда упала, решила промыть порезы.

– Полбутылки?

Она пожала плечами.

– Наверное, пролилось немного.

Кое-что еще показалось Лене подозрительным, и она подошла к ней.

– А ну, дыхни.

– Зачем? – Лера отодвинулась.

– Дыхни, говорю.

– Ты, прям, как суровая жена со скалкой, ожидающая пьянчугу-муженька, – проворчала Лера.

– Ты пила?

– Лен, чего ты пристала?

– Пила, спрашиваю?

– Ну, всего-то грамм пятьдесят. Подумала, чтоб лучше заснуть. Стукнулась-то больно.

– Вот в это я верю, – Лена кивнула и крепко взяв ее за подбородок, начала методично протирать порезы, не обращая внимания на вопли и крики: «Ай, больно!» – конечно, больно. Столько раз башкой падать. Когда-нибудь она должна заболеть. Даже если там почти нет мозгов.

– Были бы мозги, было б сотрясение, – скривилась та.

Лера зашипела не хуже тигра.

– Все, – заключила соседка, убирая бутылку в холодильник, – причешись. Краситься не надо, тебя и так все испугаются. Поесть мы уже не успеем.

Прихватив с собой два куска хлеба с колбасой, Лена вытащила девушку за дверь и щелкнула замком.

– На, ешь, – она сунула ей бутерброд, – Господи, за что мне это? Почему я должна с тобой нянчиться? Почему с тобой вечно что-то случается?

В коридоре их догнала Ира с воплем:

– Ой, подождите, девчонки, проспала!

Приглаживая на ходу волосы, она пристроилась рядом:

– Вы тоже поесть не успели?

– Угу, – кивнула Лена.

– Лерк, а что… мама дорогая! – ахнула она, – что с твоим лицом?

Ира глупо открыла рот, с изумлением таращась на Леру, так что едва не прошла мимо лестницы.

– Бандитская пуля, – отмахнулась та.

– Она что же, семь раз о твою голову срикошетила? Ты выглядишь так, словно тебя дикие кошки драли. Не больно?

– Чему там болеть, – вздохнула Лена, – это же кость.

Ира захохотала. Лера погрозила ей кулаком.

– Ну и ну, – хихикала соседка, не успокаиваясь, – весело живете. Лерк, тебя ревнивая жена морду так разукрасила?

– У тебя нет фантазии, Ирка, – Лена покачала головой, – образец примитивного мышления. Лерка с кровати упала.

– Ну и причем здесь морда? – не поняла та.

– Вот видишь. Ты не понимаешь. Я тоже. Лера, объясни, причем тут морда? Народ в недоумении.

– Это у вас морды, а у меня лицо, – отозвалась Лера и покрутила пальцем у виска.

– Я все равно не понимаю. Там ведь линолеум, так? И обо что ты поцарапалась?

– Отвали.

Она сунула руки в карманы куртки и подпрыгнула чуть ли не до потолка. В кармане лежал пистолет. Она совсем про него забыла. Пистолет, из которого она вчера убила человека.

– Ты чего? – вытаращили глаза девушки.

– Ничего. Попрыгать захотелось, – резко бросила она.

Они переглянулись и промолчали.

Лера и без того чувствовала себя скверно. Теперь прибавилась еще одна проблема. Ну не может же она ходить с оружием в кармане. Его нужно переложить в сумку. Но как, если эти две дуры пялятся на нее и хихикают. Она сбавила шаг и немного отстала, на ходу расстегнув молнию. Лена тут же обернулась:

– Что такое?

– Ничего. Ну, в чем дело? Сигарету хочу вытащить. И не надо так на меня смотреть.

– Я не знаю, как еще на тебя смотреть, – Лена махнула рукой и отвернулась.

Ей удалось перепрятать пистолет, а для большего правдоподобия она все же достала сигарету и закурила. Проходя мимо вахтерши, она отвернулась в сторону и спрятала сигарету в кулаке. Не хватало еще ее воплей для полного счастья.

– Вы готовились к менеджменту? – сменила тему разговора Ира.

– Конечно, – отозвалась Лена важно, – вчера весь день над учебником сидела.

– Я тоже пыталась, – соседка вздохнула.

– Что такое?

– Да бесполезно. Ты помнишь, что он вчера у Васьки спрашивал? Я вчера весь учебник перерыла, но ничего подобного не нашла. Нет там этого.

– А для этого преподаватель и рекомендует дополнительную литературу, – назидательно сказала девушка.

– И чего теперь, вообще ничего не делать, ни есть, ни пить, не отдыхать, только и читать проклятый менеджмент?

– А для чего ты в университет поступала?

– Да ладно тебе, Лена, – вставила Лера, – не пугай ее. Он сегодня меня будет спрашивать.

Ира посмотрела на нее с искренним состраданием.

– А ты готова? – поинтересовалась она.

– Относительно.

– Ну, с такими знаниями там сегодня вообще делать нечего.

– Я знаю. У тебя есть предложения?

– Да так, – неопределенно отозвалась она, – ногу тебе, что ли сломать?

Лена засмеялась.

– Замечательная идея, – признала она, – сядешь на больничный, для Серого Волка это аргумент.

– Ох, – сдавленно вздохнула Лера.

Студенты в группе встретили ее пораженным молчанием. Все двадцать человек уставились на нее, как на какую-то диковину. Не устоял даже преподаватель, ехидный мужик, мнящий себя непризнанным гением. Он ничего не спросил у нее насчет этих царапин. Весь вечер накануне он мечтал, как пропесочит эту безголовую, взбалмошную Белецкую, у которой в голове гуляет не ветер, а настоящий ураган, но сейчас, взглянув на ее лицо, напрочь забыл, что вообще собирался кого-то спрашивать. Вместо этого он устроил самостоятельную работу на час, а в оставшееся время велел студентам приниматься за курсовую, пока он будет их проверять.

Лере он поставил «четыре» и даже участливо спросил, когда она подошла, чтобы забрать свою тетрадь:

– Все в порядке? Вы бы в больницу сходили.

Девушка глупо открыла рот и некоторое время собиралась с ответом. Наконец, выдавила:

– Да, Сергей Михайлович, я обязательно схожу.

На перемене довольные сокурсники наперебой поздравляли ее с тем, что она так удачно упала.

– Это надо же! – восторженно восклицал один из них, – никого не спросил! Дал самостоятельную! Да эта самостоятельная – тьфу! Плюнуть и растереть. Я половину с конспекта скатал, пока он не видел.

– Да, если б он стал спрашивать, нам бы не поздоровилось.

– Колись, Лерка! Нарочно упала?

– Делать мне больше нечего, – отмахнулась она.

– Не-е, – протянула одна из сокурсниц, – нарочно у нее бы так не получилось.

– Молодец, всю группу спасла!

Ее хлопали по плечу и жали руку. Лена качала головой, но не вмешивалась.

– Тебе повезло, – сказала она позже, – в самом деле, удачно расцарапалась. Чудеса, он тебя пожалел даже.

– Сама удивилась, – хмыкнула Лера, – «вы бы в больницу сходили»! Так спросил, словно нормальный человек, а не крокодил.

– Даже у крокодилов такое случается, – захихикала соседка, – редко, правда, но главное, не пропустить такой момент.

– Ты прикинь, – удивлялась та, – он мне четверку поставил.

– Да? – Лена вытаращила глаза, – и мне. Но я-то готовилась.

– А я что делала? Вчера пять часов над учебником сидела.

– Ну да, – после минутной паузы отозвалась девушка, – что у нас сейчас?

– Бухгалтерский учет, – пояснила Лера.

– А. Ну что ж, готовься.

– К чему?

– К новым расспросам. Можешь для разнообразия сказать, что сама себя расцарапала. В припадке ярости. Тогда к тебе вообще никто привязываться не будет.

И Лена засмеялась. Соседка скривилась. Вопросы по поводу лица ей уже порядком надоели. Все спрашивали одно и тоже, словно сговорились. Хоть бы кто-нибудь придумал что-нибудь более оригинальное.

Ее желание исполнилось. Один из преподавателей участливо спросил:

– Вы упали на колючий куст?

Студенты радостно взвыли. Это показалось им невероятно смешным.

– А что? – прошептала Лена, когда ажиотаж немного схлынул, – это звучит гораздо правдоподобнее. Если б я не знала тебя так, как знаю, то подумала бы, что ты врешь. Но после того, как ты шлепнулась в лужу, споткнувшись на ровном месте, я уже ничему не удивляюсь. От тебя всего можно ожидать.

– Есть хочется, – без связи с происходящим отозвалась Лера.

– Да, и мне тоже. На большой перемене сходим в столовую. Иначе я тут не высижу.

Придя к одному и тому же выводу, они замолчали и начали слушать лекцию, которая уже минут десять как шла полным ходом.

После занятий Лена вместо того, чтобы отправиться с Лерой в общежитие, помахала ей рукой, с усмешечкой сообщив, что идет на свидание.

– С кем? – поинтересовалась Лера.

– Он – классный парень. У него, конечно, не «вольво», но вполне приличная «тойота». К ужину не жди. И вообще, может, я и ночевать не приду.

– Ясно, – понятливо усмехнулась Лера, – с вами все ясно, девушка.

– Займись чем-нибудь дома. Свари что-нибудь, что ли. А то с голоду помрешь.

– Ага.

– Лентяйка ты, вот кто. Знаю, придешь и завалишься на кровать.

– Откуда знаешь?

– Можно подумать, это в первый раз, – хмыкнула Лена, – ладно, мне пора.

– Удачи, – кивнула ей девушка.

– Поставь примочки на морду лица, – хихикнула Лена, – холодная заварка. Говорят, помогает. Пока.

Лера пару мгновений смотрела ей вслед, а потом развернулась и поплелась к общежитию. Все так гадко, что хуже не бывает. Хотя, если подумать, с чего? Ведь все закончено, маньяка больше нет. Никто больше не будет душить девушек в парке. И кто скажет, что это плохо – сам маньяк. Но почему же ей так паршиво? Тут радоваться нужно. Хотя, чему радоваться? Она до сих пор помнила холодную тяжесть пистолета в руках, толчки от отдачи, запах пороха и грохот. «Бам, бам, бам, бам!» Огненные точки в глазах и человека, словно снесенного ураганом.

Она почувствовала тошноту. Ну вот, не хватало только сблевать для полного счастья. Она убила убийцу, и сама стала убийцей. Почему люди убивают себе подобных? Неужели, им нравится, когда им так гадко? Она, Лера, убила только одного и ее уже тошнит. А некоторые десятками мочат – и ничего. Или потом привыкаешь, втягиваешься. Это, наверное, как с курением. Сперва кашель душит и глаза слезятся от дыма, в голове только одна мысль, как люди могут курить эту дрянь. А потом не знаешь, как бросить. И вообще, дурную привычку легче завести, чем избавиться. Точнее, от нее невозможно избавиться. От нее можно отказаться силой воли, запретить себе. Но все равно будет тянуть, возникнет ощущение нехватки чего-то, будто ты потерял что-то очень дорогое, а не какую-то дрянь. Возникает пустота в душе. Точно, пустота. Как все это загадочно и странно.

Проходя мимо телефонной будки, Лера немного замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась. Нехорошо это. Некрасиво. Обвинить человека Бог знает, в чем на основании нелепого сходства и дурного сна. Но если совсем честно, то было кое-что еще. Подробности, совпадения, случайности, которые ей до сих пор не понятны. Непонятны, и черт с ними. Лера не хотела больше об этом думать.

Она решительно шагнула к телефону, входя вовнутрь. Водрузила сумку на полочку и сунула туда руку в поисках визитки, которая нашлась не сразу. Может быть, где-нибудь и существует женщина, у которой в сумочке идеальный порядок, но она пока что о таких и слыхом не слыхивала.

Вздохнув, Лера зажала трубку плечом около уха и набрала номер свободной рукой. Ей ответили сразу, после первого гудка.

– Ну? Что еще?

– Олег Игоревич, – произнесла Лера бесконечно усталым голосом, – мне очень жаль. Пожалуйста, простите меня. Я ошибалась.

– Это кто? – проговорил он непонимающе.

– Это Лера. Если вы меня еще помните, то простите. А если нет – тем лучше.

Она повесила трубку, не обращая внимания на то, что Олег говорил: «Эй, погоди!»

Вышла на улицу и глубоко вздохнула в себя холодный воздух. Кажется, дождь пойдет. А может, даже снег. Хотя какой снег в конце апреля? Или все-таки пойдет? Лера махнула рукой. Какая разница!

После звонка ей легче не стало. Видимо, дело было вовсе не в этом. Звонок – это просто некий долг, который непременно нужно отдать. Произошло нечто гораздо более серьезное и никакое прощение, никакая индульгенция не поможет.

Лера проводила взглядом уходящий автобус и вспомнила о Стасе. Надо бы вернуть ему пистолет, пока он не спохватился. Но потом едва не стукнула себя по лбу. Дура! Вернуть пистолет, на котором висит труп – это надо же додуматься! Хорошую услугу она окажет другу, ничего не скажешь. Выбросить его надо. Избавиться. Все преступники так делают. Если только не собираются убить кого-нибудь еще. Но она-то больше не собирается, это точно. Ей и одного трупа до конца жизни хватит.

Она добрела до общежития и быстро проскользнула наверх, стараясь быть как можно незаметнее. Вахтерша ее, конечно, заметила и крикнула вслед:

– Лерка, что у тебя с лицом?

– Аллергия, – буркнула она, а на лестнице тихо добавила, – на тебя, старая, любопытная карга.

В комнате Лера переоделась и упала на кровать, раскинув руки. Противные мысли снова полезли в голову. Нет, с этим нельзя мириться. Это просто невыносимо, вот что. Так можно и с ума сойти.

Она вскочила и окинула взглядом комнату, лихорадочно выискивая себе занятие. Ничего путного в голову не лезло. Может, сварить что-нибудь? Или поесть? Или и то и другое? Но тут ее взгляд натолкнулся на пустое пластмассовое ведро и это решило дело.

Лера принялась за уборку. Такие порывы случались с ней чрезвычайно редко, лишь тогда, когда на душе скреблись кошки. В данный момент там скреблись не кошки, а бенгальские тигры. Трудотерапия – самое лучшее лекарство от этих тварей. Закатав рукава, Лера как следует намочила тряпку и приступила к дальнему углу комнаты.

Когда она стояла на шатком табурете на цыпочках и протирала крышку шкафа, в дверь постучали. Очень настойчиво постучали. Спрыгнув вниз, Лера шагнула к двери, потом вспомнила про тряпку, бросила ее в ведро, не попала и махнула рукой. Отперла замок и приоткрыла дверь.

И увидела Олега. Он тоже увидел ее, точнее ее лицо, потому что вытаращил глаза и попятился. А потом спросил:

– Это что такое?

Лера уже догадалась, что он имеет в виду. Трудно не догадаться, когда все вокруг при виде нее пятятся и икают. Хорошо, хоть не крестятся.

– На тот случай, если вы еще не поняли, отвечу: это мое лицо.

– А что с ним? – он пришел в себя и взялся за ручку двери.

– Бандитская пуля, – повторила Лера старую шутку.

– В единственном числе? – Олег шагнул в комнату.

– Ладно, противотанковая граната.

– Хватит, – отрезал он и оттащил ее от двери.

Одним толчком захлопнул ее.

– Ну? Говори, в чем дело.

– Ни в чем, – Лера попыталась освободиться.

Но не тут-то было. Олег держал ее крепко.

– Послушай, я сейчас не в настроении шутить. Мне это не нравится. Зачем ты звонила?

– Попросить прощения.

– Зачем?

– Потому что, я ошиблась! – Лера топнула ногой.

– Да? Почему ты так в этом уверена?

– Озарило, – буркнула она.

– Так, – Олег отпустил ее руку и огляделся, – здесь есть стулья?

– А зачем?

– Сидеть буду. На стуле. Или вы на нем что другое делаете?

Скорчив гримасу, Лера указала на табурет. Олег посмотрел на него и тоже скорчил гримасу. Потом одернул брюки и сел на край кровати.

– Сядь, – сказал он, указав на место рядом с собой.

– Не хочу, – разозлилась девушка, – и не надо мне указывать!

– Хорошо. Сядь, пожалуйста. Устраивает это тебя?

Она села не сразу, сперва окатила его злобным взглядом.

– Ну, в чем дело? – бросила Лера.

– Это я у тебя спрашиваю: в чем дело?

– А что? Что вас не устраивает?

– Слушай, ты…, – процедил Олег сквозь зубы.

Было заметно, что он сильно злится.

– Ну, что я?

– Ты идиотка! Во что ты опять вляпалась?

– Ни во что. И нечего тут обзываться. Сам идиот.

– Кто тебе поверит! Ты посмотри на свою рожу.

– Что-о?! – подскочила Лера, – на свою посмотри.

– Ты так со мной не разговаривай! Думаешь, я шутить сюда пришел?

– Понятия не имею, зачем ты сюда пришел! Тебя, кстати, не звали. Приперся, сидит тут, как у себя дома и еще орет!

Олег так сильно сжал ее плечо, что она вскрикнула.

– Девочка, – мягко, почти ласково произнес он, – придержи свой язык, ладно? У меня был тяжелый день. Я могу тебя стукнуть.

– Прекрасно, – прошипела Лера, – он мне еще и грозит. Я, кстати, тоже могу тебя стукнуть по тупой башке.

Она вывернулась, освобождаясь и встав, направилась к окну. Села на подоконник и вытащила из пачки сигарету. Щелкнула зажигалкой. Олег понаблюдал за ней пару минут, а потом спросил:

– Почему ты решила, что убийца – не я?

– По кочану.

– Ты хочешь, чтоб я тебя все-таки стукнул?

– Просто мечтаю об этом, разве не видно?

Он вздохнул так тяжело, что казалось, сейчас с потолка что-нибудь посыплется.

– Лера, ты что же думаешь, я – дурак?

– Нет.

– Ну, слава Богу. Ты меня утешила. Тогда не надо считать, что я проглочу любую идиотскую выдумку. Позавчера ты думала, что я – тот самый маньяк. Сегодня – нет. Что было вчера? Что я упустил?

– Ничего, – она отвернулась.

– А я скажу тебе, что было вчера, – Олег встал и направился к ней, – вчера ты потащилась в парк, чтобы убедиться в своей правоте. И убедилась, вижу по твоему лицу. Если ты думаешь, что это великая тайна, то извини. Это слепому видно.

Лера промолчала, хотя ей очень хотелось заорать и стукнуть Олега чем-нибудь тяжелым по голове.

– Ну? Я прав?

– Если ты такой умный, то сам все за меня скажешь.

Олег нервно постучал носком ботинка по полу, стараясь сдерживаться из последних сил. Это давалось ему нелегко. Желваки так и ходили на скулах, а пальцы, сжатые в кулаки побелели. Наконец, он с усилием разжал их и пошевелил, проверяя, будут ли они ему подчиняться.

– Собственно, зачем мне это надо? В самом деле, какого черта? Если тебе так нравится ходить с исцарапанной рожей – дело твое. Может, со свернутой шеей тебе больше понравится. И что я здесь надрываюсь? Да пошла ты, знаешь, куда?

– Сам пошел! – Лера, конечно, не смолчала.

Олег шагнул к двери, на полпути обернулся:

– Не звони мне больше, даже для того, чтобы попросить прощения.

– Размечтался, – фыркнула она, – это мне и в голову не придет. У меня есть занятия поинтереснее.

– Очень хорошо.

И он вышел, хлопнув дверью. Лера с силой раздавила сигарету в пепельнице. Потом встала, наклонилась и поняла с пола тряпку.

– Скотина, – прошипела она, взбираясь на табурет, – какая все-таки скотина! И я у этого гада еще прощенья просила! Свихнулась, что ли?

Она ожесточенно заработала тряпкой. От ее действий табурет раскачивался и скрипел, но Лера не обращала на это внимания. Она скрипела зубами от злости и бессилия. Почему в ее голову вечно приходят идиотские мысли? Почему, почему… приходят и все тут. Так ладно бы, если б просто приходили, она их еще и реализовать пытается. И ничего, кроме идиотизма не выходит. А что еще может выйти?

Вот, зачем она позвонила Олегу? Не помер бы он без ее извинений. Ему все как с гуся вода. Жалко его стало, потому и позвонила. Подумала, бедный Олег, возвела на него такую напраслину, жуткие обвинения предъявила. А он тут же прибежал и давай вопить. Подробностей требовать. А ее от этих подробностей мутит. Наизнанку выворачивает. Просто тошнит. Даже думать об этом не хочется, не то, что говорить.

Табурет накренился под опасным углом. Лера вцепилась в шкаф, позабыв о своей злости, пытаясь сохранить равновесие.

– Мама, – прошептала она.

Шкаф закачался. Это было куда хуже. Быть придавленной шкафом – что может быть чудеснее? Обреченно вздохнув, Лера разжала пальцы и грохнулась на пол, прямо на жалкие останки табурета. Сверху на нее свалилась тряпка.

Минут пять она лежала на полу, не в состоянии пошевелиться и вздохнуть. Потом вытянула вперед руки, облокотилась на пол и со стоном поднялась на колени. Ей было страшно даже думать о том, что она могла повредить при падении.

Дверь распахнулась. На пороге возникла Ира с воплем:

– Что за фигня? Стены дрожат! Чем вы тут занима-а-а…

Она осеклась, глядя на неподвижную Леру вытаращенными глазами. Потом сглотнула и шепотом произнесла:

– Ну это уж… ну, знаете ли… Ну, Лерка… Ты чего тут лежишь?

– Загораю, – в том же полузадушенном тоне отозвалась она, – что, не видишь? Ослепла?

– Сдуреть можно, – Ира вошла в комнату и подойдя к ней, присела рядом, – встать можешь?

– Пытаюсь.

– Давай помогу, что ли.

Она обхватила Леру поперек живота. Та завопила. Ира разжала пальцы и отскочила назад:

– Ты чего?

– Больно!

– Черт. Лерк, ты как хочешь, а я вызываю «скорую».

– Не надо! – еще громче закричала Лера, но соседка ее не слушала.

Она уже выбежала в коридор и помчалась в комнату к парням, у которых был сотовый телефон.

Лера обреченно закрыла глаза. Хорошее окончание дня. Просто замечательное. Нет, сегодня явно не ее день. Определенно, не ее. Роптать не стоит, бесполезно. Даже если б сегодня она не вылезала из-под одеяла, все равно что-нибудь случилось бы. Шкаф, к примеру, на голову рухнул.

Вокруг нее начали собираться любопытные студенты. Двое парней, присев рядом, осматривали место происшествия, о чем-то совещались, а потом легко, как пушинку подняли девушку и перенесли на кровать. Кто-то сунул ей стакан воды.

– Пей, не беспокойся, «скорая» уже едет.

– Вот это меня как раз и беспокоит, – сказала Лера.

– Почему?

– А вдруг я что-нибудь сломала?

И Лера испуганно зарыдала. Ее начали утешать, усиливая и без того большую суматоху. Ее нарушили лишь приехавшие медики. Старший из них тут же велел всем убираться.

– Нужно осмотреть пострадавшую, – заявил он.

Другой медик сунул ей под нос ватку, смоченную в нашатыре. Лера чихнула, закашлялась и перестала рыдать.

Между тем, врач принялся ее ощупывать, задавая монотонные вопросы.

– Здесь болит? А здесь? А тут?

Наконец, он отпустил ее руку и вынес вердикт:

– Переломов нет, есть сильные ушибы. Угрозы для жизни тоже нет. Могу выписать больничный.

– Не надо, – помотала головой Лера.

– Ну, не надо, так не надо. Царапины на лице тоже от падения?

– Нет, это уже было.

Врачи переглянулись.

– Вы, вообще, как, часто падаете?

Лера скорчила гримасу.

Врач написал на листке несколько названий лекарств и положил на стол.

– Осторожнее надо быть, девушка.

Они встали и направились к двери. Лера попробовала сесть и это у нее неплохо получилось.

– А на сколько дней вы дадите больничный?

Врачи притормозили. Один обернулся:

– Как обычно, на два дня.

– Тогда напишите, а то мне дышать больно.

– Это неудивительно, если пузом на стул рухнуть, – фыркнул тот, что помладше, – у вас та-акие синяки будут!

Старший нахмурился и знаком велел ему замолчать, доставая нужный бланк.

После ухода врачей в комнату заглянула Ира и робко спросила:

– Ну, как?

– Жить буду, – мрачно отозвалась Лера, – но до понедельника.

– Почему до понедельника? – глаза у соседки стали круглыми.

– Потому что, переломов нет, но и костей тоже.

– Шутишь? – дошло наконец до нее, – значит точно нет переломов. Ну, ты даешь! Почему ты постоянно падаешь, Лерк?

– Карма такая.

Ира фыркнула и захохотала. Лера подумала и присоединилась к ней, хотя медик был прав, у нее все болело. Правда, не до такой степени, чтобы перестать смеяться вообще.

– Всю общагу переполошила, – заключила Ира, отсмеявшись, – обалдеть! Пойду, успокою.

– А что, они уже деньги собирают?

– Зачем? – не поняла соседка.

Она сегодня была на редкость непонятлива.

– На похороны, – пояснила Лера с самым невинным видом.

Ира снова засмеялась и вышла за дверь, чтобы сообщить всем радостную весть. А девушка осторожно повернулась и легла поудобнее. Кажется, на сегодня все. Или нет? Лучше не думать об этом, не сглазить. Мало ли, что.