Текст книги "Кречет и Зимородок (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бакулина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Вскочил, крутя головой.

– Тихо, – буркнул Зимородок, – вон там, смотри.

Недалеко, за крутым скальным уступом, кружил дракон, словно высматривая что-то. Круг за кругом... Огромные перепончатые крылья, дугой изогнутая шея... Хайме замер, не решаясь вздохнуть.

– Охотники, – сказал Зимородок, – посмотрим, кто кого.

Хайме смотрел с замирающим сердцем, все никак не мог поверить, что это действительно происходит с ним, наяву. Какая же страшная тварь! Как же с ним можно справиться?! И вдруг понял, что ужасно хочет, чтоб победил дракон. Если его убьют, то что же тогда? Что останется им? Вот так посмотреть и вернуться ни с чем? Страшно стало.

Зимородок стоял, почти неподвижно, вглядываясь в драконьи маневры.

– А что если они его убьют? – не выдержал Хайме.

Зимородок равнодушно пожал плечами.

– Мы пойдем домой.

– А ты? Как же... – так и не договорил.

– Слушай, Кречет, – Зимородок медленно обернулся, глянул жестко, раздраженно, – заткнулся бы ты. А то не ровен час пришибу, не хуже дракона. У меня рука тяжелая.

Хайме послушно кивнул и забился в дальний угол, стараясь вести себя как можно тише. Из угла дракона не видно, только кусочек хмурого неба, и можно только догадываться, что там происходит. Все ерзал на месте, вытягивал шею, но высовываться не решался.

Ждать пришлось долго.

– Все, – сказал, наконец, Зимородок, садясь на землю.

– Что? Кто победил? – встрепенулся Хайме,

– Мы следующие, – подмигнул он.

Аж мороз по коже от таких слов. Хайме вскочил, готовый бежать.

– Идем? Да?

– Нет. Вечером. Если дракон жив, то сейчас он возбужден и зол, подождем пока успокоится, заснет.

– Если? Ты не знаешь.

Зимородок криво усмехнулся.

– Он ранен и порвано крыло. Я не знаю, кто победил. Но сейчас лучше не лезть, иначе попадем под горячую руку, зверю или охотникам...

Хайме почувствовал, как подкашиваются ноги. Было слишком глупо вот так... Если тем охотникам повезло, то что тогда? Вернуться ни с чем? Нет! Ну просто не может быть так несправедливо! А Зимородку, казалось, все равно. Он зевнул, привалился спиной к стене, закрыл глаза и, вроде бы, задремал.

Так хотелось спросить, но боязно – вдруг и правда пришибет? Он может. Но и молчать не выходило.

– Зимородок! – позвал неуверенно.

Тот лениво приоткрыл один глаз.

– Зимородок... а что ты будешь делать, если... ну... если...

Язык никак не поворачивался сказать прямо. Зимородок снова закрыл глаз, чуть дернуть подбородком, устало пожал плечами.

– Все то же самое – поеду в Гельт.

– Но ведь тогда... тебя повесят! Тебе нельзя!

– Можно. Все будет как надо.

Больше разговаривать у Зимородка желания не оказалось, слава Богу, и пришибать тоже. Он лег на землю, отвернулся.

– Отдыхай Кречет.

* * *

Кажется, Хайме задремал лишь на мгновенье, но когда открыл глаза – понял, что уже глубокая ночь и Зимородка рядом нет. Вскочил, бросился было искать. Все вещи, мулы и лошадь – на месте. Это немного успокаивало, значит где-то рядом.

– Куда?! – тихий голос из-за спины, но такой, что Хайме замер, словно налетев на невидимую стену.

– Сидеть тихо и не высовываться, пока не скажу. Понял? – велел Зимородок, подходя ближе.

– Угу, – Хайме поспешно кивнул.

– Я скоро вернусь.

И исчез в темноте.

– 4

Утро королевского венатора Иефа ван Фламме как-то не задалось.

Проснулся он в плохом настроении и с головной болью. Тихонько охнул, пытаясь вытянуть ноги – коленки разгибались с трудом и завидным хрустом, заставляя морщиться. Хотя, уж чему там хрустеть? А ведь было время... Да, по утрам, тяжело разгибая скрюченное тело, Иеф неизменно вспоминал былые времена, когда с мечом в руке он несся в бой, пришпорив коня... и снова, похоже к непогоде, ныла старая рана в бедре, когда-то до кости рассеченном сарацинской саблей.

Было время!

Впрочем, все это дело обычное, Иеф давно привык. Скорее неизбежный утренний ритуал.

Не задалось утро по другой причине. И причина эта сейчас разгуливала где-то к северу, по Ветряным Холмам.

Вчера пришлось выдержать очень неприятную беседу с Дзюдзельским епископом. Под глазом у его преосвященства красовался здоровенный, уже пожелтевший от времени фингал. Опухлость почти спала, но глаз все равно болезненно щурился, сверкая праведным гневом. Епископ весь вечер нервно пил вино, наливая бокал за бокалом, размахивал руками и взывал к правосудию, брызжа слюной и желчью. Иеф сидел напротив, сочувственно кивал, хмурил брови и мелкими глоточками цедил бургундское.

Епископа вполне можно было понять. Еще бы! Его! На глазах у всех! И теперь в столь неподобающем виде появляться перед паствой! Позор невиданный. Так разукрасить святой епископский лик мог только ненормальный. Ульрих, по прозвищу Зимородок.

Иеф все никак не мог взять в толк – каким чудом Зимородку удалось дожить до своих лет. С такими-то талантами! Может, просто на тот свет брать не хотели, опасались. Черти – они тоже не дураки. Уж в том, что после смерти Зимородка ждет адское пекло, венатор не усомнился бы ни на миг. Он всегда ненавидел старого друга лютой ненавистью. С его появлением, налаженная и размеренная жизнь неизменно сбивалась с ритма, так и норовя выйти из накатанной колеи и съехать прямиком в кювет. Зимородка вечно тянуло на несусветные глупости, а за ним самим тянулся длинный, истинно королевский шлейф всяческих грехов, начиная с катарской ереси, приверженцем которой, впрочем, он никогда не был, а заканчивая...

Все же, камнем преткновения в отношениях Зимородка со Святой Римской Церковью всегда были люди вроде Якоба. Церковь не признавала "дикую" магию, утверждая, что человек не может творить чудеса сам, а лишь с помощью Господа, поста и молитвы. Или с помощью дьявола, как вариант. Каждый приходской священник, искренне воздев руки к небесам, мог совершить маленькое чудо – превратить воду в вино для таинства евхаристии или зажечь благодатный огонь в канун Пасхи. Папы творили чудеса воистину славные. Бесспорным доказательством богоугодности этих чудес было то, что никому и никогда не удавалось воспользоваться ими в корыстных целях и вне установленного порядка. По крайней мере, так утверждалось, народ верил.

Дикие маги же всегда колдовали по собственному усмотрению, и в силу своих возможностей, когда и что хотели. Церковь в ответ отправляла их на костер едва ли не в младенчестве, как только становился заметен дар. До совершеннолетия доживали не многие, а уж хоть сколько-нибудь заметно развить свои способности удавалось лишь единицам – тем, кто находил способ эти способности скрыть.

Зимородок всеобщего убеждения в бесовской природе диких чудес не разделял, и эти противоречия порой принимали вид рукоприкладства.

От неминуемого возмездия пока спасала та самая папская грамотка, индульгенция, дарованная самим Папой Гонорием в счет грехов прошлых и даже будущих, за особые заслуги. Однажды Зимородок действительно отличился – спас Рим от разрушения, а самого Папу от лютой смерти. Святые отцы наверняка давно прокляли тот день. Теперь отправить Зимородка на тот свет можно было лишь с личного разрешения понтифика.

А вот епископ, кажется, был не против придушить Зимородка немедленно и собственными руками. Он снова и снова отхлебывал из бокала и громко с выражением икал, от чего длинный крючковатый нос его, совсем сизый от выпитого, презрительно дергался.

– Вы должны принять меры! – взывал он.

– Примем, – равнодушно соглашался Иеф.

Меры он безусловно примет, это его долг. Являясь председателем коллегии эшвенов города, он просто не может остаться в стороне. Но тут венатора мучил один вопрос – отправить навстречу Зимородку отряд городской стражи, это должно обезопасить от нападения епископских мстителей-головорезов, пусть уж доставят в целости и сохранности. С другой стороны – стража сильно усложнит Зимородку жизнь, если тот соберется по-тихому смыться. Сам Иеф смылся бы не раздумывая, Зимородок же...

Нет, пожалуй отправлять не стоит.

Он тяжело вздохнул, стянул с головы ночной колпак и закрыл на минуту глаза. Голова трещала, отдаваясь тупым гуденьем в висках. Кое-как, хватаясь за резную спинку кровати, удалось сесть. Нужно собраться, подумать...

– Как спалось, господин.

Верный старичок Бертран появился в дверях, умело таща с собой разом все, что необходимо – кувшинчик воды, тазик, полотенце и бритвенные принадлежности. Ловко расставил на столике.

Иеф хмуро глянул на него.

– Лестницу починили?

– Так не скрипит же, – развел руками Бертран.

Это тоже был почти ритуал, каждое утро добросовестно отыгрываемый обоими участниками. Вторая ступенька на лестнице неизменно прогибалась и жалобно скрипела под весом королевского венатора, заставляя того, в свою очередь, раздражено скрипеть зубами. А вот под весом маленького сухонького Бертрана ступенька скрипеть отказывалась, хоть прыгай он на ней. Бертран тоже отказывался вызывать мастера ("Вот видите, господин! Видите! Вот я наступаю и ничего! Да вам показалось!") Врожденная прижимистость никак не могла позволить старичку-слуге так бездарно тратить деньги ("Ведь не скрипит же! Ну, видите!"), даже не смотря на то, что уж в средствах Иеф не нуждался никак. Были ли в этом происки сатаны или каких других сил, но история тянулась уже третий год.

– Смотри, если не починят... – Иеф махнул рукой и тяжело вздохнул. Настроения спорить сегодня не было никакого.

Сейчас умыться, побриться, позавтракать.

Только позавтракать, как подобает, Иефу не удалось. Едва взялся за яичницу, как в дверь постучали, Бертран пошел открывать, и скоро от дверей донесся голос Язона Бергеса.

– Мне нужно поговорить с мессиром венатором, Бертран.

– Подождите здесь, господин сейчас занят.

Пусть бы подождал, но Иефу самому не терпелось. Он с тоской бросил последний взгляд на остывающие колбаски и встал из-за стола.

Гость хмуро бродил туда-сюда, то и дело нервно дергая широкий ремень.

– Доброе утро, Бегрес.

– Доброе утро, мессир, – он остановился, кивнул коротко, – простите, что слишком рано, но...

– Не рано, – Иеф нетерпеливо махнул рукой, – в самый раз. Пойдем в кабинет.

– Я не надолго, мессир.

И все же послушно пошел наверх. Ступенька скрипнула дважды, Иеф не удержался, злорадно потер руки – пусть только попробует не починить! Не скрипит ему!

– Я вчера был у Якоба, – без предисловий начал гость, как только дверь за спиной закрылась, – он совсем плох. Думаю и недели не протянет.

К такому повороту Иеф был не готов, замер на месте, не успев сесть. Что-то нехорошо кольнуло внутри. Предчувствие?

– Якоб? Не протянет и недели?

Верилось с трудом.

На секунду губы Бергеса сжались в тонкую жесткую линию.

– Он уже два дня как слег, почти не приходит в себя... его ведь пытали, живого места нет... Августо еще говорит – может быть яд, медленнодействующий... Я не знаю... – Бергес беспомощно развел руками. – Вы же знаете, мессир, ни один чародей, каким бы могущественным он не был, не может вылечить сам себя.

Иеф тяжело опустился в кресло, хмуро принялся тереть подбородок. Что теперь? Найти лекаря? Надежного человека, чтоб не проболтался. Да, безусловно... Эх, стоило ли вообще браться за это дело, если закончится вот так... Кто бы знал... Тяжелые молоточки в висках стучали все настойчивее.

– Нужно предупредить Зимородка. Сказать, чтоб не возвращался.

Бергес кивнул.

– Я сейчас выезжаю.

Он, кажется, хотел сказать что-то еще, но передумал, только шевельнул желваками на скулах.

– До свиданья, мессир.

– Язон! Подожди.

Иеф не мог позволить уйти ему просто так. Чутье, которое ни разу не подводило королевского венатора, ясно говорило, что это не все. Неспроста. Бергес слишком взволнован. Вот он замер напряженно... только по лицу не поймешь – человек, давно привыкший вести сложные дела и держать себя в руках. Лицо мало что выражало. Лишь в глазах... раскаянье? Совсем уж ни в какие ворота!

– Присядь, – холодно велел венатор.

Тот секунду колебался, но отнекиваться не стал, уселся в предложенное кресло. Иеф долго думал – с какой стороны бы подступиться, разглядывал молча. И в конце концов решил идти прямо, играть в игры с Бергесом не хотелось, слишком хорошо его знал.

– Рассказывай, что там еще.

Бергес вздохнул, облизал губы.

– Это была ловушка, Иеф, – тихо сказал он, болезненно сморщился. – И Зимородок попался. Я... Прости, я не могу сейчас рассказать всего...

По всему выходило, что Бергеса прижали основательно.

* * *

– Капустки кому?! Вкусная! Хрустящая! Фройлен, фройлен! подходите, попробуйте! Самая лучшая капустка, на любой вкус. Сладенькая с морковочкой, кисленькая с клюковкой, остренькая с редичкой! А, фройлен?! Какую вам?

Немилосердно взывали за спиной, фройлен видимо заинтересовалась.

– Яблочки моченые!

– Пряники мятные, медовые, печатные!

Иеф уверенно шел через рыночную площадь, размышляя по дороге. Еще было время одуматься и не вмешиваться. Какое ему, собственно, дело? Да и в его ли силах?

Конечно, первым делом послал письмо и увесистый кошелек к знакомому лекарю, если еще можно чем-то помочь – пусть поможет. Якоба нужно постараться спасти.

Но вот как теперь быть с Зимородком?

Вмешаться официально он не мо, суд безусловно признает Зимородка виновным и приговорит к смерти. Единственный шанс – пытаться упирать на отпущение грехов, как убийце дракона. Но не сработает. Дело слишком серьезно. Других зацепок Иеф не находил. Все, что можно было – давно сделано. Если напирать слишком явно, то разгневанный и неудовлетворенный местью епископ вполне может его самого обвинить в пособничестве дьяволу. И будет прав. В лучшем случае, это будет стоить Иефу должности, в худшем – головы. На такие жертвы королевский венатор пока готов не был.

Черт побери! Да ведь Зимородок вполне сознавал на что шел, никто не тянул.

Вмешаться неофициально? Что он может?

Лишь слегка подстраховать, в меру сил.

Остановился рядом с одноглазой торговкой вяленой рыбой, повертел в руках связку сухопарых лещиков, приценился, огляделся, словно невзначай. Все казалось – за ним следят. Иеф специально пошел чрез рынок, надеясь затеряться в толпе... однако, не питая на этот счет больших надежд. Затерять где-либо его крупную важную фигуру было не легко. Ладно, пусть следят, главное поторопиться.

Хвала Господу, дорогу он знал.

* * *

– Да, это я, – она сдержано поклонилась. – Что вам угодно, господин?

Плотно сжатые губы, в глазах – вызов.

Так странно сочетаются с ней эти глаза. Невысокая, слега полная женщина в белом чепце, румяная и аккуратненькая, брови тонкие, белесые, ресницы совсем светлые, едва заметны... А в глазах полыхает суровый огонь. Марта. Уже три года, как вдова. У нее здесь лавка с пряностями, под стать хозяйке – такая же чистенькая, уютная, пахнущая мятой и базиликом, устроенная удивительно по-домашнему. Толстый рыжий кот лениво разлегся на столе свесив лапу... поглядывает на гостя исподтишка, бдит.

Иеф непроизвольно огляделся – очень хотелось присесть, долгая прогулка через весь город утомила его, болели ноги. Конечно, можно было бы прислать за Мартой, можно было бы приказать привести. Но как тогда объяснить? А если бы она отказалась, не поняв? Приказать тащить силой?

– Ты знаешь, кто я?

– Мессир венатор, – она снова склонила голову, еще более сдержано, тревога мелькнула искрой.

– Мне срочно нужна новая кухарка, Марта, – серьезно сказал он. – Прямо сейчас. Собирайся.

– 5

Вернулся Зимородок уже к полудню.

Сложно сказать, что он там делал, и что нашел, но вид был загадочный и, кажется, довольный.

Первым делом, едва глянув на Хайме, вытащил из своих закромов лепешку и полоску вяленого мяса, принялся копаться дальше, жуя на ходу.

Хайме хотел было поинтересоваться – что там с драконом, и что они теперь будут делать, но не решился. Зимородок казался слишком занятым, чтобы его отвлекать. Он достал увесистый сверток, умопомрачительно пахнущий колбасой, развязал, посмотрел там что-то, понюхал и остался доволен, завязал обратно. Отгрыз кусок своего, почти деревянного, сухого мяса. Надел под рубаху стеганую поддевку и короткую кольчугу без рукавов – никаких других доспехов не оказалось. Занялся оружием. Снял с лошади связку из трех копий – два легких, с длинным острым жалом, и одно тяжелое, на мощном древке. Положил рядом. Достал здоровенный арбалет с воротом и небольшой лук. Хайме все ждал, когда появится двуручный рыцарский меч, но меча все не было. Вместо меча, Зимородок заткнул за пояс простой, совсем не боевой щербатый топорик и широкое зубило.

– Зачем это? – не выдержал Хайме.

– Надо, – бросил Зимородок через плечо, копаясь в вещах.

– А я?

– Ты будешь сидеть здесь.

– Но как же...

Зимородок вдруг резко выпрямился и в два прыжка оказался рядом.

– Ты будешь сидеть здесь, – медленно и очень отчетливо повторил он. – Попробуй только высунуться.

Хайме поспешно кивнул. Даже при своем небольшом росте, Зимородок, казалось, нависал над ним, едва ли не хватая за грудки.

– Что бы ни случилось, что бы ты ни увидел и ни услышал, Кречет, сиди тихо. Даже не вздумай ходить за мной, иначе я сам тебя пристрелю, – он внушительно потряс арбалетом. – Если придут люди и захотят увести лошадь – отдавай, на рожон не лезь, мне твои жертвы не нужны. Если через три дня не вернусь – бери все и уходи. Понял?

Хайме смотрел во все глаза. Что же значит, он все равно остался ни с чем? Даже не увидит? Но ведь он мог бы помочь... мог бы...

– Все понял? – грозно рявкнул Зимородок, и желание спорить разом пропало.

– Угу.

– Хорошо.

Он ловко взвалил все вещи на плечо, став похожим на одного из своих навьюченных мулов. И уже собрался было идти.

– Читать умеешь, Кречет? – спросил вдруг. – Там книги в седельной сумке.

* * *

Читать Хайме умел, хоть и с трудом.

Да разве до этого сейчас?

Зимородок ушел на дракона, вооружившись колбасой и зубилом, а Хайме оставалось лишь терпеливо ждать.

Весь день Хайме бродил кругами на маленьком пятачке в своем укрытии, нехорошие мысли не давали покоя. К вечеру устал. Потом сидел, обхватив колени руками, глядя в небо, считая звезды, каждый раз сбиваясь и начиная заново. Пока он сидит тут, там Зимородок...

Что можно делать там так долго?

Как можно победить дракона? Топориком зарубить?

Хайме вставал и снова начинал бродить.

Луна круглым белым блином висела в небесах. Светло было, как днем.

Чтобы хоть чем-то заняться, Хайме полез смотреть – что за книги в сумке у Зимородка. Только не разобрать... Книги странные, ничуть не походившие на тяжелые монастырские фолианты, закованные в драгоценный переплет, с их чудесными узорами и строгими рядами аккуратно выведенных букв. Нет. Эти маленькие, бережно, но без затей обтянутые толстой грубой кожей книжечки... две исписаны убористыми беглыми письменами, явно одной и той же рукой, а третья... третья совсем странная – письмена в ней чужие, не буквы – причудливые закорючки. Хайме даже испугался, захлопнул, от греха... Потом все же заглянул в одну, и с трудом разбирая при лунном свете... шевеля губами, вглядываясь, складывая в слова...

Потом снова захлопнул и долго сидел в раздумьях. Признаться, за свою жизнь Хайме видел только две книги – массивное Евангелие с серебряными накладками и филигранью, да еще солидный, тяжелый, туго затянутый в темно-синий шелк, труд Блаженного Августина. Кстати, Евангелие, под присмотром отца Франциска, он даже читал однажды...

А это... Вальтер фон дер Фогельвейде. Огляделся по сторонам, нет ли кого... как-то не по себе становилось. Еще "Комедия" – если верить заголовку... какого-то Данте...

Заглянул осторожно.

И так и просидел до утра, водя пальцем по страницам, пытаясь разобрать. Несколько раз бросал в страхе, уходил. Возвращался. Грыз ногти. Ух, как там! Страсти какие! Даже о драконе перестал думать.

Читать было тяжело, темно, но интересно, он старался изо всех сил.

И вдруг дикий рев сотряс горы! Хайме аж подпрыгнул, выронил. На миг показалось – это сам сатана из пекла явился за ним! Или этот, как его там? Верзилий?

Дракон!

Там же дракон и Зимородок, а он тут... книжки читает...

Что-то сорвалось внутри. Забыв про все запреты, Хайме со всех ног рванулся туда, откуда рев... Только бы успеть. А вдруг, Зимородка там сейчас... а вдруг, уже загрыз дракон! Только бы успеть! Крылья бы сейчас, чтоб птицей метнуться! Сердце колотилось бешено.

Что будет делать, когда прибежит, Хайме пока не представлял. Успеть бы! Крылья бы...

Бежал, не разбирая дороги. Скорее! ...вдруг ноги подвернулись, сразу как-то обе. Хайме с размаху полетел, кувырнулся через голову, больно рассадил лоб о камень. Что случилось? Потер шишку рассеяно... но когда тут думать, когда такое! Скорей!

* * *

Панорама, вдруг открывшаяся его взору, потрясала.

Совсем недавно тут была битва.

Вон там драконья нора, это над ней тварь кружила вчера. Самого дракона не видно, может, в нору забился? А чего так ревел? Злобно! Страшно! А Зимородок?

Хайме беспомощно озирался по сторонам. Где? Хотел было даже закричать, позвать, но не решился. Вдруг дракон там... Услышит?

Ну, где же?

Вглядывался, аж до рези в глазах.

Вон там...

Распластанное тело меж камней, внизу! Сердце екнуло, в животе тревожно заныло.

– Зимородок! – сорвался и поскакал со всех ног, резво перемахивая на ходу через здоровенные камни.

Неужели? В предрассветных сумерках и не разобрать, но тогда Хайме показалось...

– Зимородок!

Добежал. Тяжело упал на колени рядом, сил уже не было. Нет, не он, хвала Господу! Не он... Это, наверно, охотник вчерашний. Надо бы подняться, но ноги не слушаются – столько пробежал! Сердце колотится в самом горле, заставляя дышать судорожно, глотая ртом воздух... Куда он так рванул? Дурак. Без него тут... Уйти надо... подняться... ноги не слушаются. Подгибаются. Все сидел, пытаясь отдышаться, тер ладонью лицо, закрыв глаза. Бессонная ночь еще... И тут!

– Кречет, беги!

Хайме разом подбросило, он завертел головой. Где?

Но нет, не Зимородока увидел. На него мощно пер огромный дракон, разверзнув во всю ширь клыкастую пасть. Сейчас как дыхнет пламенем! Сердце остановилось, ноги словно приросли к земле, Хайме понял, что не может и пошевелиться. Надо бежать... Бежать надо, бежать... Вслед за драконом, все приближаясь, неслись отборные ругательства Зимородка. Самого его пока видно не было.

– Беги!

Дракон! К нему!

Что-то метнулось, скользнуло у дракона по боку, у крыла. Копье? Задняя лапа дернулась, словно желая почесаться на ходу, но передумала. Дракону на копье было плевать. Шкуру – не пробить. Совсем рядом... Даже оружия никакого нет... Да что там оружие! И что б он сейчас делал с той рогатиной? – вспомнилось вдруг... Его бы в момент загрызли и рогатиной закусили.

Гневные вопли Зимородка уже, кажется, перекрывали драконий рев.

Еще одно легкое копье – в голову. Дракон неохотно обернулся, желая посмотреть – кто это его.

– Кречет! Черт тебя побери!

Щелкнуло. Хайме подскочил на месте и побежал! Словно стрела сорвалась.

Скорей! А то ведь обернется дракон и снова за ним. Не успеет, куда ему!

Но дракон, вроде, передумал его жрать, не гнался больше... Хайме даже не сразу понял.

И еще на бегу успел увидеть Зимородка, который уперев в стремя ногой, крутил арбалетный ворот. Дракон на него... А ведь рядом уже, не успеет... Хотелось закричать, но дыханье перехватило. Хотелось ударить, но чем? Голыми руками? Да тварь даже не почешется.

Не успеет!

Аж шерсть вставала дыбом!

Зимородок натянул, резко вздернул арбалет и замер.

Почему не стреляет? Почему?! Ну давай! А то будет поздно!

Заорать хотелось, но в горле совсем пересохло, язык не слушается.

Да чего он ждет!

Дракон все ближе, подходит... и, кажется, медленно, словно не взаправду все это, словно сон... Маленькая неподвижная фигурка Зимородка и дракон. Рядом! Сейчас ударит! Ну! Ну же! Давай!!!

Хайме орет что-то, но и сам не слышит слов, не понимает что.

Дракон встает на дыбы и на мгновенье замирает.

И тут же срывается тетива.

Болт. В глаз!

Дракон дико ревет, неистово мечется, Зимородок едва успевает отскочить, когтистая лапа проходит совсем рядом.

Не долго. Тварь с грохотом падает на землю. Сотрясается земля. Огромная туша еще едва дергается... и затихает...

Зимородок стоит, согнувшись, упершись в колени руками, и даже издалека видно, как тяжело дышит.

Но обошлось.

Все.

Мокрая рубашка липнет к спине и трясутся руки.

Кажется, кровь... у Зимородка... бурое пятно расплывается на боку... Задел-таки дракон. Но может ничего, вон – живой же, стоит... Обойдется.

На негнущихся деревянных ногах Хайме бредет к нему.

Несколько шагов.

Быстрая тень с клекотом срывается с небес. Дракон! Еще один! Только этот поменьше, но все равно! Летит! Чуть неуклюже дергая порванным крылом. Но летит.

Зимородок смотрит в небо, тяжело разгибается, ковыляет к арбалету, поднимает, пытается упереться ногой, но едва не роняет... еще раз... не успеет. Хайме со всей отчетливостью понимает это – второй раз взвести арбалет Зимородок не сможет, тень сейчас накроет его. Поздно.

– Беги! – орет Хайме, срывая голос.

Бросается вперед.

И голос срывается на бешеный рев. Пальцы стремительно вытягиваются, выкручивая руки, и ноги как-то подгибаются разом, обе, подбрасывая вверх. Вверх?! И он еще не понимает, что происходит, но тело двигается само, стремительно бросаясь вперед и вверх. Да! Именно так! В небо! Земля остается где-то под ногами и голова идет кругом от наступившей вдруг высоты. Одежда давно треснула по швам, а на спине, больно прорвав кожу, прорезался гребень... Короткое мгновение паники... несколько судорожных ударов о воздух кожистых крыльев...

Хайме уже ничего не понимал. Он видел только – впереди враг!

И с ревом бросился на врага.

Главное успеть!

* * *

На какое-то время Зимородок потерял сознание – боль в разорванном боку скрутила немилосердно. Упал...

Когда снова пришел в себя – второй дракон лежал рядом, меж камней, со свернутой шеей. А в облаках, раскинув крылья, парил виверн.

– Кречет! – улыбка сама выползла на лицо, – хорошо летаешь!

* * *

– Эй, птенчик, ну-ка поди сюда, – хрипло позвал Зимородок, пытаясь сесть, поманил пальцем.

Совершенно голый, Хайме мялся, топчась с ноги на ногу, соображая, как бы ему сейчас... Одежда вся в клочья, разбросало где-то... холодно и пятки босые все исколол...

– Ну-ка, поди.

Пришлось слушаться. Зимородок кое-как приподнялся, морщась и опираясь на локти. Выражение его лица не внушало доверия.

– Давай-давай! Ближе. Наклонись.

Ну, что ж еще делать? Помочь ведь надо... рану посмотреть там, перевязать... Подошел, послушно склонился над Зимородком. И тут же короткий резкий удар в челюсть отбросил назад. Губа в кровь, аж брызги.

– Все. Можешь быть свободен, – разрешил Зимородок.

Хайме едва удержался на ногах, обижено шмыгнул носом, принялся щупать языком зубы – вроде все на месте. Вытер губу и долго ошарашено разглядывал окровавленные пальцы. Больно-то как!

– А скажи-ка мне, Кречет, какого ж черта ты тут делаешь?

Зимородок состроил зверское лицо, он и правда был зол, но, кажется, не слишком. Крохотные насмешливые огоньки скакали в глазах.

– Я... там... эта... рычал ж... я думал...

– Угу! Как ты рычал я видел, – подтвердил Зимородок. – Сказал же – не высовываться!

Еще говорил – пристрелит. Как пить дать! Нехорошо вышло. Хайме топтался на месте, босыми ногами-то по камням! И стучал зубами... и коленки предательски подрагивали. Холодно и отчаянно стыдно за все, неприятно, страшно. Неправда все это, неправда! Сейчас он проснется... Хайме отчаянно пытался придумать какое-то объяснение. Что он здесь делал? Какого дьявола понесло?

– Я... ну это... ну...

Зубы стучали. Аж до слез.

– Плащ мой возьми, оденься хоть, – сжалился Зимородок, – а то околеешь еще.

– Ага.

Взял, осторожно косясь – вдруг опять в челюсть? Но обошлось. Натянул, завернулся. От сердца слегка отлегло.

Хоть и с трудом, но удалось собрать куски разорванной одежды, соорудить из них Зимородку повязку на рану, Хайме старался изо всех сил. А ничего, он боялся, что будет хуже – рана глубокая, но, кажется, ничего не задето, полоснуло так по ребрам, но кольчуга немного смягчила удар. Хорошая кольчуга.

– Это не от дракона защита, – фыркнул Зимородок, – если дракон надумает когтями рубануть, то ничего не спасет. Любой доспех прошибает, в нем весу-то... Видал! А еще лучше – схватит, поднимет в воздух, да об камни, вниз башкой... они, твари, это любят. Мне просто повезло. Кольчуга так, от охотников – скоро слетятся. В ближнем бою с драконом никто не дерется, шансов нет. Никакого честного рыцарского поединка, потому и отдают на откуп таким, как мы...

Не сражаются рыцари с драконами, ведь и правда – не припомнит такого Хайме. Раньше, говорят, пытались. Вот, орден драконоборцев учредили, а что толку? Завидев рыцаря на коне, дракон разве что со смеху помрет, иначе никак. Ну, или солнечный удар, вдруг, гадину хватит.

Рыцари сражаются с рыцарями, а монахи благословляют всех желающих на избиение драконов. Простым-то людям с драконами биться сподручнее, без коней и двуручных мечей.

– А как же тогда?

Зимородок ухмыльнулся.

– Колбасу видел? – поинтересовался он. – Отравленная. Та здоровая черная драконица сожрала и уже собиралась было издохнуть, даже не летала, по земле ковыляла, и то с трудом, подняться не могла. А тут ты.

Хайме насупился и уставился на свои босые ноги. А тут он. Ага, как раз во время.

– А второй, мелкий, ранен, и есть пока не стал. Я думал, его потом из арбалета. Он молодой еще, шкура не до конца отвердела, можно пробить, если знать куда. Взрослого-то только в глаз. Крыло еще у него порвано, летает плохо да и ослаб... так что можно было.

Вздохнул, цокнул языком.

Как ни крути, Хайме здорово попутал все планы. Без него бы легче обошлось.

И все же, Зимородок был доволен.

– Но зверюга из тебя, Кречет, вышла знатная! Никогда такого не видел.

Как холодной водой окатил. Оборотень. Теперь и к гадалке не ходи. Только сейчас по-настоящему осознал, раньше как-то не верилось, думалось – может, показалось? Не было ничего? Не было... Все чудеса всегда оставались вне пределов повседневной жизни, всегда где-то не здесь и не с ним...

Не было. Зимородок убил дракона. И второго тоже. Он же охотник, он умеет! Вон, дракон его лапой. Но Зимородок его убил, пристрелил из арбалета. Все остальное только показалось.

Об этом пока лучше не думать вовсе.

Хайме зажмурился, отвернулся, мотнул головой.

Не было ничего!

И без того дел хватает. Хвала Господу, есть чем заняться. Когда работы по горло – плохо выходит думать о вечном и о чудесах.

Сейчас нужно срубить драконам головы, чтоб отнести, показать святым отцам. Но так шкуру не один топор не возьмет, крепкая, зараза. Зимородок объяснил – нужно зубилом поддеть и сковырять чешуйки на шее, по кругу. Тогда можно. Хайме аж вспотел весь, пока справился.