Текст книги "Охотники за луной"

Автор книги: Екатерина Азарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Это невозможно! – категорично заявила я. – Знать никогда не допустит, чтобы ими правил простолюдин, пусть и очень богатый. Женитьба не поможет – семьи просто передерутся, стремясь попасть к кормушке. А любой вооруженный конфликт будет погашен вмешательством со стороны правителя Алеарской империи. Его величеству Сайлиару Седьмому не нужна смута в Антарии.

– Он должен жениться в самое ближайшее время. – Ален откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза. – Лер, а я ведь знаю, за кого он посватается.

– За кого? – спросила я с любопытством.

В принципе я уже думала на эту тему. Брак с аристократкой для Сефера – единственный шанс подняться на ступеньку вверх.

– За тебя!

– Что за бред?!

– Рыжик, мы носим фамилию де Ансар. Не помнить генеалогическое древо и историю семьи – стыдно.

– Да помню я все, – буркнула недовольно. – С чего такие выводы?

– Лер, все просто, как медяшку согнуть. Сефер действительно метит на один из высших постов в государстве. Вот только я не учел один из вариантов.

– Поясни.

– Через брак с тобой он сможет не только стать лордом-охранителем Алеара – для этих целей действительно подошла бы любая аристократка. Весьма велика вероятность, что он будет претендовать на пост наместника.

– Зачем ему это?

– А что бы ты выбрала на его месте? Стать лордом-охранителем, быть вторым лицом в империи, но постоянно отчитываться перед первым, а помимо всего прочего следить за порядком на остальных территориях, или же получить практически неограниченную власть в пределах княжества, причем одного из самых сильных и богатых? К тому же через этот брак он сможет основать новую династию. Я бы предпочел второе.

Я никогда не могла уследить за мыслями Алена. Невероятная способность брата к логике меня восхищала.

– Ален!

– Мы из рода де Руе. И если меня давно никто не берет во внимание, что объяснимо – калека не сможет дать потомство, – то Сефер через брак с тобой на законных основаниях займет пост наместника, и даже император Алеара не сможет воспрепятствовать ему. Ибо в договоре между Антарийским княжеством и Алеарской империей четко указано о статусе рода де Руе. Мы первые в очереди на наследование. Ты прекрасно знаешь, что отец отказался от трона ради матери, иначе он не смог бы на ней жениться, но от этого наша семья ни в коем разе не утратила прав на антарийский трон. Вспомни, скольким женихам я отказал по твоей просьбе, в том числе и Калебу де Траену, а наместник так хотел придать своей власти законный характер, женив на тебе своего сыночка. Думаю, катастрофа, произошедшая с родителями, случилась именно из-за того, что надо было устранить законных конкурентов. Я более чем уверен, что семья де Траен замешана в этом, но доказательств у нас нет. И, кстати, на том корабле должны были находиться мы все. Лишь по счастливой случайности ты осталась дома, а я выжил. Хотя, с другой стороны, это могут быть только предположения, потому что если все так, как я думаю, то нас должны были добить. Почему этого не произошло – я не понимаю.

– Вернемся к Сеферу, – попросила я. Слишком тяжело было вспоминать о том дне, когда мы с Аленом потеряли родителей. Я осталась дома, свалившись с простудой, ибо попала накануне под дождь. Родители не решились брать меня с собой и отправились в Алеар втроем. Поездка давно готовилась, и откладывать ее не было возможности. Что произошло в ту ночь, когда внезапно налетевшая буря лишила нас всего, никто не знал. Алена нашли на берегу, едва живого, изломанного, словно кукла, и привезли в дом. Родителей не нашли, корабль слишком быстро ушел на дно. А потом на нас обрушились новые проблемы…

– А что тут возвращаться. – Ален пожал плечами. – Все просто. Смотри, что происходит. Силовая мощь Антарии в руках у Сефера, брак с тобой даст ему ключ от той двери, что пока закрыта. Аристократия заткнется или даже не посмеет открыть рот. Просто примет как должное. Помнишь, я спросил тебя про символ «волков»?

Я кивнула.

– Тебе надо тренировать память, а я оказался прав в своих предположениях. Снизу волчьей морды появился новый символ – два скрещенных меча, а это значит только одно… Личная гвардия подчиняется ему полностью, ибо это символ семьи Сеферов, их своеобразный герб. Так вот, Сефер не просто купил стражей с потрохами, в данном случае это невозможно, он завоевал их преданность. Не знаю как, но обязательно выясню. У него осталась только одна запертая дверь, а ты – ключик к ней. Женившись на тебе, он бескровно получит власть, а как только ты родишь ему ребенка, станет регентом на законных основаниях, и тогда никто не остановит его.

– Можно что-нибудь сделать? Я не для того столько лет бегала от женихов, чтобы позволить Сеферу использовать меня как породистую кобылу.

Я не стала упоминать о том, что основная причина была немного иной. На троне Антарии мне бы хотелось видеть Алена, ибо он был его по праву рождения. Брат единственный, кто был на самом деле достоин трона. И единственный способ в дальнейшем не допустить волнений – мне до поры до времени оставаться незамужней. Хотя, если быть честной, еще никто не тронул мое сердце настолько, чтобы я поставила чувства выше преданности брату. Но об этом Алену знать не следует. До тех пор, пока он остается прикованным к креслу…

– Будем смотреть по обстоятельствам, – «успокоил» меня брат. – Дождемся шага с его стороны, а это произойдет скоро. Нужно понять, через какие рычаги он будет воздействовать, чтобы получить желаемое, а там и оборону продумаем.

– Спасибо. Ален, я не перестану повторять, насколько восхищаюсь твоим умом и дальновидностью.

– Рыжик, не стоит мне льстить, – вздохнул брат и опустил голову, продолжив тихо: – Знаешь, когда ты не можешь вести полноценную жизнь, у тебя освобождается слишком много времени. Лер, я хочу, чтобы ты знала. Мое обещание, что я не стану на тебя давить ни в чем и никогда, кроме тех случаев, когда ты подвергаешься опасности, все еще в силе.

– Люблю тебя! – Я порывисто обняла брата и поцеловала.

– Я сильнее, Лер. – Брат никак не мог успокоиться. – А что с грузом? Ты так и не ответила.

– В схроне. Брайс сегодня вечером заберет, и мы отвезем товар заказчику. А что такое?

– Не знаю, – задумчиво протянул Ален, – у меня чувство, что я упускаю важную деталь. Словно звено выпало, грозя разорвать всю цепь. Ты иди, а я еще немного подумаю. – Ален махнул рукой, дезактивируя заклинание, и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза.

Все, брат ушел в себя и теперь не прореагирует даже на меня. Очередная головоломка, лишняя причина ощутить себя живым и нужным, новый стимул к жизни. Я подошла к двери, тихонько отворила ее и, взглянув еще раз на Алена, вышла из кабинета.

Все это, конечно, замечательно, и я рада за Алена, что он нашел себе новую головоломку, но чем мне заняться? В свете его умозаключений о возможном замужестве на сердце становилось нехорошо, и получать от брата очередную порцию информации совершенно не хотелось. Нет, Ален молодец. Занимаясь собственным образованием, он обо мне тоже не забывал, самостоятельно подбирая для меня программу. Плевать он хотел, что знания считались привилегией мужчин, и, нарушая традиции нашего общества, занимался моим обучением с тем же рвением, с которым учился и сам. Хотя, лукавлю, моя программа раз в десять была проще и легче. Но и за тот минимум, который он задавал мне, брат спрашивал добросовестно, устраивая постоянные экзамены. Он не терпел лености с моей стороны. Но я не злилась, понимая, что Ален не требует от меня ничего сверх того, чего не делал сам.

С досадой вспомнила, что вчера так и не притронулась к книгам по истории и культуре Галгарского халифата, выданным мне еще несколько дней назад, но что-то сегодня было такое в воздухе, что абсолютно не располагало к занятиям, а так и манило погулять по городу. Решено, завтра все наверстаю в двойном размере! А пока мне хотелось немного побыть в одиночестве и погулять по улицам, будучи не узнанной никем.

Вообще, надо признать, что идея Алена изображать из себя отшельников, чтобы не тратить деньги на балы и приемы, экономя и рассчитываясь с долгами, была поначалу просто спасением. А потом мы так привыкли пребывать в своем маленьком мирке, что любая перемена в жизни пугала. Нет, мы вовсе не стали затворниками и время от времени наносили визиты, как, в свою очередь, посещали и нас. Во-первых, это помогало нам находить новые заказы, а во-вторых – быть в курсе всего, что происходит в Антарии и мире, ну а народ удовлетворял интерес, что никаких изменений в семье де Ансар не происходит.

Порой я поражалась, как много можно узнать новостей, вычленяя их из светских сплетен и пустых вежливых разговоров. Но и тут брат был прав, когда учил меня выискивать крупицы ценной информации и слышать между слов, как и читать между строк. Единственное, куда мы с братом не стремились попасть, так это ко двору наместника. И это было взаимно. Несмотря на увечность брата, лорд Гевран де Траен, занимавший этот пост, все равно видел в нем угрозу, а я так и не была представлена ко двору по всем правилам, поскольку не могла взять и заявиться туда, пока сам наместник не пришлет мне приглашение. Но он ограничился неудачным сватовством за своего сына, а потом о моем существовании предпочитал не вспоминать, что устраивало обе стороны.

В общем, нас ненавязчиво держали на расстоянии, но в то же время под наблюдением, не позволяя сильно приближаться и слишком удаляться. Все-таки мы последние представители княжеского рода. На нас он и прервется, что вполне устроит семью де Траен. Но если Ален находился в относительной безопасности, то мне было лучше сидеть тише воды ниже травы, а самое идеальное – стать жрицей в храме.

Но такая участь меня не устраивала, поэтому я просто предпочитала не высовываться, пока мы не восстановим наше состояние и влияние, чтобы иметь возможность противостоять семье де Траен. Так что я была полна стремлений и надежд сохранить установившийся порядок вещей, но, если верить Алену, его решил нарушить Сефер. И это большая проблема.

Хм, если Сефер надумал «осчастливить» своим предложением мою скромную особу, то надо придумать, как избавиться от такой «чести». Ненавижу, когда меня пытаются использовать, а на фоне того, что из всех моих достоинств возможного жениха заинтересовала только моя принадлежность к самой родовитой семье Антарии, вызывает чувство гадливости. Но в данном случае все гораздо сложнее. Мне не улыбается встретиться с богиней досрочно только потому, что Маркусу Сеферу приспичило сместить де Траенов. Вполне возможно, меня постараются отправить на тот свет, не сильно задумываясь, а я еще планирую пожить. Кстати, Сефер вполне привлекательный мужчина, вот только браку между нами не бывать… Во-первых, если кто и сядет на трон Антарии, то это будет Ален, но пока он прикован к инвалидному креслу и это нереально, а во-вторых – выйти замуж за того, кому по долгу службы положено заточить меня в тюрьму, – смешно.

– Госпожа Элера, мне распорядиться насчет завтрака?

Я перевела взгляд на ожидавшую моего ответа служанку. Немного подумала и решила, что не успела проголодаться за несколько часов, и отрицательно покачала головой.

– Ани. – В голове окончательно оформилась идея относительно времяпровождения. – Скажи господину Ренарду, что я жду его в столовой через полчаса.

– Да, госпожа.

Девушка поспешила выполнять распоряжение, а я побрела по лестнице на второй этаж, где располагалась моя спальня.

Отметив попутно, что дом, как и всегда, сверкает чистотой, осталась довольна. Управляющий выполнял работу на совесть, мне не приходилось еще ни разу остаться недовольной его действиями. Ренард служил еще родителям и, несмотря на все, что на нас свалилось, остался верен и не ушел, даже когда было совсем тяжело. В некотором смысле он стал членом семьи. По крайней мере я не представляю, что его не будет рядом, настолько привыкла.

Поднявшись по лестнице, быстро прошла к себе в комнату, открыла смежную дверь в ванную. Умылась и скептически посмотрела на себя в зеркало. Полубессонная ночь давала о себе знать, выглядела я уставшей и излишне бледной. Решено, сегодня буду гулять по городу и отдыхать от волнений. Если отправлюсь сейчас, то у меня в запасе будет несколько часов, пока не придет целитель.

Вернувшись в спальню, потопала в гардеробную и, остановившись перед нарядами, задумалась, кого изображать, чтобы не привлекать особого внимания. Однозначно – не аристократку, так я не смогу чувствовать себя свободно, придется заниматься только тем, что отбиваться от торговцев и зазывал. Но и прикидываться бедной селянкой не вариант, не хватало еще терпеть тычки и презрительные взгляды от тех же самых аристократов. Пожалуй, остановлюсь на горожанке среднего достатка. Решено!

Из шкафа на кровать полетели очередная белая блуза, корсет и юбка из тонкой шерсти темно-зеленого цвета.

Много времени на переодевание не потребовалось. Минут пятнадцать – и мне в зеркале улыбалась молодая девушка из семьи со средним достатком, в зеленой юбке и белой рубашке, с рыжей косой, заплетенной по антарийской моде «колоском» и перекинутой через плечо.

Вздохнув, потянулась за корсетом как за неизбежным злом, но сильно утягиваться не стала. Тем не менее пыточная конструкция сделала меня еще тоньше в талии, приподняла и увеличила грудь, а бедрам придала выразительности. В качестве завершающего аккорда я покрыла голову косынкой, кокетливо повязав ее сзади так, что она открывала не только несколько прядок вокруг лица, но и придавала мне задорный вид.

Маскирующий амулет решила не использовать, не было необходимости, да и откуда у горожанки среднего достатка может быть разрешение на его использование. Это прерогатива высшей аристократии. Но порой и косметика творит чудеса. Всего лишь немного туши на ресницы, по-особому подведенные стрелки и немного теней. Лицо стало ярче, живее, выразительнее и немного другим. Все-таки правы те, кто утверждает, что можно измениться до неузнаваемости, используя краски для лица.

Хм, а вчерашнее сравнение с пираткой было удачным. Даже небольшая бледность кожи не могла прикрыть некое озорство в глазах, как будто в предвкушении очередного развлечения. За румянец я не переживала. Знала, не пройдет и десяти минут на улице, как нежная кожа под действием морского ветра порозовеет, а губы станут карминовыми.

Так, что у нас там осталось? Ага, неизменная перчатка на руку, скрывающая кольцо де Ансаров. Маскирующий амулет отправился за корсаж (в дезактивированном состоянии, на всякий случай), а в привычные сапожки – небольшой стилет. Никогда не приходилось им пользоваться, но Брайс и Ален были единодушны в требовании таскать с собой оружие. Подхватила теплую шаль, зная непредсказуемость весенней погоды, и еще раз улыбнулась собственному отражению.

Я выскользнула из комнаты и практически побежала вниз, улыбаясь встречающимся слугам. Правильно воспринимая мой наряд, они ничего не говорили и только отвечали такими же искренними улыбками.

Моя семья! И никто больше нам не нужен.

Хорошо, когда можно быть собой и не бояться, что твои поступки и действия будут осуждать и обсуждать. За первое я не волновалась, зная, что все те, кто работает у нас в доме, искренне любят меня и Алена, а насчет второго позаботился брат, взяв с каждого клятву молчания.

– Госпожа Элера. – Ренард поднялся со стула, когда я вошла в столовую.

Немного сжал губы, что стало единственным показателем того, что управляющий не одобряет мои прогулки, как и маскарад, и учтиво склонил голову.

– Ренард, садитесь, пожалуйста. – Как я ни старалась, но так и не научилась «тыкать» седовласому слуге. – В ногах правды нет.

– Спасибо. – Дождавшись, пока я бухнусь в кресло, Ренард сел и положил руки на стол, расположив перед собой извечную папку с бумагами и механическое перо, готовый в любой момент записать все мои пожелания. – Какие будут приказы?

– Никаких приказов, – поморщилась я и, как Ален, забарабанила пальцами по поверхности стола, – только уточнения. Вы знаете, что сегодня мы ждем нового целителя?

– Да, госпожа.

– Расскажите мне о нем, – попросила я и улыбнулась. – Уверена, что вы постарались узнать все, что только можно. Несмотря на то что я сама писала для него приглашение, признаться, справки не наводила. Знаю одно – он лучший и не знает неудач. Но что он за человек?

– Госпожа хорошо изучила меня. – Последовал легкий наклон головы со спрятанной улыбкой в уголках губ.

– Так что?

– Он действительно один из лучших целителей Ройгара, можно сказать, самый лучший. Второй маг Академии Ройгара, а, насколько вы знаете, титул первого носит маг императора Алеара. Господин Халид аль Карризи согласился работать с милордом, заинтересовавшись тем, что никто из его коллег не справился с проблемой. Знатного происхождения, к деньгам равнодушен, высокомерен. Славится нетрадиционным подходом к пациентам и не известно ни об одном случае, когда бы он не добился успеха.

– Обнадеживает.

– Мне тоже так кажется. Господин Ален в последнее время несколько упал духом, – вздохнул Ренард, – ему необходима встряска, а что может быть лучше новой надежды.

– Все верно, но боюсь, он не вынесет нового разочарования. За последние дни он даже не упоминал о его визите, старательно делая вид, что его и не будет. – Я на миг прикрыла глаза. – Лекарь приедет в четыре?

– В пять, госпожа Элера.

– Хм, Ален прав, – задумчиво протянула я, сетуя, что могла ошибиться, – с памятью в последнее время у меня не особо.

– Госпоже нужно отдохнуть, и все придет в норму.

– Наверное, – согласилась я и сообщила: – Вернусь в четыре, может, раньше.

– А как же завтрак?

– В городе перекушу, – на мгновение задумавшись, решила я.

– Тогда госпоже стоит взять с собой кошелек. – Ренард улыбнулся и протянул мне кисет, в котором звякнули монетки.

– Точно. – Еле удержавшись, чтобы не хлопнуть себя по лбу, удивляясь своей странной забывчивости, я спрятала кошелек в карман платья. – Все-то вы предусмотрели.

– Работа такая.

– Знаю. Так я ушла…

– Легкой дороги, госпожа.

Глава 4

Я люблю Антарию, люблю ее столицу Тарион. Так, словно она часть меня. Наверное, так мать может любить дитя. И пускай мне не довелось познать радость материнства, но город, наравне с Аленом, Брайсом и еще некоторыми близкими людьми, был для меня всем.

Я любила его зимой, когда со стороны никогда не замерзающего моря дули пронизывающие ветра, настолько ледяные и суровые, что кожа моментально становилась красной, а холод пробирал до костей, несмотря на многослойные одежды и меха. Колючие снежинки, словно пчелы, впивались в незащищенные участки тела, а беспечность в выборе одежды вполне могла стоить жизни.

Не менее чудесным наш город бывал и весной, когда ласковое солнышко начинало мягко согревать землю, нежно прикасаясь к ней. Оно прогоняло свинцовые снежные тучи и наполняло все вокруг жизнью и робким обещанием тепла. Мне всегда хотелось играть вместе со светилом, бегать наперегонки с ветром, открывая душу и сердце для новых чувств и впечатлений.

Лето у нас, несомненно, слишком жаркое и как будто испытывает любого на прочность. Город обычно нагревается настолько, что, если случайно выплеснуть на каменную мостовую воду из стакана, она с шипением исчезает, оставляя лишь легкий дымок. Зной всегда изнурял, заставляя порой проклинать погоду, но стоило вспомнить, насколько чудесными бывают летние вечера, когда яростное солнце скрывается за линией горизонта, а с моря прилетает ветерок, принося долгожданную освежающую прохладу, как злость уходила, оставляя только предвкушение ночи. В летние месяцы столица оживала только к вечеру, наполняясь весельем и гамом. В тавернах каждый вечер рекой лились прохладительные напитки, трактирщики открывали окна кухонь, зазывая и искушая ароматами, а улицы заполняли гуляющие горожане, которые частенько танцевали под веселые или страстные мелодии уличных музыкантов и певцов.

Осень. С чем у меня ассоциируется она? Дожди, туманы и усталость. Когда хочется завернуться в шерстяную шаль, сесть на широкий подоконник, обхватив руками чашку с горячим чаем, и прижаться лбом к стеклу, за которым бушует очередное ненастье. Осенью сырость обычно проникала сквозь массивные и крепкие стены дома, заставляя практически круглосуточно топить камины. А когда приходили туманы, из-за молочной дымки, разлитой повсюду, каждая прогулка по городу превращалась в авантюру, ибо даже я, прожившая в Тарионе уже более двадцати лет и знающая город достаточно хорошо, умудрялась порой заблудиться в пяти минутах ходьбы от собственного дома.

Если так подумать, то зима мне представлялась неизбежным испытанием на прочность. Выдержал, значит, заслужил робкое дуновение весны, получил право на влюбленность и нежность. Достойно встретил весну – впустил в жизнь лето, с его зноем, страстью и искушением. А осенью приходит пора отдохнуть и набраться сил перед новым испытанием яростной зимой, сделать выводы из собственных ошибок, придумать кучу планов на следующий год. Круговорот принципов, чувств, желаний и обязанностей.

Вот сейчас наступило время надежд, и я искренне радовалась долгожданному солнышку, что успело разогнать пелену утреннего тумана и освободить небо от облаков, вернув ему кристально-чистый голубой цвет.

Покинув дом через черный ход, которым обычно пользовались служанки, я быстро пробежалась по небольшому саду, пробуждавшемуся от зимы, и вышла на улицу.

Оказавшись за пределами своего особняка, на секунду остановилась, ошеломленная шумом и гамом пробудившегося города. По мостовым ловко сновали слуги, отправленные хозяевами по важным делам, мимо проезжали фиакры, в большинстве еще крытые, хотя встречались уже и летние варианты. В них важно восседали особо ранние пташки, в большинстве своем знатные дамы, либо возвращающиеся с утренней службы в храме, либо направляющиеся с назначенными визитами. Их можно понять. В то время как мужья бывают заняты делами или находятся на службе, дамы от скуки всегда усиленно пытаются заполнить свободное время.

Поморщилась, вспоминая, когда я сама последний раз была в храме. Если память не подводит, то прошла уже почти неделя, и это не очень хорошо и в глазах соседей, да и в собственных. Не стоит забывать о богах, их милость слишком непостоянна, а лишиться ее – значит ступить на рискованный путь. Все мы зависим от благосклонности высших сил, а если учесть то, чем мы зарабатываем на жизнь… Так, ясно, я сегодня же отправлюсь в храм и принесу нужные дары. Но чтобы боги простили мне такую наглость, как желание обратиться к ним напрямую, стоит эти самые дары приобрести.

Плотнее запахнув шаль, быстрым шагом я направилась на рыночную площадь, что располагалась неподалеку от храма.

Рынок, хотя более правильно было бы назвать его торговым кварталом, нашел себе пристанище неподалеку от одной из главных площадей города, в центре которой возвышалась статуя нашего с Аленом предка. Дастир де Руе, последний свободный правитель Антарии, снисходительно взирающий на снующих у его ног торговцев, должен был быть доволен, ведь то, ради чего он поступился независимостью княжества, принесло свои плоды. Город процветал, жители были счастливы, а то, что в кресле из слоновой кости сидел наместник, назначенный Алеарским правителем, а не его потомок, так это уже упрек нам с Аленом, как последним представителям рода.

Порой мне казалось, что я вижу разочарование на лице предка. Каждый раз, как я проходила или проезжала мимо, кожей ощущала, что его бронзовое изваяние следит за мной, разве что не качает осуждающе головой. Но что мы могли сделать? Ален болен, а я… Я всего лишь женщина, априори зависимое существо. Мне безумно повезло с братом, будь другой на его месте, постарался бы выдать, точнее, продать меня замуж, стремясь получить как можно большую выгоду, и забыл бы о моем существовании.

Если б он принял такое решение, я просто обязана была подчиниться. Но Ален другой, и в этом мое спасение. Он умный, чуткий, искренне любит меня и готов на все, чтобы я была счастлива. И как я могу отплатить ему? Если бы я могла вернуть ему способность ходить, все сразу бы изменилось. Увы, я не волшебница. Лишена магического дара, закована в рамки правил, и все действия, предпринятые мною до сих пор, чтобы вернуть Алену здоровье, не принесли никакого результата.

Ах, если бы в силах было все изменить. Ален мог бы не только жениться и возглавить семью, но и занять трон Антарии. Редкое сочетание ума, прозорливости и порядочности. Брат рожден править, достоин быть счастливейшим из мужчин, стать великолепным отцом и тем, кто возвысит Антарию еще сильнее. Но несчастный случай все изменил, и, пока Ален продолжает оставаться в инвалидном кресле, а мы не вернули наше состояние – все бесполезно. Мечты останутся мечтами, а ситуация не изменится. Единственное, что пока удается с переменным успехом, это выплачивать долги, возвращать имущество семьи и потихоньку обретать уверенность в завтрашнем дне.

Быстро качнув головой, отгоняя тоску, я заставила себя думать о других вещах. Нельзя поддаваться унынию. Все будет хорошо, рано или поздно, но будет. Клянусь!

Плохое настроение не успело вползти в сердце коварной змеей. Как и прочие гады, ведущие скрытный образ жизни, оно испугалось оживления, царившего в торговых рядах. Несмотря на прохладу, солнышко уже припекало хорошо, так что, спустив шаль на согнутые в локтях руки, я сама не заметила, как начала улыбаться, и, ловко лавируя между торговцами и покупателями, полностью отдалась окружающей суете.

– Красавица, смотри, какие спелые фрукты. Попробуй и убедись, что ни у кого нет таких свежих.

Быстро улыбнулась черноволосому и смуглому выходцу с Валькарских островов, громко хвалившему товар, и в ответ он бросил мне красное яблоко.

– Угощайся, это подарок.

– Спасибо.

Наспех протерев его платочком, извлеченным из отворота рукава, я с удовольствием откусила кусочек, убедилась в сочности и, пообещав с улыбкой, что забегу и куплю немного на обратном пути, двинулась дальше.

– Посторонись…

Еле успела отскочить и увернуться от тяжело нагруженной телеги бакалейщика, свернула налево и оказалась на улочке, где торговали ремесленники.

Остановившись вместе с толпой зевак рядом с одним кудесником-гончаром, на глазах превращавшим кусок глины в изящный тонкостенный сосуд, я, затаив дыхание, стала наблюдать за тем, как рождается волшебство без капли магии, а только благодаря мастерству.

Быстро найдя глазами его помощницу или скорее супругу, которая сидела неподалеку и торговала уже готовой обожженной и расписанной утварью, я немного помедлила, ибо глаза разбегались от разнообразия, но все же выбрала небольшую чашу и заплатила.

Она прекрасно подойдет в качестве одного из даров Ортару.

Не задерживаясь на улице гончаров, скользнула в квартал серебряных дел мастеров и, пройдя с десяток метров, застыла, не обращая внимания, что мешаю прохожим.

Изящная цепочка с кулоном, настолько филигранно выполненным, что он казался украшенным алмазными гранями, еле заметно раскачивалась на ветру в открытой витрине. Она приковала взгляд и не давала двигаться дальше. Кулон просто завораживал, и я не замечала ничего вокруг. Только он, сияя яркой звездой среди множества украшений, для меня имел значение.

Словно во сне, я подошла ближе и коснулась его пальцами. На первый взгляд – обычная побрякушка, но меня она притягивала, словно магнит. Вроде из серебра, но необычный латунный отблеск тонкого замысловатого плетения заставил усомниться в металле. Под весенним солнцем это чувствовалось отчетливо. Сплав? Непохоже. Да и непонятно, каким образом сделана сама ажурная оправа этого кулона, в центре которого находился совершенно невероятный камень, искрившийся на солнце всеми оттенками желтого и белого. Маленькое солнце, запертое в изящную клетку, раскаленное сердце, опутанное паутиной воздушных оков, или луна, пытающаяся выглянуть из-за тучи, но словно затягиваемая обратно неведомой силой. Этот камень… он был похож на мою душу, мою жизнь, мое сердце. Невероятная вещица и как будто… живая.

– Нравится? – прозвучал голос с сильным южным акцентом.

Я обернулась.

Торговец, узкоглазый и непривычно смуглый, с такими черными волосами, что они отдавали в синеву, смотрел на меня и загадочно улыбался.

Я кивнула, машинально подумав: «Интересно, что выходец из Галгарии делает в Антарии?» Странно было видеть его здесь. Память услужливо подкидывала обрывки информации об этой стране. На мгновение промелькнула легкая досада, когда я вспомнила о книгах, дожидавшихся меня в спальне. Незаметно разглядывая мужчину, я быстро отмечала странный наряд: шаровары, поддерживаемые широким поясом, туфли с задранными носами и расшитый жилет поверх теплой рубахи выглядели слишком экзотично и непривычно. И акцент! Галгарцы, обладая способностями к языкам, довольно быстро избавлялись от него. И только некая певучесть интонаций и то, как протяжно они произносили гласные, выдавала, что антарийский им не родной. Но меня интересовал сейчас совсем другой момент. Галгарский халифат вел странную политику в области торговли и поставлял товары на внешние рынки только через посредников из Алеара. Сайлиар Седьмой в свое время провернул совершенно невозможную вещь. Добился исключительного права представлять галгарские товары на внешних рынках, и специальная служба Алеарской империи тщательно следила за этим. Правда, не всегда удачно. Ведь все хотят заработать, чем наша команда и пользовалась. Да и не только мы…

Великолепный галгарский шелк – тончайший, словно невесомая паутина, знаменитый драконовый сок, добываемый из деревьев, растущих только на территории халифата. Тот самый, партию которого мы должны были доставить заказчикам в обход ковена магов…

Галгарский халифат – богатейшая страна, и не думаю, что кому-то известны все ее секреты, ибо правители Галгарии испокон веков поступали крайне мудро, не открывая границы и строго придерживаясь традиций. Сами галгарцы свободно путешествовали по соседним странам, в свою же – пускали только избранных.

Многие считали галгарцев необразованными дикарями, посмеивались над их одеждой, но я на сей счет не заблуждалась. Пару лет назад Ален доходчиво объяснил мне, что к чему. Снисходительно улыбнувшись, когда после встречи с одним из представителей этой страны я запальчиво повторила общепринятое мнение, брат отвел меня в библиотеку и достал с полки несколько книг. Упомянул при этом, что история Галгарского халифата древнее Алеара и Антарии вместе взятых, а род правителей не менялся уже пару тысячелетий, что, несомненно, говорит о правильно выбранном курсе в политике и экономике. Я замолчала, ибо в свете того, что наша семья упустила трон маленького княжества, факт, что власть в огромном государстве, которое занимает целый континент, не менялась столько времени, по меньшей мере заслуживал уважения.