Текст книги "Ведьма. Укротившая тьму. Книга 1"

Автор книги: Екатерина Антонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3

Часть 1

Раны от любви, в отличие ран от пуль, никого не убивают, но и не заживают никогда.

© Альбер Камю

Пять месяцев спустя…

Утренний весенний ветерок ворвался в спальню через открытую дверь. Пять месяцев я провела в Японии, в доме семейства Хошимура. Открыв глаза, прогнала мрачные мысли, преследующие уже почти полгода, и прыгнула в душ. Свежая вода смывала больные ощущения неспокойного сна, заставляя сосредоточиться на предстоящем дне. Каждое утро я просыпалась, завтракала и шла на тренировку с Хару. За почти полгода постоянного общения мы сильно сблизились, можно даже сказать, стали друзьями.

Он оказался весьма веселым, приятным молодым мужчиной, хотя порой в разговоре промелькивала откровенная неприязнь к Каину. Что ж, его можно понять. Каждое утро, день и вечер я по миллиметру стирала образ властного хозяина клуба «Venefica» из головы. Обида, которую он нанес мне, кровоточащей раной отпечаталась на сердце. Ночь была тем временем, когда она открывалась и не позволяла полностью забыться. Не знаю, пропадет ли эта боль когда-нибудь полностью. Юки стала мне настоящим другом, почти сестрой. Вопрос о том, кто они такие, я похоронила глубоко в душе, ведь это уже казалось неважным.

Также не спрашивала, почему Каин Вуд считает их семьей, как они познакомились. Госпожа Хошимура стала чуть приветливее, но со временем в ее глазах все яснее отпечатывалась одной ей понятная грусть. Как и Юки. Я неоднократно замечала, что девушка, не мигая, смотрит в окно словно в ожидании кого-то важного. Но спросить не решалась. Апрель встречал яркими весенними красками и свежим запахом распускающейся весны. Хару уже ждал на спортивной площадке, недовольно попивая воду из бутылки. Его запястья были перевязаны тугим бинтом.

– Ты опоздала, – протянул он, – плюс два круга вокруг сада.

Сад дома Хошимура занимал довольно большую площадь. С самого начала Хару заставлял меня бегать. Пока ноги не окрепли, он давал небольшой круг, а сейчас, спустя месяцы, я наворачивала ежедневно по нескольку километров. Удвоенное расстояние вызвало лишь протяжный стон.

– Я пришла на полчаса раньше. – взглянула на свой смартфон, – за что еще два круга?

– Будешь препираться, побежишь еще, – отрезал мой наставник, – но ради исключения, расскажу. Ты проснулась час назад и какое-то время пробыла в доме. Не знаю, что делала, но вряд ли что-то полезное, то есть, могла прийти на полчаса раньше.

Вот уж утро началось бодро! Буркнув что-то нечленораздельное, я побежала. Поначалу было легко, да и приятная музыка в телефоне бодрила и помогала не думать о нарастающей боли в бедрах и икрах. Но чем дальше, тем сложнее. Хару говорил, что в момент сильнейшей усталости открывается второе дыхание, только вот пока его не было, а я уже еле-еле волочила ноги. Молодой брат Вуда оказался жестким тренером. Он не давал халтурить, не позволял переходить на шаг, даже тогда, когда была готова упасть.

– Твой враг не даст тебе передышку, – всегда говорил он, – многие демоны чуют усталость. Будешь ее показывать – умрёшь.

Вот такие со всех сторон позитивные наставления давал Хару. Про каких демонов он говорил, неясно, но очевидно, что нечисть существует в любой стране. Про упырей я прекрасно помнила. После четырех кругов он протянул свежую бутылку прохладной воды, которую я осушила почти залпом. Хару вновь смерил меня недовольным взглядом.

– Нельзя после тяжелого упражнения сразу пить много. Сердце посадишь, – причитал он.

Тем временем к нам подошла Юки и заговорщически мне подмигнула.

– Послезавтра я хочу тебя кое-куда отвезти. Развлечешься, забудешь на секунду о моем брате.

– Он просил не выводить ее никуда, – сказал Хару, подготавливая пару манекенов для отработки ударов.

Уже долгие месяцы новоиспеченный наставник обучал меня основным ударам и приемам самообороны, но признаться честно, не особо выходило. По его словам, я должна освоить гораздо больше, но внутренняя дисгармония мешала сосредоточиться и подчинить тело полностью своей воле. Медитации он планировал начать только с этого месяца, поскольку я только-только разобралась с мучившими меня кошмарами. Либо так уставала, что не было сил даже бояться.

– Ничего страшного, – огрызнулась девушка, – скатаемся в его клуб и послушаем «Берсерков». У них эксклюзивный концерт только послезавтра. Кристиан-сан будет рад познакомиться с Катериной-сама. И она отвлечется.

Хару смерил ее презрительным взглядом и промолчал. Когда я в очередной раз получала ряд тумаков, не в состоянии заблокировать ни один из них, он вдруг спросил:

– Ты серьезно доверяешь моему сводному брату?

Вытирая со лба пот, удивленно взглянула на наставника. К чему такой вопрос?

– Не знаю, Хару. А что?

Ответом мне стал внезапный удар палкой по бокам.

– Не зевай, – строго ответил наставник, – что бы тебе ни говорили. Всегда будь готова к нападению.

Это было действительно больно, из глаз самопроизвольно брызнули слезы. Яростно вскочив, я сделала выпад и попыталась нанести несколько прямых ударов, но Хару без труда увернулся, наподдав мне под зад и сбрасывая во влажную траву. Затем он подошел к краю площадки и протянул руку, помогая подняться.

– Не переживай. Я тебя всему научу. Это не так просто, как кажется, Катерина-сан.

Тренировку мы завершили молча. Было горько от того, какой бездарностью оказалась на самом деле. Медленно прогуливаясь, мы приближались к дому. Взгляд то и дело касался его раненых рук. Заметив мой интерес, Хару усмехнулся.

– Иногда способности выходят из-под контроля, – голос мужчины стал тише, – особенно, когда ты с ними родился. Тебе еще предстоит это понять.

Он увлек меня в глубину сада Хошимура, приглашая в свою любимую пагоду. Вокруг ее обнимали цветущие деревья, а фундамент укрывали массивные валуны. Она выглядела величаво, но одновременно – очень по-домашнему. Внутри укрывала прохладная тень. Хару оперся перебинтованными руками на бамбуковые перила приятного светлого оттенка.

– Тебя ведь волнует, кто мы такие? – спросил он, – я порой вижу, что ты наблюдаешь. Но не решаешься спросить.

Я выдохнула, поражаясь великолепию открывающегося вида. За полгода так и не свыклась с той красотой, которая так бережно охранялась семейством Хошимура. Словно заботливые родители, они следили за каждым растением, каждый пагодой и камнем. Озеро выглядело таким чистым, что казалось, из него можно пить. Возможно, так и было. Прожив жизнь в грязном задымленном мегаполисе, было сложно привыкнуть к такой близости с природой. Она встречала каждое утро пением птиц и шумом деревьев, а вечером убаюкивала размеренным дыханием ветра и сумеречным плачем цикад.

– Это не совсем тактично, – сказала я, – вы приютили меня, позволяете жить здесь. Для меня достаточно лишь доброты.

– В любопытстве нет ничего дурного, – ответил Хару, – и в нашем происхождении тоже. Мы – о́ни.

Мне это особо ни о чем не говорило. На непонимающий взгляд Хару ответил ухмылкой.

– Наш мир называется Нарака, – сказал он, – испокон веков мы живем на границе тьмы и света. Принимая человеческий облик, поддерживаем хрупкое равновесие между людьми и нелюдьми. И однажды там, в Нараке, наша мать нашла ребенка, потерянного и одинокого. Она привела его в дом, помыла, накормила. Но он не помнил ни имени, ни как очутился в мире демонов. Единственным напоминанием был проклятый глаз. Мальчик сам выбрал имя – Каин.

Хоть убейте, но я не представляла Вуда ребенком. Казалось, что высокомерие и властность у него с рождения. Но что, если это и есть главная ошибка?

– Мы не задавали вопросов, – продолжал Хару, будто погружаясь в далекие воспоминания, – он рос с нами, как обычный человек. Им он и был, пока не…

– Но он – не человек? – спросила я, понимая, что посмела когда-то заявить о любви к тому, кого совсем не знаю.

Наставник усмехнулся, его волос коснулся порыв ветра. По выражению лица Хару стало понятно, что мой вопрос останется без ответа.

– Мы не очень ладим, – уклончиво произнес он, – он прячет за высокомерием сильную душевную боль, вместо того, чтобы ее принять. Это низко, вокруг него страдают люди.

Мужчина смерил меня сочувствующим взглядом.

– И ты сейчас идешь по его стопам. Прячешь свою боль. В тебе ее столько, что нужно начать выпускать, иначе она поглотит, сведет с ума. Вся эта ноша мешает познавать силу. Но двери должны открываться по очереди.

Затем Хару, поглощенный собственными мыслями покинул пагоду. До обеда мы с Юки занимались домашними делами. Госпожа Хошимура проводила время в одном из отелей, а Хару уехал куда-то сразу после тренировки. Его слова не давали сосредоточиться, и я то и дело роняла корзины, столовые приборы и уборочный инвентарь.

– Мой брат бывает невыносим, – сказала девушка, забирая у меня из рук осколки очередной глиняной чашки, – но в его словах всегда есть смысл. Что тебя беспокоит, Катерина-сама?

То есть Юки – демон о́ни? Такая милая, красивая девушка с безупречной белой кожей и большими глазами – дух из другого мира? Она внимательно осматривала меня, как вдруг заметила едва проступающий порез на руке.

– Ну вот, – выдохнула девушка, – повредила сокровище брата.

– Да какое я сокровище. Ничего не умею, силы во мне тоже никакой не проявляется. Полгода уже почти прошли, а толку никакого.

Девушка крепко обняла меня, в ее теплых объятиях становилось спокойно.

– Это все небыстро, Катерина-сама. К своим страданиям ты добавляешь еще злость на саму себя. Не принимаешь, отвергаешь собственную суть. Я вижу, как ты тренируешься, яростно с полной отдачей. Однако в этом проблема. Ты до сих пор не понимаешь свое тело, не связываешь его с душой, отказываешь ему во всем.

Ее рука скользнула по моим волосам и задержалась на шее. Юки смотрела на меня затуманенным взглядом, полным нежности, но внутри него пульсировало что-то еще. Она выглядела такой притягательной в тот момент. Сестра Каина провела рукой по моим ключицам, вызывая прилив нескольких волн мурашек.

– Понимать свое тело – очень важно. А для колдуньи – вдвойне. Только так ты научишься управлять им. И одной медитацией не отделаешься. Я научу тебя слушать себя.

С этими словами она коснулась губами моей щеки. От Юки исходил тонкий цветочный аромат, который приятно ласкал каждый вдох. Маленькие пальцы девушки быстро управились с поясом юкаты, затем легко коснулись живота. Она словно рисовала узоры на моей коже, не переходя тем не менее граней дозволенного. Но внутри ее действия вызывали такую бурю эмоций, что я с трудом сдерживала стоны. Слегка вверх – к ребрам, затем изящное движение, словно очерчивающее контур моей талии и в конце резкий спуск к бедрам и ягодицам.

– Ты не понимаешь, насколько прекрасна, – прошептала девушка, слегка касаясь губами мочки уха, – но я покажу тебе. И мой брат падет к твоим ногам.

Последняя фраза мгновенно отрезвила, окуная с головой в отчаяние нашей последней с Каином встречи. Я запахнула одежду и встала.

– Знаю, он может быть невыносим, – сказала она, – но он одинок. Всю жизнь был одинок. Сможешь ли ты любить его таким? Подумай, Катерина-сама. Как только ты дашь себе ответ – первая дверь откроется.

Затем Юки поднялась и посеменила к выходу, оставляя меня наедине с мыслями. Смогу ли любить Каина таким? Сердце предательски застучало. Нет, я не могу скучать, хватит! Сорвавшись с места, направилась в комнату и плотно закрыла дверь. В доме было совершенно пусто, лишь снаружи слышалась песня маленьких птичек. Я прикрыла глаза. Какая же знакомая песня! Внезапно в голове стали проявляться картинки, словно утерянные воспоминания. Они мелькали, не позволяя зацепиться хоть за одну.

Теплые, старческие руки, белое одеяние и глаза цвета свежей травы. Велес! Но где я его видела? Вскочив на ноги, стала ходить взад-вперед по комнате, пока не услышала взволнованный голос госпожи Хошимура и неизвестной мне женщины. Выйдя на лестницу, увидела, как пожилая хозяйка дома отчитывает довольно молодую и статную особу. Рыжие волосы, явно дорогой брючный костюм и кожаная сумочка в руках с ярким маникюром. Кто это? Кто-то внезапно схватил меня за руку, и я вскрикнула, привлекая внимание обеих женщин.

Хару? Я не видела, как он вернулся. Молодая женщина что-то защебетала на японском, в ее глазах отпечаталось непонимание.

– Пойдем, – наставник потянул меня за рукав, – не стоит тебе здесь находиться.

Часть 2

Женщины продолжили ругаться.

– Кто это? – спросила я, когда он проводил меня до комнаты, – и почему госпожа с ней спорит?

– Юи Араи, – брезгливо бросил Хару, – она – коллега Каина. И не только.

Слова Евы снова зазвенели в голове. Значит, это она? Породистая. Стала прокручивать ее образ в голове и поняла, что внешне придраться не к чему. Блестящие рыжие волосы, весьма привлекательное лицо и красивая фигура. Неудивительно, что Вуд обратил внимание. Я только научилась затыкать ревность, но этот случай полностью выбил из колеи.

– Но почему они ругались? – спросила прозрачным тоном.

– Моя мать не хочет, чтобы вы пересекались, но брат оставил Араи-сан важные документы. Она – видный продюсер, они давно вместе работают.

– Понятно, – не узнавая собственный голос, прошептала я, – спасибо, Хару.

Он не позволил мне закрыть дверь, подставив ногу.

– Тебе нельзя сейчас оставаться одной в таком состоянии, – сказал мужчина, – пошли на площадку.

Заставив меня быстро переодеться, наставник бодрым шагом двинулся к берегу озера. Снова поставив манекен для отработки ударов, покрытый черной плотной тканью, он повернулся ко мне.

– Вот. Злишься? Вымести на нем. Заодно проверим уровень твоей ярости.

И Хару с улыбкой отошел на безопасное расстояние. Я сжала руки в кулаки, вспоминая все его наставления и приемы.

– Нет, нет! – сказал он, – никакой техники. Только эмоции. Выплесни их. Давай.

Но что нужно представлять? Я непонимающе уставилась на него. В фильмах часто показывают подобное и кажется, что это легко. Однако на деле ты стоишь и совершенно не понимаешь, с чего начать.

– Тебе душно, – сказал мой наставник, – я вижу, что внутри сгустились тучи. Но учись не давить чувства, а делать их катализатором силы. Твои эмоции – это то, что сможет кратно увеличить мощь. Пора просыпаться, колдунья!

Все мое сознание – это хаотичные картины, сменяющие одна другую. С самого детства я училась подавлять чувства. Это было нужно для успешной учебы, повышения на работе. Но за эти годы совсем забыла, что чувствует сама Катя Арефьева. Это состояние – паззл, каждым кусочком которого является привитое кем-то чужое мнение. Но где там я, где мои желания и чувства? Казалось, что внутри вырос бурьян, который не преодолеть, не исцарапав ноги и руки в кровь.

– Не бойся! – Хару повысил голос, – манекен ничего не чувствует. Давай, уничтожь его!

Руки самопроизвольно сжались в кулаки, я закрыла глаза и позволила себе сделать первый шаг за бурьян. Колючая, режущая трава сразу начала разрывать кожу на части. Леша. Каждый сброшенный звонок, каждый одинокий вечер, грубость и постоянные отписки – все обрушилось ледяным водопадом. Смерть отца. Боль и одиночество в пустой квартире, невозможность искупить собственную вину. Александр. Его добрые глаза, нежные руки, успокаивающий взгляд, которые в итоге оказались очередной ложью. Удар, второй, третий. Боль в пальцах, теплая кровь, капающая на землю и впитывающую ее. Каждый лист оказался острым, словно лезвие скальпеля.

Память закрутила в водовороте событий, заставляя потерять равновесие и рухнуть в жесткую, кромсающую траву. Стебли оплелись вокруг рук и ног, затягивая в землю, холодную, спокойную и дарящую безмятежность. Но внезапно повсюду стали вылезать полусгнившие руки, хватающие меня за волосы, тянущиеся к шее. Они подавляли крик, погружая все глубже в ледяную почву. Помогите! Я отбивалась, кусалась, пыталась выбраться. Где Хару? Вокруг лишь стоны и крики умирающих людей.

«Щеночек»

Знакомый голос заставил распахнуть глаза и передо мной нависло лицо наставника. В его глазах отпечаталось беспокойство, граничащее с паникой. Впервые Хару выглядел столь напуганным. Я почувствовала сильную боль в руке и приподнялась.

– Ну ты даешь, – сказал он и плюхнулся на траву, – перепугала меня.

Огляделась и увидела лишь безмятежность сада семьи Хошимура. А чуть поодаль – валяющийся и почти вывороченный наизнанку черный манекен. Это я сделала? Но в голове было пусто, любая мысль отзывалась навязчивой острой болью в висках. Хару помог подняться.

– Прости, – прошептала я, – манекен денег стоит.

– Да плевать на него, – он слегка обнял меня за плечи, – я думал, ты и меня прикончишь.

Мужчина продемонстрировал пару ссадин и царапин на ребрах и смачный укус на руке.

– Ой. Прости. Я отключилась.

– Я понял, что у тебя внутри бушует настоящий шторм. В ближайшее время начнем осваивать медитацию. Силы слишком много. Не думал, что подобное возможно.

Много? Еще утром я жаловалась, что ее нет, однако теперь наставник говорит, что ее слишком много.

Ближе к вечеру вся семья собралась в большом зале вокруг котацу.

– Я слышала от сына, что тебе пришлось пережить, Катерина-сан, – сказала бабушка Хошимура, – это вызывает серьезную тревогу. Ему стоит быть мягче.

Она немного помолчала, затем обратилась к Хару:

– Иначе Каин узнает о том, что ты мучаешь его подопечную.

– Это был лишь тест. Я не думал, что все выйдет таким образом.

Пожилая хозяйка дома метнула в сына суровый взгляд. Он же виновато смотрел в тарелку. Юки тем временем решила разрядить обстановку.

– Ну так что насчет концерта? – Юки обращалась ко мне.

– Юки, – сказал Хару, – Каин запретил выпускать ее в город без его ведома. А после того, что случилось днем…

– Так его же клуб, – бойкая сестра Вуда отправила в рот вареную креветку, – считай, под его присмотром. Пусть она сама решает, не лезь. Тем более, если ей приглянется Кристиан-сан, то наш брат с ума сойдет от ревности.

– Юки! – воскликнула госпожа Хошимура, – так нельзя!

– То есть ему можно, а ей – нельзя? – Юки сверлила взглядом мать и брата по очереди.

– Я поеду, – вяло ответила я, – немного развеюсь. Если вдруг что пойдет не так, вернемся.

– Именно! – Юки бросилась мне на шею, едва не обрушив весь стол.

После вечернего душа я села на расстеленный футон и задумалась. Ведь днем внутри пробудилась такая ярость, захлестнувшая с головой, однако воспоминания почему-то не коснулись Каина. Внезапно зачесалась правая рука. В последний раз этот зуд беспокоил так давно, что и не вспомнить. Отбросив дурные мысли, я разделась и легла, накрывшись тонким одеялом. Ревность все еще терзала, но внутри не было ни ненависти к нему, ни желания мстить. Скорее, беспросветная тоска и желание увидеть этого черствого, грубого человека.

Сможешь ли ты любить его таким?

Я отвернулась. А есть ли выбор: любить или нет? Я вытерла едва выступившие слезы. Все эти месяцы внутри успокаивало чувство, что время лечит. Что оно поможет забыть того, который разбередил душу, дал ощущение безопасности и жестоко его отнял. Но неужели полгода – мало? Навязчивый зуд снова напомнил о себе. Да что же такое! Я встала, взглянула на руку под светом настольной лампы. От ладони и до плеча вся кожа покрылась небольшими красными точками, словно аллергией.

Спустилась на кухню, не в силах унять дрожь и невроз от появления столь странного недуга. В доме стояла тишина. Кое-какие японские лекарства я уже знала. Взяв средство от аллергии, закинула таблетку в рот, запивая водой. Все вокруг казалось каким-то не таким, тяжелым и неестественным. Зуд становился навязчивым, сопровождающимся болью во всем теле, голова потяжелела, словно от высокой температуры. Еле держалась на ногах, глаза закрывались, вынуждая вернуться и лечь.

Как только веки опустились, я провалилась в больной и тревожный сон. Казалось, что вокруг неистово пляшут тени. Они были повсюду: на потолке, за окнами, на полу и рядом со мной. Нечленораздельный шепот вынуждал забраться поглубже под одеяло, чтобы не слышать жуткие голоса. Я чувствовала, что вся горю, от пяток и до последнего волоска на голове. Горло сдавило, словно кто-то надавил коленом сверху. Что происходит?

Пляски теней надо мной продолжались до самого утра. Поднявшись рано утром, я пощупала лоб. Холодный. Ладно, хоть температура спала. Однако показывать плохое самочувствие было никак нельзя. Я сюда не болеть приехала. Взглянув на руку, немного успокоилась. Она все еще была покрыта красными точками, но больше не зудела. Пошевелив пальцами, удостоверилась, что все в порядке и спустилась к завтраку. Юки сделала воздушный омлет и уговорила брата отменить тренировку, чтобы мы поехали по магазинам.

Хару согласился только с условием, что туда и обратно, причем на его машине.

– Шибуя, жди нас! – крикнула Юки и побежала собираться.

– Ты плохо спала? – спросил мой наставник, внимательно осматривая с ног до головы, – ночью произошло что-то странное.

– Что именно? – я старалась придать голосу беззаботности, но выходило плохо.

– Я услышал зов Нараки. Демоны беспокоились, говорили, что врата в Навь открылись этой ночью.

– Навь и Нарака связаны? – я не могла поверить.

– Они смежны, как и любые миры. Навь, Нарака, Хельхейм, Ди-Юй – все связаны друг с другом. Их населяют демоны, тени, души умерших. И врата Нави открылись, впуская их в наш мир. Кто-то или что-то привлекло эти сущности. Или вызвало. Чьей-то силы хватило, чтобы призвать их.

Неужели я стала причиной этого события? Тем временем сестра Каина бодро спустилась со второго этажа, держа в руках небольшую сумку.

– Ну что же, едем по магазинам, Катерина-сама!

– Будь осторожна, колдунья, – бросил Хару, – если их не приручить, они могут уничтожить тебя.