Текст книги "Уроки счастья от тех, кто умеет жить несмотря ни на что"

Автор книги: Екатерина Мишаненкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Франклин Делано Рузвельт

Я больше сочувствую нашей стране и всему миру, чем себе…

Ответ жены Франклина Рузвельта, Элеоноры, на соболезнования по поводу его смерти

Не так давно я читала книгу Ильфа и Петрова «Одноэтажная Америка». И меня до глубины души потрясло, как легко и равнодушно они пишут о встрече с президентом Рузвельтом. Словно в этом ничего особенного, так, рядовое событие, были знакомства и поинтереснее. Я была в шоке. Как?! Франклин Рузвельт! Один из величайших людей XX века, чьи заслуги и перед США, и перед всем миром настолько неоспоримы, что даже в советских учебниках о нем всегда писали с уважением. Да разве был хоть один человек в то время, пожать руку которому было бы большей честью?

Но тут я сообразила. Время, ну конечно. Ильф и Петров написали свою книгу в 1936 году, когда Америка еще не вышла из Великой депрессии, Вторая Мировая война была еще впереди, а соответственно и Рузвельт для них был всего лишь очередным президентом США.

Вы меня не знали здоровым, но не узнаете и слабым. Я пришел сказать вам, что есть мужество.

Франклин Делано Рузвельт – единственный в истории США человек, четырежды избиравшийся на пост президента. Он принял страну разоренной, в глубоком экономическом кризисе, разрываемую забастовками безработных и разгулом преступности, а оставил ее самой сильной державой на планете. Он вывел Америку из Великой депрессии, удержал от развала антигитлеровскую коалицию, стал одним из создателей ООН. Франклин Рузвельт – один из первых людей своего времени, кто сумел перешагнуть через предрассудки – политические, расовые, национальные. Он, без сомнения, был великим человеком и стал самым выдающимся, мощным и результативным политиком США за весь XX век.

И все это – будучи пожизненно прикованным к инвалидной коляске.

Я не самый умный парень на свете, но я умею подбирать умных сотрудников.

Будущий президент родился 30 января 1882 года в богатой и влиятельной семье, предки которой приехали в Америку из Голландии еще в 40-х годах XVIII века. К тому времени, как родился Франклин Рузвельт, их род состоял из двух ветвей, одна из которых дала Соединенным Штатам Теодора Рузвельта, ставшего президентом в 1901 году, а другая, соответственно, Франклина, занявшего то же кресло в 1933 году.

Отец Франклина, Джеймс Рузвельт, владел наследственным имением Гайд-Парк на реке Гудзон и большими пакетами акций в нескольких угольных и транспортных компаниях. Он был одновременно фермером, бизнесменом и светским человеком, любил оперу и театр, периодически ездил в Европу и был полностью доволен жизнью. Мать Франклина, Сара Делано, также происходила из хорошей семьи. Она принесла мужу большое приданое и, хотя была на двадцать шесть лет его моложе, это не мешало ей быть вполне счастливой в браке.

Своего единственного общего ребенка (у Джеймса был еще один сын от первого брака) они оба очень любили, но не до безрассудства, поэтому Франклин Рузвельт получил как прекрасное воспитание и образование, так и отличную крепкую психику, не омраченную неуверенностью в себе или родителях.

Семья их занимала достаточно высокое положение в обществе, была весьма состоятельна, и хотя до миллионеров и финансовых воротил им было далеко, но зато знакомства у них были большие и во всех влиятельных кругах – аристократических, финансовых и политических. Когда Франклину Рузвельту было пять лет, его отец на приеме в Белом доме представил сына президенту Кливленду. Тот погладил мальчика по голове и неожиданно устало сказал: «Маленький мужчина, я выскажу тебе странное пожелание. Пусть ты никогда не будешь президентом Соединенных Штатов…» Что побудило его так сказать? Кто знает. Но, как известно, Франклин Рузвельт и не подумал его слушаться.

С семи до четырнадцати лет он получал домашнее образование – сначала под руководством гувернанток, потом приглашенных учителей. Родители часто ездили в Европу и брали его с собой, поэтому ко времени поступления в одну из лучших частных школ в Гротоне в 1896 году он уже неплохо владел несколькими иностранными языками. Учился ездить верхом, стрелять, играл в поло и гольф, в котором добился немалых успехов. Сара после рождения сына стала вести дневник, куда старательно записывала все, связанное с ним в течение двадцати лет, поэтому известно, что уже в детстве будущий президент отличался сильным характером, прекрасной памятью и умением делать несколько дел одновременно.

В школе он поначалу тоже прекрасно учился, но через несколько месяцев Сара с изумлением прочла в его очередном письме: «Сегодня счастливый день – я заслужил первый «неуд». Очень этому рад, так как до сих пор считалось, что у меня нет чувства школьной корпоративности». Оказалось, что получать только отличные отметки в его школе считалось дурным тоном. Франклин уже тогда был настоящим политиком, и популярность в классе для него значила куда больше, чем оценки, так что он стал время от времени получать двойки – ровно столько, чтобы «не выпадать из корпоративного духа, но и не попасть в кабинет к директору». Результатом такой политики стало то, что учителя впоследствии вспоминали о нем как о тихом способном мальчике, а одноклассники говорили, что он ничем особенным не выделялся.

Если вы правильно ведете себя с людьми, они ведут себя правильно с вами… в 90 % случаев.

В шестнадцать лет отец подарил ему парусник, который Франклин назвал «Новолуние». Вскоре он не на шутку увлекся мореплаванием и сообщил родителям, что собирается поступать в военно-морскую академию. Те не слишком рвались видеть сына моряком, но возражать не стали, отец только полушутя предупредил его, что на самом деле жизнь офицера в блестящем мундире куда более скромна, нежели жизнь бизнесмена в потертом сюртуке. Повлияли на Франклина его слова, или были какие-то другие причины, но в конце концов он все же передумал и в 1900 году поступил в Гарвардский университет.

Впрочем, интерес к военно-морскому делу вполне соответствовал его характеру: еще в школьные годы он хотел пойти добровольцем на испано-американскую войну, а потом активно сочувствовал колонистам в англо-бурской войне. Однако со временем он видимо понял, что сам он человек скорее гражданский, предпочитающий решать все вопросы путем переговоров. Не зря одним из самых известных его афоризмов стал фраза: «Война – это грубый, бесчеловечный и абсолютно непрактичный метод выяснения отношений между правительствами».

В том же 1900 году умер его горячо любимый отец. С тех пор все заботы о сыне взяла на себя Сара. Она присматривала за тем, как он учится, контролировала его расходы и всегда готова была помочь советом, если ему понадобится. Впрочем, он был достаточно независим, умен и осмотрителен, чтобы сам о себе позаботиться.

Слова – прекрасное препятствие, нужно только уметь использовать их.

В 1904 году Франклин Рузвельт получил степень бакалавра, отказался от академического завершения учебы, сдал экзамен нью-йоркской палате адвокатов и начал работать в солидной адвокатской конторе, одновременно посещая юридическую школу Колумбийского университета. Но юриспруденция не доставляла ему особого удовольствия, так же как и журналистика (он был редактором гарвардской студенческой газеты, и нельзя сказать, чтобы эта должность была синекурой, для нее требовались много энергии, амбициозность и главное – умение руководить). На любой работе ему быстро становилось скучно – вникать в тонкости экономического права и разбираться во взаимоотношениях картелей и рабочих ему было не интересно, а карьеру адвоката делать не имело смысла, он и так был состоятелен и занимал высокое общественное положение. Много лет спустя его вдову спросили, нравилась ли Франклину работа в адвокатской конторе. Она ответила: «Я не думаю, что ему нравилась работа юриста, но он был рад общению с людьми… Это было хорошим опытом». Ну что же… с его происхождением, энергией, умением находить контакт с людьми и образованием ему самой судьбой был предназначен путь в большую политику.

В политике ничего не происходит случайно. Если что-то случилось, то так было задумано.

К тому же, у него перед глазами был подходящий пример. Его дальний родственник Теодор Рузвельт к тому времени уже стал президентом США, и, глядя на него, Франклин был уверен, что и ему такое тоже по плечу. Уже к двадцати пяти годам он составил четкий план своего восхождения по политической лестнице: победить на выборах и стать депутатом парламента от штата Нью-Йорк, потом занять место помощника министра военно-морского флота, затем получить губернаторство в штате Нью-Йорк и наконец сесть в президентское кресло. План был рассчитан на двадцать пять лет и выполнен практически идеально, несмотря на то, что очень скоро судьба нанесла Франклину такой страшный удар, от которого мало кто сумел бы оправиться.

Ну а пока, в 1905 году, когда будущий президент еще только начал задумываться о политической карьере, он женился на Анне Элеоноре Рузвельт, своей дальней родственнице и племяннице президента Теодора Рузвельта. Это был отличный выбор – в не таком уж и далеком будущем ей предстояло стать самой популярной первой леди за всю историю Соединенных Штатов.

И здесь необходимо отметить важный момент, много говорящий о личности Франклина Рузвельта. Да, его родственник-президент был для него образцом для подражания, да, он женился на его племяннице, но это вовсе не значит, что он собирался делать карьеру благодаря его протекции. Теодор Рузвельт был республиканцем, а Франклин вступил в демократическую партию, то есть навсегда связал себя с его противниками. Значит и рассчитывать он должен был только на себя.

Причем принял он это решение не из чувства противоречия и не из стремления к независимости, а по убеждению. Он глубоко уважал Теодора Рузвельта, но не одобрял его принцип «разделяй и властвуй» и уверенность, что Америка может и должна диктовать нормы поведения другим странам «во имя свободы». Его принципами всегда были сотрудничество и деколонизация. К тому же после ухода Теодора Рузвельта с президентского поста республиканская партия стала слишком консервативной и закостеневшей в предрассудках, так что более гибкая и современная демократическая партия манила молодого энергичного политика куда сильнее.

Не идите в политику, если кожа у вас чуть потоньше, чем у носорога.

Мать Франклина была против его брака. Не то чтобы она имела что-то лично против Элеоноры, но она считала, что он слишком молод, чтобы жениться, и что этот скороспелый брак может помешать его учебе и карьере. Впрочем, скорее всего за этим пряталась и ревность – он был ее единственным сыном и всегда находился под большим ее влиянием. Но только не сейчас. Она даже узнала об их романе далеко не первой.

Франклин вырос и не желал больше быть под материнской опекой, а Сара все не могла этого понять. Видимо, поэтому и о его желании заняться политикой она тоже узнала одной из последних. И тоже была против. По ее мнению, ничего хорошего в этом не было, она бы предпочла, чтобы сын тихо занимался адвокатской деятельностью, а в остальном вел такой же спокойный и размеренный образ жизни, как его отец.

Но остановить Франклина Рузвельта было уже невозможно. Ему было двадцать восемь лет, он был молод, полон сил и абсолютно уверен в себе. Комитету по отбору кандидатов в законодательное собрание Нью-Йорка он заявил: «Я принимаю предложение о выдвижении кандидатом, будучи абсолютно не зависимым от кого-либо. Я не обязан ни одному человеку, я не нахожусь под влиянием специальных интересов, я сам по себе. Я не должен вам говорить, что не намерен сидеть, сложа руки…»

Он демонстративно отмежевался от Теодора Рузвельта и прямо говорил избирателям: «Я не Тедди». За предвыборные недели он исколесил весь штат, произнес десятки речей и своей харизмой сумел переломить изначально сложившееся негативное отношение к «богатому парню», который еще и родня непопулярному в их рядах президенту.

В ноябре 1910 года Франклин Делано Рузвельт, ничем не обязанный ни демократам, ни спонсорам, проведший всю избирательную компанию за собственные тысячу семьсот долларов, одержал бесспорную победу в традиционно республиканском округе Датчес. Его блистательная политическая карьера началась.

Опасно недооценивать человека, который переоценивает себя.

Франклин, Элеонора и четверо их детей (Элеонора была беременна пятым ребенком) переехали в столицу штата Нью-Йорк Олбани. Не все у них было гладко, Элеонора переживала, что после того, как ее муж примкнул к демократам, ее собственная родня не желает с ними знаться. Но что бы она ни думала по этому поводу, она всегда безоговорочно поддерживала политическую деятельность супруга. На ближайшие годы она стала его верной соратницей и самым надежным помощником. «Она все делала молча, спокойно и очень результативно», – вспоминал один из демократов, часто бывавших в доме Рузвельтов. Элеонора не обладала харизмой мужа, но умела нравиться людям и привлекала их своей мягкостью и разумностью. Кстати, любопытный момент – Франклин очень быстро пришел к мнению, что женщины должны быть уравнены в избирательных правах с мужчинами, тогда как Элеонора еще какое-то время считала, что мужчина в плане интеллекта превосходит женщину, и что главное занятие женщины – дом и семья. Правда недолго – довольно скоро она полностью согласилась в этом вопросе с мужем.

Политическая карьера Франклина Рузвельта развивалась стремительно, хоть и не всегда равномерно. Но как бы то ни было, когда в 1913 году президентское кресло занял поддерживаемый им Вудро Вильсон, Франклин был уже достаточно весомой фигурой, чтобы ему предложили пост помощника министра военно-морского флота. В точности по выстроенному им несколько лет назад плану.

Во время Первой мировой войны он сразу оказался в лагере сторонников жестких мер. Он считал, что только Антанта может принудить Германию к миру и что США должны вмешаться и поддержать Англию, Францию и Россию. Президент Вильсон был сторонником нейтралитета, но после того как едва не проиграл следующие выборы, поддержал вступление США в войну. После этого популярность Франклина Рузвельта взлетела так высоко, как никогда прежде.

А вот в личной жизни стали сгущаться тучи. Его брак с Элеонорой, заключенный в 1905 году, оказался очень удачным, несмотря на то, что им обоим пришлось пережить в нем много не самых приятных моментов. Но в 1918 году они оказались на грани разрыва – открылась интрижка Рузвельта с его собственной секретаршей Люси Мерсер. Дело едва не дошло до развода, гордая Элеонора предлагала дать ему свободу, чтобы он мог жениться на любимой женщине. Сам Франклин как-то не слишком к этому стремился, прекрасно понимая, что развод может погубить его карьеру. Да и Люси тоже – она была католичкой и не могла выйти замуж за разведенного мужчину с пятью детьми (первый ребенок Рузвельта, дочь Анна Элеонора, родился уже в 1906 году, а всего у них с Элеонорой было шестеро детей, из которых один умер в младенчестве, а все остальные дожили до преклонных лет). К тому же вмешалась его мать и заявила, что не потерпит такого скандала в семье и в случае развода он не получит от нее больше ни цента.

В конце концов Франклин и Элеонора помирились, и он пообещал, что никогда больше не будет встречаться с Люси. Однако он продолжал с ней переписываться, а незадолго до его смерти и снова видеться. Правда, справедливости ради надо сказать, что с Элеонорой они к тому времени давно уже были только партнерами и соратниками, но не супругами, они даже жили отдельно – у Элеоноры был собственный дом в Гайд-парке. И даже когда в 1942 году Рузвельт, чувствуя, что здоровье его быстро ухудшается, предложил ей снова поселиться вместе, она отказалась, не желая терять свою свободу. «У меня хорошая память. Я могу простить, но не могу забыть», – писала она одному из своих близких друзей.

Единственное, чего мы должны бояться, так это самого страха.

В 1920 году Франклина Рузвельта выдвинули на пост вице-президента США. Ему было тридцать восемь лет – всего на три года больше минимального возраста, с которого можно было занимать эту должность. Казалось, весь мир у его ног…

Демократы проиграли эти выборы. Само по себе поражение не было трагедией, Рузвельт был к этому морально готов. Но все равно он был настолько вымотан избирательной кампанией, что уехал отдыхать в свой летний домик на живописном острове Кампобелло у берегов штата Мэн.

7 августа 1921 года, во время подготовки рыбалки для гостей, Франклин Рузвельт поскользнулся на палубе яхты и упал за борт в ледяную воду. Весь следующий день он чувствовал себя усталым и жаловался на ломоту в ногах, но не отнесся к этому серьезно, посчитав рецидивом люмбаго. 10 августа он вместе с Элеонорой и двумя старшими сыновьями отправился в дальнюю прогулку на яхте. По пути они увидели на одном из прибрежных островов лесной пожар, поспешно причалили и два часа тушили его зелеными ветками, срезанными с деревьев. Потом искупались и вернулись домой в мокрых купальных костюмах. А там Франклин, несмотря на то что ноги по-прежнему ломило, сел читать срочную почту, не переодевшись в сухое. Это был последний день в его жизни, который он провел на своих ногах.

Через полчаса ему стало плохо, поднялась температура, навалилась страшная усталость, мысль о еде вызывала тошноту, хотя он вроде бы должен был быть голодным после такой прогулки. Он лег спать, а утром… левая нога отказалась его слушаться. Скоро отказала и вторая нога. Местный врач не смог установить причину, а вызвать кого-либо более опытного оказалось проблематично – они с трудом разыскали на острове хотя бы один телефон. Спустя несколько лет Франклин Рузвельт признался одному из своих друзей, что на какое-то время он потерял веру в Бога, сочтя, что тот оставил его без поддержки и навсегда повернулся к нему спиной. Элеонора тоже вспоминала, что к 15 августа ее муж совсем «потерял голову».

25 августа 1921 года консилиум врачей, собравшийся на острове, вынес окончательный приговор: Франклин Рузвельт болен полиомиелитом.

Это и сейчас страшная болезнь, но начиная с 50-х годов ее распространение прекратилось благодаря всеобщей вакцинации. А в 20-е годы XX века полиомиелит был настоящим бедствием. С 1916 года по всему США бушевала настоящая эпидемия этой болезни, превращавшая сотни людей, в основном детей, в инвалидов.

После постановки диагноза Франклин Рузвельт был немедленно изолирован. Никому не сообщалось, что с ним, чтобы свести до минимума ущерб для его политического будущего, и знакомые лишь удивлялись, с чего это вдруг такой энергичный человек прекратил всякие контакты с внешним миром. Даже дети думали, что с папой ничего страшного, ведь он перед отъездом улыбался им как ни в чем ни бывало. Лишь Элеонора и его верный помощник Луис Хоу, героически несшие вахту у его постели в качестве медсестры и медбрата, знали, что происходит.

Положение Рузвельта было практически безнадежным. Элеонора называла это время «испытанием огнем». И он сам, и врачи делали вид, что все прекрасно, болезнь вот-вот отступит, и даже мать Франклина, Сара, которая узнала о болезни сына лишь после возвращения из Европы в конце августа, поверила, что с ним ничего страшного. Она писала сестре: «Франклин и Элеонора сразу же решили выглядеть жизнерадостными, и потому атмосфера в доме безоблачная, я следую их прекрасному примеру».

Но довольно скоро пали духом все – и врачи, и родственники, улыбаться продолжал лишь сам Франклин. Краткий миг слабости прошел, он вновь был собран и готов к бою с судьбой, самим собой и всем миром. Требовалось нечто большее, чем угроза на всю жизнь остаться инвалидом, чтобы поколебать его уверенность в себе и своем предназначении. Через три недели пребывания в клинике он настоял, чтобы вернуться к работе, и после этого секретарша стала каждый день разбирать его почту, записывать то, что он диктовал, и отвечать на телефонные звонки.

Единственным пределом наших завтрашних свершений станут наши сегодняшние сомнения.

По мере того как его болезнь переходила в незаразную фазу, в его палате становилось все больше и больше посетителей. Приходили друзья, журналисты, деловые партнеры, коллеги по государственной службе, политики. Одним из первых пришел Джозеф Дэниэлс, бывший министр военно-морского флота, у которого Рузвельт не так давно был помощником. Увидев его парализованным, он так расстроился, что не смог скрыть своей реакции. Но Франклин неожиданно толкнул его и со смехом сказал: «Вы рассчитывали увидеть инвалида, а я могу в первой же схватке свалить вас с ног!»

Как ему удавалось сохранять оптимизм в такой ситуации? Откуда он брал силы на улыбку, оставшуюся после перенесенной болезни такой же солнечной, как раньше? Биографы немало спорили по этому поводу. Одни упирали на собственный характер Рузвельта и считали, что он просто был не из тех людей, которые могут смириться с жалостью в глазах окружающих. Другие напоминали, что он был и остался политиком, привыкшим постоянно быть на виду и сражаться с недругами, невзирая ни на что. Третьи говорили, что это связано с традициями его времени и класса – детей в викторианскую эпоху воспитывали стойкими, жаловаться было неприлично, и они вырастали в настоящих джентльменов, никогда не показывающих слабость.

Скорее всего, верны все эти предположения. А может быть и ни одно из них. О чем думал и в чем черпал силы Франклин Делано Рузвельт, знал только сам Франклин Делано Рузвельт. Даже его жена Элеонора никогда не была уверена, что именно у него на уме и в душе. Пожалуй, это стало даже более серьезной причиной их отдаления друг от друга, чем его измена – она слишком хорошо понимала, что несмотря на то, что он ценит ее, и прислушивается к тому, что она говорит, все равно она для него не «половинка» и не равноправный партнер, поэтому он скажет ей ровно столько, сколько посчитает нужным.

Плохо это или хорошо, но Франклин Рузвельт, как и большинство великих людей, был одинок, причем тем одиночеством, на которое обрек себя сам. Он был блистателен, умен и очарователен, люди тянулись к нему, обожали его, но он никого и никогда не пускал к себе в душу.

Лень, как ржавчина, разъедает быстрее, чем труд изнашивает.

28 октября 1921 года Франклина Рузвельта привезли из клиники в инвалидном кресле. В его истории болезни было написано «без улучшений» – это означало, что он никогда больше не встанет на ноги. Казалось бы, самое время пасть духом, но… это не для Рузвельта. Он уже пережил один момент душевной слабости, и этого ему хватило на всю жизнь. Больше он не станет унывать никогда и ни по каким причинам, а паралич… это всего лишь паралич – раз с ним ничего не поделаешь, нечего из-за него и расстраиваться.

С 1 декабря он приступил к ежедневным интенсивным физкультурным занятиям, разработанным для него физиотерапевтом, и уже скоро обрел прежнюю энергичность. Друзья, родственники, дети и все прочие, сначала жалевшие его и опасавшиеся причинить ему какие-нибудь неудобства, были поражены тем, что он ведет себя как совершенно здоровый человек, но очень быстро привыкли к этому и уже сами часто забывали, что он инвалид.

Кстати, надо сказать, что Франклин Рузвельт всегда имел слабое здоровье, часто болел, был высоким и худым – перед тем, как его парализовало, он весил 77 кило при росте более 180 см. Так что, впервые он серьезно занялся своим здоровьем после перенесенного полиомиелита и довольно скоро приобрел такую крепкую мускулатуру, что смог практически на равных сразиться в любительском поединке со знаменитым боксером Джеком Демпси. Не говоря уж о том, что до самой смерти он больше почти ничем не болел.

Конечно, это ни в коей мере не могло компенсировать ему потерю ног, но Рузвельт запретил себя жалеть и приучил всех к тому, что на него не надо смотреть как на больного и что он прекрасно может обойтись без каких-либо дополнительных услуг. Он не желал, чтобы его считали каким-то ущербным, и постоянно доказывал своими поступками, что это не так, и что он ничуть не изменился.

Он прекрасно совмещал дела, физкультуру и хобби – вернулся к своей знаменитой коллекции марок, к строительству движущихся макетов судов, участию в соревнованиях и подведении их итогов, собиранию картин маринистов, к чтению. Ни о какой защите от внешнего мира речи уже не шло, всем стало абсолютно ясно, что болезнь лишь несколько уменьшила подвижность Рузвельта, но не повлияла ни на его ум, ни на его характер, ни тем более на его амбиции. Луис Хоу даже как-то раз осторожно пошутил на тему его ограниченности в движениях: «Он сделал для страны так много, потому что не отвлекался на митинги и прочую беготню, а спокойно и методично выполнял свою работу!»

Едва покинув больницу, Рузвельт снова возобновил контакты с лидерами демократов, и те довольно быстро вновь сделали на него ставку как на своего кандидата в сенат. Самого же Рузвельта то, что его не списали со счетов, очень сильно мотивировало, в нем словно проснулись дополнительные силы, и он с новой энергией бросился в самую гущу политики, забывая и о неудобствах, которые доставляли ему парализованные ноги, и о постоянно терзающих его болях.

Разумно взять метод и испытывать его. При неудаче честно признайтесь в этом и попробуйте другой метод. Но главное, делайте что-нибудь.

Надо сказать еще, что было бы заблуждением считать, будто Рузвельт смирился со своим параличом. Он принял его как данность, но никогда не оставлял надежды вылечиться. Какие процедуры только он ни проходил, какие только методики на нем ни испытывали. Но, увы, все было бесполезно. Более-менее какой-то толк был только от гидротерапии, и то не в возвращении подвижности, а в снятии болей. В начале 1926 года врачи-ортопеды официально заявили о том, что теплые геотермальные источники в штате Джорджия очень благотворны при его заболевании, и рекомендовали создать постоянный медицинский центр в местечке Уорм-Спрингс. Франклин Рузвельт и Луис Хоу немедленно начали кампанию по сбору средств во всей стране на строительство гидротерапевтического центра для лечения больных полиомиелитом. Рузвельт лично руководил сбором пожертвований, набором персонала, строительством и так далее. А когда центр был построен, он стал часто бывать там и общаться с пациентами, своим оптимизмом вдохновляя их на борьбу с болезнью и веру в то, что болезнь можно побороть. Этот центр, основанный Рузвельтом, функционирует по сей день и носит его имя.

Кроме того, в 1938 году Рузвельт организовал национальный фонд «March of Dimes» для борьбы с детским церебральным параличом. Изначально он был создан для реабилитации детей, перенесших эту болезнь, и поддержки врачей, разрабатывающих вакцину от полиомиелита. Фонд тоже существует до сих пор и является одной из крупнейших в мире организаций, занимающихся детским здоровьем.

Недостаточно только хотеть – вы должны спросить себя, что вы собираетесь делать, чтобы получить то, что вы хотите.

Время шло, улучшений не было, и нижняя половина тела оставалась парализованной, но Рузвельт твердо решил, что встанет на ноги, пусть даже и в таком состоянии. Он собирался сделать большую политическую карьеру и своих избирателей оценивал трезво. За политика, который вызывает жалость, никто голосовать не будет. Значит, надо выглядеть как все. Большего в то время не требовалось – общественная мораль предписывала стыдливо скрывать всякие упоминания о человеческих увечьях и страданиях, поэтому он мог быть уверен, что журналисты не будут писать о его инвалидности, и даже самые наглые карикатуристы не посмеют обыгрывать ее в своих рисунках. Это было некое моральное табу, и нарушитель навсегда потерял бы репутацию в глазах общества.

Для того чтобы он мог удерживаться в вертикальном положении, Рузвельту изготовили специальные стальные протезы, весом около пяти килограммов, после чего он стал долго и терпеливо учиться стоять и ходить с их помощью. И как ни трудно в это поверить, но большинство граждан США так до самой его смерти и не узнали, что все эти годы он был прикован к инвалидной коляске.

Да, о его болезни было всем известно, он этого и не скрывал, как не скрывал того, что был парализован. Но он, не говоря ни слова неправды, сумел убедить всех, кто не был вхож в околоправительственные круги, что ему становится лучше. Он никогда не показывался на публике в инвалидной коляске, выходил либо на костылях (в редких случаях), либо опираясь на сына и кого-нибудь из своего ближайшего окружения. Когда ему надо было произнести длинную речь со сцены, для него устраивалось специальное приспособление, за которое он мог незаметно держаться. Если посмотреть на записи его речей, видно, что он никогда не делает жесты двумя руками одновременно, только одной, да и то изредка.

Фотографировался он редко и в основном сидя в кресле, а на все публичные мероприятия прибывал в лимузине, покидал который только в гараже, чтобы никто не видел, как его выносят. Путешествуя на поезде, особенно во время избирательной кампании, он нередко появлялся перед публикой на задней площадке президентского вагона, где для него тоже была устроена целая система, чтобы можно было стоять без посторонней помощи.

Однако скрывать его истинное состояние удавалось не всегда. Время от времени складывалась такая ситуация, что Рузвельту приходилось показываться в инвалидном кресле при свидетелях. Великий американский актер Грегори Пек вспоминал, как, еще будучи мальчишкой, однажды вместе с толпой других людей ожидал в порту прибытия Рузвельта, чтобы своими глазами увидеть великого президента. В доке было невозможно скрыть истинное состояние дел – Рузвельт никак не мог сам спуститься по шаткому трапу, поэтому, несмотря на толпу народа (пусть и небольшую), его вынесли с корабля и усадили в кресло. Многие зрители, в том числе Пек, были так потрясены, что залились слезами. Но едва только Рузвельт устроился в кресле, улыбнулся и помахал молчащей толпе, как его невероятное обаяние вновь накрыло их с головой. Пек вспоминал, что слезы мгновенно высохли, и он вместе с остальными начал неистово аплодировать президенту, которого после этого полюбил еще больше. Ему казалось, что Рузвельт каждым своим жестом говорил, что с ним все в порядке, не надо расстраиваться, и сила излучаемого им убеждения была такова, что жалость и изумление зрителей сменились восхищением.

Но поскольку Рузвельт не мог показаться каждому избирателю и лично его очаровать, он и дальше предпочитал скрывать истинное состояние своего здоровья. О своей инвалидности он впервые сказал прилюдно только 1 марта 1945 года на Ялтинской конференции, когда до смерти ему оставалось чуть больше месяца…