Текст книги "Мечта"

Автор книги: Екатерина Константинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Екатерина Константинова
Мечта
Повесть

«Это невозможно!» – сказала Причина.

«Это безрассудство!» – заметил Опыт.

«Это бесполезно!» – отрезала Гордость.

«Попробуй…» – шепнула Мечта.

Неизвестный автор

Глава 1
День Рождения

«Долго думая над своей свободой, можно ошибиться в направлении своих мыслей. Идти и падать… Свобода – это стихия выбора. Найти себя, не требовать отдачи от своих дел, но с тем, знать, что в любом направлении ты – прав.

Мне 17 лет, и все мое пространство встревожено тем, что свобода, которой я дорожила, стала пустой и тревожной. Да, мне 17 лет, и у меня все кончено. Я – ничем не отличаюсь от других. Я – серая масса.

Столько прошло с 10 лет. 10. и моя жизнь была раздавлена. В прямом смысле…

…В 10 лет я попала в аварию и у меня отказали ноги. Я с десяти лет инвалид. Когда другие дети, смеясь, играли на улице, я сидела в своем кресле и с балкона видела их. Мне становилось грустно. Мне становилось страшно. Отец ушел от нас, когда я стала инвалидом. Мама боролась за выживание, она продала квартиру в Москве и мы переехали на дачу. Если бы не этот шаг и не помощь родителей моей подруги я бы… Я не хочу жить. Все стало бессмысленно…

Мне 17. Сейчас мой День Рождения. Гости скоро придут. Я все время жду гостей… Они иногда приходят, чаще – нет.

Кто я? Что я? Почему я живу? Для чего мне все это?

Я просила Бога, если он есть, я просила Его чтобы он… Я о смерти думаю всегда. Думаю, когда я умру… Я БУДУ ХОДИТЬ.

А еще я мечтаю… я все время мечтаю…

В 10 лет у меня были иные мечты, мелочи… Но МЕЧТА у меня была одна. Я просто не представляла себя без… льда. Без фигурного катания. Мы с подругой ходили в секцию фигурного катания…

Я бы все отдала, чтобы ходить.

Ладно, дневник, пришли мои гости… Я вернусь к тебе… скоро…

9 ноября 2008 г.»

Люда закрыла тетрадку и сунула ее в стол.

Она отъехала от стола и, развернувшись, направилась из комнаты.

Да, это были гости.

– Привет, Люда! – воскликнула девушка лет семнадцати и подошла поцеловать именинницу. В руке она держала большой букет алых роз.

– Здравствуй, Дарья, – сказала слегка смущенно Людмила.

– Девочки, не торчите в дверях прихожей, идите в комнату, – со смехом в голосе проговорила мама Люды. Темноволосая женщина лет 45. На ней была красная юбка и пиджак того же цвета.

Люда с розами поехала в гостиную, ее подруга замешкалась в прихожей, стала снимать черные сапоги на шпильке и куртку зеленого цвета.

– Долго добиралась, Тамара Андреевна. Электричку задержали, – сказала Дарья матери Люды.

– Хорошо, что приехала! А то Людмиле совсем плохо. Ее душевный настрой меня беспокоит… – ответила ей та.

– Ну проходи, мы с тобой попозже поболтаем, – подмигнула она ей.

Люда положила цветы на диван и подъехала к книжному шкафу. Открыла одну дверцу, взяла книгу.

«Что важно искать в прожитых днях. Потери… невзгоды…»

Люда закрыла глаза…Фура неслась по скользкому асфальту…

– Людмила, что ты читаешь? – прервала ее воспоминания Дарья. Она стояла рядом. Такая красивая и стройная.

– Шекспир «Король Лир», – ответила поспешно Люда и поставила книгу на место. – Места некоторые перечитываю.

Дарья что-то говорила, но Людмила думала о том, что скоро будет за окном снег и пруд в саду замерзнет. Люда заворожено смотрела на стол и перед ее взором…

– Послушай, Людмила, а что ты хандришь? – донеслись до нее сознания слова Дарьи. Люда тряхнула головой и вышла из оцепенения.

– Слушай, помнишь, мы загранку в прошлом году тебе делали?

Она говорила о загранпаспорте, Люда вспомнила.

– Да.

– Через месяц в Афинах будет благотворительный тур по фигурному катанию.

– Да, я слышала, – Люда оживилась, в глазах появился блеск.

… Пустой зал, гладкий, голубоватый лед. Раз… два… три… от бедра…

… Лязг шин фуры по тротуару…

– Давай со мной, – шорох прошлого ушел. Слова Дарьи разбили видение: – Я там тоже буду участвовать.

Дарья часто брала Людмилу на соревнования. Но за границу…

…Лязг шин…

Людмила откатила кресло к столу. Она ничего не сказала в ответ.

* * *

Было темно. Только горела лампада перед иконой «Споручница грешных», освещая небольшой угол, где стоял на коленях монах. Он молился. В кельи было тихо.

«Что нужно в вечности? Какие испытания готовит Господь… Ждать и верить, два незыблемых слова. Мое предчувствие меня не обманывает, должно что-то случиться. Что-то очень скоро…»

Монах тяжело перекрестился.

«Господи, даруй мне терпение, дай мне сил перенести все».

* * *

«Ты все поняла, дрянь. Скоро тебе будет не сладко, дрянь. Радуйся сейчас, я посмеюсь позже». – Дарья прочитала СМС и выключила телефон: «Опять этот бред». – Устало подумала она. Был вечер. На улице накрапывала изморозь. Зима подступала. Тихими ненавязчивыми шагами. Тишина завораживала. Желтый забор окаймляли березы, маленькие тонкие отростки. Они покачивались от ветра.

«Здесь так тихо. В городе суета и толкотня. Хорошо, что Люда сюда перебралась. Здесь хорошо. Эти смс просто угрозы. Но от кого? Я и перезванивать пыталась, и номер проверяла… Зарегистрирован на меня! На меня! Я и вспомнить такое не могу! Глупо и нелепо… Кто же это?… Скоро мое выступление… Хоть бы Люда согласилась со мной поехать. Для нее это будет просто суперская возможность… мир повидать…»

Дарья поежилась.

«Холодно…».

* * *

Люда смотрела в окно. Белые тюли и стекло отгораживало ее от внешнего мира. В комнате было тепло. На письменном столе стояла тарелка с кусочком торта. Остатки от праздника.

Душа рвалась и разбивалась под натиском чувств. Было немножко страшно.

«…Поехать?… Дарья говорит, что я теряю?… Я живу снами и грезами. Прошлым… Нет у меня настоящего, только муть. Чего мне ждать от настоящего?… Скоро зима… холода неизбежно подступают… скоро пруд застынет, а я буду сидеть и смотреть на замершую его воду… надоело… Дарья говорит там будет много интересного…Моя жизнь – бесцветное кино… Что я теряю…»

Люда отъехала от окна и посмотрела на свой маленький телевизор. На нем стояла фотка в рамке. Она с плюшевой игрушкой медвежонком, мама и Дарья.

– Что делаешь, дочка? – вошла Тамара Андреевна.

– Да… так… думаю – люда развернулась с коляской в ее сторону. – Дарья с ночевкой?

– Думаю, что да. Я совсем забыла у нее спросить.

– Мам, а если я соглашусь? Ну… – Люда замялась: – Поехать с Дарьей?

– Дочка, если ты только хочешь…

Глава 2
В Москве

…02 декабря 2008 г.

«– Что тебя волнует, дочка?

– Я не смогу кататься! Я не смогу… кататься… я…»

Людмила открыла глаза. Сны… они как реальность, как раны ее души…

Она с мамой переехали в Москву, они остановились в квартире родителей Дарьи. Через неделю будет перелет в Афины. А пока она готовила себя к этому решительному шагу. Шагу, который должен как-то разворошить ее жизнь. Да, она бывала прежде на соревнованиях, но теперь… будет другая страна, другое все…

Она уже переживала за подругу. В 17 лет Дарья достигла определенного пьедестала, две золотые медали на Чемпионате Мира и являлась эталоном женственности для девочек, девушек, женщин.

Дарья любила Люду, они были как сестры. Людмила ценила заботу подруги и ее семьи. Ведь тогда девять лет назад…

Было девять утра. Людмила приподнялась на кровати. Она спала в пижаме канареечного цвета. Она посмотрела на часы, которые висели на стене над ней. Было 8 часов утра. Еще все спали. Людмила привыкла рано вставать. Она легла и накрылась с головой. Скоро проснётся мама и поможет ей одеться.

Она думала. Вообще-то, девушкам ее возраста свойственно думать… о всякой чепухе. Моде, погоде, косметики, мальчиках…

Люда думала о книгах, о погоде она тоже думала, о моде реже. О косметике вообще не думала, а о… она только смеялась над этими мыслями. Не то, что они ее не интересовали, скорее они не интересовались ею… Поэтому, только книги…

«Трудно думать о том, что скоро будет. Трудно о прошлом…»

Мысли, их не остановить. Депрессия? Она не терпела это слово. Она существовала, а не жила. Когда боль захлестывала ее, боль от душевных прорех, она брала книгу и уходила в забытье. Она – калека. Она беспомощна. Ее родные и близкие люди знали это. Но они – живые… рядом с ней они умирали, они становились рядом с ней как призраки своего бытия. Она видела это. Ее мать молилась. Люда видела, как исступленно она молилась.

… Она не выносила эту боль… душевную боль о тех, кто рядом с ней.

Отец? Он бросил их, он отступил. Это – рана – потеря. Он для нее мертв. Она не могла оправдать его. Жаль, что он не знал об этом.

Боль…

Люда открыла глаза. Сняла с лица одеяло.

«Скоро придет мама… Я…». Дверь в комнату открылась. На цыпочках вошла Дарья. На ней был в анимационных рисунках байковый халат.

– Привет. – Сказала Люда, она не улыбнулась, она редко улыбалась.

– Ой, ты не спишь, – воскликнула подруга и села на ковер рядом с диваном: – Давай сегодня погуляем в парке.

– У тебя же тренировка.

– Сегодня я пойду к вечеру. Неужели же я ради подруги не могу ее перенести!

– Девочки, о чем вы секретничайте, – в дверном проеме появилась голова Тамары Андреевны.

* * *

Дарья жила на Чистых прудах.

Длинный парк, с прудом и лавочками. Куча народу. Люда не боялась многолюдности, ей наоборот все было интересно. Она любила общаться. Люди не докучали ей.

В парке сегодня было не много народу. Было спокойно. Шума от транспорта не было слышно. Пруд замерз, и его гладь была запорошена снегом.

Дарья катила Люду, и они обсуждали накануне посмотренный фильм.

Все в прошлом. Даже настоящее. Есть ли какая-то выгода от бега? От суеты мира. В парке было хорошо. Люда всегда думала, что все, что с ней происходит, всего лишь еще один взмах крыла действительности. Смуту в душе успокаивал голос Дарьи. Только она знала, что так непросто дается каждый миг, каждый удар сердца. Ждать… чего?

Дарья рассказывала про свои выступления, про свои какие-то житейские проблемы. Люда подымала ей настроение! Люда поднимала! Да, это все только теребило ее раны, но в этом сладость от бытия. Почему они до сих пор вместе? Почему подруги? Этот вопрос мучил СМИ, этот вопрос мучил и их самих. Люда знала, что это от того что, прошлое сильней настоящего. Прошлое? У него даже есть имя… название… наименование… Это – боль.

– Люда, смотри, двое за ручку идут. Смотри, – шепнула на ухо ей Дарья. – Он старше ее, а она просто…

– Глупости! – воскликнула вдруг Люда. – Это наверное ее отец!

– Бред, Люда, – Дарья катила ее мимо. – Это точно пара!

– Глупости!

– Тебе 17 и ты не видишь очевидного! Мир деградирует! – констатировала Дарья.

– Глупости! Это не мир деградирует, это мы сходим с ума!

Дарья захихикала:

– Нет ты только посмотри, – она оглянулась. – Они целуются. Пф…

– Хватит! Давай кати меня домой! Я устала!

– Ты просто устарела для этого мира. И я тоже, – со смехом добавила Дарья. Развернула ее, и они поехали до дому.

Впереди шла парочка: пожилой мужчина и молодая красотка.

* * *

Монах Анисим сидел на самодельном табурете и медленно перебирал четки. Мысли отпускали его с каждым камешком четок. Иисусова молитва помогала ему очистить голову от суетных мыслей. Он сидел перед своей кельей, выдолбленной в скале. Это была пещера с одной лежанкой, столом и иконой Божьей Матери, около которой всегда теплилась лампада.

На улице было прохладно. Анисим был в черной рясе, на голове черный клобук. Черные волосы были стянуты резинкой, небольшая бородка, густые, свисающие до подбородка черные усы. Он редко выходил на люди. Обычно это было раз в неделю. Он спускался вниз по каменистой тропе. Шел к пристани. Молча обходил кромку моря и шел опять к себе наверх в келью.

Было тихо и спокойно, только ветрено. От его кельи открывался вид на море, с права виднелись внизу кельи других монахов. Храмы.

Каменистое место.

Анисим погрузился в себя. Молитва благотворно раздавалась по его телу. Серые глаза смотрели в даль со спокойствием.

Он остановился. Посмотрел на свои руки. Перебирая четки, встал и пошел обратно в келью.

«Что ты готовишь для меня, Господи? Неисповедимы твои пути! Дай мне Сил вынести все, ниспосланное Тобою!»

Он подошел к столу. Скоро придёт послушник и принесет нехитрую пищу. Анисим посмотрел на образ Богородицы и стал молиться.

Он монах – это его путь. Его судьба.

* * *

«С чего начать… я в Москве… снова. Дарья сейчас на тренировке. Мама на кухне болтает с тетей Варей, мамой Дарьи. Она домохозяйка. Михаил Вячеславович, отец Дарьи, на сложных переговорах. Я… одна… пишу… Знаешь, дневник, мне сейчас хорошо (я вру). Я думаю над многим… гуляли утром с Дарьей по парку, болтали. Едем в Афины через неделю. Все уже приготовлено к этому.

Решать? Что нужно, чтобы решить главную истину для себя? Одиночество и беглый взгляд по настоящему. Думать над своими мыслями, над своими поступками. Держать себя хуже всех. Это ли решать? Выход есть, он ясен и прост. Он ярче звезд небесных. Быть любимой и любить. Но это – мираж. Все проходит мимо меня. Я не могу ни танцевать, ни целоваться. Я одна и это одиночество в гармонии с собой. Я не могу остановить свои мысли, слова кружат мою голову. Как тяжело нести ту ношу, которую я несу. В этом ли истина? Открыть для себя забытое и жить им, мусолить его. Я – никчемное существо. Я – никто и это поражает. Нет будущего. Нет настоящего. Я в прошлом. Хватит мечтать, моя голова! Что хорошего от грез. Вот я танцую, делаю тулуп. Вот я скольжу… и лед блестит подо мной. Я – хожу!!! – мечты… все суета… Ладно, дневник, пойду почитаю… книгу Пауло Коэльо «Вероника решает умереть». Глупая я…»

* * *

– Действительно ли это хорошая идея… поездка Люды? – спросила тетя Варя, Варвара Семеновна, маму Люды. Они сидели на кухне и пили чай с тортиком.

– Думаю, что да… ей нужно развеяться, – ответила мама Людмилы.

– А не повредит ли ей это? Не вгонит ли опять в депрессию?

– Думаю, хуже не будет, – растянула фразу Тамара Андреевна. – Варвара, моя дочь грезит льдом. К тому же… мир повидает. Смена климата благотворно влияет на психику. Так сказал ее врач.

– Не всегда. Она же домовый ребенок.

– Да. Но жилка к приключениям присутствует, – Тамара Андреевна отломила чайной ложкой кусочек торта.

– Дай бог! Я беспокоюсь еще за Дарью. Ее психика сейчас напряжена. Это конечно не первые соревнования, но на кону столько! Знаете она уже решила, если займёт одно из трех мест, то отдаст выигранное на благотворительность… в помощь детям-инвалидам, – тетя Варя отпила чаю. – Тяжело ей.

– Дарья у нас умничка, она своего добьется, – регламентировала Тамара Андреевна.

Кухня, где они разговаривали, была обставлена по последнему слову техники. Кричащий красный и фиолетовый там профилировали. Стол был красный на фиолетовых ножках.

Женщины пили чай и продолжали свою беседу…

Глава 3
Девушка всегда права, даже если ошибается!

 
Что мы ищем в суете?
Средь исхоженных троп?
Только боль как соль в воде,
И немой урок.
Надо сердце отпустить.
Пусть летит к тебе.
Я согласна свободной быть.
… Эти строки в пустоте…
 

Жизнь… что мы знаем о ней? Куча событий и мало веры. Знаете, стремиться и падать – это так жизненно…

Дарья смотрела в окно иллюминатора и жевала резинку. Люда спала рядом в соседнем кресле. Ее мама и тренер Дарьи сидели впереди на два сидения. Они летели в Афины. На душе у Дарьи было не плохо. Она была внутренне расслаблена. Никакие дурные послания не могут поколебать ее решимость к победе…

* * *

– Все понял? – женский голос в трубке.

– Да, – не русский акцент.

– Мне нужно ее обезоружить. Эту гадину. Это будет для нее удар!

– Я все понял. Деньги заплачены. Все будет в лучшем виде.

– Надеюсь. Иначе мой отец тебя достанет! Чао!

Пошли гудки в трубке. Румын положил мобильник в карман джинс. Он сидел в кафе. Напротив сидела пожилая пара и что-то говорили друг другу. Он отпил горячий кофе.

В Солониках погода была влажная. Накрапывал дождь. Но было сравнительно тепло. 16 по Цельсию. Румын пил кофе и думал, что жизнь – чертовски удивительная штука! Два года назад он возглавлял банду террористов, его затея провалилась, он еле успел скрыться. Сегодня он возглавляет тоже группировку. Но теперь он не рискует сам. Это своего рода агентство. К нему обращаются только те, кто имеет возможность оплатить его услуги. А они стоят очень дорого. Румын открыл пачку сигарет. Достал одну и закурил.

Жизнь чертовски удивительная штука!

* * *

«Знаешь, я давно думал, почему все так быстротечно, почему мы мчимся во весь опор по дороге к своей мечте к своей истине. Мы – люди. Мы не рабы, мы все путники-странники. Искать свою стезю, свое предназначение. Ты ее нашел. Я пока в поиске. Кто знает, брат, что меня ждет. Отец опять купил табакерки, говорит «ходовой товар». Возможно, я скоро перееду в Афины, открою там свою лавку. Меня держит только сыновний долг. Отец хочет, ты знаешь, мне передать эту лавку. Он уже стар. Он все время это повторяет. Это стало его лозунгом. С мамой все хорошо. Она недавно ткала ковер. Говорит, устала, но ей это нравиться. Ты ее знаешь. Спина у нее побаливает временами. Врач назначил втирания какой-то мази. Она как и отец много работает. Читал книгу, принес один из покупателей. Некий Пауло Коэлье «Вероника решает умереть». Интересный смысл в этой книженции. Ладно, братуха, мне надо заказ отнести. Как твое ничего? Напиши. Мать очень ждет твоих писем».

Анисим прочитал письмо, которое принес послушник. Достал листок бумаги и стал писать быстро мелким почерком.

«Дорогой брат, Иннокентий. Получил твое письмо. Передай маме, чтобы не волновалась. Думаю, на следующей неделе вас навещу. Настоятель храма, к которому я прикреплен, поручил мне одно дело. Прошу ваших молитв».

Письмо он отдаст вечером, когда послушник принесет скромный ужин. Что-то кольнуло в его сердце. Анисим задумался. Он что-то предчувствовал. Неясные, смутные мысли стали возникать перед его взором. Он встал на колени и стал горячо молиться перед иконой Божьей Матери.

* * *

В городе было душно. Вокруг царил какой-то свой собственный хаос. Так наверное со всеми городами. Жители привыкают к этому темпу, и гости сначала чураются всего, но потом осваиваются и берут тот же бессмысленный темп.

Люда смотрела в окна и думала, что все закономерно, все так, как должно быть. Иллюзия времени, суматоха дней…

Дарья распаковывала вещи, они были вдвоем в комнате, мама Людмилы в соседней.

Все начиналось, брало свой темп. Новые воспоминания, новые дни и… старое прошлое…

Люда думала о том, что ее ждет, о том, что будет. Прошлое томилось в ее сердце и ждало. Ждало новых моментов, что бы раскрыть себя.

Было тяжело понять, что все скоротечно. Но в этом и спасение от всех мыслей, которые тоже покидают разум, когда думаешь о том, что не возможно забыть.

Люда смотрела на улицу. Из окна открывался вид на бассейн, около которого были люди. Прямо под окном росла пальма. Солнце светило низко, близился закат. Люда откатила кресло и поехала к шкафу, в который укладывала вещи Дарья. На Дарьи был синий в цветочках сарафан, Люда была одета в оранжевые шорты и белую майку с двумя красными сердечками на ней.

– Даш? Какие планы на сегодня?

Дарья улыбнулась:

– Купаться! Определенно купаться!

* * *

«Девушка всегда права, даже если и ошибается! Это кредо любого знакомства!»

Иннокентий встал со стула и поставил его ближе к столу. Он был красивый сноровистый парень лет 25. Он был на половину греком по отцу и русским по матери. Он знал три языка и отлично разбирался в своем деле. Он работал в лавке с отцом. Продавали кучу разной мелочи, в том числе и религиозного содержания. Конечно, у него была девушка. Но официально закрепить отношения он не собирался. Что-то подсказывало ему, что это не ОНА. Его девушка была гречанка, ее семья спала и видела, как выдать ее замуж. Иннокентий им нравился, они одобряли их отношения… но медлительность его, их настораживала.

Иннокентий достал из ящика стола книгу учета товара и стал ее просматривать. Ему 25 и ничего не происходило в его жизни… монотонность, вызубренность… всего…

В небольшое помещение, кряхтя, вошел его отец, на нем был серый потертый фартук.

– Как дела, сын? – спросил он.

– Навар сегодня невелик, отец.

– Конечно, лавка напротив более привлекательно выглядит, – буркнул тот и взял с прилавка маленький кувшин.

– Рекламы нужно больше! – посмотрел донышко. – Ну сколько сегодня?

– Всего 20 Евро.

– Н… да…не густо… а что купили?

– Часы.

– Ясно, сынок, пойдем домой. На сегодня хватит. Гликерия тебя уже заждалась. Иннокентий сложил деньги в шкатулку и отдал отцу.

Гликерия была его девушкой.

«Сейчас восемь вечера успею смотаться в Афины встретить Гликерию. У нее сегодня дневная смена. Работать официанткой ее пристрастие. Работу найти нелегко. Ладно, попробую успеть к концу ее смены. Часа четыре займет на поезде… ладно, разберемся…»

* * *

Величественный особняк King George II Palace расположен в самом центре Афин. Этот отель получил свое название в честь именитого гостя короля Георга II. Отель со всеми удобствами для самых взыскательных гостей.

Люда ее мама и Дарья сняли Junior Suite Park View (42 кв. м) состоящий из спальни, гостиной, ванной комнаты, выходящий окнами на здание Парламента и площадь Конституции.

Здесь был даже декоративный камин.

Люда сидела у камина и читала проспект по отелю.

«В отеле King George II работает Оздоровительный Центр Spa Palace, включающий крытый бассейн, джакузи, сауну, турецкую баню, тренажерный зал, салон красоты, кабинет маникюра и педикюра, а также процедурные кабинеты, предлагающие большой выбор услуг по уходу за лицом и телом с использованием натуральной продукции линий Payot и Ioli. Элегантный ресторан Tudor Hall на 7 этаже популярен среди политиков, бизнесменов и мировых знаменитостей: величественные колонны, огромный стеклянный купол, сверкающие хрустальные люстры, просторная терраса с потрясающим видом на Акрополь, а также изысканное меню для гурманов, представляющее деликатесы греческой и французской кухонь».

– Ничего себе!!!

Люда посмотрела на часы на камине. 20:20. Мама Людмилы в гостиной смотрела местное ТВ. Дарья отдыхала на кровати. Люда поехала к маме.

– Мамка! Давай в ресторан сходим!

– Люда, что ты меня так пугаешь! – подпрыгнула Тамара Андреевна. – Давай. Только я сериал местный посмотрю.

– Так ведь не понятно же?!

– Это неважно, можно и по сюжету догадаться, – буркнула Тамара Андреевна.

Людмила подкатила свое кресло к телевизору и загородила его собой.

– Ну, мамочка… – умоляюще взглянула на нее она.

Тамара Андреевна скрестила руки на груди:

– Ладно. Что будешь с тобою делать, пошли.