Текст книги "Семьсот километров любви"

Автор книги: Екатерина Дибривская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Боже, это так неловко! Прости, сейчас я соберусь и уеду в гостиницу. Ты должен был сказать ещё вчера, я бы уехала сразу!

Он обхватывает моё лицо руками и прижимается лбом к моему.

– Арин, моя бывшая жена недавно родила дочку. Ночью у малышки поднялась температура, им пришлось уехать в больницу, а Олег, муж Марины, в отъезде. Я поехал и забрал пацанов. Они знают, что ты у меня в гостях. Всё в порядке. Наши планы не меняются. Мы поедем гулять. Просто мои дети присоединяются к нам. Это на несколько часов, пока Олег не вернётся домой. Вечер и ночь останутся нашими.

Я смущена. И он чувствует это. Целует меня мягко, нежно, невесомо. А потом углубляет поцелуй. Отстраняется, стоит мне лишь расслабиться. Лихо улыбается мне.

– Конечно, у меня были несколько другие планы, – как бы невзначай проводит рукой по моей груди. – Тем слаще будет ожидание…

Он сжимает сосок двумя пальцами и прикрывает глаза.

– Мне правда неудобно, Игорь, – разрываю я этот возбуждающий момент. – Думаю, мне стоит вернуться в гостиницу. Если ты освободишься, то мы можем встретиться вечером. Если нет, ничего страшного. Я всё понимаю, ты проведёшь время с детьми, и я не должна вам мешать.

– Арин, мы заберём твои вещи и погуляем. Все вместе. А к вечеру я что-нибудь придумаю. Не думай, что ты как-то можешь помешать мне общаться с сыновьями, когда это совсем не так, ладно?

Я не думаю, что это хороший план. Я знаю, что должна настоять и уехать одна, чтобы он спокойно занимался своими детьми, но просто киваю мужчине. Киваю и почти проклинаю себя за это.

Перед завтраком я знакомлюсь с Никитой, старшим сыном Игоря. Этот мальчик тоже похож на отца. Высокий симпатичный подросток. Он мажет по мне любопытным взглядом и возвращается к игре в своём планшете.

Я не обязана ему нравиться. Более того, я не хотела, чтобы его дети или близкие столкнулись со мной, случайной «подружкой на ночь» Игоря; предоставь он мне выбор, я бы предпочла избежать этого. Но выбора он мне не оставил.

Проходя мимо, бросаю взгляд на экран и улыбаюсь. Я знаю эту игру. Мне кажется, любой родитель её знает.

– Сколько у тебя пэтов, Никита? – спрашиваю у парня. – Есть легендарные?

Игорь внимательно смотрит на меня, а потом переводит взгляд на сына. Тот отрывает голову от экрана и улыбается мне.

– Пять обычных, три ультра-рарных, один легендарный Кицунэ.

– Прикольно, – улыбаюсь в ответ, прищуриваясь. – Донатишь?

– А вы? – прищуривается он в ответ.

– Ага, – широко улыбаюсь парню. – Моя… – запинаюсь и улыбка на мгновение гаснет, но я беру себя в руки и продолжаю, – дочь недавно получила Ти-Рэкса, но мечтает о Кицунэ. Мы периодически вбрасываем и пытаем удачу.

– Класс! Арин, какой у неё ник? Добавлю в друзья. Я могу подарить ей своего Кицунэ, всё равно ищу Злого Единорога.

Он протягивает мне планшет, и я быстро нахожу среди пользователей свою дочь.

– Ого! Она неслабо прокачена!

– Да, это точно, – смеюсь я, но вздрагиваю и напрягаюсь, потому что Игорь притягивает меня к себе.

– Всё, ребята, – говорит он своим сыновьям, – пора завтракать. Уверен, Арина Сергеевна уже проголодалась, а вы, гаврики, можете бесконечно сидеть в играх и питаться святым духом.

Его мальчики уходят в кухню, а он разворачивает меня и целует. Этот поцелуй другой. Почти целомудренный. Не разжигает страстного огня между нами, но пугает меня куда больше.

– Пойдём, Арин. Я сварил тебе кофе, стынет.

Пока мы едим, Игорь спорит с сыновьями, куда лучше меня отвезти, что интересного мне показать, где меня выгулять. Не понимаю, зачем он всё усложняет? Зачем делает таким личным? Зачем показывает детям характер наших отношений?

Отношений, которых нет и не может быть.

Я выкраиваю минутку и спрашиваю напрямую.

– Почему ты не разбудил меня, когда поехал за детьми?

– Ты так сладко спала, что я просто не мог, – усмехается он. – Это было бы настоящим преступлением.

– Ты должен был отправить меня в гостиницу. Сомневаюсь, что ты показываешь детям всех случайных женщин, Игорь.

– Дело уже сделано, Арин, – говорит, пытаясь сохранить серьёзное лицо, но задорная улыбка всё-таки прорывается. – И я был прав, ты нравишься моим детям.

– Ты должен был спросить…

– Чтобы ты сразу отказалась? Чтобы сказала, что это – слишком личное? Я ждал тебя три недели, Арин. Поверь, последнее, чего я хочу, так это потерять целый день в твоей компании из-за сложившейся ситуации.

– Игорь, я же могу больше никогда не приехать! Не стоило впутывать в это детей. – пытаюсь достучаться до него. – Серьёзно. Я и сейчас не должна была приезжать. Просто не смогла удержаться.

– Ты, конечно, можешь и не приезжать, но ведь хочешь совсем не этого. И я хочу. – Игорь упрямо притягивает меня к себе и быстро целует. – Ты, главное, помни, Арин: я буду ждать тебя. А когда мне надоест тебя ждать, я приеду и возьму тебя сам.

– Ты не можешь вторгаться в мою частную жизнь, – слабо сопротивляюсь, чувствуя себя побеждённой.

– Могу, Арин. И буду. Потому что я уже в твоей жизни. А ты – в моей. И никуда нам от этого не деться.

Это весьма сомнительное заявление, но он умеет убеждать. Вероятно, мой рассудок помутился, но я улыбаюсь мужчине, сияя, как новогодняя ёлка.

Безнадёжно. Заведомо провально. Отношения двух незнакомцев. На расстоянии семисот километров. С багажом прошлого. Без перспектив на будущее. Полный провал!

– Будет тяжело, Арин. – Снова читает мои беспокойные мысли мужчина. – Очень тяжело. Невыносимо. Но я просто не могу позволить тебе отказаться от этой затеи. Думай, что хочешь, но я хочу тебя. Тебя, Арин.

Не знаю, почему, но я киваю, безропотно принимая его позицию.

Хотя…

Знаю, но не хочу признавать, даже мысленно. Не хочу называть это чувство на букву «л».

14. Питер

Из гостиницы Арина Сергеевна выходит в джинсовом сарафане, рваной футболке и кедах. В ней снова нет ничего от роковой обольстительницы. Перед нами скорее молодая девчонка, чем мать десятилетнего ребёнка.

Я подхватываю её рюкзак и укладываю в багажнике, помогаю ей разместиться на переднем пассажирском и не могу сдержаться, чтобы не погладить её бедро вдоль короткой джинсовой ткани.

– Ты ошеломительно прекрасна! – шепчу ей в ухо, пробегаюсь языком по мочке и пристёгиваю ремень безопасности.

Она тиха всю дорогу. Я знаю, что ей не нравятся условия, в которые я её поставил. Знаю, что, в большей степени, поступил некрасиво, когда не оставил ей выбора. И знаю, что она права. Но я хочу, чтобы она ошибалась.

Хочу её. Это неизбежно. Знаю свой упёртый характер. Всегда получаю то, чего хочу. Поэтому не оставляю ей выбора. Поэтому беру нахрапом. Сотру все сомнения. Мы справимся. Арина Сергеевна будет моей, потому что хочу я именно её. А она хочет меня. Иначе не вернулась бы. В этом я точно убеждён.

Я неспешно держу маршрут по Приморскому шоссе. Поначалу Арина напряжённо прислушивается к происходящему в салоне, но потом – всё больше смотрит на синеющую гладь залива, периодически появляющуюся с моей стороны, перехватывает мои взгляды и расслабляется. Отпускает тревоги, сковывающие её. И пусть до полного умиротворения далеко, но первый шаг уже сделан.

– Пап, я пить хочу, – подаёт голос Мишка.

– У тебя есть вода.

– Я не могу открыть.

– Попроси Никитоса.

– Он спит, пап.

– Давай, я открою, – говорит Арина, поворачивается и берёт у моего сына бутылку.

Крутит в руках, но крышка не поддаётся. Девушка вздыхает. Какая же она маленькая и хрупкая! Даже со своими растяжками и целлюлитом.

Усмехаюсь, а ведь я так и не обнаружил на её теле ни того, ни другого. Какой невнимательный!

– Что? – сердито спрашивает она. – Я не виновата, что они так припаяли этот пластик!

– Не виновата, – улыбаюсь ей, – сейчас остановимся на заправке, и я открою.

В Приморске Арина долго рассматривает кирху – протестантский храм Марии Магдалены, а ныне – Краеведческий музей. Она томно вздыхает и жмурится от удовольствия.

Мишка ошалело носится вокруг неё, запуская свой пенопластовый самолёт. Иногда они с Ариной перебрасываются фразами и улыбаются, довольные друг другом.

Никита садится в тени дерева и погружается в виртуальный мир, но его взгляд тоже периодически возвращается к этой женщине, которая сумела подобрать ключик к моему двенадцатилетнему сыну, ничего для этого не делая, просто проходя мимо. Пара фраз, не имеющих для меня особого смысла, и он безоговорочно принял Арину.

А сам я наблюдаю за ней и думаю.

Думаю, в частности, о том, как всё странно происходит в этой жизни. Меня абсолютно устраивало размеренное течение моей. Я давно привык жить между двумя городами, периодически навещать мать, детей и Марину, снимать сексуальное напряжение по возможности пару раз в неделю и не страдать всякой хернёй.

И зачем, спрашивается, создавать сложности на пустом месте? Зачем мне нужны отношения, тем более, отношения на расстоянии? И что это будут за отношения? Безумный, горячий и страстный секс?

Она права. Я никогда не знакомил детей с кем бы то ни было. Я никогда не звал Софию на праздники, никогда не сводил две параллели своей жизни в общих точках соприкосновения.

Так почему, спрашивается, я даже на мгновение не задумался, что мне делать с гостьей, которая спала в моей футболке в моей спальне? Она задрожала и забавно сморщила нос, когда я разомкнул объятия и вылез из постели, чтобы ответить на звонок, стараясь не разбудить её. Почему я лишь укутал её в одеяло и даже не задумался о том, чтобы отправить её в гостиницу перед приездом детей?

Что ж, вынужден признать, три недели душевных терзаний и бесконечного потока мыслей о моём неуёмном желании обладать этой женщиной сделали своё дело. Я окончательно свихнулся. Сошёл с ума. Это очевидно.

Потому что я подхожу к сыну, сажаю Мишку на плечи, подхватываю Аринину руку и переплетаю наши пальцы.

– Никитос, идём до Каменного пирса, – кричу старшему сыну и обращаюсь к своей воплотившейся фантазии. – Идём, Арин, тебе там очень понравится.

Веду её по зелёной живописной аллее в сторону залива, прошу Никиту сделать несколько снимков, сам фотографирую своих детей и Арину и чертовски не хочу, чтобы этот день заканчивался.

Для обеда мы, посовещавшись, выбираем уютный итальянский ресторанчик. Пока ждём свои блюда, мой старший сын снова уходит с головой в свою игру. Мы с Ариной сидим рядом, дети – напротив. Ожидая заказ, я поглаживаю под столом её ногу. Пробегаюсь пальцами от колена вверх, замираю на границе джинсовой ткани, медленно возвращаюсь обратно.

Арина игриво смотрит на меня, прикусив нижнюю губу. Мне хочется поцеловать её. Но только я тянусь для осуществления этого правильного желания, как в игре Никитоса раздаётся звоночек, и он отвечает на него.

– Эм, привет? – слышится тихий голос. – Ты правда просто так хочешь подарить мне Кицунэ?

Арина бросает изумлённый взгляд на моего сына.

– Катя? – вырывается у неё, но она тут же закрывает рот руками.

Моя забавная Арина Сергеевна, словно застигнутая на месте преступления, смотрит по сторонам, планируя свой побег. Я беру её за руку и прячу под столом, поглаживая ладонь девушки большим пальцем.

– Мама? – взвизгивает голос из игры.

Арина краснеет, неожиданно крепко сжимает мои пальцы. Неожиданно, мне очень приятно, что она ищет и находит поддержку во мне.

– Привет, Катюша, – после небольшой заминки говорит она. – Кажется, мечты сбываются, да?

Девочка смеётся. Её смех очень похож на смех самой Арины.

– Я не знаю, откуда у тебя, мама, Кицунэ и этот аккаунт, но если это правда, то я… Мам, да я английский на год вперёд сделаю за остаток каникул!

Я не могу сдержать смешок. Интересно, как она поступит? Я бы воспользовался ситуацией. Непременно. Такие обещания не должны звучать вхолостую.

– Нет, Катюша, – вздыхает Арина, думая, очевидно, о том же, о чём и я. – Я не имею к этому никакого отношения. Просто я… здесь в гостях… у друга, Катюша, а его сын Никита тоже играет. Так что, думаю, будет уместно, если ты поблагодаришь именно его.

– Хорошо, мам. Созвонимся попозже?

– Конечно, Катюш. Я позвоню тебе.

Арина так же внезапно расслабляется и отпускает мою руку.

– Эм… Никита? Привет, я – Катя, дочь Арины. Если ты серьёзно отдашь мне Кицунэ, скажи, чего хочешь ты? Я найду, знаю, где спросить…

Дети погружаются в странный разговор. Я не понимаю практически ни слова, зато Арина кивает, прислушиваясь, пока её не отвлекает Мишка.

– Тётя Арина Сергеевна, а ты познакомишь меня со своей дочкой? А то Никита с ней подружился, а я-то нет! Так нечестно!

Девушка бросает на меня быстрый взгляд, раздумывая над ответом. Я довольно ухмыляюсь, пока притягиваю её к себе. Исполняю то, чего давно хотел – целую эту странную девицу. Она смущается, но не пытается отпрянуть.

– Вот так действуют Щедрины, Арина Сергеевна, – шепчу ей в губы. – Берут и захватывают то, что считают своим.

– Я уже поняла, Игорь, – вздыхает она с напускной строгостью. – С тобой одним, уверена, я бы смогла совладать. Но целых три Щедрина – это слишком тяжёлая артиллерия против моих сил.

– Сдавайся, Арина Сергеевна, – опаляю дыханием её ухо, кусаю мочку, заигрываю языком с её серёжкой. – Как ты понимаешь, другого выбора у тебя просто нет.

Мне нравится, как она принимает поражение: с достоинством расправляет плечи, улыбается, берёт меня за руку, целует в уголок губ.

– Конечно, Миша, – отвечает она моему сыну, – скоро я познакомлю тебя со своей дочкой.

15. Питер

После обеда мы прогуливаемся по берегу Финского залива. Неугомонная Арина скачет по булыжникам вместе с Мишкой. Иногда я вынужден напоминать себе, что Арина Сергеевна – не ребёнок, а взрослая женщина. Уж больно тянет меня снять её с очередного прибрежного камня и отшлёпать, чтобы вела себя аккуратнее.

Но девушка ведёт себя осторожно, ступает бережно, с особой внимательностью придерживает моего младшего сына – всё-таки материнский инстинкт проявляется в самом малом. Даже мне, родному отцу, спокойно за сына. Знаю, что он в очень надёжных руках. Просто чувствую это.

– Пап, – тянет Никита, догоняя меня, – надеюсь, ты не облажаешься с Ариной? Она классная! И дочка у неё крутая, знаешь, как гамает? Огонь-девчонка.

– И что же, по твоему экспертному мнению, я должен непременно налажать? – с усмешкой спрашиваю у сына.

Дожил! Мой подросток-сын даёт советы в отношениях с женщинами!

– Пап, а то я не знаю, какой ты, – ухмыляется сын. – Мама всегда переживает, что ты не удержишь своё счастье просто потому, что боишься чувств. Сам посуди, у мамы Олег есть, а у тебя? Ты же впервые знакомишь нас с кем-то.

– Напомни, сынок, сколько тебе лет?

– Скоро тринадцать, пап, но это не столь важно.

– А я думаю, что очень важно, – отчего-то горько мне от этой беседы. – Я вас всегда берёг, с кем попало не знакомил. Это не значит, что было не с кем…

– Но познакомил нас именно с Ариной, – возражает сын. – Она тебе нравится, да?

– Мы слишком мало для этого знакомы. Это же не работает таким образом!

– Пап, да это именно так и работает. Вот я посмотрел на фотографии Катьки, поговорил с ней и сразу понял – мне она нравится. Хорошая девчонка, интересы общие у нас есть, с ней здорово поболтать, она симпотная, кстати, ты видел её?

– Нет, – качаю головой, кажется, теряя суть разговора.

Мой сын влюбился? В дочку Арины? Серьёзно?

– Она очень на Арину похожа, а Арина… – он сдержанно смеётся, – ты и сам знаешь, какая у тебя Арина.

– Какая?

– Красивая, пап. Вот и Катя вырастет настоящей красавицей.

– Ты в неё влюбился? – не выдерживаю я.

– Пап, ну ты чего? Она мне понравилась. Возможно, я смог бы в неё влюбиться через некоторое время. Понимаешь? Я не боюсь этого. А ты? Арина тебе нравится, это понятно. Но ты готов влюбиться в неё?

Почему-то некстати вспоминается наше самое первое утро. «Обещай, что не влюбишься в меня». «Я тоже обещаю не влюбляться в тебя, Игорь».

– Я не верю в любовь, – на автомате отвечаю сыну.

– Вот, что и требовалось доказать, пап. Ты облажаешься. Считай, что ты своими руками разрушишь не только свои отношения, но и мои.

Он укоризненно качает головой и бежит прочь от меня. Догоняет Арину и своего брата и идёт с ними. Помогает то ей, то Мишке, они весело смеются втроём.

Мишка показывает что-то Арине и тянет её за руку. Огромный булыжник лежит сантиметрах в шестидесяти от кромки воды. Арина сбрасывает кеды, пробует босыми ногами воду и визжит от холода. С моих губ не сходит улыбка, когда она тащит Мишку на этот булыжник, забирается на него сама, и, вот, они стоят рядом. Мой младший сын и женщина, которая крепко сжимает его в своих объятиях, боясь, что он не устоит и свалится в воду.

Я подхожу к Никите. Старший сын делает несколько снимков.

– Всё, спускаемся, – говорит Арина и соскальзывает с камня в воду.

Возвращает Мишку на сушу, полощет ступни в воде и решает, как лучше поступить, чтобы не запачкать ноги.

Я подхватываю её кеды, а потом и саму девушку подхватываю на руки.

– Сейчас высохнут, Арин, – улыбаюсь ей в лицо.

Мои мальчики уходят вперёд, а я неторопливо иду с ней позади.

– Помнишь, Арин, – решаюсь я, – однажды ты взяла с меня обещание?

– Помню, – серьёзно отвечает она.

– Кажется, я скоро нарушу его, Арин.

В её глазах скапливаются слёзы, но она улыбается мне.

– Не надо, Игорь. В конце концов ты пожалеешь об этом.

– А ты? – смотрю внимательно, силясь понять, какая загадка скрывается в этой восхитительной женщине.

– А я – уже, – шепчет она и краснеет.

– Уже пожалела? – от неожиданности я останавливаюсь.

Неприятно признаваться даже самому себе, но слышать это её заявление мне мучительно больно.

– Что? – до неё доходит смысл моего вопроса, и она краснеет ещё больше. – Нет, конечно, нет! Я никогда не пожалею. Не сомневайся.

А до меня доходит смысл её ответа. «Уже».

Она уже нарушила обещание.

Она уже влюбилась в меня.

Думаю, именно в этот момент я должен бы включить все защитные функции: вот она, влюблённая женщина на моих руках, в меня влюблённая, а значит, заведомо посягающая на неприкосновенность уклада моей жизни, но случается ровным образом наоборот.

И чтобы закрепить это новое знание мне до зуда необходимо поцеловать её. Так, как я всегда целовал только её: глубоко, одуряюще сладко, несдержанно и торопливо. Я пытаюсь ухватить в коротком отрезке времени все её эмоции, сопоставить их с тем, что испытываю сам, решить, как я к этому отношусь.

Фигово признавать, но я тоже.

С треском провалил главную миссию своей жизни.

С лёгкостью нарушил данное ей обещание.

Я тоже влюбился.

Впервые в жизни.

Влюбился как юнец: отчаянно, до зудящих пальцев, до пульса под 140.

В Арину Сергеевну Скворцову из московского Курьяново.

16. Москва

Рабочая смена тянется до невозможности долго. Если бы не бесконечное множество сообщений, я бы лезла на стенку от смертной скуки. Да, я невыносимо скучаю по своему несносному Питеру.

«Арина Сергеевна, я сижу на очень важном совещании, но всё, о чём, могу думать – это какого цвета твои трусики сейчас», – читаю свежее и смеюсь.

Но очень быстро мне становится не до смеха, а сердце ускоряется до предела, когда он пишет: «Пришли фото, Арин. Я безумно скучаю».

И я, влюблённая до одурения, бегу к зеркалу, ловлю удачный ракурс и делаю фото. Отправляю ему с припиской: «Щедрину Игорю Аркадьевичу. Конфиденциально».

Жду ответа долго. Проходит минут сорок, прежде чем он снова пишет мне: «Прости, я не смог дождаться тебя. Позорно сдался и передёрнул в туалете на твою фотку, приостановив совещание. Ты такая горячая, Арин, что мне больно листать переписку».

Широко улыбаюсь. «Надеюсь, ты шутишь».

«Рад, что смог повеселить тебя. Самому мне было ни капельки не смешно, когда я пробирался за спинами своих сотрудников с каменной эрекцией».

«Надеюсь, ни у кого не возникло шальной мысли помочь тебе?»

Хмурюсь, едва вижу отметку о прочтении. Игорь – очень страстный мужчина, мне тяжело думать, чем и с кем он занимается, пока я так далеко.

«Арина Сергеевна, ты должна запомнить одну очень важную вещь: я не сторонник измен. Не забивай свою голову сомнениями. Я жду только тебя. Я хочу только тебя. Только ты делаешь меня твёрдым. Иначе не будет, это просто невозможно».

Мне хочется плакать, но я обхватываю колени руками и раскачиваюсь из стороны в сторону. К моменту, когда он звонит, я могу говорить относительно ровным голосом.

– Здравствуй, Игорь.

– Ну здравствуй, Арина Сергеевна, – говорит строго. – Не плачешь?

– Не плачу.

– Но близка к этому, – выдыхает он, а я оборачиваюсь.

Словно он стоит за моей спиной и видит всё. Мурашки пробегают вдоль позвоночника. Мистическая связь. Нереальная.

– Как тебе всегда удаётся так точно схватывать моё настроение? – вырывается раньше, чем я успеваю задуматься.

– Просто я люблю тебя, – говорит он со странным смешком. – Не накручивай себя, Арин. Я физически не способен на измену. Тебя хочу. Только тебя. Держусь на мыслях о нашей скорой встрече. Живу на воспоминаниях о тебе. – он тяжело вздыхает. – Не плачь, Арин, не надо. Я же звоню, чтобы поднять тебе настроение, а не вызвать слёзы.

– Я знаю, – хлюпаю носом. – Соскучилась я, Игорь. Очень. Как мы справимся?

– Как все. – отрезает он. – Хочешь, вечером устроим секс по видеосвязи?

– Хочу.

– В девять?

– Да.

– Не плачь, моя хорошая. Скоро мы встретимся. Я так тебя отлюблю, что ты ходить неделю не сможешь!

Его хриплый смех ещё долго звучит в моей голове.

Удивительно, как простое заверение в исключительности нашей связи, и простое убеждение, что наши невозможные отношения никоим образом не находятся под угрозой, позволяют мне продержаться до следующей встречи, насколько наполняют меня силой и верой!

После состоявшегося знакомства моей дочери с моим мужчиной и его сыновьями, которое он организовал полностью самостоятельно, мы не виделись практически целый месяц, и сейчас я особенно нуждалась в его поддержке.

Чтобы я могла знать, что не просто так вырвала своего ребёнка из привычного мира и окунула в совершенно другой, незнакомый, где мама счастливо улыбается отцу чужих детей, а не её собственному папе.

Для этой значимой для всех сторон встречи Игорь Щедрин щедро взял все организационные моменты и финансовые расходы на себя и пригласил нас в пригород Петербурга, в небольшой отель с красивой живописной территорией. Он рассудил здраво: сразу привести ребёнка в квартиру, где мы коротали дни и ночи наших встреч, практически не покидая спальни или пристраиваясь на любой горизонтальной или вертикальной плоскости, было в корне неправильно.

До отеля мы с Катюшей добирались на такси – на этом настояла уже я.

В целом, всё прошло хорошо. Даже более того. Кате очень понравились сыновья Игоря, но к самому мужчине она отнеслась настороженно, хотя он всячески пытался найти к ней подход и вообще был душкой, позабыв о диктаторских замашках и нервно сдерживая себя лишний раз от прикосновений ко мне.

Помощь и решение пришли неожиданно. Под вечер второго дня нашего пребывания в отеле, когда мужчина, по всей видимости, начал продумывать если не пути отступления, то сложный наполеоновский план по облегчению принятия моей дочерью наших отношений, хотя я и уверяла его, что всё в порядке и Катя не собирается выдвигать никаких ультиматумов, а он продолжал мрачнеть – ведь его сыновья легко сошлись со мной с первых минут знакомства, Никита потащил Мишку и сопротивляющуюся Катюшу на кинопоказ.

– Я не пойду, спасибо, – сказала моя дочь и выразительно посмотрела на меня.

Я уже хотела встать на её сторону, как Никита подошёл и положил руку ей на плечо.

– Кать, ты чего боишься-то? Я тебя не оставлю, за Мишкой вместе присмотрим. – сказал ей мальчик. – Поболтаем.

А потом и вовсе надавил.

– Идём, Кать, что ты как маленькая? Родителям тоже нужно вдвоём побыть.

Катя от намёка покраснела. Конечно, в свои почти одиннадцать лет она уже примерно знала, зачем родители остаются наедине. Подробностями отношений между полами открыто не интересовалась, но что-то знала наверняка. Иначе в век продвинутых информационных технологий невозможно. Дочь бросила на меня беспомощный взгляд, и моё сердце дрогнуло. Я открыла было рот, да так и закрыла.

Игорь уверенно пересёк расстояние между нами, встал за моей спиной и обвил руками, крепко прижимая к себе, отсекая все пути назад. Он упёрся подбородком в моё плечо, попутно целуя в висок, и протянул детям несколько купюр.

– Мороженое, пирожные, лимонад, чипсы, – прокомментировал он, – чтоб фильм смотреть интересней было. Ждём вас через два часа. В парк поедем, на аттракционы.

– А вы со мной на американские горки сходите? – прощупала почву Катюша. – Мама сама боится, а одну меня не пустит.

– Конечно, Катюш, – улыбнулся Игорь и наконец расслабился. – На любой аттракцион. Я схожу с тобой, а мама пусть и дальше боится.

Катя ему тоже улыбнулась. Вполне дружелюбно. А потом дети ушли, и у меня случился самый пламенный и страстный двухчасовой секс в моей жизни. Игорь сомневался, что нам удастся ещё раз выкрасть время наедине, поэтому брал, брал и брал, не забывая щедро одаривать.

Смотреть в глаза дочери мне было стыдно, но она сама пошла навстречу и шепнула: «Он классный, мам! И ты такая счастливая с ним!» И я тоже наконец смогла окончательно расслабиться.

17. Москва

По возвращении с Петербурга мы с Катюшей сразу улетели в отпуск, в Крым, к её бабушке и дедушке со стороны отца. Мои свёкры всегда тепло относились ко мне, сына не оправдывали, мою обиду понимали.

Десять дней я изнемогала от желания быть сейчас в другом месте… или здесь, но в компании другого человека. Игорь порывался прилететь на выходные, но я не решилась. Всё-таки сбежать из дома свёкров к своему новому мужчине мне совесть не позволила, да и Игоря я не спешила вводить в свою жизнь, подозревая, что мои близкие моих новых отношений принять не смогут.

В противовес поспешному отказу с моей стороны мужчина скупо поинтересовался: «Почему?» Ответила честно: мы гостим у бывших свёкров. Бывших для меня. Для Катюши они навсегда останутся любящими и любимыми родственниками.

– Надеюсь, твой муж не планирует к вам присоединиться? – совсем уж сухо и отстранённо спросил Игорь.

– Насколько мне известно, нет. – торопливо бросила я. – Но, как ты понимаешь, мой бывший муж не обязан ставить меня в известность, если решит навестить своих родителей.

– Понимаю. – был мне ответ.

Он молчал следующие три дня, а я успела прорыдать две ночи, проклиная свою нерешительность. Не в том я положении, чтобы думать о том, кто и что обо мне подумает и как всё это выглядит со стороны. Мы и так слишком далеко друг от друга, чтобы отказываться от возможности встретиться из-за бессмысленных страхов!

Я накрутила себя до чёртиков. Но под вечер третьего дня Игорь позвонил.

– Ну здравствуй, Арина Сергеевна, – устало сказал в трубку. – Прости, что пропал. Сидел в Сургуте без связи, произошла авария на вышке оператора. Как ты? Скучаешь?

– Здравствуй, Игорь! Конечно, разве может быть иначе? – я всё-таки расплакалась.

– Не плачь, моя хорошая. Скоро мы встретимся. – уверенным тоном успокоил меня мужчина. – Когда ты возвращаешься?

– Тридцать первого я прилечу в Москву. – вздохнула я. – И ещё две недели буду безвылазно сидеть и работать. Я смогу приехать не раньше понедельника, это будет уже семнадцатое, дня на два, но там – работаешь уже ты…

– Не грусти, Арин, ладно? Я улажу все дела, и что-нибудь придумаем, ладно? Дай мне немного времени, моя хорошая, и мы всё решим.

Тридцать первого июля, едва я вошла в квартиру, в дверь позвонили. Мой бывший муж, не стесняясь эпитетов, разглагольствовал на тему моего помешательства. Я молчала, потому что с кем с кем, а с ним я точно не собиралась обсуждать свою любовь.

Всё оказалось до банального просто: Катюша рассказывала бабушке про поездку в Санкт-Петербург, несколько раз упомянула мальчиков и таинственного «дядю Игоря». Свекровь взболтнула сыну. И вот он появился здесь. С какой целью – мне было непостижимо. Развелись мы без препирательств сторон, полтора года назад, теперь никакими обещаниями связаны не были, только – совместным ребёнком.

Возможно, мне удалось бы отмолчаться, но тут в дверь позвонили вновь. Муж распахнул дверь и удивлённо уставился на курьера с огромной корзиной красных роз.

– Скворцова Арина Сергеевна тут проживает? – спросил парень, и я отмерла.

Приняла цветы, улыбнулась для фотоотчёта, спрятала в карман конверт с посланием: читать при бывшем слова, которые заставят меня улыбаться и светиться от счастья, я не собиралась.

– Офигеть, блин! Он тебе ещё и цветы заказывает, – взорвался тот самый бывший. – ты просто ненормальная, Ариша! Зачем ты это делаешь? Как ты планируешь всё решить, когда…

– Отстань ты от меня, Бога ради! – не выдержала я. – Я влюбилась, ясно? Чего ты постоянно лезешь ко мне? Ты хотел свободы, ты её получил. Зачем ты снова и снова цепляешься ко мне? Зачем ходишь и предлагаешь заняться сексом? У меня другой мужчина. Я счастлива, ясно? Невообразимо, до безобразия счастлива с ним.

– Дура ты, Аришка! Я же люблю тебя.

– Да что ты? – в неверии посмотрела на него огромными глазами. – Когда любят, не останавливаются перед препятствиями.

– То есть его ничего не останавливает? – скептически усмехнулся бывший.

Я не успела ответить. Не дождавшись от меня сообщения, Игорь сам мне позвонил, и я сняла трубку.

– Арина Сергеевна, я не угодил? – усмехнулся в динамик телефона. – Судя по твоему молчанию, розы тебе не по вкусу пришлись?

– Розы шикарные, спасибо, – улыбнулась в ответ. – Не очень удобно говорить.

– Да ты не стесняйся, – пробурчал бывший.

Тихо, но Игорь услышал.