Текст книги "Пылающее небо (СИ)"

Автор книги: Екатерина Боброва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

         Этих тарелочников мы знатно потом насшибали. Они медленные и от них легко убежать. Только баги мигом нашу авантюру прикрыли и стали тарелочников с прикрытием посылать.

         Это потом было, а сначала, когда корабли в небе появились, я в оружейный магазин к Филу подалась. Не я одна такая умная была. В общем, в подполье с первых часов, можно сказать.

         Повезло нам с командиром и с такими, как он. Если бы не они, давно бы всех перестреляли. А сейчас даже ничего стало. Гораздо лучше, чем в первые дни и порядка больше. Гражданские в бывшем секретном хранилище живут. Его бабским отсеком кличут, ну, понятно почему. Остальные там набегами бывают, чтобы не светить, а так на рубеже живут, на передовой.

         – Привет! Тебя ведь Мелкой зовут?

         Хм, похоже, задремала. Странно только, обычно сны снятся, а не слышатся. Неужели от переутомления галлюцинации начались? Добегалась, называется.

         – Знаешь, у тебя красивые глаза.

         Ух ты! Это же со мной кусок стены разговаривает. Все, точно с ума сошла, да так резво. Можно сказать, побежала.

         – Меня Тайглером зовут. Будем знакомы.

         Будем. Обязательно будем. Глюки они такие... привязчивые.    А еще странные.

      Наверное, мое сумасшествие заразно, командир вон какие-то знаки подает. Делаю вид, что в упор не понимаю, что он там изображает.

      – Мелкая, язык проглотила? – не выдерживает Макс. Шах укоризненно кивает. Оба пристроились напротив меня, рожи хитрющие, улыбочки сладкие, аж тошнит. От удивления сон позорно капитулирует. Нет, на что подбивают, а? Я им что, контактер третьего рода? Вот только взгляд у командира становится предостерегающим. Угу, все понятно, тоже мне... дипломаты.

      – Мелкая, – бурчу нехотя, – это кличка, – поясняю на всякий случай, – то есть боевое имя. Точнее позывной, – блин, сама запуталась.

      Стена замолчала, переваривая полученную информацию. Полное впечатление, что сама с собой разговариваю. А эти, которые напротив, глаза удивленные такие сделали... Ну-да, ерунду сказанула. А я вообще не нанималась союзников развлекать, пусть сами отдуваются.

      Стена недолго молчала.

      – Тяжело быть снайпером?

      И голос сочувствующий такой. Вот, гад... На войне раскисать и себя жалеть – последнее дело. Жалость, она же рядом с пулей ходит. Потому как выжить можно, если к жизни из последних сил рвешься. А у меня от его сочувствия сразу в носу защипало.

      Что там говорить, тяжело... легко. Если по весу моей девочки брать – тяжеловато будет, ну а если, по сути.

      Прикрыла глаза, вспоминая. Первые дни после атаки остались в памяти калейдоскопом эмоций: страх, боль, жалость, голод, ненависть. Я не понимала, за что это все мне, почему я жива, а они нет, зачем кто-то отнял у меня прошлую жизнь, и жуткое осознание, что никогда не будет, как прежде. Не будет скучных нотаций, дурацких требований, выматывающих скандалов, споров, а вместе с ними навсегда исчезнут веселые поездки к бабушке, барбекю на лужайке, возня с мелким братом и почти взрослые разговоры с отцом.

      Нет, только не плакать. Не хватало еще опозориться перед своими. На союзников плевать, вижу их в первый и в последний раз, а вот свои еще долго вспоминать будут мою сырость при стратегических, ага, как же, переговорах.

      Лучше про девочку. Тут есть чем гордиться.

      Первое время я жалела себя, злилась на них – они там, на небесах, я тут в полной заднице. Как удержалась от самоубийства – до сих пор не понимаю. Тяжело было... вокруг все время с крыш кто-нибудь сигал или вены вскрывал. Я не смогла. Очень уж за своих отомстить хотелось.

      Много нас таких мелких, да злых вокруг бродило. Пацанам повезло, их на передовой на подсобных работах держали, а девок прочь шугали. Даже ствол не давали. Боялись, что своих подстрелим. А что хорошего в бабском секторе? Тот же страх, только помноженный на количество душ.

      Я долго на передовую прорывалась. Хваталась за любую работу. Хоть еду отнести, хоть патроны.

      В тот день меня как раз на западный сектор отправили. Редкая удача. Разведка передала, что отряд баков вышел в нашу сторону и, судя по направлению, пройдет по краю нашего района. Их можно было перехватить, устроив засаду. По такому случаю, наши по рации запросили патронов подбросить, и я как раз под руку подвернулась.

      Раздала, только винтовочные остались. Один из бойцов отправил к снайперскому гнезду, мол, недалеко, седьмой этаж, налево. Вошла, окликнула, а в ответ тишина. До сих пор помню тот холодный пот, которым покрылась. На трясущихся ногах подошла ближе. Высокий светловолосый парень лежал на мешке, свесив голову вниз.

      К такому нельзя привыкнуть. Никогда. Что может быть уникального в смерти? "Мы все умрем", – едино для всех. Но каждый покидает эту бренную землю по– своему. Смерть – лучший постановщик. Так повернуть голову, изогнуть тело, обставить антураж, чтобы у зрителей захолоднуло сердце, по спине заструился пот, а в голове помутилось от страха.

   Вслед за страхом пришла злость. Накатило что-то темное, выворачивающее душу наизнанку.

   "Сволочи!" – билось в голове, а трясущиеся руки уже тянулись к телу. Отодвинуть в сторону, плюхнуться рядом, аккуратно вытащить винтовку из застывших пальцев.

   Светловолосого парня, уходящего сейчас тропою мертвых, я немного знала. Был он из тех, кто не чуждался общаться с мелкотой, рассказывал про бои, подстрелянных гадов, всегда угощал чем-нибудь вкусненьким. И машинка у него классная – усовершенствованная полуавтоматическая М110 SASS, калибра 762. Бьет эта красавица до тысячи метров, а главное она легче и короче обычной модели.

   За четыре месяца, которые я провела в полполье до вступления в отряд, мне удалось выучить не только назавания, но и характеристики всего, что стреляет. Даже удивительно, какая тяга к знаниям проснулась, и как при этом поменялась шкала ценностей. Раньше круто было иметь айфон, а теперь все завидовали обладателю мощной пушки калибра 762.

   Но знала не только теорию. Мужики у нас понимающие... Давали и разобрать, и пострелять холостыми. Всех, кто выжил, в ополчении записали, разве что совсем малышей не трогали.

   Командиры по очереди каждую неделю тренировку проводили. Стрельба, оборона, эвакуация. И никто не возмущался. Всем понятно, насколько относительна безопасность нашего убежища. Хотя командир и говорил, что никто его штурмовать не будет – сбросят бомбу и все. Но человек – существо упорное. До последнего бороться за выживание будет.

   Я придвинула к себе винтовку, припала к прицелу. Раньше стрелять из снайперки мне не доводилось. Но куда целиться, чтобы попасть знала.

   Улица резко прыгнула навстречу. Вот они, сволочи, из-за угла показались. Идут, как у себя дома. Даже по сторонам не оглядываются. Стандартный отряд багов-рабочих и с ними три воина в охранении. Наша добыча. С патрулями мы обычно не связываемся. Во-первых, всех разом завалить тяжело, а не завалишь – выжившие мигом беспилотник вызовут, и тогда нам капец настанет. Против беспилотника только гранотомет поможет, а они на вес золота. Да и попасть в эту юркую тварь почти нереально.

   Самая лакомая добыча у беспилотников – снайперы. Может случайно, а может, и нет, но выбивают они парней, имитируя снайперский выстрел – точно в голову. И охотятся за ними, потому как снайперы больше всего урон жукам наносят.

   Вблизи сквозь прицел эти твари еще отвратительнее. Огромная голова с двумя полушариями глаз, четыре руки, четыре ноги, продолговатая тушка тела выпирает сзади. По росту легко можно сказать, кто перед тобой. Рабочие – метра полтора в высоту не больше, воины под два будут и полностью в броне, а матки ихние целых два с половиной, но их и не встретишь на улицах.

   В защите только воины разгуливают, на рабочих им плевать – расходный материал. Этим только фильтры для дыхания выдали. А когда первые баганята на нашей планете родятся, у них легкие будут приспособлены для земной атмосферы. Генетика, блин, чтоб у них заодно еще что-нибудь эдакое сгенетилось.

   Первым выступает снайпер – валит охрану, остальные потом добивают рабочих. Главное, не облажаться. Выстрел должен попасть строго между двух голубоватых полушарий защитного доспеха, за которыми скрываются глаза. Первая пуля снимает слой защиты, и вторую приходится ложить рядом, сантиметров пять, не дальше. Тогда она пробивает броню и входит багам в мозг.

   Можно, конечно, и чем помощнее бабахнуть, но близко к багам не подберешься – засекут, вызовут беспилотник и мявкнуть не успеешь.

   Странно, но рабочие никогда не сбегают после начала стрельбы, так и стоят, словно, не могут без приказа сдвинуться. Иной раз, даже неудобно их расстреливать. Но они – враги. Пусть не убивают людей, зато рушат город, перестраивая его для своих.

   ***************************

   Ощутив под пальцами холодный приклад винтовки, я сразу успокоилась. Руки перестали трястись, а сердце замедлило свой сумасшедший бег. Мозг уже просчитывал варианты, кого валить первым, и не было ни одной мысли остаться в стороне, только затаенная радость "Наконец-то!".

   Вдох, выдох, успокоиться, поймать в прицел уродливую фигуру пришельца, пара секунд промедления. На мое счастье, расстояние не больше двухсот метров, и я тупо выставила барабанчики на ноль. С одной стороны хорошо, с другой – плохо, они подошли близко и времени на отступление почти нет.

   Я прекрасно понимала, что шансов попасть у меня будет немного. Поэтому просто взмолилась, пусть хоть один выстрел попадет в цель. Хорошо бы два, чтобы отправить гада на тот свет, но это уже слишком для новичка...

   Враги шли четко на меня, словно были в паре метров от окна. Хороший прицел у снайперки. Выбрала того, кто прикрывал отряд сзади, чтобы передним не был виден мой промах.

   Выдохнула, задержав дыхание, нажимаю на спуск. Блин, я же не вижу, попала или нет. Торопливо делаю второй выстрел. Нутром чувствую, что промахнулась. Эх... Была ни была, третий делаю уже осознанно, взяв себя в руки и послав накатившую панику далеко и надолго. Сейчас либо попаду, либо придется делать ноги, так как до появления беспилотника останется лишь пара минут. А стоит ли бежать? Умереть на поле боя – быстро и красиво, да и почетно. Можно сказать, мечта. Так стоит ли её упускать?

   Баг зашатался и опустился на землю. В первое мгновенье, я даже глазам не поверила – попала! Теперь не до раздумий. Пошел отсчет времени. Отсутствие замыкающего баги заметят очень скоро.

   Я словно слилась с винтовкой, перестав замечать холодный пол под животом, грязный и вонючий мешок под носом, затекающую шею. Точка прицеливания закрыла собой весь окружающий мир.

   Со вторым мне круто повезло – два выстрела слились в один, и баг послушно исчез из прицела. Накатившую радость я послала по известному адресу. Любая эмоция – мой враг.

   А вот и третий голубчик – еще мгновенье и он поднимет тревогу. Нет, не уйдешь. Прицел послушно демонстрирует огромную голову. Спуск, выстрел отдает в плечо. Второй – мимо! Зараза! Шанс еще есть. После первого выстрела баг оглушен и не сразу приходит в себя.

   Осознание, что я так близка к цели и одновременно в шаге от провала, вызывает дикую панику. Прикусываю губу. Соленый вкус крови возвращает в реальность. Боль помогает сосредоточиться.

   Вдох, выдох. Под пальцем изогнутый метал спускового крючка, я нежно его касаюсь, а затем плавно нажимаю – есть. Баг, как подкошенный, валится на землю.

   И тут же начинают работать стволы отряда.

   – Молоток, Кукушка, классно завалил, – ворвавшийся на этаж парень в растерянности замер на месте, – Кукушка?

   Быстро окинул взглядом комнату. Рядом с лежащим на полу снайпером сидела взъерошенная девчонка в обнимку с винтовкой и, поскуливая, раскачивалась из стороны в сторону.

   – Нет, его, – всхлипнула.

   – Э-э-э, – протянул парень, присаживаясь рядом. Мельком взглянул на убитого, огорченно поцокал языком.

   – Поднимайся, – протянул руку за винтовкой, но девчонка бросила на него волчий взгляд и лишь крепче вцепилась в ствол.

   Макс задумчиво покрутил головой, затем на его лице появилось удивленное выражение.

   – Ну, а кто стрелял? Ты что ли?

   Еще бы не спросил. Если Кукушку завалили после боя, хана пришла бы всем. Они же больше не скрывались. Вывод напрашивается один – снайпера грохнули, когда они еще сидели в засаде. Тогда... нет, полный бред. Такого не бывает.

   Девчонка опустила голову, еле слышно ответила.

   – Ну, я. А что? – с вызовом подняла глаза.

   – Вот и молодец, – парень широко улыбнулся, – хочешь, шоколадку, снайпер?

   Уже после командир красочно объяснил, какая я была дура и как мне повезло. Шанс, что я окажусь прирожденным снайпером, был ноль целых... в общем, минимален.

   Так легко ли быть снайпером? Не сложно убивать, зная, что мстишь. И каждый удачный выстрел сокращает число твоих врагов. Гораздо сложнее стоять в стороне от битвы, лишь наблюдая, не в силах принять в ней участие. Лучше уж снайпером, чем прачкой или нянькой.

   – А тебе? Легко воевать? – отвечаю союзнику вопросом на вопрос. Пусть невежливо, как говорится, сорри, дипломатии не обучена. И нечего так хмуриться, один лишний день на кухне, какая разница.

   – Извини, – примиряюще отвечает пустота, – дурацкий вопрос.

   Согласно киваю, действительно дурацкий.

   – Можно посмотреть оружие?

   Хочется ответить что-нибудь резкое, но грубость застывает на губах. Да, пусть смотрит, не жалко.

   Сама не знаю, почему я дала ему свою девочку. Никому не позволяла до нее дотронуться. Командир лишь снисходительно хмыкал, пусть чудачит. В конце концов, это пунктик многих начинающих снайперов.

   Пустота повертела винтовку, бережно вернула.

   – Хорошая машинка.

   Я улыбаюсь. Вот честное слово, когда он про красивые глаза заливал, хотелось в рожу плюнуть, точнее на стену, а девочку похвалил – приятно.

   Макс с Шахом деланно вытирают слезы от умиления. Клоуны...

   – Знаешь, а вы молодцы. Другие давно бы сдались, а вы сражаетесь.

   А куда нам деваться? Когда смерть ходит рядом, ты либо сразу к ней в объятия прыгаешь, либо становишься истово верующим, и тогда самоубийство не для тебя. Ты выбираешь другой путь. "Жизнь отдать за други свои". Как-то так. У нас у каждого в отряде либо крест на шее, либо еще какой-нибудь талисман. Без веры под пулями нельзя. Свихнешься. Я, например, серьезно верю, что умру тогда, когда Он решит меня призвать. Не раньше и не позже.

   В коридоре оживление – вернулась разведка. Жаль, с плохими новостями. Ключ к защитному полю им подобрать не удалось. Баги сменили коды, и теперь все по новой расшифровывать. Одним словом, зря к нам мотались. Не пробиться им в центр управления.

   – А может, бага выловить, да с живым попытаться пройти? – предлагает кто-то из наших.

   – В своем уме? – возмущается Фюзя, – Они же связь между собой держат, сразу нас сдаст. А если вырубим, защита тут же тревогу поднимет. Помнишь, отряд Красавчика пытался такой финт провернуть? Еле ушли, половину на улице оставили.

   – А стэлс?

   Меня не слышат, приходится повторить громче.

   – А если это будет стэлс?

   – Мелкая, что ты со своим стэлсом лезешь? – отмахивается командир.

   – Погодите, – это уже кто-то из союзников, – отличная идея. Стэлсы оснащены специальным прибором слежения. Он же позволяет им проходить защиту.

   – Да где же его возьмешь, стэлса этого, – вздыхает Макс, – невидимые же твари.

   Я задумчиво изучаю пол.

   – Мелкая, – тон командира становится угрожающим, – уж не хочешь ли ты сказать, что таскаешь эту хрень с собой?

   – Кого? Стэлса? – изумленно восклицает Шах.

   – Да, не стэлса, – уже рычит старший, – а следилку его.

   – Как-то так, – покаянно киваю. Ну, забыла я её выкинуть. Мы же неслись, как на пожар. Да и союзнички опять же, невидимые. Нельзя быть уверенной, что он за спиной у тебя не стоит.

   – Ну, мелкая!!!

   Остальные делают такие лица, словно я их прямо на корабль багов привела.

   – Он прав? – вопрошает пустота.

   Лезу в карман. На ладони плоская табличка.

   – Ваш боец полон сюрпризов, – довольно смеется пустота.

   – Кхм, – кряхтит командир. Он в растерянности и не знает, то ли хвалить меня, то ли ругать. Я ведь чуть было не навела багов на наш отряд.

   – Надеюсь, они еще не отключили его код, – ворчит старший.

   Союзники уходят. Нам тоже пора возвращаться.

   – Думаешь, у них получится? – тихонько интересуюсь у Шаха. Тот пожимает плечами – гадать на войне дело тухлое.

   – Твою мать, – Крепыш машет рукой, подзывая нас к окну. На улице по дороге к телебашне движется отряд багов. Быстро пересчитываю – десять воинов, штук сорок работяг.

   – Попали союзнички, – вздыхают рядом, – такая подлянка в тылу...

   – Поможем? – скидываю винтовку с плеча.

   – Погоди, – останавливает меня командир, – надо разделиться.

   И все же голова у нас старший. Быстро выбрал правильную позицию, разделил отряд на три группы – по очерёдности атаки. И плевать, что шансов избежать встречи с беспилотником, у нас почти нет. Гораздо важнее, помочь союзникам ослабить щит над планетой.

   Мир привычно сузился до точки цели.

   – Не отвлекайся девочка, – похлопал меня по плечу Шах, – мы прикроем.

   Корабль плавно взмыл в небо, уходя в космос. Впереди пара недель пути. Чужая планета, чужой народ. И какому идиоту пришла в голову мысль включить меня в состав посольства? Узнаю, точно пристрелю.

   Двигатели, сменив тональность, перешли с взлетного режима на полетный. Можно отстегивать ремни и пойти прогулять. Обзорная палуба встретила меня потрясающим видом удаляющегося голубого шарика. Пока моя родная и теперь свободная планета. Сил тебе и мудрости!

   Привычно потерла плечо, зажила уже рана, а, кажется, до сих пор ноет. Мы тогда выбрались только благодаря тому, что союзники взорвали центр управления беспилотниками. А так, хана подобралась очень и очень близко. Да и после того, как беспилотники потеряли управление, баги принялись за нас всерьез. Опешили сперва от нашей наглости, а вот затем...

   Ну, хватит, тормошить душу воспоминаниями. Я даже Пурпурное сердце не хочу носить. Так и лежит в коробочке в чемодане.

   – Скучаешь? – подошедший сзади Тайглер положил ладонь на плечо, ободряюще сжал. За последнее время мы с ним сдружились. Инопланетянин оказался неплохим парнем, и внешне довольно симпатичным. Ну, если не обращать внимания на светло-фиолетовый оттенок кожи и ярко-оранжевые глаза. А так две руки, две ноги и одна нормальная голова.

   Хм, скучаю? Наверное. Там на земле осталось слишком многое, чтобы просто так отмахнуться от прошлого.

   – Знаешь, – он притянул меня к себе, – я не требую слишком многого, просто позволь мне быть рядом.

   Это на что он сейчас намекает? Не поняла. Или поняла, но не хочу признаваться самой себе?

   – Ты отличный снайпер, – польстил мне Тайглер, – прямое попадание в сердце. С первого взгляда.

   Какой поклеп! Я вообще спала тогда. Но все равно приятно. Положила голову ему на плечо.

   – Ну, раз, попала, – усмехнулась, – мне и лечить.