Текст книги "Обращенные в камень. Разгадка перевала Дятлова (СИ)"

Автор книги: Екатерина (2) Морозова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Мерный взмах лыжных палок, спина Игоря впереди. Ветер щипал щеки, обжигал горло, от него слезились глаза, и было неприятно дышать. Внезапно все остановились.

– Стой! – скомандовал Петр Васильевич. – До Ледяной Сопки идем, он где-то там лежит. Подналяжем. Все тут?

– Да, все тут. Не будем останавливаться, – сказал Вячеслав, – Только время теряем, а то ветер вконец разгуляется.

И они рванули. Александре хотелось вырваться вперед, ей почему-то казалось, что все тащились ужасно медленно, но она понимала, что лучше – вести себя тихо и никого не обгонять, чтобы не получить очередную порцию «любезностей».

Местность пошла неровная, деревья то близко подступали к лыжне, то удалялись от нее.

Ветер уже швырял в лицо снег с каким-то ожесточением: свирепо, без передышки. Александра стиснула зубы.

И здесь резко зазвонил мобильный. Колонна остановилась.

– Да… да…. Понял…. Скоро будем… – донеслось до Александры.

– Алексей звонил. Мы почти у цели, – кратко бросил Петр Васильевич, а потом раздалось зычное:

– Налега-а-а-й!

Ветер кружил вокруг них со скрипучим бормотаньем, небо стремительно затягивалось хмурой пеленой. Игорь охнул, и резко затормозил, Александра чуть не налетела на него.

– Кажется, оступился. Ногу повело… сейчас пройдет. Иди вперед.

– Что-то серьезное?

– Что там? – спросил кто-то впереди. Кажется, Иннокентий.

– Ничего страшного, – крикнул Игорь, – небольшая заминка. Идите ребята, я сейчас, крепление поправлю.

– Действительно, все в порядке? – спросила Александра, понизив голос.

– Да. Все нормально. Я догоню.

Александра оттолкнулась палками от земли и покатила вперед.

Через какое-то время она обернулась. Игорь присел на корточки и возился с креплениями.

– Эй! – крикнул Петр Васильевич. И ответ раздалось едва различимо-слабое:

– Эй-э-э-э-й!

Сперва Александре показалось, что откликается эхо и только спустя несколько секунд, поняла, что это голос – Алексея.

Вскоре группа уже была около него. Он лежал в снегу и стонал, повалившись набок.

– Нога болит. И лыжа сломана. Сам не знаю, как все получилось… – виновато сказал он.

– На месте разберемся. – Сказал Петр Васильевич. – Сейчас мы тебя в санки погрузим и повезем в гостиницу, а там уже тебя осмотрят как надо, с толком.

– Даже неудобно как-то… столько хлопот.

– Неудобно только штаны через голову надевать, а так сынок все удобно. Потерпи маленько. Мужики, берите его аккуратно, не травмируйте человека.

Иннокентий и Вячеслав погрузили Алексея на сани, здесь к ним подкатил Игорь.

– Как он?

– С ногой что-то, – ответил Вячеслав. – И лыжа сломана. Где она?

– Где-то тут! В снегу.

Они нашли обломок лыжи и поехали в обратный путь.

Ехали молча, быстро, торопясь вернуться до наступления полной темноты. Когда показались огни гостиницы, Александра с облегчением выдохнула. Успели!

– Вернулись, – подтвердил Петр Васильевич. – Молодцы, ребята! Успели…

Все высыпали в холл.

Лилька, охнув, кинулась вперед!

– Живой?

– Раз перед нами, значит, живой, – съязвила Татьяна. – Что за дурацкие вопросы…

– Хоронить рано еще, – хмыкнул Петр Васильевич. – Скоро пацан оклемается и как огурчик будет. Главное – никому ненужную панику не поднимать. Откуда у тебя телефон-то мой, Лексей?

– А я, когда был в турфирме и заполнял анкету – увидел вашу, там контактные данные, вот и списал телефон на всякий случай. Думал, вдруг пригодится.

– И правильно сделал! Без этого – пропал бы. Интуиция, значит, тебя, сынок вела.

Предварительный осмотр показал, что, скорее всего, у Алексея – растяжение связок. Осматривал его Иннокентий, который сказал, что он в медицине кое-что понимает и оказать первичную помощь – сможет.

– Как же я завтра? – глухим голосом спросил он. – Что с походом-то?

– Какой поход! – громко сказал Вячеслав. – Здесь нужно оставаться в гостинице и ждать нашего возвращения. Поход категорически противопоказан.

– Вот так, – И Алексей закрыл глаза. – Столько времени ждал этого момента и все. Запорол сам, собственными руками, то есть ногами. – и он слабо улыбнулся.

– Ничего страшного! – подхватила Лилька. – Главное, что вы живы и здоровы. У вас еще столько таких походов будет впереди.

Тон Лильки был из разряда, как «нужно разговаривать с маленькими детьми, чтобы они не плакали». Все это почувствовали, подхватили Лильку и стали наперебой уверять Алексея, что на этом походе жизнь не останавливается, хорошо все, что хорошо кончается, главное – он живой, а все остальное – мелочи и детали.

– Ой! – вплеснула руками Лилька. – Что же это я про запеканку забыла? Я принесла из кухни картофельную запеканку. Сейчас чай подогрею.

Лилька ушла…

Алексея перенесли в комнату, туда же ему принесли запеканку и чай. Потом договорились, что поочередно будут дежурить около него, на всякий случай, если ему что-то понадобится. Иннокентий наложил шину на ногу Алексея. Марья Ивановна принесла из аптечки, находившейся на первом этаже, все необходимые медикаменты. Кто-то предложил обратиться за квалифицированной медицинской помощью в турфирму, но Алексей отказался наотрез. Не стоит, поморщился он, не надо. Пройдет и так.

После ужина все перешли в каминную, нужно было обсудить завтрашний день: во сколько выходить, что с собой брать и другие технические детали предстоящего лыжного похода.

К общему удивлению Иннокентий перенес сюда Алексея. Тот извинился и сказал, что таким способом хотел бы быть поближе к остальным участникам похода. Ему уступили место на диване, он лег, подложив под голову гобеленовую подушку.

Технические моменты обсудили довольно быстро.

Завтра с утра они садятся в джипы и едут до реки Ауспия, а дальше встают на лыжи и идут по заранее утвержденному маршруту. В день они были проходить примерно по 30 км.

Все это было заявлено в программе турфирмы, просто сейчас еще раз озвучивалось вслух. Предполагалось шесть дней в пути. Три дня по маршруту вперед, потом – обратно. Далее у реки они снова садились в джипы и доезжали до гостиницы.

– Вопросы есть? – Спросил Иннокентий. – Задавайте. Обсудим сообща.

И здесь Александра подняла руку. Как школьница на уроке. Все взгляды обратились к ней.

– Мы ведь вторгаемся в чужое пространство, – начала Александра. – Я имею в виду охотников-манси. Разве это не их территория? Не будет ли у нас в пути каких-то неприятных происшествий?

В каминной царила полутьма. Она окинула быстрым взглядом сидевших. И здесь ей показалось, что в чьих-то глазах мелькнули страх и растерянность. Но вот только в чьих?

Глава шестая
Первый исход

“Если бы она не пошла, ее жизнь была бы другой. Меньше ветров, меньше дождей. Но возможно, она лишилась бы того прозрения, которое даруется людям, стоящим на продуваемых ветрами горных вершинах мира.»

Гай Гэвриел Кей «Львы Аль-Рассана»

После ее вопроса наступила тишина. Она ввинчивалась в уши и отдавала неприятным холодком в сердце. Александра чувствовала себя ужасно неловко, как будто бы она только что сморозила величайшую глупость и люди не знают, что ей ответить.

– Я хочу сказать, что мы здесь как гости и отношение к нам может быть…. – она запнулась. – Не совсем доброжелательное.

В эту минуту она вспомнила слова отца, который учил ее: «никогда не мямли, излагай все четко и деловито, если даже люди с тобой не согласны, они охотней рассмотрят твои доводы, если ты расскажешь все по порядку, не отвлекаясь на ненужные подробности». Сколько ей было лет, когда он сказал ей это? Десять? Одиннадцать? Мать часто одергивала отца, считая, что тот разговаривает с ней как со взрослой. «Еще успеешь вложить в нее свои прописные истины, улыбаясь говорила она. Зачем ей так рано загружать свою голову»… Но отец отмахивался от матери и гудел своим низким голосом: «Чепуха, Вера, она уже не младенец, с которым нужно сюсюскаться. Будет быстрее понимать: что и к чему. Жизнь редко кого гладит по головке и нужно с раннего возраста уметь разбираться в ней».

«Успеется… успеется, откликались потом в голове слова матери. Если бы в тот момент знать, что ничего не «успеется», что времени уже почти нет, и что нужно использовать его с наилучшими возможностями. Никогда не следует думать, что впереди – целая вечность….

– Та группа, дятловцы они же тоже шли по тропе манси. Может быть, в этом и кроется причина их гибели, – четко сказала Александра. – Я и в интернет об этом читала….

Снова тишина. Она нарушила какие-то заповеди? Или люди предпочитают прятать как страусы головы в песок и ничего не знать? А она нарушает их священный покой неприятным напоминанием?

Эта тишина раззадаривала ее, бросала вызов….

– Не так все просто… есть и еще один неприятный случай, – Александра посмотрела на Лильку, не зная, как подруга отнесется к ее словам, но Лилька не смотрела на нее. Имеет ли она права выдавать подругу? Не обрушит ли темпераментная Лилька впоследствии на нее свой гнев? Она смотрела на нее, ожидая какого-нибудь знака, сигнала, подсказки, но Лилька молчала.

– Вчера я не спала и спустилась вниз, – продолжила Александра, решив перевести все стрелки на себя и не упоминать Лилю ни при каких обстоятельствах. – Прошла в зал, где стоит елка и там под ней я обнаружила куклу Снегурочки со знаком охотников манси на груди. Нас о чем-то предупреждают? Пытаются запугать? Или хотят, чтобы мы отказались от похода? И кто это делает?

И здесь тишина тихонько забурлила, зашевелилась, дала трещину, как лед на реке по весне. И наконец, взорвалась….

– У-у-ф-ф-ф, – запыхтел Иннокентий. – Ну, у вас девушка и богатая фантазия. Все вам везде чудится, мерещится. Как со психикой-то?

Александра даже удивилась собственной бесчувственности. Еще месяц назад, она бы стала возмущаться, возражать, но сейчас лишь холодно обронила:

– А по существу есть что сказать?

– По существу? Даже так? Ну и где эта кукла? Покажите! Предъявите в качестве вещественного доказательства, наконец!

– Минуту…. Сейчас…

Она развернулась и чуть ли не бегом направилась к лестнице. Взлетела на второй этаж, и открыв дверь ключом, ворвалась в комнату. Нащупала рукой выключатель на стене и щелкнула им.

Неяркий свет залил комнату. Александра бросила взгляд на стол. Куклы не было! Она подошла к столу, и отодвинула его. Ничего! На всякий случай заглянула под кровать. Тоже ничего. И куда она могла деться? Кто был в ее комнате? Александра похолодела…. Она осмотрела свои вещи: вроде все на своих местах.

Она вышла из комнаты и спустилась вниз. И здесь она приняла решение: ничего не говорить об этом. Решение пришло интуитивно, в какие-то доли секунды.

– Я не могу найти эту куклу. Наверное, куда-то ее засунула. – Объявила она, появившись в каминной.

– Даже так? – не унимался Иннокентий. – Про-па-ла, – по слогам сказал он. – У-у-у-…. – Расфантазировалась!

– Это не фантазия, – возразил Алексей. – Манси, как и другие народности, близкие к архаичной культуре, практикуют ритуальные культы. Вспомните историю… Племена майя, ацтеков… Например, на ежегодном празднике маиса в храмовых комплексах в виде пирамид ежегодно приносились в жертву тысячи людей. А в Индии – существовали кровавые жертвоприношения богине Кали. И наконец, все знают про культ вуду…

– При чем здесь манси и культ вуду? – резко возразил Петр Васильевич.

– На горе Холатчахль, которую по-другому, на языке манси называют «горой мертвецов» когда-то было убито девять манси и с тех пор их дух не дает взойти на эту гору. – Он устроил поудобнее больную ногу и продолжил. – Представьте себе такую картину. Своими действиями и подъемом на гору группа Дятлова оскорбила священную гору манси. Они жаждут отомстить им. Немедленно. И только туристы готовятся ко сну, как манси во главе с шаманом окружают палатку. Кто-то из туристов выходит по нужде и видит, как к палатке стягиваются манси в масках и ритуальной одежде. Впереди – шаман с бубном. Турист бросается обратно к своим, все в спешке покидают палатку, но снаружи их уже поджидают. Удар в бубен и действие началось. Вокруг них в ритуальной пляске кружатся фигуры в масках. Есть от чего сойти с ума. Манси их не убивают, чтобы не привлекать к себе внимание – они считают, что мороз все сделает за них. Смерть придет от холода. Разве так не может быть? – В голосе Алексея звучало волнение. – Они обречены на заклание. Они – жертвы – древнего ритуала.

– Чушь! – отрезал Петр Васильевич. – Полная чушь… Манси они как дети, для них природа – божество. У них нет даже различий между животным и человеком. Они не живут в тех местах, где обитают звери, не охотятся на молодняк и беременных самок, стараются не шуметь в лесу. Им даже запрещено касаться земли каким-либо острым предметом. Лес, озера, речки – для них священны. Проезжаешь или проходишь мимо священного места – будь добр – соверши определенный обряд. Раз уж ты нарушил его святость. А ты жертвоприношения… – хмыкнул уральский пенсионер. – Что они жертвуют, так это первую добычу или улов, чтобы везло в новом сезоне… Поэтому у них так много праздников. Ты хоть был на одном, чтобы о чем-то говорить?.. Например, на медвежьем празднике? Самом любимом. Медведь – для них как брат. Успешная охота на медведя всегда сопровождается праздником…С одной стороны, манси чувствуют вину за его убийство, провожают его душу на небо, с другой – отдают ему почести…Эх, что там говорить! – махнул рукой Петр Васильевич.

– Но ведь есть такая версия, что охотники манси могли быть причастны к гибели группы Дятлова, – настаивала Александра. – Разве не так?

– Была, – с расстановкой произнес Петр Васильевич. – Была такая версия, да сплыла. Доказательств не нашли.

– Велось следствие, были допросы охотников. Вы не будете этого отрицать?

– Время было такое, что вы девушка, об этом знаете? Парткомы, обкомы…. Они всю ситуацию контролировали, без них чихнуть нельзя было. Была объявлена сверху компания против мракобесия. Вот и посчитали, что все хорошо укладывается в эту компанию. Примитивные народы, у которых примитивная религия расправились с группой туристов. Как хорошо и всем удобно. Только лопнула эта версия, как мыльный пузырь. Выеденного яйца она не стоит, а вы повторяете старые сказки.

– А может быть наоборот? – выдохнул Алексей. – Не стали поднимать шума, потом что это как-то не… политкорректно. Страна запустила спутник, передовая вроде держава, ядерную бомбу сделала, а здесь какие-то пещерные религиозные культы. Шум мог подняться на весь мир…

– Чушь! – и для пущей убедительности Петр Васильевич рубанул рукой в воздухе.

«А ведь» он непосредственно мог застать эти события, мелькнуло в голове у Александры. Сколько ему лет было в то время? Мальчишкой совсем был, но мог слышать разговоры старших. А потом эта историй еще долго будоражила край…И что я могу сказать о нем? Только то, что он хорошо знает обычаи и традиции манси, защищает их, а может быть он…. с ними заодно? И эта мысль не показалась Александре абсурдной.

– На самом деле их погубила лавина, – раздался резкий голос Татьяны. – Они услышали звуки надвигающейся лавины и выскочили из палатки, в чем были, пытаясь спастись от нее.

Все взгляды приковались к ней.

– Интересная версия, – пробормотал Иннокентий. Татьяна, похоже, услышала его и повернулась в его сторону.

– Правда-правда, – ее хрипловатый голос звучал в тишине особенно звучно и громко. – Здесь не только лавина виновата, но еще и холод, мороз и сильный ветер. В тот район, где находилась группа Дятлова внезапно вторгся арктический циклон. Сразу резко упала температура и усилился ветер. Потом и местные жители подтвердили, что ветер едва с ног не сбивал. И это – внизу. А наверху? В горах? Еще хуже….

Стояла тишина. Александра слышала, как тоненько воет ветер за окном нудно, монотонно.

– Никаких следов лавины впоследствии не обнаружили, – спокойно сказал Вячеслав. – Поэтому данная версия, как минимум, несостоятельна.

– Да. Не обнаружили, – теперь Татьяна развернулась к Вячеславу. – Травмы-то были как от лавины. Судмедэкспертов установили, что травмы возникли от сдавливания тел большой массой снега…

– Но простите, – вставил Кирилл, – Его очки блеснули в свете огня в камине. – Лавина – это… – Он взмахнул рукой, – стихия, она движется с бешеной скоростью, и от нее спасись практически невозможно. Лавина как взрыв. Раз и все…А дятловцы, получается, не только спаслись от лавины, но еще жили и двигались в течение нескольких часов.

– А это была особая лавина. Курить можно?

Татьяне никто не ответил, и она вынула из кармана джинсов сигареты и зажигалку, а потом встала, сняла пепельницу с подоконника и поставила себе на колени. Щелкнула зажигалкой и закурила.

– Специалистами было высказано предположение, что на палатку туристов сошла небольшая лавина из так называемой «снежной доски». То есть сверху находится – твердый и плотно утрамбованный пласт снега, который лежит на слабой подложке. Достаточно какого-нибудь колебания – и эта твердая масса снега начинает скользить вниз, по подложке. Как лыжа по накатанной лыжне. Когда дятловцы стали устанавливать палатку, они могли подрубить «снежную доску» и затронуть ее «подпорки». Малейший толчок и все – «доска» пошла вниз…. И придавила палатку. Кстати, и раньше туристы гибли от таких лавин. Я читала об этом. – Добавила она после недолгой паузы.

Возникла тишина. Татьяна стряхнула пепел с сигареты в пепельницу и обвела всех взглядом.

– Не знаю, – протянул Игорь. – Что сказать…

Игорь был каким-то притихшим и спокойным. Он и Иннокентий как будто бы поменялись местами, подумала Александра. А может быть это от того, что Игоря сразу обломали, вот он и притих. А Иннокентий, наоборот, почувствовал силу, обнаглел и расправил плечи.

– Скорее уж их погубил инфразвук, – сказал Кирилл.

– Откуда ему тут взяться? – фыркнула Татьяна. От ее серьезности не осталось и следа, она снова стала самой собой – острой, языкатой девицей.

– Физику надо знать, – отрезал Кирилл. – Долгая полярная ночь и яркое северное сияние – могли породить инфразвук. Как известно, он может вселить в людей страх, тоску, панический ужас, и даже – если попадет в резонанс с биоритмами – мгновенную смерть. Сильные ветры, дующие через перевал, могли преобразоваться в инфразвуковые волны. Это, кстати, мнение одного американского исследователя, который бился над тайной гибели группы. Он считает, что их погубил инфразвук. Испытав приступ ужаса и паники, они выскочили из палатки. Торопясь выбраться наружу, разрезали ее изнутри. Они пытались спастись, но все было бесполезно…

– Бред! – изрекла Татьяна.

– Почему – «бред»? – встрял в разговор Алексей. И он торопливо заговорил, как бы боясь, что его перебьют или не дадут высказаться. – Между прочим, есть мнение, что пение сирен в легенде об Одиссее – ни что иное как инфразвук. Есть истории, когда находили корабли или парусники без экипажа, и куда он подевался – непонятно. Скорее всего, услышав инфразвук, экипаж в страхе попрыгал за борт. Интересная история случилась в прошлом веке в тридцатые годы в одном театре. Режиссер захотел усилить эффект от своей постановки и обратился за помощью к известному физику Роберту Вуду. Вуд предложил применить обыкновенную органную трубу, но таких размеров, чтобы излучался не слышимый обычным человеческим ухом инфразвук. Когда раздался звук трубы, зрители в панике бросились вон из театра. Им показалось, что началось землетрясение…Такая же паника охватила и жителей соседних домов.

– Ребят могли отравиться подземными ядовитыми газами, – продолжал Кирилл. – Из трещин горы могли выходит вулканические газы. Так бывает в природе.

Языки пламени плясали в камине, яростно исполняя какой-то древний красивый танец.

– А еще говорят, что здесь виновато НЛО, или как говорят в народе, летающие тарелки, – сказал Вячеслав. При этом по его тону было непонятно: шутит он или говорит всерьез.

– Да, – неожиданно встрепенулся Дмитрий. – Это действительно, так.

– Вы тоже об этом читали? – теперь в голосе Вячеслава явно звучала ирония.

– Читал, – сказал Дмитрий, чуть ли не с обидой. – Должен же я знать, в какие места еду. – Тишина была такая, что слышен был ветер за окном и шорох огня в камине. – В том районе люди неоднократно видели НЛО. И до этого происшествия и после. НЛО видели и над местом гибели дятловцев. Поисковый отряд в феврале тоже столкнулся с этим явлением. Существует снимок дятловцев, где они сняли НЛО. Правда, некоторые утверждают, что здесь имеется простой брак пленки. Но надо понимать, что мы, наша Земля являемся объектом для изучения других более мощных цивилизаций. И туристы из группы Дятлова стали жертвой нападения посланцев внеземного разума. Они нарушили правила, которые следует соблюдать при атаке НЛО: не смотреть на объект, не снимать, не приближаться…. Если бы они действовали по правилам – были бы живы… Я интересуюсь темой космоса и иных цивилизаций. – добавил он после легкой паузы.

– Голос Дмитрия был едва слышен. Наконец, он умолк.

– А еще говорят, что они столкнулись с беглыми зэками, – вставил Игорь.

И здесь наступила не просто тишина, а безмолвный вакуум. Все звуки в комнате словно стерлись, выключились из окружающего пространства. Александре показалось, что она слышит, как тихо стучат зубы у Лильки, а на другом конце каминной дрожит рука Алексея, которая лежит на спинке дивана. Языки пламени в камине вспыхнули яростней, обреченней…

Александру поразил, точнее, потряс один факт: оказывается многие были хорошо знакомы с этой историей, читали о ней, размышляли над версиями гибели….

– Ну что! – поднялся с места Петр Васильевич. – Как говорят на флоте: по койкам. Завтра нам вставать рано.

Они разошлись, разбрелись по комнатам…Молчаливые, притихшие…

Оказавшись в своей комнате, Александра погасила свет и подошла к окну. И здесь… Она опять увидела бинокль, и темный силуэт человека около ели…. Или у нее разыгралась «богатая фантазия», как сказал Иннокентий? Она быстро выскользнула из своего номера, и спустилась на первый этаж. Накинув куртку, она вышла на улицу, обогнула дом и увидела под навесом Вячеслава. Он стоял и курил.

Александра направилась к нему.

– Не помешаю?

Возникла легкая пауза.

– Нет.

– Дайте сигарету, – попросила она хриплым голосом.

Молча, он протянул ей пачку.

Она взяла одну сигарету и затянулась, стараясь не кашлянуть от дыма, запершившего в горле.

– Завтра в поход…. – начала она.

– А…. да! поход.

И снова молчание.

– Знаете, почему я сюда поехала?… – она сказала эти слова и испугалась. Страх перехватил горло, и стало трудно дышать. Словно лед обжег изнутри. И в тот же время невидимая и неслышна работа шла внутри нее: с трудом, со скрипом внутри нее разворачивался маховик. «Это не так страшно. Попробуй, уговаривал кто-то внутри нее, рискни и увидишь, что получится…. Рискнуть…. Никогда в жизни Александра не откровенничала с незнакомым человеком, она даже не знала, что это такое. Всю жизнь она была закрыта от посторонних людей, но сейчас эта тонкая, но необыкновенно прочная мембрана-оболочка начала рушиться….

Вячеслав молчал. Не давал никак знать, хочет ли он ее слышать, или сейчас развернется и уйдет…. Риск есть риск. Ты делаешь что-то без надежды на отклик, на взаимность, на сочувствие и переживание. Ты рискуешь просто потому, что ждать чего-то – уже – бессмысленно. Ты не можешь не рисковать, потому что это твой последний оставшийся шанс, и его обязательно нужно использовать.

– Я приехала по одной причине…. – Снежная лавина неслась прямо на нее, она уже настигала ее, еще секунду и она утонет в ледяном вихре – грозном, неотвратимом, грохочущем… Он накроет ее с головой, и она не справится… Александра зажмурилась.

– Недалеко от этих мест погибли мои родители…. – Лавина накрыла ее, и она на секунду ослепла и оглохла, мир качнулся и потерял свои очертания. Может быть, она просто умерла? Лавина унеслась прочь, задела ее, но не уничтожила. Александра открыла глаза.

Она стояла и чувствовала, как холод проникал в нее, леденил руки и пальцы, оставляя совсем немного не захваченного пространства. Но вместе с тем внутри постепенно разливалось тепло. Она не видела во мраке глаз мужчины но почему-то казалось, что он смотрел на нее, не отрываясь, а может быть ей хотелось так думать и представлять, что его внимание и теплота – согревают.

– Мне было двенадцать лет, когда они погибли. Уехали кататься на лыжах и не вернулись, они сорвались в снежную пропасть и погибли. Я хотела поехать с ними, но они оставили меня дома. А я так просилась, чтобы они взяли меня с собой. Я хорошо ходила на лыжах и думала, что смогу уговорить их. Наверное, они боялись, что взяв меня, ограничат свою свободу, а им хотелось побыть вдвоем, ведь они об этом мечтали весь год. Я ждала их, было время школьных каникул, заняться мне было абсолютно нечем, никуда не хотелось ходить. Я сидела под присмотром соседки и рисовала. С тех пор я даже не могу в руки брать цветные карандаши или кисть. – Александра замолчала снова. Теперь Вячеслав чуть шевельнулся. Если он даже сейчас повернется и уйдет – плевать, решила она. Я совершила поступок – впервые рассказав о боли, терзавшей меня все эти годы…

– И однажды… они не пришли… Их нашли сорвавшимися в пропасть. Они лежали рядом. Мать и отец. Когда я узнала об этом, то упала в обморок – и это, наверное, меня спасло, потому что мне, кажется, я могла в тот же момент умереть от разрыва сердца. Только не спрашивайте меня о похоронах, о могиле, о кладбище, потому что детский разум этого вместить не может. Я помню только пустую квартиру. Оставшись одна, я выходила на детскую площадку и плакала… На самом деле Александра вдруг с удивлением поняла, что она все забыла или почти забыла, а сейчас – вспомнила. Старые воспоминания были заморожены в ней, они делали ее мертвой, ледяной, мешали жить…. А сейчас они медленно таяли, уходили прочь в ночь, снег; уходили тонкой струйкой от ее дыхания – в небо….

– И с тех пор я каждый раз со страхом ждала зимы. Я ждала ее с ужасом, а первый снег возвещал о наступлении моего личного персонального ада. Я старалась как можно меньше бывать на улице, а дома везде зажигала свет и ставила кассеты с фильмами. В свободное время я без устали смотрела фильмы, как будто бы они могли сократить время и ускорить приближение весны. И я перестала ходить на лыжах. И думала, что уже никогда на них не встану… Но меня спасла собака со смешным именем Буська…

И Александра вдруг тихо, беззвучно заплакала и больше всего на свете боялась, что он обнаружит ее слезы, и увидит: какая она слабая, беспомощная. Она всегда была сильной. И никогда и никому не показывала ни своих страхов, ни растерянности и отчаяния перед жизнью, в которой она мало что смыслила, но делала вид, что понимала многое, почти все. И здесь она вдруг осознала, как это здорово: просто выговориться и увидеть, что тебя понимают и принимают вместе со всеми твоими словами, паузами, откровениями и обрывками воспоминаний; что тот лед, тот ком, который жил с ней все эти годы – растапливается, и вместо холода в груди там появляется жжение и тепло, и сумасшедшая, ничем не объяснимая радость. Она перестала плакать и мощный поток света, как будто бы обмыл ее изнутри. Александра стояла, и сердце ее билось в унисон этой темноте, беззвездному небу, тишине, в которой на самом деле таилось много звуков: скрип двери, отголоски голосов, хруст снега под ногами. Она стояла и переминалась с ноги на ногу.

– А кем они были по профессии?

– Геологами.

– А…. – и Вячеслав замолчал.

– Спасибо, – негромко сказала она. – За все.

Александра ждала слов, но он молчал, потом также в молчании прошел мимо нее и вдруг остановился и взял за локоть и какое-то время держал ее так, и его тепло, уверенность и сила переходили-перетекали в нее, словно у них была единая кровеносная система.

– А знаете: почему я приехал сюда?

Она качнула головой, не в силах говорить.

– Проверить. Испытать себя. Почувствовать братство, скрепленное снегом, трудностями, выживанием. Пусть и в сильно усеченном виде. Один раз я чуть было не рванул на Эверест.

Уже собрался, нашел компанию. Я должен был туда пойти. Это было тяжелое для меня время, и мне нужно было проверить себя, вернуться оттуда другим. Мы уходим в походы и горы, не только потому, что хотим проверить себя на прочность, понять: чего мы стоим, но и потому что хотим измениться, что-то мы должны безвозвратно оставить в прошлом, сбросить старое…. Но я не пошел…

– Почему? – прошептала Александра.

– Это трудно объяснить. Наверное, я не был готов. Я думал, что готов, но это было не так.

Он резко развернулся и ушел, а Александра стояла, не в силах пошевелиться или сделать шаг. Теперь она понимала выражение: «онеметь от радости». Это беспричинное состояние счастья привело ее в ступор. Какое-то время она стояла так, слыша стук собственного сердца, которое билось гулко, протяжно, до звона в ушах. Наконец, она сделала шаг вправо и нагнувшись зачерпнула снег рукой, ей вдруг захотелось ощутить его холод, колкость…. Снег приятно освежал лицо….Она нагнулась еще… Вместе с пригоршней снега в руках оказалось что-то шершавое. Александра поднесла снег ближе к глазам. Это был клочок газеты. Она уже собиралась выкинуть его, но вместо этого опустила клочок газеты в карман куртки и направилась в дом.

В номере она скинула куртку, разделась и пошла в душ, там она с наслаждением парилась под горячей струей воды, потом вытерлась насухо полотенцем, которое на этот раз пахло ванилью (целый слад запахов у них что ли) и провела рукой по зеркалу. Лицо, которое она увидела там – было знакомым, а вот глаза – в глазах плескалась та сумасшедшинка, которой у нее сроду не было, и на щеках появился румянец, и куда, спрашивается, пропала ее «интересная бледность», которую отмечал любовник. И еще эта странная улыбка на губах, вроде бы она не хочет улыбаться, а губы сами складываются в эту счастливо-нахальную улыбку….

Она надела махровый халат, вышла из ванной, погасила свет и уже собралась нырнуть в постель, как вспомнила о клочке газеты. Конечно, можно оставить его на завтра, но все же чувство любопытства пересилило, она со вздохом снова зажгла ночник, подняла куртку с пола, так она и лежала там, и сунув руку в карман, достала клочок. Он размок от влаги, Александра распрямила его, буквы кое-где стерлись… Это был отрывок какой-то статьи за подписью журналистки Светланы Коненковой. Как поняла Александра по этому обрывку, речь шла об убийствах в Екатеринбургской области, совершенных с особой жестокостью, потому что в конце статьи звучал гневный вопрос: «До каких пор полиция будет бездействовать, когда серийный убийца гуляет на свободе?»

Здесь Александра грустно усмехнулась: похоже, что журналистка очень молода, только по молодости тянет толкать пафосные речи и задавать прямолинейные безапелляционные вопросы. С годами все куда-то уходит: и пафос, и гнев, журналисты становятся циничными и прожженными. До такой степени циничными, что порой, когда смотришь репортаж с ними, хочется немедленно выключить программу, потому что в глазах такое неверие, такая тоска и усталость, что становится ясно – никакой правды здесь нет, но своим читателям они упорно пытаются продать «осетрину второй свежести».