Текст книги "Человек, который зажигает звёзды"

Автор книги: Егор Юрзов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– У тебя всё хорошо, любимый? – донеслось откуда-то справа, я обернулся и увидел её. Она стояла чуть в паре шагов от меня, лёгкая кружевная ночнушка едва прикрывала тоненькие загорелые коленки. Медленно, не касаясь пятками пола, она подпорхнула ко мне, нежно обняв и положив голову на плечо.

Это было моей маленькой особенностью. Я очень бурно реагировал на запахи и прекрасно их запоминал. У каждого человека, считал я, есть свой собственный аромат, который очень сложно скрыть под посторонними запахами. Я, например, помнил запахи всех девушек, с которыми меня связывали более-менее близкие отношения, на мужские запахи почти не реагировал. Ну, пожалуй, в этом нет ничего удивительного. Но её запах был не сравним ни с каким другим, он одурманивал, манил, опьянял. Порой, лёжа вместе с ней в кровати, я зарывался в её волосы и моментально забывал обо всём вокруг. Мне было хорошо.

– Да, я просто немного устал, – слегка натянуто улыбнулся я, – Пойдём, тут дует.

Бросив прощальный взгляд в окно, на моросящий дождь и чёрные точки, пытающиеся как можно быстрее покинуть неблагоприятную среду, я захлопнул окно.

Сегодня была суббота. И хотя многие компании продолжали работать в выходные, плавно обходя трудовое законодательство и ублажая подчинённых сверхурочными или подгоняя их кнутом материальных лишений вплоть до увольнения с ненавистной должности, наш Большой Б. был в этом смысле консервативным гуманистом, что позволяло нам, простым смертным, вздохнуть полной грудью на день больше, чем менее везучей части серого мегаполиса.

– Чем ты вчера занималась? – уплетая утреннюю яичницу, спросил я.

– Да так, просто очень много работы, – ответила она, как-то очень неестественно засмеявшись, и уронила ложку, громко звякнувшую о кафель пола, что вызвало ещё один приступ смеха, такой же неестественный, как и предыдущий.

– Ясно, – пробормотал я, машинально отделяя жидкую часть желтка от твёрдой.

В любое другое время я бы, несомненно, насторожился, но не сейчас. Сейчас меня занимали события куда более чудные. На протяжении всей минувшей ночи я, не отрываясь, наблюдал за миром. Я видел, как восходит солнце над горами Тибета, как огромная туша кита вздымается над бездонными водами Тихого Океана, как ветер колышет кроны трёхсотлетних дубов, я видел всё. Это было необычайно прекрасно. Но вскоре меня ждало ещё одно, не менее удивительное открытие. Когда пришло время, и я затушил последнюю звезду, до меня вдруг дошло, что я ни капли не устал. Минули практически сутки с того момента, как я последний раз встал с кровати, но сон словно забыл обо мне.

– Чего же тут удивительного, – пожал плечами старичок, когда я, слегка приоткрыв дверь, спросил его о моём необычном открытии, – Это же было в нашем с вами договоре. Помните? Третий пункт. Освобождение от сна.

Поражённый, я тихо поблагодарил его и аккуратно прикрыл дверь. Кажется, моя жизнь начинает принимать кардинально иное направление. И я бы солгал, если бы сказал, что мне это не нравилось.

И вот вновь я сижу на привычном месте. Выходные пролетели незаметно, мои новые «друзья» сказали, что мне надо немного передохнуть, и они с радостью будут ждать меня в понедельник вечером. Не помню, чем я занимался эти два дня. Ел, спал, посетил тренажёрный зал, где раздутые до неимоверных размеров люди, если они всё ещё таковыми являлись, с довольными лицами по несколько часов не отлипали от зеркала, вмонтированного в стену зала. Довольно скучно, но мне не хотелось никуда идти. Я устал.

* * *

Пальцы мерно стучат по клавиатуре, отсчитывая драгоценные секунды. Взгляд невольно отрывается от монитора и падает на висящие напротив часы. 14.32.О боже, как, уже? Но я же только что пришёл, кто-то украл драгоценные 5 часов моей жизни! В погоню! В погоню! Ладно, это была минутка глупого фарса. Глаза вновь плавно переходят к монитору. И всё же, что я делал всё это время? Наверное, что-то важное, естественно, ведь мне за это платят деньги, да и какой человек, находясь в своём уме согласится попусту выкинуть целых пять часов из жизни.

– Ты обедать скоро? – звонко постучав костяшками пальцев о дверной косяк, в мой кабинет просунулась Тома, нижней частью туловища упираясь в пол, а верхней под опасным углом нависнув над полом.

– Нет, я что-то не голоден, – натянуто улыбнулся я. Интересно, а она замечает это? Замечает, как её жизнь медленно вытекает через тысячи, миллионы дыр в её теле, словно вода из изрешечённого сосуда. Или я сошёл с ума? Не может один человек видеть то, чего не видят миллионы. Но время шло. Часы неутомимо продолжали вечный бег в никуда. А пальцы всё медленнее и медленнее отбивали ритм, словно барабанщик на галере, задавая темп прикованным цепями к вёслам рабам.

И вот вновь раздался стук каблуков, знаменующий конец смены. Измученные, выпитые досуха люди посыпались на улицу, чтобы накопить побольше сил и вновь ринуться в бой.

И вновь моросил дождь. Большинство людей воспринимали его как проклятье, кару небес, обрушившуюся на наши головы. Проклинали вечные пробки, простуду, слякоть, всё, что угодно. Если человек хочет быть несчастным, ничто не остановит его в этом порыве. А я любил дождь. Он словно смывал все грехи, очищая, делая лучше. Не замечали, как легко дышится после дождя? Учёные говорят, что это из-за разреженного воздуха, а я считаю, что это спадает с нас грязь, накопленная за годы жизни во враждебной среде. Ведь мегаполис априори враждебен всему живому, как это ни парадоксально. Всё, созданное человеком, ненавидит его. Хотя, конечно, дождь навевает грусть. Стойте, о чём я вообще говорю? Что-то сегодня мои мысли витают слишком далеко. Вот вновь задрожала, оживая, моя металлическая подруга, спеша овеять уставшее тело искусственным теплом, заглушая тяжёлые мысли бодрыми голосами вечно весёлых радиоведущих. Порой мне кажется, что, представься мне как-нибудь случай заглянуть в их рубку, мне бы представились два робота, прикованные к креслам, вечно весёлые и энергичные. Хотя, может быть, я один такой вечный зануда, взирающий на мир из-за свинцовой пелены. Дальше, спустя полчаса взаимной ненависти и агрессии, прорвавшись через пробки, я медленно подъехал к зданию, ставшим мне неожиданно родным. Стоило лишь распахнуть входную дверь, как знакомый запах, ударивший в нос, опьянил не хуже бутылки вина, выпитой залпом.

– Здорова, как сам? Не промок? – всучив мне чашку с кофе, приветливо ухмыльнулась Анна. Интересно, а она даже душ принимает вместе с чашкой и сигаретой?

– Да нет, успел спрятаться в машине, а у вас как? Что-нибудь новенькое? – сделав глоток, поинтересовался я.

– Ха, смешная шутка, у нас никогда ничего не меняется, здесь время замерло, – ухмыльнулась девушка, и, легонько стукнув меня кулачком в плечо, развернулась и быстро зашагала прочь.

– Удачных грёз! – напоследок повернувшись, выкрикнула она.

Да, грёз. Последнее время мне начинает казаться, что всё это сон, и в один прекрасный момент я проснусь в камере, прикованный к кушетке, а вокруг меня будут ходить люди в белых халатах и что-то бормотать себе под нос. От подобных мыслей меня передёрнуло. Незавидная перспектива.

Ну что ж, не будем об этом думать. И, стараясь отвлечься от тяжёлых мыслей, я, насвистывая ненавязчивую мелодию, направился к рабочему месту. На самом деле всё складывалось как нельзя удачнее. Последнее время Карина помогала своему дяде в организации нового дела. Буквально пару недель назад он попросил её на время (или если ей понравится, то и навсегда) посидеть в кресле администратора нового ночного клуба. Так что мои ночные похождения пока не вызывали у неё логичных вопросов, так как уже которую ночь подряд она сама находилась вне дома. До чего удивительно, как иногда всё удачно складывается.

Ну что ж, приступим.

* * *

Смеркалось. Первые звёзды застенчиво мигали на девственно чистом небосводе. Блеклые лучи лунного света просачивались сквозь занавеску в спальню. Их было двое. Они лежали вместе, обнажённые, посреди огромной кровати.

– Ты же любишь меня? – спросила она.

Он промолчал.

– Любишь? – настаивала девушка.

– Да, – слегка раздражённо выдавил он.

– И я тебя, – промурлыкала она, нежно лаская его обнажённое тело, – Тогда почему мы не можем быть вместе?

– Ты же сама прекрасно знаешь ответ, зачем заводить этот разговор снова и снова, – резко вспылил мужчина и попытался подняться на локтях, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля. Она тут же сменила тактику и медленно опустила руку чуть ниже. Сопротивление было подавлено.

– Пойми, любимый, просто я хочу быть с тобой. Я хочу гулять с тобой по улице. Я хочу, чтобы у нас были общие друзья. Я устала, я не хочу, чтобы наши встречи проходили… так, – как можно нежнее и убедительнее проворковала девушка, стараясь заглянуть партнёру в глаза.

– Я не могу её бросить, не сейчас… – упорно отводя взгляд, пробормотал он.

– Но почему? – едва слышно прошептала она ему на ухо.

– Просто не могу… и всё тут! – вновь вспылил мужчина, мигом сбросив с себя сладостные оковы собеседницы.

– Прости! Прости! Я не хотела, не злись, пожалуйста! Я сделаю всё, что ты захочешь! – резко затараторила она, чувствуя, что переступила невидимую черту.

– Я тебя за язык не тянул, – ….

Ах, как прекрасно ночное небо.

* * *

– Естественно, он не может, – раздался позади низкий женский голос. – Узнал парня?

Я отрицательно покачал головой.

– Это возлюбленный твоей светлоголовой подруги, – ухмыльнулась Аня, её привычка появляться словно из ниоткуда уже стала приедаться. Сейчас она стояла позади меня и вглядывалась в ночной пейзаж, медленно раскуривая сигарету.

– Естественно, он без неё не может, – продолжила она. – Он зависим. Хотя себе он в этом никогда не признается, скорее найдёт тысячу оправданий своим поступкам, ведь себя оправдывать легко. Но факт остаётся фактом: без неё он не справится. Он зависим от неё на бытовом уровне. Этот мачо не в состоянии сам себе приготовить завтрак, да он скорее с голоду сдохнет, или дом спалит. Он зависим от неё материально. Сейчас он якобы занимается каким-то левым бизнесом, не суть важно, чем. Главное то, что стартовый капитал твоя знакомая достала сама, всю документацию ведёт также она, потому что этот осёл не в состоянии выполнять элементарную работу. И я молчу о том, чего ей стоит доставать средства на поддержание дела на плаву, так как с таким директором, как этот красавец, получать сверхприбыль сложно. Да и просто прибыль, пожалуй, тоже.

– Но почему же она тогда не бросит его? Ведь он якорь, тянущий её ко дну! – воскликнул я.

– Тебе никогда не понять женщин… – после минутной паузы прошептала собеседница, выпустив клуб сизого дыма.

* * *

Светало. Первые робкие солнечные лучи сонно прорывались сквозь ночную мглу, предвещая скорое наступление царства света. Я сидел на кухне, окружённый кучей бесполезного бытового хлама. Только трое в этом хаосе были мне близки. Холодильник, сохраняющий еду свежей так долго, как возможно, микроволновка, способная разморозить небольшую пиццу за пять минут и сделать относительно пригодной для употребления, и кофе-машина, каждое утро пробуждающая во мне желание жить. Откуда берётся другая еда, я не знал. Да и, по сути, мне было плевать, этим занималась Карина, я же терпеть не мог участвовать в данном процессе. Предпочитаю иметь дело с готовым продуктом, а какие до этого ему пришлось пережить метаморфозы, меня ни капли не волнует. Может, это и неправильно, скажете вы, самая изящная половина моих читателей, но это так, я считаю, что всегда надо быть честным, по крайней мере, с самим собой.

И всё же было кое-что, что не давало мне спокойно наслаждаться дарами нашего техногенного мира.

Вам никогда на протяжении жизни не приходилось слышать фразу «Большая сила влечёт большую ответственность?». Скорее всего, доводилось, она пафосная и напыщенная, а уже этих двух качеств достаточно, чтобы её использовали в каждом втором фильме про супергероев. Но, как ни странно, именно это сейчас не шло у меня из головы. Совсем недавно я получил возможности, о которых прежде не мог и мечтать, но только сегодня всерьёз задался вопросом, а что дальше? Что? Неужели моя судьба – быть безучастным свидетелем чужих страданий. Неужели это всё, на что я способен?

Хлопнула, закрываясь, входная дверь. Слегка качалась пустая вешалка в прихожей. Медленно остывала оставленная на столе чашка с кофе. В город возвращалось утро.

* * *

Громко звенели кружки. То и дело слышались вопли болельщиков, пристально следивших за тем, как двадцать два потных мужика, в минуту зарабатывающих больше, чем все они, вместе взятые, за год, яростно бегали по полю, вяло имитируя патриотизм. Сегодня был удачный день. Сделав большой глоток кислого пива, он ещё раз пересказал смеющимся «друзьям» как он «уделал» свою девушку, а затем пошёл и трахнул её подругу. Их эта история очень веселила, они не обращали внимания, как с каждым новым разом она обрастала всё более красочными подробностями.

Удачный день. Тома уже раз пять звонила, но он не брал трубку. Он же мужик, в конце концов, он не будет унижаться, сама приползёт, как миленькая, будет умолять о прощении. Он ухмыльнулся, представляя себе, что заставит её сделать ради этого. Опять завибрировал телефон, выплюнув из себя пару строчек какой-то попсовой песенки. Опять она, длинное сообщение. Что-то о любви и т. п. Он не стал дочитывать до конца. Зачем?

Под одобрительные возгласы собутыльников опрокинув остатки пива в бездонное брюхо, он вновь собрался завести историю, прикидывая, чем бы ещё прихвастнуть. Но вдруг природа взяла своё, и, почувствовав лёгкие позывы, он медленно слез со стула и направился в сторону туалета. Это был хороший день. Только парень, сидящий в углу, немного раздражал. Мало того, что он сидел один и постоянно пялился на их компанию, он ещё и пил кофе, или чай, ну, в общем, какую-то безалкогольную бурду. Педик, наверное.

Смачно рыгнув, он пинком отворил дверь туалета, и медленно, почёсывая пузо, вразвалочку направился к писсуару. Хлопнула входная дверь, на мгновение впустив внутрь святая святых шум гудящей толпы и надрывающийся голос спортивного комментатора, изрядно потрёпанный паршивым телевизионным динамиком. Медленно, не отрываясь от процесса, он слегка повернул голову в сторону входа.

– Привет! – выпалил я, и, не раздумывая, врезал этому мешку с дерьмом в челюсть. Не успев опомниться, он пошатнулся, и, не переставая отливать, рухнул вниз, слегка зацепив затылком соседний писсуар.

– Что за… – только и успел пропыхтеть он, стараясь подняться. Но я не дал ему такой возможности, коротким пинком в живот вернув это бревно в вертикальное положение.

– Да какого… – следующий мой пинок окончательно отбил у него желание говорить.

– А теперь слушай сюда, ты, ублюдок. – тяжело дыша, я навис над ним, словно дикое животное, стараясь казаться больше, чем есть на самом деле, – Сегодня же ты уйдёшь от Томы, тебе ясно? А если ты этого не сделаешь, тебе до конца дней придётся ходить на толчок с бейсбольной битой. Ты меня понял?

Он отчаянно закивал, размазывая кровавые сопли по сальному лицу. До чего же он был мне отвратителен. Резко выпрямившись, борясь с соблазном ещё разочек двинуть по его рыхлому телу, я быстро зашагал прочь, пока какой-нибудь зашедший выпивоха не поднял шум.

Медленно я брёл вдоль переулка, придерживаясь рукой за стену, адреналин душил меня не хуже виселичной петли, казалось, меня вот-вот вырвет наизнанку. Не знаю, что на меня нашло, но впервые я чувствовал себя таким свободным. Мне казалось, что я могу всё. Мне казалось, что я всё сделал правильно. Мне казалось…

* * *

– Да как ты посмел, ублюдок!

Раньше я считал, что утро можно считать неудавшимся, если вместо тридцати минут в пробке пришлось провести сорок пять или если перед самым выходом вдруг обнаруживается, что неожиданно кончились капсулы для кофемашины. Но сегодня утром, когда дверь в мой кабинет распахнулась чуть быстрее обычного, по пути создав ветряной поток, сдувший пару листиков с рабочего места, а в мою задумчивую физиономию, философски созерцающую полосу загрузки рабочей программы, полетел увесистый калькулятор, мой обыденный мир буквально перевернулся. Опять.

– Да как ты посмел!

Давайте проведём зарядку на воображение! Представьте себе Ганди, или Будду, или миленькую панду, жующую алое. Представили? Молодцы! А теперь представьте, как эти милые существа вдруг достают из-за пазухи по куску деревяшки с торчащими из неё гвоздями, и, скорчив злобную мину, идут убивать новорождённых котят. Представили? Не получилось? Я вас понимаю. Наверное, поэтому, когда вслед за калькулятором в мой уютненький офисный мирок, словно фурия, ворвалась Тома, я на мгновение впал в ступор. Наверное, будь на её месте штурмовой отряд пришельцев, это не произвело бы большего фурора.

– Ублюдок!

Не останавливаясь на достигнутом, в мгновение ока подскочив к моему столу, она подхватила лежащий справа офисный телефон и принялась что есть силы лупить меня им. И откуда в хрупкой женщине взялось столько силы! Я с трудом мог обороняться! Волны ненависти, исходившие от неё, буквально испепеляли меня!

– Успокойся, что с тобой, чёрт возьми! – с трудов вырвав телефон из рук бестии, тяжело дыша, пропыхтел я.

– Ты избил моего парня, тварь! – проорала она мне в лицо. Это было страшное зрелище: её доселе невозмутимое лицо, с идеальным макияжем и безупречной причёской, которое я привык видеть каждое утро вот уже не один месяц, исчезло, а на его месте появилось нечто жуткое. Доселе бледная кожа раскраснелась, а на лбу отчётливо виднелась пульсирующая вена. Её обычно аккуратно уложенные или собранные в пучок волосы сейчас больше напоминали причёску печально известной Медузы-Горгоны. Казалось, каждая клеточка прекрасного тела налилась яростью и мечтает впиться в меня, разорвать, уничтожить.

– Я просто хотел помочь! – кое-как промямлил я, параллельно стараясь защитить жизненно важные органы.

– Это не твоё собачье дело! – проорала она, в очередной раз, словно мясник, опуская своё орудие на моё беззащитное тело.

Краем глаза я уловил толпу, собравшуюся у входа. Ошалело мотающего головой Большого Б… маленькую рыженькую девчонку из бухгалтерии, в ужасе прикрывающую конопатое лицо толстенной папкой с отчётами, и даже моего давнего «приятеля» с плохо скрываемым удовольствием наблюдающего за сценой избиения.

Но вот удары становились всё слабее, кажется, она наконец-то выбилась из сил.

Рассказывать, как всё было дальше в подробностях, я не вижу смысла. Для самых любопытных вот краткий перечень более-менее значимых событий. После описанного в последних строчках, Тома ещё поколотила меня пару минут, а затем гордо, стараясь сохранить последние островки самообладания, когда-то переполнявшего её, прихрамывая, молча удалилась из кабинета, а затем и из офиса, так не обмолвившись больше ни с кем ни словом, и аккуратно прикрыв за собой дверь. О том, что буквально на следующий день шеф обнаружил у себя на столе заявление об увольнении, магическим образом материализовавшееся там за ночь, я узнал лишь к концу недели, но не сказать, чтобы это меня сильно удивило. Но вернёмся к дальнейшим событиям этого дня, правда и тут мне нечего рассказать. Всё оставшееся время я просидел в кабинете в гордом одиночестве, даже те, кому волею случая приходилось пройти мимо двери в моё логово, старались сделать это как можно быстрее и незаметнее, переходя на шёпот, если при этом они разговаривали. Не сказать, чтобы меня это сильно задевало, даже наоборот, как ни странно, мне это очень нравилось.

Дорога домой тоже прошла без особых приключений, казалось, все автомобилисты сторонились меня, так что свой путь с Голгофы я преодолел в рекордные сроки. Раздвинулись створки лифта, добродушно впустив меня в озарённое неестественно бледным светом чрево. Вот вновь послышались звуки далёкого прошлого. Я зажмурился на мгновение, и, казалось, вновь почувствовал жар горячего испанского солнца, обжигающего кожу, солёный запах воды, бережно ласкающей обожжённое тело, всю безумную гармонию запахов, смешавшихся воедино, опьяняющих мою измученную душу, нежные прикосновения любимых рук, проникающих ещё глубже, под пристальным взором луны. Сделав глубокий вдох, я медленно переступил порог.

Я дома. Похоже, ночь обещает быть тёмной.

В квартире приятно пахло мускатом, значит, сегодня я буду спать не один. Дома было темно. Лишь слабый лучик света пробивался через слегка приоткрытую дверь спальни. Прислушавшись, я различил лёгкие звуки испанской гитары. Ну что ж, это был долгий день. Слишком долгий. И, сбросив с себя оковы серых будней, я окунулся в пучину страсти.

Глава 6. Пожелала остаться безымянной

Я видел сон. Я видел Тому, беззвучно рыдающую, забившись в угол пустой квартиры. Я видел её парня, чьё имя так и не удосужился узнать, молча опрокидывающего кружку за кружкой в полупустом баре. Я видел Аню, свесившую ноги с парапета и вглядывающуюся в беззвёздную мглу. Я видел забавного старичка, мерно раскачивающегося на хлипком стульчике. Я видел мир, и видел его таким, каким никогда не видел прежде, и вряд ли увижу ещё. Я видел его чистым, лишённым обыденной шелухи, которой усыпана наша жизнь, мир дышал, страдал, любил, он был живым, как ты и я. Или, может быть, намного более живым. Он был прекрасен.

– Доброе утро, милый, – нежный голосок прорвался через пелену, возвращая меня к реальности, словно хирург, вытаскивающий больного с того света.

– Привет, – сонно улыбнулся я.

Новый день.

Я всегда улыбался по утрам. Это было моё любимое время суток, и пусть многие современные жители мегаполисов считают улыбку признаком слабоумия, меня это мало волновало. Чтобы ни предстояло мне сделать за этот день, я старался встречать его с хорошим настроением. Ведь никогда не знаешь, что будет дальше, Некоторые говорят, что терпеть не могут утро, и готовы назвать тысячи причин, от нежелания вставать, до неблагоприятных прогнозов на день. И я с ними полностью согласен. Конечно, работая на нелюбимых работах, в среде, малопригодной для жизни, очень сложно радоваться новому дню. Но если этого не делать, зачем вообще жить? Хотя, в наше время, как это ни пугающе звучит, всё больше и больше людей уже не живут. Они существуют.

– Тебе чай или кофе? – донёсся с кухни голос, заглушаемый шумом кипящего чайника.

– Кофе, если не лень варить! – потягиваясь в кровати, прокричал я в ответ.

Ужасный век, ужасные сердца. Сублимированный кофе, соевое мясо, чай в пакетиках, любовь в презервативах. В наш век скорость стала играть приоритетную роль. Мы способны преодолевать колоссальные расстояния за считанные часы, мы способны перемещаться как глубоко в недрах земли, так и среди облаков. Но, как это ни парадоксально, несмотря на всё это, призванное экономить наше время, его становится всё меньше и меньше. Сейчас обычному современному человеку некогда вздохнуть полной грудью. Зато у него есть кофе в гранулах и суп в пакетах. Чудесно, не правда ли?

Но даже сейчас у нас есть вещи, способные вызвать улыбку у любого человека, даже с утра. Наверное, поэтому стоило мне почувствовать запах молотого кофе, мерно булькающего в турке, как по моему лицу проползла довольная улыбка, и я с утроенной силой вырвавшись из сладких объятий кровати, направился на утреннее свидание с горячим душем. Не понимаю людей, которые по утрам предпочитают истязать себя холодной водой. Как по мне, струя кипятка бодрит ничуть не хуже, но это дело вкуса.

Медленно смакуя горячий жульен, я размышлял об увиденном сегодня ночью. А в том, что это было на самом деле, а не являлось плодом моего воспалённого воображения, я почему-то не сомневался. Я вообще последнее время стал меньше сомневаться. И это не могло не радовать.

– Я сегодня снова ночую на работе, – прервала мои размышления Карина, – Извини, что так получается, но ты же понимаешь…

– Да ничего страшного! – улыбнулся я. Конечно, я всё понимаю. Я всегда всё понимал, с самого раннего детства. Пожалуй, это и было одной из основных моих проблем: я всегда был слишком понятливым. Ну что ж, теперь, по крайней мере, я мог спокойно отправиться на Серпуховскую, не придумывая лишних оправданий. Роскошно.

Как и ожидалось, дальнейший мой день, вплоть до самого вечера, не представлял собой ровным счётом ничего особо интересного. Правда, я ожидал, что на меня, как и весь вчерашний день, будут бросать косые взгляды и сторониться, но, к моему глубокому удивлению и не менее глубокому разочарованию, всем было плевать. Не уверен, что они вообще помнили, кто такая Тома, и что вчера произошло. Память у офисных клерков не длиннее, чем у аквариумной рыбки. Хотя, конечно, некоторые отдельные индивидуумы, чаще всего женского пола, ещё долгое время будут перемывать мне косточки, смакуя в воображении недавнюю сцену снова и снова, облепляя её различными сочными подробностями, словно новогоднюю ёлку игрушками. Ровно до тех пор, пока их не отвлечёт что-нибудь более интересное, вроде новой секретарши шефа. То есть уже через неделю никто и не вспомнит, что была такая девушка Тома. Очень хорошая девушка, с очень печальной судьбой.

Но я её не забуду. Обещаю.

Единственное событие, о котором я, пожалуй, поведаю, произошло примерно в три часа дня, когда основная масса офиса переварила обед и почувствовала первые признаки приближающегося конца рабочего дня. Я вздрогнул, застигнутый врасплох звуком телефона, вибрирующего на столе. Для меня это было сродни разрыву гранаты. Никто не звонит мне на мобильный посреди рабочего дня. Мне на него вообще редко звонят. Если кому-то от меня что-то нужно, они обычно предпочитают избегать таких архаизмов, как телефонные звонки, пользуясь ресурсами безумного ассортимента всевозможных соцсетей, до которых мне когда-либо удавалось добраться, или на крайний случай пишут смс-ки. Так что первой моей реакцией был лёгкий шок. Но затем любопытство взяло верх, и я, выждав театральную паузу, перевернул вибрирующий кирпичик экраном вверх. Незнакомый номер, интересно. Многие мои знакомые принципиально не берут трубку, если номер им неизвестен, и я их могу понять. Сам не раз давал себе подобные обещания, особенно после того, как в далёком отрочестве мне однажды позвонили из военкомата. Но каждый раз любопытство брало верх.

– Да, – поднеся трубку к телефону, выпалил я.

– Здорово, как сам? – донёсся бодрый мужской голос с того края «провода».

– Да замечательно… – слегка замялся я, пытаясь сообразить, с кем доводится разговаривать.

– Ну, у тебя всегда всё замечательно, можно смело завидовать, – незнакомый голос громко засмеялся, шутка была не ахти какая, но его это не смущало. – Слушай, не хочешь сегодня встретиться после работы, пропустить по кружечке-другой?

– Ну… – задумался я, прикидывая, кто это мог быть, напрямую спрашивать было слишком скучно, поэтому я решил включить голову, вряд ли это кто-то из моих близких или новых знакомых, во-первых у меня их не так много, и уж если кто-то из них решится сменить номер, я в крайнему случае узнаю его по голосу, а во-вторых, все более менее близкие друзья знают о моих прохладных отношениях с алкоголем. Что, правда, как ни странно, никогда не мешало им при первой попавшейся возможности пытаться меня подпоить.

– Ау, ты ещё здесь? – забеспокоились на той стороне трубки.

– Да, давай, когда и где? – согласился я, попутно соображая, не облажался ли я. Но, в общем, скорее всего нет. В любом случае, я давно хотел развеяться, а приехать на Серпуховскую я мог и чуть попозже, вряд ли кто-нибудь заметит, если сегодня по необъяснимым и чрезвычайно загадочным причинам звёзды зажгутся чуть позже.

* * *

Ночной мегаполис радостно принял меня в свои объятья. Быстро припарковав машину (один из основных плюсов после рабочего времени, когда все прилежные клерки уже нежатся в тёплых кроватках или чешут волосатые животики, являющиеся их основной гордостью. Как мне казалось, для них это нечто вроде звания для военных. Чем выше стаж, тем сильнее выпирает живот.

От этих мыслей я немного погрустнел: незавидная участь. Но не будем забивать голову всякой ерундой. Мы же собирались немного развеяться, вырваться из замкнутого круговорота офисных будней. Вот и он, небольшой паб в центре. Когда ночь опускалась на город, и все офисы медленно погружались в пучину сновидений, подобные места пробуждались после дневного дрёма, радостно встречая тех, кому пьяный угар милее домашнего очага. Ну, или тех, кто не хочет возвращаться в пустую квартиру, и проводить стремительно убегающее время в одиночестве, за разогретой пиццей перед мерцающим монитором.

Но стоило мне открыть дверь, как все грустные размышления улетучились в мгновение ока. Тут царила своя атмосфера. Я любил это место. Это единственный паб, в котором я чувствовал себя комфортно, здесь всегда кипела жизнь. В углу и над барной стойкой весело бубнил диктор, обеспечивая посетителей «зрелищами», а между столиков тут и там сновали молоденькие официантки в ярких передниках с подтяжками, поднося подвыпившим клиентам «хлеб». Конечно, эта Цезаревская аксиома успешного бизнеса соблюдалась практически в любом предприятии, держащемся на плаву, но здесь это делалось в какой-то очень близкой моему сердцу пропорции. Всем было хорошо, и каждый новый входящий, вдыхая пьянящий аромат беспробудного веселья, словно скидывал с себя невидимое пальто, облепленное тоннами житейских проблем, и, удивлённый наступившей лёгкости, улыбался, искренне, словно новорождённый младенец. Здесь не принято было обсуждать политику, религию, свои проблемы, или что-то, касающееся мира за пределами этого хрустального царства. Разве что спорт, единственное, что в идеальном варианте никак не связано ни с политикой, ни с религией, ни с другими вещами, заляпанными сальными ручонками сильных мира сего. Словно в последний раз, каждый из присутствующих опрокидывал в себя бокал за бокалом, не зная, удастся ли вернуться обратно. Ведь нет ничего прекраснее и чище, чем «Пир во время чумы».

– Эй, Марк, старик! Тащи сюда свою плоскую задницу!

Как это ни прискорбно признавать, первой моей реакцией была обида. Грязная ложь и клевета! Никакая она не плоская, а очень даже упругая! Но, слава богу, я вовремя спохватился и включил брутального мужика, которому «по хрен»» подобные мелочи жизни. Но всё равно обидно.

Настроившись на воинственный лад, я направился в сторону, откуда слышался голос. Тут было довольно людно, несмотря на относительно ранний час, поэтому сразу разглядеть говорившего не удалось.

То тут, то там раздавались радостные приветливые крики и весёлые краснощёкие мужчины приветливо сталкивались друг с другом пивными животиками, радостно мурлычущими от удовольствия и обилия пива внутри. А я шёл, ожидая вновь услышать голос, показавшийся мне удивительно знакомым. Пахло серой.