Текст книги "Мнимый горизонт"
Автор книги: Егор Матвиенко
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Фигнёй занимается… – и вздохнул. – Ладно, напоследок можно.
Умник посмотрел за плечо Первому, и юноша ощутил, как в спину подул лёгкий ветерок. Обернувшись, он увидел, как искривлённый коридор перекрыла вращающаяся фиолетовая воронка портала.
Стало быть – ещё одна попытка. Остаётся надеяться, что в этот раз точно получится.
Первый оглянулся к остальным и бодро произнёс:
– Что ж, теперь точно прощайте. Надеюсь больше вас не увидеть.
– Хватит уже с нами прощаться, – хмыкнул Умник.
– Мы всё равно останемся с тобой, – по обыкновению безэмоционально произнёс Аксель.
– Знаю-знаю, – усмехнулся Первый.
Посмотрев в эти два так похожих друг на друга лица, он всё же почувствовал небольшой укол грусти. Такие уж существа эти люди, что с них взять?
Первый развернулся к фиолетовому кругу впереди, встал наизготовку и сорвался с места. Воинственно вскрикнув, юноша на полном ходу прыгнул в портал.
***
А потом он обнаружил себя лежащим на мягкой густой траве и глядящим в беззвёздное ночное небо с большой полной луной. Приняв сидячее положение, он уставился на лесную чащу, что начинается в десятке метров впереди.
По крайней мере, это уже не больница. И прохлада здесь вполне реалистичная. Поёжившись, юноша обратил внимание, что на нём всё те же футболка, клетчатая рубашка с засученными рукавами, подвёрнутые спортивные штаны и кеды.
– Так вот, где ты был, – раздался сзади знакомый голос.
Первый резко выпрямил спину и замер с широко раскрытыми глазами. Медленно развернувшись корпусом, он увидел стоящего в паре метров позади него Акселя.
Бровь юноши нервно задёргалась, а взгляд преисполнился неподдельного трагизма.
– Да что ж такое-то, а?! – воскликнул он, схватившись за голову и повалившись спиной на чудесную зелёную траву.
Глава 4. Обоснованные сомнения
«Не так уж и плохо», – подумала Афина, пересекая порог комнаты, в которой ей предстоит провести, как минимум, ближайшие несколько часов.
Она сделала пару шагов вглубь хорошо освещённого помещения, и вошедший следом Аксель закрыл дверь. Афина подошла к установленному в центре комнаты большому прямоугольному столу, к которому с двух сторон приставлено по три стула.
На первый взгляд это место кажется почти втрое больше той клетушки, в которой им двоим пришлось ютиться вчера. Но это, наверняка, иллюзия, навеянная ярким освещением и более светлым тоном стен, пола и потолка. Однако этого уже достаточно, чтобы Афина почувствовала себя намного лучше.
Подойдя к столу, девушка положила блокнот перед центральным стулом со своей стороны.
– Располагайтесь, – оглянулась она к Акселю, делая приглашающий жест рукой к противоположной от неё части стола.
Согласно кивнув, парень подошёл с указанной Афиной стороны, но сел не по центру, а по левую руку от неё.
Проследив за его действиями, девушка мысленно улыбнулась. Несмотря на это небольшое самоуправство, Аксель наверняка благодарен ей за возможность сесть именно с этой стороны стола. Ведь тот ряд, на котором устроилась сама Афина, расположен спиной к выходу из комнаты. Зная её собеседника, легко догадаться о том, как важны для него подобные детали.
По обстановке комната во многом повторяет вчерашнюю серую каморку: стол в центре, дисплей климат-контроля в стене, кулер с водой, одна доминирующая цветовая палитра.
Есть и отличия, причём куда более примечательные, чем обозначенные ранее освещённость и простор. Например, вплотную к кулеру приставлен длинный диван с тканевой обивкой, цветом чуть темнее стен и пола.
Но самая примечательная деталь местного интерьера расположена посреди стены справа от входа. Афина с интересом посмотрела на широкое белое окно, две распахнутые створки которого похожи на врата в потусторонний мир.
Мир, в котором есть лишь длинный песчаный берег, пальмы и уходящая в бесконечную даль водная гладь, которая сливается на горизонте с необъятным голубым небом. Этот не имеющий видимых границ пляж безлюден, слышны лишь редкие далёкие крики чаек, да ласковый размеренный шум прибоя.
Афина с удовольствием вдохнула чудесный запах морского бриза, ощутив лицом веяние тёплого ветерка. Какая прелестная и заманчивая иллюзия безмятежности!
Краем глаза девушка заметила, что даже непробиваемый Аксель неотрывно глядит на эту панораму. Впрочем, в этот же момент он наверняка анализирует каждое её движение и старается не упускать из поля зрения входную дверь.
– Не желаете стаканчик воды перед началом? – поинтересовалась она, опустив ладонь на спинку своего стула.
– Нет, не нужно, – коротко отозвался Аксель переводя на неё внимательный взгляд. – Я готов приступить к разговору в любой момент.
«Даже не сомневаюсь», – иронично отметила про себя Афина.
Подозрения подтвердились – после её вчерашнего срыва он вновь закрылся и относится к ней с подозрением. Вся кропотливая работа по налаживанию контакта пошла коту под… туда, где не принято вести серьёзные дела.
Но не очень-то Афина и расстроилась – повторять трюк со стаканом было бы моветоном. Она предложила это лишь для того, чтобы оценить реакцию собеседника. Аксель – крепкий орешек, но даже он допускает микрожесты, по которым можно определить степень его недовольства от нахождения рядом с конкретным человеком.
Сейчас она не заметила с его стороны ничего, что говорило бы о напряжённости. Хотя, это не совсем точное определение, поскольку напряжён Аксель всегда. Просто текущий показатель не превышает обычного уровня. Значит, он воспринимает её куда лучше, чем в начале вчерашнего разговора. Это добрый знак.
Что же до того, что теперь у них нет отвлекающего фактора, коим служил стакан с водой, то нет повода волноваться. В этой комнате атмосфера на порядок лучше, а с панорамой пляжа задача и вовсе упрощается до безобразия.
Афина отодвинула стул и ещё раз осмотрелась. Для конференц-зала это помещение маловато, да и сидячих мест недостаточно. Больше похоже на комнату отдыха. Лучше не придумаешь. Даже не верится, что к её запросу наконец-то прислушались.
– Полагаю, начнём с того, на чём остановились вчера? – поинтересовалась Афина раскрыв блокнот и тут же помрачнев. – С того момента, на котором я вас глупо и бестактно прервала.
– Хорошо, – невозмутимо ответил Аксель. – Расскажу по порядку, как и вчера.
Левая бровь девушки дрогнула. Она поспешила поправить очки и дежурно улыбнулась, взяв ручку.
Утешать её после чистосердечного покаяния этот холодный джентльмен явно не планирует.
***
Лежа на спине, Первый раскинул руки в стороны и вновь уставился на крупную луну в ночном небе – очередное порождение его никак не желающего возвращаться в реальность разума.
Может, даже хорошо, что здесь оказался именно Аксель, а не Умник, который наверняка устроил бы Первому разнос.
Юноша и сам понимает, что знатно накосячил. Но ведь он же приготовился, осознал и решился! Что ещё нужно для того, чтобы вылезти наконец из своей дурацкой головы и вновь стать полноценным членом общества? Как вообще эта штука работает?
– Ты странно себя ведёшь, – произнёс Аксель, стоя у головы Первого и глядя на него сверху вниз.
– Я немножко расстроен, – буркнул юноша.
Он мрачно уставился на экс-Киллера, который с его позиции выглядит вверх ногами.
– Не вижу повода расстраиваться, – буднично отметил Аксель.
– А радоваться?
– Мы живы.
Первый вздохнул и с кряхтением поднялся в сидячее положение. Скорчив недовольную гримасу, он спросил:
– Это такая шутка?
– Нет, – раздался за спиной юноши честный ответ.
– А похоже на шутку.
– Я не люблю шутки.
– Тогда что это за «мы живы»? – начал раздражаться Первый. – Конечно же, ты жив, пока мы находимся в очередной моей фантазии.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что уже объяснял Умник – ты и другие имеете физическую форму только в моём сознании. Почему ты…
– Я никогда не говорил, что согласен с этим. По крайней мере, насчёт себя.
Первый резко оглянулся на собеседника и вперил в него хмурый взгляд. Юноша приметил, что на экс-Киллере всё та же чёрная одежда: длинный кардиган с капюшоном, брюки и туфли.
Аксель ответил привычным, ничего не выражающим взором. Разве что, глядя вот так – сверху вниз, он выглядит каким-то высокомерным. Кажется, этого мрачного типа совсем не волнует, что он сам себе противоречит.
– Недавно в больнице ты рассуждал иначе, – с укором произнёс юноша.
– В какой больнице? – спросил экс-Киллер, чуть склонив голову набок.
Брови Первого подскочили. В душе́ зародилось недоумение вперемешку с подозрением.
– Ты забыл, что было до того, как мы оказались здесь? – осторожно поинтересовался юноша.
– У меня нет проблем с памятью, – невозмутимо ответил Аксель. – Мы взялись за руки и прошли через портал. Во время перемещения наши ладони расцепились. Я очнулся под деревом неподалёку отсюда, а потом нашёл тебя.
– А больница… – промямлил Первый.
– Я не был в больнице, – заявил Аксель. – Возможно, там был ты. Или тебе приснилось.
«Приснилось?»
Да как такое могло присниться?! Это было так чётко, так осознанно! К тому же, у Первого нет ощущения, что он очнулся от сна.
До этого момента всё казалось логичным и закономерным: вначале он пытается покинуть свой иллюзорный мир, и у него не выходит, затем пробует ещё раз всё осмыслить и снова шагает в очередной портал. И так до тех пор, пока, наконец, не получится.
А что монстры мелькают, то не страшно. Первый ведь в своей иллюзии, где он царь и бог, поэтому и погибель ему не грозит. Но это если он и вправду застрял в собственной голове.
«А если нет, то… что?»
Юноша поднялся на ноги и осмотрелся, опасливо вглядываясь в непроглядную тьму лесной чащи.
Если чего-то не видно, то это ведь не значит, что этого «чего-то» не существует? Прогулки по туманному городу убедительно доказали эту истину. Кстати, о тумане – тут он тоже есть, пусть и не такой густой, как раньше.
Все эти факты наводят на резонный вопрос – что это за место? Но сейчас важнее другое. Посмотрев на Акселя, Первый осознал, что теперь и с этим человеком всё не так понятно, как оно было ранее.
– Ты только не подумай, что я не рад тебя видеть, – с неловкостью произнёс юноша, отводя взгляд в сторону. – Просто я думал, что если не увижу никого из вас, то я на правильном пути. А потом появился ты, и я решил, что снова заблудился… ну, в своей голове. Не знаю, где там можно заблудиться, и где я сейчас нахожусь. Даже не понимаю, как это – быть в себе, но… не в себе.
Первый скуксился, потеряв мысль, которой, в общем-то, и не было. Ему стало неудобно и стыдно. Давно он так не заговаривался. А ведь думал, что уже всё понял, а также окреп духовно и физически. Видимо, ещё не окреп. Чертовски обидно!
– Зато я тебя видеть не рад, – без малейшего колебания заявил Аксель.
Первый опешил и уставился на хладнокровного собеседника. Экс-Киллер внимательно оглядел окрестности и снова упёр в него свой уничтожающе безразличный взгляд.
– П… почему?.. – промямлил Первый, ощутив укол досады.
– Потому что твоё присутствие не даёт мне до конца убедиться в том, что слова Умника были глупостью. И что он ошибался, когда называл меня воплощением твоей воли, – честно ответил Аксель.
– Но ведь…
Первый запнулся.
Тут с этим бесчувственным истуканом не поспоришь. Согласно стройной теории Умника – настоящим может быть только один из них. Не может же один человек залезть в голову к другому. Или может?
«Да к чёрту!»
У Первого и так уже пухнет мозг. Ещё одной порции многоуровневых теорий он не осилит.
Но одну мысль всё же невозможно игнорировать. Если Аксель оказался здесь, то остаётся вероятность, что сам Первый – не более чем иллюзия или воплощение чужих личностных качеств.
Думая об этом, ему сложно представить себя чем-то подобным. Он так укрепился в мысли, что всё вокруг – порождение его фантазии, что уже не может рассуждать иначе.
И вновь Первый смотрит на Акселя. Бирюзовоглазый уже перестал обращать внимание на собеседника, больше интересуясь окружающей обстановкой.
Пожалуй, экс-Киллера тоже невозможно представить всего лишь отражением чьей-то воли. Он кажется таким настоящим. Немного странный и отчуждённый, но всё-таки совсем не похожий на иллюзию.
– Зачем ты так пристально на меня смотришь? – спросил Аксель, хмуро глядя в ответ.
Первый вздрогнул, словно только сейчас понял, что его тоже видят.
– Я… а ты больше никого здесь не встретил? – невпопад спросил он.
– Нет, только тебя.
– Значит, остальные исчезли?
– Если они были частью твоих или моих мыслей, то им тут не место.
– Да, наверное…
Присев на корточки, Первый провёл ладонью по траве.
«Стало быть, это реальный мир?»
Странное чувство. Странное своей… обыкновенностью? Может и рано пока судить, но ведь до сих пор ничего невероятного не произошло. Если, конечно, все те чудовища и вправду были чем-то сверхъестественным.
– Я думаю, что ты настоящий, – улыбнулся Первый, поднимаясь и отряхивая ладони.
Аксель обвёл его внимательным взглядом.
– А ты, получается, ненастоящий?
– Ну… не хотелось бы.
– Тогда как ты понял это насчёт меня?
– Не знаю, – пожал плечами Первый. – Но выглядишь как настоящий.
Экс-Киллер ненадолго замер, а потом коротко произнёс:
– Пойдём. Поищем выход из этого леса.
– Пошли.
***
– Как думаете, что он имел в виду? – поинтересовалась Афина, делая очередную запись.
– Я не знаю, – ответил Аксель. – Его суждения были мне непонятны.
Девушка улыбнулась уголками губ.
– Может, он хотел сказать вам что-то приятное?
– Зачем ему это делать?
– Вы же сами говорили, что Первый смотрел на вас так пристально, что вам даже стало неуютно, – напомнила Афина, откидываясь на спинку стула. – Может быть, он к вам привязался?
Аксель на несколько секунд задумался, после чего произнёс:
– Я не очень хорошо разбираюсь в таких вещах. Это имеет значение?
– Возможно. Пока что эта история – тайна, покрытая мраком, – вздохнула Афина, убирая за ухо выбившуюся прядь. – Единственное, что мне известно – это что Первого с вами не было, когда вас отыскали. И до сегодняшнего дня я этого человека не встречала. А значит, мне ничего не остаётся, кроме как придерживаться теории, которую я высказала в конце нашего вчерашнего разговора.
– Понимаю, – бесстрастно произнёс Аксель.
«А вот я не очень», – грустно констатировала Афина.
После пережитого стресса и осознания своей амнезии она увидела много белых пятен не только во вчерашней теории, но и во всей своей жизни. Но раз ей до сих пор позволяют заниматься этим делом, то, возможно, не так всё и плохо.
– А что вы можете рассказать о путешествии через портал? – спросила она, стараясь не впадать в апатию. – Какие у вас были ощущения?
– Когда я шагнул в него, то оказался посреди вращающегося фиолетового пространства. А затем я сразу же обнаружил себя лежащим на траве. Не было никаких переходных состояний. Как при внезапном пробуждении. Дезориентирует, но в целом без каких-то физических или ментальных последствий.
– Мда-а… – протянула Афина, постукивая по столу ручкой и напряжённо всматриваясь в чистую страницу блокнота. – С точки зрения науки совершенно бессмысленное и необъяснимое явление.
Она вздохнула и подняла глаза на собеседника, произнеся чуть более бодрым тоном:
– Давайте продолжим. Что было дальше?
Внезапно, вместо того, чтобы по обыкновению моментально перейти к выполнению поставленной задачи, Аксель замолк. Со стороны выглядит так, будто он оцепенел, но Афина знает, что парень о чём-то размышляет.
– Полагаю, для того, чтобы учесть все детали, стоит подключить к разговору ещё один источник информации, – заявил он.
Не сразу поняв, о чём речь, Афина чуть нахмурила тонкие брови.
Но вскоре её настигло прозрение. Она слегка сконфузилась. С новым «источником информации» беседа рискует стать чуть менее… связной. Впрочем, рано или поздно это всё равно должно было произойти.
– Вы и вправду считаете, что пора? – осторожно поинтересовалась девушка.
– Да, – тут же ответил Аксель. – Где-то к этому моменту должны были начаться события, в которых я не участвовал.
– Что ж, доверюсь вашему мнению, – вздохнула Афина, а потом улыбнулась. – Полагаю, это будет интересно.
Глава 5. Старый знакомый
«Больно… Охренеть, как больно!»
Ощущение, словно каждая кость в теле раздроблена и каждый сустав порван. Все конечности горят, а на грудь и живот будто вылили котёл кипящей лавы. О голове и говорить нечего – звенит, как избитая наковальня.
Но на этом беды не закончились.
Внезапно напало ощущение, что Он не может дышать, думать и вообще существовать. Дикое состояние, которое невозможно описать словами. Хочется кричать в панике, но непонятно, как это делать! Как вообще что-либо делать?!
А потом из груди вырывается терзающий горло хрип.
Он непроизвольно делает жадный вдох, затем второй и третий. Захлёбываясь от ужаса и необъяснимой эйфории, несчастный начинает потихоньку осознавать себя.
Следом приходит прозрение:
«Я человек».
Люди живут, дышат, чувствуют, думают и делают великое множество вещей, не гадая над тем, как это всё работает. Это естественный порядок вещей.
Далее выяснилось, что Он всё-таки может шевелиться, притом без особых ограничений. Этим явно следует воспользоваться и перестать валяться на жёстком бетоне.
Так Он и поступил, со страдальческим стоном отняв затылок и спину от холодного шершавого пола. Сидеть на заднице тоже больновато, но на ноги сейчас надежды нет – колени словно зажаты в тисках.
Сделав глубокий вдох, Он постарался расслабиться. Такое чувство, что эта лютая боль будет с Ним вечно. Ну, или так долго, что Он успеет от неё свихнуться и наложить на себя руки… когда они перестанут так сильно болеть.
Стоило Ему об этом подумать, как по телу прошла волна облечения. Поведя плечом, Он понял, что чувствует себя вполне сносно. Через пару мгновений ногам тоже стало лучше – настолько лучше, что даже получилось осторожно и без резких движений встать.
Притопнув обутой в кроссовок ступнёй и почувствовав уверенную опору, Он выпрямился.
Метрах в пяти впереди расположена тяжёлая металлическая дверь. Дальнейший беглый осмотр показал, что стены такие же бетонные, как и пол, окна отсутствуют, а высокий потолок покрыт сеткой металлических балок, меж которых в нескольких местах выглядывают яркие подвесные лампы.
И тут сзади прогремели отрывистые хрипяще-сопящие звуки.
Он оцепенел, дико выпучив глаза. Жуткий гортанный грохот повторился – совсем близко, буквально в считанных метрах.
Шумно сглотнув, Он медленно оборачивается и видит мужика, прислонившегося спиной к стене. Сидя на полу, незнакомец упёрся щекой в опущенную на согнутое колено кисть руки. Судя по закрытым глазам и стекающей из уголка рта тонкой струйке слюны, этот тип беззаботно дрыхнет.
Но вот, его ладонь соскользнула с коленки, и мужик едва не завалился набок. Незнакомец громко всхрапнул, поднял голову и сонно приоткрыл глаза.
– Штоэ… – прохрипел сонный тип, вытирая тыльной стороной ладони рот.
Просмотрев сцену пробуждения до конца, Он облегчённо вздохнул. На данный момент понятно лишь одно – этот вальяжный мужик Ему явно не по душе.
– О! Ты уже не спишь, – воодушевлённо произнёс незнакомец, неловко поднимаясь на ноги. – Могли бы и кровать где-нибудь воткнуть.
– Кто? – нахмурившись, спросил Он.
– Что «кто»?
– Ты сказал, о ком-то, кто мог бы поставить кровать.
– А, это? – мужик отмахнулся. – Да так, крик души. Не обращай внимания.
– Тогда кто ты?
На этом вопросе незнакомец вытаращил глаза и шагнул к Нему навстречу, озадаченно спрашивая:
– Ты меня не помнишь? Это же я, Умник.
Обведя самоназванного умника подозрительным взглядом, Он бегло оценил его прикид, состоящий из толстовки, джинсов и ботинок. Высокий брюнет с покрытым короткой щетиной лицом и тусклыми карими глазами.
Нет, этот человек Ему определённо не знаком.
– И о чём мне должно сказать твоё «имя»? Что ты очень умный?
Одна бровь Умника подскочила вверх.
– Хм-м, – протянул мужчина, задумчиво косясь в сторону и теребя пальцами подбородок. – Было бы неплохо, наверное.
– А нормальное имя у тебя есть?
– Возможно. Но с этим пока проблемы.
– Ты что, не знаешь или не помнишь его?
– И так, и эдак может быть. А может быть, у меня его вообще нет, – пожал плечами Умник.
– Тогда ты скорее не Умник, а Чудак, – хмыкнул Он.
– Нда? Что ж, это получше того, как ты называл меня раньше, – пробубнил под нос мужик. – Но, по крайней мере, я помню своё прозвище, и что было до того, как мы оказались здесь. У тебя, как понимаю, таких воспоминаний нет?
– И то правда, – искренне согласился Он.
– Неужели вообще всё забыл? Даже своё прозвище?
– Прозвище?
– Ну да, – уверенно кивнул Умник. – Попробуй вспомнить. Тебя зовут Бык.
«Бык» уставился на него как на полоумного.
Он опустил глаза и осмотрел себя, приметив белую спортивную майку, трикотажные брюки и кроссовки. Также в глаза бросилось крепкое телосложение с развитой мускулатурой.
В общем, ничего бычьего Он в себе не разглядел, кем бы или чем бы ни являлся этот так называемый «Бык» в своей оригинальной форме.
Спортсмен с недовольством посмотрел на Умника.
Кажется, этот тип говорит искренне и не обзывается. Впрочем, к своему огорчению, Он и вправду страдает амнезией. Бедняга не помнит человека напротив, не помнит, что было до того, как они оказались здесь, да и вообще ничего не помнит.
Хотя нет. Кое-что, оказывается, помнит. Притом очень важное, особенно в сложившейся ситуации.
– Оставь свои позывные при себе, – решительно заявил Он. – У меня есть настоящее имя, и оно меня полностью устраивает.
– Серьёзно? – с интересом спросил Умник.
– Именно, – заявил спортсмен, после чего поднял руку и ткнул себя в грудь оттопыренным большим пальцем. – Меня зовут Стиг.
Повисла тишина.
Умник с недоумением уставился в упор на своего собеседника. Затем мужчина раскрыл рот, но вместо того, чтобы заговорить, отвел взгляд в сторону и в смятении почесал затылок.
Тишина продлилась ещё с десяток секунд.
– Погоди, – наконец подал голос Умник, глядя с подозрением. – Ты это имя только что себе выдумал?
– Нет, меня и вправду так зовут.
– Но откуда ты можешь это знать, если ничего не помнишь?
Стиг нахмурился.
– Не помню, но… чувствую. Уверен, короче.
– Или просто не хочешь, чтобы тебя звали Быком? – с недоверием прищурился Умник.
– И это тоже. Но я не выдумаю. Это моё настоящее имя, понял? – с раздражением отозвался спортсмен. – И вообще, отвали! Мне лучше знать.
В ответ на это мужчина внимательно посмотрел ему в глаза. Потом он вновь приложил пальцы правой руки к подбородку, левую руку упёр в бок и обвёл фигуру собеседника исследующим взглядом.
– Чего? – резко спросил Стиг, всё ещё сердясь.
Но Умник и в этот раз промолчал. Продолжая разглядывать спортсмена, он начал обходить его со стороны, придерживаясь дистанции около метра. Так мужчина зашёл Стигу за спину, заставляя его нервно оглядываться через одно плечо, затем через другое.
– Пожалуй, для Быка ты… мелковат, что ли, – пробубнил Умник.
Спортсмен, проследив за его взглядом, резко развернулся и возмущённо спросил:
– Ты это глядя на мою задницу определил?
– Что? – удивлённо переспросил мужчина. – А, нет-нет. Просто, если мне не изменяет память, Бык был более мускулистым и крупным. Ты тоже, конечно, атлет, но какой-то более… гармонично сложенный, наверное.
– Это должно меня обрадовать?
– Тебе решать, – пожал плечами Умник. – А ещё ты кажешься более взрослым и сдержанным. Бык бы меня уже раз десять послал, приказал бы заткнуться или обругал на чём свет стоит.
– Не то, чтобы я его не понимал, – фыркнул Стиг.
– Но в остальном ты просто копия. И одежда та же, – хмыкнул мужчина, всё ещё осматривая спортсмена. – Может, после столкновения с Отчаянием обмельчал и присмирел?
– С чем?
– Ну, это такой здоровенный амбал в полтора твоих роста и с огромной силищей. А ещё чернющий, будто смолой облитый, – буднично объяснил Умник. – Неубиваемый был, пока Первый его не одолел. Ты с этим чудовищем в обнимку в бездонную пропасть рухнул. Я уж думал, что с тобой всё, а ты тут оказался.
Для Стига, который, как ему самому кажется, привык мыслить куда более приземлено, слова собеседника прозвучали, мягко говоря, фантастически.
Нахмурившись, он начал поглядывать на своего старого-нового знакомого с откровенным подозрением. Что-то ему подсказывает, что от таких вот увлечённых сказочников лучше держаться подальше.
– Ты всерьёз думаешь, что я поверю в такую чушь? – спросил он, глядя Умнику прямо в глаза. – Неубиваемое чудовище, с которым я дрался, а потом рухнул в пропасть и остался жив. Ты сам-то себя слышишь?
– Так я видел это собственными глазами! – развёл руки в стороны мужчина с выражением лица, говорящем о полной уверенности в своих словах. – Не знаю, что там с тобой случилось после падения, но с чудовищами тебе драться не в новинку. Ты и гигантского паука прикончил.
– Гигантского?
– Ну да. Он был размером, как… – Умник поглядел по сторонам в поисках подходящего примера. – В общем, в этом здании уместился бы с трудом.
Стиг обвёл преисполненным недоверия взглядом квадратное помещение, в котором они находятся. В целом это место тянет на не очень большой двухэтажный амбар. Спортсмен перевёл угрюмый взгляд на собеседника.
– Не бывает таких огромных пауков, – решительно заявил он.
– Правда?
– Самые большие из них размером с ладонь, – объяснил Стиг, показывая на собственной руке. – По крайней мере, если брать только туловище. А вообще, большинство не крупнее фаланги пальца.
– Хм, – задумчиво ухмыльнулся Умник, глядя на свой указательный палец. – Хорошо бы, если так.
– Но ты же, получается, своими глазами видел прям огромного! – исходясь сарказмом, проворчал Стиг.
– Да. Но твоя версия мне нравится больше.
Спортсмен утомлённо выдохнул, приложив ладонь ко лбу.
– А тебя точно прозвали Умником за то, что ты умный?
– Ну… не совсем, – неловко потупился мужчина. – Сказано было примерно так – потому что много умничаю.
«Что-то я и этого не заметил», – мысленно посетовал Стиг.
Если, конечно, не считать за «умничание» его параноидальные речи. Хотя, стоит признать – для шизика этот тип, в целом, ведёт себя достаточно адекватно. Высказывая свой бред, он абсолютно спокоен, не кривляется и обходится без эмоциональных всплесков. Так недолго и поверить ему.
А может, Умник просто дурачит его? Не совсем понятно, с какой целью он мог бы это делать, но с учётом амнезии Стига, ничего нельзя утверждать наверняка.
Проблема ещё и в том, что по мере разговора с этим чудаком, он начинает улавливать в своём сознании некие картины и образы. Несвязные и мутные, они словно подталкивают его к тому, что слова собеседника правдивы. Стигу даже кажется, словно у него в голове пробуждаются отголоски воспоминаний, основанных на том, что говорит собеседник.
Это что, какой-то вид гипноза? Звучит нелепо, но… всё же следует с этим несуразным типом держать ухо востро. Но и совсем отказываться от диалога нельзя, ведь больше тут никого нет.
Признаться, Стиг ощущает, что ему тяжело мыслить связно и строить логические цепочки. От этих умственных усилий его начинает мутить.
– Ты какой-то бледный, – заметил Умник, заглядывая ему в глаза.
Спортсмен ответил хмурым взглядом. На волне последних мыслей не очень-то хочется откровенничать, но идея замыкаться в себе выглядит не намного лучше.
– Когда я очнулся, то был в каком-то ступоре, не мог понять – кто я и что я, – помрачнев, поведал он. – Трудно объяснить. А ещё была непонятная, но очень сильная боль. Сейчас я её почти не чувствую. Но в голове до сих пор беспорядок.
– Не удивительно, что тебя ошеломило, учитывая, с какой высоты ты свалился, – невозмутимо рассудил Умник. – Да ещё и с Отчаянием. Мне даже просто находиться поблизости от этой твари было невыносимо, а тут…
– Ты всё о своём, – пробубнил Стиг. – С какой стати мне кидаться на всяких огромных и сверхсильных чудовищ? Я не считаю себя самоубийцей.
– Так ты и сам обладаешь такой силищей, что хоть горы сворачивай. Но с Отчаянием переборщил, да.
– Ты сейчас серьёзно?
– Я что, похож на шутника? – с недовольством взглянул на него Умник. – По правде, я всё ждал, когда ты проснёшься и вышибешь эту дверь – она заперта. Или стену. Хочу уже выбраться отсюда.
Стиг драматично закатил глаза.
– А сломанную руку мне кто вылечит? Ты?
– Раньше у тебя таких проблем не было, – пожал плечами Умник.
– И что, суперспособности есть только у меня?
– Не только. Практически у всех что-нибудь было.
– И у тебя?
– И у меня.
– Неужели? Тогда покажи.
– Я не могу, – Умник потупился. – Они пропали.
– Вот как? – язвительно произнёс Стиг. – А с чего ты решил, что мои остались при мне?
– Я на это надеялся.
– Понятно…
– Вижу, ты мне не очень-то веришь, – вздохнул Умник.
– Только сейчас понял?
– Нет, уже давно. Просто не придумал, как тебя убедить. Твоё отличие от Быка ещё и в том, что ты не такой тупой.
– Чего-о? – в голосе Стига мелькнули угрожающие нотки.
– То есть… я хотел сказать – вообще не тупой! Не обижайся. Я просто расслабился из-за того, что ты больше не порываешься по каждому малейшему поводу расшибить мне голову.
– Иногда я бываю к этому близок, – с хмурой миной сообщил спортсмен.
– Понял-учёл, – ответил Умник, примирительно подняв раскрытую ладонь. – Что б ты понимал – я тоже не помню всего. У меня нет никаких воспоминаний о том, что было до тех событий, о которых я тебе говорю, а они продолжались не так уж и долго. Если я и вправду человек, то всему этому должно было предшествовать немало лет жизни.
– Если ты «и вправду человек»?
– Да. До этого я считал себя порождением сознания Первого. Да и сейчас не уверен.
– Вот как?..
– Именно. И, предупреждая твои возможные вопросы – я не знаю, кто мы и где мы, не знаю, как объяснить то, что произошло раньше, не знаю, почему ты этого не помнишь. Я вообще, в сущности, мало что знаю. И ещё меньше понимаю. Может, мы до сих пор в голове у Первого, а может, мы там никогда и не были.
– Притормози, – вмешался спортсмен. – Я вообще не догоняю, о чем ты.
– Ты в этом не одинок, – вздохнул брюнет.
После этих слов Умник начал казаться Стигу чуть менее подозрительным. По крайней мере, его слова звучат искренне, хоть и не несут особого смысла.
– А с чего ты так отрицаешь существование чудовищ и этих… сверхспособностей? – поинтересовался мужчина.
– Потому что это всё сказки, выдумки и фантастика. В нормальном мире такого не существует, – заявил Стиг, чувствуя себя глупо из-за того, что приходится объяснять такие очевидные вещи.
– Какая-то странная у тебя амнезия.
– Да, я потерял память. Но не свихнулся же! Есть вещи настолько очевидные, что ставить их под сомнение просто нелепо.
Умник слегка поник и негромко пробормотал:
– Почему-то твои слова вгоняют меня в печаль.
– Меня весь этот разговор вгоняет в печаль, – фыркнул Стиг, косясь в сторону выхода. – Ты уверен, что она заперта?