Текст книги "Я не верю в анархию (Сборник статей)"

Автор книги: Егор Летов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

ПНС: Что для тебя смерть?

Е.Л.: Смерть для меня – это когда из очень ограниченного состояния попадаешь в очень расширенное состояние. После смерти, видимо, дано полное знание во всем, причем знание в смысле любовь и все. А вот насколько человек широк, я не знаю, это вопрос мистический. Я могу судить только со своей колокольни, а она у меня очень маленькая. Мое понятие очень ограниченное. Мне кажется, что после смерти человеку дается полное знание. Оно вытеснит следующую какую-то форму. Может человек еще где-то воплотится. Я считаю, что существует много разных слоев всевозможных реальностей. Мы здесь даны, чтобы сделать какую-то работу. Причем, чем дольше я живу, тем больше понимаю, что жить – это значит жить как животное, как в раю, в полной гармонии со всем. Здесь я сейчас. Здесь именно то происходит, что не дает жить. Человек делает здесь как бы ритуал. Если он это делает, он куда-то идет, что-то с ним происходит. Потом он трансформируется в следующем состоянии, причем по направлению в ту сторону, где живут.

ПНС: Как ты относишься к инопланетянам?

Е.Л.: Видишь ли, я не знаю. Они, видимо, есть. О таких вещах лучше говорить с Ромычем из ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ.

ПНС: С Неумоевым?

E.Л.: Да. Есть такое общество «Отечество». Оно очень метафизическое. Они строят всевозможные мифы. И по поводу инопланетян тоже. Они скорее всего есть. Я верю всему, потому что не имеет смысла чему-то не верить. Неумоев говорит, что инопланетяне – это очень гармоничное общество. Они живут, как звери, только с сознанием. Живут, как при коммунизме. Таких понятий, как свобода выбора, свобода воли у них нет. У них есть иерархия, как в Китае, в даоизме. Все очень гармонично и из своей ступеньки никто выйти не может. Убийство, смерть для них не грех никакой. Это очень красивая теория. Инопланетяне считают, что на Земле творится всемирная анархия, потому что человек на Земле слишком свободен, как аномалия. Человек на Земле – это анархист, которые рушит порядки во Вселенной. Человек умирает, потом опять где-то рождается и выпадает из гармонии среды. Поэтому инопланетяне прилетают сюда, наблюдают и очень жестко вмешиваются. Так он считает.

ПНС: Что ты думаешь о конце света?

E.Л.: Мне кажется, что конец света – это то, что сейчас и происходит. Конец наступает тогда, когда уничтожается живая энергия творчества. Я не знаю, насколько была заложена человеческая Формация. Может, это был эксперимент. Я сомневаюсь, что человек изначально возник на Земле. Во все времена на Земле появлялись пророки, учителя и т. д., которые пытались вытащить человечество на какую-то нечеловеческую плоскость. В деревнях, при любом, самом страшном терроре, были юродивые, которые несли нечто живое, иррациональное. Сейчас таких людей становится все меньше. Я считаю, что происходит массовая эвакуация куда-то этих людей. А те, кто остаются, либо с собой кончают, либо еще что-то. У Бердяева есть хорошая статья на этот счет – "Предсмертные Мысли Фауста". Происходит крушение цивилизации.

ПНС: Ты имеешь в виду нашу страну?

Е.Л.: Нет, вообще в мировом масштабе. На Западе уже произошло, до нас уже докатывается. Идет отмирание культуры, т. е. религии, искусства, философии. При цивилизации культура невозможно. У людей теряется творческая энергия. Как бы ниточка с Космосом оборвалась. Это состояние и есть конец света. Я не знаю, сколько он продлится, может миллионы лет, но это конец. Человечество без творческих единиц существовать не может, все друг друга перебьют. Вот у нас общество «Память», например. В «Стене» у ПИНК ФЛОЙД говорится о творческих единицах, на которых можно было срывать свою ненависть и т. д. Писатель Бондарев сказал недавно интересную вещь: "Да, очень много есть евреев, которые скрываются под другими национальностями". То есть еврей становится уже не национальным врагом, он стал метафизическим, который может быть любой национальности. То есть мы с тобой вполне евреями можем стать. Вот и все. Сначала они будут воевать против нас, сколько бы нас ни осталось. А нас можно будет уже по пальцам пересчитать. Потом у них произойдет какой-нибудь раскол, и они будут друг друга уничтожать, жрать. Это все, это вообще-то конец.

ПНС: А кого ты можешь назвать из тех, кто обладает каким-то творческим потенциалом, в рок-музыке?

Е.Л.: Это Манагер из Омска. Но ему тоже плохо. Янка мне очень нравится, но тут видимо тоже конец наступает. Она из депрессии не выходит. Ну еще НЕ ЖДАЛИ, ВВ. Раньше нравился ДК, сейчас он не существует. Жариков – это другой человек. Я не знаю, насколько он живой, но с точки зрения искусства – это тот вышак, который когда-либо был у нас. А с точки зрения формы – это человек, который занимался мифотворчеством. Сейчас, говорят, он в обществе «Память». По-моему, Жариков выше любого общества. Он берет любой советский миф и доводит его до абсурда. Вот в Ленинграде я никого не могу назвать. Вот еще омская ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ нравилась, а сейчас… Мне КАЛИНОВ МОСТ очень нравится. Они уже не существуют. Ревякин в психушке сидит, по-моему, и видимо навсегда. Я видел их концерты в апреле этого года в Харькове, и у меня было такое предчувствие, что либо он умрет скоро, либо что-то с ним случится. Это уже страшные песни, так просто нельзя сочинять.

ПНС: Почему они переехали из Новосибирска в Москву, к Стасу Намину?

Е.Л.: У меня отношение к Ревякину несколько странное. Это человек, которые сочиняет гениальные песни, нечеловеческие, в высшем смысле этого слова, в жизни совсем другой. Я не знаю, какой он внутри, но у меня ощущение, что он на людях обломался очень сильно. И пришел к выводу, что все – говно. И поэтому все, что он делает – это циничный подход ко всем этим делам. Но я не могу его осуждать. Это дело каждого. Главное, что человек делает. Насколько я знаю, у Стаса Намина ему не очень хорошо. Они подписали контракт, по которому должны были давать огромное количество концертов практически бесплатно. А Ревякин всю жизнь мечтал сделать очень хорошую запись.

Для их музыки так оно и должно быть. В Новосибирске – полная халява. А Стас Намин пообещал предоставить им студию. Но так и не предоставил. И еще есть Коля Рок-н-Ролл – полный крутняк. Это просто страшно.

1990 г., журнал «Периферийная нервная система» № 2, г. Барнаул

ГО: КТО ОНИ?

ГРАЖДАНСКАЯ ОБРОНА – название знают все. Многие слышали записи. А откуда эта группа, каков ее творческий путь – это знают единицы. Мы немного расскажем об этой талантливой и уже легендарной омской панк-группе.

ГО – детище Игоря Летова (в дальнейшем Егора), брата известного авангардного саксофониста Сергея Летова. Первый состав – 1982 год: Андрей «Босс» Бабенка (гитара), Александр «Алекс» Иванов (гитара), Евгений «Дабл» Деев (бас). Игорь «Егор» Летов (ударные, вокал). Маленький, склонный к философствованию Летов, будучи по натуре крайним нонконформистом, ориентировал состав на чистый и бескомпромиссный "сибирский панк" и не сворачивает с этого тернистого пути и по сей день.

Записав ряд альбомов (Музыка Любви, Дождь В Казарме, Панк Энд Рок-н-ролл), Летов в декабре 1984 года собирает ГО: Бабенко, Летов и Костя "Кузя Уо" Рябинов (бас, вокал). Группа пытается концертировать, записывает альбомы Поганая Молодежь, Оптимизм. Время на дворе лихое, в декабре 1985 года группа разогнана. Весь следующий год их жизнь носит летаргически-подпольный характер. Можно отметить запись акустического Красного Альбома и участие Летова в записи альбомов группы ПИК-КЛАКСОН.

К весне 1987 в Западной Сибири задул ветерок перестройки. Дул он из Москвы и, преодолевая Уральские хребет, изрядно ослабевал, но его все же хватило. ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА самовольно выезжает на 1 Новосибирский рок– фестиваль (10–13 апреля 1987 года) в составе: Олег "Пик Бэби" Лещенко, Евгений «Эжен» Лещенко, Егор Летов. В тот момент оргкомитет фестиваля находится в трансе: обком ВЛКСМ запретил приезд ЗВУКОВ МУ и АУКЦИОНА. В программе зияла дыра. Президент рок-клуба представил начальству прибывшую команду Летова как пай-мальчиков из Омска. Для замены. Прежде чем комсомольские боссы опомнились, группа успела отыграть 25 минут. Неистовая энергетика Летова потрясла публику и ГО воочию узрели свою силу. Многочисленные гости фестиваля мигом разнесли по стране легенду о ней. Воодушевленный Летов за май-июнь записывает 5 сольных альбомов: Красный Альбом (в электричестве), Мышеловка, Хорошо!! Тоталитаризм, Некрофилия. Лето прошло в поездках по стране. Зимой рождаются записи Так Закалялась Сталь, Все Идет По Плану и Боевой Стимул.

Параллельно, под маркой лирической фирмы «ГрОб-Рекорде» Летов продюсирует симбиозные группы СПИНКА МЕНТА, ВЕЛИКИЕ ОКТЯБРИ (Янка Дягилева + Егор Летов), ПОГО (Пограничный Отряд Гражданской Обороны).

Весь 1988 год проходит в интенсивных гастролях. На следующий день, после 2 Новосибирского рок-фестиваля (14–18 апреля 1988 г.), Егор Летов и Олег «Манагер» Судаков организовали всесибирский панк-клуб (ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА сама родом из Омска, но никогда не числились в омском рок-клубе). Группа выступает на Тюменском фестивале альтернатив– ной и леворадикальной музыки, на Вильнюсском панк-фестивале и занимает 1 место на московском фестивале «Сырок-1». Осенью 1988 года Егор переезжает в Новосибирск, выходят альбомы Здорово И Вечно и Армагеддон-Попс.

Так и не вписавшись в рок-клубовскую структуру, ГО переезжает в Ленинград, вступает вЛРК и в июне 1988 году выступает на VII фестивале рок-клуба. К тому времени их песни распевает вся неформальная молодежь страны, а "Все Идет По Плану" становится гимном поколения. В начале 1989 Егор записывает сольный альбом Русское Поле Экспериментов, называя его впоследствии своим лучшим альбомом. Чуть позже Летов записывает серию альбомов проекта КОММУНИЗМ. Песня ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ попадает в сборную пластинку панк-групп, вышедшую во Франции. Что сейчас происходит с ГО и Летовым – неизвестно. Кто знает – сообщите, будем очень благодарны.

Валерий Мурзин.

1990 г., «БАСТА».

БЛУЖДАЮЩИЙ ОБЪЕКТ – ГрОб

Пожалуй, не было в конце 80-х годов более легендарной, загадочной и непредсказуемой панк-группы, чем ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА. Фантом. Крутота. Шиза. Самая популярная группа в колыбели русского рока – Санкт-Петербурге в 1989–1990 годах. По количеству заявок в студии Звукозаписи местного рок-клуба и надписей на стенах ГО превзошла АКВАРИУМ, АЛИСУ и прочих. А имя Егора Летова – создателя и вдохновителя ГО – произносилось затертыми и нечесанными рок-тусовщиками с интонацией откровенного благоговения и таинственности, которой могли бы позавидовать уже растиражированные рок– кумиры.

Почему же я пишу о ГО и Летове в прошедшем времени, Сам не знаю. А как, в какой временной форме писать о них, когда достоверно не знаешь, где они сейчас, чем занимаются. Уже почти два года, как Егор покинул «мир» и исчез в дебрях сибирской тайги. Правда, панк-телеграф "Большое Ухо" доносил какие-то невнятные сведения о том, что дескать, Егор жив-здоров и даже что-то пишет на своей знаменитой омской студии «ГрОб-Рекордз», для чего собрал новую группы с весьма неприличным названием ОХРЕН ЕВШИЕ, только наоборот. (Это очень похоже на правду, так как очень похоже на Егора, которые не скупится на крепкое словцо в своих песнях). Так что живет в сердцах поклонников ГО надежда на возвращение своего кумира, а пока – это было, было, было…

Началось все в 1982 году, когда, по утверждениям некоторых исследователей творчества ГО, Летов собрал первый состав и записал первые три магнитоальбома, имеющие довольно банальные названия – Музыка Любви, Дождь В Казарме и Панк Энд Рок-н-ролл.

Первое отступление. Хотя сам Егор Летов по собственному признанию, задумывал ГО как группу одного человека, в конечном счете ему пришлось смириться с присутствием в группе двух лидеров. Это случилось в 1984 году после появления в группе – уже во втором составе – бас-гитариста Кости Рябинова (в кругу друзей – просто Кузя). Именно в дуэте с Кузей в 1989-м Егор Летов создал проект КОММУНИЗМ, под девизом которого записал последние свои альбомы. Что же касается первого состава и вообще первых работ ГО, то здесь до сих пор много неясных и загадочных моментов. Сложность состоит отчасти в том, что если верить Летову, то первые свои пять альбомов он записал весной 1987 года после возвращения с 1-го Новосибирского рок– фестиваля. И даты на альбомах поставил мифические. Например, в Поганую Молодежь вошли песни 1982–1983 годов, в Некрофилии только пять песен 1987 года, остальные 1986-го; в Хорошо!! Лишь две песни 1987-го, остальные 1986-го; Красные Альбом состоит из песен 1984–1985 годов. Уф-ф! Есть подозрение, что и сам Егор не помнит точных дат.

Вскоре активная пофигистская деятельность Летова породила в Омске массу самых нелепых слухов: мол, объявились в городе какие-то панки, фашисты… И группой сподвижников Егора заинтересовались в известных органах. Года два продолжались гонения. Об этом периоде в истории ГО рассказывают жуткие вещи: аресты, допросы, обыски, избиения, слежки… Нелегко тогда было панкам. В результате Кузю «забрили» в армию, а Летова упекли на три месяци в психушку, по выходе из которой он обнаружил, что оказался в полной изоляции. Единственными, кто не испугался тогда иметь с ним дела, были музыканты из психоделической группы КОНТОРА ПИК ЭНД КЛАКСОН. Вместе с этой группой Егор и оказался в 1-м Новосибирском фестивале. Это принято считать первым большим концертным выступлением ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ, хотя на самом деле под этим названием Летов выступал в компании с друзьями из ПИКА. Довольно случайное (О! Об этом – отдельная история) появление ГО на фестивальной сцене, слегка шокировавшее публику и приведшее организаторов в негодование некоторыми смелыми словечками, породило очередную волну преследований. Егора чуть было снова не упекли в психушку, и он был вынужден «эмигрировать» на запад (родимой страны, конечно). Через несколько месяцев шум улегся, и Егор вернулся в Омск.

С этого момента начинается самый плодотворный период в творчестве ГО. Группа триумфально выступает на 2-м фестивале в Новосибирске, ее и Летова слава растет на дрожжах. Начитаются гастрольные дела. Начинается ГО-мания.

Отступление второе. Уникальность необычайной популярности ГО в том, что она была достигнута без применения обычных методов «раскрутки». Группа не выступала на стадионах, не снимала видеоклипов, не показы– валась по телевидению, не записывалась на пластинках. И хотя весь советский народ уже в едином ритме «трудился» на перестройку, а наши рокеры вовсю наслаждались долгожданной "свободой творчества", Егор Летов со товарищами даже не пытался извлечь очевидных выгод из своей популярности и по-прежнему оставался в андеграунде. В 1989 году одна из песен ГО выходит во Франции на сборнике панк-групп, после чего Летова приглашают приехать в Париж, но он отказывается!

В следующем году Егор выдал «на-гора» еще два альбома – Инструкция По Выживанию и Прыг Скок, после чего "лег на дно".

Где-то он сейчас?

Вадим Панов

1990 г., РИТМ.

ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА
ПОСЛЕДНИЙ КОНЦЕРТ В ТАЛЛИНЕ

MANCHESTER FILES (MC)

Три года назад в самиздатовской "Контр Культ Ур'е" Егор Летов, заканчивая свой подробнейший рассказ об официальной альбомографии группы, сетовал на то, что "в архивах "ГРОБ Рекордз" остается и имеется масса студийных «отбросов», не вошедших ни в какие альбомы и сборники, всевозможных вариантов, дублей, ляпсусов и просто неожиданностей. Возможно, когда-нибудь некоторые из них и увидят свет…" И вот казавшееся несбыточным постепенно воплотилось в реальность: сначала выходит аудиокассета с концертом в ЛДМ (июнь 1994 года), за ним студия «ХОР» выпускает 8 авторизованных изданий ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ и одновременно с этим появляются записи концертов в МЭИ (17.02.90) и Таллине (13.04.90). Концерт в эстонской столице принято считать последним, т. к. после него ГО на три года прекратила свое существование. За это время ушел из группы барабанщик Аркадий Климкин, Константин «Кузьма» Рябинов взялся за соло, Игорь «Джеф» Жевтун – за ритм-секцию, а вот бас-гитаристы оказались все сессионными (Аркадий Кузнецов, Евгений Кокорин, Евгений «Махно» Пьянов).

Тогда, в 90-м, Егор Летов утверждал свою новую правду, "умирая от боли, умирая от страха, умирая от силы, умирая от себя". На сцене творился апофеоз сумасшествия, который являл собой Летов. Черные свободные одежды и длинные волосы делали его похожим на колдуна-шамана, исполняющего свой ритуальный танец, понятный только ему одному. Это можно было бы назвать состоянием невменяемости из-за раздражения на "урбанический хохот" людских масс. Гордой поступью шло человечество, созидая и преображая все вокруг, а где-то совсем рядом "наповал приговоренные" отстаивали свое право на "белый полет". Неприятие "диктатуры вырождения", ненавистной совдеповской системы, подавляющей ростки всего живого и прекрасного, и противление этому самому "асфальтовому закону" складываются в звонкий клич: "я всегда буду против!.." 1990 год – начало «грозовой» демократии, нового этапа развития российского социума. Но в действительности в отношениях между людьми не произошло никаких изменений: "я проснулся среди ночи и понял, что все идет по плану". Осталось чувство тревоги и страха перед будущим, которого еще нет. Настроение далеко не оптимистичное и жизнеутверждающее, но те, кого это затронуло в свое время, отнесутся к сему концертному «безобразию» со всей серьезностью. Главное, что пелось все искренне и честно: "Речи замедляются/ Слова повторяются/ Интонации не меняются/ И все сначала – Игра в самолетики/ Под кроватью…"

Надежда КАШЛИКОВА.

ЯНКА И ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА
КОНЦЕРТ В МЭИ

MANCHESTER FILES (MC)

Концерт в МЭИ, сыгранный двумя месяцами ранее таллинского, отличается более мощным драйвом, энергетикой и живостью исполнения, хотя качество звучания оставляет желать лучшего. С другой стороны, неотстроенный звук без "умственно-технических вывертов" придает записи панковскую окраску, ничуть не мешая ее восприятию. Как видно уже из названия, это один из немногих совместных концертов Янки и Егора – двух несомненных лидеров панк-движения у нас в стране, которым всегда были присущи "концептуальный подход и принципиальная индивидуальность творческого мышления".

Вся первая сторона – песни ГО, и только в "Бери Шинель" Янка по традиции пропевает заключительное "Like a rolling stone". Ее голос звучит так же уверенно, как и летовский, следуя за его вопиющим остервенением. Затем идут трогательная "Наваждение"(или "Сон Наоборот"), остросоциальная "Мы В Глубокой Жопе" и непримеримо дерзкие "Перемена Погоды" и "Кого-то Еще". Заканчивала ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА свое выступление исполнением "Все Как У Людей", конечно же, с Янкой. В итоге получилось нечто общее, грозное и печальное, как безбрежный океан вселенской скорби.

Надежда КАШЛИКОВА.

1990 г., «Rock Fuzz», № 9-10.

200 ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА
Интервью с Егором Летовым

«Как захочешь, так и было»

Леха «Плюха»

"И тихо взяв мешалку в руки,

Он мудро кашу помешал, -

Так он урок живой науки

Душе несчастной преподал."

Н. Заболоцкий «Незрелость»

"В цырке все смешно

Клоуны смеются

Люди все смеются

Звери тоже смешно"

Кузя Уо «В цырке..»

«Кто хоть раз нарисует в своем воображении безымянный город, существующий лишь для безымянных жителей, – двери домов в этом городе, если их вообще можно назвать дверьми, широко распахнуты для всех, любой человек – твой друг, и нет нужды всегда быть начеку, ходи на голове, спи на тротуаре, никто тебя не осудит, можешь спокойно окликнуть незнакомого человека, хочешь похвастаться своим пением – пой где угодно и сколько угодно, а кончив петь, всегда можешь смешаться с безымянной толпой на улице – кто хоть однажды размечтается об этом, того всегда подстерегает та же опасность, с которой не совладал.»

Кобо Абэ, «Человек-ящик»

«Если ты меня забудешь – не забуду я тебя. В жизни может все случиться – не забудь и ты меня.»

Ф.М. Достоевский

Серега: Итак, здорово.

Егор: Привет.

С.: Давай устроим этакое… простое собеседование. Ибо то интервью, которое ты приготовил для "Контр Культ Ур'а" № 3 или там… отдельным изданием – пусть будет этаким "программным заявлением". А мы вот здесь посидим и просто поговорим – о том о сем. Хорошо? Без всякого громыхания, помпеза и пр.

Е.: Давай.

С.: Мне вот на днях попало в руки твое интервью с Мейнертом, в «ЗЗЗ». Подивился я, честно говоря, сказанному тобой…

Е.: Ха-ха… Да! Интервью на редкость идиотское вышло, что говорить. Даже еще более дурацкое, чем то, что я в Барнауле давал. Просто красота!

С.: Что это ты там (в "ЗЗЗ") про выступление EXPLOITED в Вильнюсе наговорил?

Е.: Это КРАСИВЕЙШАЯ история! У меня есть в Вильнюсе приятель Вервяклис, местный панкер, скинхэд, лидер группы «Разрушители» (не помню, как это звучит по-ихнему). Так вот, у него EXPLOITED это… как Пушкин – для Пети Мамонова, как Гребенщиков и Цой… или там Кинчев – для Питера. Так вот. Он жрал чуть ли не год всякие колеса и прочее горючее – и поехал. Умом. А местные панки, его друганы, решили над ним подшутить – пришли к нему однажды и говорят: вот, мол, Ватти (вокалист EXPLOITED) приехал в Вильнюс, на пару дней, как турист, проездом, из Финляндии. Вервяклис тут же побежал на него смотреть. А они там где– то на какой-то хате уже приготовили какого-то здоровенного чувака, с гребнем, в клепаной коже и тому подобном, который Ватти и изображал из себя, пиво пил, рыгал, иногда что-нибудь типа "хау ду ю ду" произносил… А вечером якобы концерт должен был происходить, где Ватти с литовскими панками собирался джемовать… Так вот, Вервяклис стал мне звонить, истерически хохотать, взахлеб рассказывать о Ватти – какой, мол, это клевый чувак, братан и прочее. Ну, я, соответственно, поверил и всем тут же эту информацию и передал. Впоследствии оказалось (Сергеев, наш бывший "дорожный менеджер", ездил в Вильнюс, встречался с «потерпевшим» и все досконально расследовал), что бедный Вервяклис пошел вечером на мифический концерт Ватти – оного разумеется, не обнаружил, ибо ДК, в котором все должно было происходить, был закрыт и более того – заколочен. Вервяклис, не мудрствуя лукаво, стал ломать двери, крича, что, мол, "Punk's Not Dead!", "EXPLOITED давай!" и проявлять прочее игнорирование реальности – приехали менты, посмотрели на него, призадумались – и отправили в психушку, где Вервяклис после инсулина там… галапиридола и тому подобного несколько пришел в себя через пару месяцев. Вот такая история о концертах EXPLOITED в Вильнюсе. Согласись, что красиво!

С.: Красиво!

Е.: А то, что армия мне после 8-го класса грозила… так это факт. Я в школу поздно пошел – болел… и не хотел. А вообще глупейшее интервью вышло – глупейшее до такой степени, что даже хорошо. Коля Мейнерт – хороший человек, но имеет скверное свойство все воспринимать через этакую суперматическую социально-политическую призму. Мы с ним часов пять говорили о том, что для меня тогда имело (да и имеет) первостепенный смысл – вместо всего этого он помешает самое начало разговора – его как бы вступление, где повествуется о КГБистских гонениях и тому подобной романтике. Как будто это имеет хоть какой-либо смысл сейчас! Все мои политические приключения породили в лучшем случае сериал этаких "песен протеста" типа «КГБ-Рок», "Новый 37-й", «Анархия», "КГБ" и др. А это, надо признаться, отнюдь не самые ценные мои "сочинения".

С.: Для него так, возможно, что и самые ценные.

Е.: Ну и что же тогда получается? Вот и говори после этого… Ведь вроде взрослый человек, а все воспринимает как цацки какие-то! Впрочем, там, где он живет, все так, может быть, и есть. Игрушечная страна, игрушечные понятия… А все оттого, что об искусстве, о творчестве беруться судить люди, не писавшие ни единой песни, ни одного стиха, ни одной картины!! Кто может судить о Ван Гоге? Только какой-нибудь Босх… или там… да хотя бы и Глазунов! Кто может писать о Янке? Я могу писать, Жариков, Плюха… Но ведь пишет всякая сволочь! Липницкие всякие, какие-то, сука, Мальцевы… или кто там эту херню в "Комсомольской правде" родил? Я не хочу обидеть Колю Мейнерта, он очень хороший человек, и я очень хорошо к нему отношусь, но, мне кажется, он занимается… не своим делом. Ему бы о политике статьи писать, о социологии. К року он отношение имеет… ну… самое минимальное.

Самое плохое то, что все статьи так или иначе – я это совершенно твердо и ясно ощущаю – влияют неотвратимо на происходящее. Это действует как магия. Напишет какой-нибудь пидор какую-нибудь статейку – и пошло-поехало. Это формирует – зычно выражаясь – и народное сознание, и подсознание, и общую ситуацию. Голдинг правильно писал в "Чрезвычайном после" обо всей этой херне.

С.: Ты считаешь, что какая-нибудь грязная статейка способна перечеркнуть само творение?

Е.: Хрен его знает. Может быть, само творение и не перечеркнет, так как все НАСТОЯЩЕЕ, выстраданное – уже отчетливо, уже в другом измерении, уже принадлежит Вечности… Но… может уничтожить его в глазах поколения, а может и… вообще – нации или человечества. Навсегда. Так уже бывало. И не раз. Хочется уповать на то, что "имеющий уши – услышит", все-таки услышит. Очень хочется на это уповать.

С.: А вот скажи, что ты собираешься теперь делать? Записывать, сочинять?.. Каковы, дурацки выражаясь, твои творческие планы?

Е.: Каждый раз, как закончу очередную какую-нибудь вещь – альбом ли, песню ли… – кажется все. Дальше некуда. И ничего. И каждый раз вновь, по прошествии времени, впрягаешься и прешь, и прешь… Вот Тарковский в каком-то интервью своем говорил о том, что ему больше остальных-прочих близки люди, осознающие свою ОТВЕТСТВЕННОСТЬ и имеющие НАДЕЖДУ. Может быть, это и есть – надежда. Она и вытягивает каждый раз, заставляет вновь "шаг за шагом наутек". А иногда мне кажется, что самое сильное и НАСТОЯЩЕЕ – если отказаться и от надежды. Вот тогда– то, может быть, ВСЕ и НАЧНЕТСЯ!.. И все-таки, не знаю – слабость это или сила – надежда. Дело в том, что я всю жизнь верил – ВЕРИЛ – в то, что я делал. Я не понимаю, как без ВЕРЫ и надежды можно что-либо вообще делать – хотя бы и гвозди забивать! Все, что не имеет в себе этой веры – не имеет и СИЛЫ, и являет собой, стало быть, – то, что и являет (а ныне так повсеместно) – СТЕБАЛОВО. И не более того.

С.: Подожди, мы о твоих творческих планах хотели…

Е.: А! Да. Так вот. Пока я верил, что то, что я делаю, свернет на фиг весь этот миропорядок – я и пел, и писал, и выступал. А теперь вышла ситуация из-под контроля. Проехали! ВИЖУ я, что никому это на хуй не нужно. Теперь во всяком случае. Это как развлечение стало для них для всех. Этакий цирк. А развлекать кого бы то ни было я вот че-то не хочу. Вот не возникает у меня почему-то этого весомого желания. Пусть этим Пригов и K° занимаются. И Мамонов. Бердяев, судя по всему, прав оказался – действительно настал катакомбный период для носителей, хранителей культуры. Все превратилось в слизь и грязь. Стало быть, надо уходить отселе пока не поздно – незачем свои святыни на всеобщее осмеяние выставлять. Хотел я, по правде сказать, записать на последок альбом… о любви. Давно хотел. И хотел я назвать его Сто Лет Одиночества. Это очень красиво и здорово. В этом очень много любви – "Сто лет одиночества".

С.: А ты не боишься цитировать Маркеса? Ведь это же он сочинил. А не ты.

E.: Да какая разница – кто сочинил! Я уверен, что это и не Маркес сочинил. Все это и до него было. Вообще – ВСЕ ВСЕГДА БЫЛО И БУДЕТ – это ЗНАНИЕ. Оно кругом. Вот – в деревне за окошком. В коте моем, который на матрасике спит. Знание не принадлежит ни кому лично. Так же как и мои песни в высшем смысле не принадлежат лично мне. Или наоборот – Знание принадлежит всем. Мне вот постоянно кажется, когда я встречаю что-нибудь НАСТОЯЩЕЕ – что это – я. Я впервые когда DOORS услышал… или LOVE… или песню "Непрерывный Суицид" – первое, что во мне возникло, это фраза: "Это я пою". То же самое могу сказать и о фильмах Тарковского, и о Хлебникове, и о Достоевском, и о Вадиме Сидуре… могу до ночи перечислять. А что касаемо цитирования… это очень здорово – взять и привнести что-то неожиданное и новое, красивое – в то, что уже… Это как взять и достать с чердака старую игрушку, сдуть с нее пыль, подмигнуть, оживить – и да будет Праздник! Понимаешь?

С.: И что же это за альбом бы был… или все-таки будет?

Е.: Не знаю, наверное, не будет. Это никому, кроме меня самого, не нужно. Я это не из каприза говорю. Это факт. А я не могу и не хочу делать то, во что не верю. Это должно быть подарком, каждая твоя песня, каждое твое слово. А если это никому не нужно – всепоглощающе, до смерти – и ты знаешь это – если к этому твоему подарку отношение, как в поучительном сочинении – "Мартышка и очки" – стоит ли его создавать?

С.: Наверное, стоит.

Е.: Видимо, да. Но это нужно понять. Это нужно прожить. Раньше я сочинял и пел для близких, тех, кто меня окружал – пел для них по большому счету – для Янки там, Зеленского, Фирика… и для потенциальных, невидимых братьев, сынов и отцов. А чем дальше живешь, тем меньше иллюзий остается – ныне каждый, как оказалось, сам в себе в самом хреновом смысле. Времечко такое. Дух умер. Надо ждать.

С.: И сколько, по-твоему, ждать?

Е.: Лет двести.

С.: Вот ты говоришь – дух умер…

Е.: Умер, для них для всех. Покинул. Такого, я уверен, не было никогда. У меня недавно как будто что-то открылось внутри. Я понял. Это – пиздец. Тут бесполезно словеса говорить, руками махать… Это ведь не только в нашей стране. Это везде так. Нас это в последнюю очередь коснулось из всей цивилизации. Зато у нас это быстро произошло и раскидисто. По-русски.

С.: Так что, по-твоему, сейчас даже творчество смысла не имеет?

Е.: Мне кажется, уже нет. Не имеет. Вот то, что я говорю – ты поверь, я не от ума говорю. Я это чувствую. Как факт, существующий явственно и наглядно. Для меня. Поэтому спорить или аргументировать я не буду, ты только не обижайся. Может быть, это от того, что во мне что-то важное сломалось, У меня был даже стих такой: "Когда я умер, не было никого, кто бы это опроверг". Может быть, это самое главное, что я создал – этот стих.

А насчет творчества… вот Сергеич однажды (году этак в 85-м) высказал такое соображение – что, мол, рок-н-ролл должно запретить под страхом уничтожения на месте. Что, если берешься сочинить или спеть песню – должен будешь убитым быть. И вот ежели кто и решиться в таком случае петь – то это будет НАСТОЯЩЕЕ. Я помню, тогда долго с Сергеичем ругался. А сейчас – так он как бы и прав. То, что вокруг сейчас деется – это же и словами не расскажешь! У Ницше в «Заратустре» фраза была о том, что наступит время, когда и понятие ДУХ означать будет грязь. Вот оно и наступило, всем на радость и утешение. Мне тут делать нечего. Здесь еще долго будет потеха продолжаться, пока все это не ПИЗДАНЕТСЯ самым жестоким образом. И вот тогда, может быть, наступит эра протрезвления… "время собирать".