Текст книги "Сокровища Империи"

Автор книги: Егор Чекрыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 6

Лето было уже на исходе, и до сезона бурь оставалось не больше месяца. Хотя погода начнет портиться намного раньше, но еще примерно месяц выход в море не будет казаться самоубийством.

– Вон, кажется, это тот самый мыс, – глядя из-под ладони, сказал Ренки. – Двойная вершина точно такая, как описывал адмирал оу Ниидшаа.

– Ну это ты у нас тут старый морской волк, – иронично улыбаясь, ответил Готор. – Так что поверю тебе на слово.

Старый не старый, однако повод гордиться собой у военного вождя берега оу Ренки Дарээка определенно был. Экзамен на третьего помощника капитана торгового судна был сдан. Причем сдан именно так, как и должно, – уверенно, без всяких запинок и сомнений. И это ни много ни мало означало, что, случись сейчас погибнуть всем офицерам корабля, включая капитана, он, Ренки, сможет привести судно в гавань.

И не надо думать, что, если остров Литруга был всего в полутора тысячах верст от Западных Земель и лежал как раз между ними и Южными Землями, это как-то упрощало задачу. Великий Мост (частью которого являлся и архипелаг Литруга), раскинувшийся на тысячи верст с юга на север и с запада на восток, не зря воспевался во многих матросских песнях как опасное, а то и проклятое место.

Тысячи островов – огромные, величиной с целое царство, и настолько крохотные, что появлялись только в момент отлива… Целый мир, с древнейших времен привлекавший то людей, пытающихся укрыться от врагов, то искателей приключений и легкой добычи.

Иные островитяне жили довольно спокойной жизнью – ловили рыбу, копались в своих маленьких огородиках, выращивали гове, сахарный тростник или иные экзотические растения. Те, кому повезло поселиться на путях торговых караванов, неплохо зарабатывали ремонтом кораблей и продажей свежей, сушеной или копченой рыбы экипажам, а также сопровождением судов через коварные места, полные рифов и мелей.

Но были на Великом Мосту и такие уголочки-закоулочки, чьи обитатели не могли (а подчас и не стремились) заработать на жизнь честным путем.

Так уж повелось на протяжении многих тысяч лет, что стоило только морским державам чуть ослабить хватку, и из этих заливчиков, бухточек и проливчиков начинали выходить малые лодки или большие корабли охотников за деньгами, товарами и жизнями торговцев, что превращало эти просто опасные края в смертельно опасные.

И когда эта опасность становилась невыносимой, раз-два в столетие острова подвергали воздействию очистительного пламени – ядра рвали прибрежный желтый песок и зеленую плоть джунглей, высадившийся десант сжигали строения, а главное – лодки и корабли пиратов, все, что хотя бы с трудом могли держаться на воде.

Но и пираты, зная, что пощады не будет, дрались отчаянно. В иные времена острова типа Литруги превращались в настоящие крепости, против которых приходилось посылать целые флоты, и победа редко давалась легко. А потом в ярости матросы крушили все, до его могли дотянуться: посевы на полях, скотину на выпасах, сарайчики на берегу, и даже несколько раз пытались поджечь джунгли. Лишь бы уничтожить базу проклятых пиратов, оставить их подыхать на островах от голода и холода…

Но проходил десяток-другой лет, и, подобно тому, как мыши заводятся от грязи, [1]1
  Популярная в Средневековой Европе версия появления мышей.


[Закрыть]эти острова порождали новую поросль морских разбойников.

– И все-таки признаюсь вам, благородный оу Готор, мне это не слишком-то нравится, – который уже раз со вздохом сказал капитан.

– Вполне вас понимаю, благородный оу Маб, – усмехнувшись, ответил оу Готор. – Это не идеальное решение, но можете ли вы предложить что-то лучшее?

Старый морской бродяга опять тяжело вздохнул, но промолчал. Несмотря на полученную после экспедиции на Тинд приставку «оу» к фамилии, благородным он себя не слишком-то ощущал и потому спорить со столь важной особой, как военный вождь берега, старался, соблюдая максимальную осторожность. Хотя на душе накопилось немало весьма нелестных слов и обо всей этой затее, и о том, как в нее втянули его, капитана Маба! Оу Маба…

Из-за этого «оу» все и произошло. Раньше-то он, оказывается, был вольной птицей! Хоть и стреноженной с ног до головы законами, сословными правилами да налоговыми сборами с каждого чиха. И – чего уж там от себя таиться? – бывало, грешным делом, смотрел на благородных да завидовал их положению, особенно свободе от большинства налогов.

«Ну подумаешь, служба, – рассуждал он тогда. – Что на военном корабле, что на торговом судне дисциплина да обычаи не больно-то различаются. Везде „матушка“ (как прозвали матросы боцманскую плеть) спины ласкает да уму-разуму учит. Везде вахта по часам, хоть в ураган, хоть в пекло. Везде капитан – царь и бог, безраздельно властвующий над жизнью и смертью подчиненных… Да и опасностей еще неизвестно где больше. У вояк-то сражения не каждый год бывают. А торгаш постоянно под угрозой ходит, хоть пушечек-то у него на борту поменьше будет. Опять же у вояк корабли иной раз у пристани месяцами стоят, приказа ожидаючи, в то время как торговцу стоять никак нельзя – одни убытки от этого. И приходится на свой страх и риск выходить в море навстречу штормам и пиратам. Так с какой стати я, капитан Маб, должен отдавать королю чуть ли не половину кровно заработанного? А какой-нибудь капитан оу Шмаб, дай боги, десятую часть, да и то не с основных, а с разных там „побочных“ доходов?»

А вот после Тинда… Как только схлынула волна празднеств да поздравлений, «благородный оу Маб» и ощутил разницу.

Нет, в принципе никто не запрещал ему продолжать служить на «торговце». Просто сразу объяснили, что имеют право, «как благородного человека и слугу короля», выдернуть его в любой момент с одного мостика и поставить на другой. И поскольку он, оу Маб, человек дельный и доказавший свою немалую полезность, лучше бы ему к другим кораблям, кроме как к тем, что под королевским стягом ходят, даже и не приглядываться. Адмирал оу Ниидшаа ему это прямо сказал.

Год его на своем «Морском гусе» держал. От третьего помощника до капитана корабля довел, заставив все экзамены сдавать, будто мичмана сопливого. Все на какие-то «серьезные дела» намекал, которые потом делать будут. И на тебе – словно в отхожее место башкой окунули.

Нет, он, Маб, никогда особо-то паинькой не был. А уж по части контрабанды ему вообще равных мало было. От тооредаанских берегов и до островов Фесткия таможенники скрипели зубами, заслышав его имя. Но вот к пиратам у Маба душа точно не лежала. А вернее, ненавидел он их лютой ненавистью.

Сколько раз убегал от этих тварей, скрывая от самого себя предательскую дрожь и слабость во всем теле. Четырежды едва отбился. А однажды – не смог. Раненый, в вонючем трюме больше месяца на цепи сидел, выбирая между смертью и рабской жизнью, и кабы не невиданная удача в лице тогда еще молоденького капитана оу Ниидшаа, взявшего тех пиратов на абордаж, не было бы сейчас никакого капитана оу Маба.

И вот – предложение помочь «организовать» очередное пиратское гнездо… И вроде ведь все разумно, все-то ему разъяснили, все-то по полочкам разложили. А вот не лежала у него к этому душа, хоть ты тресни!

– Дык волков-то возле дома прикармливать зачем? – наконец оформил он свои сомнения в более-менее удобоваримую форму.

– Ну во-первых, слышали ли вы такое выражение: «Если не можешь запретить, надо возглавить»? А во-вторых, почему после того как адмирал оу Ниидшаа в последний раз разнес тут все в щепки, Тооредаан не включил эти острова в свои владения? – спросил оу Готор.

– Дык… Ясное дело, – ответил на это оу Маб. – Кредонцы бы такое не стерпели и на нас бы войной пошли. А нам тогда этого не надо было. Да ведь тока и теперь, – немного прикинув современный расклад политических сил, добавил он, – они этого дела так не оставят. Приплывут большим флотом и разгромят тут все!

– Вот и чудненько! – довольно кивнул оу Готор. – Это отвлечет их от целей на побережье Тооредаана. Да к тому же на нашей стороне будут и местные воевать. Адмирал рассказывал, как непросто ему в прошлый раз пришлось, а мы тут с собой еще кое-что прихватили…

– Хм… Вы еще с этими местными сперва договоритесь, – усмехнулся оу Маб. – У них небось еще после прошлой порки задницы вовсю ноют.

– Теперь я понимаю, почему эту гавань зовут Улиткой, – задумчиво сказал Ренки. – Будто и впрямь в ее раковину забираемся…

– А ты посмотри еще на эти скалы! – довольно лыбясь, ответил Готор. – Кажется, тут и пушек не надо. Можно просто бросать с них камни на палубы кораблей.

Да, бухта главного острова архипелага действительно чем-то напоминала панцирь улитки, и, чтобы войти в нее, приходилось делать почти полный полукруг по своеобразному коридору из скал и рифов. А в довершение почти у самого входа в бухту стояли две высоченные скалы, настолько сужающие проход, что и правда казалось, будто можно перекинуть камень с одной вершины на другую.

И пусть это была лишь иллюзия – даже пуля из длинноствольного егерского мушкета едва ли перелетела бы с первой скалы на вторую, – приводить сюда целый флот под огнем противника было бы смертельно опасной затеей.

Но сейчас форты, некогда прикрывавшие этот коридор, были взорваны, а пушки забрали себе победители. Так что пожелай кто-то из литругцев помешать трем кораблям под странными флагами, им и правда пришлось бы бросать камни.

Но таковых безумцев не нашлось, и суда вошли в довольно просторную, а главное – хорошо закрытую от ураганов и штормов гавань и бросили якоря в нескольких сотнях саженей от берега.

– Глубины позволяют подойти ближе, – пояснил свои действия оу Маб, бывший неформальным адмиралом эскадры. – Но я этим ребятам не слишком-то доверяю. Так что лучше держать между ними и нами дистанцию, и желательно – хорошо простреливаемую. Вон они как на берег-то высыпали. Облизываются небось, сволочи, на такую-то добычу… Может, порты открыть, показать, что у нас клыков поболее, чем у них, будет?

– Не стоит, – успокаивающе положив ладонь на руку не на шутку разволновавшегося капитана, ответил оу Готор. – Лучше велите спустить ялик.

– Может, лучше две шлюпки? Тут до берега недалеко, можно четыре дюжины матросов с мушкетами переправить.

– Нет, спасибо. Пойдем мы шестеро, ну и гребцы в лодке. В конце-то концов они ведь не полные безумцы и понимают, что сотворят с поселком ваши пушки, если с нами что-нибудь случится.

Да, Ренки совсем не так представлял себе пиратов. Никаких тебе ярких живописных лохмотьев и блестящего оружия. Никаких свирепых взглядов и этакой бравады в глазах. Скорее даже наоборот – простые фааркоонские рыбаки на фоне этих тощих оборвышей смотрелись бы настоящими щеголями и задирами. Из оружия – обычные матросские ножи на поясах, а взгляды хоть и исподлобья, но не свирепые, а скорее настороженные и даже слегка испуганные.

– Приветствую вас… э-э-э… милейшие, – с видом настоящего гранда (Ренки почему-то думал, что он будет изображать каторжника) обратился к ним оу Готор. – Чудесный сегодня денек! Не находите?

Ответом ему было молчание. Литругцы переглядывались между собой, словно бы выбирая вожака для переговоров.

– Вам виднее, сударь, – принял наконец на себя эти полномочия один из толпы, седой, но еще довольно крепкий мужчина. – Уж простите, но не признали ваших флагов…

– Ну как же… – даже как будто растерялся оу Готор. – Вон то, черное, с головой красного вепря – это древний стяг рода оу Дарээка. Точнее, военного вождя берега оу Дарээка, владетеля Северного Фааркоона. А бело-сине-красный стяг – это мой, оу Готора, военного вождя берега, владетеля Южного Фааркоона.

– Большая, должно быть, земля этот Фааркоон, – подпустив в голос немного иронии, ответил седой. – Коли целых два его владетеля стоят рядом и до сих пор не передрались! Даже странно, что раньше про него ничего не слышал… Издалека ли будете, благородные оу?

– Да нет, милейший. Отсюда на запад и еще верст четыреста на север. Королевство Тооредаан. Надеюсь, слышали про такое?

По толпе пронесся ропот, а лицо седого перекосила отчасти злобная, отчасти печальная улыбка. Однако когда он заговорил, его голос звучал довольно спокойно:

– Имели такое удовольствие. И что на сей раз понадобилось тооредаанцам на нашем острове?

– Милейш… Сударь, – поправился оу Готор. – По вашему разговору я понимаю, что говорю не с простым рыбаком, и потому буду обращаться к вам так. И коли вы хотите соответствовать данному обращению, надеюсь, вам хватит любезности назвать свое имя?

– Дгай. Капитан Дгай. Или, если хотите, бывший капитан Дгай, чья нога уже больше десяти лет не топтала палубы, потому что предыдущие гости из Тооредаана сожгли его корабль.

– Ну поскольку я сильно сомневаюсь, что это была рыболовная шхуна или купеческий корабль, извиняться за это я не стану. Однако, сударь, полагаю, наш дальнейший разговор будет лучше вести под какой-нибудь крышей и за бутылочкой вина. Осень – а солнышко-то печет немилосердно!

– Предоставить крышу я вам смогу, – усмехнулся Дгай. – А вот вина наш остров не видывал уже давно…

– Я это предчувствовал, – парировал оу Готор, делая знак матросам, оставшимся в ялике.

– Рыбу ловить? – горько усмехнулся Дгай, разливая по бокалам уже третью бутылку. – Видно, не обходили вы наш островок кругом, сударь. Там дальше – сплошные скалы, буруны да течения. Прибой такой, что даже бревна в щепки разносит, а уж стоит лодочке выйти… Раньше-то это нам всегда защитой служило, можно было за спину не оглядываться, вражеского десанта ожидаючи. А теперь… Только вот в бухте нашей и можем рыбку половить да всякую дрянь морскую со дна подымать, так что живем мы тут по большей части впроголодь. Там вон, изволите видеть, скалы сплошные. Огородик-поле, конечно, можно разбить. Только налетит ураган да все соленой водой зальет. И сиди без урожая. Оттого-то мы издревле морским промыслом и занимаемся. А нас за это бьют нещадно! Последний раз особенно досталось. Спаслись тока бабы да детки малые и те, кто, вовремя поняв, что битва проиграна, сумели за ними в скалы сбежать. В скалы-то ваши сунуться не посмели. Зато тут, на берегу, все в мелкие щепы разнесли. От корабля до малой лодочки. От фортов на берегу до распоследнего нужника!

– А почему бы вам не быть просто моряками? – слегка запальчиво спросил Ренки. Пусть Готор и просил его быть сдержанным, но постоянные жалобы на «злодейства» тооредаанских моряков ему уже изрядно надоели. – Могли бы зарабатывать свой кусок хлеба честно!

– Заработать-то тот кусок можно. А как его семье переправить? Сами небось видели – в наши края без лишней надобности никто не пойдет. Либо с севера, либо с запада по чистой воде обходят. У меня сейчас два сына где-то там. – Дгай кивнул головой в сторону моря. – На кораблях ходят, коли живы еще. Может, они там в золоте купаются, да только ваши корабли тут первые за три года, и нам тем золотом брюхо не набить.

– А что другие острова? – поинтересовался оу Готор.

– Да… – махнул рукой Дгай. – Где лучше, где хуже, а в основном – так же. Там, где лучше, и без нас народу хватает, а где похуже, нас тем более не ждут. Так, судари, и мыкаемся.

– Значит, снова в море выйти не откажетесь? – усмехнулся оу Готор.

– Смотря зачем, – осторожно ответил Дгай. – Или вам и впрямь матросы нужны?

– Угу… Те, кто и с парусами, и с мушкетом, и с тесаком или протазаном обращаться умеет.

– Ага… То-то я гляжу…

– На что?

– Да как вы на берегу вшестером стояли… Ох, не армейские это, уж извините, сударь, повадки! Да и щас вон как сидите. Спины друг дружке прикрываете да на все стороны зыркаете. Разбойничьи у вас, уж извините, сударь, повадки.

– Все мы иногда, знаете ли… Лично я этим не особо горжусь, но приходилось мне и на каторге бывать… И не только мне. Но теперь все будет законно. Тооредаан воюет, так что это будет не пиратство, а вполне честная и благородная война с каперской грамотой от самого короля в кармане. Так что для тех, кто поумнее, эта война еще и выгодной может стать!

– И с кем, позвольте спросить, воюете? – усмехнувшись, поинтересовался Дгай.

– В основном с Кредоном, – честно ответил Готор.

– С Кредоном? – поперхнулся Дгай. – Мы даже когда в силе были, предпочитали с ним не связываться! Уж коли вы нас тогда раздолбили, то Кредон тут камня на камне не оставит! И никакая королевская грамота нас не защитит!

– А пушки защитят! – с нажимом ответил оу Готор. – Там, в бухте, один из кораблей под завязку забит продовольствием – вашим бабам да детишкам на год хватит. А во втором – пушки. Да не те, что у вас тогда были, столетней давности. А новейшие, прямиком с королевского литейного двора. И к ним – изрядный запас пороха и ядер, от любого флота отбиться можно. Так что выбирайте – либо снова с голодным брюхом на горизонт глядеть, либо заслужить право на сытую жизнь с оружием в руках.

– К тому же, сударь, – самодовольно добавил Ренки, – Кредон нынче не так уж и силен. Про Тинд слышали? Нет больше Тинда, одни развалины!

– Один корабль, значит, продовольствием набили. А второй – пушками да припасами к ним, – задумчиво пробормотал Дгай, словно бы проигнорировав похвальбу Ренки. – Я так понимаю, сударь, что неспроста так вышло?

– Естественно, – кивнул Готор. – Я побеседовал со знающими людьми.

– А на третьем кораблике что?

– Пока еще просторные кубрики, ждущие, кто бы их заполнил… И такие же трюмы.

Конечно, переговоры на этом не закончились. Были еще и беседы с авторитетными «капитанами», и mitingi, на которых Готор произносил речи перед толпами жителей, и раздача «подарков» в виде мешков с зерном, и даже участие в организованных островитянами танцах и пьянках. Жуткая отрыжка после местной тростниковой самогонки долго еще потом мучила благородных вождей берега, но, кажется, местные ею особенно гордились.

Прошло не меньше трех недель, прежде чем худо-бедно удалось убедить жителей Большого и окрестных островов в том, что тооредаанским чужакам можно доверять, и выбить из них согласие начать строительство фортов.

Да и самим чужакам понадобилось время, чтобы хоть немного привыкнуть к литругской голытьбе и не держать круглосуточно на палубах судов по капральству с заряженными мушкетами. Впрочем, для этого были и иные причины.

Потом пришел сезон бурь, и о «рейдах» можно было смело забыть. Только те, кому это действительно отчаянно необходимо, осмелились бы выйти в это время в море. Но шанс отыскать таковых был равен нулю. А уж брать чужой корабль на абордаж среди волн, поднимающихся едва ли не выше верхушек мачт, не пришло бы в голову даже писателям новомодных романов, чья буйная фантазия, как известно, весьма слабо дружит с реальностью и здравым смыслом.

Зато это время отлично подходило для того, чтобы оценить защищенность бухты Улитка от жутких ветров и добавить ей этой самой защищенности, но на сей раз – от вражеского нападения.

В паре мест, выбранных оу Готором, начали возводить форты (по его же чертежам). Причем один из этих фортов строился на месте прежнего, а другой – на совершенно новом. Готор довольно подробно объяснил, почему его надо строить именно тут. Даже показывал какие-то схемы и говорил кучу научных слов вроде sektor obstrela и других, звучавших не менее убедительно. Однако как-то, оставшись с Ренки с глазу на глаз, выдал нечто другое:

– Место там неудобное. В смысле по части защиты тылов. В фортах будет стоять наш гарнизон, и я хочу, чтобы он имел возможность держать под обстрелом как море, так и берег у себя за спиной.

Работа шла довольно споро, местные вкалывали от всей души – благо за один рабочий день их кормили дважды. Причем порции выдавали такие, что хватало и семьям. Из-за этого на месте строительства постоянно толклась толпа женщин и детей, которым можно было поручить какие-нибудь необременительные дела вроде подтаскивания мелких камней, песка или уборки территории.

Ураганы свирепствовали примерно пару месяцев. За это время форты в основном были построены. А главное – возведены казармы, в которые и переселилась часть солдат. И тут-то литругцев ждал первый сюрприз, который они вряд ли восприняли как приятный.

Когда Готор говорил о пустых кубриках, он немножко лукавил. Незачем было тогда жителям острова знать о почти полном батальоне отлично выученных гренадеров-егерей, прячущихся в кубриках и трюмах приплывших кораблей.

Сидели они очень тихо. Не сходили на берег и не появлялись на палубах в дневное время. Зато все лодки, пытавшиеся подплыть к эскадре хоть днем, хоть ночью, отгонялись мушкетными залпами, о чем оу Готор заранее предупредил местных. Тогда, кажется, им даже немного польстило, что их настолько опасаются, и они порой посмеивались над чужаками. А вот потом…

Все эти меры, как оказалось, были приняты не зря. Когда солдаты высадились на берег и литругцы вдруг сообразили, что строили казармы отнюдь не для себя, а значит, и форты будут контролировать не они, а пришлые чужаки, было уже поздно.

А когда эти чужаки свезли на берег помимо десятка крупных морских пушек еще и два десятка пушек малого калибра, которые немедленно установили на противоположные от моря стены форта (а куда их еще было ставить? По целям на море стрелять из таких – нет смысла. А вот картечью по пляжу или ядрами по поселку…), вот тут, наверное, у многих литругцев пробежал холодок по спине.

Но было уже поздно – вся гавань и прибрежные постройки находились в зоне обстрела, а занявшие казармы солдаты выглядели бывалыми вояками, связываться с которыми лишний раз не хотелось.

– Заверяю вас: все сделанное служит исключительно целям дружбы и взаимопонимания, – заявил оу Готор пожаловавшей к нему делегации «капитанов». – Не мне вам объяснять: ничто так не предохраняет от резких движений и глупых мыслей, как нацеленный в лоб пистолет. Я, конечно, ни в чем таком вас не подозреваю, – с иронией глядя на заметно занервничавших «капитанов», сообщил он. – Но на тот случай, если набранным нами в экипажи «матросам» вдруг придет в голову такая глупость, как захватить наши корабли и поработать на себя, думаю, мысль о пушках, наведенных на дома их родных, остудит горячие головы… Ну а наши солдаты тут, на берегу, послужат своеобразными заложниками и станут для вас гарантией, что мы тоже будем вести себя честно.

– Полк солдат в заложниках у толпы баб и детей? – невесело усмехнувшись, переспросил «капитан» Дгай. – Как-то это сомнительно…

– Во-первых, не полк, а всего один батальон, – так же усмехнувшись, ответил оу Готор. – Хотя действительно каждый из этих парней стоит двух-трех обычных солдат, а батальон – и против трех полков сдюжит. Не верите мне – спросите у кредонцев. А во-вторых, этим парням ведь тоже не хочется сидеть все время в осаде и ходить, оглядываясь через плечо. Так что мир и честные отношения – в наших взаимных интересах. Тем более запасы еды будут храниться именно в фортах.

А потом пришла очередь литругцев удивлять своих новых «друзей». Когда начали набирать первые экипажи, вчерашние оборванцы пришли вооруженные до зубов. Причем оружие было не самого худшего вида. Если не сказать преотличнейшее.

Дико было видеть босоногого бродягу в лохмотьях с парой колесцовых пистолетов, заткнутых за пояс, и шпагой, чьи эфес и ножны, украшенные золотом, явно дисгармонировали с усеянными заплатками парусиновыми штанами.

А еще многочисленные кинжалы, абордажные сабли, пики и протазаны, мушкеты и даже один фальконет, весьма естественно расположившийся на плече у здоровенного верзилы.

– Надеюсь, судари, – увидев это великолепие, сразу поинтересовался у военных вождей капитан оу Маб, – вы не позволите этой шантрапе подняться на борт со своим оружием? Иначе это, уж извините, не вписывается ни в какие нормы здравого смысла!

«Капитаны» долго препирались, утверждая, что таков их обычай и не для того они это оружие хранили, даже когда их дети с голоду пухли, чтобы теперь…

После долгих споров пришли к компромиссу. Пираты оставляют свое оружие, однако запирают в арсенале все, что длиннее и опаснее матросского ножа, и могут получить его только перед абордажем.

Увы, но и дальше проблем не стало меньше. Все-таки правила жизни торгового флота и пиратской вольницы существенно отличались.

По части умения управляться с парусами, стоять за штурвалом и по знанию прочих премудростей морского искусства ни тооредаанцы, ни литругцы друг другу не уступали. Даже необходимость дисциплины и те и другие понимали, только вот слегка по-разному.

Если у торговцев капитан был ставленником высших сил – владельцеви его приказы в любое время дня и ночи исполнялись беспрекословно, а посмевшим усомниться в этом приходилось «беседовать» с плетью, то у пиратов это скорее был вожак шайки, и ему все время приходилось вести тонкую политическую игру, то пугая своей, подчас бессмысленной, жестокостью, то удивляя разумностью, а то и подмазываясь к команде подарками и уступками. Так что боцманская плеть была на пиратских кораблях редкой гостьей. Зато смертная казнь были весьма распространенным явлением.

В бою или во время управления судном пираты слушались своих командиров безоговорочно. Но вот во всем остальном сплошь и рядом норовили скандалить и предъявлять права. На иных кораблях даже мытье палубы не обходилось без криков.

Пришлось обламывать. Одного из «капитанов», попытавшегося на должности второго помощника подмять под себя «чужаков», оу Дарээка вызвал на поединок и прикончил буквально за пару секунд, хотя тот и считался большим мастером фехтования.

Возмутившихся было этим дружков убитого остальные члены «великолепной шестерки» отделали голыми руками и повыбрасывали за борт все еще стоявшего в гавани корабля. Двое утонули, остальные образумились. Грубую силу местные ребята понимали правильно и уважали.

И вот наконец снова открытое море… Еще немного нервное после сезона ураганов, пугающее внезапно налетевшими шквалами и переменчивыми ветрами.

«Капитан» Дгай, ныне – второй помощник на «Ястребе», флагмане эскадры – показал кое-что из арсенала пиратских хитростей, так ловко проведя «литругский флот» меж островов и архипелагов Великого Моста, что даже старый контрабандист оу Маб вынужден был признать, что впервые услышал про парочку проливов, а о течении, на котором «прокатились» корабли, даже и не подозревал.

Но в конечном итоге вышли они к одному из самых любимых всеми пиратами земли месту – проливу меж Западным океаном и Срединным морем. Чуть ли не все пути с запада на восток и с севера на юг сходились в этой точке. Оставалось только выбрать добычу, такую, чтобы была по зубам и могла порадовать кошелек.

Добыча появилась уже на следующее утро. Из пролива вышли пять широких, неторопливых и явно хорошо нагруженных купцов под кредонскими флагами.

– Будем брать? – нетерпеливо спросил оу Дарээка, чьи ноздри уже раздувались от азарта и предчувствия скорого боя.

– Хм… Не следует торопиться, – влез в разговор второй помощник Дгай, как обычно умудрившийся оказаться на мостике в момент принятия решений. И пояснил свои слова: – Местечко тут рыбное, и не стоит сразу пугать добычу. Путь-то у них известный – мимо Большой Затычки к Последнему мысу. Вот за мысом их и надо будет брать, там места, по нынешним временам, еще, наверное, достаточно безлюдные будут. Возьмем тихонечко – и деру, никто и не догадается.

– Большая Затычка, – сказал оу Готор, заглянув в карту, – это, я так понимаю, остров Аидаак, что на древнеаиотеекском означает «отдых». Вот здесь он обозначен, как раз посередине древнего Моста Аиотееков, тут этот народ мог отдохнуть, переходя с одного континента на другой. А Последний мыс – это вот тут… Раньше считался самой западной точкой Старой Империи. Не от него ли, кстати, отходили корабли Даагериика Первого, когда-то отправившегося покорять новые земли?

– Это я, ваша милость, без понятия, – осторожно ответил Дгай, кажется вообще мало что понявший из сказанного. – Но пальчиком в карту вы соизволили в правильных местах ткнуть…

– А разве эти вот земли не контролирует Кредон? Так почему там «будет пустынно»?

– Места там и впрямь довольно пустынные, – ответил Готору оу Маб, с большим недовольством смотревший на своего второго помощника. – Да и сразу после мыса кредонцы по чистой воде двинутся либо прямо на север, либо на северо-запад, помните, как мы на Тинд ходили? Так что Дгай прав, сразу за мысом их и надо брать.

– Отлично, – кивнул Готор. – А теперь одна маленькая мелочь, интересующая меня как воина скорее сухопутного, нежели морского. – Нас трое, их пятеро. Какие будут мысли по этому поводу?

– Купцы, – чуть презрительно ответил на это Дгай. – Да еще и кредонские… Небось из Валкалавы идут, а может, и с Фесткии. Отсиживались в сезон ураганов, а сейчас спешат домой побыстрее свой товар сбагрить, пока конкуренты не обошли. Знаю я таких. Они небось думают, что их флаг защищает. Так что лишний груз в виде пушек брать не стали, ведь вместо него можно одну-другую штуку сукна или мешок перца загрузить. Наверное, пять – семь пушечек на каждом судне-то оставили – чаек пугать, чтобы на палубу не гадили, но больше – это вряд ли. Да и матросни там – тока на парусах работать, потому как матросне ведь какое-никакое, а жалованье платить надо! Ну а уж про то, что скорость у них не нашей чета, мне вам объяснять не надо. Хорошие нынче кораблики научились у вас в Тооредаане строить. Так что ударить мы сможем в любой момент, и на выбор, по любому месту. Сначала надо подступиться к последним. Пока первые корабли им на помощь развернутся, мы свою добычу уже взять успеем. А коли передние вздумают бежать – потом догоним легко! Главное – как я вам раньше говорил: залп по палубам, крючья, сплошной напор, пальба и вопли погромче. Без всякого сопротивления лапки поднимут и сами трюмы откроют!

Что ж… Спустя три дня, к некоторому разочарованию оу Дарээка, все так и произошло, в точности как и описал «капитан» Дгай. Даже, пожалуй, и еще проще. Кредонцы явно не ожидали подобной наглости, и даже когда корабли под непонятными флагами с открытыми пушечными портами начали сближение, купцы продолжали вести себя, как ни в чем не бывало. И лишь когда жерла пушек корсаров нацелились им едва ли не в лоб, на кредонских судах началась суета и были предприняты хлипкие попытки подготовиться к бою.

Но боя как такового и не было. Сразу после картечного залпа вдоль палуб кредонцы встретили хлынувших на них пиратов не мушкетной стрельбой или остриями клинков, а угрозами и обещаниями «строго покарать»!

И даже загнанные в трюмы, они продолжали возмущаться, все еще не веря, что кто-то осмелился покуситься на них… Кажется, они искренне считали себя хозяевами морей и признавали право грабить других только за собой.

Добыча, как оказалось, была взята богатая, начиная с фесткийских пряностей и заканчивая олидским оружием. А еще были шелка и другие не менее дорогие ткани, серебро в слитках и немного железного дерева, как известно растущего только в лесостепных районах Северных Земель и ценящегося весьма дорого. И это не считая пяти кораблей, лишь слегка «поцарапанных» картечью, которые тоже можно было продать за немалые деньжищи!