Текст книги "Кай (СИ)"

Автор книги: Егор Аянский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Егор Аянский
Кай

Пролог

Солнце бросило первые лучи на вершину горы Кайлас, что и по сей день является легендарной святыней Западного Тибета. Преданные сторонники четырех религий веками охраняют ее от искателей приключений и отважных альпинистов, мечтающих покорить ее первыми. Но до сих пор, это не удалось никому.

На одном из могучих уступов, у самой вершины горы, в воздух поднялся тысячетонный камень и обнажил арку прохода внутрь скалы. Из нее вышел ничем не приметный мужчина, какие встречаются сотнями ежедневно на шумных улицах городов и в тихих поселках. Европеец бы не обратил на него никакого внимания, посчитав его обычным европейцем. Индус бы утверждал, что этот мужчина родом из Индии, а китаец бы ни на секунду не усомнился, что имеет дело с китайцем.

Мужчина посмотрел на парящую глыбу, протянул к ней указательный палец и легонько повел им вниз. Камень плавно и без единого звука опустился обратно, скрыв собой тайный проход.

В этом мире его называли Буддой, Шивой, Боном и еще сотней других имен. Но истинное его имя было Эл. Он знал все языки что существуют, не только в этом мире, но и сотнях иных миров.

Десятки тысяч лет назад он покинул Пантеон, предпочтя роль Хранителя Земли праздному существованию Высших. Он любил выбранный им мир, любил его обитателей. Самый слабый из всех видов людей, что даже понятия не имеют о магии.

Он подарил им энергию атома, а они превратили ее в оружие. Он учил их любить, а они извратили саму суть любви, продавая ее за деньги. Он взращивал в них силу духа и хотел дать им магию, а они выбрали золото и самоуничтожение во имя прогресса.

Уже дважды его сородичи пытались стереть этот мир из Великой летописи, и уже дважды Хранитель Эл смог уберечь его от уничтожения.

Сегодня их третья попытка. И сегодня этот мир будет отдан Тьме…

Мужчина уселся на белое покрывало горного снега и направил взгляд на солнце, ничуть не испытывая неудобства от слепящего света. Он ждал.

Они пришли на закате. Все четверо, как и двенадцать тысяч лет назад. Как и всегда с начала времен. Четыре верных исполнителя Его воли.

– Приветствуем, Эл.

– Приветствую, Всадники.

– Ты знаешь, за чем мы пришли.

– Да.

– Ступай. Тебя ждет Пантеон.

– Нет. Я хочу посмотреть, как они уйдут.

– Это твой выбор. Приступаем.

Небо почернело, земля у подножья Кайласа разверзлась, обнажив черную бездну. И Эл почувствовал Ее присутствие. Присутствие Великой Тьмы. Лишь миг он сомневался в своем решении, а после собрал всю накопленную веками силу и швырнул Четверых в открытый ими проход. Тьма приняла жертву и отступила.

Он подарил человечеству еще несколько тысяч лет, нарушив Великое Равновесие. Он верит, люди смогут образумиться.

Но уже без него…

Хранитель вдруг почувствовал, как капелька влаги скатилась по его щеке.

– А ты размяк за эту эпоху, Эл. – Голос прозвучал из ниоткуда и отовсюду. – Тьма настаивает на твоем низложении, и в этот раз я выполню ее требование.

– Я сам к тебе явлюсь. Позволь мне насладиться последним закатом в этом мире.

Мир Кастания. Город Танар. Церковь Девяти.

Епископ Баренс в нетерпении потирал руки. Сегодня ночью к нему явилась Она. Лишь раз в двенадцать лет Великая Тьма приходит к самому достойному и говорит с ним.

Он долго шел к своему сану, терпя присутствие этих святош и проводя глупые обряды во славу Девяти. Но есть лишь одна истинная богиня. И Она выбрала его, Баренса.

Принести восьмилетнего ребенка в жертву… Он и подумать не мог о такой удаче! Богиня указала очень легкую цель. Испокон веков Ее задания были сложными, на их выполнение уходили годы и десятилетия. А теперь ей нужен всего лишь маленький мальчик.

Он уже попросил у Госпожи Великую награду. Что может быть лучше вечной жизни? Пускай и в теле вампира. Именно он станет основателем нового клана и его Патриархом. Истинным.

Баренс все приготовил для обряда и вызвал семейство Фаэли на причастие. Придется убить его родителей. Но кто хватится горожан-иммигрантов второго уровня силы? Расследование как обычно закроют, такой мусор гибнет каждый день.

Епископ посмотрел сквозь окно на закат. Осталось совсем немного…

Глава 1

– Сегодня мне исполнилось восемь лет! Мама говорит, что я очень умный, и я ей верю – мама никогда не врет. А папа говорит, что я очень ловкий и быстрый. И папа тоже не врет, вчера он меня не смог догнать!

А еще у меня есть друзья, только мне с ними скучно. Они глупые и даже читать не умеют. А я умею! Я прочитал все книги дома, и мама теперь их приносит с работы. Она у меня учительница. Поэтому мне известно все, о чем большим детям рассказывают в школе. Сегодня у меня причастие, после которого мне присвоят гражданство, и я тоже стану учеником!

Папа учит меня драться, он работает в трактире и бьет там пьяных гостей, когда они себя плохо ведут. Папа очень сильный. Он рассказывал, что даже был на войне, я сам видел его медали. Но когда война закончилась, он больше не захотел служить, и вместе с мамой переехал в Танар.

А еще я знаю, что все люди не равны. Боги дали нам силу, только почему-то всем по-разному. Одним дали очень много, другим совсем немножко, а третьим – ничего! Нам не повезло: мама второго уровня, а папа первого. Но я их все равно очень люблю!

Сила бывает разная. Папа умеет выпускать из рук маленький огонь, а мама лечит небольшие травмы. А у меня пока нет силы, она обычно проявляется в восемь лет, когда проводят причастие. Но сегодня я узнаю, что у меня за способность! Церкви Девяти богов тоже известно, что я очень умный, поэтому епископ лично нас пригласил, чтобы провести обряд.

Скорее всего у меня будет слабая сила, равная папиной или маминой. Но я уже решил, что буду ее повышать! Если очень много тренироваться, то можно перейти на новый уровень. А знаешь как? – я почесал по спине соседского кота, который лежал на скамейке и следил за мной одним глазом.

Кот лениво приподнял ухо и приоткрыл свой второй глаз.

– Так вот слушай, мир полон гладких черных камней, которые называют сколиты. Это наши деньги. Но эти камни используются не только для покупок. Они основа всего! Людям не доступна магия, как например эльфам или загадочным гитайя. Зато одаренные силой научились их использовать и теперь могут дать отпор кому угодно в этом мире. Сколиты используются в науке и очень много изобретений работает на основе их энергии.

Сколиты, как и люди, тоже бывают разных уровней, и очень опасные для того, кто решил повысить свою ступень владения силой. Если человек плохо занимался, то сколит его убивает. А если он много учился и тренировался, то сколит дает ему новый уровень силы. Получив четвертый уровень, можно устроиться на хорошую должность и стать богатым.

А еще есть люди, которым повезло и им не надо бояться. Они сразу рождаются с большой Силой, пятого уровня и даже выше. Самые большие силы у Великих семей. Князь нашего города – Вилморт, имеет седьмой уровень. Он, как и папа, управляет огнем, только намного лучше. Говорят, что он однажды сжег целую армию врагов!

– Кай!!!

– Ну все, пушистик, меня мама зовет! – я попрощался с соседским котом и побежал к ней.

Кота зовут Моня, и мне кажется, что он все понимает. Однажды Моня пришел к нам весь искусанный собаками, но мама его вылечила. С тех пор он постоянно наведывается в наш двор и слушает, что я нового узнал об этом мире. А соседские дети не слушают, они только и делают, что играют в дурацкие игры.

Я подбежал к маме.

– Опять с Моней болтал? Поиграл бы с ребятами лучше. – Она попыталась сделать строгий вид, но я знаю, что она притворяется!

– Мамочка, ты ведь знаешь, что они глупые.

– Знаю, сынок, – мама вздохнула, – И в кого ты такой родился? Сам епископ желает тебя видеть. Пойдем, надо тебе подобрать что-нибудь из нарядной одежды.

Мамочка выбрала для меня черные брючки и яркий камзол. Его мне еще ни разу не приходилось надевать. Я крутился перед зеркалом и поправлял оборки. Пусть в нем неудобно, но сегодня у меня день рождения и причастие, а потому я потерплю.

– Симила, ты готова? Кай, собрался? – послышался голос из-за двери. Это мой папа.

– Да, Орен, – мама появилась из-за занавески в нарядном белом платье. Какая же она у меня красивая!

– Мама, ты у меня супер!

– В языке Четырех Королевств нет такого слова! Опять сам придумал? – она весело улыбнулась.

– Не знаю, только что в голову прилетело. Это означает, что ты лучше всех!

– Спасибо, мой маленький кавалер!

Она потрепала меня по голове, и повела во двор, где нас встретил отец в черном сюртуке и белоснежной рубашке. Папа взял меня за одну руку, а мама за другую, и мы пошли к центральной улице.

– Сегодня особенный день, сынок, и поэтому мы поедем на… – отец хитро посмотрел на меня.

– На паровике?! – у меня расширились глаза от удивления, – Папа! Это правда?

– Правда сынок. У тебя двойной праздник. Причастие – это то, что поможет тебе раскрыть силу и стать полноправным гражданином! Я думаю, мы не сильно обеднеем, с одной-то поездки! – мы подошли к свободной повозке, и он посадил меня рядом с извозчиком, а сам вместе с мамой сел назад. – Поезжайте к храму Девяти.

Мы двинулись через наш квартал, я разглядывал соседские дома и гуляющих людей. Они все такие разные и непохожие. А затем мы выбрались на дорогу, где все закрывали одинаковые деревья и мне стало скучно. Я посмотрел на водителя:

– А я знаю как устроен паровик, дядя-извозчик!

– Правда? – он удивленно взглянул на меня, – Ну-ка расскажи!

– Вот это называется котел, и у вас там вода. Когда она нагревается – получается пар и он давит на поршни. А они толкают колеса. Вот!

– А может быть ты знаешь, каким образом нагревается вода? – Он хитро прищурился.

– А вот и знаю, в этой модели паровика стоят два сколита второго и третьего уровня! Когда они сближаются друг с другом при шевелении вот этим рычагом, выделяется энергия, которая нагревает котел!

– Ого, парень! – он обернулся и удивленно посмотрел на отца. Папа только улыбнулся и пожал плечами.

Вдали показался храм Девяти, а дорога стала совсем ровная и прямая. Извозчик подмигнул мне:

– Держись, малыш! – он потянул рычаг на себя и паровик плавно набрал скорость.

– Быстрее, дядя-извозчик, быстрее!

Как же хорошо вот так ездить!

Через пять минут мы были около храма. Отец дал хозяину паровика четыре сколита, размером с горошину, и мы поднялись по гладким белым ступеням ко входу. Я первый раз видел этот храм так близко. Перед воротами стояли Девять главных богов нашего мира. Они хорошие. Папа говорит, что есть места, где наоборот, поклоняются злым богам. Их целых одиннадцать. Это потому, что в нашем мире зла больше, чем добра. Когда я вырасту, то обязательно придумаю, как сделать, чтобы светлых богов стало больше.

Папа постучал в дверь, окошко отворилось и оттуда на нас посмотрел недовольный священник:

– Храм закрыт для посещений.

– У нас приглашение от самого епископа! – отец помахал перед его носом бумагой.

– А, семейство Фаэли, проходите, проходите, – дверь отворилась, и мы зашли вовнутрь, – Я вас провожу.

Он повел нас длинными белоснежными коридорами, и мама, глядя на эту красоту, спросила у него:

– А разве обряд будет проходит не в Зале причастий?

– Ох, забыл предупредить! У вас особый случай, ваш мальчик очень одарен, и епископ сам хочет провести обряд.

– Орен, ты слышал? Это такая честь для нас!

– Это все наш Кай, да сынок? – гордо произнес отец потрепал меня по голове. – И откуда только в храме узнали о нашей скромной семье?

Священник привел нас в квадратную комнату, которая целиком была сделана из белого мрамора. Посередине комнаты стоял накрытый тряпкой алтарь, а вокруг него стояли зажжённые свечи. Их было так много, что все было светло, как на празднике! Но это место мне все равно не понравилось. Я почувствовал, как мурашки пробежали по коже.

Перед алтарем стоял сам епископ, который улыбнулся отцу с матерью и выставил свою правую кисть вперед. Мама и папа склонили головы и по очереди поцеловали ее.

– Здравствуй, малыш! – он протянул мне свою руку.

Фу, не хочу ее целовать. Я посмотрел на родителей, но мама сделала строгое лицо и кивнула головой. Скривив лицо, еле прикоснулся к его руке губами и отодвинулся.

– Господин епископ, я первый раз вижу такой странный обряд причастия. – Это папа, похоже ему тоже не нравится.

– Это сложный обряд, мы подозреваем, что у вашего сына очень высокий уровень силы. Такая церемония проводится для княжеской семьи и высокопоставленных лиц.

– Дорогой, не волнуйся. – Мама улыбнулась и крепко сжала папину руку.

– Все готово, начинаем! – Епископ похлопал в ладоши, двери в комнату закрылись, а сзади папы и мамы встал священник, что встретил нас на входе, и еще один – уродливый, с квадратным лицом.

Я с замирающим сердцем смотрел, как епископ одну за одной гасит свечи. В комнате становилось все меньше и меньше света. Мои глаза бегали из угла в угол, рассматривая все вокруг, и вдруг я заметил, что пол неровный и словно уходит куда-то в угол, где было что-то очень похожее на грязную сливную яму. Разве в такой грязи проводят обряд для княжеских детей? Мне стало жутковато.

Епископ наконец-то погасил лишние свечки, и оставшиеся стали выглядеть как звезда в круге. Вспомнил! Однажды мама принесла какую-то книгу и там был такой знак. Она забрала ее у меня и сказала, что это очень плохая книга. Я обернулся…

Священники, что стояли за спинами папы и мамы откинули свои рясы, и в их руках блеснуло что-то длинное. Нет!

– Мама… – Рука епископа зажала мне рот, а служители храма одновременно сделали сильные взмахи, и на меня брызнула кровь…

– Нет… не надо… – Я вырвался из рук епископа, а к моим ногам подкатилась мамина голова. Меня затрясло и вырвало, а по лицу потекли слезы. Я упал на пол и смотрел в ее мертвые неподвижные глаза…

– Нет, нет! Зачем… Почему!? – Мое тело затряслось в ознобе, а я, ничего не понимая, лежал скорчившись на холодной поверхности камня, и рыдал, – Мамочка… это неправда, так не бывает… мама… папа… мамочка-а-а!!!

– На алтарь его, – я повернулся на жестокий голос, и встретился глазами с епископом. Такого взгляда не должно быть у людей – холодный и неживой.

– Зачем? – я стиснул зубы, пытаясь не дрожать, и смотрел убийце прямо в глаза, страшные и злые, но не мог отвести от них взгляд. – Заче-е-ем!?

Меня подняли на руки и понесли к алтарю. Тело совсем размякло и перестало мне подчиняться. Священник снял покрывало, и передо мной появилась каменная чаша. Черная и гладкая…

Они положили меня в ее центр на холодный камень, словно куклу, а я продолжал неотрывно смотреть в лицо убийце родителей. Грубые руки разорвали одежду, и сняли с меня все до последнего лоскута. Мне было уже все равно. Мама… Папа… Их больше нет…

– Выйдите из круга, – приказал он священникам, – Я начинаю обряд.

Епископ откинул сутану, достал черный изогнутый кинжал и занес надо мной, что-то бормоча на непонятном языке. С каждым словом на его лезвии ярче и ярче разгорались красные символы. Я вдруг словно почувствовал, что этот клинок опаснее всего, что до этого мне приходилось видеть. У папы было много ножей, я иногда играл с ними и даже резался. Мама незлобно ругалась, но лечила меня. Но те были другие, а этот…

Страх, возникший у меня перед этим оружием, вывел меня из оцепенения, и я лягнул ногой в пах епископу. Его лицо исказилось от боли, и он, не прекращая бормотать, сильно прижал мою голову к алтарю левой рукой. Тогда я укусил его за торчащий возле моего рта палец. Баренс сбился с молитвы, а затем, разозлившись, сильно ударил меня по лицу ладонью наотмашь, да так, что сбросил меня с алтаря на каменную поверхность. Я сильно ударился плечом при падении, но, не обращая внимания на боль, решил использовать эту возможность и, оттолкнувшись ногами от основания жертвенника, заскользил по влажной от крови поверхности пола к выгребной яме. Я еще маленький, и должен в нее пролезть!

– Быстро за ним, уйдет! – епископ рванулся в мою сторону, но поскользнулся на луже крови и упал, выронив кинжал, который подкатился ко мне.

Я схватил этот клинок и быстро пополз к яме, ощутив исходивший от нее смрад. Сложил руки перед собой и проскользнул в отверстие, ожидая упасть вниз, но не успел. Чья-то рука схватила меня за ногу и держала так крепко, что мне стало больно. Мне пришлось выгнуться, и я с размаху ударил кинжалом по пальцам своего преследователя, но даже не смог поранить его. Убийца, использовав момент, отпустил мою ступню и перехватил меня за левую руку.

– Попался, сучонок, – донесся голос того священника, который встречал нас у входа в храм, – Я держу его, епископ Баренс.

Баренс. Так тебя зовут! Я поднял голову и посмотрел на лица убийц. Они втроем, мешая друг другу, держали меня за предплечье и старались вытянуть наверх. Нельзя дать им себя вытащить, иначе меня просто убьют.

В отчаянии я начал размахивать кинжалом во все стороны, пытаясь попасть по держащим меня рукам, но промахнулся и сильно полоснул лезвием себя по локтю. Нож вошел в него как в масло, полностью разрезав сустав, а локоть пронзила страшная боль, какую мне не доводилось испытывать никогда. Я что, отрезал собственную руку? Но этого не может быть, у меня нет столько сил!

Я полетел вниз, оставив свое предплечье в руках служителей храма и грохнулся в какую-то вонючую жижу, которая доставала мне до пояса. Вокруг стояла кромешная тьма и сильная вонь, от чего меня чуть не вывернуло на изнанку. Сверху раздавалась отборная ругань, а я, задыхаясь от смрада, искал на ощупь хоть какой-нибудь выход. В голове колотилась мысль, что я только что лишился руки, но боль временно отступила. Отец говорил, что от болевого шока иногда можно потерять чувствительность.

Отец… Я снова вспомнил о родителях, и осознал, что больше никогда не услышу их счастливые голоса. Папа больше не взъерошит мне волосы, а мама не поцелует вечером. Почему боги позволили забрать их? Что я им плохого сделал? Ненавижу!

Неожиданно, слева от меня сильно зашумело, а затем мощный поток воды ворвался в яму и понес меня куда-то вниз за собой. Я крепко сжал кинжал в уцелевшей руке и снова начал падать, а затем ударился головой обо что-то твердое и потерял сознание.

Глава 2

Я проснулся от сильной боли и открыл веки, которые снова непроизвольно сомкнул, из-за ударившего в глаза яркого света факела.

– Чу, чу, чу маленький тише, тише… Очнулся. Чу, чу, чу… – старый, скрипучий голос, в котором чувствовалось тепло, настойчиво повторял одни и те же слова. – Чу, чу, чу. Старая Марта поможет, поможет.

Кто это? Снова медленно открыл глаза, привыкая к освещению. Обрубок моей руки рассматривала уродливая старуха, с гнилыми зубами. Спутанные грязные волосы свисали на ее лицо, а самые их кончики противно щекотали мой живот. В своей ладони она держала смоченную какой-то жидкостью тряпку и водила ей по моей культе. Рану сильно щипало, но я догадался, что она пытается помочь.

– Чу, чу, чу. Марта знает, знает.

– Вы кто, бабушка?

– Марта, Марта. – Старуха подняла глаза и посмотрела мне в лицо.

Несмотря на отталкивающую внешность, ее глаза выглядели добрыми, хотя и казались немного безумными.

– Бабушка Марта, вы меня спасаете?

– Мальчик сам, сам. Мальчик может себя спасти. Чу, чу. Марта направит мальчика, мальчик сильный. Самый сильный. Кинжал опасный, мальчик боится кинжала.

Кинжал. Я понял, что потерял его и начал озираться вокруг, пытаясь для начала понять, где нахожусь: полукруглая каменная арка, протянувшаяся в обе стороны до куда только видит глаз; под ней по центру медленно текла вода, словно река. А я лежал под низко закрепленным в стене факелом на каменном полу.

Городская канализация. Мне вспомнилась картинка в книге, где было изображено похожее сооружение. Я снова вернулся глазами к старухе:

– Бабушка Марта, где я нахожусь? Мне надо срочно выйти в город.

– Мальчик умный. В город нельзя, мальчика ищут, ищут. Чу, чу, чу.

– Марта! Он уже пришел в себя? – я услышал грубый, но еще юношеский голос и повернулся к его источнику. – Очухался, везунчик. Такие слабаки здесь обычно не выживают.

Парень, лет тринадцати. В этом возрасте они уже не совсем дети, но и до мужчин им очень далеко. Мама называла их подростки.

Мама… В сознании всплыл образ, она такая красивая в белом платье и улыбается мне. Затем картинка резко померкла, сменившись отрубленной головой с безжизненными глазами, которые смотрели куда-то сквозь меня. Внутри замутило, я перевернулся на бок и меня вытошнило желчью.

– Мальчик, мальчик голодный. Чу, чу, чу. Мальчик долго не ел.

– Подняться сможешь? – подросток присел на корточки и заглянул мне в лицо.

Я рассмотрел его получше. Одет в грязные лохмотья, испачканная физиономия и проворно бегающие глаза. Когда мы по выходным ходили с семьей на рынок, нам иногда встречались такие как он. Они частенько убегали от стражников, но иногда попадались, после чего их с криками куда-то отводили. Мама говорила, что этих бездомных людей называют "изгои", и им приходится воровать, чтобы выжить. У них обычно нет способностей, поэтому они не могут стать гражданами. А без гражданства почти нельзя найти хорошую работу.

Я перевел взгляд ниже и увидел у него на поясе кинжал епископа. Он проследил за моими глазами, вынул оружие из-за ремня и протянул мне:

– Держи, он все равно ничего не может разрезать. Лис говорит: "С чем новый человек пришел, то свято. Это может быть память об ушедших близких." – Парень перевел взгляд на старуху, – Марта, ты закончила?

– Марта, Марта. Мальчик сильный. Рука крепкая, мальчик может идти. Мальчик мерзнет, мерзнет. Марта согреет. Чу, чу, чу. – Она сняла с себя какую-то тряпку, которая, кажется, когда-то была плащом и протянула мне.

Я вдруг сообразил, что все это время лежу без одежды и густо покраснел. С трудом приподнялся на неповрежденном локте, подтянул ноги и выпрямился. Накинул плащ на плечи, но он оказался слишком длинным и мне пришлось закрутить вокруг тела свободную ткань. Удивительно, но болеть отрезанная рука почти перестала! Вновь посмотрел на протянутый мне кинжал и произнес:

– Мне негде его хранить, он может пока побыть у тебя?

Парень пожал плечами и снова убрал его за пояс.

– Что-то ты как-то не похож на наших мелких. Рассудительный и говоришь будто взрослый.

– Не знаю, – я посмотрел ему прямо в глаза, и тут мой живот предательски заурчал. – Наверное, я теперь всегда так говорю.

– Жрать хочешь? – усмехнулся парень.

Не успел я ответить, как снова подала голос Марта:

– Лис покормит. Чу, чу. Мальчик идем, идем. – Она направилась в какой-то проход в разобранной по кирпичам стене, а затем исчезла в темноте.

Я направился за ней, а парень огляделся по сторонам, снял со стены факел и пошел следом. Когда мы перешагнули остатки каменной кладки, он остановился, поднял стоящий у стены деревянный щит и загородил им проход. Увидев мой любопытный взгляд, он пояснил:

– Мало ли… Защита невесть какая, но все меньше глаза мозолит. Идем. – Парень двинул вперед, освещая дорогу, а я последовал за ним. Весь путь был сплошным переплетением катакомб и арок, какие-то места были совсем темными, а какие то, наоборот, хорошо освещены. Иногда в потолке виднелись дыры, через которые внутрь пробивался солнечный свет. Очень скоро для меня потерялся счет поворотам и лесенкам.

– Марта, кто она такая? – я решил заговорить со своим попутчиком.

– Мать Лиса, она раньше была сильной видящей, это такие люди…

– Я знаю кто такие видящие, можешь не объяснять.

– Хм, ну ладно. Так вот, говорят, она могла, не выходя из комнаты видеть на десять полетов стрелы вокруг, и даже пробиться через сколитный амулет защиты. Когда на Танар напали хезы, князь обратился к ней за помощью. Говорят, что мы бы проиграли ту войну, если бы не Марта. У хезов был шаман, который собирался убить нашего князя через астральный мир. А она смогла найти это колдуна в астрале и одолела его в поединке, но выгорела.

– Хезы – это люди, которые могут превращаться в животных? Я читал про них. А что значит выгорела?

Парень удивленно посмотрел на меня:

– Выгоревшие, это те, кто использовал всю свою силу без остатка. Когда человек лишается силы полностью, она перестает накапливаться. И это может длиться много дней, или даже лет. Иногда, сила больше никогда не возвращается. Марта из таких. Когда на княжество сел Вилморт, он прогнал ее, и она пришла сюда. Лис тогда был еще мальчиком и пошел вместе с ней.

– А кто такой Лис? Ты постоянно говоришь о нем.

– Лис всем здесь заправляет – делит еду, организовывает вылазки в город, устраивает суд и лично наказывает провинившихся. Но ты не бойся, он мужик справедливый. Скоро сам с ним познакомишься. Тебя накормят, дадут одежду, а дальше будешь решать, останешься с нами или пойдешь своей дорогой. Лис один из немногих изгоев у кого есть сила, причем полезная, да еще и четвертого уровня.

– Вы называете себя изгои? Мама немного про вас рассказывала.

– Нас так называют горожане. Изгои – это выгоревшие, пустышки и никчемные. Если ты не смог найти себе место в городе, то обычно скоро оказываешься здесь, если конечно у тебя нет богатых родственников, которые помогут с гражданством. Пустышки – это те, кто родился без силы. Никчемные – люди с бесполезной способностью. Если выгоревший может вернуть себе силы, никчемный найти себе необычное применение и снова вернуться в общество, то пустышки, вроде меня, обречены. Нас здесь много. Кстати, меня зовут Гилми.

– Я Кай. Кай Фаэли. А почему Лис не вернется в город?

– Не знаю. Он бы мог жить лучше многих одаренных, но мне кажется, что он не хочет уходить из-за нас. Мы ведь пропадем без него. Говорят, что до того, как он возглавил изгоев, стража постоянно устраивала облавы на подземный Танар. Нас не считают людьми, и раньше даже организовывали охоту. Закону нет дела до жизни неграждан, а за убийство изгоя даже штраф платить не нужно. Но когда пришел Лис, все изменилось и набеги стали происходить реже, а потом прекратились вовсе. – Гилми указал мне на крепкую деревянную дверь и вошел в нее, взглядом предлагая следовать за ним. – Мы пришли.

– А куда делась Марта?

– Марта не живет с нами, у нее свое убежище в катакомбах. Ты не смотри, что старушенция немного не в себе. Она хорошая и умеет лечить тяжелые раны. И никогда не говори о ней плохо, даже если рядом нет Лиса. Запомни – Лис знает все и всегда.

Мы прошли по длинному узкому коридору и уперлись в еще одну дверь. Он открыл ее и передо мной предстало огромное помещение, освещенное факелами. Вдоль каменных стен располагались прибитые к стенам нары, на которых сидели и лежали люди, одетые преимущественно в драную одежду. Тем не менее, были и те, кто выглядел весьма сносно, и их даже можно было перепутать с рядовыми горожанами.

Некоторые люди повернули головы в нашу сторону, оглядели меня с ног до головы, а затем продолжили заниматься своими делами. В центре помещения стояли столы, где изгои играли в карты и пили какие-то напитки, судя по доносившемуся запаху – алкоголь. В ближнем к двери углу, справа, стоял огромный котел, возле которого крутилась крупная, но не толстая женщина.

– Била, это новенький. – Обратился к ней Гилми.

Била повернулась на голос, осмотрела меня, сделала нарочито-жалостливый вид и нехарактерным для женщины низким голосом произнесла:

– Идите к Лису, я через пару минут принесу новичку поесть.

Гилми провел меня через помещение мимо расставленных столов и указал на небольшую, добротного вида дверь.

– Дальше сам, Кай. Я буду вон там, – он кивнул на деревянный стол, стоящий чуть в стороне от остальных.

Я немного покрутился у двери и, постучав пару раз ногой, вошел.

Эта комната отличалась от всего, что мне удалось увидеть в катакомбах. Здесь не было какой-то изысканной роскоши, как я сначала подумал. Обычная комната, похожая на мою, только без игрушек. Крепкая кровать, такой же надежный на вид стол посередине комнаты. Под потолком висела сколитная люстра – я видел такую, она работает на камнях первого и второго уровня. Говорят, есть люстры, которые используют камни третьего уровня, но такие, наверное, только в больших богатых домах.

За столом сидел мужчина, в достаточно простой, но чистой одежде, который внимательно рассматривал меня. Я себе представлял, что увижу кого-то особенного, но это оказался простой, ничем не примечательный человек. Самое удивительное, что как только я отвел взгляд, то сразу забыл, как он выглядит. Абсолютно незапоминающаяся внешность.

– Садись, – обычный, но уверенный голос. Мужчина указал на стул напротив него.

Я устроился поудобнее, посмотрел ему в глаза и внезапно ощутил, что меня куда-то затягивает. Очертания комнаты смазались, и стало необычайно хорошо и беззаботно. Мне это почему-то не понравилось, и я стал цепляться за обстановку комнаты, чтобы не потеряться. В голове заиграла красивая музыка, а тело приятно щекотали лучи солнца и хотелось радоваться жизни.

Нет!

Я постарался вспомнить злое лицо епископа и мне это удалось. Мой единственный кулачок сжался так, что ногти впились в кожу. Иллюзии исчезли, и вокруг снова появились четкие очертания комнаты.

Лис сидел напротив меня с ошеломленным видом.

– Парень, ты кто?

– Кай. Фаэли, если вам так удобнее.

– Фаэли? Сбежавший ребенок?

У меня все обледенело внутри. Откуда? Откуда он это знает? Надо было забрать кинжал у Гилми, чтобы хоть как-то защитится! Я соскочил со стула и бросился к двери.

– Кай, стой!

Я лихорадочно старался открыть ее, но одной рукой не получалось, а второй я себе никак не мог помочь. И тут на мое плечо мягко легла ладонь, а затем Лис спокойно повторил:

– Кай, остановись.

Я медленно повернулся и уставился на него. А он продолжил:

– Запомни! Никогда изгой не выдаст изгоя, будь ты хоть трижды епископ или даже король. Мы семья, а в семье не предают.

Семья… К горлу подкатил комок. Я почувствовал, как слезы вот-вот прольются из глаз, а я не хотел этого. Потому что больше не имею права быть ребенком.

Мужчина обхватил меня своими большими руками, поднял и прижал к груди. Полы плаща, что мне дала Марта, развернулись, и он увидел мою уродливую культю. Лис, спокойно осмотрел ее, и опять заглянул мне в глаза. Я снова приготовился защищаться от этого гипнотического взгляда.

Он словно почувствовал мое напряжение и произнес:

– Не бойся, я все равно не смогу тебя прочитать. У тебя невероятно сильная воля, малыш. Ты успел пройти причастие? Расскажешь Лису, какой у тебя уровень силы?

Я не успел ничего ответить, как опять заурчал живот. Он улыбнулся и посадил меня к столу, а затем выглянул за дверь:

– Била, двойную! – главарь вернулся на свое место, взял свободный стул, поставил рядом с моим и оседлал его сверху.

Дверь отворилась, и в комнату зашла кухарка с подносом. Я сразу уловил аромат простой овсяной каши, которая мне снова напомнила о доме и маме. Она редко ее готовила, лишь по просьбе отца, и ворчала, что мы можем приготовить еду и получше. Но сейчас я был готов съесть все, до самой последней крупинки.