Текст книги "Государство в государстве (СИ)"

Автор книги: Егор Алексич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

   – Идеи. – ответил Виталитик.

   – Какие идеи? – я все не мог понять, о чем идет речь.

   – Любые. Поэтому профессия и называется «Фонтан идей». Вы можете генерировать абсолютно любые идеи. Дальше они будут направлены на анализ, расчет, апробацию, внедрение, реализацию. Это целая структура внедрения новшеств. Нам не хватает людей с фантазией. Мы же все приходим из реальности, а в реальности много ли вы чего-то выдумывали?

   Я думал, что это риторический вопрос, но Виталитик сидел и ждал моего ответа.

   – Ну... не очень. – все же ответил я.

   – И таких как вы в реальности больше девяносто пяти процентов. Знаете, почему людей стали называть серой массой? – на этот раз, я сам хотел ответить, подумав, что у нас складывается диалог, но этот мелкий рыжий лектор не дал мне этого сделать и продолжил сам. – Потому что люди перестали мечтать. Вся обыденность реального мира заключается в выживании. Цены на продукты и услуги, отсутствие доступного здравоохранения, низкий и порою отупляющий уровень образования – все это приводит к тому, что люди сужают свои взгляды до удовлетворения насущных потребностей, отказываясь от фантазий.

   А этот парень был не прост. За внешней вывеской несуразной внешности и повадками подростка в пубертатном периоде скрывался кто-то другой. Эдакий мыслитель-инфантил. Конечно, я не был с ним полностью согласен, но зерно истины в его монологе было.

   – И попадая сюда люди ведут свой обычный образ жизни: ждут проблем. Поэтому нам весьма не хватает сотрудников, которые могли бы просто генерировать бесконечный поток идей в разных областях, не отвлекаясь на их реализацию. Опять же, сравнивая с реальностью, фантазии людей притупляются, когда они сталкиваются с их воплощением и не получают ожидаемого результата. Нарушение ожиданий становится блоком для новых идей, потому что генератор начинает давать оценку изначальной ошибочности своих идей, и отказывается от них заранее.

   – Вы что, в реальности в институте логику преподаете? Или соционику какую-нибудь? – не удержался я.

   – Нет. Вообще, обычно не принято спрашивать, кто есть кто в реальной жизни. Это нас, кстати, и меняет тут – можно отказаться от тягостного прошлого, быть кем-то новым. Но законом данные вопросы не запрещаются. Если уж вам так интересно, то я отвечу: нет, я не преподаватель. – ответил Виталитик. Отличный ответ. Никакой. – Так вот. Почему мы разделяем генерацию и реализацию идей? Еще и потому, что большинство «фонтанов» не способны довести свою идею до конца. Увы, но нашей статистикой доказано, что это тип людей, которые предпочитают сам процесс, а не конечную цель. Они часто бросают начатое. Вы, наверное, встречали в жизни таких людей: если их спросить что-то о результате, они начинают долго и подробно рассказывать о том, что они делали и почему у них не получилось.

   – У меня один вопрос. – сказал я.

   – Наверное, вы хотите услышать какой-то пример работы? – улыбнулся собеседник. Интересно, а как эмоции отслеживаются системой?

   – Нет. Я просто хотел узнать, почему профессия называется «фонтан», а не, например, «генератор»?

   – Фонтан – это элемент декора, это сочетание монолитного искусства и импульсов воды. А генератор – равномерно работающая машина без признаков экспрессии.

   За рыжеволосой вывеской точно был не подросток.

   – Мне все ясно. – сказал я. – На этом можно заканчивать.

   – Без проблем. Спасибо за внимание и до новых встреч. – ответил Виталитик и что-то черкнул на листке, неведомо откуда появившемся перед ним на столе. И я снова стал отдаляться от собеседника, который вскоре скрылся за белым муаром.

   И вот я уже в новом кабинете. Он почти повторял предыдущий по размерам и мебели, но только вдоль стен его были нарисованы пачки бумаг, стопки папок. Такое ощущение, как будто ты попал на склад макулатуры, а в центре склада есть укромная площадочка со столом и парой стульев. Только потолок был не занят бумагами, ну и за спину я себе посмотреть не мог. Мой собеседник уже находился на своем месте, точнее собеседница. Это была женщина. Нет, это была не женщина, а скорее породистая, надменная, опытная стерва в возрасте. Только нарисованная. Острое лицо, очки «сай фай», карэ, темная кофта с горлом, поджатые губы и немигающий взгляд. Мне почему-то захотелось просто протянуть какое-нибудь резюме и молча дождаться своей участи. Резюме не было, она молчала, и я выдавил:

   – Здрасьте.

   Она все так же молча смотрела на меня. И не шевелилась. Это что, заставка какая-то? Я уже и не знал, что ожидать от псевдореальности Фанэка.

   – Видать работа у вас бумажная, столько документов... – сказал я.

   – Вы опоздали. – ответила она сухо. Точно стерва. Тут я однозначно работать не буду, иначе эта самка богомола сожрет мою голову в самом начале, а потом уже сделает все остальное.

   – Ну так полу... – начал было я.

   – Поэтому у меня мало времени на вас. Работа государственного инспектора самая важная из профессий Фанэка. – она продолжила, даже не дослушав меня. И кто бы сомневался, что у нее самая важная работа. – Именно на постоянной проверке всего держится порядок и действие механизма государства Фанэк. Что бы вы сразу поняли о чем идет речь, уточню, что государственные инспекторы проверяют государственных служащих, а не рядовых граждан и бизнес, как к этому все привыкли в той реальности.

   Она так и сказала «той реальности», будто эта виртуальная реальность для нее реальней жизни. Хотя, кто знает, какие отклонения мышления можно ожидать от постоянно пребывающих здесь. В конце концов, диаметральное отличие направления проверок это, пожалуй, лучше, чем засилие инспекторов, прессующих людей и бизнес. Я как журналист часто встречался с людьми начинающими или уже ведущими бизнес, и очень часто их рассказ начинался со слов «задолбали проверками».

   – После некоторых поисков лучшей модели управления государственными служащими Фанэка, мы пришли к выводу, что именно контроль заставит выполнять их свои функции надлежащим образом и в целях общего народного, а значит и государственного, блага. – продолжала она. – Штатная система госслужащих устроена таким образом, что за каждым предприятием, за каждым бизнесом закреплено три бюджетных работника. Таким образом, при налогообложении мы исключаем лишний трансфер через несуществующее в этом мире казначейство, и госслужащие, закрепленные за предприятием, получают зарплату напрямую от результатов деятельности этого предприятия.

   – Но это же коррупция! – не выдержал я. – Тогда эти закрепленные будут действовать только в интересах своего предприятия.

   – А в реальности что ли не так? Только делают это за взятку или по знакомству. – жестко отрезала дама. Похоже, что она была готова защищать свою точку зрения не только в словесном рауте, но и вызвать на спарринг. – Что бы вы знали, я скажу вам: уровень жизни граждан Фанэка постоянно контролируется, а измеряется он щедростью! Удивлены? Да, да именно щедростью. Мы постоянно отслеживаем, какие чаевые оставляют в виртуальных барах и ресторанах, знаем все о благотворительности, о стоимости подарков. Потому что щедрость – порождение достатка. Только в достатке люди будут щедры и от этого счастливы. И уровень щедрости граждан Фанэка выше, чем граждан в реалии.

   – Это не удивительно, ведь расставаться с вымышленными деньгами и вещами намного проще, чем с настоящими. – возразил я.

   – Совершенно верно, потому что реальных не хватает на всё, таков уровень достатка в реальности. А если бы у всех людей был одинаково высокий уровень достатка, то они бы были щедры и довольны. Вернемся к обязанностям. Так вот государственный инспектор проверяет всех чиновников еще и на соответствие своему месту. Если неспособность чиновника к оперативному руководству компенсируется бюрократией, а вместо консультативности вводится надзор над гражданами, то мы убираем не только чиновника, но и часть взаимодействующего с ним аппарата. – вещала дальше дама. Я подумал, что у нее имени спрашивать не буду.

   – Какая-то странная у вас философия. Вы понимаете, что эти разговоры могут быть расценены как провокация? – заявил я. Хот я сам не был уверен в своем заявлении. Ведь в её словах тоже была доля правды. Только понять все это вот так с ходу у меня не получалось.

   – Молодой человек, вы находитесь в вымышленном мире, в игре, и всё, что я или кто-то другой вам рассказывает, является частью этой игры. – спокойно парировала дама. – На этом наша аудиенция окончена, всего хорошего.

   Опять листок на столе, её росчерк и я улетаю в белый муар. После которого я просто снял шлем и сел, тупо уставившись в пространство перед собой. Что я только что увидел и услышал? Это был сплошной информационный винегрет, от которого распухала голова. Я поглядел на часы, прошло больше четырех часов с начала сеанса. Ничего себе!

   Голод снова подкатил, и я вспомнил, что собирался в магазин. Вскочив из-за стола, я быстро обулся и выбежал из квартиры. Через три ступеньки, как это делал до меня курьер, я сбежал по лестнице, вылетел из подъезда и быстро пошел в сторону продуктового магазина.

   По пути я все ломал голову над событиями последних четырех часов. Что же это за идеология-то у них такая? О всеобщем благе, о щедрости, о серости масс и фантазиях. Если отбросить тот факт, что Фанэк это смесь игры и социальной сети, то складывалось впечатление, что я побывал на каком-то идеологическом спектакле, который разыгрывается для его граждан. Наверное, каждый новенький попадает в этот мир через такой вот антиреальный прессинг, пытающийся убедить пользователя, что в Фанэке настроено все лучше, чем в реальности, и у гражданина есть возможность участвовать в этом прекрасном процессе. Хотя я не знал, какой бы был экскурс в профессии, не связанные с госслужбой.

   А с другой стороны, меня опять посетила мысль о том, что при таких кардинальных изменениях внутри вымышленного государства моделирование на его основе каких-то процессов для реальности невозможно, слишком различны два общества – виртуальное и реальное.

   Занятый этими мыслями я дошагал до магазина, взял на входе корзинку для покупок и пошел среди полок.

   – Миха, здарова! – услышал я, обернулся и увидел своего сокурсника Сергея Бобренкова. Он улыбался и шел ко мне через магазин. Мы давно не виделись. Серега прилично поправился, сменил студенческий свитер с растянутыми рукавами на дорогой костюм, был выбрит и аккуратно подстрижен. От него веяло дорогим парфюмом, успехом и обаянием.

   – Ого, какие люди и без охраны. – ответил я ему и пожал протянутую руку. – Ты вообще какими судьбами? Ни разу тебя не видел в этом магазине.

   – Да ты и в городе меня вряд ли видел, я уже много лет в Москве работаю. – заявил он, улыбаясь фарфоровой улыбкой. – Вот по работе приехал, у родителей остановился. Решил вот за водичкой сходить.

   Он продемонстрировал две бутылки «Перье» в корзинке.

   – Ясно. Я вот тоже решил... – я не придумал, что говорить дальше, так как еще не до конца вынырнул из впечатлений от виртуальной реальности. Да и когда встречаешь человека, которого не видел много лет, то через пятнадцать секунд первых приветствий понимаешь, что говорить не о чем. И стоишь, выдумываешь тему для разговора.

   – Как дела? – спросил Сергей.

   – Как дела? – спросил я. Мы одновременно произнесли это. Серега рассмеялся, причем, мне показалось, что как-то вальяжно, и хлопнул меня по плечу.

   – Да расслабься. Давай закупайся, а я на улице подожду, подышим воздухом. – сказал он и первым отправился к кассам.

   Я набрал чего-то, что бы хватило на сегодняшний вечер и на завтрак. Не покупал много продуктов с запасом, потому что с одной стороны было лень готовить, а с другой, я периодически срывался куда-нибудь ехать, и продукты портились в холодильнике. Вот так и сложилась привычка покупать по минимуму. Расплатившись, я вышел из магазина и увидел Сергея, стоящего у блестящего «Мерседеса», напоминавшего сытую черную акулу. Фарфоровая улыбка Сергея гармонировала с лоснящимися боками немецкой автоигрушки. И я понял, что он рисуется. Ведь точно, он рисуется! Вальяжность манер, демонстрация искусственных зубов на фоне дорогой машины были частью еще одного за сегодняшний день спектакля. Я подошел.

   – Не густо. – сказал Сергей, кивнув на мой скромный пакетик с покупками. – Чем занимаешься-то? Слышал я, тут в городе и работы-то нет нормальной, да и работать люди не хотят. А у нас в Москве, конечно, работа. Не то, что в провинции. Дела делаем. А сюда вот на совещание приехал, завтра в администрации будет. Ваши тут местные чудики напортачили.

   А вот тут я напряг уши, что было сил. Хоть этот выходец из провинции, который сейчас строил из себя невесть что, вызывал у меня раздражение своими манерами барчука, но то, что он ляпнул про совещание, возможно имело ко мне отношение. Я журналист, и умение сопоставлять факты и развязывать людям языки является моим профессиональным навыком. Особенно, если люди сами хотят рассказать о своей исключительной роли в этом мире.

   – Да не говори, Сереж. – ответил я. Называть его Сергеем как-то ломало, а панибратство могло навредить. – У нас тут вечно бардак.

   – Вот, вот. Бардак! И приходится приезжать, разбираться.

   – А ты в Правительстве что ли сейчас? – подкинул я дровишек в разговор.

   – Ха-ха, ну ты сказал, Миха! – с ноткой самодовольства хохотнул Бобренков. И уже серьезно, сдвинув брови продолжил: – Пока нет, все в перспективе. Перспективы, сам знаешь, они всегда есть. Я сейчас в Министерстве. Минцифры. Современные технологии, коммуникации, массовая информация и все такое.

   – Слушай, круто. Ответственная работа, наверное?

   – Еще какая. Столько сейчас всяких дармоедов в сети развелось – блогеры, стримеры, тиктокеры всякие. Черт знает что размещают в интернете, а налоги не платят. Сплошной беспредел. – начал распалятся Сергей.

   Ну да, ну да. Этого представителя какой-то структуры какого-то министерства прежде всего интересует сбор налогов.

   – А ты сюда что ли тоже из-за блогеров? – направил я посыл, что бы попытаться повернуть разговор в нужную сторону.

   – Да не-е-е-ет, какие тут блогеры. Тут чудики одни замутили какую-то хрень в интернете, которая какой-то нездоровый ажиотаж среди подростков сеет. Представляешь, дети начинают путать где жизнь, а где вымысел. Начинаю из этой сетевой ролевки переносить все в реал. Представляешь? Вот тупые. – Сергей то ли хрюкнул, то ли хихикнул.

   – Да ты что? Серьезно? – поддержал я разговор. Похоже, предчувствие меня не подвело.

   – Да я тебе отвечаю. – продолжал мой собеседник. – Представляешь, создали какую-то игру, в ней играют в государство, в парламент там, в думу что ли. Экономика у них, производство. А потом начинают в разных местах вякать: мол посмотрите, мы эксперимент компьютерный провели, надо было делать вот так-то и вот так-то. И это нам, взрослым дядькам какая-то мелюзга указывает, как управлять страной? И это всё стало вылезать на слетах всяких, встречах депутатов, конференциях. Начальник департамента выступает, рассказывает, а какой-нибудь мудак из зала начинает с ним спорить. А потом выясняется, что это мудак член правительства в виртуальном государстве и типа слишком умный. Представляешь?

   – Ничего себе. Совсем с катушек школота поехала! – а про себя я кричал: «Давай, Серега, давай, сливай все!»

   – Да не школота даже, а взрослые люди бывает лезут. Тут письмо одно пришло в администрацию, – и он показал указательным пальцем вверх. – Один какой-то умник предлагает Госдуму созвать лишь из представителей профессиональных объединений. Типа от зерновиков, от животноводов, от машиностроителей, от лесозаготовителей и так далее по человеку. Представляешь?

   – А что плохого? – неаккуратно ляпнул я.

   Сергей замолчал, посмотрел на меня и ответил:

   – Да ты представляешь, что они натворят? Каждый только о себе будет думать, в свою отрасль все тянуть и только о себе заботиться!

   «А в реальности что ли не так?» – вспомнил я жесткий ответ дамы в очках «сай фай». Но надо быть поаккуратнее, может быть балабол Бобренков мне еще пригодится.

   – Ну да, действительно. – поспешно согласился я. – А это всё здесь что ли происходит?

   – Ага, прикинь!

   – Так вы совещание по закрытию игры собираете?

   – С закрытием не все так просто. У нас же демократия и гласность. – лицо Бобренкова скривилось, как будто он укусил лимон. – Но под контроль надо брать. Так сказать, менять это пагубное влияние на молодежь. А то у нас уже начали поговаривать о появлении диссидентов из этого интернета. Если они объединятся еще и в нормальной жизни, то тут получится волнение масс. А нам сейчас этого ой как не надо. Страна на пороге великих достижений, у нас сейчас все предпосылки серьезного подъема.

   Серега как-то случайно съехал с темы Фанэка и занялся пересказыванием всего того, что слышно с экранов телевизора последние несколько лет. Мне это было неинтересно, я пару раз попытался направить его в нужное русло, но Бобренкова уже было трудно сдвинуть. Видимо, основой его работы была непоколебимая вера в правильность всего и вся в этой стране и желание донести эту веру до как можно большего числа слушателей.

   Мы еще поговорили какое-то время, а потом распрощались, пообещав держать связь, но при этом даже не обменялись телефонами.

   Все же случайная встреча со словоохотливым Бобренковым, который случайно оказался замешан в той же ситуации, что и я, открыла мне некоторые цели администрации. Власти хотят получить контроль над средством пропаганды и идеологии и повернуть мысли пользователей в рациональное русло. Что же, это логичное и вполне ожидаемое действие, призванное не допустить разброд и шатание в головах населения. Но только вот совещание собирают сейчас, а попытки отжать Фанэк у авторов начались еще год назад.

  – Глава 6. Технарь.

   Занятый этими мыслями я дошел до квартиры, разгрузил пакет и на автомате перекусил. Потом вспомнил о баре «Трое из ларца» и решил, что самое время туда наведаться. Но в этот раз я решил сделать это в шлеме.

   Напялив аппарат на голову, я без труда разобрался в навигации и быстренько нашел искомое. Кликнув по кнопке входа, я оказался точно в такой же обстановке бара, что и была прорисована в анимированном чате, только на этот раз все было объемным. В принципе, что и следовало ожидать.

   На этот раз за стойкой был бармен, а на стульях сидело несколько человек, или точнее сказать аватарок. Послышались голоса, но над некоторыми персонажами появлялись облачка с текстом, как в комиксах. Получается, кто-то продолжает общаться, используя клавиатуру? Значит он не виртуальной реальности, значит анимированный чат и виртуальный чат пересекаются. Хотя это вполне логично.

   Среди посетителей я с удовольствием не обнаружил Малюту, потому что мне не хотелось сейчас с ним общаться. Но с неудовольствием отметил, что бармен – девушка. Вряд ли это Иван А. И тут передо мной встала неожиданная проблема: а как определить, кто из персонажей является Иваном, если в этом мире не принято использовать настоящие имена, можно сменить пол, спрашивать о реальном у пользователей не принято.

   Один стул был не занят, я кликнул по нему, пролетел короткое расстояние и оказался за барной стойкой.

   – Привет. – сразу сказала девушка-бармен. Опять японка, опять в кимоно, но точно не та, которая сидела в одном кабинете с судьей.

   – Привет. – сказал я.

   – Хочешь что-то выпить? – спросила она.

   Что отвечать? Скорее всего мне предлагают купить рецепт. Но у меня не было денег Фанэка для этого, да и пить дома в реальности я не собирался, а значит рецепт какого-нибудь зелья мне был не нужен.

   – Я ищу старого знакомого. – ответил я.

   – Чем помочь? – ответила японка, даже не удивившись моему вопросу. Ну и хорошо.

   – Я не видел его уже лет пять. Но знаю, что он работает барменом в виртуале. И подумал, что в этом заведении.

   – В виртуале? Ты новенький. – сказала японка. – Здесь не принято так говорить. Обычно все это называют Фанэк или просто «наша страна».

   – Да? Я не знал, еще не привык. – ответил я.

   – Ничего, научишься. Какой ник у твоего знакомого?

   – Э-э-эм... Да я только имя знаю. Иван.

   – Тут обычно не используют имя. – сказала собеседница, а потом после короткой паузы добавила. – Хотя ты, смотрю, как раз из тех, кто использует. Но среди наших барменов таких нет, а без ника я вряд ли что-то подскажу.

   – Он картавит. – быстро добавил я. Ведь здесь пользуются голосовой связью, а значит эта особенность может помочь.

   – О! Ну это меняет дело. Тогда скорее всего, если ты не ошибся заведением, тебе нужен Тайпин. – сразу ответила бармен.

   – Кто кто? – не понял я.

   – Ник у него Тайпин. Он будет через пару часов, сменит меня. Так что можешь заходить. Если места будут. В позднее время обычно много клиентов. Заказывать точно ничего не будешь?

   – Нет, спасибо. Да у меня и денег нет. – ответил я извиняющимся тоном.

   – Ну тогда бывай. – японка переместилась вдоль стойки к другому собеседнику и о чем-то заговорила с ним. Причем я обратил внимание, что общий гул голосов был слышен, и если повернуть голову к кому-то в комнате, то можно было даже разобрать слова.

   Значит ближайшие пару часов тут было делать нечего и я вышел из комнаты-чата, и сразу очутился в начальной серой комнате. На правой стене появилось окно с надписью «Занятость». Не долго раздумывая, я кликнул по надписи и оказался в разделе для выбора профессии. Оказывается, не обязательно было соглашаться с теми тремя, которые предложили по результатам тестирования. Они хоть и присутствовали в списке, но были далеко не единственными вариантами выбора. После опять же недолгих раздумий, я нашел профессию журналиста и выбрал ее. Так я оказался трудоустроен в виртуальной газете. Газета называлась «Будни», и по предложенному контракту я должен был вести новостную ленту этой газеты в «Социуме». Я сделал вывод, что это просто аналог сообщества в любой социальной сети. Ну да ладно, время покажет, доведется ли вообще мне тут поработать. Оставшееся время до смены нужного мне бармена я потратил на чтение как раз этой газеты-ленты. Ничего необычного я не увидел, материалы были посвящены в основном внутренним проблемам Фанэка, рассказывали об экономических достижениях, политических веяниях, конкурсах поэзии, выставках картин и так далее и тому подобное. Никаких скандалов, никакой агитации за переустройство мира. Это как-то контрастировало с тем, что я слышал на экскурсе в профессии.

   Отметив, что нужное мне время наступило, я снова отправился по ссылкам в бар «Трое из ларца». Особого притока посетителей я не заметил. А бармен точно сменился. Это была аватарка в виде азиатского мужчины, с худощавым лицом, усиками и бородкой клинышком. Черные волосы были собраны на макушке в пучок. Одет он был в темно-синюю рубашку с воротником-стойкой и поперечными завязками, которые я видел лишь на героях боевиков про восточные единоборства. Я проверил ник – это точно был Тайпин.

   Я подсел на свободный стул и поздоровался:

   – Здравствуйте.

   – Привет. Чего желаете? – отозвался тут же бармен и переместился вдоль барной стойки ко мне. Он картавил. Но понять по голосу, тот ли это человек, которого я ищу, я не мог.

   – Я ищу старого знакомого. – сказал я. – Несколько лет назад я брал у него интервью и хотел бы поговорить снова.

   – О, да вы журналист «Будней», как я посмотрю. Но вряд ли я всех знаю, кто мог давать вам интервью. – ответил Тайпин.

   – Я брал интервью не здесь, не в Фанэке. Этого человека зовут Иван, и интервью я брал у него по скайпу пять лет назад в реале. Он еще работал вольным администратором, то есть «технарем», и барменом. – выложил я все карты. В конце концов, мне скрывать нечего.

   Последовала пауза. Потом все вокруг затянулось пеленой, окружающие предметы размылись, а в фокусе остался только аватар Тайпина.

   – Я помню вас, Михаил. Но как-то странно, что вы меня ищете. – сказал он напряженно.

   – А что происходит? У меня все размылось как-то.

   – Это приватный канал. Вы недавно тут?

   – Да, я только сегодня шлем получил. – признался я.

   – Поздравляю. – как мне показалось, с усмешкой произнес Иван. Или Тайпин. Все же я нашел его. – А меня зачем искали? Я уж не буду спрашивать, почему именно тут. В приватном канале нас никто не слышит, так что можете говорить открыто. Только не долго, а то клиенты хватятся.

   – Тогда я сразу к делу. Там в реале я получил задание от редакции написать статью о Фанэке. И вдруг узнал, что Голубев умер, Кудасов и Исупов за границей, все они отказались от прав на Фанэк. Остался только преподаватель Зорин, который и порекомендовал встретиться с вами. – упростил я предысторию, упустив некоторые моменты.

   – А вы в том же издании, что и раньше? – спросил Тайпин. Все же на Ивана он сейчас не был похож внешне.

   – Ну да.

   – А вы не задумывались, почему после той вашей первой статьи про Фанэк больше ничего не писали?

   – Нет, не задумывался. – удивился я. Статей про Фанэк я не встречал, но это не значит, что их не было.

   – Очень странно, что ваша редакция вдруг дает задание написать статью, если из сети, и уж тем более из печатных изданий, все материалы зачищались.

   – Да не может быть! – я был весьма удивлен этим заявлением.

   – Еще как может. А знаете кем?

   – Роскомнадзор? – сказал я самое логичное предположение.

   – Нет. Голубев. – удивил меня Тайпин.

   – Да это невозможно! Это же просто человек, коммерсант, консультант. Как он мог что-то вообще сделать? Да и цензура у нас в стране запрещена. – я не находил логического объяснения его словам. Но факт, конечно, оставался фактом – действительно, при беглом просмотре интернета публикаций кроме своей я не встречал.

   – Деньги, Михаил. Деньги решают многое, если не все. Поэтому, повторюсь, для меня непонятно, почему эту тему решили поднять. Поэтому у меня пока два объяснения: либо вы подставное лицо, либо вас используют «в темную».

   – Иван...

   – Тайпин. Меня зовут здесь так. Давайте не будем нарушать традиции Фанэка. Вам бы тоже ник сменить. – перебил меня Тайпин.

   – Не подставное и не «в темную»! – твердо ответил я. – Я вообще не понимаю смысла скрывать Фанэк, запрещать что-то писать о нем, если в нем огромное количество пользователей. Что, он между собой не обсуждают ничего? Что, Фанэк – запретная тема для разговоров? В чем тут тайна?

   – Сколько социальных сетей или популярных сайтов было перекуплено или просто отжато крупными корпорациями? Алексей не хотел, что бы его детище вызывало нездоровую зависть у денежных мешков и власть имущих. И компенсировал популярность Фанэка отсутствием широкой огласки. Пока работает.

   – Мы можем в реале встретиться? – сделал я попытку.

   – Нет. – коротко ответил Тайпин.

   – Мне неудобно тут общаться, не привык. Тем более не видя собеседника, трудно судить о его реакциях. – признался я.

   – В прошлый раз мы тоже не в реале встречались, и вам это не мешало. Думаю, что я не смогу вам помочь, потому что тоже не очень хочу появления каких-то статей о Фанэке.

   Да, Иван явно не был настроен на продолжение разговора, не очень хотел делиться информацией. Скорее всего причиной было элементарное недоверие ко мне.

   – А статьи уже не будет. – решил я переломить его недоверие. Но для этого придется переиначить и свое отношение к вопросу. – За последние три дня случилось несколько событий, которые меня разубедили что-то публиковать. Но убедили в том, что я хочу разобраться в происходящем.

   – Зачем это вам? – недоверчиво спросил собеседник.

   – Пока не знаю. Но точно не для публикации. На меня давит не только редакция, а я не люблю давление. У меня на него аллергия.

   – Кто давит? – насторожился Тайпин.

   – А вот все подробности, Иван, я вам расскажу при следующей встрече, когда у нас будет достаточно времени, и когда ваше недоверие остынет. Как тут из чата выйти?

   И через мгновение размытый фон снова приобрел четкость, снова послышались голоса других посетителей. И бармен Тайпин кивнув мне переместился к другому посетителю. Вот так вот по-английски взял и ушел от меня. И как он головной кивнул? Наверное, шлем передает движения головы: повороты, наклоны, кивки. Я вышел из чат-бара, стянул шлем, протер уставшие глаза. Да, все же зрение на таком качестве изображения можно посадить. Обратная сторона цены. Я отправился спать.

  – Глава 7. База.

   Следующий день я начал с того, что решил проверить слова Ивана-Тайпина об отсутствии публикаций про Фанэк. В прошлый раз я обратил на это внимание, когда искал информацию про Исупова и Кудасова. Потратив достаточно времени я пришел к выводу, что Тайпин, я решил называть его одним именем, оказался прав. Кроме моей статьи и её цитирования в сети не было ничего. Мне показалось это странным, ведь молодые изобретатели каких-то интернет-новшеств чаще всего рассчитывают на продажу своего изобретения какому-то крупному игроку рынка, в надежде на быстрые и большие деньги. Для ребят из нашего небольшого городка это было бы более ожидаемым решением, чем закапсулироваться в своем Фанэке с надеждой, что их не заметят.

   Второй вопрос, который я хотел выяснить: кто же такой Алексей Голубев? Точнее, кем он стал за последние годы. Когда я с ним беседовал пять лет назад, это был еще, так сказать, вчерашний студент. У него не было далеких амбициозных планов, казалось, что он был окрылен своим случайным успехом, и это пока застилало его взгляды на будущее. Он охотно рассказывал о том, как круто у них получилось, но неохотно говорил о роли каждого в процессе. Я тогда и не сильно-то стремился докопаться до каких-то нюансов, меня интересовал процесс под названием «государство Фанэк» целиком. Кто же знал, что через пять лет так все обернется.

   Но и тут интернет меня не порадовал. Голубев вел, казалось, затворнический образ жизни, не вел блогов, не имел страниц во всех популярных соцсетях, не размещал фотографий. Я не нашел ни одной зацепки, которую можно было бы раскрутить дальше в поисках информации о нем. Единственное, на что у меня упал взгляд, это был адрес регистрации фирмы «Фанэк». Это был адрес в промышленном районе нашего города, что не вязалось с видом деятельности его фирмы. По идее, ему нужен был офис, а не производственное здание. Я открыл карту и нашел это здание на отшибе.

   Пришло смс-сообщение с неизвестного номера, я открыл его и прочитал одно слово: «Козёл!». Информативно. Посмотрел на часы, было десять, просмотрел историю вызовов и убедился, что написала мне та самая Ольга Владимировна. Хороша же у неё манера общения. Весьма красочно характеризует ее степень разочарования во мне, если она даже не постеснялась меня обругать.