Текст книги "Бывшая невеста (СИ)"

Автор книги: Ефимия Летова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

***

Иногда Дерек меня пугал. Вот как сейчас, когда он смотрел на проклятущую кошку, трёхцветный комок шерсти. Присел на корточки и внимательно так наблюдал. Что он видел, что чувствовал на самом деле? Как ощущал скорую смерть ещё живого дышащего существа? Тёмной дымкой, холодком в подреберье, контуром белых крыльев неумолимой Морты? А может быть, когда он говорил, что видел, как Морта уводила Шэрга за руку, сын не выдумывал и не врал? И Смерть действительно показала ему своё зримое воплощение, как носителю избранной проклятой крови?

Шаран тоже её носитель, но дара ему не досталось. Да здравствует милостивый Рифус Четвёртый, который не преследует семьи осуждённых, не заставляет их платить за отверженных близких ни свободой, ни головой, ни звонкой монетой... В одном из поколений потомков Шарана тоже может проснуться запретный дар. Но, несмотря на это, ему дозволено заключать брачный союз и заводить наследников без ограничений. Впрочем, после отступника Шэрга, утаившего свою суть от Службы контроля, отношение короны к Кордейнам может поменяться. Скорее всего, детей Шарана будут проверять с особой тщательностью.

Когда у него помолвка? В середине осени. Совсем скоро.

Помолвка. Свадьба. Любит ли он ту женщину, с которой готов вторично опуститься на колени перед белокаменным алтарём в храме милосердной Долии? Доверяет ли ей?

Внезапно я почувствовала острое желание разрыдаться, хотя до этого момента успешно гнала от себя и слезы, и вообще воспоминания о прошедшей ночи. И вот дала слабину – и они готовы хлынуть потоком, вынося на свет и стыдные, возбуждающие, головокружительные воспоминания. Не знаю, старался ли Шаран для меня или он со всеми своими пассиями такой потрясающий любовник, но я не пожалела. Мышцы приятно ныли, тело отчётливо помнило неторопливые сладкие ласки.

Чего мне стыдиться? Мы оба пока свободны, а вдовой я стала фактически больше года назад, когда Шэрг безвозвратно отдал своё ветреное сердце Морте. А если уж совсем честно и без пафоса – моё счастье закончилось куда раньше.

И всё равно я чувствовала стыд за произошедшее.

– Доброе утро.

Руки Шарана коснулись моих плеч, и я невольно задрожала, пытаясь унять волнение. Из его спальни я ушла еще ночью, дождавшись, когда он уснёт, с трудом натянув платье на липковатую влажную кожу. Вернулась к сыну, приняла ванну, привела себя в порядок. Не стоило показывать собственное волнение сейчас и нарываться на очередную дозу заслуженного сарказма – я была плохая невеста, ненужная жена, и стала скверной вдовой. Шаран может указать на мою развратную меркантильную натуру – и будет прав. Я думаю о благополучии сына больше, чем о смерти мужа.

И я пришла к нему сама, и отдалась без принуждения.

Всё так.

– Как ты собираешься получать письмо от кузена? – не убирая рук, Шаран как ни в чём не бывало продолжал светскую беседу. Я смотрела на сына, Дерек наблюдал за кошкой. Тишина казалась выматывающей и уютной одновременно.

– Ты указала в качестве обратного адреса Кордейн?

– Нет. Нет, конечно. Почтовое отделение в Дарманте. Это же недалеко.

– Действительно. Час езды на экипаже. Не переживай, я буду отслеживать ответное письмо. Такие ночи, как сегодня, окупают все пустяковые расходы.

Меня словно ледяной водой облили, я дёрнулась, но пальцы Шарана сжались на моих плечах, не позволяя вырваться.

– Успокойся. Какой смысл играть в гордячку и оскорблённую невинность теперь? Всё уже произошло. И повторится сегодня ночью.

Я снова дёрнулась, ладони Шарана скрестились на моей груди, мои ягодицы упирались в его пах, и эта мучительная близость, непозволительно стыдная, заставляла неметь запястья.

– Я хочу попросить Морту, чтобы она не забирала кису, – сказал Дерек, к счастью в силу возраста равнодушный к нашим с Шаранам прикосновениям и взрослым разговорам за его спиной. – Но она не слышит меня.

– Щенок говорит с самой Мортой? – дыхание Шарана обожгло ухо. – Напрямую?

– Прекрати. Я не знаю, – пробормотала я. – Дерек чувствует скорую смерть людей и некоторых животных, а что касается остального. Шэрг как-то рассказал ему о Морте, и с тех пор и Дерек говорит о ней, но иногда мне кажется, что это просто фантазии. Он слишком мал, чтобы отделить одно от другого. Я… я так хотела бы, чтобы это были просто фантазии!

Шаран вдруг отпустил меня и опустился рядом с Дереком на корточки. Мужчина и мальчик были так похожи, что у меня защемило сердце.

– Наверное, Морта хочет себе такую кошку, – вполголоса вполне мирно сказал он. – Будет с ней играть.

Дерек ничего не ответил. Иногда он казался мне гораздо старше своего возраста, и всё же он был всего лишь ребёнком.

– На кого она похожа? Морта? Какая она? Я-то её не видел.

Сын вдруг вскочил и хитровато взглянул на Шарана.

– Красивая, как мама!

Кошка побежала по залитому солнцем холлу, а Дерек побежал-поскакал за ней.

– И ведь не поспоришь, – заметил Шаран. – Шэргу не следовало пудрить ему голову рассказами о Морте.

– Он вообще редко общался с сыном, – сказала я, проклиная себя за откровенность, за то, что мне хочется поделиться с Шараном тем, чем ни с кем никогда не делилась. – Я не хотела препятствовать хотя бы тем крохам, которые были.

– Ты... – начал было Шаран и замолчал. А я выдохнула.

– Ты хотел знать, почему я ушла. Ушла, потому что была молодой и глупой. Шэрг казался таким беспечным и весёлым, рядом с ним все трудности становились незначительными пустяками. Тогда, четыре года назад. Такой отчаянный и смешливый, сокрушительное обаяние. Я только-только вышла в свет из пансиона и узнала о смерти родителей. Тётушка Тэрда, которая опекала меня, была суровой и молчаливой, её дом напоминал унылый склеп. Я согласилась стать твоей женой, но мне хотелось большего. Мне хотелось тепла, разговоров, смеха, а ты был...

– Недостаточно обаятельным, я понял.

Он не договорил. Раздался чудовищный грохот и пронзительный детский крик. Я бросилась бежать, и всё то время, пока я преодолевала разделявшие нас с сыном два десятка шагов, Дерек продолжал кричать, а у меня сердце бешено колотилось о рёбра. На первый взгляд с ребёнком всё было в порядке. Упала оконная гардина, но Дерека задеть она не могла, и всё же он заходился в рыдании так, что волосы дыбом вставали. Я подхватила сына на руки, он стал вырываться, не переставая кричать, пиная меня ногами и бодая головой, поразительно сильный для такого маленького существа.

– Уноси его! – отрывисто выкрикнул Шаран. – Я вызову целителя.

– Что случилось?!

– Кошка…

Объяснений не требовалось: кошка, та самая, за которой наблюдал Дерек, угодила под гардину. Я, с вырывающимся сыном на руках, двинулась в сторону лестницы, но тут Дерек извернулся и рыбкой выскользнул у меня из рук. Отбежал на несколько шагов и замолчал, глядя в пустоту жутким немигающим взглядом. Двое подоспевших на помощь слуг уже переместили гардину, смотреть на то, что стало с кошкой, я не хотела.

Шаран отдал какое-то короткое указание, и слуги буквально испарились, мы снова остались втроём. Подошёл ко мне и придержал за плечо:

– Подожди-ка.

– Ему плохо, он не в себе… Чего ждать?!

– Не забирай киску! – отчётливо, чуть ли не по слогам произнёс Дерек и вдруг упал, согнувшись пополам. Я опять подхватила его на руки, на этот раз обмякшего, не сопротивляющегося, худенького и холодного – и краем глаза заметила, как, обалдело мотая головой, садится на мраморном полу холла только что неподвижно лежавшая меховым ковриком трёхцветная пушистая кошка.

***

– Как он?

– После целого кувшина каких-то успокоительных снадобий? Спит. Этот твой целитель просто монстр, но дело своё он, похоже, знает. Обещал, что Дерек проспит до утра, и всё будет в порядке.

Я подошла к окну с видом на яблочный сад, а Шаран встал рядом. Молчал, не делал попытки прикоснуться, и я была ему благодарна за это.

– Это моё наказание за то, что я предала тебя.

– Глупости. Во-первых, это дар, а не наказание. Во-вторых… наш с тобой общий ребёнок тоже мог бы унаследовать способность общаться с Мортой.

– Будь проклят Шэрг! – выдохнула я. – Бросить меня одну справляться с этим всем… Он обязан был прийти в Службу контроля и стереть свой проклятый дар!

– Это всё равно ничего бы не гарантировало. Дар можно стереть у отдельного представителя рода, а не у всего рода целиком.

– Спасибо, – неловко сказала я.

– За что?

– Что слушаешь. Не издеваешься, не осуждаешь.

– Меня хватит ненадолго, – хмыкнул Шаран. – Недостаточно этого, как его… обаяния.

– Шэрг быстро пресытился мной, я ещё и родить не успела, – сказала я в пустоту. – Появились другие женщины, такое обычно чувствуется. Ничего серьёзного, и всё же. Он постоянно уезжал, а когда возвращался, мог целыми днями не выходить из своего флигеля.

– Мне нужно тебе посочувствовать?

– Нет. Не нужно. Прости. И… спасибо за всё ещё раз.

– Знаешь, – задумчиво проговорил Шаран. – У меня есть идея, как ты могла бы отблагодарить. За всё. И, может быть, моё гостеприимство распространится более чем на десять дней… кто знает.

Я покосилась на него. Бывший жених выглядел спокойным и невозмутимым, на меня он не смотрел, созерцая яблочный сад за окном. Сказать по правде, сейчас я понимала его меньше, чем когда-либо.

– И что ты подразумеваешь под «благодарностью»? Публичное покаяние?

– Я расскажу тебе, как обдумаю детали. Может быть, сегодня вечером или завтра…

– Крэйг не ответил?

– Неужели я бы стал скрывать от тебя подобное, дорогая? – в голосе Шарана опять прозвучали отзвуки старой злой насмешки. – Ведь его положительный ответ означает моё скорое освобождение. Впрочем, неужели ты действительно горишь желанием присоединиться к этому омерзительному хлыщу?

«Горишь желанием»? О, да, я горю. Прямо сейчас. Поразительно, но рядом с Шараном выйти из себя мне было легче лёгкого, пара фраз, косая ухмылка – и готово, я вспыхивала фейерверком.

– Сама мысль о том, что я и Дерек будем жить в доме Крэйга, вызывает у меня мигрень, изжогу и приступ желудочных колик. Но в Шаритуке Рифус нас не достанет. И денег у меня нет.

– И ради денег и безопасности щенка ты будешь торговать своим телом, Аглая? Давай называть вещи своими именами. Или ты думаешь, что Крэйг приютит вас исключительно по доброте душевной?

Я вцепилась в лацканы его пиджака, жалея, что сил у меня не хватит, чтобы выдрать их с корнем.

– Ради Дерека я что угодно сделаю, отравлю Его Величество или с Мортой поговорю. Лягу в одну постель с Крэйгом. Легла же я в постель с тобой – и ничего, выдержала. Да, Шаран, как видишь, торговать своим телом не так уж трудно. Легко рассуждать, пока для тебя самого не настали трудные времена! Какой же ты всё-таки…

Он не дал мне договорить, опустился на широкий подоконник, и я, потеряв равновесие на миг, навалилась на него всем своим весом. Ладони Шарана моментально обхватили мои бёдра, он вжал меня в себя. Коснулся губами жилки на шее.

Вырываться я не стала, напротив – откинула голову, позволяя целовать шею, подбородок, тот участок кожи, что обнажал вырез платья.

– Как я мечтал об этом тогда. Грезил. Ждал…

– Не надо… было… ждать… – прошептала я, ёрзая на его бедре.

Бесстыдно.

Но с ним не было никакого смысла строить из себя кого-то ещё.

Эта мысль меня поразила.

Пожалуй, Шаран действительно был единственным человеком, с кем я могла не притворяться лучшей версией себя. С кем я могла быть самой собой.

– Какой ещё благодарности ты хочешь от меня? Я и так отдала тебе всё, что у меня есть. Кроме Дерека – я отдала тебе всю себя. Только тот свой побег не смогу исправить.

Дерек заворочался во сне, пробормотал что-то – и мы отпрянули друг от друга.

– Крэйгу то же самое скажешь?

– Ты идиот, Шаран, – я поправила платье. – Идиот с обострённым самолюбием. Хоть что-то остаётся неизменным, что не может не радовать.

***

Вечером он пришёл за мной сам. Справился о самочувствии «мальчишки» – я ушам своим не поверила. Сопровождавшая хозяина Грида, вызванная в качестве ночной няни, хмуро кивнула мне – интересно, понимала ли она, для чего хозяину и его бывшей неверной невесте нужно уединиться посреди ночи?. Дерек так и не проснулся, но дышал он ровно, да и целитель обещал сон до утра, так что не было причины волноваться.

Где-то на уровне третьего этажа та самая трехцветная кошка мирно сидела на ступеньках.

Я невольно вцепилась Шарану в руку.

– Морта вернула её по просьбе моего сына? Ты веришь в это? Может такое быть?

– Мой целитель осмотрел Сиаб. Утверждает, что у неё был перелом позвоночника, которого… которого больше нет.

– Как это?

Невольно я остановилась на ступеньках, и Шаран, чья рука по-прежнему была в моей, остановился следом.

– А что, она похожа на умертвие, которое передвигается с переломанным телом?

Кошка грациозно потянулась. Нет, на поднятое умертвие, наподобие тех, что бродили в подвале нашего с Шэргом дома, она никак не походила.

– Морта излечила её? По просьбе Дерека? Но этого быть не может…

– Отчего же? Мы мало знаем о Морте. Иные мои предки, если верить семейным легендам, с ней танцевали и даже пили на брудершафт.

Его ирония раздражала.

– Не смешно! Это всё… это всё…

– Жалеешь, что сынок не попросил и за папочку? Кошки симпатичнее и безобиднее, знаешь ли.

– Не жалею! – резко ответила я. – Шэрг сам ушёл из жизни, он помутился рассудком. Туда ему и дорога.

– Уверена?

– Он сам говорил об этом, о своём желании присоединиться к вожделенной богине. Говорил с восторгом, не думая о том, что оставляет. О том, что оставляет меня и сына!

– А мне достались щедрые сладкие крохи его беспечности. Как это мило.

Я выпустила его руку из своей.

– Спокойной ночи, господин Кордейн. Позубоскальте с кем-нибудь другим, сегодня у меня решительно нет настроения общаться с вами.

Один лестничный пролёт вниз я преодолела почти бегом, Шаран остался стоять на верхней ступеньке. Каюсь – я обернулась и увидела, что он опускается на лестницу и закрывает лицо руками.

Остановилась.

Нет, он не плакал, просто сидел, бесконечно потерянный, не знающий, что делать с собой и со мной – и это состояние было мне знакомо. Ещё как!

– Расскажи мне, – попросила я, тоже садясь на прохладную широкую каменную ступеньку.

– Что тебе рассказать? – глухо отозвался он, не отнимая ладоней от лица.

– Мы с Шэргом ушли из храма, а ты остался. Что было дальше, Шаран? Как ты жил эти четыре года?

Он не ответил.

Мы оба молчали ещё долго, и это болезненное молчание связывало нас воедино, как прочная невидимая нить, крепче, чем при сплетении обнажённых тел.

Другая сторона медали

Дерек тащил меня на пронзительные, словно летящие по воздуху звуки скрипки с упорством тяглового жеребца. Я пыталась отвлечь его торжественно висящими на стенах фамильными портретами Кордейнов («смотри-смотри, это же твой прапрапра…»), но он тянул меня за руку, то и дело оборачиваясь и загадочно прикладывая палец к губам. Я просто не могла рассердиться на него по-настоящему, и в то же время сердце щемило от того, насколько он был похож в такие моменты на Шэрга с его беспечной уверенностью в собственной неотразимости, лукавой улыбкой и чарующей душевной лёгкостью. Кроме того Дерек подкупал своей безусловной детской искренностью, отсутствием второго дна. Вот сейчас, например, он искренне хотел понять, откуда доносятся эти звенящие звуки и кто их издаёт, и ему дела не было до того, что этот кто-то презрительно называет его «некромантским отродьем» и «щенком».

– Щенок так щенок, – согласился бы сын, вываливая язык и принимая предложенные правила игры. – Тяф-тяф!

Мы остановились перед дверью с ручкой в виде саламандры, и в этот момент музыка вдруг резко стихла, дверь распахнулась, замерший у самой двери Дерек непроизвольно сделал шаг вперёд и, чтобы удержаться, обхватил стоящего на пороге Шарана за колени.

Мой бывший жених, всё ещё сжимавший скрипку и смычок в руках, замер, уставившись сверху вниз на обнявшего его ребёнка, и я испугалась, представив, что он может брезгливо пнуть Дерека, отшвырнуть от себя. Но Дерек уже отцепился от дядиных брюк и восторженно потянулся к смычку.

– Дядя Шаран…

Надо же, запомнил имя, которое до этого ни разу не произносил вслух.

Я уже понимала, что не успею – ни оттащить сына, ни удержать бывшего жениха. Замерла – надо было уносить Дерека на руках силой, пока не поздно, сама виновата… Но как же хорошо они смотрелись вместе! Тонкие, гибкие, черноволосые – я уже закрасила проклятую белую прядь в волосах сына. Как жаль, что у него не будет отца. Такого отца. Никакого.

Шаран молча наблюдал несколько мгновений, как вечное напоминание о нелюбимом брате весёлым щенком подпрыгивает у его ног, так и норовя ухватить смычок.

– Покажите! Дайте посмотреть!

– Пожалуйста, – механически поправила я и чуть не стукнула себя по губам. Какое тут «пожалуйста» – скрипка для Шарана была священным фетишем, и даже во сне не вообразишь, что он даст потрогать хотя бы даже кожаный футляр маленькому любопытному чудовищу.

– Тебе нужна… поменьше, – тоже каким-то механическим неживым тоном отозвался Шаран. – Моя скрипка для тебя великовата.

А потом – я не поверила своим глазам – вдруг опустился на корточки, и Дерек завороженно указательным пальцем тренькнул пару туго натянутых, жалобно звякнувших струн.

– Вы так хорошо умеете, да?!

– Долго учился.

Я ошеломлённо смотрела на их разговор, чувствуя, что почти не понимаю смысла произносимых слов. Шаран разговаривал с моим сыном, дал ему подержать скрипку, Шаран не гнал его из комнаты!

Впрочем, вряд ли бескорыстно.

– Сиаб, моя кошка, передаёт тебе привет, – небрежно произнёс Шаран, подавая Дереку скрипичный мостик, чтобы тот сам уложил его в футляр. – Она рада, что ты не дал Морте забрать её.

– Просто я не хотел, чтобы она её забирала. Я хотел сам с ней поиграть.

– А… папа? Ты и впрямь видел, как папа шёл за руку с Мортой?

Я вцепилась в дверной косяк. Сволочь какая… Зачем он задаёт ребёнку такие вопросы?! Я не успела рассказать Шарану, что в момент смерти Шэрга меня не было рядом, когда я пришла, он уже смотрел спокойным немигающим взглядом в потолок лаборатории, и на губах его застыла улыбка.

А вот Дерек рядом был. Я категорически возражала против визитов сына в подземное царства мужа, но в тот день плевать ему было на мои запреты и возражения… И я не расспрашивала малыша потом ни о чём, уверяла, что всё это выдумки, не хотела травмировать, не хотела лишний раз тревожить.

Но у Шарана был свой взгляд на произошедшее. Ему просто хотелось знать.

– Да! – кажется, интерес дяди пришёлся Дереку по душе. – Морта протянула ему руку, и он пошёл.

– А его тело осталось лежать на полу?

– Шаран! – с предупреждением в голосе начала было я, но он только махнул на меня рукой.

– Папа пошёл за Мортой, – повторил сын. – Но папа лежал на полу…

Кажется, он и сам запутался, так что Шаран тут же продолжил:

– Он ничего не говорил? Он попрощался? Просил прощения? Просил что-то передать маме?

Мои ногти непроизвольно впились в ладонь.

– Он звал меня с собой.

Я подняла полные ужаса глаза на Шарана, но тот на меня не смотрел.

– А ты отказался?

– Я не хотел без мамы…

Вот теперь мы с Шараном встретились взглядами. Тот поднялся наконец и – немыслимое дело! – коснулся головы Дерека. Там, где когда-то была белая прядка.

– Молодец, бандит.

***

– Я тут подумал насчёт выражения благодарности, Аглая, – преспокойно заявил Шаран на восьмые сутки моего пребывания в замке Кордейнов, за ужином, на котором мы – не считая слуг – были втроём. «Пародия на душевный семейный вечер», – не без горечи подумала я.

– Знаешь, ты отчасти права: вся загвоздка в том, что я хочу невозможного. Изменить воспоминания. Конечно, всё это было несерьёзно, мы оба были совсем юные и совершенно не знали друг друга. Но этот твой побег… Словно осталась незапертая дверь, понимаешь? Всё то, что я так хотел сказать тебе тогда, так и останется несказанным.

– В прошлое вернуться невозможно. Его не исправить.

– Верно. Но незапертая дверь, хлопающая на ветру, хуже глухой стены.

– И как же её закрыть? Ты же этого хочешь?

Глаза Шарана сверкнули.

– Сегодня в полночь я жду тебя в храме милосердной Долии.

– Зачем? – я старательно раздвинула губы в улыбке, скрывая накатывающую панику. – Знаешь, пожалуй, я заранее откажусь. Когда один из Кордейнов приглашает в полночь в храм, это может плохо закончится. Тёмный ритуал, жертвоприношение, ну, сам понимаешь…

– Я хочу закрыть дверь, – совершенно серьёзно проговорил Шаран. – Она была открыта четыре года назад, и ключ ты унесла с собой. Так что ты придёшь со мной в храм снова и останешься на церемонии до конца. Разумеется, всё это будет чистой фикцией, чем-то вроде спектакля, но, возможно, я смогу оставить эту ситуацию в прошлом целиком, так же, как это сделала ты. Я думаю, для тебя это ничего не стоит. Встречаемся в полночь, в храме. Хариш проводит тебя.

– Дорогу помню, провожать не нужно, – я отвернулась. – Если тебе будет легче, я, конечно, поучаствую в представлении, хотя на мой взгляд, это ужасная глупость. Кого наймёшь на роль служителя?

– Кого-нибудь из слуг. Благодарю, – церемонно отозвался Шаран. – До встречи.

И он ушёл, а я осталась с каким-то неявным чувством разочарования, не в силах понять, чем оно вызвано и не останется ли оно теперь со мной навсегда.