Текст книги "Бывшая невеста (СИ)"

Автор книги: Ефимия Летова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Ефимия Летова
Бывшая невеста

Одна сторона медали

К воротам замка Шарана Кордейна мы подошли к полуночи. Я постояла несколько мгновений перед ними, крепко сжимая ладошку Дерека, словно это я могла набраться у него сил и смелости, а не наоборот.

И постучала. Сначала тихо, потом изо всех сил. Открыли мне не сразу, и – словно сразу демонстрируя мой статус в этом доме – не зажигая фонари.

Впрочем, силуэт Хариша, дворецкого семьи Кордейн, я узнала бы даже с сотни шагов в полной темноте. А сегодня светила луна, и было видно, как холеное невозмутимое лицо Хариша исказила недовольная гримаса. Он был всецело предан хозяевам и не мог не понимать последствий моего появления. Потом взгляд дворецкого переместился на притихшего Дерека, и вопрос решился сам собой. Меня Хариш мог бы и вышвырнуть, заботясь о душевном покое хозяина, но не узнать фамильную белую прядь Кордейнов в черных волосах ребенка, прогнать одного из своих – не мог никак.

Хариш молча посторонился, и мы вошли.

К Шарану меня не проводили – очевидно, хозяина в такое позднее время не желали беспокоить, тем более, немедленной аудиенции я и не требовала. Примерно полчаса спустя мы сидели в малой синей гостиной у разожжённого камина, а старая Грида ворковала над Дереком, кроша буханку мягкого пористого хлеба в крынку с молоком. Дерек вылавливал кусочки молока большой деревянной ложкой и отправлял в рот, то и дело насторожённо оглядываясь по сторонам, как затравленный голодный зверёк. Бедный мой малыш... три месяца в бегах давали о себе знать. Будут давать ещё долго.

Я сама от еды отказалась и теперь, сидя в большом мягком кресле, наблюдала за сыном и старой нянькой.

Грида что-то неодобрительно ворчала себе под нос, но я не вслушивалась. В этом доме ничего хорошего в мой адрес сказать или даже подумать не мог никто. Если бы не Дерек...

– Мне нужно поговорить с Шараном… с господином Кордейном, – наконец, набралась решимости я. Грида и застывший изваянием у дверей Хариш посмотрели на меня с одинаковым возмущением.

– Это невозможно. Хозяин спит!

– Утром.

Хариш открыл рот, явно для того, чтобы уверить нежеланную гостью, что хозяин может проспать еще трое суток, но раздавшийся низкий чуть рокочущий голос заставил замолчать всех нас разом:

– Какой неожиданный визит. Моя дорогая невестка, рад видеть тебя в добром здравии. Соболезную твоей невосполнимой утрате, Аглая.

Даже так?

Что ж... Прошло четыре года, возможно, старые обиды затянулись. Возможно, её и не было никогда в полной мере: боли от моего предательства. Невеста, сбежавшая прямо с церемонии брачных обетов с братом жениха. Сюжет, старый, как мир.

– Мои соболезнования, и тебе, Шаран, – сдержанно ответила я. – Это наша общая потеря, общая боль, дорогой деверь.

Шаран склонил голову. Я видела его высокий худощавый силуэт, но никак не могла заставить себя посмотреть в лицо.

Словно повинуясь безмолвной команде, Грида и Хариш поклонились и молча вышли из гостиной.

Шаран выпрямился и маска сдержанного благородного аристократа слетела с него, точно сухая шелуха с луковицы.

– Что тебе нужно?

***

Внезапно я подумала о том, что и он мог за эти годы уже жениться, обзавестись детьми или хотя бы завести постоянную любовницу – и мое появление в этом случае было более чем нежелательным. Однако вопрос ещё звенел в воздухе, требовал ответа, и я ответила:

– Шэрг мёртв три месяца как, незадолго до его смерти Рифус внёс его в Красный список предателей короны. С конфискацией всего имущества.

– Естественно.

Теперь на лице Шарана мерцало легкое, с отчетливой ноткой брезгливости, презрение.

– А чего ты ожидала, спутавшись с некромантом? Теперь наслаждайся последствиями. Ладно, не мне читать тебе мораль. Возвращаемся к главному: какого черта ты здесь? Впрочем, глупый вопрос. Тебе нужны деньги?

– Мне нужно... – начала я, против воли чувствуя, как щеки покрываются красными пятнами. Но договорить мне не дали.

– Мам, а эту кошечку Морта скоро заберёт. Правда, жалко?

Я вздрогнула, как и всегда, когда Дерек начинал спонтанно предвидеть чью-либо скорую смерть – дар, доставшийся ему от отца. Мельком взглянула на кошку, умывавшуюся у камина – на первый взгляд, с ней было всё в порядке. Но опыт показал, что Дерек ошибается редко.

Вздрогнул и Шаран, на мгновение опять став прежним – искренним непосредственным юношей, сделавшем мне предложение после трех общих танцев на осеннем Лунном балу в Шитворе. Я приняла его только весной, поверив, наконец-то, что это не сон. А летом он привёз меня в родовой замок знакомиться с семьёй, точнее – со слугами, давно считавшимися чем-то вроде дальней родни. И с Шэргом, эксцентричным старшим братом с крайне специфическими увлечениями и бесконечно обаятельной улыбкой. Свадьба была назначена на начало осени...

Судя по выражению лица Шарана, о Дереке он не знал. На какой-то миг это самое лицо стало беспомощным и бесконечно потерянным, примерно как тогда, когда у белокаменного алтаря храма Милосердной Долии я поднялась с колен, помотала головой на предложение встревоженного служителя дать мне немного воды и обернулась, ища взгляд стоявшего в немногочисленной группе сопровождающих неизменно улыбающегося Шэрга. А Шаран остался стоять на коленях, и так и не встал, даже когда я покидала храм, не падая лишь потому, что ладонь Шэрга так надёжно сжимала моё предплечье.

Что ж, юноша вырос и возмужал стремительно, всего за четыре года. Обзавёлся бронёй из цинизма и сарказма, которых ранее был начисто лишён. Но и в этой броне ещё находились слабые места.

Я посочувствовала бы ему – в других обстоятельствах.

– Дерек, – сказала я, чувствуя, как язык во рту становится деревянным. – Это брат папы, твой дядя Шаран. Шаран, это... Это та причина, по которой мне жизненно необходимо получить убежище от королевских ищеек на ближайшие дней десять.

– А потом?

Если мой голос был деревянным, то голосом Шарана можно было забивать гвозди и рубить головы.

– Я отправила письмо кузену Крэйгу в Шаритук с просьбой приютить нас, думаю, десяти дней хватит для получения ответа. Вряд ли он откажет.

– Тому самому кузену, который на осеннем лунном балу зажал тебя у колонны, уверяя, что в случае отказа женщины мужчина становится неизлечимым инвалидом, и отказавшую будут судить из-за причинения тяжких телесных повреждений?

– Надеюсь, он изменился с годами. В любом случае, у меня нет другого выхода.

Шаран сделал шаг ко мне. Его чёрные глаза блеснули в полумраке безупречно убранной гостиной. Впрочем, поле боя или даже охотничьи угодья были бы более подходящим для него пейзажем.

– Отчего же. Если ты отдашь некромантского ублюдка властям...

Он замолчал, потому что я врезала ему по губам так хлестко, что у меня заболела кисть.

– Я всегда чувствовала, что ты бессердечный бесчувственный урод. Но Дерек тебе не чужой. В нём кровь твоего брата, кровь Кордейнов!

– Проклятая кровь, – сказал, как выплюнул Шаран. – Я должен радоваться факту его существования, ты уверена? Оставайтесь. Десять дней и не днем более, Аглая. И постарайся, чтобы этот... щенок бездушной Морты не попадался лишний раз мне на глаза. А если ты ещё раз выкинешь что-то подобное, из репертуара дешёвых актрисок оперетт, я моментально вышвырну вас обоих за ворота Кордейна. Грида проводит вас в вашу комнату. Лучше всего, если щенок вообще не будет выходить за её пределы.

Он отвернулся, а я стояла, не зная, что сказать и что сделать. Пальцы ныли.

– Ты... Ты представишь нас своей жене? – неловко спросила я и тут же прикусила язык.

Шаран полуобернулся и искоса глянул на меня, губы его искривила ухмылка.

– Что, дорогая, всё-таки строишь далеко идущие планы? Ты становишься прагматичной, и тебя можно понять. Шэрг мертв, но с голодухи можно вернуться к старым проверенным связям, верно? Как удобно, не нужно никого искать, можно дёрнуть за поводок несчастного обманутого жениха, благо, его-то имущество в безопасности. Нет, я не женат, но не обольщайся, дело не в тебе. Моя помолвка назначена на середину осени. Впрочем, если ты решишь согреть мою постель, я буду не против. Думаю, десяти ночей будет более чем достаточно, чтобы понять, что я, в сущности, ничего особенного не потерял. Четвёртый этаж, дорогая, дверь с ручкой в виде саламандры, ты не ошибёшься.

***

Я сжала руки за спиной: так и хотелось запустить в холёное злое лицо напольной вазой. Ему было за что злиться на меня. Пускай себе выпускает пар хотя бы на словах. Главное – у сына будет крыша над головой и еда хотя бы ближайшие десять дней.

Крыша над головой и безопасность, я надеюсь. Вряд ли КСКМ (королевской службе контроля магов) придёт в голову искать нас здесь, в родовом имении Кордейнов. А зря – пчелу нужно прятать в улье.

– Бедный котик!

Звонкий голосок Дерека слишком диссонировал с тем безмолвным диалогом, что продолжался между Шараном и мной. Я посмотрела на бледное личико сына: белая прядь волос придавала ему слегка комичный вид. Нужно закрасить её, ни к чему привлекать лишнее внимание.

– Это судьба, лучик мой, – я присела на корточки перед сыном. – Но мне тоже очень жаль. Морта зачастую забирает... Слишком много.

– Папу она держала за руку, когда вела за собой, – невпопад заметил сын.

– Это был просто сон, – резко сказала я и встала. Шаран приподнял точёную бровь.

– Интересные вещи говорит этот...

– "Этого" зовут Дерек, – оборвала я очередную ехидную тираду.

– Он похож на Шэрга. – вдруг пробормотал Шаран. – Вечное напоминание...

– Он и на тебя похож, – колко возразила я. Реакция Шарана на моего сына была предсказуемой. Почему она меня так задевала?

Лицо Шарана заледенело, а я прикусила губу. Брат моего мужа вышел из комнаты, закрыв за собой дверь без единого звука, но мне показалось, будто от её грохота потолок мог осыпаться нам с Дереком на голову.

***

Двое суток мы с Дереком почти не выходили из комнаты, в которую проводила нас Грида. Шаран – или же Хариш – позаботились обо всем необходимом для меня, до мелочей: одежда, необходимые приспособления женской гигиены, даже книги и небольшой компактный музикон из чёрного дерева.

При этом ни одной игрушки для ребёнка, детской книжки, красок или чего-то подобного, чем можно увлечь здорового трехлетнего мальчика, которого обитатели замка не желают слышать и видеть. Что ж, у самого Шарана, безусловно, не было детей, но можно же было… можно же было что-то придумать, спросить у слуг, в конце концов! Конечно, с моей стороны несколько эгоистично было требовать ещё и развлечений, но – успокоила я себя – речь шла о Дереке Кордейне, который имел все права на комфорт и как минимум доброжелательность обитателей своего родового замка. Если бы Шэрг чуть больше думал о сыне и чуть меньше – о тёмных искусительных интригах Морты…

«Да ладно, хоть перед самой собой не лукавь, – невесело усмехнулась я, в стотысячный раз развлекая отчаянно скучающего взаперти сына только что придуманными играми с пальцами, простынёй, мыльными пузырями, водой, ложками и вилками, свежесочиненными сказками и песенками. – «Чуть больше думал»! Последний год Шэрг едва ли Дерека в лицо узнавал, да и ты сама несколько раз сомневалась, помнит ли он твоё имя. Морта, смерть, нежить – вот кто стала его настоящей избранницей, его судьбой и владычицей его сердца».

Способности к некромантии – воззванию к забирающей души и жизни божественной сущности, именуемой Мортой, – были родовой магией рода Кордейнов, проявляющейся периодически, стихийно, раз в несколько поколений. Вопреки закону Шэрг утаил свою проклятую связь с Мортой и не запечатал дар у королевского мага. И вот теперь он мёртв – почуяв приближение скорого свидания с КСКМ, он, очевидно, решил попросить милости досрочного свидания у своей жуткой покровительницы. Он мёртв, а Дерек, унаследовавший магию отца, проявившуюся уже в первые годы жизни, вынужден скрываться, как какой-то преступник…

Что там сказал в порыве злости Шаран? «Отдай некромантское отродье властям»? Да, ко мне у короля не было претензий, ему нужен только мой сын, потенциальный маг смерти. После чего вариантов возможно лишь два, и ни один из них меня не устраивает: либо Дереку сотрут дар, что в столь юном возрасте нанесёт непоправимый удар по неокрепшей душе малыша, либо… либо магию оставят, вот только и сына я больше уже никогда не увижу. Королю нужны верные слуги, а подлинная верность взращивается с малолетства и соперники в виде семьи монарху совершенно не нужны.

На исходе вторых суток, дождавшись, когда капризничающего Дерека сморит наконец-то сон, я решительно вышла из предоставленных нам покоев и двинулась в сторону лестницы – за несколько лет многие детали интерьера замка Кордейна стёрлись из памяти, но кое-что я всё-таки помнила. Подняться на четвёртый этаж и найти покои Шарана не составило труда, и ручка в виде саламандры в качестве опознавательного знака не понадобилась.

Я отыскала его покои по звукам скрипки. Немного помедлила у дверей, невольно припоминая очередные злые слова – приглашение «согреть постель», но потом отогнала бессмысленную тревогу. Мне нужно добиться того, чтобы Дерек мог свободно перемещаться по замку, чтобы у него были игрушки и книжки. Для себя я бы промолчала и перетерпела, даже посади меня Шаран на хлеб и воду.

Но мой сын имел право на нормальную свободную обеспеченную жизнь. И я толкнула дверь, так и не дождавшись окончания произведения.

Шаран стоял ко мне спиной, чёрные волосы были собраны в конский хвост. Какое-то время я смотрела, как свободно движется его правая рука, сжимающая смычок – своё неотъемлемое продолжение. Смотрела, как белая рубашка обтягивает спину, как едва заметно морщится ткань при скупых и точных движениях сильного точёного тела. Я помнила, насколько искусным он был в танцах. Как легко подхватил меня на руки и закружил там, в яблоневом саду, когда я наконец-то согласилась стать его женой. Помнила, насколько жёстким был тот участок кожи на его шее, которым он зажимал скрипичный подбородник – иные так и вовсе натирают мозоль. Но меня это не смущало, и я легко касалась губами его шеи, поддразнивая невесомыми поцелуями.

Продолжая зажимать скрипку подбородком, Шаран развернулся, опустил руку со смычком и теперь смотрел на меня тёмным нечитаемым взглядом, от которого хотелось отступить обратно в коридор и захлопнуть дверь. Но я усилием воли заставила себя стоять на месте.

– Прошу прощения…

– Думаю, с этого и следовало начинать, – отрывисто бросил Шаран и принялся складывать в футляр скрипку, смычок, подбородник и скрипичный мостик. Надо же, столько лет прошло, а я всё ещё помню его рассказы о скрипичной игре, в которой сама ничего не смыслила. Помню запах канифоли на пальцах, немного похожий на запах хвои. Прикосновения пальцев к подбородку, скуле.

А ведь мы даже ни разу не поцеловались тогда по-настоящему. Шаран ждал свадьбы, как и положено...

Да что со мной? Это всё волнение последних трёх месяцев. Смерть Шэрга, по поводу чего все мысли и чувства я заперла где-то в подвале собственной души, чтобы не сойти с ума – мне никак нельзя было сходить с ума, потому что Дерек нуждался во мне, здравомыслящей и сильной. И я была такой. Была, сначала оставаясь в нашем доме, не понимая, что делать дальше. Потом – набравшись смелости и спустившись в подвалы, где Шэрг проводил свои бесконечные эксперименты. Не поддалась эмоциям, увидев чудовищные результаты этих экспериментов: полуразложившиеся тела людей и животных, скелеты, законсервированные органы, а главное – слепо и слабо движущиеся создания, коих уже невозможно было причислить ни к живым, ни к мёртвым. Я смогла сбежать вместе с Дереком, не попавшись в руки Королевской службе контроля, смогла добраться целой и невредимой до Кордейна. И вот теперь, имея короткую передышку, расслабилась, успокоилась – и пускаю слюни на бывшего жениха, ненавидящего меня и моего ребёнка, живое свидетельство того, что его бывшая невеста делила постель с его же братом?

Стыдно, Аглая. Возьми себя в руки.

– Что ты имеешь в виду?

– Что ты могла бы попросить прощения за свой поступок, – пожал плечами Шаран, закончив со скрипкой. – Зачем явилась? Уж точно не за этим… и не поблагодарить. Если бы ты пришла попытаться соблазнить меня, явилась бы в пеньюаре, но чувство благодарности тебе глубоко чуждо, я уже понял. Так что говори быстрее, что тебе нужно, и убирайся к дьяволу.

Я снова почувствовала, как горят щёки. Пусть оскорбляет меня, пусть говорит, что хочет. Я вытерплю – ради Дерека, вытерплю всё, что угодно.

Тем более, он прав.

Путаясь в словах, я принялась объяснять про игрушки и прогулки по замку, стараясь одновременно выглядеть почтительной, но уверенной – уверенной в праве Дерека получить всё необходимое для ребёнка трёх лет от родного и единственного дядюшки. Шаран морщился, словно он был вынужден терпеть не болезненную, но неприятную целительскую процедуру.

Молча кивнул.

– Хорошо. Пусть щенок не скулит и не воет в своей конурке, завтра тебе доставят всё необходимое. Выгуливай своё сокровище, но – постарайся не попадаться мне на глаза. И никакого ора. Дети часто орут.

– Да что ты знаешь о детях! – не выдержала я, прекрасно понимая, что поддаюсь на самую дешёвую манипуляцию. – Знаешь, я рада, что всё так вышло, у нас с тобой. Во всяком случае, из тебя вряд ли получился бы хороший отец.

– А из Шэрга – получился? – хмыкнул Шаран. Медленно подошёл ко мне, замершей у дверей, небрежно толкнул рукой створки, заставляя их закрыться. – Ну же, расскажи мне, Аглая. Судя по всему, ты была довольна Шэргом, как отцом. А всем остальным? Расскажи. Твоя откровенность взамен на мою отзывчивость и любезность в отношении твоего щенка. Разве это большая плата? Я ведь так и не узнал, когда ты спуталась с братцем, как всё произошло, как так вышло, что ты, юная тихоня, дрожавшая, как мышка, когда я всего лишь брал тебя за руку в перчатке, решилась на такой шаг. Что между вами произошло и когда?

– Пожалей меня, Шаран, – выдавила я. – Я не хочу ничего вспоминать – зачем? Всё это уже в прошлом. Через восемь дней мы и с тобой расстанемся навсегда.

– Ну, я думал, что мы расстались навсегда ещё четыре года назад, однако ты преподнесла мне большой сюрприз. Снова… Моя дорогая, кто может мне гарантировать это «навсегда» в твоём случае? Рассказывай.

Я молчала. Он был так близко – всё ещё стоял совсем рядом, и я могла видеть тот самый чуть покрасневший после игры участок его шеи. Шелковистые пряди волос, губы, которые мечтала поцеловать четыре с половиной года назад, аристократически хищный нос с небольшой горбинкой. Тёмные злые глаза. Могла почувствовать запах его сигар и едва уловимую хвойную нотку канифоли.

– Иногда мне кажется, Аглая, что боги прокляли меня тобой, – неожиданно пробормотал Шаран. Протянул руку и провёл чуть шершавым пальцем по моей щеке, заставляя меня вжаться в пол, сцепить пальцы до хруста. – Я проклинал тебя, а на самом деле – себя самого.

Что я творю? У меня муж погиб три месяца назад. Ладно, последний год я почти его и не видела, но он был моим мужем, он был и остаётся отцом моего сына, и мой долг…

«Почему-то ты не вспоминала о долге тогда, перед алтарём!»

Я открыла рот, чтобы сказать Шарану, что мне нужно идти – Дерек иногда просыпается посреди ночи. Да дело даже не в Дереке, мы же не собираемся… Но только беспомощно всхлипнула, когда он накрыл мои губы своими, когда его руки зарылись в мои волосы, не давая отстраниться.

«Сейчас он оттолкнёт меня и засмеётся, что этого достаточно. Достаточно, чтобы убедиться, что он ничего не потерял четыре года назад. Что ему даже повезло. Вот сейчас…»

Шаран коснулся моей шеи под линией роста волос, не разрывая поцелуя. Ловко расстегнул верхнюю пуговицу платья, ещё одну и ещё…

«Разденет меня и вышвырнет вон. Я ему не нужна. Ему нужно моё унижение»

Потянул за рукава платья, почти обнажая грудь в полупрозрачной сорочке. Я должна сопротивляться, я должна ударить его. Пусть даже это ни к чему не приведёт, я должна. Что со мной? Я не любила его по-настоящему, я любила Шэрга, а с его младшим братом всё было несерьёзно – первая юношеская влюблённость, не более. Вот что надо было ему сказать. Конечно, они были несравнимы тогда – милый сдержанный юноша и настоящий зрелый мужчина, проявивший ко мне интерес.

Сейчас разница между братьями уже не была бы столь очевидной. Когда мы с Шэргом были близки в последний раз? Сейчас я и не вспомню. Я…

– Почему ты не сопротивляешься? – Шаран отшатнулся, задыхаясь – и я тоже не могла выровнять сбившееся дыхание. – Почему? В кого ты превратилась, Аглая Кордейн? Одевайся, пока я ещё держу себя в руках, и убирайся к своему ще…

Я положила ладонь на его губы, раскрасневшаяся, полуголая, растрёпанная. Боги, на кого я похожа… Он прав. Он совершенно прав во всём. Я веду себя, как сумасшедшая.

– Прости меня, – сказала я, припухшие губы едва шевелились, произнося эти бессмысленные и правильные слова. Они не хотели ничего говорить. – И спасибо тебе за всё. Спасибо тебе и… – тут я почти перешло на шёпот, – доброй ночи. И ещё, Шаран, знаешь…

– Что? – он чуть наклонился ко мне, словно действительно не слышал того, что я говорю. И я сорвалась.

Обвила его шею руками.

– Я хочу тебя.

– Потому что я похож на Шэрга?

– Ты вообще на него не похож. Ты… сказал, что десяти ночей тебе хватит, чтобы убедиться, что ты ничего не потерял. Осталось всего лишь восемь.

Не верилось, что я сказала это вслух. Но, судя по лицу Шарана, густому и влажному вожделению с толикой отчаяния в его глазах – да, сказала.

Он снова поцеловал меня, глубоко и жарко, моё платье обречённо соскользнуло к ногам. Дрожащие пальцы бесстыже расстёгивали его рубашку, брюки.

Боги…