Текст книги "Ваза минов"

Автор книги: Эдвин Чарльз Табб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Табб Эдвин
Ваза минов

Е. Табб

Ваза минов

Антикварный магазин был одним из тех фешенебельных заведений, которые посещаются публикой избранной и очень состоятельной. В одной из витрин стояла старинная ваза ручного литья, в другой – античная, солнечная лодка, а между ними располагалась широкая, выходящая на проспект дверь из цельного стекла.

Дан Грегсон остановился перед входом в магазин, и его глубоко посаженные глаза с любопытством оглядели широкую улицу. Никаких следов автомобильной катастрофы. Обломки уже успели убрать, а дождь смыл последние пятна крови. Неизменные зеваки разошлись. Повернувшись к двери, Грегсон рывком отворил ее и вступил в теплый зал, где его уже ждали.

Ирлмен и Бронзон стояли возле невысокого пожилого человека с тонкими, изящными руками и светящимися умом глазами. Чуть поодаль топталось несколько сотрудников. Полиция уже ушла, и Грегсон был рад этому обстоятельству. Навстречу ему шагнул Ирлмен:

– Эге, Дан. Быстро же ты пришел.

– Что делать, генерал лично заинтересован в деле. Кто хозяин магазина? Вот этот?

Макс Ирлмен кивнул, показав рукой на маленького человека, и познакомил их друг с другом.

– Мистер Левкин, познакомьтесь! Это Дан Грегсон из спецотдела контрразведки.

Дан и мистер Левкин обменялись рукопожатиями. Грегсон поразился стальной хватке маленьких, изящных рук.

– Я был бы рад встретиться с вами при более счастливых обстоятельствах, – начал Дан. – Так что у вас тут произошло? Будьте добры, расскажите все с самого начала.

– Опять?!.

– Если вас не затруднит. Сведения, полученные из первых рук, обычно самые надежные.

Владелец магазина развел руками.

– Меня обворовали, украли одну из самых дорогих вещей в моем магазине. Маленькую китайскую вазу времен династии Минов, необычайно красивую...

– Какая ваза, ее размеры?

– Дюймов шесть высотой, достаточно маленькая, чтобы уместиться в кармане.

– Вы сказали, что вещь была очень ценной. Сколько она стоила?

– Я сказал "дорогой", – поправил хозяин магазина. – Как можно оценить в деньгах произведение искусства?.. Она стоит столько, сколько покупатель готов за нее заплатить... Одно могу добавить – всего лишь накануне мне за нее предлагали сто тысяч, но я не согласился.

Ирлмен удивленно хмыкнул. Его тонкое нервное лицо с темными, словно подведенными синью, глазами скрылось за клубами табачного дыма.

– Расскажите нам об этом человеке.

– Среднего роста. Не худой – не тонкий, одет прилично, волосы русые, голос мягкий, исключительно вежливый и ласковый, а глаза... глаза удивительные...

Мы разговорились. Его интересовали редкостные красивые вещи, и, естественно, я ему показал эту вазу. Вдруг на улице раздался грохот – столкнулись две автомашины. Мы все бросились к дверям, и внимание наше было отвлечено. К тому моменту, когда я опомнился и спохватился, покупатель исчез, а с ним исчезла и ваза.

– Вы уверены, что это именно он? А не могли ее спрятать где-то здесь?

– Полиция уже выясняла. Нет, такого не могло быть. Я все кругом обыскал. Ее наверняка украли.

Владелец магазина в первый раз выказал свое волнение.

– Пожалуйста, разыщите ее. Вы ведь сделаете все, что от вас зависит?

Дан согласно кивнул головой и сделал знак Максу Ирлмену, чтобы тот отошел с ним в сторону.

– Ну что, он самый?.. Точно?..

– Они опознали его на фотографии. Это, бесспорно, он.

– Мне хотелось убедиться наверняка. А как насчет аварии? Она не была подстроена заранее?

– Ничуть. Кэб сбил пешехода и врезался в грузовик. Пешеход убит, кэбмен лишился ноги, а шофер грузовика доставлен в госпиталь в тяжелом состоянии. Так дела не подстраивают.

– Может, чистое совпадение?.. Слишком ограничено время. Левкин не дурак, а ведь даже самому ловкому жулику нужно время, чтобы решиться воспользоваться подвернувшимся моментом, взвесить все "за" и "против", а потом уж действовать. Левкин не дал бы обыкновенному вору столько времени на обдумывание. Все идет к тому, что ты был прав. Макс.

– Конечно, прав. Это сделал Клигер. Но... – в голосе Ирлмена послышалось недоумение, – ... скажи, Дан, зачем? Зачем ему понадобилось это делать, ты можешь мне ответить?

Грегсон молчал.

– Зачем? – повторил свой вопрос Ирлмен. – Зачем ему потребовалось утащить вещь, которую он ни продать, ни съесть не может? С ней же ничего нельзя сделать, кроме как сидеть и любоваться. Так зачем?

Этот же вопрос задал и генерал Пэнн, но в отличие от Ирлмена он требовал немедленного ответа. Грузно развалясь за огромным столом, он казался еще более постаревшим и взволнованным, и Дан понимал почему: генеральская голова висела буквально на волоске.

– Ну?.. Выяснил, что тебе приказали? Каков ответ?

– Да, мы установили, как все произошло. Какого ответа вы ждали?

– У тебя что, в голове не хватает? – Генерал даже привстал с кресла. – Не понимаешь, что нам нужно в первую очередь? Поймать Клигера!

– Может, вы хотели выяснить только, почему он убежал, спокойно ответил Дан.

Пэнн смачно выругался.

– Три недели назад, – неторопливо начал Дан, – Альберт Клигер покинул Картрайтхауз, а вы подняли на ноги все вверенные вам охранные подразделения, чтобы найти его. Зачем?

– Он представляет для нашей страны самую большую потенциальную опасность, ходившую когда-либо на двух ногах, – Пэнн выплевывал слова словно пули. – Если он разболтает о том, что знает, мы лишимся одного из самых крупных преимуществ в предстоящей войне. Ты понял?

– Я уже слышал об этом, – ответил Грегсон. – А если мы его разыщем и он не захочет вернуться назад, тогда что?

– Об этом подумаем, когда найдем его, – зловеще буркнул генерал.

Дан понимающе закивал головой,

– Так вот почему с нами постоянно ходит этот Бронзон?!. Вот почему такие же, как он, субъекты прикреплены к другим поисковым отрядам? А вас, генерал, никогда не интересовало, почему англичане отказались от практики насильственной вербовки в армию? Ведь они всегда понимали, что такая система не гуманна. До определенного момента она срабатывала, но только до определенного момента. Может, и нам стоит извлечь из этого урок?

– Ты рассуждаешь, как последний идиот! – Пэнн плюхнулся в кресло. – Клигера никто не вербовал насильно. Я столкнулся с ним в одном из дешевых балаганов и предоставил ему возможность стать полезным родине. Он с радостью ухватился за это предложение. Справедливости ради следует сказать, что мы дали ему значительно больше, чем он нам. В конце концов Клигер не единственный.

– В этом-то все и дело, – заметил Дан и внимательно посмотрел на генерала.

– Сколько может пройти времени, прежде чем другие в этом проекте... простите, Картрайтхаузе, решат, что с них хватит?

– Ну, нет! Больше оттуда никто не сбежит, – категорично заявил Пэнн. – Я утроил охрану и установил такие хитроумные запоры, что побег будет невозможен.

"Это все равно, что повесить замок на конюшню, когда лошадь уже увели. Таков неизбежный результат военной машины, которая в своих действиях руководствуется больше политическими соображениями, нежели интересами дела", подумал с горечью Грегсон.

Относительно себя Дан не питал особых иллюзий. Он полезен, но его в любую минуту могут оклеветать, сделав козлом отпущения, и вышибить с позором, если генералу Пэнну понадобится на заклание жертва. А время уходит...

– Нам нужно найти его во что бы то ни стало. – Генерал забарабанил рукой по столу. – Грегсон, почему ты его до сих пор не смог найти?

– Я десятки раз выслеживал его и находил, но всегда слишком поздно. Чтобы поймать его, мне нужно быть там, где он находится, или там, куда он собирается пойти, и опередить его. А этого как раз сделать невозможно.

– Эта кража... – мысли Пэнна вернулись к последнему событию. – Украсть деньги – я понимаю, а китайскую вазу, зачем? Парень, должно быть, малость свихнулся...

– Он, конечно, ненормальный, но не сумасшедший. – Дан раздавил сигарету. – Я думаю, у него была основательная причина для этого.

– Но зачем?..

– Во-первых, она красива. Для тех, кто понимает в искусстве, такие предметы бесценны. Видимо, у Клигера развита художественная жилка и стремление обладать подобными вещами, что меня сильно настораживает.

Пэнн хмыкнул.

– Так вот, мне нужно больше сведений о нем, – решительно заявил Дан. – Без этого я сражаюсь с тенью, призраком. Я должен пойти туда, где подобные сведения можно добыть.

– Но...

– Другого выхода нет. Никакого.

Тюрьмой его никто не называл. Даже "проектом", потому что каждый знал, что под словом "проект" всегда скрываются такие понятия, как "военный" и "строго секретный". Его назвали Картрайтхаузом, и пройти туда было посложней, чем в Форт Нокс, а выйти потрудней, чем из каторжной тюрьмы Алкатрац.

Дан терпеливо стоял и ждал, пока проверяли и перепроверяли его документы, наводя справки на более высоком уровне, а затем перепроверяя повторно. Прошло много времени, прежде чем он наконец встретился с Леоном Малчиным, высоким худым человеком, отмеченным печатью усталости, который вел себя с вежливостью полковника.

– Генерал Пэнн сообщил мне, что я обязан оказать вам всяческое содействие, – сказал он и уставился на Дана сквозь старомодные очки. – Чем могу служить?

– Я хочу спросить, как обычные люди могут поймать ясновидца?

– Вы имеете в виду Клигера?

– Разумеется...

– Никак... Никак не могут. – Малчин удивленно посмотрел на Дана. – Какие еще будут вопросы?

– Никаких... Пока... Я охотник. Я охочусь за людьми. И довольно успешно, потому что у меня есть талант, сноровка, умение – назовите это, как хотите, – предугадать последующие шаги жертвы. Я твердо знаю, что жертва будет делать, куда пойдет и когда. И не было случая, чтобы я не поймал намеченного мной человека.

– Только не Клигера... – Малчин покачал головой. Хотите знать почему?

– Я знаю. Потому что он ясновидец. И меня интересует, как он это делает и насколько эффективно.

– Чрезвычайно эффективно. – Малчин вытащил трубку изо рта и стал пальцами уминать табак. – Он мог "видеть" дальше любого из тех, с кем мне приходилось работать, а я занимаюсь изучением пси-эффекта всю свою сознательную жизнь.

– Так, продолжайте...

– Видимо, вы понимаете, что против Клигера вы нуль. Он, конечно, не сверхчеловек, но у него есть дар "видения". Вы, по сути, слепой, старающийся поймать зрячего. Я думаю, что у вас нет даже тени шанса на успех.

– Но как этот дар действует, каким образом? упорствовал Дан.

– Не знаю. Это невозможно объяснить. Как рассказать о зрении человеку, слепому от природы, или о слухе глухому?..

Слушая объяснения Малчина, Дан закурил еще одну сигарету. В голове его мелькали различные картины и образы. Вот кусок грубой ткани, каждая нить которой представляет, скажем, жизнь отдельного индивидуума, протянувшуюся в будущее. Одна из них короче, другая подлиннее, но все они переплелись между собой в такой сложный узор, что почти невозможно отделить одну нить от другой, проследить, куда они ведут. Однако при соответствующей подготовке это можно сделать. Тогда будущие события становятся ясными, и появляется возможность строить какие-то прогнозы и планы на будущее.

Банк, где кассира схватил острый приступ аппендицита как раз в тот момент; когда он подсчитывал деньги, – и человек спокойно забирает их...

Магазин, где на какие-то доли минут оставили без присмотра выручку...

Фешенебельная квартира на крыше многоэтажного дома и швейцар, чихнувший в тот момент, когда человек проскальзывает мимо него незамеченным...

Антикварный магазин и автомобильная катастрофа, чтобы отвлечь внимание...

Все слишком просто, когда вы наверняка знаете, что случится, и понимаете, как этим следует воспользоваться.

Как же поймать Клигера?

Догорающая сигарета обожгла пальцы Дана, и он поймал на себе удивленный взгляд Малчина.

– Я задумался над вашей аналогией, – сказал Дан. Знаете, как слепой может поймать зрячего? Я понял, как это можно сделать.

– Да?!.

– Слепому надо заиметь глаза.

В Картрайтхаузе жили с комфортом. Мягкая мебель, превосходное питание, приятная музыка, телевизоры, большая, если не сказать огромная, библиотека, собственная фильмотека. Не были забыты различные игры и развлечения, спортзал, плавательный бассейн и даже кегельбан. Но живущие здесь были людьми умными и понимали, что тюрьма– это место, откуда нельзя уйти, когда хочется, так что, можно сказать, все они находились в тюрьме. Ради их собственной безопасности, разумеется. Часовые, пропускная система, хитроумные приспособления и разного рода ограничения– все это было введено единственно для того, чтобы закрыть сюда доступ всяким нежелательным элементам. Строгая секретность родилась из боязни шпионов, так что истинные патриоты легко извинят ее. Все было придумано так, чтобы одних удержать за воротами, а других – внутри.

– Приятно видеть в наших палестинах нового человека. Сэн Эдвардс, пятидесяти лет, хрупкий, как подросток, и с лицом боксера, усмехаясь, пожал руку Дана.

– Вступили в наш клуб?

– Нет, он просто гость. – Сморщенный старичок втянул воздух сквозь зубы и взглянул на Дана из глубины мягкого кресла. – Грегсон, если вы любитель играть по маленькой в покер, мы могли бы вам предоставить здесь жилье... – Он хрипло рассмеялся, затем посуровел и хлопнул тонкой рукой по колену. – А, черт, чуть было не пропустил свой ход.

– Телепаты, – прошептал Малчин. – Представьте, большинство из них постоянно общаются друг с другом таким вот образом. Ну, не буду вас знакомить со всеми.

Дан кивнул, беспокойно оглядывая собравшихся. Среди них были и очень старые, и очень молодые, однако большая часть среднего возраста. Они с тайным удивлением наблюдали за гостем.

– Как это ни странно, но большинство группируется согласно своим талантам, – продолжал тихо объяснять Малчин. – Вы видели телепатов, в этом зале собрались те, у кого наблюдается способность к телекинезу. Правда, пока ничего особенного не достигнуто, но, во всяком случае, они стараются. А вот здесь ясновидцы.

Ясновидцев было пятнадцать человек. Вначале Дана удивило такое большое количество, но потом он решил, что среди огромной массы населения, проживающего в Соединенных Штатах, любое отклонение от нормы неизбежно должно повторяться множество раз. Он тут же смекнул, что видит только часть таких людей, что Картрайтхауз, видимо, неоднократно дублирован в стране под другими названиями.

– Мы установили, – тихо проговорил Малчин, – что объединение сильно способствует развитию их способности. Клигер тоже был лишь чуть немногим больше балаганного гадальщика. Но за десять лет стал выдающимся специалистом.

– Десять лет?!

– Тютелька в тютельку. Многие сидят здесь значительно дольше. – Если в словах гида и была ирония. Дан ее не уловил. Один из присутствующих в зале услышал последнее замечание Малчина и, вытянув руку, выступил вперед. По его лицу блуждала кривая усмешка.

– Тэб Уилкер, – представился он. – Быть может, вам удастся разрешить наш спор. Прошу вас. Говорят, в Англии человека, приговоренного к пожизненному заключению, обычно выпускают из тюрьмы после девятилетней отсидки. Это правда?

– Многое зависит от его поведения. – Дан понял, куда клонит его собеседник, и почувствовал, как на лице стянуло кожу. – В Англии пожизненное заключение равно примерно пятнадцати годам. Сокращение срока наказания на треть даст как раз тот срок, о котором вы говорите.

Тэб вскинул голову.

– Понимаете, я здесь нахожусь уже восемь лет. Пройдет еще год и... пожалуйста, на свободу.

– Вы не в заключении, – возразил Дан.

– Ради бога, – горько усмехнулся Тэб, поднимая руку, – не будем спорить, не тратьте слов попусту, – и улыбка медленно сползла с его лица.

Дан зашагал по залу, на минуту приостановился возле маленького столика с инкрустированной шахматной доской и деревянными фигурками, вырезанными с любовью из дерева. Он взял коня, осмотрел его и столкнулся с жестким, изучающим взглядом Уилкера.

– Клигера?..

– Да. Как вы догадались? – Глаза Тэба потеплели. Альберт любил красивые вещи. Попав сюда, он потерял возможность посещать музеи. Он всегда говорил, что подлинные достижения человека нужно искать в тех вещах, которые он создает для украшения собственной жизни.

– В вещах, подобных китайской вазе?..

– Картины, вазы, статуэтки, камеи – Клигер все это очень любил.

– Человек с художественной натурой, – понимающе кивнул Дан. – Ясно! И когда же вы решили помочь ему бежать?

– Я... А-а, что вы сказали?

Взгляд Дана перекрестился со взглядом ясновидца, затем Уилкер нехотя улыбнулся.

– А вы неглупы, – заметил он.

Дан рассмеялся в ответ.

– У меня к вам еще один вопрос. Чего Клигер хотел этим добиться?..

– Нет! – генерал Пэнн хлопнул ладонью по ручке сиденья. – Ни за что!..

Дан вздохнул, уставившись сквозь окна на дождь. Крупные капли сыпали с дерева, стуча по крыше автомашины и сбегая по стеклу блестящими прозрачными жемчужинами. Далеко впереди виднелась вторая машина, а за ними стояла третья. Их собственный шофер ушел пешком вперед, проклиная нелепые крайности секретной службы.

– Слушай, – сказал генерал. – Мы получили сведения, что они уже знают о Клигере. Не спрашивай, как они догадались, что он для нас очень важен, но они догадались. Теперь между нами началось соревнование. Проиграть его мы не имеем права.

– Так мы и не проиграем, – ответил Дан. – Но нужно сделать так, как я предлагаю. Это единственная возможность.

– Нет!

– Генерал... – Дан дал волю долго сдерживаемому раздражению. – Другого выхода нет!..

– Я не могу рисковать, – огрызнулся Пэнн. – С одним Клигером мы еще справимся, а как быть, если их станет слишком много. Предлагать такое – да это же форменная государственная измена.

Дан глубоко вздохнул.

– Измена это или нет – вам решать. Только знайте: побег был организован. Свет потух, потому что телепатически управляемая крыса перегрызла кабель питания. Часовой без всякой видимой причины почувствовал себя плохо, и таким образом в охранной сети появилась дыра. Были еще и другие моменты, на взгляд незначительные, но не случайные. Да они всем гуртом могли уйти...

– Однако же не ушли. Ушел только Клигер. Это кое о чем говорит.

– Что он хотел бежать к русским? – Дан пожал плечами. Тогда почему он все еще здесь? Ведь он тысячи раз мог перейти к ним, если бы захотел.

– Ну хорошо, каково тогда твое мнение? – вспылил Пэнн. – Неужели ты стараешься внушить мне мысль, что эти... уродики приставили пистолет к моему затылку? Ты говоришь, что они помогут на их условиях. Условиях?! – Руки генерала яростно сжались в кулак. – Они не понимают, что наша страна находится в опасности?

– Они хотят свободы. Неужели это такое страшное требование?

Дан откинулся назад, закрыл глаза, и перед ним вновь встали лица людей, томившихся в Картрайтхаузе. Часть из них, по словам Малчина, находилась там уже двенадцать лет. Срок немалый, даже слишком, чтобы оставаться добровольным подопытным кроликом, тренировать и развивать свои способности для их дальнейшей эксплуатации. Но для генерала они не были людьми, просто "уродиками", всего лишь другой вид оружия, которое надо использовать, охранять, держать в секрете и в случае опасности уничтожить.

– Что? – Дан открыл глаза.

Пэнн сердито смотрел на него.

– Я спрашиваю, ты можешь его поймать, если они не согласятся помочь?

– Не знаю. Я чувствую, что мы пошли по неправильному пути. Мы все относились к этому делу, как к розыску обыкновенного человека, и потерпели фиаско. За поступком Клигера должна крыться какая-то цель. Надо установить, почему он убежал из Картрайтхауза, и тогда нам станет понятна его цель.

– Разве не это ты ходил выяснять?

– Да, это, но мне не удалось.

– Тогда какого...

– Он украл редчайшую вазу времен династии Минов, продолжал Дан. – Надо выяснить, зачем он это сделал, и мы получим готовый ответ.

Макс Ирлмен лежал, раскинувшись, на кровати и глядел в потолок. В маленьком номере гостиницы было тепло. На стене висела большая карта города, утыканная цветными булавками. Наступающие за окном сумерки смягчили резкие очертания бетонных джунглей, превратив даже кричащие световые рекламы в мерцающие красотой предметы.

Бронзон возился за столом, раздражая Ирлмена неприятным запахом оружейного масла. Чтобы отделаться от этого запаха, Макс закурил сигарету и с омерзением посмотрел на Бронзона.

– Зачем тебе нужна эта штука?

Макс показал рукой на пистолет, но Бронзон продолжал заниматься своим делом, не удосужив Ирлмена ответом.

– Бронзон, ты чего молчишь?

Ирлмен вскочил на ноги, нервы его были напряжены до предела.

– Ты ходишь, ешь, спишь, значит, можешь и разговаривать, как любой человек. А впрочем, ты не человек.

В комнату ввалился Дан, он казался сильно утомленным.

– Ну как, ничего не добился? – спросил его Ирлмен, зная ответ заранее.

Дан отрицательно мотнул головой.

– Будем действовать, как сумеем.

Он пересек комнату и остановился перед висящей на стене картой, внимательно рассматривая рой цветных булавок.

– Все отыскал?

– Все до одной. – Макс выпустил в сторону карты струйку дыма. – Если мне когда– нибудь кто-нибудь скажет, что в этом городе мало культуры, я разорву его на части. Чего тут только нет! Прямо какое-то скопище картинных галерей, музеев, выставок, антикварных магазинов, вернисажей, художественных салонов. Я все тут отметил. – Он взглянул на вытянувшееся лицо Грегсона. – Их много, Дан. Чересчур много.

– Придется слегка сократить их.

Дан вздохнул, чувствуя, как внутри него растет напряжение последних нескольких недель, заставил себя расслабиться и сделал несколько глубоких вдохов.

– Так, выбрось иностранные фирмы, выставки современного искусства, всякие модернистские вернисажи, выставки абстрактной живописи. Потом исключим филателистические коллекции и различные технические выставки. Сосредоточь внимание на старом, редком, красивом.

– На чем я должен остановиться?

– Возьми необычные, краткосрочные выставки, в которых экспонаты позаимствованы из частных коллекций.

Ирлмен кивнул головой. Забрав каталоги и булавки, он углубился в работу. Дан отвернулся от него и уставился в окно.

Внизу раскинулся город; улицы, словно скалистые ущелья, прорубленные между вздымающимися муравьиными кучами из бетона, стекла и железа, были залиты светом. Где-то там другой человек, возможно, так же стоял у окна и глядел на город – кроткий, тихий человек, любящий и ценящий искусство. Человек, который еще недавно вел послушное законам существование, но неожиданно порвал со всей своей размеренной жизнью и ударился в бега, начал грабить и воровать.

"Ради чего?" – Эта мысль не оставляла Дана в покое. Он вздохнул, желая в тысячный раз понять, что значит быть ясновидцем. Может он воочию видеть будущее или нет?

Оставшиеся в Картрайтхаузе ясновидцы могли бы Дану помочь, но Пэнн этому воспрепятствовал. С помощью десятка других ясновидцев он мог бы оцепить весь район и поймать Клигера в ловушку. Никто не может устоять перед таким численным превосходством.

Но Дан должен рассчитывать только на собственные силы. Взгляд его стал рассеянным, мысли блуждали по неизведанным тропам.

Как он узнавал, когда и где нужно схватить намеченного человека? Что это была за штука, которая сделала его несколько отличающимся от других людей? Было ли это догадкой, предположением, или же он просто знал? Благодаря этому дару ему удалось закрепиться в службе безопасности. Репутация постоянного удачника проложила ему дорогу в спецотдел. Он был ловцом, который всегда хватал намеченную жертву. Но как это у него получается, он не знал...

Даже сильно урезанный список продолжал оставаться длинным. Ирлмен выпустил струю дыма со свисающей на губе сигареты.

– Больше ничего сократить нельзя. Это уже не связанная система, а сплошные предположения.

Дан пробежал глазами список.

– Будучи в Картрайтхаузе, я кое-что узнал о Клигере и предполагаю, что он все время ходит по музеям, картинным галереям и выставкам.

– Вот где мы его и поймаем. Нам нужно оцепить эти места, и он сам попадет к нам в руки.

Дан насмешливо поднял брови, и Макс сразу протрезвел.

– Хотя навряд ли. Каждый полицейский в городе имеет его фотографию с описанием примет. Все дороги из столицы перекрыты. Полевые части брошены на его поимку. Если бы это было легко, мы его давно бы поймали...

Дан уселся на край кровати.

– Полицейские не смогут его опознать, пока не увидят, а он делает все, чтобы они его не увидели. Не забывай, Макс, этот человек может "видеть" наши засады и ловушки и избегать их.

– Тогда все бесполезно. – Ирлмен свирепо раздавил сигарету в пепельнице. – И не имеет значения, куда мы пойдем и что мы будем делать, он все равно туда не придет...

Дан принялся рассматривать список, который держал в руках.

– Ну хорошо. Теперь оба выматывайтесь отсюда. Я хочу остаться один.

Бронзон не двинулся с места.

– Ты что, не слышал?

Ирлмен рывком распахнул дверь.

– Давай выматывайся.

Бронзон медленно поднялся. Его глаза сверкнули, когда он посмотрел на Дана.

– Я никуда не уйду, – устало сказал Дан. – Можете подождать меня в коридоре, если хотите.

Оставшись один, он расшнуровал ботинки, снял жакет и растянулся на кровати. Усилием воли заставил себя расслабиться.

Войдя в первую фазу самогипноза, он задышал ровно и глубоко. Теперь ничто не могло отвлечь его внимания, и он полностью сосредоточился на задаче, которую предстояло ему разрешить.

Найти Клигера.

Найти, как находил он тысячи других людей путем твердого убеждения, что в точно установленном месте, в точно определенное время он найдет свою жертву.

Забыть о том, что он вступил в борьбу с необыкновенным человеком. Забыть обо всем, кроме этого человека и места и времени, где он может появиться.

– Лустру мекая галерея, – бросил Ирлмен и тут же смачно выругался, когда кэбмен резко тормознул, объезжая зазевавшегося прохожего. – Сегодня вечером там будет показ для избранных. Выставка открывается завтра. А ты уверен, что он придет?

– Да.

– Но откуда...

Ирлмен пожал плечами и замолк, так и не задав само собой напрашивающегося вопроса.

– Выставка китайского искусства, – прочел он в смятом каталоге. – Фарфор времен династий Минов, Хэнов и Маньчжуров. Понятненько. Китайская ваза?

Дан кивнул, закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Он чувствовал себя уставшим до предела, но душа его наполнилась восторгом. Он знал! Как и почему, определить не мог, но знал! Клигер придет на эту выставку, ради нее он готов рискнуть своей жизнью.

...Они вошли в длинный зал, сверкающий застекленными ящиками, на которых в благоговейном порядке стояли экспонаты.

– Завтра их поместят под стеклянные колпаки, – пояснил смотритель, – но сегодня мы решили показать их открытыми, ведь будет только избранная публика.

– Почему? – тупо спросил Ирлмен.

– Э-э, вы не ценитель искусства, – заметил смотритель. Если бы вы были ценителем, то знали, что керамику надо не только смотреть. Ее надо потрогать и пощупать...

Вдруг он забеспокоился:

– Вы не сказали, какое дело вас сюда привело? Я уверен, что ничего у нас не будет...

– Да нет, никаких неприятностей не предвидится, ваша выставка вне опасности.

Успокоенный смотритель удалился. Дан осмотрелся и повел своих людей в дальний конец зала.

– Будем ждать здесь. Стеклянные витрины скроют нас, а мы сможем следить за всем залом. Когда Клигер придет, ты, Макс, займешь лестницу и отрежешь ему пути отступления.

Ирлмен недовольно пробурчал:

– Как придет?! Как же он придет, Дан? Он ведь не собирается попасть в ловушку, ему наверняка известно, что ждет его здесь.

– Но ему страстно хочется увидеть эту выставку. Сегодня единственная возможность потрогать и пощупать эти вещи. Не спрашивай, почему, но для него это очень важно. – В голосе Дана послышались резкие нотки. – Он придет, я знаю.

Стоя в ожидании между застекленными витринами и не спуская глаз с длинного выставочного коридора, Дан пытался разрешить вопрос, мучивший его все время. Когда публика стала прибывать и воздух задрожал от восторженных замечаний, вопрос все еще продолжал сверлить его мозг.

Клигер знал, что идет прямо в ловушку. И тем не менее он придет.

Если Дан не ошибся, Клигер считает, что посещение вполне стоит свободы. Свободы или даже... Ирлмен схватил Дана за плечо.

– Смотри, – выдохнул он. – Возле витрины. Видишь? Клигер!!!

Постоянно думая о Клигере, Дан наделил свою жертву сверхъестественными качествами, даром, который делал его самым опасным человеком для страны.

– Ну, накрыли пташку! – Шепот Ирлмена был ликующим. Дан, ты молодец! Пришел, куда надо.

– Займи свое место!

Грегсон не сводил глаз с тщедушной фигуры человека, за которым охотился столько времени.

– Встань вон там, на случай, если он захочет сбежать. Ты же знаешь, что надо делать.

– Знаю, – ответил нерешительно Ирлмен. – А Бронзон?

– Я позабочусь о нем.

Дан ждал, пока Ирлмен дойдет до лестницы и небрежно встанет возле перил. Ему была понятна радость Ирлмена, ведь они работали вместе лет восемь.

Дан двинулся вперед, за ним неотступно следовал Бронзон.

Клигер не оглядывался. Он стоял, держа в руках невысокий сосуд с широким горлом, и нежно поглаживал его.

– Клигер!..

Тот осторожно поставил сосуд на место.

– Не пытайтесь бежать или сопротивляться, – звучал неумолимый шепот Дана. – Вам не уйти!

– Знаю.

– Я из контрразведки – служба безопасности.

– Знаю.

Спокойный, бесстрастный тон возмутил Грегсона. Клигер должен был спорить, протестовать, умолять, только не повторять безнадежно одно и то же. Дан схватил его за плечо и резко повернул лицом к себе.

– Так, значит, вы все знаете?

Клигер не отвечал. Дан вспомнил, как отозвался Левкин о его глазах. "Удивительные" – назвал их владелец антикварного магазина, но это было не совсем правильно. Глаза были какими-то отрешенными.

Вот оно, точное слово – "отрешенные".

– Что вы собираетесь сделать со мной?

Дан пожал плечами.

– Зачем спрашиваете? Вы же человек, который должен все знать.

– Я ясновидец, – заметил спокойно Клигер. – Я могу заглянуть в будущее, но вы тоже делаете это.

– Я... – Дан судорожно глотнул слюну. – Что вы сказали?

– Как вы могли знать, что я сюда приду? Не предполагать, не догадываться, а именно знать. Вы были твердо уверены, что застанете меня здесь. У вас есть дар. Вы можете "заглянуть" в будущее. Какие еще вам нужны доказательства?

– Просто я был убежден, что... Значит, вот как ясновидцы видят!

– Вы – так, другие – иначе. Но если вы твердо убеждены, что в данное время в данном месте произойдет конкретное событие, значит, вы обладаете даром, столь высоко ценимым генералом Пэнном. – Клигер горько усмехнулся. – О, вам этот дар принесет счастье и колоссальный успех.

Дан помотал головой, а Бронзон чуть передвинулся и встал, покачиваясь на цыпочках. Вокруг них образовалось пустое пространство, и казалось, они стоят на островке, изолированном от внешнего мира.