Текст книги "Понтиак, вождь оттавов. Искатели каучука. Лагерь в горах"

Автор книги: Эдвард Сильвестр Эллис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)

Глава 19. ОГНЕННЫЕ МУРАВЬИ

Ардара улыбнулся, когда увидел изуродованный ствол дерева, затем так искусно взялся со своим товарищем за дело, что дерево было очень скоро распилено на ровные поленья. Между тем с двенадцати разных сторон на пароход носили дрова, и с более короткое время, чем можно было предполагать, на нем явилось изобилие топлива. Пароход уже некоторое время пыхтел, затем раздался отдавшийся эхом свисток, и спустя несколько минут «Исследователь» снова плыл вверх по Тапайос, а на палубе его по–прежнему чувствовался приятный ветерок.

Полил дождь, но через час, к общему удовольствию, небо снова прояснилось, и путешествие продолжалось без каких–либо происшествий до вечера, когда они приехали в маленькую деревушку Авейрос. Она находится почти на четыре градуса к югу от экватора и очень живописно расположена на высоком берегу реки.

В настоящее время она носит следы сильного разрушения, и церковь ее готова рассыпаться на части, если уже не сделала этого.

Как только жители увидели издали пароход, они сбежались на берег поглядеть на несущийся мимо поезд. Капитан Спрогель повернул к берегу, и жители деревушки – индейцы и белые – поспешили вниз навстречу пароходу. Все они наперерыв друг перед другом старались выказать радушие и помогали пароходу встать на якорь, в чем, впрочем, не было никакой нужды. Некоторые из команды вышли на берег, чтобы посетить деревушку, Ардара, Джек Блокли и мальчики последовали их примеру. Тропинка, которая поднималась от берега в деревню, представляла очень утомительный и крутой подъем, хотя для местных жителей это было, повидимому, то же, что для школьника несколько ступенек перед дверью его дома. Поднявшись на самый верх, наши путешественники увидели перед собой одну из тех индейских деревушек, которые обычно встречаются в этой местности. Насколько можно было судить, она содержала около трехсот человек мужчин, женщин и детей. Все они с забавным удивлением разглядывали приезжих, но, добродушные от природы, не позволяли себе никаких дерзостей. Гарри погладил по голове маленького черноглазого дикаря и сказал ему несколько слов по–английски.

Мальчик улыбнулся, показав два ряда великолепных зубов, и что–то ответил по–своему.

– Он говорит, что благодарить вас, – перевел Ардара, – но не понимает ваших слов!

– Я думаю, что это он поймет, – сказал с улыбкой Гарри, протягивая мальчугану хорошенький карманный ножичек.

Мальчик снова поблагодарил его и на этот раз горячее, чем прежде, а по лицам его товарищей можно было видеть, что они были бы в восторге, если бы получили возможность поблагодарить приезжего иностранца за подобный же подарок. Но все же они не обступили Гарри и ничем не надоедали ему.

Прогулявшись до конца деревни, наши путешественники остановились полюбоваться на прелестный вид, открывшийся перед их глазами. Река была в этом месте в две или три мили шириной, и на противоположном берегу ее виднелась индейская деревня Санта Круц, имевшая издали очень живописный вид. Здесь жило племя мундуруков – рослых, сильных индейцев, верных друзей белых.

Справа и слева извивалась широкая Тапайос, и лесистые холмы чередовались на берегу с низинами. Ветер стих, в воздухе была разлита теплота, и от прекрасной картины, открывавшейся перед их глазами, веяло миром.

– Здесь, должно быть, здоровая местность, – сказал Нед, когда все они несколько минут молча любовались видом.

– Это правда, но я не думаю, чтобы вы захотели остаться здесь навсегда.

– Конечно, нет, но… О, Боже!

Нед Ливингстон подпрыгнул на воздух и ударил рукой по ноге, точно испытывая в ней сильную боль.

– Я уверен, что меня укусила змея! – сказал он, бледнея от страха.

– Это всего только один из огненных муравьев, – проговорил смеясь Ардара. – Они не стоят того, чтобы их так пугаться!

– Меня нельзя было бы так легко провести! – сказал Гарри полупрезрительно. – Стоит ли из–за укуса какого–то муравья поднимать столько шуму? Ведь они не… О, черт возьми! Меня укусили! Меня укусили!

Глава 20. К ВЕРХОВЬЯМ ТАПАЙОС

Нед Ливингстон все еще тер себе ногу и прыгал от боли, когда Гарри Норвуд был в свою очередь укушен огненным муравьем. И это случилось как раз в то время, когда он нападал на своего брата за его малодушие и тот шум, который он поднял из–за пустяков. Подпрыгнув на воздух, Гарри стал брыкаться обеими ногами почти с такой же силой, как и во время своей попытки наказать проказницу обезьяну. Позабыв на минуту о собственном несчастии, Нед расхохотался над забавной фигурой брата, который за секунду перед этим так строго относился к нему.

– О, Боже! – кричал Гарри, убивая крошечного мучителя, который бежал по его бедру. – Зубы у них похожи на кинжалы!

– Ну, уж я бы не был таким простаком! – сказал Нед. – Да и стоит ли поднимать столько шуму из–за укуса какого–то муравья!

Ардара глядел в оба, чтобы не потерпеть в свою очередь. Мальчики были так напуганы первым знакомством с ужасными муравьями или вернее тем фактом, что они существовали здесь, что начали подвигаться к пароходу, и Ардара вместе с ними.

– Я бывал во многих страна света, – сказал Джек Блокли, – и меня кусали и змеи, и комары, и москиты, и все, что угодно. Понятно, это не очень приятно, но все–таки меня всегда удивляет, если кто–нибудь разыгрывает теленка из–за такого пустяка. Я видал людей со сломанными или оторванными руками и ногами, и они даже не стонали. Но если мальчик по натуре теленок и неженка, тогда, конечно, почему же… Черт побери! Кто воткнул мне кортик в ногу!

Джек прыгнул так высоко, как никогда в жизни, и начал так неосторожно спускаться по крутой тропинке, что потерял равновесие и скатился по всему спуску до самой воды. Несмотря на боль, все трое пострадавших от души хохотали, поднимаясь на пароход, как смеялись и те, которые глядели на них.

– Деревня Авейрос была некогда почти истреблена огненными муравьями!

– сказал Ардара, когда они все болтали вечером о своих дневных впечатлениях.

– Как они могли это сделать? – спросил Нед, все еще нянчась со своей раненой ногой, так же, как и Гарри с Джеком.

– Все это место просто кишело муравьями, которые были всюду. Они проделали себе ходы под деревней, так что люди, проходя по улицам, проваливались на двенадцать футов вниз в муравьиные галереи. Муравьи были и за столом, отнимая еду у людей; они мучили их своими укусами. Ну, вы знаете сами, как ни могут кусать. И вот тогда все жители – и мужчины, и женщины, и дети, – бежали из деревни и вернулись только тогда, когда муравьи тоже покинули ее!

– Но муравьи все–таки остались там!

– Теперь их немного; и десятой доли нет того, что было прежде. Народ не обращает на них внимания!

– Вот, все говорят о комарах, – проворчал Гарри, – а я бы охотнее согласился провести неделю в Джерсейских болотах под открытым небом, чем иметь дело с дюжиной этих одушевленных дротиков!

– Должно быть, они больше не тронут нас. Эти муравьи водятся только в определенных местах, совершенно так же, как и москиты. В одних местах вы их не увидите вовсе, а в других они способны свести вас с ума!

На следующее утро мальчикам хотелось осмотреть индейскую деревню на другом берегу реки, но капитан Спрогель нашел, что это не стоит, и они продолжали путешествие вверх по Тапайос.

Прекрасная погода, которой они все так наслаждались последние три дня, испортилась: пошел дождь и, с небольшими перерывами, лил целый день. Казалось, ветры с Атлантического океана, насыщенные влагой, предназначенной для долины реки Амазонки, не в силах были удерживать ее долее.

Река, суживаясь, доходила до трех миль в ширину. Много встречалось по дороге островов, так что стило немалого труда лавировать между песчаными отмелями; но капитан Спрогель и Ардара были достаточно опытны, чтобы искусно избегать их.

В течение дня они поднялись выше Копарай (Cuparay) узкой, но глубокой реки, вливающейся в Тапайос с восточной стороны. По берегами виднелось много хижин местных индейцев, а на реке попадались лодки, поднимавшиеся к верховьям ради меновой торговли с туземцами.

– Далеко ли мы от Амазонки? – спросил Джек Блокли Ардара после полдня.

– Приблизительно на расстоянии 150 миль. Скоро уж мы покончим наше путешествие на пароходе.

– Но ведь мы будем подниматься вверх по реке и дальше?

– Да, так хочет капитан. Мы отправимся в Итаитубу (Itaituba). Здесь мы должны пересесть с парохода на лодку, в которой будем продолжать дальнейший путь!

– Это будет нелегко?

Ардара пожал плечами.

– Нам предстоит немалый труд и некоторая опасность, впрочем, не настолько большая, чтобы могла испугать нас.

– Я готов идти, куда угодно, если только и другие пойдут со мной. Но вы сами видите, что на моей ответственности лежит судьба этих мальчиков, и я не хочу подвергать их опасностям.

– Разве может нам предстоять большая опасность, чем та, которой вы подверглись перед нашим знакомством? – спросил Ардара, который, конечно, знал уже о крушении шхуны.

– Понятно, не может, Ардара, но это мало меняет положение дела. Родные и друзья мальчиков никогда не позволили бы им уехать из дому, если бы знали, что «Робинзон Крузо» не доставит их обратно. Ведь Неда послали в это путешествие для поправления его слабого здоровья, а Гарри поехал как его друг и товарищ.

– Мальчик выглядит теперь прекрасно, – сказал Ардара, посматривая на Неда, который сидел на некотором расстоянии, болтая с Гарри.

– Да, он стал крепче, – ответил Джек. – Если только он благополучно вернется домой, родители его будут в восторге от результатов поездки!

– Вы можете быть уверены, что я так же озабочен судьбой мальчиков, как и вы!

Затем, понизив голос, чтобы никто не слышал его, кроме Джека, Ардара прибавил:

– Я полюбил обоих мальчиков, и буду беречь их, как собственных сыновей!

Глава 21. В ИТАИТУБЕ

Плаванию маленького парохода «Исследователь» вверх по реке Тапайос наступил конец: он доехал до города Итаитубы, находящегося на расстоянии 150 миль от места слияния этой реки с Амазонкой, и выше которого еще не поднималось ни одно паровое судно.

В 1835 году Итаитуба был выбран средоточием для белых этой области и мундурукских индейцев. В то время здесь было всего несколько хижин, но в 1856 году она получила права Королевской деревни, и в настоящее время муниципалитет ее ведает всю область верховьев Тапайос до границ Матто Гросс («Великий лес»). Последним именем называется самая западная и – после Пары – самая обширная из бразильских провинций, площадь которой в пятнадцать раз больше пространства, занимаемого штатом Нью–Йорк. В Итаитубе около 250 жителей, и дома построены частью из высушенных на солнце кирпичей, частью же представляют простые хижины, крытые пальмовыми ветвями. Теперь население составляют белые, и в городе имеются очень порядочные лавки. Дюжина торговых лодок отправляется время от времени за товаром, поднимаясь по Тапайос выше порогов и обмениваясь с мундуруками каучуком и аптекарским товаром. Известно, что в окрестностях Итаитубы растет масса каучуковых деревьев, так что могла бы развиться здесь очень прибыльная торговля каучуком. Капитану Спрогелю и даны были инструкции собственниками «Исследователя» – употребить все старания на то, чтобы обеспечить за ними значительную долю в этой торговле; вот почему они послали его на много миль вверх по Амазонке, предоставив право открывать новые местности, богатые ценной резиной.

Решено было, что «Исследователь» останется в Итаитубе на неделю или на две, пока не будет готов для обратного путешествия. За это время механик и кочегар должны были основательно пересмотреть все части паровой машины и починить, что нужно, а матросы под руководством штурмана – самый остов парохода.

«Исследователь» был сильным буксирным судном с прекрасной машиной и, повидимому, в нем все было в полной исправности, но всякий благоразумный капитан должен всегда принимать меры предосторожности против опасности.

В течение этой генеральной починки капитан Спрогель, Ардара и двое урожденных бразильцев, Педро и Томти, собирались подняться по Тапайос в большой лодке, куда они должны были сложить много всяких безделушек: последние предназначались для индейцев взамен каучука. Ардара мог объясняться с туземцами на их языке, почему его присутствие было очень важно, не говоря уже о том, что он отлично знал эту местность. Предполагалось с некоторой уверенностью, что за эту прогулку им удастся подстрекнуть не один десяток индейцев к большему добыванию каучука. Они должны были доставлять каучук вниз по реке в Итаитубу, где уже на обязанности агента лежало озаботиться о правах торгового общества в Паре. Таково, в кратких словах, было назначение парохода «Исследователь» в верховьях Тапайос.

Этот план действий, составленный раньше, изменился немного, благодаря неожиданному увеличению экипажа в устье Амазонки.

Джек Блокли и мальчики должны были, само собой разумеется, присоединиться к партии «исследователей», как можно было бы назвать наших искателей каучука, хотя предполагаемое ими путешествие совершило немало людей и до них.

Нанята была в Итаитубе большая торговая лодка, куда сложили все безделушки и мелкие вещи, покрыв их брезентом, чтобы они не попортились от дождя, – и путешествие началось.

Лодка была настолько велика, что легко могла вместить всю партию людей вместе с багажом, и была снабжена всем необходимым для этого плавания, которое совершала уже не в первый раз. Корма ее находилась под сводом из парусины, где можно было укрываться от солнца и дождя в часы отдыха между исполнением обязанностей. Был также и порядочный парус, который можно было распускать при сильном ветре, и тогда лодка быстро плыла по воде, без помощи весел и багра – часто единственного средства передвижения в этих местах.

Судьба благоприятствовала нашим путешественникам, большую часть дня дул сильный попутный ветер, так что задолго до наступления коротких сумерек они добрались уже до первых порогов, которые были на расстоянии двадцати миль от Итаитубы. Здесь решено было расположиться лагерем и отложить дальнейшее плавание до следующего дня.

– Недалеко отсюда живут собиратели каучука, – сказал Ардара Джеку Блокли, когда они оба сидели под вечер, покуривая свои трубки. – Если хотите поглядеть, как совершается это производство, то я могу проводить вас туда!

– Очень благодарен вам, – отвечал Джек, – но я уже видал, как дикари собирают каучук на Гвинейском берегу и сохраняют его в земле. С вашего позволения, я лучше воспользовался бы удобным временем и занялся починкой своего платья.

Хотя мальчикам приятнее было бы не расставаться со старым добряком Джеком, но не было особенной причины уговаривать его идти вместе с ними. Итак, решено было, что отправятся только Ардара и мальчики, а остальные будут ждать их возвращения. За это время капитан Спрогель надеялся познакомить индейцев, живших по соседству, с целью своего путешествия. Ардара рассчитывал сделать в этом отношении все, что было возможно, завтра, так что время, употребленное на остановку, не было бы таким образом потрачено даром.

Лагерный костер был виден издалека, и не прошло много времени, как в лагерь явились двое индейцев, затем еще двое, с другой стороны. С ними обошлись очень любезно и наградили их подарками. Ардара беседовал с ними без всякого затруднения и объяснял им, чего от них хотят. Туземцы слушали с интересом и обещали, уходя, что приведут многих своих встретить завтра белых друзей у следующих порогов. Впрочем, не одно это обещание, но и все в природе казалось благоприятным и улыбающимся, когда не следующее утро Ардара и мальчики покинули лагерь и углубились в чащу лесов, окаймляющих оба берега реки Тапайос.

Глава 22. ДОБЫВАНИЕ КАУЧУКА

Пробираться лесом оказалось далеко не приятным и трудным делом. Приходилось иногда по колена погружаться в воду, и местами почва, пористая, как губка, уходила под их ногами. Москиты жужжали над самым ухом и жестоко вонзали жало в свои жертвы. По временам растительность была так обильна, и деревья так тесно стояли одно возле другого, сплетенные виноградом, что было нелегкой задачей пробраться сквозь эту чащу. Каждый из путешественников нес ружье и кое–какие припасы, а у Ардара был за спиной порядочный тюк с безделушками. Мальчики начали подозревать, что настоящая причина отказа Джека Блокли принять участие в этом путешествии – это было помочь провести лодку через пороги; и эта работа, в сравнении с тем, что они теперь испытывали, была приятным развлечением. Но Гарри и Нед решили не жаловаться Ардара до тех пор, пока только будут в состоянии держать на ногах. На их счастье им не пришлось долго идти, так как скоро показались первые признаки того, что они искали: они увидели хижину, которая, по словам Ардара, принадлежала собирателю каучука. Это был жалкий бревенчатый домишко, со щелями, замазанными глиной, и увитый виноградом. Окошки представляли простые отверстия, проделанные в стенах, и их было всего два. Пол был земляной и сравнительно сухой, так как тот, кто строил эту хижину, имел благоразумие выбрать для нее высокое место и таким образом предохранить от обычных в этой местности наводнений, но, должно быть, иногда и этот дом затопляло водой.

Высокая, угловатая, пожилая женщина, жена хозяина дома, сидела на скамейке около двери, покуривая трубку. Одета она был неряшливо, и лицо ее, как и вся внешность, далеко не располагали к себе. Она держала трубку около рта пальцами правой руки и, услышав шаги, не поворачивая головы, скосила только глаза на приближавшихся людей. Все трое поклонились ей, и Ардара, подойдя ближе, поднес ей немного табаку, обратившись к ней с приветствием на ее родном языке. Подарок вызывал смутный отблеск удовольствия, озаривший ее темные глаза, и она пробормотала благодарность. Когда ее спросили, где ее муж, она указала трубкой по направлению к лесу.

– Я не думаю, чтобы он находился далеко отсюда, – сказал Ардара. – Идите вперед, пока только будете в силах двигаться!

– Мы скажем вам, когда захотим остановиться, – мужественно ответил Нед, продолжая путь. – Я рад, что у этой женщины нет детей: мне было бы жалко видеть их в таком ужасном месте, как это!

– Вы найдете массу детей в точно таких же отвратительных условиях, как и здесь, – заметил Ардара, идя впереди. – Вы увидите многое в этой местности, что заставит вас возблагодарить свою судьбу за то, что вы родились в более благоприятном климате!

Как Ардара и предполагал, им не пришлось идти долго, и скоро они увидели собирателя каучука. Работа его состояла прежде всего в том, чтобы надрезать топором дерево в нескольких местах. Той же работой занимались еще двое людей, так что, вероятно, до сотни стволов были ранены таким образом. Это делалось обыкновенно рано утром, и затем под надрезами укреплялись с помощью глины чашки, куда стекал млечный сок дерева. Начинали надрезать ствол так высоко от земли, как только можно было достать, причем делали надрез круговой. На следующее утро делалось то же самое, только несколько ниже по стволу, и т.д., пока не достигали самой земли. К полдню истечение сока прекращалось, и в общем самое большое дерево могло дать не более 1/4 пинты (пинта – 3/4 бутылки). Тогда люди переходили от одного дерева к другому с кувшинами, сделанными из тыквы, и выливали в них сок из чашек.

В тот момент, когда к работающим подошли мальчики, они сливали вместе сок каучуковых деревьев и делали приготовления к интересному процессу этого производства.

Если млечный сок предоставить самому себе, то, спустя некоторое время, он сгущается и образует беловатую камедь низкого качества. Черного цвета масса ценится всего дороже, и она готовится следующим образом.

Над огнем помещается большая глиняная труба с широким раструбом, и густой дым, поднимаясь вверх по трубе, приходит в соприкосновение с круглой деревянной формой, прикрепленной к концу длинной ручки на подобие тех сачков, которыми юные собиратели насекомых ловят жуков. Форма смачивается соком каучукового дерева и держится в дыму, пока сок не сгустится. Тогда прибавляется новый слой жидкости, который также сгущается, и так продолжается до тех пор, пока форма не покроется густым слоем белого каучука. Последний обрезается от теплых еще краев формы и в таком виде продается торговцам. Через некоторое время он принимает темно–коричневый цвет, а в конце концов становится почти черным.

Один из людей приготовлял грубую по форме бутылку, покрывая соком каучукового дерева глиняный шар.

– Если слой жидкости достаточно толст и тверд, – сказал Ардара, – то он давит на глину с такой силой, что она крошится, и ее можно вынуть потом по кусочкам. Вы слишком еще юны, чтобы помнить это, но таким образом были сделаны первые резиновые сапоги.

– В какое время года собирается каучук? – спросил Нед Ливингстон.

– С февраля до июня вся эта местность затоплена водой, и деревья тогда нельзя трогать. Да и нужно время, чтобы они успели оправиться после перенесенного ущерба. Сезон сбора каучука начинается в июне и продолжается около семи месяцев. Тогда тысячи собирателей каучука рассыпаются по огромной площади этой местности, работая над десятками тысяч каучуковых деревьев, продукт которых рассылается затем во все страны земного шара.

Каучук впервые стал вырабатываться в Южной Америке, которая и до сих пор остается главным источником этого производства, хотя этим занимаются также в Вест–Индии и Африке.

Разнообразное употребление индейского каучука наверное хорошо известно читателям, так что не стоит перечислять его. Спрос на него все растет, и этот наиболее ценный из предметов торговли находит себе все более и более широкое применение, не имеющее, повидимому, границ в будущем.

Мальчики посмотрели, как каучук окуривается и сгущается, и затем собрались в обратный путь к Тапайос, где ждала их лодка. Перед уходом Ардара переговорил о чем–то с индейцами и вручил им подарки. Индейцы утвердительно кивали головой на его слова, и по их довольным лицам Гарри и Нед могли заключить, что Ардара вошел с ними в выгодную сделку, обеспечив производство каучука за своей партией.

Обратный путь, как и можно было ожидать, не мог доставить большого удовольствия, так как каучуковые деревья изобилуют в болотистых и затопляемых рекой местностях. Собиратели каучука получают большое вознаграждение за тот сезон, когда производятся работы по его добыванию, но зато подвергаются лихорадкам и другим заболеваниям.

Зная, что капитан Спрогель хотел за это время пройти пороги, Ардара несколько изменил маршрут, так что они должны были подойти к реке выше того места, где располагались утром лагерем. К его удивлению, новая дорога быстро вывела их на более сухое место, где идти было не так трудно. Покидая Пару, пароход запасся всевозможными вещами по части ружей, припасов, сапог, одежды, словом, – всего, что только могло пригодиться во время экспедиции. Благодаря этому, у наших путешественников были непромокаемые резиновые сапоги, доходившие выше колен, так что можно было промочить ноги только в том случае, если бы вода доходила по пояс. Каждый из них, как известно, нес ружье, с которым мальчики не расставались, считая бразильские леса слишком опасным местом для того, чтобы вступать в них без оружия. Шли они в прежнем порядке, то есть Ардара, знавший хорошо местность, – впереди, за ним плелся Гарри Норвуд, все более отставая от него, пока между ними не образовалось более ста футов расстояния, и наконец, – уже совсем в арьергарде – Нед Ливингстон. Ничто не возбуждало их тревоги, так как попадавшиеся водные змеи скрывались при их приближении и не возбуждали поэтому никакого опасения.

– Я видел, как добывается индейский каучук, – бормотал Гарри, с трудом пробираясь вперед и от души желая, чтобы экскурсия их скорее кончилась. – Но это зрелище доставило мне гораздо больше неприятности и труда, чем я предполагал и чем это это стоит. Джек поступил гораздо умнее, что остался в лагере.

В сущности говоря, мальчик не мог раскаиваться в том, что отправился в эту экскурсию. Правда, он мог бы и так представить себе, как млечный сок дерева превращается в каучук, но теперь он видел это собственными глазами, а это всегда дает более прочное знание.

– Что сказали бы отец и все наши, если бы увидели, как мы шагаем через болото по другую сторону экватора? Другие мальчики удят теперь рыбу или купаются на берегу Атлантического океана, или состязаются в игре в мяч. Я охотнее согласился бы быть там, где они, чем в этом жарком и влажном климате, на зато, если я вернусь домой живым и здоровым, у меня будет запас рассказов побогаче, чем у них…

Внезапно Гарри очнулся от своих мечтаний: послышалось своеобразное ворчанье, дававшее знать, что опасность близка. Он остановился и быстро огляделся вокруг, но не видно было ничего, что бы могло объяснить этот странный звук. Гарри знал, что зверь находится совсем близко от него, и его беспокоило, как бы тот не прыгнул на него раньше, чем он успеет принять меры предосторожности. Он поднял ружье и приготовился стрелять, но еще мешкал, не зная, куда направить выстрел. Вдруг раздался крик Неда:

– Берегись! Он собирается прыгнуть на тебя!

– Но где же он, Нед?

– Направо, над твоей головой!

Гарри взглянул вверх. На ветвистом сучке большого дерева он увидел животное, которое, пригнувшись вниз, не спускало с него взгляда, точно соразмеряя, какой нужен прыжок для того, чтобы вскочить ему на плечи. Животное было невелико, но выглядело страшным. По виду оно напоминало обыкновенную домашнюю кошку, но с гораздо более длинной шеей, туловищем и хвостом. Круглые зеленоватые глаза его испускали тот фосфорический свет, который свойственен животным кошачьей породы, и отчего иногда кажется, что из глаз их сыплются искры. Это была тигровая кошка (felis cyra), которая водится в лесах как далеко на севере, так и в Мексике, и Техасе. Она очень искусно лазает по деревьям, и встреча с ней в лесной чаще представляет мало удовольствия.

Убедившись в том, что животное собирается прыгнуть на него, Гарри поднял ружье и прицелился быстрее, чем сделал бы это при других обстоятельствах. Кроме того, при этом произошла странная случайность. В тот самый момент, как Гарри спускал курок, легкий ветерок нагнул сучок дерева толщиной с палец, так что тот очутился как раз на пути полета пули. Последняя ударилась в препятствие и попала только в шею дикой кошки, а не в голову, куда метился Гарри. Вместо того, чтобы получить смертельную рану, животное, слегка раненое, только рассвирепело и, испустив бешеное рычание, сделало прыжок по направлению к мальчику, который стоял совершенно беззащитный.