Текст книги "Мы не так плохи, как кажемся или различные стороны человеческого характера"

Автор книги: Эдвард Джордж Бульвер-Литтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Уилмот. Обманывать вас?! О Люси... в отцовском доме у меня есть сестра.

Люси. Простите... ведите меня... скорее, скорее... о мама, мама!

Люси и Уилмот уходят.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Старая мельница около Темзы.

Входит Xардман.

Xардман. Послание Претенденту. (Открывая письмо.) А, Уилмот в моей власти. На этом закончится его соперничество со мной. Жизнь герцога обменять на мемуары? Нет, в недостатке храбрости его никогда нельзя было упрекнуть. Но как же этот самый высокомерный из людей уступит такие мемуары. Если даже допустить, что его брат солгал? Все же в ее истории есть что-то такое, что может тронуть его. С тех пор как я увидел ее, я поверил, что она невиновна. Идет герцог. Теперь все будет зависеть от моего умения затронуть лучшую сторону его характера.

Входит герцог Мидлсекский.

Герцог. А лорда Лофтуса еще нет! Странно!

Xардман. Милорд герцог... простите за это вмешательство...

Герцог. Этого человека я встретил у лорда Уилмота? Сэр, ваш слуга. Я тороплюсь.

Xардман. Тем не менее я осмелюсь задержать вашу светлость, так как дело идет о вопросах чести!

Герцог. Чести! О, это прежде всего! Тогда располагайте моим временем, как своим, сэр.

Хардман. Ваша светлость, вы – глава рода, чья слава составляет часть славы нашей страны. Вот почему я говорю с вами так смело. Возможно, что несправедливый поступок, совершенный одним из членов вашей семьи...

Герцог. Как, сэр?!

Хардман. Я убежден, что если это на самом деле так, то ваша светлость открыто и прямо исправит его; если это будет в вашей власти. И вы сделаете это с тем же достоинством, с каким приняли вместе с горностаевой мантией и короной пэра обязательства чести...

Герцог. Вы хорошо говорите, сэр. (В сторону.) Совсем как настоящий джентльмен!

Хардман. У вашей светлости был брат, лорд Генри де Моубрей.

Герцог. Сэр, изложите существо дела!

Хардман. Хорошо, милорд. Много лет назад между лордом Генри и сэром Джиофри Морланд состоялась дуэль – ваша светлость знает ее причины.

Герцог. Гм!.. Да... Леди... которая... которая...

Хардман. ...Была изгнана из дома мужа и отлучена от колыбели ребенка из-за подозрений, основанных, милорд, на... ваша светлость не будет удивляться тому, что этот муж поверил словам самого Моубрея.

Герцог (в сторону). Злодей! (Хардману.) Но что же стало с мужем? О нем ничего больше не было известно с тех пор. Он...

Хардман. Бежал за границу от злых языков и от бесчестья. Он не возвращался на родину, пока ему не удалось переменить свое имя, которое Моубрей обесчестил. Несчастный человек! Он все еще жив.

Герцог. А леди... леди...

Хардман. Она еще до дуэли возвратилась в дом своего отца, которого обстоятельства вынудили в тот же день покинуть страну, так как его жизнь была в опасности.

Герцог. Почему?

Хардман. Он был верен Стюартам, и... был обнаружен заговор.

Герцог. Смелый, благородный джентльмен! Продолжайте, сэр.

Xардман. Дочь пошла в изгнание вместе с отцом... так как ее семейные узы были разорваны. Она разделила с отцом все – его дом и его надежды... Их земли были конфискованы. Дочь, несмотря на свое высокое происхождение, работала, чтобы добыть хлеб своему отцу. Представьте себя, милорд, на месте этого отца – человека, преданного королю, и без единого пенни; благородного – и объявленного вне закона; зависящего от труда своей дочери; а имя этой дочери обесчещено...

Герцог. Словом?..

Xардман. Словом человека, который подавал пример всему рыцарству Англии.

Герцог (в сторону). О небо! Неужели и моя слава может обратиться в позор?! (Хардману.) Но говорили, что леди умерла?

Xардман. Когда ее отец скончался, она сама или кто-то другой с ее ведома распространил этот слух. Она решила умереть для света, ушла в монастырь и была готова стать монахиней, как вдруг узнала, что ее разыскивают в Париже. Это был человек, утверждавший, что лорд Генри до Моубрей оставил после себя мемуары...

Герцог. Ах!

Xардман. ...которые ее оправдывали. Она узнала также, где найти своего мужа... и решила приехать сюда... Шесть дней назад она появилась здесь... Никаких других доказательств ее невиновности, кроме тех, о которых я взываю к вашей светлости, не существует.

Герцог. О гордость, помоги мне. (Высокомерно.) Сэр, вы взываете ко мне – а по какой причине?

Xардман. Против леди свидетельствует то, что она отправила лорду Генри письмо, а также его собственное бахвальство. Она утверждает, что это письмо восстановило бы ее невиновность. Она уверена, что ваш брат на смертном одре отрекся от своих слов, а мемуары, которые он оставил, подтвердят лживость его хвастовства.

Герцог. Утверждает, уверена... продолжайте... продолжайте...

Хардман. Я кончил, милорд. Я знаю, что и письмо и мемуары существуют, что они в ваших руках. Если ее утверждения лживы, если мемуары не подтвердят ее невиновности... тогда достаточно одного слова... нет, только намека главы рода, так широко известного своим благородством... Тогда я уйду и прокляну ее. Но если ее рассказ правдив, – это последняя возможность для жены и матери быть возвращенной к мужу, которого она любит и прощает, и к дочери, которая стала взрослой, так и не узнав материнских забот. А как она благословляла меня, когда я обещал ей свою помощь; если то письмо и те мемуары докажут, что хвастовство было...

Герцог. Ложью, сэр, ложью, и ложью грязной... самым худшим преступлением труса... ложью на честное имя женщины! Сэр, может быть, эта горячность, с которой я клеймлю собственного брата, непристойна! Но если мы, пэры Англии, представители ее аристократии, можем спокойно, с холодным сердцем слушать и размышлять о подлых делах, кем бы они ни совершались, тогда уничтожьте все наши титулы. В чем же было бы тогда преимущество герцогского титула?

Хардман (в сторону). Вот это самая яркая черта его характера!

Герцог. Сэр, вы правы. Мемуары, о которых вы говорите, в моих руках; к ним приложено письмо самой леди Морланд. Многое в этих мемуарах относится лично ко мне; они уязвляют мою гордость настолько, что еще десять минут тому назад я думал, что скорее лишусь своего герцогского сана, чем соглашусь раскрыть их содержание, способное вызвать жалость или насмешку какого-нибудь незнакомца. Но теперь я не думаю больше о себе. Ведь женщина взывает к моей чести, к чести мужчины, в надежде, что я помогу ей восстановить ее доброе имя. Скажите, сэр, что я должен сделать?

Хардман. Ни одного листа из мемуаров, сверх тех, которые оправдывают леди Морланд, не нужно. Пусть мемуары остаются в ваших руках. Соблаговолите только принести их немедленно ко мне домой: могу ли я надеяться, что лорд Лофтус будет сопровождать вас... есть еще одно неотложное дело, по которому я хотел бы поговорить с вами обоими.

Герцог. Ваш адрес, сэр. Я вернусь домой только за документами и немедленно буду у вас. Можете не торопиться, я вас подожду. Позвольте пожать вашу руку, сэр. Вы знаете, как тронуть сердце джентльмена. (Уходит.)

Хардман (в сторону). Однако как мало мы знаем о людях, пока их сердца не загорятся страстью! Этот дворянин так ясно показал мне, что такое честь! Однако я должен подумать... сделать выбор! Я чувствую, что в моей жизни наступила критическая минута.

Входит Софтхед.

Софтхед. Что я видел!.. Куда же после этого идти?! С кем посоветоваться? О мистер Хардман! Вы друг лорда Уилмота, сэра Джиофри, Люси?

Хардман. Говорите... скорее... в чем дело.

Софтхед. По пути к сэру Джиофри я проходил мимо дома самого подлого назначения. Я не смею даже передать вам, как сам Уилмот описал его. (Серьезно.) О сэр, вы знаете Уилмота! Вы знаете его отношение к женитьбе. И вот, я видел, как в этот позорный дом входили Уилмот и Люси Торнсайд!.. В Мертвом переулке!

Хардман (в сторону). Мертвый переулок? Уилмот бросает Люси в объятия ее матери. Он предупреждает мой собственный план, пожинает плоды моих трудов. Выходит, что я трудился для него. Нет, каково, клянусь небесами!

Софтхед. Я побежал к сэру Джиофри... его не было дома...

Хардман (что-то написал в своем блокноте, затем вырвал листок). Отнесите это к судье Кайт, здесь совсем близко: он пришлет двух полицейских к дому в Мертвом переулке. Пусть они встанут у дверей и ждут моих инструкций. Их нужно прислать немедленно, чтобы они прибыли туда вместе со мной. Затем поспешите к мистеру Изи: сэр Джиофри у него. Сообщите ему свои новости, но осторожно, а затем приведите его к этому дому. Остальное предоставьте мне. Теперь идите, скорее.

Софтхед. Я знаю, он убьет меня! Но я прав. А когда я прав... Dimidum meoe! (Уходит.)

Хардман. Ну! Война объявлена! Выбор сделан! Я полностью вооружен и буду драться до победы. (Уходит.)

СЦЕНА ВТОРАЯ

Комната в доме с гербом "Корона и крепость" в Мертвом переулке. Очень старомодная и мрачная. На стенах полинявшие гобелены. Высокий камин с глубоким очагом. Мебель грубая и простая. Но комната не кажется безвкусной. Скорее просто заброшенной, как в домах, за которыми со времен Елизаветы никто не следил и в которых мало жили. В глубине, в том месте, где приподнят гобелен, видна дверь, ведущая во внутренние апартаменты. Люси и ее мать.

Здесь же Уилмот.

Леди Торнсайд. Ты веришь мне, дорогое дитя? Это такое счастье. Ах, если бы твой жестокий отец...

Люси. О... он тоже поверит.

Леди Торнсайд. Нет, я не решусь встретиться с ним, пока у меня не будет доказательства, что он несправедливо обидел меня.

Уилмот. О, если бы только я знал раньше, отчего вы так интересовались этими мемуарами! Как взять их обратно у герцога?!

Люси. Вы их возьмете... вы должны... дорогой... дорогой лорд Уилмот... вы вернули меня моей матери, теперь верните мою мать в ее дом.

Уилмот. Ах!., а эта рука... отвергли бы вы ее тогда?

Люси. Отвергнуть руку того, кто соединил моих родителей? Никогда.

Леди Торнсайд. Я слышу голоса... шаги!

Уилмот. Если это сэр Джиофри, сгоряча он может... удалитесь... скорее... скорее...

Леди Торнсайд и Люси уходят. Входит Xардман.

Xардман. Вы один! А где же Люси, милорд?

Уилмот. В другой комнате с...

Xардман. Ее матерью?

Уилмот. Как, вы знаете?

Xардман. Я знаю, что мы с вами соперники, я пришел разрешить наш спор. Вы любите Люси Торнсайд?

Уилмот. Я уже говорил вам об этом!

Хардман. Вы сказали это, милорд, своему сопернику. Вы улыбаетесь: конечно, вы богаты, высокого происхождения, умны, хорошо воспитаны. У меня ничего этого нет, да я и не нуждаюсь в этом. И тем не менее я предупреждаю вас... прежде чем стрелка часов на этом циферблате покажет ближайший час, ваша любовь окажется безнадежной, а ваше ухаживание будет отвергнуто.

Уилмот. Этот человек сошел с ума! Сэр, до тех пор пока вы не пожелаете доказать, что моя жизнь зависит от вашей шпаги, я не сумею понять, почему моя любовь должна зависеть от ваших часов?

Хардман. Я требую, лорд Уилмот, чтобы вы отказались от своего легкомысленного тона: я требую этого во имя жизни, которую вы цените больше, чем свою собственную, во имя жизни, которая сейчас в моих руках. Вы просили меня поговорить с вашим отцом. Я этого не сделал, так как обнаружил...

Уилмот. Обнаружили! Остановитесь, сэр! Это слово, по-видимому, намекает на преступление...

Хардман. Да, и преступление большое. История называет его фанатизмом. Закон квалифицирует как государственную измену.

Уилмот. Что я слышу? О небо!.. Мой отец! Сэр, но ваше слово еще не есть доказательство?

Хардман. А это! (Достает послание к Претенденту.) Это государственный заговор, его участники замыслили поднять оружие против законного короля, который здесь именуется узурпатором. Это государственная измена – они готовы встретить Претендента, называемого ими Яковом Третьим, со знаменами и фанфарами. Таково содержание документа, который я держу в руке... а вот подпись вашего отца.

Уилмот (в сторону). Мы оба вооружены и совсем одни. (Запирает наружную дверь, около которой он стоит.)

Хардман (в сторону). Так, я догадываюсь о его намерении. (Открывает окно и выглядывает.) Хорошо, полицейские уже здесь.

Уилмот. Я не знаю, что закон называет государственной изменой, но что честные люди называют изменой – это я знаю. Предатель тот, кто использовал доверие сына, злоумышляя против жизни его отца! Вы не уйдете отсюда живым, пока не отречетесь от документов, которые либо выкрали, либо сфабриковали. (Хватает его.)

Хардман. Полицейские находятся внизу. Если вы не отпустите меня, тот, которого вы хотите спасти, будет отдан в их руки!

Уилмот (отпрянув). О, как я одурачен! Одурачен! Как поступить! Что делать? О мой отец! Твой сын навел сыщика на твой след! Сэр, вы говорите, что вы мой соперник. Я догадываюсь о ваших условиях!

Хардман. Я не ставлю вам никаких условий. В этом нет никакой необходимости. Разве у вас есть выбор? Я лучше думаю о вас. Мы оба любим одну и ту же женщину. Я люблю ее год, вы – всего неделю. Ее отцу вы не нравитесь, а мне он уже дал согласие. Один из нас должен уступить, так почему же это должен сделать я? Хоть я и простой сын народа, но почему я должен быть лишен счастья? Неужели только потому, что вы, человек благородного происхождения, стоите у меня на пути! Чем я обязан вашему сословию и лично вам?

Уилмот. Мне, сэр! Даже если бы вы были мне хоть чем-нибудь обязаны, сейчас я не унизился бы до напоминания об этом.

Хардман. Я никому не обязан ни малейшим одолжением – в этом предмет моей гордости. И все же слушайте: я составил план, как спасти вашего отца. Я не хочу губить его. Разве вам хотелось бы, чтобы этот документ попал в руки шпиона? Если же я отдам его вам... то этим спасу ваше имя от бесчестия, ваше состояние от конфискации, а голову вашего отца от топора палача... Так зачем же мне ставить вам какие-то условия? Неужели после всего этого вы могли бы сказать: "Благодарю вас, сэр. Взамен я сделаю все возможное, чтобы лишить вас женщины, которую вы любите и с которой я знаком всего неделю". Могли бы вы, сын пэра и джентльмена, ответить так?.. Я кое-что смыслю в этих знатных людях Англии, поэтому не могу этого предположить; даже мастеровой, шагающий по этим улицам от ткацкого станка до своей лачуги, и тот, услышав такой ответ, крикнул бы: "Позор!"

Уилмот. Я не могу ни спорить, ни соперничать с человеком, в чьей власти находится жизнь моего отца, сэр, жизнь, которую он хочет предложить в качестве сделки или в качестве милости. В любом случае с этой минуты соперничество между нами невозможно. Можете не тревожиться! Дайте мне бумагу... Я ухожу.

Хардман (в сторону). Его мужество трогает меня! (Уилмоту.) Нет, позвольте мне самому передать документ вашему отцу. Я хочу сказать ему несколько слов, которые в будущем спасут от опасности и его и других, замешанных в этом деле.

Уилмот. Боюсь, что и здесь у меня нет выбора. Я должен, насколько могу, верить вашему благородству! Но будьте осторожны, если...

Xардман. Не угрожайте. Значит, вы сомневаетесь в моей порядочности.

Уилмот (со сдержанной страстностью). Откровенно говоря – да! Мы с вами люди разные. Я чувствовал бы себя обесчещенным, если бы наши роли переменились... Представьте себе, если, пользуясь таким доверием, каким пользовались вы у меня... я бы скрывал соперничество... тайно строил планы... выжидал время... чтобы заставить человека принять условия, будто бы выгодные для него?... Нет, сэр, нет: такая тактика может быть– проявлением своеобразного таланта, но не благородства.

Хардман (в сторону). Как жалит! Этот высокомерный дурак не видит, что я уже наполовину смягчился. А теперь я снова чувствую, что это враг! Как же опять побольше уязвить его? Я сделаю его свидетелем моего триумфа. С Уилмоту.) Постойте, милорд. (Пишет у стола.) Вы сомневаетесь, что я передам документ вашему отцу? Приведите его сюда сейчас же! Он у меня дома, вместе с герцогом Мидлсекским. Попросите их обоих прийти сюда: передайте вот эту записку герцогу. (С улыбкой.) Вы сделаете это, милорд.

Уилмот. Да, конечно, а когда мой отец будет вне опасности, я постараюсь думать, что был несправедлив к вам. (В сторону.) И ни одного слова на прощание... этому... этому... Ужасно! Мужество мне изменяет. Показать ему такое душевное волнение... нет, нет! А если я не смогу сохранить благородную жизнь моего отца, то кто же это сделает за меня!.. Я иду, сэр... Исполните договор. Я заплатил за него настоящую цену. (Уходит.)

Хардман. Он любит ее больше, чем я предполагал. Но она? Любит ли она его? (Идет к двери.) Мисс Люси! (Пропускает Люси вперед.)

Люси. Лорд Уилмот ушел!

Хардман. О, не говорите о нем. Раньше он надеялся преодолеть неприязнь вашего отца к его ухаживанию, но теперь он должен навсегда отказаться от этой надежды.

Люси отворачивается и тихо плачет.

Поговорим лучше о ваших родителях... о вашей матери...

Люси. О да... моя дорогая мама... я уже так люблю ее...

Xардман. Вы узнали ее историю! Хотите, чтобы ее имя вновь стало незапятнанным и она вернулась в дом вашего отца.

Люси. Говорите! Говорите! Неужели это возможно?

Xардман. Если ради этого вам придется пойти на некоторые жертвы?

Люси. Я не пожалею самой жизни ради такого святого дела!

Xардман. Слушайте и решайте. Я прошу вашей руки, и ваш отец желает того же...

Люси. Нет... нет!..

Xардман. Неужели жертва так трудна? Послушайте, что вы получаете взамен. Сейчас вы обнимали свою мать тайком. Я сделаю ее гордостью вашего дома. Вы тосковали по отцовской любви – я разрушу стену между вами и его сердцем и разгоню тучи, омрачавшие его жизнь!

Люси. Вы сделаете это... вы сделаете! Дай вам бог счастья!

Xардман. Счастье может мне дать ваша рука!

Люси. А... сердце... сердцу ведь не прикажешь?

Xардман. Оно согласится позднее. Я молю вас испытать. Я надеюсь завоевать это сердце, а не разбить его! Ваш отец должен прийти сюда, я жду его с минуты на минуту. Он придет полный подозрительности, полагая, простите это мерзкое слово, – что вас заманил сюда Уилмот. Как ему объяснить? Говорить с ним о своей матери вы не можете, пока я не докажу ее невиновность. Если же они встретятся до этого, то они могут обменяться друг с другом такими словами, после которых совместная жизнь может оказаться слишком горестной для ее женской гордости. Дайте мне возможность немедленно разрушить его подозрения, отбросить опасения и отложить на время всякие объяснения. Позвольте мне говорить... позвольте мне действовать так, будто мы уже обручены с вами... Однако... внизу голоса... идет ваш отец!.. У меня нет более времени умолять вас... Простите, если все это покажется грубым, невеликодушным...

Сэр Джиофри (за сценой). Уйдите с дороги! Отпустите мою шпагу!

Люси. О, спасите маму!.. Не пускайте его к ней!

Xардман. Согласитесь на испытание, обещайте мне свою руку сейчас... вы мне откажете в будущем, если захотите. Во имя вашей матери... ради примирения ваших родителей! Да или нет?! Вы обещаете?

Люси. Можете ли вы сомневаться в ответе дочери?! Я обещаю...

Входят сэр Джиофри, он вырывается из рук Изи, который хочет его удержать;

Софтхед и Барбара.

Сэр Джиофри. Где он? Где этот злодей? Дайте лше добраться до него! Что, что? Он ушел? (Падая на грудь Хардмана.) О Хардман! Вы пришли, вы пришли! Я еще не смею взглянуть на нее. Она спасена?

Хардман. Ваша дочь невинна как в мыслях, так я в поступках – я говорю вам это на основании того права, которое получил от нее. Вы разрешили мне просить ее руки, и она дала мне свое согласие.

Сэр Джиофри. О мое дитя! Мое дитя! Я никогда еще не называл тебя так. Но сейчас я знаю, что ты мое дитя. В этом убеждают меня и мои страдания и моя радость. Кто бы мог заставить меня так рыдать, как не мое дитя?

Изи. Но что же произошло, мистер Хардман? Вы все знаете! Этот глупец Софтхед со своими небылицами до смерти напугал нас!

Софтхед. Вот и вся благодарность, которую я получил! Что же произошло, мистер Хардман?

Сэр Джиофри. Разве это не ясно? Он пришел сюда, он ее спас! Моя дочь ответила благодарностью. Подойдите, Хардман, ближе, ближе. Простите меня за то, что детство ваше было таким одиноким и вам казалось, что. У вас нет друзей. Ваш отец заставил меня дать обещание, что вы никогда не узнаете тех соблазнов, которые, как он думал, развратили его самого. Он взял обещание, что вы не узнаете о моем покровительстве вам, чтобы вас не раздражали, как он говорил, мои подозрения... Вы не должны были чувствовать иго зависимости, должны были считать, что сами пробили себе дорогу в жизни. И вы сделали это. О, значит, не напрасно я простил вашего отца. Не напрасно исполнил его печальное завещание – оно вызвало последнюю улыбку на устах умирающего. Не напрасно оказал вам денежную помощь. Вы спасли ее, я это знаю, чувствую: вы спасли от позора мое дитя.

Люси. Замолчите, сэр, замолчите! (Кидается в объятия Барбары.)

Xардман. Мой отец! Денежная помощь! Вы улыбаетесь, мистер Изи? Что он хочет этим сказать? Никто никогда не оказывал мне денежной помощи!

Изи. Ха-ха-ха! Простите меня, но когда я слышу все это из уст такого умного человека, как вы, – ха-ха! – это похоже на хорошую шутку. Как будто кто-нибудь в этом мире ездит в карете, если другой не запряг для него лошадей! Кто же дал вам образование, сделав вас тем, чем вы стали? Кто тайком заплатил издателю Тонсону за выпуск в свет работы, обратившей на вас внимание? Кто подослал к вам маклера с россказнями о компании Южного моря? Из чьего кошелька были уплачены деньги за землю, приносящую вам ежегодную ренту? Кто просил Флинта, члена городского муниципалитета, предложить вам место в парламенте? Кто оплатил все предвыборные расходы? Кто, как не мой вспыльчивый, страдающий подозрительностью, но добросердечный друг? Вы – сын его молочного брата, человека, который причинил ему много огорчений и неприятностей!

Софтхед. И это тот самый джентльмен, который знает всех и вся? А своего собственного отца он и не знал? Как же ловко вы его провели! Ха-ха!

Изи. Ха-ха-ха!

Хардман. А я-то считал, что стою в стороне от людей, ни в ком из них не нуждаюсь, не прибегаю к их помощи, подчиняю их себе, влияю на их характеры. А люди, которым мой отец причинил зло, шли впереди меня и молча дарили меня своими благодеяниями, прокладывали мне тропу через горы, которую, как мне казалось, я прорубал своей рукой!

Сэр Джиофри. Тсс! Я только подготовил вам почву, пока вы не набрались сил, чтобы подняться самому. Не я выдвинул вас на пост, о котором вы говорите с такой мужественной гордостью! Не я помог вам получить эту новую должность, так возвысившую вас.

Софтхед. Нет! За это вам надо благодарить Фреда. Это он подкупил премьер-министра его любимым Мурильо. Он сказал, что вам нужен этот пост, чтобы завоевать сердце леди, которую вы любите. Dimidum meoe, думаю, что вам следовало бы сказать ему, кто была эта леди?!

Хардман. Как? Уилмот?! Только этого мне недоставало!

Изи. Это вздор, мистер Софтхед! Сэр Джиофри никогда не дал бы согласия на брак его дочери с лордом. И он совершенно прав! Мистер Хардман человек практичный, благоразумный. Что же касается его отца, который пользовался дурной репутацией, о нем не следует вспоминать. Единственное, чего вы добиваетесь, Джиофри, – это чтобы Люси была счастлива.

Джиофри. Да, и это теперь зависит от него.

Хардман. Я принимаю это обязательство. Но сначала я должен обеспечить ваше благополучие, о мой благодетель! Дом, в котором вы боялись встретить позор, на самом деле обитель печали и добродетели. Это жилище женщины не запятнанной, но оклеветанной, женщины, которая, все еще любя вас, следовала за вами по пятам, следила за вами день и ночь, из тех вон окон посылала вам цветы, символ невинности и молодости. Да, это все очень романтично, и на такую романтику способна только женщина с чистым сердцем. Лорд Уилмот невиновен! Это он привел ваше дитя в объятия ее матери!

Сэр Джиофри. Заставьте замолчать этого человека! Заставьте его замолчать! Это ловушка! Я беру назад свое слово! Я не отдам ему Люси! Это ее дом? Я дышу одним воздухом с этой женщиной, столь любимой и столь вероломной!

Люси. Сжалься над моей матерью! Нет, нет! Будь к ней справедлив! Сжалься ради себя и ради меня!

Сэр Джиофри. Замолчи, или ты мне не дочь, я отрекусь от тебя. Этот человек говорит...

Входят Уилмот, герцог и лорд Лофтус.

Хардман. Я говорю и докажу это... (Герцогу.) Мемуары... (Взглянув на них.) Вот письмо, которое ваша жена послала лорду Генри и о котором рассказал вам ваш лакей. Прочтите его и посудите сами, мог ли такой человек, как он, оставить неотомщенным то презрение, которое в нем выражено? А какую форму мести мог он избрать? Конечно, только одну – бахвальство!

Сэр Джиофри (читая). Дата того дня, когда он распространил свою клевету! Какие смелые слова! Какое гордое сердце! И все же я подозреваю... подозреваю!

Xардман. Но ведь это – исповедь лорда Генри, она написана на смертном одре.

Лорд Лофтус. Это его почерк, я удостоверяю это.

Герцог. И я тоже, я, Джон, герцог Мидлсекский.

Сэр Джиофри (который в это время читает исповедь). Небо, прости меня! Может ли она меня простить? Цветы, тень... Как я был слеп! Где она? Где она? Вы говорили, она здесь.

В дверях появляется леди Элеонора Торнсайд.

Элеонора! Элеонора! Дай мне обнять тебя... прижать тебя к моему сердцу... О моя жена! Прости! Прости!

Леди Торнсайд. Я все простила, когда снова обняла наше дитя.

Xардман (Лофтусу и герцогу). Милорды, уничтожьте это послание! Когда вы подписывали его, вы, несомненно, были уверены, что принц, которому вы готовы были служить, – протестант! Теперь вы свободны от обещания. Принц отбыл в Рим, он отрекся от нашей веры. Я приведу вам убедительные доказательства.

Герцог и Софтхед избегают глядеть друг на друга.

Изи (Уилмоту). Очень рад, что вы совсем не так плохи, как казались. И теперь, когда Люси обручена с мистером Хардманом...

Уилмот. Уже обручена! (В сторону.) Так! Он позвал меня сюда, чтобы оскорбить своим триумфом! Ну что ж!

Xардман. Люси, ваши родители теперь соединены, свое обещание я выполнил; теперь позвольте мне... (Берет ее руку.) Сэр Джиофри! Сын того, кто причинил вам так много обид и чьи обиды вы простили, напоминает вам сейчас, что вы доверили ему сделать счастливой вашу дочь! Посмотрите на человека, которого она выбрала, и пусть он – с его видимыми ошибками и скрытыми добродетелями – исцелит вас от чувства недоверия. Она любит и любима! Итак, я снимаю с себя обязательство, но гарантирую счастье! (Кладет ее руку в руку Уилмота.)

Сэр Джиофри. Как?

Леди Торнсайд. Это правда. Разве ее смущение не выдает тайны ее сердца?

Уилмот. Как я могу принять счастье такой ценою?

Xардман. Молчите, в третий раз сегодня у вас нет выбора. Вы ведь не можете притвориться, что ради меня готовы пожертвовать сердцем, которое целиком принадлежит вам. Берите то, что по праву ваше, милорд, не то я расскажу всему свету, как вы подкупили премьер-министра.

Софтхед (отведя в сторону Изи). Право, мистер Изи, я изменюсь. Я раскаиваюсь. Мистер Хардман обручился с политикой, позвольте же мне обручиться с торговлей. В конце концов я не такое уж чудовище.

Изи. Не хочу и слышать об этом. Вы и жениться-то хотите только из подражания милорду.

Барбара. Дорогой лорд Уилмот, замолвите, пожалуйста, за нас словечко.

Изи. Нет, сэр, нет! Лорд вскружил всем голову!

Уилмот. Это не первый человек, подвергшийся такой участи... с помощью герцога Бургундского... не так ли, мистер Изи? Я обращусь за помощью к сэру Джиофри.

Изи. Нет... нет... Милорд, попридержите язык.

Уилмот. Вы настаивали на том, чтобы выдать дочь за мистера Софтхеда, вы навязывали ее ему.

Изи. Я? Этого не может быть!

Уилмот. Вчера вечером, когда вы были избраны членом городского совета Лондона... Я все разъясню сэру Джиофри...

Изи. К чертям, молчите, молчите! Барбара, ты любишь этого молодого негодяя?

Барбара. Дорогой папа, у него такое слабое здоровье! Я бы хотела заботиться о нем.

Изи. Ну, и ладно: можете заботиться друг о друге. Ха-ха! Все идет к лучшему.

Герцог выступает вперед и надевает очки; испытующе и с любопытством оглядывает Софтхеда, убеждается в том, что он имеет человеческий вид, и предлагает ему руку, которую Софтхед с опаской, но принимает, подбодренный

Барбарой.

Много скучной дряни, называемой философией, написано жизни. Но великое дело уметь принимать ее хладнокровно! и относиться с добродушной иронической терпимостью...

Уилмот. К силе примера, мистер Изи!..

Изи. Ха-ха-ха!

Уилмот. И к тем, кто следует моде и совершает чудовищные преступления, подобно мне и этому ужасному! Софтхеду.

Сэр Джиофри. Ха-ха!

Xардман. Мой дорогой Уилмот! Вот они, разные стороны человеческого характера.

Уилмот. А чтоб им было пусто! Но, если разобраться, выходит, что и мы не так плохи, как кажемся.

Софтхед. Да, Фред, не так уж плохи!

Уилмот. Если взять нас такими, какие мы есть!

ДЭВИД ФОЛЛЕН УМЕР,

ИЛИ

КЛЮЧ К ПЬЕСЕ,

НАПИСАННЫЙ В ФОРМЕ ЭПИЛОГА И

ПРЕДНАЗНАЧЕННЫЙ ДЛЯ ИСПОЛНЕНИЯ ПОДЛИННЫМИ

АКТЕРАМИ-ЛЮБИТЕЛЯМИ

Сцена в доме Уилмота: Уилмот, сэр Джиофри, Софтхед, Изи и Хардман сидят за

столом. Вино, фрукты и пр.

Уилмот.

Вино передайте. Есть новости?

Изи.

Да.

Курс акций растет.

Сэр Джиофри.

Будет дождь.

Изи.

Не беда.

Я сено убрал.

Хардман.

Умер Дэвид.

Все.

Кто?

Фоллен?!

Уилмот.

Бедняга!

Сэр Джиофри.

Я с ним не знаком.

Софтхед.

Он был болен.

Xардман.

Сэр Джиофри убил его рентой.

Уилмот.

Скажите?!

Xардман.

Все – нервы.

Нахлынуло столько событий.

Разлуке конец. Он был гений...

Изи.

Поверьте,

Что можно признаться теперь,

после смерти

подобных ему вы найдете едва ли

с талантом таким...

Уилмот.

Чтобы так голодали.

Xардман.

Страна его чтит.

Софтхед (удивлен).

Он был тощ.

Xардман.

Его кости...

Софтхед.

Их горстка осталась.

Xардман.

На славном погосте

в аббатстве лежат.

Софтхед (смотрит изумленно).

Благодарность! О небо!

Не лучше ли было послать ему хлеба.

Изи.

Несете вы бог знает что...

Пауза. Очевидно, что реплика Изи не помогла.

Уилмот.

Спорим зря мы.

Сразил его Поп

Xардман.

острием эпиграммы.

Уилмот.

А кто сочинил эпитафию?

Xардман.

Поп.

Уилмот.

О, будь я поэт

я бы мертвым на гроб

писал эпиграммы и наоборот

слагал эпитафии тем, кто живет.

Вот если бы Поп наш, забыв про богатство,

судил бы иначе...

Софтхед.

То Дэвид в аббатство

отправился б толще.

Изи.

Бездельник он тоже.

Уилмот.

На месте его...

Изи (в ужасе).

Упаси меня боже!

Xардман.

В Роду Литераторов пусть он для нас

последний...

Сэр Джиофри.

Богатый бы род не угас.

Xардман.

Сам автор я.

Знаю – безжалостен суд.

Работай! Но где же награда за труд?

Писателям тоже построить не грех...

Изи.

Свою богадельню?

Xардман.

Нет, собственный цех.

Для юности крепость в сраженьи за славу,

для старости дом, чтобы жить в нем по праву,

для Рыцаря Знаний надежный оплот...

Уилмот.

Пусть маленький колледж,

но только не тот,

в котором лишь Власти наводят порядки.

Изи.