Текст книги "Мы не так плохи, как кажемся или различные стороны человеческого характера"

Автор книги: Эдвард Джордж Бульвер-Литтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Бульвер-Литтон Эдвард
Мы не так плохи, как кажемся или различные стороны человеческого характера

Эдвард Джордж Бульвер Литтон

Мы не так плохи, как кажемся

или различные стороны человеческого характера

Пьеса в пяти действиях

Перевод H. Минц и Ф. Миркамаловой

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Герцог Мидлсекский } пэры, приверженцы сына Якова II,

Лорд Лофтус } называемого Первым Претендентом.

Лорд Уилмот – молодой человек, законодатель моды, сын лорда Лофтуса.

Мистер Шедоули Софтхед – молодой джентльмен из Сити, друг и тень лорда Уилмота.

Хардман – преуспевающий член парламента, приверженец сэра Роберта Уолпола.

Сэр Джиофри Торнсайд – джентльмен хорошей фамилии и обладатель значительного состояния.

Мистер Гудинаф Изи – человек, высокоуважаемый в деловых кругах, друг сэра Джиофри.

Полковник Флинт – бретер.

Мистер Джекобс Тонсон – книготорговец.

Смарт – камердинер лорда Уилмота.

Xодж – слуга сэра Джиофри Торнсайд.

Пэдди О'Суливан – хозяин квартиры мистера Фоллена.

Мистер Дэвид Фоллен – памфлетист и литератор, проживающий на Грэб-стрит.

Люси – дочь сэра Джиофри Торнсайд.

Барбара – дочь мистера Изи.

Дама из Мертвого переулка (леди Торнсайд).

Посетители кафе, официанты, газетчики, караульные и другие.

Время действия – годы царствования короля Георга I.

Место действия – Лондон.

Предполагается, что действие протекает с 12 часов одного дня до вечера

следующего дня.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Апартаменты лорда Уилмота в Сент-Джеймс.

Смарт (вводя Даму, лицо которой скрыто под вуалью). Милорд еще одев:ется. Вы правы, мадам, действительно уже поздно. Но ему удается выспаться не чаще раза в неделю. ...зато когда уж он спит, то спит лучше любого человека во всех трех королевствах Великобритании; и я очень этим горжусь!

Дама. Я много слышала о странностях лорда Уилмота, так же как о его благородстве и щедрости.

Смарт. Да, мадам, его никто не любит именно за то, что он плохо о себе говорит и делает добро другим.

Входит Уилмот.

Уилмот. "Любовники, не знающие сна, просыпаются в полдень". Сегодня кто-нибудь дерется на дуэли, Смарт? О, здесь нечто более опасное – женщина. (Смарту.) Скройся! (Подавая Даме стул.) Мадам, имею ли я честь знать вас? Не приподнимете ли вы свое забрало?

Дама приподнимает вуаль.

Какая изящная и, несомненно, очень опасная женщина. Но позвольте вас сразу предупредить: мое сердце, увы, уже занято...

Дама. Я так и предполагала. Из окна своего дома я видела вас в саду Джиофри Торнсайд с его очаровательной дочерью. Мне кажется, она способна покорить сердце даже самого ветреного молодого человека.

Уилмот. Дорогая миледи, вы знаете сэра Джиофри?! Замолвите за меня словечко перед ним, и я буду предан вам всю жизнь.

Дама. Разве в этом есть необходимость?! Молодому человеку такого прекрасного происхождения и с таким положением...

Уилмот. Сэр Джиофри очень не расположен ко мне. Он говорит, что питает отвращение к молодым людям моего типа. По его намекам я догадываюсь, что один из подобных мне изящных джентльменов когда-то нанес ему смертельную обиду. Но вы взволнованы?! Дорогая миледи, кто же вас, собственно, интересует – сэр Джиофри или я?

Дама. Об этом вы узнаете позднее. Скажите, Люси Торнсайд когда-нибудь рассказывала вам о своей матери?

Уилмот. Со слезами на глазах она говорила, что не знала своей матери. Мне кажется, ее мать умерла, когда Люси была ребенком.

Дама. Когда вы увидитесь с Люси, скажите ей, что встретили подругу ее матери, которая может сообщите ей нечто такое, что осчастливит и ее самое и ее отца.

Уилмот. Я сегодня же выполню вашу просьбу и...

Софтхед (за сценой). Не стоит докладывать обо мне, Смарт.

Дама (поднимаясь). Я не хочу, чтобы меня видели здесь. Я пойду. Зайдите ко мне сегодня в девять часов вечера. Вот мой адрес.

В то время как Уилмот провожает Даму, заслоняя ее собою, входит Софтхед и

ошеломленно смотрит им вслед.

Уилмот (Даме.). Не бойтесь его – это самое безобидное существо на свете. Хочет прослыть шалопаем, а сам теряет разум от страха при виде юбки. (Громко, провожая ее.) Разрешите сопровождать вас, ваше сиятельство!

Софтхед. Подумайте, "ваше сиятельство"! Счастливая собака! Какой негодяй...

Уилмот (возвращаясь и читая адрес на визитной карточке). Какая таинственная посетительница – герб "Корона и крепость", и живет в Мертвом переулке, нечего сказать – кладбищенская резиденция... А, Софтхед! Мой Пилад! Моя вторая половина! Animoe {– душа. (Лат.)}.

Софтхед. Враг! {Слова animoe и enemy – враг – по-английски произносятся одинаково; Софтхед путает их смысл.}

Уилмот. Dimidium meoe! {Моя вторая половина, мое второе я.}

Софтхед. Dimi! Ручаюсь, что это самая модная клятва! (Дурачась и хлопнув по плечу Уилмота.) Моя половина, как поживаете? Кто эта дама? Да еще со спущенной вуалью. О Фред, Фред, вы просто чудовище!

Уилмот. Ужасное чудовище! Этой даме необходимо скрываться – она отравила трех мужей...

Софтхед. Dimidium meoe!

Уилмот. Невинное ухаживание уже не привлекает меня.

Софтхед. И меня. (В сторону.) И никогда не привлекало!

Уилмот. Нас, прожигателей жизни, может взволновать только какая-нибудь из ряда вон выходящая жестокость, за которую грозит эшафот.

Софтхед. Он совершенный демон! Увы, я никогда не сравняюсь с ним.

Входит Смарт.

Смарт. Мистер Хардман, милорд.

Уилмот. Тс-с не надо шокировать мистера Хардмана, он весьма дружелюбный и любезный человек. И притом умница, когда-нибудь он станет министром, не нам чета.

Входит Хардман.

Хардман. Как дела, дорогой милорд?

Уилмот. Превосходно, а у вас? Впрочем, вам, как и всем людям, живущим для других, должно быть, приходится нелегко. Позвольте представить вам моего друга, мистера Шедоули Софтхеда.

Хардман. Сын известного фабриканта, который пользуется большим уважением в гильдии? Я слышал о вас от мистера Изи и от других, хотя и не имел чести встречаться с вами раньше, мистер Софтхед.

Софтхед. Софтхед. Моя бабушка, урожденная Шедоули, происходила из благородной семьи, близкой ко двору. Она вышла замуж за одного из Софтхедов...

Уилмот. Род, весьма почитаемый в Сити.

Хардман. У вас новая картина, милорд? Я не считаю себя знатоком, но, мне кажется, это произведение высокого искусства.

Уилмот. У меня страсть к живописи. Я продал конюшню, чтобы купить эту картину (в сторону) и чтобы доставить удовольствие своему бедному отцу. Это Мурильо.

Хардман. Мурильо! Вы знаете, у Уолпола тоже слабость к картинам. Он в отчаянии, что не может найти Мурильо, чтобы повесить в своей галерее. Если когданибудь вы захотите подкупить премьер-министра, вам достаточно сказать: "У меня есть Мурильо!"

Уилмот. Что ж, если вместо картин он повесит людей, которых подкупил, можете сказать ему, что я отдам ему этого Мурильо даром.

Хардман. Подкупил!.. Право, милорд, все это только сплетни. Позвольте уверить ваше сиятельство, что сэр Роберт...

Уилмот. "Ваше сиятельство"! Как невыносимы эти титулы среди друзей! Хотя, если сам герцог Мидлсекский, которого обычно величают "Гордым герцогом", сказал своей герцогине, когда она однажды поцелуем умалила его достоинство: "Мадам, моя первая жена была из рода Перси, но даже она никогда не позволяла себе такой смелости...".

Хардман. Ха-ха. Ну, если бы "Гордый герцог"...

Уилмот. Соизволил прийти сюда, мы бы фамильярно сказали: "Как поживаете, дорогой Мидлсекс!"

Софтхед. Так и сказали бы, Фред, Мидлсекс! Хотели бы вы познакомиться с каким-нибудь герцогом, мистер Хардман?

Хардман. Я знаю одного или двух, состоящих в оппозиции. И для меня это более чем достаточно.

Софтхед. Более чем достаточно?! А для меня было бы мало одного герцога!

Хардман. Поживете, будете думать иначе.

Входит Смарт.

Смарт. Его светлость, герцог Мидлсекский.

Входит герцог.

Герцог. Мой дорогой Уилмот, ваш покорнейший слуга!

Уилмот (в сторону). Ну, теперь смелее! Как поживаете, дорогой Мидлсекс?

Герцог. "Как поживаете"?! "Мидлсекс"?! Боже небесный, какая фамильярность, до чего же еще может дойти нынешний век?!

Xардман (Софтхеду). Может быть, это и модно, однако я не советую вам следовать этой моде.

Софтхед. Но если Фред...

Xардман. О, конечно, Фред великолепный образец для подражания...

Софтхед. И, однако, испытываешь невольное благоговение, когда видишь настоящего герцога?!

Хардман. В конце концов он такой же смертный, как и мы с вами.

Софтхед. Вы и в самом деле так думаете?! Честное слово?

Хардман. Сэр, честное слово, я убежден, что он такой же смертный!

Герцог (приподнимаясь со своего стула и с царственным снисхождением оглядываясь по сторонам). Это, повидимому, друзья вашего сиятельства? Добрый день, джентльмены!

Софтхед. Вам также добрый день, милорд, гм... я хочу сказать, дорогой дружище! Как поживаете, Мидлсекс?

Герцог. "Мидл... секс"... "дружище"... "дорогой"... Уж не сон ли это?!

Уилмот (Софтхеду). Немедленно извинитесь перед герцогом. (Хардману.) Уведите его скорее в другую комнату. (Герцогу.) Позвольте объяснить вашей светлости.

Софтхед (Хардману). Но что я должен ему сказать?

Хардман. Что-нибудь очень вежливое, даже подобострастное.

Софтхед. Я... Я... мой герцог, я умоляю вашу светлость о прощении, я...

Герцог. Маленький человек, прощение вам даровано, потому что само ваше существование ставится под сомнение. Поскольку оно нуждается в моем признании, считайте себя отныне несуществующим, уничтоженным!

Софтхед. Покорнейше благодарю, ваша светлость. Однако – "уничтоженным", что это значит?..

Xардман. Это особый оборот герцогской речи для тех, кому он дарует прощение.

Софтхед хочет подойти к герцогу.

(Останавливая его.) Как? Разве вам недостаточно было общества герцога?

Софтхед. Нет, недостаточно. Теперь мы помирились. Я никогда долго не питаю злобы. А мне хотелось бы больше знать о нем, ведь не каждый же день встречаешься с герцогом. Раз он назвал меня "маленьким человеком" – значит, это настоящий герцог! Да еще какой изысканный!

Хардман (уводя его). Смотрите, он станет преследовать вас! Нет, нет, пойдемте в другую комнату.

Уходят через боковую дверь. Софтхед очень неохотно покидает герцога.

Герцог. В дерзости этого маленького человека есть что-то зловещее, какое-то отклонение от природы. Но сейчас мы с вами одни, два джентльмена. Отец ваш – мой друг, и его сын должен обладать смелостью и благородством.

Уилмот. Клянусь, я был смел, когда дал слово, что назову вашу светлость "Мидлсексом", и был благороден, когда сдержал свое слово. Таким образом, я доказал, что храбрости и благородства у меня хватит на любое дело.

Герцог (доброжелательно). Вы сумасбродны, легкомысленны и безрассудны. Увы, даже высокое звание не освобождает его обладателя от ошибок. Как странно! (С негодованием во взгляде.) Мой покойный брат...

Уилмот. Ваш брат, лорд Генри де Моубрей? Дорогой герцог, умоляю, простите меня, но я надеюсь, что Тонсон, книгопродавец, солгал мне, когда в кофейне Билля он говорил, будто ваш брат оставил после себя какую-то исповедь или мемуары; судя по их содержанию, они могут принадлежать лишь человеку с характером циничным, успех которого в шумном свете был столь... ужасным?.. (В сторону.) Этот Моубрей – законченный соблазнитель и безжалостный головорез.

Герцог. А, значит, эти мемуары в самом деле существуют?! Мой брат все-таки выполнил свою грязную угрозу? И теперь я, глава Моубреев, буду осмеян и опозорен. Силы небесные, неужели на земле не осталось ничего святого?! Не могли бы вы узнать, в чьих руках находятся эти скандальные мемуары?

Уилмот. Попытаюсь это сделать. Я знаю, лорд Генри был зол на вас за то, что вы из-за его проделок отреклись от родства с ним. Я помню, рассказывали, будто из пустого хвастовства он подрался в кофейне с каким-то беднягой, по имени Морлэнд – чьим-то мужем... О, не будем говорить об этом... Во всяком случае, необходимо достать эти мемуары. Это долг джентльмена!

Герцог (беря его руку). Вы достойный сын своего отца. И бесспорно заслуживаете того доверия, которое я решил вам оказать. Слушайте! Его величество король Яков, обманутый ложными обещаниями во время восстания Пятнадцатого года, отказался снова рисковать своими королевскими правами, пока он не будет уверен, что достаточное количество влиятельных лиц поддержат его. Без этого он не хочет рисковать жизнью людей и всем тем, что имеется в его распоряжении. Я, так же как и многие другие небезызвестные вам лица, готов присоединиться к клятве, которой с таким благоразумием требует наш король. Ваша помощь, милорд, была бы особенно ценной, так как вы кумир молодежи. Правда, возникли некоторые сомнения в вашей лояльности, но я пришел, чтобы рассеять их... Для этого достаточно одного вашего слова. Если мы преуспеем, вы будете участвовать в восстановлении на престоле сына Стюарта. Если мы потерпим поражение, вы пойдете на эшафот, но рядом с Джоном, герцогом Мидлсекским. Вы колеблетесь, или ваше молчание следует принять за согласие?

Уилмот. Мой дорогой герцог, прошу простить меня, но я вынужден, с помощью шутки, отказаться от обсуждения столь рокового вопроса. У меня так много дел сейчас, что для того только, чтобы помнить о них всех, мне надо иметь голову на плечах – поэтому мне никак нельзя ее потерять. Примите мои покорнейшие извинения.

Герцог. Примите также и мои – за то, что я ошибся в сыне лорда Лофтуса. (Идет к боковой двери.)

Уилмот. Снова лорд Лофтус!.. Подождите, ваша светлость, вы упомянули о лицах, небезызвестных мне. Умоляю вас объясниться.

Герцог. Милорд, достаточно того, что я доверил вам свою собственную жизнь, вы хотите, чтобы я какимнибудь словом скомпрометировал другого?! Позвольте напомнить вашей светлости, что я Джон, герцог Мидлсекский! (Уходит.)

Уилмот. Неужели мой отец замешан в каком-нибудь якобитском заговоре? Как мне это узнать?

Входят Хардман и Софтхед.

А! Хардман! Хардман! Вот человек, который может все разузнать! Послушайте, Софтхед, продолжайте "уничтожаться" еще несколько минут. Эти книги помогут вам прекратить физическое и духовное существование. Мистер Локк в трактате о разуме объяснит вам, что у вас нет прирожденных идей. А эссе епископа Беркли докажет, что в вашем существе нет ни одного материального атома.

Софтхед. Но...

Уилмот. Никаких "но". Это модные книги.

Софтхед. О! Если так, тогда другое дело... (Садится в дальний конец комнаты. Начинает энергично читать поочередно то Беркли, то Локка, но затем, убедившись, что они выше его понимания, впадает сначала в отчаяние, а затем в дремоту.)

Уилмот (Хардману). Дорогой Хардман, вы единственный из моих друзей, кого мой отец удостаивает признать, несмотря на то, что у вас иные политические взгляды. Хорошо известно, что в его роду все убежденные роялисты, приверженцы Стюартов...

Хардман (в сторону). А! Теперь я догадываюсь, зачем приходил сюда якобит-герцог. Придется повидать Дэвида Фоллена. Он всецело поддерживает Стюартов. Ну, а...

Уилмот. А якобиты смелы и многочисленны. Короче говоря, я хотел бы убедиться, что мой отец смотрит на вещи глазами нашего более мудрого поколения,

Xардман. Почему бы вам не спросить об этом его самого?

Уилмот. Увы! Я у него в немилости. Он мне не позволяет близко подходить к его дому. Видите ли, он хочет, чтобы я женился.

Xардман. Ваш отец просил меня передать, что он предоставляет вам самому выбрать невесту. И при этих условиях женитьба кажется вам ужасной жертвой?

Уилмот. Жертвой! Самому выбрать невесту? Мой дорогой отец! (Дергает шнурок звонка.) Смарт!

Входит Смарт.

Прикажи подать карету.

Xардман. Такая поспешность! Уж не влюблены ли вы?

Уилмот. При вашем честолюбии разве можно что-нибудь понять в любви?! И однако вы, старый ветреник, можете быть опасным соперником...

Xардман. Да... но всегда можно угадать соперника и в любви и в честолюбивых помыслах. Надо только быть наблюдательным, уметь выследить противника и вовремя его уничтожить.

Уилмот. Уничтожить! Безжалостный истребитель! Не хотел бы я быть вашим соперником. Умоляю, держитесь лучше честолюбия.

Хардман (в сторону). Но честолюбие-то и заставляет меня сделаться соперником в любви. Эта очаровательная Люси Торнсайд так же богата, как и красива! Горе тому, кто станет моим соперником. Сегодня же отправлюсь туда.

Уилмот. Значит, вы увидитесь с моим отцом и все у него узнаете?

Хардман. Непременно.

Уилмот. Вы мой лучший друг. Если я сумею когда-нибудь вам услужить в ответ на вашу любезность...

Хардман. Ну, служа своим друзьям, я служу себе самому. (Уходит.)

Уилмот (после минутного раздумья). Теперь к Люси! Да! Софтхед!

Софтхед (просыпаясь). Ага!

Уилмот (в сторону). Надо сбить с толку этого мнительного сэра Джиофри, отца Люси. Что если неистово и безрассудно за девушкой станет ухаживать Софтхед...

Софтхед (зевая). Я готов весь мир отдать за то, чтобы сейчас же забраться в постель.

Уилмот. У меня есть план... Сложнейшая интрига... все полно жизни и огня... Почему вы так дрожите?..

Софтхед. От волнения. Продолжайте!

Уилмот. Есть такой ворчливый, подозрительный сэр Джиофри Торнсайд, отец красавицы дочки, к которой он совершенно не привязан – он только стережет ее.

Софтхед. Я его знаю!

Уилмот. Вы? Каким образом?

Софтхед. Да как же. Мистер Гудинаф Изи его самый близкий друг.

Уилмот. Люси познакомила меня с Барбарой Изи. Хорошенькая девушка!

Софтхед. Не ухаживаете ли вы за нею?

Уилмот. Сейчас нет, а вы?

Софтхед. Как же, ведь мой отец хочет, чтобы я женился на ней!

Уилмот. И что же, вы отказались?

Софтхед. Нет, не отказался.

Уилмот. Значит, она имела дерзость отказать вам?

Софтхед. Нет, это ее отец отказал. В свое время он хотел, чтобы мы поженились, но с тех пор как я стал модником и учинил сенсацию в Сент-Джеймсе, он сказал, что не позволит, чтобы такой человек ухаживал за его дочерью. О, он очень старомоден, этот мистер Изи. Он, правда, добродушный и сердечный, но очень уж ограниченный, трезвый и даже туповатый. Поистине старомодный! Да что говорить, он вырос в Сити! Так что, понимаете, я не очень-то могу у них бывать. Но иногда я вижу Барбару у сэра Джиофри.

Уилмот. Отлично! Послушайте, я склонен включить Люси Торнсайд в список моих побед. Но ее отец дурно воспитан и уже дал мне понять, что ненавидит лорда...

Софтхед. Ненавидит лорда?! Неужели существуют такие люди?!

Уилмот. И презирает модников...

Софтхед. Я знал, что он чудак, но это уже совершенное безумие.

Уилмот. Коротко говоря, если мне не удастся убедить его, что в его доме меня интересует вовсе не его дочь, он очень скоро захлопнет свои двери перед самым моим носом. Слушайте, что мы должны сделать. Вы будете ухаживать за Люси, но, смотрите, по-настоящему, плутишка.

Софтхед. Но ведь сэр Джиофри знает, что я влюблен в другую?!

Уилмот. Это ничего не значит: отец той вам отказал... вы перенесли любовь на другую. Вполне понятно ваше негодование; да и, кроме того, следует взять в расчет человеческое непостоянство... А я, чтобы услужить вам, буду так же пылко ухаживать за Барбарой Изи!

Софтхед. Постойте, постойте, я не вижу в этом никакой необходимости.

Уилмот. Нет ничего яснее: мы таким образом обманем двух соглядатаев, сможем обмениваться дамами и объединим усилия, чтобы затем...

Входит Смарт.

Смарт. Ваш экипаж подан, милорд. Уилмот. Пойдемте... Фу, нет, вы совсем не умеете обращаться с тростью. Наш великий модный поэт мистер Поп дал нам очаровательное наставление в этом искусстве.

Янтарной табакеркою по праву он гордится

И тростью, что в руках его порхает точно птица.

Не трость ведет вас, а вы ведете трость. Вот так, надо идти, добродушно покачиваясь, держа руку на бедре, легко и непринужденно, с нахальной грациозностью джентльмена и сердцем чудовища. Allons! Vive la joie! {Идем! Да здравствует веселье!}

Софтхед. Vive la jaw {Здесь непередаваемая игра слов. Французское "joie" ("веселье") звучит как английское "jaw" ("челюсть"), Софтхед путает эти два слова.}. Я чувствую себя так, будто меня собираются повесить. Allons! Vive la jaw!

Уходят.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Библиотека в доме сэра Джиофри Торнсайд. В глубине большое окно, доходящее почти до самого пола. Сбоку дверь в смежную комнату. Обстановка в голландском стиле, распространенном во времена Вильгельма Третьего, поэтому по отношению ко времени действия она кажется старомодной. Богатая и тяжелая мебель, дубовые, частично позолоченные панели, стулья с высокими спинками и

т. д.

Входят сэр Джиофри и Ходж.

Сэр Джиофри. Я тебе говорю, прошлой ночью выла собака, и это очень подозрительно.

Xодж. Вы беспокоитесь, мой дорогой хозяин, не удалось ли лондонским ворам разнюхать, что неделю назад вашей чести принесли арендную плату? Тогда, может, мне лучше лечь спать здесь, в библиотеке?..

Сэр Джиофри (в сторону). Откуда он знает, что я храню свои деньги здесь?..

Xодж. У меня есть старый мушкетон. Клянусь вам, он кусается лучше любой собаки.

Сэр Джиофри (в сторону). Я начинаю подозревать его. Подумать только десять лет я согревал на своей груди гадюку... Сейчас он хочет улечься здесь, в библиотеке, с заряженным мушкетоном, чтобы убить меня, если я приду и выслежу его. У него лицо убийцы. Ах, как я был слеп до сих пор!.. Ходж, ты очень добр, очень. Подойди поближе. (В сторону.) У него походка преступника!.. Но я не держу здесь свои деньги: все уже положено в банк.

Ходж. Может, мне запереть столовое серебро? Или, может, вы и его пошлете в банк?

Сэр Джиофри (в сторону). Удивительно! Уж нет ли у него в банке сообщника! Очень похоже на то!.. Нет, я не стану отсылать серебро в банк. Я... подумаю. Ты еще не выследил того негодяя, который вот уже четыре дня подряд бросает цветы в окно моей библиотеки! Тебе не удалось узнать, кто это следит за твоим хозяином, когда он гуляет в саду, из окна вон того безобразного старого дома в Мертвом переулке?

Ходж. Из дома с гербом "Корона и крепость"? Может, там в самом деле кто и поселился. Да только неделю назад дом пустовал.

Сэр Джиофри (в сторону). Как он уклоняется от ответа – точно подсудимый в уголовном суде. Ну, иди покорми дворовую собаку – она-то ведь честная!

Ходж. Хорошо, ваша честь. (Уходит.)

Сэр Джиофри. Какой же я несчастный человек. Никогда и никому не делал зла, наоборот, кому только я не делал добро?! А между тем, когда я еще лежал в колыбели, люди уже злоумышляли против меня. Какой жестокий мир! Никак не могу понять, что хорошего нашли в нем другие планеты? Зачем они вот уже шесть тысяч лет притягивают его к себе и заставляют вращаться?! Разве только они и сами не лучше!.. Не стоит удивляться. Эта новая теория тяготения, по-моему, весьма подозрительна. Она говорит не в пользу планет, а ведь их целая куча...

В окно влетает букет цветов.

Небо, защити меня! Еще один! Это уже пятый букет, которым в меня бросают через окно. Что это значит? Весьма тревожный знак. (Осторожно ворошит цветы своей шпагой.)

Голос Изи (за сценой). Барбара, пойди и найди мисс Люси.

Входит мистер Гудинаф Изи.

Изи. Здравствуйте, мой сердечный друг.

Сэр Джиофри. Действительно сердечный...

Изи. Что случилось? Почему это вы ворошите цветы, змея, что ли, в них сидит?

Сэр Джиофри. Подозреваю нечто худшее. Гудинаф Изи, надеюсь, я могу вам довериться...

Изи. Вы однажды доверились мне, одолжив пять тысяч фунтов.

Сэр Джиофри. Да что вы говорите, а я забыл об этом. Вы же мне их вернули?

Изи. Конечно, но эти деньги спасли мой кредит и положили начало моему благосостоянию. Вы оказали мне неоценимую услугу.

Сэр Джиофри. О, не говорите так, ведь добро и коварство идут рядом. Эту истину я рано познал. Сколько добра я сделал своему молочному брату, а он объединился с моим кузеном, настроил против меня моего отца и перехватил мое наследство!

Изи. Вы облагодетельствовали сына своего бездельника-брата, а он...

Сэр Джиофри. Он ничего не знает об этом. Да, кроме того, моя... мать этой девочки...

Изи. О да, это было такое несчастье... Человеку подозрительному это действительно могло испортить всю жизнь. Когда-то она очень любила вас, дружище. Будь она жива и сумей она в конце концов доказать, что ни в чем перед вами не виновата...

Сэр Джиофри. Не виновата?! Сэр?!

Изи. Ну, ну! Мы с вами условились никогда не говорить об этом. А что же букет?

Сэр Джиофри. Да, да, букет! Черт возьми! Мне кажется, кто-то покушается на мою жизнь. Прошлой ночью выла собака; когда я гуляю по саду, из окна дома в Мертвом переулке кто-то наблюдает за мною, не знаю кто! Нечего сказать, приятное соседство – улица с таким мрачным названием! Но что хуже всего, последние пять дней в меня ежедневно бросали оттуда, тайно и анонимно, тем, что вы называете букетом цветов.

Изи. Ха-ха! Вот счастливец! Вы выглядите еще совсем неплохо. Уверен, что эти цветы от женщины...

Сэр Джиофри. От женщины? Это подтверждает мои самые худшие опасения. В маленьком городке Плацентии за один только год было около семисот случаев медленного отравления. И во всем замешаны женщины. Цветы были одним из средств, которыми они пользовались для отравления, их пропитывали ядовитыми веществами, Эти цветы отравлены, я уверен. Как это ужасно!

Изи. Но кому может прийти в голову отравить вас, Джиофри?

Сэр Джиофри. Не знаю. Ну, а зачем в Плацентии отравили в один год семьсот человек – этого я тоже не знаю! Ходж! Ходж!

Входит Ходж.

Убери эти цветы и спрячь их вместе с остальными в погребе, где хранится уголь. Я подвергну их тщательному химическому анализу.

Ходж уходит.

Да не нюхай их и, главное, не давай их нюхать дворовой собаке.

Изи. Ха-ха!

Сэр Джиофри (в сторону). А это животное еще смеется: сочувствия к людям у него не больше, чем у камня. Гудинаф Изи, вы счастливый человек.

Изи. Счастливый? Да, вы правы, я был бы счастливым, даже если бы сидел только на воде и на хлебе.

Сэр Джиофри. И получили бы удовольствие, поджаривая хлеб на огне большого пожара, а воду набирали бы кувшином при наводнении. Оставим это, у меня большая забота. Вы ее поймете, ведь у вас тоже есть дочь, которую надо уберечь от зла. Некий человек, по имени Уилмот и величаемый "милордом", много раз приходил сюда. Он считает, будто спас мою... гм... Люси... от разбойников, когда она однажды возвращалась от вас домой. Мне кажется, что этот человек собирается ухаживать за ней.

Изи. Ей-богу, из всех тех подозрений, о которых вы здесь говорили, это единственное, пожалуй, похожее на правду. Я слышал кое-что о лорде Уилмоте. Софтхед утверждает, что он во всем этому лорду подражает. Софтхед – сын торговца! – слоняется по кофейням Уайта и Билля и обедает в обществе остряков и джентльменов! Проводит время с лордами! Подражает моде! Нет, я могу уважать человека, когда он совершает ошибки, но когда он кривляется, словно обезьяна, – это не по мне.

Сэр Джиофри. О! Вы так злы на Софтхеда, уж не завидуете ли вы ему? Человек и обезьяна – что за сравнение, в самом деле? Как может обезьяна раздражать человека? Ведь если к хвосту обезьяны привязать орденскую ленту, то она может привести в бешенство не человека, а лишь другую обезьяну, у которой этой ленты нет...

Изи (сердито). Я презираю ваши инсинуации! Не хотите ли вы сказать, что это я – обезьяна? Не буду хвалить себя, но, во всяком случае, я человек степенный, всеми уважаемый, трезвый...

Сэр Джиофри. Ого, трезвый! Я думаю, вы опьянели бы не хуже любого лорда, особенно если бы лорд угостил вас бутылочкой...

Изи. Но, но, но... Осторожней, не то вы окончательно разозлите меня.

Сэр Джиофри. Ну, не будем, прошу прощения, но мне показалось, что у вас есть какое-то необъяснимое почтение к титулу лорда.

Изи. Сэр, я уважаю Британскую конституцию и палату лордов как один из элементов этой конституции. Что же касается титула лорда, как такового, то я рассматриваю его как пустяковую приставку к имени! Она не может иметь никакого значения для независимого и разумного британца. Этим я как раз и отличаюсь от Софтхеда. Но если вы не хотите в зятья настоящего светского джентльмена, может быть, у вас есть виды на его копию?! Я убежден, что вы благоволите к Софтхеду.

Сэр Джиофри. Нет, у меня иные намерения.

Изи. Вот как? Какие же именно? Может быть, это ваш любимец, молодой Хардман? Кстати, я давно не встречал его здесь.

Входят Люси и Барбара.

Люси. Дорогой отец, простите, если мой приход обеспокоил вас, но я так хотела вас видеть...

Сэр Джиофри. Что случилось?

Люси. Ах, отец, разве это удивительно, что ваше дитя...

Сэр Джиофри (прерывая ее). Что случилось?

Люси. Ходж сказал мне, что прошлой ночью вы были встревожены воем собаки. Но было полнолуние, и собака выла на луну.

Сэр Джиофри (в сторону). Откуда она знает, что было полнолуние? Значит, она смотрела в окно...

Входит Ходж и объявляет о приходе лорда Уилмота и мистера Шедоули Софтхеда.

Уилмот! Мои подозрения подтверждаются: она действительно смотрела в окно. А все этот Шекспир со своей подстрекательской ерундой о Ромео и Джульетте.

Входят Уилмот и Софтхед.

Уилмот. Ваш покорный слуга, леди; ваш покорный слуга, сэр Джиофри. Я не мог отказать мистеру Софтхеду в его просьбе справиться о вашем здоровье.

Сэр Джиофри. Благодарю вас, ваша светлость. Но когда мое здоровье таково, что о нем следует справляться, я посылаю за врачом.

Уилмот. Неужели вы способны на такой более чем неосторожный, опасный шаг?!

Сэр Джиофри. Как? Как?!

Уилмот. Посылать за врачом, который заинтересован как раз в том, чтобы вы болели, разве это благоразумно?!

Сэр Джиофри (в сторону). А ведь это очень верно. Никогда не думал, что он рассудителен.

Сэр Джиофри и Изи удаляются в глубину сцены.

Уилмот. Вероятно, нет необходимости справляться о вашем здоровье, леди? Вечно юная Геба разделила между вами цвет своей юности. Мисс Барбара, прошу удостоить меня чести, которую королева оказывает даже самым скромным джентльменам. (Целует руку Барбары, уводит ее в сторону, как будто разговаривая с нею.)

Софтхед. Ах, мисс Люси, удостойте меня чести, которую... (В сторону.) Но она не держит своей руки так же, как Барбара.

Изи. Браво! Браво! Господин Софтхед, encore! {– еще раз! (Франц.)}

Софтхед. Браво! Encore! Я не понимаю вас, мистер Изи.

Изи. А ваши поклоны – они просто великолепны! Видно, что вы не забыли старого танцмейстера из Кривого переулка.

Софтхед (в сторону). Я человек постоянный, но я покажу этому увальню, что кроме его дочери в Лондоне существуют и другие люди. Dimidum meoe, как вы прекрасны, мистрис Люси! (Отходит с ней в сторону.)

Сэр Джиофри. Этот щеголь лорд куда внимательнее к Барбаре, чем раньше был к Люси.

Изи. Гм, гм, вы так думаете?

Сэр Джиофри. Я подозреваю, что он прослышал о вашем богатстве.

Подходят Уилмот и Барбара.

Барбара. Папа, лорд Уилмот умоляет, чтобы я его представила тебе.

Изи и Уилмот обмениваются поклонами. Уилмот предлагает Изи табакерку, тот сначала отказывается, потом принимает и громко чихает: он не привык нюхать