Текст книги "Пьесы"
Автор книги: Эдвард Джордж Бульвер-Литтон
Жанр:
Драматургия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)
ДЭВИД ФОЛЛЕН УМЕР, ИЛИ КЛЮЧ К ПЬЕСЕ,
НАПИСАННЫЙ В ФОРМЕ ЭПИЛОГА И ПРЕДНАЗНАЧЕННЫЙ ДЛЯ ИСПОЛНЕНИЯ ПОДЛИННЫМИ АКТЕРАМИ-ЛЮБИТЕЛЯМИ
Сцена в доме Уилмота: Уилмот, сэр Джиофри, Софтхед, Изи и Хардман сидят за столом. Вино, фрукты и пр.
Уилмот.
Вино передайте. Есть новости?
Изи.
Да.
Курс акций растет.
Сэр Джиофри.
Будет дождь.
Изи.
Не беда.
Я сено убрал.
Хардман.
Умер Дэвид.
Все. Кто?
Фоллен?!
Уилмот.
Бедняга!
Сэр Джиофри.
Я с ним не знаком.
Софтхед.
Он был болен.
Хардман.
Сэр Джиофри убил его рентой.
Уилмот.
Скажите?!
Хардман.
Все – нервы.
Нахлынуло столько событий.
Разлуке конец. Он был гений…
Изи.
Поверьте,
Что можно признаться теперь,
после смерти —
подобных ему вы найдете едва ли —
с талантом таким…
Уилмот.
Чтобы так голодали.
Хардман.
Страна его чтит.
Софтхед (удивлен).
Он был тощ.
Хардман.
Его кости…
Софтхед.
Их горстка осталась.
Хардман.
На славном погосте
в аббатстве лежат.
Софтхед (смотит изумленно).
Благодарность! О небо!
Не лучше ли было послать ему хлеба.
Изи.
Несете вы бог знает что…
Пауза. Очевидно, что реплика Изи не помогла.
Уилмот.
Спорим зря мы.—
Сразил его Поп
Хардман.
острием эпиграммы.
Уилмот.
А кто сочинил эпитафию?
Хардман
Поп.
Уилмот.
О, будь я поэт —
я бы мертвым на гроб
писал эпиграммы и наоборот —
слагал эпитафии тем, кто живет.
Вот если бы Поп наш, забыв про богатство,
судил бы иначе…
Софтхед.
То Дэвид в аббатство
отправился б толще.
Изи.
Бездельник он тоже.
Уилмот.
На месте его...
Изи (в ужасе).
Упаси меня боже!
Хардман.
В Роду Литераторов пусть он для нас
последний…
Сэр Джиофри.
Богатый бы род не угас.
Хардман.
Сам автор я.
Знаю – безжалостен суд.
Работай! Но где же награда за труд?
Писателям тоже построить не грех…
Изи.
Свою богадельню?
Хардман.
Нет, собственный цех.
Для юности крепость в сраженьи за славу,
для старости дом, чтобы жить в нем по праву,
для Рыцаря Знаний надежный оплот…
Уилмот.
Пусть маленький колледж,
но только не тот,
в котором лишь
Власти наводят порядки.
Изи.
Студент и учитель зависят от взятки.
Хардман.
Над всем Покровитель.
Он скуп и сердит…
Уилмот.
Сын гордого Знания в дверь постучит,
не станет он хныкать: "Я беден, мой брат",
а скажет достойно: "Я знаньем богат".
Хардман.
Все правда.
Ведь те, кто при жизни – рабы,
в могилах, подчас, властелины судьбы.
Изи.
Но их же порода во всем виновата:
живые – они ненавидят собрата.
Уилмот.
Повсюду от Темзы до дальней границы
сословная гордость доныне хранится:
солдат помогает солдату в беде,
юристу– юрист.
Но никто и нигде
не видел еще у писателей братства.
Дерутся, как кошки.
Софтхед.
Чтоб в стенах аббатства
их кости белели.
Хардман.
Все верно точь-в-точь.
Уилмот.
Ужели ничем невозможно помочь?
Хардман.
В характере их много темных сторон.
Ну что б им не драться, как стае ворон?
отдельные спицы непрочны и слабы,
а вместе сложить —
и повозка была бы.
Софтхед.
Стать Рыцарем Знаний согласен и я,
когда б вы свой колледж построить, друзья,
в том Мертвом, глухом переулке смогли…
Сэр Джиофри.
Увы, не валяются деньги в пыли.
Где взять их?
Изи.
Я жертвую фунт.
Хардман.
И прекрасно.
Писатели мы, и должно быть нам ясно,
что действовать, как подобает мужчинам,
нам следует вместе – усильем единым;
что помнить о вьюгах
должны мы и летом…
Изи.
Не делать долгов.
Сэр Джиофри.
Кто одолжит поэтам?
Хардман.
Наш план.
Изи.
Все он знает.
Уилмот.
Скажите на милость!
Есть план у меня.
Колесо закрутилось!
Достанем мы пьесу.
Хардман.
Писатели в ней
Уилмот.
Сыграют все роли.
Оба.
За дело скорей!
Сэр Джиофри.
Так, так... хорошо…
Только где она – пьеса?
Дарить ее – автору нет интереса.
Среди сочинителей щедрого нет…
Изи.
Ах, где он, наш Фоллен!
Все.
Великий поэт!
Хардман.
В веках будет жить его слава, сверкая.
Софтхед (нетерпеливо).
Он умер.
Все (печально).
Он умер.
Изи.
Потеря какая.
О, если назад возвратился бы он…
Уилмот.
Не думаю, сэр. —
Дэвид слишком умен.
(Отводит Хардмана в сторону.)
Есть автор.
Хардман (с сомнением).
Но Дэвид был ярче.
Все.
Так что же?
Он умер…
Хардман.
Живой может выручить тоже.
Изи.
Живой – это плохо.
Софтхед.
Живой не по мне.
Уилмот.
Поверьте, – он может быть мертвым вполне.
Софтхед.
Живой и напишет?
Хардман.
Всего лишь услуга.
Пускай вы умней, но имеет досуга
он больше…
И дружит он с музой.
Сэр Джиофри.
Однако недурно устроился он.
Ах, собака!
Уилмот.
Воззвать к его свойствам прекрасным
пора нам.
Хардман.
Он – подлинный автор,
он горд своим кланом.
Уилмот.
Начнем.
Сэр Джиофри.
В книгах ум он найдет.
Хардман.
В этой драме
Кто будет играть?
Уилмот.
Все актеры – мы сами.
Все удивлены. Оцепенение. Начинают говорить с жаром.
Сэр Джиофри.
О нет!
Софтхед.
Боже!
Изи.
Волю нельзя давать нервам.
Уилмот.
Сэр Джиофри, держитесь!
Попались вы первым.
Ваш ум омрачен. Вижу черную тень я —
Сыграйте себя, Палладии Подозренья.
Сыграйте!
Пусть зрителям станут видны —
вы сам, ваш характер с дурной стороны.
Хардман.
А вы?
Уилмот.
Я сыграю.
За вами все дело.
Хардман (смотрит на часы).
Я занят.
Уилмот.
Коль в пьесе есть заговор, смело
считайте, что Хардман замешан и тут,
Ну, Софтхед?
Софтхед.
Я занят.
Родители ждут.
Уилмот.
Чудовища нашей породы повсюду
в беде помогают друг другу.
Сэр Джиофри.
Не буду
я спорить, но кажется мне, что
сыграете вы.
Софтхед.
Я сыграю, конечно.
Одно утешенье осталось – опять
смогу в этой роли тому подражать.
Хардман.
Кто неподражаем.
Уилмот.
Уверен заране —
успех обеспечен, ведь мы англичане.
Сэр Джиофри.
Что с Изи? Мне снится? Он трезв или пьян?
Изи (поднимаясь).
Я выпью за то,
ЧТОБЫ СБЫЛСЯ НАШ ПЛАН![31]31
Перевод Р. Сефа.
[Закрыть]
Занавес
Дарнлей
(НЕОКОНЧЕННАЯ ПЬЕСА В ЧЕТЫРЕХ ДЕЙСТВИЯХ)
DARNLAY
Перевод В. ЛИВШИЦ И Л. РЕЙНГАРДТ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Дарнлей.
Парсонс – его служащий.
Мейнуэринг – его друг.
Лорд Фицхоллоу – его тесть.
Сэр Френсис Марсден и Селфби Фиш – его знакомые.
Слуга.
Леди Джулиет Дарнлей.
Фэнни Дарнлей.
Мисс Плесид.
Дама из виллы Сент Джонс Вуд.
Служанка.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Комната сэра Френсиса Марсдена.
На стенах рисунки с изображением лошадей, фотографии танцовщиц В глубине комнаты по стенам развешаны турецкие трубки, оружие; на одном из столов разбросаны конфетные обертки, коробки из-под перчаток. Туалетный стол. Общий вид комнаты говорит о том, что здесь живет молодой человек, холостой, богатый и не отстающий от моды.
Марсден (сидит в кресле и читает газеты). «Французский любительский спектакль в доме герцогини Дешмор. В роли маршала Ришелье блестящий сэр Френсис Марсден». (Весьма признателен за похвалу.) «Непринужденно и весело он исполняет свою роль, чувствуя себя на сцене, как дома». Как дома? Что за невежество! Будто «веселиться» и «чувствовать себя, как дома» это не два исключающих друг друга понятия. (Зевает.) В нашем мире даже наслаждаться и то стоит труда. А это что такое? «Прекрасная леди Джулиет Дарнлей…» – длинный абзац, посвященный ее достоинствам и бриллиантам. Да, она очень привлекательна, весь Лондон будет завидовать моей победе. (Опять зевает.) Человек постоянно должен быть влюблен – это единственное спасение от скуки.
Входит Селфби Фиш.
Мое почтение! Как видите, я собираю новости целого дня, чтобы вернуть их людям в светской беседе одного лишь вечера.
Фиш. Новости? А меня они не интересуют. Что мне новости? Мы узнаем новости о других, а до других мне нет никакого дела.
Марсден (читает). Какой страшный пожар разразился вчера в Сент-Джайлсе!
Фиш. Да? У меня нет никакой недвижимости в этих местах.
Марсден. В Луи Филиппа опять стреляли. Что станет с Францией, если она потеряет этого мудрого короля?
Фиш. Не все ли равно? У меня нет ничего во французских банках.
Марсден. Боже мой! А это что такое? Ваш друг бедняга Дик Сквендер размозжил себе голову вчера вечером без четверти шесть.
Фиш. Вот как? Слава богу, я ничего не одалживал Сквендеру, кроме зонтика. Нужно срочно послать за ним.
Марсден. Вы непревзойденный философ. Ничто не может тронуть вас – ни пожар в населенном месте, ни покушение на короля, ни опасность гибели целого государства, ни даже самоубийство друга!
Фиш. Здесь нет ничего удивительного. Человеку следует благодарить судьбу, когда несчастья других не касаются его самого. (Протягивает Марсдену табакерку.) Я сам придумал эту смесь. Она так и называется – смесь Селфби Фиша.
Марсден. Нет, дружище, ненавижу я эти слабые наркотики, вроде нюхательного табака или сигар, они только слегка возбуждают. Мне нужно нечто посильней, такое, чтобы всколыхнуло сердце и взволновало кровь. То ли дело сражение, политика, карты, вино или, наконец, любовь!
Фиш. Оставьте, пожалуйста, Марсден!
Марсден. Ха-ха-ха! Ну вот, даже вы не можете слышать равнодушно слово «любовь». Готов поклясться, что вы без ума от прекрасной Амелии Плесид. Просто голову потеряли!
Фиш. Выражайтесь точнее, «без ума» – это слишком сильно сказано, а «потерял голову» – совсем ни на что не похоже. Дядюшка Амелии Плесид был близким другом моего отца. Он оставил ей тридцать тысяч фунтов, из которых она наследует только половину в том случае, если отказывается выйти за меня замуж, и получает все, если я сам отказываюсь составить ее счастье, дав ей имя миссис Фиш. Но я не камень. И я женюсь на ней. Правда, требования мои велики. Моя жена должна быть покорна и хорошо воспитана. Мисс Плесид, кажется, очень сдержанна и неразговорчива. Я уже предвижу спокойное супружеское счастье в Фиш-Холле, когда вернусь туда со своей молчаливой подругой жизни. (Задумчиво.) Она так тиха, что, может быть, и дети ее не будут шуметь!
Марсден. Ну если так – желаю вам тихого счастья с вашей Амелией. Пожелайте и мне любовных восторгов с моей Джулиет.
Фиш. Ваша Джулиет уже замужем, и за эти восторги вам придется дорого заплатить, когда дело дойдет до бракоразводного процесса.
Марсден. Ах! Я готов отдать все мое состояние за одну ее улыбку!
Фиш (в сторону). Значит, улыбка обойдется недорого, ведь он давно промотал все, что у него было. (Громко.) Между прочим, хоть это и не мое дело, ваши попытки разрушить счастье порядочного человека, который дает в своем доме отличные обеды, кажутся мне довольно безнравственными.
Марсден. Счастье? Ну, нет, хоть я и повеса, но я не так уж испорчен, как вы думаете. Брак моей двоюродной сестры Джулиет Дарнлей несчастлив.
Фиш. Почему же? Ее муж довольно благороден для своей роли купца, вернее, биржевого спекулянта, ведь он скорее спекулянт, чем купец.
Марсден. Отец Дарнлея был министром, и он провел свою юность при дворе. Когда он подрос, отец нашел ему синекуру, но один из родственников матери предложил ему участие в доходном деле. Он выбрал последнее и провел свои молодые годы за конторкой. В возрасте тридцати трех лет Дарнлей познакомился с моей двоюродной сестрой Джулиет. Тогда ей было только семнадцать, влюбился в нее, и его предложение было принято. Два-три года они жили, смею сказать, так, как все женатые люди. Но год назад этот Дарнлей, которому почему-то удивительно везет на бирже, несколькими удачными операциями удвоил свое и без того значительное состояние и стал одним из богатейших людей в Европе. С тех пор он с головой ушел в свои спекуляции, а Джулиет окунулась в светскую жизнь. Они почти не видят друг друга, и вот Джулиет живет без наставника, а Дарнлей – без спутницы жизни.
Фиш. Очевидно, Дарнлей и в самом деле очень занят своими делами, если он не замечает ваших далеко не родственных ухаживаний за Джулиет. Неужели он ничего не подозревает?
Марсден. Вы же знаете его исключительную невозмутимость и великосветские манеры. Энтузиаст в делах, он стоик в жизни. Если Дарнлей даже и подозревает что-нибудь, это выражается лишь в преувеличенной вежливости, которая весьма похожа на презрение. (Смотрит на часы.) Однако я понятия не имел, что уже так поздно. Пора к леди Джулиет, могу подвезти вас в моем кебе.
Фиш. Нет, в кебе легко разбиться. У меня своя вполне безопасная, правда, довольно тесная карета.
Марсден. Тогда, может быть, вы прихватите меня?
Фиш. Нет, в карете Селфби Фиша только одно место. Она не рассчитана на незваных пассажиров. (Открывает окно и высовывает руку.) Кажется, будет дождь, а я оставил свою карету за углом. Прежде чем размозжить себе голову, этот проклятый малый должен был вернуть мне зонтик.
Марсден. Англия жаждет дождя – урожаи гибнут.
Фиш. Вполне вероятно, но я не выращиваю овес и ячмень на полях моей новой шляпы. (Уходит.)
Марсден. Ха-ха-ха! Иди же своей дорогой, ты, воплощение жалкого эгоизма девятнадцатого века. Если молния поразит твою молодую жену в медовый месяц, ты, подобно майору Лангбау, позвонишь, чтобы принесли чистый бокал и вынесли миссис Фиш! (Звонит.)
Входит слуга.
Джон, кеб готов?
Джон. Да, сэр.
Марсден (одеваясь). Пальто. Нет, в самом деле, я просто боготворю Джулиет. Одеколон. Никого не любил так, как ее. Кроме, может быть, Джейн и Кейт… и Кэролин, ну и, конечно, бедняжки Сьюзен. (Изменившимся голосом.) Бедняжка Сьюзен, если бы она не покинула меня, я, может быть, был бы другим человеком. Сколько нелепых безумств я совершил, чтобы заглушить муки совести. Но она покинула меня, и я снова свободен. Черт бы побрал эти сумерки, как они действуют на нервы. Джон, я хочу принять несколько капель опия. (Пьет.) Ну вот, я опять стал убежденным эпикурейцем. Прошлое не воротишь, а будущее не в нашей власти. Если хочешь наслаждаться жизнью, лови каждый миг радости.
Джон. Счет от мистера Пландера, сэр, от мистера Рекета и от Сквеба – торговца лошадьми.
Марсден. «Вот вестники, что не дают забыть нам о существовании нашем». Джон, всем один ответ – когда благородный человек не может заплатить свои долги, его честь страдает. Пощади же мои чувства и сожги счета. (Уходит, напевая.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Библиотека в доме Дарнлея. Дарнлей и Парсонс.
Дарнлей. Дерзкая спекуляция, говорите вы, сэр? Компания по устройству газового освещения в городах Германии! Скупайте все акции, непременно все. Как магнит притягивает иголку, так цивилизация притягивает капитал. В наше время участие в человеческом прогрессе – самое надежное предприятие. Скупайте все акции.
Парсонс. Хорошо, сэр, как вам угодно. Но что делать с этими испанскими процентными бумагами. Они катастрофически падают. Лучше продать их.
Дарнлей. Продать? Ну, нет. Я вложу еще десять тысяч, но изменю положение на рынке. Ха-ха! Славная вещь капитал! Я, простои английский купец, могу влиять на судьбы Испании!
Парсонс. Но, сэр…
Дарнлей. Да, повторяю, я предвижу день, когда эти бумаги поднимутся в цене на десять пунктов. Вот (протягивает ему бумагу), поступайте так, как здесь написано.
Парсонс уходит. Входит Мейнуэринг.
Мейнуэринг. Все хлопочете о деньгах, всегда о деньгах?
Дарнлей. Кто же позаботится об этом мире, если не тот, кто делает деньги? Подаянием можно накормить одного человека, капиталом – миллион. Он достигает высот гения, он та почва, на которой расцветают искусства, он превращает пустыню в цветущий сад, и глухую деревню в цивилизованный город. Без конкуренции не может быть совершенства, но без капитала не может быть конкуренции. Без энергии нет добродетели, но где же взять энергию, если нет золота? Человек, делающий деньги, величайший носитель мировой цивилизации!
Мейнуэринг. Гм! Вам повезло, у вас и жена под стать вам. Она очень энергична, когда дело касается светских приемов.
Дарнлей. Вы всегда насмехаетесь над моей бедной Джулиет. И вам не стыдно?
Мейнуэринг. Не стыдно ли вам, Гарри Дарнлей? Ваша сумасбродная жена…
Дарнлей. Осторожнее, Мейнуэринг!
Мейнуэринг. Осторожнее? Черт возьми, сэр, не говорите со мной таким тоном. Это невеликодушно. Разве я не обязан вам всем и разве это не дает мне права говорить вам все, что я думаю? Я помню, годы прошли с тех пор, когда я, рожденный в благородной семье, в роскоши, из-за расточительности моего отца остался без гроша, в полном отчаянии. Тогда я струсил и готов был лишить себя жизни, очевидно, я так бы и поступил, если бы не маленькая сестра, которая нуждалась в моей поддержке. Я помню, кто узнал в опустившемся бедняке своего старого школьного товарища. Я помню, кто пришел в мою жалкую лачугу. Этот человек не был тогда еще богат, но он дал кров моей сестре, а мне надежду на будущее. Я помню этого человека. Это были вы, Гарри Дарнлей, вы! Обвиняйте себя самого, если я кажусь вам надоедливым, неприятным, но честным другом, и, черт возьми, сэр, меня не интересует, нравится вам это или нет. Если я могу избавить вас от огорчений, я буду это делать!
Дарнлей. Дорогой Мейнуэринг!
Мейнуэринг. Не нужно называть меня дорогим. Я не желаю, чтобы мне льстили и этим лишали права упрекать. Вы устроили мне назначение за границей. Я тоже стал деловым человеком. Я видел, как выросла и возмужала моя сестра – прекрасная, невинная девушка, радость всей моей жизни! Неожиданно дела заставили меня вернуться в Англию, я получил наследство от родственника, чье имя я ношу. Меня не было дома всего три месяца. Я возвращаюсь – и что же? Сестра покинула мой дом, бежала с каким-то негодяем, не оставив мне ни строчки! Тогда-то я и постиг бессилие денег, денег, которые вы так превозносите! Дарнлей, Дарнлей, уверяю вас, деньги могут цивилизовать нацию, но они не могут сохранить святость семейного очага!
Дарнлей. Успокойтесь. Ваша сестра еще вернется.
Мейнуэринг. Вернется? Мне легче похоронить ее, чем взглянуть ей в глаза. К счастью, по условиям завещания, я переменил имя, которое она носила и опорочила. Только вам одному рассказал я о ее позоре, и вы ответили: «Живите у меня, пусть мой дом заменит вам тот, который вы потеряли». И вот я здесь, но где же этот дом, Дарнлей? У человека нет дома, если его жена забыла свой семейный очаг.
Дарнлей. Ах, если бы вы видели первые счастливые годы после нашей женитьбы!
Мейнуэринг. Они могут вернуться, если вы не будете забывать о правах мужа. Прислушайтесь к моим предостережениям. Вы потворствуете жене, как я некогда потворствовал сестре. В награду за это она покинула и опозорила меня. Все женщины одинаковы. Хотите жить спокойно – будьте непреклонны!
Дарнлей. Что вам нужно от меня? Ведь сам я поощрял ее в том, за что я должен, по-вашему, ее упрекать. В блеске моего растущего богатства я видел только сверкающую улыбку Джулиет. Я слишком занят своими делами и слишком прост в своих привычках, чтобы наслаждаться тем, что дают мне мои миллионы. Но я наслаждаюсь, когда вижу, что они доставляют удовольствие Джулиет. Она – олицетворение моего богатства. Его блеск отражается в тех наслаждениях, которые дает ей мое золото. Вспомните, я гораздо старше ее. Неужели я должен требовать, чтобы она забыла о своей молодости только потому, что развлечения юности уже наскучили мне?
Мейнуэринг. Одним из таких развлечений вы, очевидно, считаете красивого бездельника, ее двоюродного братца?
Дарнлей. Замолчите! (Сдерживая себя.) Нет, дружище, наслаждайтесь своей хандрой, а мне нечего бояться.
Мейнуэринг. Человека, который полагается на верность женщины, есть основания бояться.
Дарнлей. Стоит только мужу показать, что он боится, и он навсегда лишится своего достоинства и доверия своей жены. Его счастье – в ее любви, а честь – в ее добродетели. Я не разрушу первого своей поспешностью, а второго – своим недоверием. У Джулиет могут быть недостатки, но у нее широкая натура. Только мягкостью и доверием можно спасти ее от возможной ошибки. (Садится.) Довольно. Что это такое? План Элгров Лодж, виллы Генри Дарнлея, эсквайра, в стиле Альгамбры.
Мейнуэринг. О да. Это последнее проявление широкой натуры леди Джулиет. Никогда не видел женщины, которая обращалась бы более широко и свободно с деньгами своего мужа.
Открывается дверь. Входят леди Джулиет, Фиш, мисс Плесид (она вяжет кружево) и сэр Френсис Марсден.
Леди Джулиет. О да, я непременно должна показать вам проект нашей новой виллы. Тысяча извинений, дорогой Генри, за такое неожиданное вторжение. Смотрите, сэр Френсис, это, правда, очаровательно?
Марсден. Превосходно! Совсем в духе Альгамбры. Очень эффектный стиль, это вызывает массу ассоциаций. Я всегда очень интересовался книгами по мавританскому искусству.
Дарнлей. Неужели? Я думал, что вас больше интересуют расчетные книги ростовщиков.
Марсден (в сторону). Черт бы побрал этого наглеца!
Леди Джулиет. Вам должна понравиться общая мысль. Работы начнутся на следующей неделе. Вы не представляете себе, как мне не терпится!
Дарнлей. Однако потребуется немало времени, чтобы перевезти Альгамбру из Гренады в Лондон. Я должен поразмыслить.
Леди Джулиет. Поразмыслить? Ненавижу размышления. Вы ведь знаете, через месяц все это может мне уже надоесть.
Мейнуэринг. Это верно. Сегодня нам хочется перенести Альгамбру на берег Темзы, а завтра поставить какую-нибудь пагоду на колокольню святого Павла!
Леди Джулиет. Ха-ха-ха! Может быть и так. Однако почему бы нам всем не поехать сегодня в Элгров, чтобы поглядеть, насколько сама местность подходит к мавританскому стилю?
Дарнлей. Сегодня? Но сегодня я так занят.
Марсден. Фиш, вот блестящая возможность для вас поухаживать за мисс Плесид. Уговорите леди Джулиет поехать. Великолепная вилла!
Фиш. Ненавижу эти виллы. Там слишком много насекомых и сквозняков.
Мисс Плесид. Мистер Мейнуэринг, поедемте с нами. Раз мистер Фиш не едет, вы должны быть моим кавалером.
Фиш. Она хочет меня задеть, бедняжка! Я думаю, мне следует поехать. (Мейну Эрингу.) Всегда с вязаньем в руках – безропотное создание! В конце концов мы можем закрыть все окна и отдохнуть, как только приедем туда.
Леди Джулиет(обращаясь ко всем, после разговора с Дарнлеем). Итак, решено. До свидания, Генри. Мистер Фиш, пожалуйста, возьмите эскизы. И вот этот альбом… Альгамбра в рисунках Робертса! Я вернусь рано.
Дарнлей. Рано? Очень рад!
Леди Джулиет. Ну, конечно, вечером я в опере. Мистер Мейнуэринг, не находите ли вы, что эта шляпка от Хербольта мне очень к лицу?
Мейнуэринг. Нисколько не нахожу.
Леди Джулиет. Меня восхищает ваша откровенность, но у вас нет вкуса. Мистер Фиш, вы понесете мой зонтик.
Мисс Плесид. И мой.
Леди Джулиет. Где же бедный Шок? Если я не возьму его с собой, он умрет от горя.
Марсден. Сбегайте за Шоком, Фиш, он сидит в своей корзинке.
Фиш. Сбегайте сами. Шок кусается. Мисс Плесид, вашу руку, моя к вашим услугам.
Мисс Плесид. Вы не едете с нами, мистер Мейнуэринг?
Мейнуэринг. Нет.
Мисс Плесид. Жаль. Мистер Фиш, я буду вязать всю дорогу.
Фиш. Очаровательное занятие, и оно совершается так бесшумно!
Марсден. До свидания, Дарнлей. Мы будем скучать без вас.
Дарнлей. Одна мысль, что сэр Френсис будет скучать без нас, может возместить нам даже его отсутствие.
Мейнуэринг. Ха-ха-ха!
Марсден (смущен, предлагает руку леди Джулиет). Пойдемте, леди Джулиет… allons [33]33
Пойдемте. (Франц.)
[Закрыть].
Дарнлей (окликая его). Вы забываете – эта рука предназначена Шоку. Вы должны сходить за ним. Будьте осторожны. Он сердитый, но обращайтесь с ним как следует, и он будет вести себя смирно, как все щенки его породы.
Марсден (в ярости). Сэр, я… (В сторону.) Черт побери, хозяин кусается больнее собаки. (Уходит.)
Дарнлей. Прощайте, леди Джулиет! Бедняга Марсден! Какая у него добрая душа.
Леди Джулиет, Фиш и мисс Плесид уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Мейнуэринг и Дарнлей.
Дарнлей. Сердце замирает в груди. Да, я боюсь этого человека.
Мейнуэринг. Вы тюфяк, а не муж!
Дарнлей. Мне так хочется вернуть ее.
Мейнуэринг. Зачем же? Кузен отличный кавалер!
Дарнлей. Нет, она не поедет.
Мейнуэринг. Ха-ха!
Дарнлей. Она не должна ехать. (Идет к дверям.)
Входит леди Джулиет.
Леди Джулиет. Я чувствую угрызения совести, дорогой Генри. Может быть, вы хотите, чтобы я осталась?
Мейнуэринг. Конечно, хочет.
Дарнлей. Нет, дорогая Джулиет. Я вовсе не такой эгоист. Но мне кажется… (В сторону.) Молчи, ревнивое сердце!
Джулиет. Вам кажется?..
Дарнлей. Может быть, вы возьмете с собой еще кого-нибудь из наших знакомых, какую-нибудь даму?..
Леди Джулиет. Действительно. Я приглашу старую леди Бэблтон.
Дарнлей (в сторону). Молодая жена нуждается в более надежной компаньонке. (Громко.) Почему бы вам не взять с собой дочь?
Леди Джулиет. Прекрасная мысль, я возьму с собой нашу дорогую Фэнни. Это великолепно. Фэнни немного заменит мне вас.
Дарнлей. Гора с плеч, она не боится глаз своего ребенка.
Леди Джулиет. Вы все еще мрачны?
Дарнлей. Нет, я счастлив, когда счастливы вы. Поезжайте, моя Джулиет, и пусть вам будет весело. Вы веселы потому, что молоды и невинны. (Открывает ей дверь.)
Мейнуэринг. Как! Все-таки едете?
Леди Джулиет. С вашего благословения. Ха-ха-ха! Посмотрите, каким несчастным он выглядит! Бедный старый холостяк! Что он смыслит в супружеской жизни. Бедняга Мейнуэринг!
Дарнлей. Ха-ха-ха! Бедняга Мейнуэринг. (Целует ей руку.)
Деди Джулиет уходит.
Мейнуэринг. Ну что с вами поделаешь после этого!
Дарнлей. Не сердитесь. Бы должны согласиться, что у нее прекрасный характер.
Мейнуэринг. Очаровательный! Чисто женское средство. Три драхмы железного упрямства на одну унцию трогательных слов – вот вам и смесь от подозрительности мужа!
Дарнлей. Упрямство? Она никогда мне не противоречит!
Мейнуэринг. И каждый раз поступает по-своему.
Дарнлей. В любом случае готова мне уступить.
Мейнуэринг. Но всегда настоит на своем!
Дарнлей. Гм!
Мейнуэринг. Гм!
Дарнлей. Эта Альгамбра будет стоить тысячи! Ничего, меньше времени буду проводить в праздности. Пойдемте со мной в Сити. Я хочу с вами посоветоваться. Речь идет о грандиозной спекуляции! Если мне повезет, я заработаю полмиллиона.
Мейнуэринг. Это не прибавит вам счастья.
Дарнлей. Это верно. Сами деньги – ничто, но азарт игры! Счастливый человек мирно наслаждается своим счастьем, а для того, кто испытал разочарование – успокоение в действии. Занятый осуществлением своих планов, человек способен забыть, ради чего он трудится. Только за своим рабочим столом я чувствую себя счастливым.
Входит слуга.
Слуга. Сэр, какая-то дама ждет вас в библиотеке.
Дарнлей. Кто она?
Слуга. Дама, сэр. Она не назвала своего имени.
Дарнлей. М-да… Но я занят.
Слуга. У нее, кажется, несчастье, сэр. (В сторону.) Я уверен, что это его тронет.
Дарилей. Несчастье? В таком случае я не заставлю ее ждать. Видите, пока есть несчастья на земле, тот, кто делает деньги, становится подобным божеству. (Уходит.)
Мейнуэринг. Какая-нибудь бедная старуха. (Вытаскивает кошелек.)
Слуга. Нет, сэр. она молода и очень привлекательна.
Мейнуэринг (прячет кошелек обратно в карман).
Я приберегу свою скромную лепту для старой и безобразной.
Слуга уходит.
Если бы Дарнлей легко поддавался соблазну, эта нищая могла бы воспользоваться минутой. Зловещее стечение обстоятельств для бедняги мужа – пока его жена кокетничает с другим, молодая девушка является просить о помощи. О женщины, женщины, сколько мук вы приносите! Взять хотя бы эту скверную Амелию – приглашает меня ехать на виллу, чтобы я мог полюбоваться, как она флиртует с Фишем. И все ради его денег! Поистине, для женщины главное получше устроиться в жизни, и ради этого она выйдет замуж даже за жалкого пескаря и станет жить с ним в болоте.
Входит Дарнлей.
Дарнлей. Дорогой Мейнуэринг… друг мой… (В сторону.) Как бы мне выпроводить его из дома? Ага! Не завезете ли вы эти бумаги Парсонсу, моему клерку? Мы встретимся с вами через час, у меня в конторе, только отправляйтесь поскорей.
Мейнуэринг. А что, собственно, случилось? Несчастье этой молодой дамы кажется слишком тронуло вас.
Дарнлей. Это действительно так… то есть, но идите же, умоляю вас. Парсонс должен получить эти бумаги прежде, чем закроется биржа.
Мейнуэринг. Но…
Дарнлей (выталкивая его). Вот ваша шляпа, ваша трость. Возьмите кеб, иначе вы опоздаете.
Мейнуэринг. О женщины, женщины! Старик или молодой, ветреный или постоянный – вам все равно.
Дарнлей. Вы уморите меня! Мой характер…
Мейнуэринг. Характер? Господи боже мой, у них не больше уважения к характеру мужчины, чем у волка к характеру овцы. Ну иду, иду. Будьте осторожны. Только не давайте ей плакать. Держите ваш характер, как зонтик над головой. Правда, если женщина начнет плакать, этот зонтик окажется плохой защитой. (Уходит.)
Дарнлей. Слава богу, ушел! (Звонит.)
Входит слуга.
Никого не принимать – пошлите за коляской.
Слуга уходит.
Где мне ее поселить? Где найти такой дом, куда я могу прийти, оставаясь неизвестным? Как она молода, как прекрасна! Никогда в жизни я не был так тронут и потрясен. (Уходит.)
Занавес
