Текст книги "Новая Россия в постели"

Автор книги: Эдуард Тополь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Соответствует действительности и то, что капитан Дугин больше не работает в милиции, а против его команды возбуждено уголовное дело… Я пригласил Андрея в редакцию. Стриженный «под нулевку», он держался немного скованно, словно боялся что-то ненароком задеть и разбить. Мысли бывший капитан излагал хорошим литературным языком. В оценках старался быть осмотрительным и точным. Оказалось, что, помимо юридического образования, Дугин имеет и техническое: в свое время окончил Московский автодорожный институт.

– На чем же вас подловили?

– На том, что из моего кабинета исчезли изъятые во время обыска вещи, – ответил Дугин. – Телефон, несколько ксероксов, автомагнитола, автопроигрыватель.

– Но возможно ли, чтобы вещи исчезли из кабинета заместителя начальника уголовного розыска? Их что, украли?

– Нет, их выдали под расписку владельцу. Но расписка не сохранилась.

– ?..

– Сотрудник, которому я передал ее на хранение, объясняет это чисткой сейфов. Руководство отделения объявило, будто бы грядет министерская проверка и нужно избавиться от бумаг, не имеющих отношения к оперативной работе. Сотрудники отделения открывали сейфы и в присутствии руководителей уничтожали бумаги…

– Эдуард Тополь утверждает, что против вас лично и вашей команды велась слежка.

– Нам, профессионалам, не составляло большого труда ее обнаружить. По нашим подсчетам, было задействовано около 30 агентов. Расследуя даже опасные преступления, я не получал и десятой доли того, что бросили против нас. Если, арестовав сутенеров, мы перекрыли кому-то приличный источник доходов, то в таком случае действия против нас объяснимы…

– Оценивая ситуацию в целом, – сказал представитель Генеральной прокуратуры России, – нельзя исключить, что с Дугиным сводят счеты. Для объективного расследования дело будет передано в прокуратуру другого административного округа. Контроль со стороны Генеральной прокуратуры будет жестким. Недопустимо, чтобы в правоохранительных органах работали люди, дискредитирующие эти органы. Но так же недопустима и травля принципиальных сотрудников».

Писатели не зря делят свои романы не только на главы, но и на части. Теперь, читатель, ты идешь со мной в последнюю часть этого романа. Остался в предыдущих частях юношеский запал наших наивных положительных героев создать в отдельно взятом Бауманском районе зону, свободную от криминала. Там же, в первых частях, похоронены два трупа несостоявшихся русско-украинских Ромео и Джульетты – Ромео с погонами старшего лейтенанта российской милиции повесили в украинской Вероне, то есть, простите, в Луганске, а украинскую Джульетту опустили в Москве в проститутки, а потом отравили клофелином. Наивного туляка Утырского сделали «паровозом» и по статьям 170 и 226 УК РСФСР отправили на три года в места не столь отдаленные, а Наталья и Елена Куриловы вышли из зала суда на свободу «по амнистии» и затерялись в московском чреве. Как говорили в моем детстве, «кто остался на трубе?». «На трубе» остались капитан Андрей Дугин и ваш покорный слуга, который, будучи членом Союза журналистов с 1962 года, с тех же доисторических пор свято веровал в силу печатного слова. После такого мощного, на полгазетной страницы, залпа «Известий» я был уверен, что Дугин спасен.

Но не тут-то было – времена иные! Кого сейчас в России колышут газетные публикации?! Прилетев в Россию месяца через три, я обнаружил, что Дугин по-прежнему без работы и все еще под следствием по делу о пропавших диктофоне и телефоне, а встречный иск, который он пытается предъявить милиции за незаконное увольнение из милиции, у него не принимает ни один московский суд.

Вздохнув, я отправился на Тверскую, 13, в Московскую мэрию к Александру Ильичу Музыкантскому, вице-мэру Москвы, префекту Центрального административного округа и, что самое главное, приличному и честному, как мне сказали, человеку. Музыкантский принял меня хмуро, но при мне прочел известинскую публикацию и только после этого поднял на меня усталые голубьте глаза. В них была тяжелая интеллигентская тоска.

– Ну, ладно, – сказал он. – Это газетная статья. Но вы, как писатель, можете дать мне слово, что ваш Дугин – действительно порядочный человек?

И я впервые в жизни проникся состраданием к такому крупному российскому чиновнику. Вот он сидит в своем пресветлом кабинете в самом сердце Москвы, он – второй или третий после Лужкова хозяин Москвы – но вокруг него такое море жулья, бандитизма, коррупции, политической, чиновничьей и уличной проституции, что в отчаянии он уже не верит никому и ничему, даже «Известиям», и, как о последней соломинке, просит о самом простом – элементарном честном слове.

Я дал ему это слово, и тогда он сказал мечтательно:

– Вот если бы ваш Дугин выиграл суд против милиции, я бы с удовольствием взял его к себе, мы как раз думаем создать при УВД ЦАО отделение по борьбе с проституцией, он бы его и возглавил. Но пока суд не восстановит его в милиции, что ж я могу сделать?

Потом я то же самое слышал от многих важных лиц, даже от первого помощника министра МВД России.

– Мы «просветили» вашего Дугина, – доверительно сказал он. – Это действительно чистый мужик, нам как раз и нужны такие, но… Пусть он сначала через суд восстановится в милиции.

– Но суды не принимают от него иск к вашему ведомству!

…Стоп! Я не стану сейчас расписывать эту часть романа длиннее предыдущих. Вот лишь внешняя канва событий. «Известия» за подписью первого заместителя главного редактора отправили в суд письмо о том, что редакция держит под контролем «дело Дугина» и намерена осветить его суд с московской милицией. После этого суд принял иск Дугина, и спустя еще несколько месяцев, уже в августе 1996 года, это дело слушалось в Замоскворецком районном народном суде. Я как раз летел тогда на Курилы с грузом гуманитарной помощи и остановился в Москве, чтобы поприсутствовать на судебном заседании.

О, как жаль, что там не было кинокамеры! Какой роскошный и драматический эпилог я видел! Как методично давала судья возможность двум наемным адвокатам Управления московской милиции изобличить Дугина в злоупотреблениях служебным положением и хищении магнитофона и телефона, как спокойно и деловито разрушал Дугин все эти обвинения и как красиво заставил он своего бывшего начальника воскликнуть в сердцах: «Да тебя бы все равно уволили! Не за то, так за это!».

Решением суда Дугин был восстановлен на службе в милиции с выплатой ему не только зарплаты за время вынужденного прогула, но и еще 3 (трех) миллионов рублей в качестве возмещения морального ущерба.

Да, все-таки несправедливость потерпела поражение на этом крохотном участке фронта. Но кто выплатил Дугину зарплату и три миллиона старых рублей за моральный ущерб? Те, кто занимался сутенерством, наживался на проституции, создал неразрывное кольцо круговой поруки, вышел сухим из воды и добивал дерзкого капитана и его команду? Ничего подобного! Эти деньги ему выплатило государство – то самое, которое до сего дня платит зарплаты полковникам и инспекторам, разогнавшим дугинскую бригаду. Наверное, сегодня это уже генеральские зарплаты. Или – пенсии?

По самым последним, 1998 года, сведениям, Александр Ильич Музыкантский, объявив войну коррумпированности милицейских чиновников, все-таки сумел выдавить этих бравых полковников в отставку и на пенсии…

Согласно неофициальным данным, в 1997 году в Москве было закрыто 18 притонов.

Периодически я встречаюсь с майором Дугиным. Чаще всего наши встречи бывают на бегу, на пару минут, где-нибудь на Пушкинской площади, чтобы успеть сказать друг другу: «Привет! Как дела?» Однажды я ждал его на углу Тверской, рядом с «Макдоналдсом». И, как обычно, ко мне подгребла смазливая разбитная молодка с вопросом: «Красивую девушку для удовольствия хотите?» Но не успел я ответить, как ее словно ветром сдуло. Я оглянулся: в потоке прохожих ко мне приближался Андрей Дугин. Он был не в форме, а все в том же своем «самопальном» джинсовом костюме.

– Почему она от тебя шуганулась? – спросил я Андрея.

– Так это же Наталья Курилова, – сказал он.

А незатихающую «борьбу» милиции с проституцией можно увидеть ежедневно с 19.00 до 02.00 на всем протяжении Тверской улицы от Белорусского вокзала до Манежа. Особенно наглядно ее видно в свете фар милицейских автобусов, которые по ночам патрулируют Пушкинскую и Триумфальную площади и прилегающие к ним переулки.

Первый антракт

В театральных антрактах принято выходить в фойе, пить прохладительные напитки, обсуждать увиденное и рассматривать развешанные на стенах портреты актеров или фотографии сцен из спектаклей. В книге я не могу предложить вам ни того, ни другого, ни третьего. Зато могу познакомить с письмами героев этого романа. Представьте себе, что они развешаны на стенах, а вы ходите от одного к другому. Читать их все подряд не обязательно, хотя есть среди них и смешные, и страшные. Клянусь, я не изменил в них ни слова. Итак, прошу на мой вернисаж.

Письма трудящихся в газеты, журналы и другие издания

«Добрый день! Интересный мужчина с задатками замечательного скрипача, обожающий сексуальных женщин (вернусь в искусство, если найду свою вторую половину, так как необходимо освободиться от физического и духовного напряжения), из дворян, вынужденный эмигрант сначала в Грузию, а теперь обратно на Родину, ищет женщину добрую и сексуальную. Женат не был, так как при коммунистах хотел вырваться на Запад, а сейчас на Родине интересней. Москва, С.-Петербург не устраивают из-за суеты и плохой экологии. Выгляжу на 38, но старше, чистоплотен, предан, люблю природу, охоту на волков, хищников, здесь профессионал. Хочу жить там, где настоящий русский дух, – Кострома, Ярославль, Переяславль-Залесский, Палех и т.п., где чистый воздух и здоровый образ жизни. Люблю велосипед, лошадей. Надеюсь трудиться в музыкальной школе и настраивать пианино и рояли. Звуки моей скрипки, замечательной по происхождению, Вас очаруют. Молю Бога послать мне женщину, способную на оральный, а иногда и на анальный секс, кроме обычного. Буду стоять на коленях перед такой, какая показана в эротическом фильме „Зверь“, Франция, способной возбуждаться от вида совокупления коня с лошадью, как показано в этом фильме, где сперма льется на нее ручьем под звуки замечательной музыки Леграна. У меня серьезные намерения, готов отдать жизнь за преданную подругу жизни. Очень люблю женский организм, естественные запахи Вашего тела, целую везде, сосу влагалище, анус, кончики пальцев ножек, восторгаюсь всем существом, естеством. Женская красота и музыка скрипичного концерта Бетховена, который я Вам исполню не один раз, чем-то очень близки друг другу своей таинственной торжественностью. Если у Вас есть хоть однокомнатная квартира для начала, это хорошо, потом вместе будем искать оптимальный вариант для совместной жизни. Я не курю и не пью, а Вы желательно чтобы были с полным телосложением, красивыми объемными ягодицами и большим выпуклым лобком с густыми черными волосами. Люблю волосы и под мышками, ибо такой создала женщину природа. Надеюсь, Вы женщина без комплексов и поймете меня в том, что я однажды чуть не заплакал во время оргазма с интересной женщиной в купе вагона, это было прекрасно и таинственно, так как там была гармония. Надеюсь, по всей Руси великой найдется прекрасный пол, который меня поймет, и мы взаимно будем счастливы. Дай-то Бог. Целую Вас крепко-крепко в места наиболее интимные. Жду ответа, с уважением, Николай Ва – шин. Москва».

«Здравствуйте, уважаемая редакция! Пишу вам это письмо, потому что мне страшно жить. Мои родители развелись, когда мне было восемь лет, а когда мне исполнилось одиннадцать, мама вышла замуж. Отчим сначала относился ко мне хорошо, но затем он стал много пить вместе с мамой, они стали меня бить, а однажды я пришла со школы, а он бил маму. Потом взял нож и подставил его к горлу мамы, потребовал, чтобы я разделась и отдалась ему. Я заплакала и не соглашалась, но он сказал, что убьет маму, и я согласилась. Помню, как его член начал входить в меня, затем я потеряла сознание и очнулась, когда мама подносила мне нашатырь. Было очень больно между ног, вся простынь была в крови, так в одиннадцать лет я стала девушкой. А тут и в школе пошли неприятности – я сказала учительнице, что девчонки ругаются матом, они за это раздели меня перед уроком физкультуры и бросили к мальчикам в раздевалку. А там кто за зад, кто за что кинулись хватать меня, я после этого долго не могла прийти в себя. Потом мать за пьянку лишили родительских прав, опекунство взял отчим. В четырнадцать лет, в седьмом классе, когда мама была в больнице, он меня раздел догола и выгнал на улицу. Хорошо, что была ночь, меня никто не видел, я вбежала в подъезд какого-то дома на нашей улице. Было где-то часа три ночи, я не знала, что делать, села в подъезде и начала плакать. Вдруг в подъезд кто-то вошел, это был Дима, ему 19 лет. Я рассказала ему, что со мной произошло, он завел меня к себе домой и сказал: «Это будет твой дом». Мне было четырнадцать лет, я упала перед ним на колени, стала благодарить его, и так жизнь стала идти своим чередом. Там я живу уже полтора года, спим с ним вместе, он живет в трехкомнатной квартире со своей мамой, отношения с ней хорошие, в комнату к нам она не заходит. Но недавно мне исполнилось шестнадцать лет, к нему пришли друзья, сначала они заставили меня выпить, их было трое, затем раздели меня, заставили танцевать и в конце концов стали трахать меня одновременно во все дыры, я потеряла сознание. Когда очнулась, то в попе и в письке были засунуты толстые соленые огурцы. А утром Дима просил прощения, целовал, обнимал. Я простила ему, ведь если нет, то он бы выгнал меня на улицу, так как в квартире, где я раньше жила, никто не живет, ее отчим с мамой пропили. Теперь я учусь в техникуме, но Дима запретил мне одевать трусики, выкинул их, я по квартире хожу голой, а если одену их, он начинает меня бить. Раз заметила его мать, что я хожу голой, я объяснила, что проиграла трусики в карты. Что делать, не знаю, на следующий год мне будет восемнадцать лет, вчера он продал меня за бутылку другу, тот трахнул меня в зад, сегодня все тело болит, из попы сочится кровь, к врачам идти запрещает. Скоро лето, а у меня одни мини-юбки и ни одних трусиков. Наверно, я уйду от него, буду торговать своим телом, вчера я не ходила в техникум и заработала за миньет три тысячи рублей. Ну, так вроде бы и все. Воронеж».

«Я рано остался без родителей и, наверное, поэтому так сильно полюбил свою жену. Через два года после свадьбы, уехав на две недели по делам, позвонил домой, спросил: „Что делаешь?“ – и услышал: „Трахаюсь“.

Это была правда, но я не поверил. Встреча была бурной и любвеобильной – вокзал, ужин, постель. После обоюдного интимного удовольствия она призналась, что изменила мне, что должна была сделать выбор между мной и им и теперь решила остаться со мной. Я попытался сказать, что прощаю ее, но был не понят. Когда она сладко заснула, я тихо рыдал. Пролетело еще два года, она мне сказала, что мы, наверно, ошиблись – снова она мне неверна.

Мария, я не наложил на себя руки не потому, что обещал тебе. Спасибо Господу, это он дал мне силы пережить все это. На Восьмое марта мне хотелось прыгнуть рыбкой с высоты, как просто и заманчиво казалось сделать это. Жить огожнее. Только вера в Бога помогла мне. Спасибо тебе за маленькую книжечку, которую ты мне дала. Я вызубрил оттуда «Отче наш» и цедшг сквозь зубы, когда слезы сами начинали капать. Наверное, так сильно нельзя любить свою жену, а может, это была и не любовь, а просто боязнь потерять дорогого человека. Москва».

«С детства мечтала, чтобы быстрей исполнилось семнадцать лет. Прошло детство, я превратилась из гадкого утенка в прекрасного лебедя – это уж точно про меня сказка написана. Целыми днями проводила возле зеркала, своего добилась: красивая, стройная. Но личного счастья нет.

Мужчины знакомятся и стараются сразу в постель затащить. Но я решила, что первым мужчиной будет мой муж. Когда мне исполнилось 16 лет, я влюбилась, но из-за того, что я наотрез отказалась с ним переспать, он меня бросил, при этом осмеяв словами: «Последнюю целку трамвай в двадцатые годы переехал!» Я очень страдала, но решила, что первая любовь всегда несчастна. Многие мои подруги уже жили половой жизнью, говорили: «Это так классно, а ты дура, у тебя была возможность отдаться любимому человеку, зачем тебе эта девственность, это же позор!» – и вечно бросали шуточки насчет моей невинности. Мне стало обидно, и я решила кому-нибудь отдаться.

Познакомилась с парнем, он сразу стал лезть ко мне, и я отдалась ему, было больно, противно, но еще тяжелей было на душе. Он, узнав, что я девочка, был ошарашен, припугнул, чтобы я молчала, и исчез. Ну что им еще нужно? Не даешь – плохо, даешь – опять плохо. Решила вообще не обращать внимания на мужиков.

Но время идет. За мной стал ухаживать один парень, мне он сразу понравился. Мы подолгу гуляли, говорили. Все было просто классно. Так прошло четыре месяца. Как-то мне сказали, что он встречается со мной просто ради общения, а для любви у него есть любовница и тебе, мол, далеко до нее. Мы поговорили с ним, объяснились, я ему все рассказала, он – мне. И решили забыть прошлое. Мы стали любовниками, нам завидовали многие. Я боялась, что все слишком хорошо, ведь хорошее всегда кончается. И у нас все кончилось. Я забеременела, мой любимый на глазах изменился, сказал, что ему еще рано жениться, что в конце концов он меня не любит и вообще «делай аборт, и попробуем все сначала». Я ушла от него, решила родить, но дома мне сказали: никаких детей! Мне сделали искусственные роды.

Прошло два года, сейчас мне 21 год, подруги повыскакивали замуж, а я шарахалась от мужиков.

Мой любимый через год женился по залету, у него сын. Он хочет, чтобы я была его любовницей, говорит: сын подрастет, и я уйду к тебе. Но я послала его к чертям, ведь у меня тоже был бы СЫН. А сейчас я пустышка – это которые не могут больше родить. Зачем тогда жить, зачем? А я хотела жить и быть счастливой! Спасибо, что прочитали это письмо. Башкортостан».

«Здравствуй, дорогая редакция! Мне тяжело, я не знаю, что делать, я люблю ее до беспамятства! Мы знакомы с ней уже год. Она замужем, и у нее чудный ребенок. Ей 24 года, а мне 19. Было время, она звонила мне, как только могла, то есть почти каждые полчаса. Мы встречались с ней каждый день после работы, но вместе проводили всего 2 – 3 часа. В эти часы я был самым счастливым человеком на свете. Сейчас я молю Бога дать мне хотя бы 30 секунд того времени, чтобы я мог посмотреть в ее красивые глаза. За все время нашего знакомства я всего несколько раз говорил ей, что я ее люблю. Я боялся ее потерять. Ведь у нее есть все с ее мужем, и он красивый, а я простой студент. Но вот она ушла в отпуск и стала звонить мне все реже и реже, и вот уже два дня, как я ее не слышал. И вот уже третье утро я встаю и не испытываю радости от того, что я не умер вчера. Кто мне скажет, зачем любовь? Если ты говоришь о ней, это приводит к расставанию и огромным мукам. Или, быть может, о любви не надо говорить? Ведь вместе со словами ты отдаешь девушке свое сердце в полном неведении, что она с ним сделает. Латвия».

«…самое интересное, что обо всех моих романах знает мой муж. Он даже знает, когда я иду на свидание с очередным любовником, и то, как мы занимаемся любовью и сколько раз. Он меня расспрашивает о малейших деталях, это его заводит и он становится очень страстным, темпераментным и занимается со мной любовью сам. Как женщину и мать он меня уважает. Ни разу не ударил, не оскорбил, не унизил, не обидел. И детей заставляет относиться ко мне с уважением. Я знаю, что я делаю большой грех, но остановиться не могу. В моей душе правит дьявол, сжигая ее изнутри. Как выйти из этого тупика? Ведь проходит время, и меня тянет на сторону. А искать не надо. Предложения есть всегда, я работаю в мужском коллективе, я заправщица. Я хочу знать, что думают об этом люди. Хороших откликов я, конечно, не жду, но готова выслушать все. Так что пишите. Свое имя я изменила по идейным соображениям. Наташа. Кыргызстан».

«Мне было пять лет, но я была воровкой, которой везло. Научила меня подруга, ей было тринадцать. Научила потому, что никого не было рядом. Мать уходила в загулы, отец развелся с ней, когда мне было шесть месяцев, а умер, когда мне было три года. Долгие недели я была одна и кормила себя и свою младшую сестру тем, что воровала из магазинов. Однажды летом, когда начало темнеть, к нам постучались в дверь, но она была заперта матерью, которая ушла со своими собутыльниками. Моя сестра уже спала. Они влезли в окно, их было двое, оба были пьяные. Один остался на кухне, а второй прошел в комнату, где спали я и сестра. Он заговорил со мной, сказал, что хочет рассказать мне сказку. Потом изнасиловал меня, мне было семь лет, и лучше бы я забыла это. Но мне вечно все напоминают, бабуля говорит: „Бедненькая, ты не сможешь иметь детей, он испакостил тебя“. Его посадили, мать лишили родительских прав и на год лишили свободы, сестру удочерили, а я год пролежала в больнице. Позже меня хотели отправить в детдом, но взяла бабуля, ей не давали квартиру матери без меня. Пошла учиться в интернат для сирот, а по воскресеньям ездила домой, где жил вместе с бабулей дед, не родной нам. Все было более или менее до того, как я перешла в третий класс: Дед не обращал на меня внимания, но вот пришло лето, мы были одни, дед завел меня в свою комнату и сказал, что мне не будет больно, а если я кому-нибудь расскажу, то он скажет, что я сама пришла к нему. Потом бабуля приезжала в интернат и доводила меня до слез своими упреками, что я не хочу приезжать и помогать ей по дому. А я боялась ехать туда, ведь там был он. Прошли годы, он умер, у матери другая семья, я закончила школу и поступила в училище, но у меня так и не было друга, хотя я очень хотела любить и быть любимой. Однажды два парня подвозили меня с подругой домой из кинотеатра, но там, где нам нужно было выйти, они не остановились, проехали дальше. Потом подруга с одним парнем ушла, а я все время нервничала, тряслись коленки, и я еле удерживала дрожь по всему телу. Он остановился возле стройки, опустил спинку кресла и привлек меня к себе. Я говорила „нет“ и чувствовала, что не хочу, но не сопротивлялась. Это было первый раз в моей жизни, когда я, наверно, смогла бы как-то отреагировать, но этого не произошло, потому что он был противен и было холодно. Через год все с той же подругой мы возвращались домой из Одессы. В вагоне она познакомилась с парнем, а ночью, когда все в вагоне легли спать, она спряталась от него в другом вагоне, а он и двое его друзей вытолкнули меня в тамбур, друзья стояли по ту сторону двери, а он меня насиловал. И сказал, что нечего было моей подруге строить ему глазки.

Вот и все, о прекрасном человеке я больше не мечтаю. Сначала думала о ребенке, но боюсь подарить ему этот мир, у самой комок в горле. Иркутск».

«Сегодня ровно пять лет, как я познакомился с ней. С человеком, который отдал мне все – свою любовь, доброту, нежность. Я же все пять лет топтал все это. Вчера она уехала. Были моменты счастья и взаимопонимания, но плохого было больше. Она изо всех сил старалась сохранить семью, прощала все, плакала, просила, молила меня стать человеком. Я же считан, что все это может тянуться вечно. Я позволял себе все. Я любил ее любовью собственника, „хозяина“. Она же отдавала себя всю, выполняла все мои капризы. Она заслуживает большую, настоящую любовь. Сейчас я все это понял. Если бы можно было все вернуть! Но уже поздно. Я не смогу позвонить и приехать к ней. Стыдно за всю боль, которую я ей причинил, за все слезы. Девочка моя, будь счастлива, будь любима. Прости меня, если сможешь. Я знаю, что я пропащий человек. Никогда больше любимая и родная женщина не подарит мне свои ласки, не улыбнется мне. В голове пусто, будущего не вижу. Дом стал чужим, все напоминает о ней. Как мне больно, как страшно.

Мужики, любите и цените своих жен. Все вы ходите по краю пропасти, уверенные в себе, думая, что вас будут прощать вечно. Но не дай Бог упасть в эту пропасть. Возврата не будет. За одну минуту вы поймете, что такое настоящая боль. Вы поймете. Херсон».

«Сейчас 12 ночи. Я только что исполнила супружеский долг, а теперь не могу уснуть. Плачу. С моим мужем мы дружили с 17 лет, я дождалась его из армии, и через полтора месяца у нас была первая ночь. Он вполне по-ложительный парень, всегда мне помогал, буквально носил на руках, за неделю покупал по 4 – 5 букетов цветов. Из армии писал почти каждый день полные любви и ласки письма. И что же потом? Забеременела я после первой же ночи, и со временем муж перестал помогать по хозяйству, мне пришлось терпеть и смириться. Особенно это терпение относилось к его пристрастию к пиву и что покрепче. Объясняет это тем, что у него на работе пьют все и он не хочет быть белой вороной в коллективе. Порой мне кажется, что его жена не я, а коллектив. В общем, мне все это опротивело, я возненавидела весь мир. Не понимаю, как такая любовь могла перерасти в эти отношения. Мы живем второй год, а я до сих пор не уверена, что удовольствие, которое я получаю в постели, и есть оргазм. Мне просто бывает приятно и все. Хотя мужа удовлетворяю до изнеможения. Он уснет, а я плачу, вспоминаю все обиды. Пыталась говорить с ним, но он все пропускает мимо ушей, у него все прекрасно, в то время как мне порой не хочется жить. Без него мне очень плохо, а с ним еще хуже. Что это? Помогите, я просто погибаю. Очень боюсь его возненавидеть, ведь у нас такой очаровательный сын. Н. (22 года)».

«В нашей фирме я работаю секретарем-референтом около года. Внешностью Бог не обидел. В свои 19 лет уже 2,5 года замужем, да и среди сотрудников-мужчин пользуюсь успехом (конечно, в рамках разумного). Однажды вечером, когда я уже закончила работу и собиралась домой, мой шеф попросил меня ненадолго задержаться – есть срочная работа. Когда я зашла в его кабинет, то увидела на столике коньяк, фрукты, шоколад. На мой вопрос: „Что за праздник?“ – он ответил: „У меня сегодня день рождения, мне исполнилось 38 лет. Не составишь ли компанию?“ Я согласилась немного посидеть, мы выпили по рюмочке, разговорились о работе, о семье. Тут зашел его заместитель, присоединился к нам и произнес тост. Я выпила еще рюмку, которую они налили, и в голове все закружилось, приятное тепло разлилось по всему телу, и возникло странное возбуждение. Я поняла, что в коньяк что-то подмешано, но уже плохо соображала – меня всю трясло от желания. Тут наш шеф подошел ко мне и стал обнимать, целовать, и я даже удивилась себе – почему не сопротивляюсь, а, наоборот, отзываюсь на его ласки. Он поднял меня на руки и отнес в комнату отдыха на диван. Когда все было в самом разгаре, в комнату вошел его зам и тоже присоединился. Это было прекрасно, я даже не помню, сколько это продолжалось, потом они отвезли меня на машине домой. На следующее утро мне было стыдно смотреть им обоим в глаза. Вчерашняя картина так четко стояла перед глазами, что становилось жутко, но шеф сказал: «У тебя очень усталый вид, соберись, у нас очень важный прием». Через месяц мне повысили зарплату в два раза. Потом шеф вызвал меня и сказал: «Ты нам обоим очень нравишься. Если хочешь, этого больше не повторится, но я бы советовал тебе подумать о будущем». Вот и все. Не знаю, как быть. Терять такую высокооплачиваемую должность не хочется. Муж работает на заводе, получает мало, но я его очень люблю и понимаю, что, если все откроется, ему будет очень больно… Поволжье».

«У меня, наверно, обычная судьба для одинокой матери. В годы студенчества было много поклонников, а я полюбила женатого мужчину, захотела от него ребенка и родила для себя. Отец ни разу сына не видел. А сын растет, тянется к мужчинам, для него любой – авторитет уже потому, что мужик. Я пыталась устроить свою жизнь, да вот не везет – либо пьющие попадаются, либо просто гулящие. К вам в газету пишут люди, стремящиеся достичь гармонии в сексуальной жизни, а я же мечтаю чуть ли не об импотенте! Очень хочется встретить человека, который не может иметь своих детей и полюбит моего как собственного. Но ведь не будешь тестировать каждого встречного… Владимирская область».

«Я влипла так, что не позавидуешь! Привет! Я пишу потому, что не знаю, что мне делать. Мне 13 лет, и через несколько месяцев я стану матерью! Три недели назад мне приспичило сходить в какой-нибудь модный клуб на клевую дискотеку. Решила и сделала! Умолила родителей отпустить, они уехали на дачу, и после немалых усилий я оделась очень сексуально и оказалась на этой паршивой дискотеке со стольником в кармане. Как только включился магнитофон, я поняла, что меня заметили. Ко мне направились три парня лет 20, но я ничуть не смутилась. И после нескольких танцев с ними (во время танцев они лапали меня вовсю) они предложили „съездить в укромное местечко и немножко побалдеть“. Я знала, что дома меня никто не ждет, к тому же мне не хотелось расставаться с новыми друзьями, и я согласилась. У них были свои мотоциклы, и мы скоро оказались рядом с заброшенным гаражом. Больше мне не хочется все подробно описывать, я и так мало что помню. Там было много людей, и все они имели меня по очереди. Ох! Что они только не делали со мной! В тот злополучный вечер я нюхнула кокаина. Я ведь девочка не малограмотная, и я все прекрасно знаю о гондонах, но посудите сами, как я могла об этом думать и заботиться. Не помню, как добралась до дома. Через два дня я поняла, что я совершенная дура и совершила непоправимую ошибку – забеременела! И сейчас сижу у окна, пишу это письмо и плачу. Мне кажется, что единственный выход – самоубийство. Я умоляю, не отбрасывайте мое письмо. Спасибо! С-Петербург».

«…Муж несколько лет назад занялся бизнесом. Новым русским его назвать нельзя, но живем мы не хуже, а лучше многих – каждый год выезжаем за границу (иногда не один раз). Дочка заканчивает школу, я работаю по специальности. Муж. говорит, что любит, но, к сожалению, только говорит. Дома его не бывает до часу, иногда и до двух ночи. У дочки уже своя жизнь, а я одна целыми днями, да и ночами, хотя у меня есть поклонник. Но он не лучше мужа, у него тоже семья, и он много работает, чтобы заработать деньги – много, много, много денег! Только вот вопрос – зачем? Зачем ему это, если нет главного – любви, счастья, взаимопонимания?

Многие скажут на это – «зажралась». Нет, я не зажралась. Я просто наелась. Наелась этим до остервенения, и хочется выть. Просто выть от одиночества и оттого, что никому не нужна… Москва».