Текст книги "Анатомия героя"

Автор книги: Эдуард Лимонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

На станций Северодвинска нас с Алексеем встречают десяток партийцев, один моложе другого. Председателю регионального отделения Национал-Большевистской партии Володе Падерину аж 24 года, другому кандидату НБП в муниципальный городской Совет Диме Шило – 23 года. Оба инженеры. Я приехал поддержать их, помочь, засветить перед выборами.

Город и заводы основаны в 1938 году. Первыми явились на серый берег Белого моря на пароходике еще в 1936 году геодезисты. Постепенно, пригнав зэков, построили и город, и гигантские судостроительные и ремонтные предприятия. Часть зданий в городе – деревянные, обширные, о двух высоких этажах каждое, построены еще тогда, в легендарное время. До сих пор существует заросшая унылыми колючками узкоколейка. Мои мечтатели из НБП предлагают восстановить ее и, пустив идентичный, времен 1930-х годов состав, приглашать иностранцев «испугаться». Взымая с них за посещение настоящего реликтового "куска ГУЛАГа" круглые суммы в валюте. Деньги пойдут городу.

Северодвинску деньги ой как нужны. Город компактный, аккуратный, чем-то напоминает Тверь. Деньги Северодвинску нужны просто-напросто, чтобы выжить. Лет десять назад население города насчитывало 260 тысяч человек. Сегодня осталось 170 тысяч. На предприятии «Севмаш» в свое время работали 60 тысяч человек. Сегодня осталось 30 тысяч. На «Звездочке», где инженерит Володя Падерин, – 7 тысяч, а работали недавно 12 тысяч. Новой постсоветской власти атомный подводный флот не нужен. Чувствуя себя гражданами мира, эти господа защищаться не собираются и врагов не видят, только ласковые рыльца видят за рубежом. От кого же защищаться и зачем же флот? Город, гордо уподоблявший себя Петербургу, возведенный с нуля на низких серых берегах, оказался не нужен всем этим новым модным чувакам в иностранных костюмах типа Чубайса, так же, как и старым министрам-кабанам в иностранных костюмах типа Черномырдина. На самом деле трудовой Северодвинск можно было бы кормить из московского бюджета, обложив особым "атомно-подводным налогом" 250 тысяч самых активных московских чиновников и жуликов. А Северодвинску с весны не платят зарплату. Инженер Падерин полностью получил зарплату только за март. Состоялась всесеверодвинская забастовка. С требованиями выплаты зарплаты. На ней наши из НБП шли с лозунгом "Воюйте хоть с Марсом, но руки прочь от нашей работы!" В 42-м цехе «Севмаша» даже голодали. Чубайс приезжал гасить пламя. К нему из толпы пробрался могучий сварщик: "Ты все 100 % зарплаты получаешь?" – «Сто». – "А почему я получаю 10 %?" Охрана оттерла сварщика от любовника дочери президента. В Северодвинске денег нет, зато губернатор Архангельской области появляется в Северодвинске на восьми «Волгах». Когда заводы посещал в прошлом советский министр обороны маршал Устинов, тот обходился четырьмя повозками: две «Волги», "козлик" и микроавтобус с ментами.

Деньги ушли с севера, потому даже цены на продукты, обычно более высокие, чем в Москве, упали до московских. Квартиры дешевеют безостановочно. На военно-морских базах Севера: Гаджиево, Оленья Губа, Ведяево, Гремиха – не хватает офицеров. Приезжающим предлагают любую квартиру на выбор. "Вам не нравится, что окна выходят на север? Ну возьмите вот эту, здесь окна выходят на юг". На «предприятия» ВПК меня, разумеется, не пустили. И само собой разумеется, «предприятия», как их дипломатично называют здесь, с распростертыми объятиями принимают, и часто, любых иностранцев. Самый видный недавно приезжал – министр обороны США. Куда более надежный человек, чем Эдуард Лимонов. Потому, вооружившись подзорной трубой, выходим из автобуса на мосту, соединяющем остров Ягры с городом, и шагаем по шпалам узкоколейки, по грязи, заросшей высохшими старыми травами. Выбрав место, по очереди разглядываем серую воду и серые корпуса заводов. Как шпионы. Стараясь не очень светиться, еще заметят вохровцы, вооруженные наганами, не дай Бог. Трагикомическая ситуация, дурнее не придумаешь. Фотографируемся на память на фоне заводов. Над низким серым Белым морем, как над вечным покоем. Накрапывает дождь. Снега нет и температура, как в Москве. Шагаем по острову Ягры – мимо гигантских труб теплоцентрали, вознесенных на бетонные опоры. Эти оцинкованные удавы безобразят облик всего Северодвинска. Но иначе, наверное, нельзя. В одном месте на трубе надпись "Читайте газету "Лимонка"!" – художественное творчество моих партийцев.

Посещаем родителей Падерина. Бородатый отец всю жизнь проработал на «предприятии». Вручную зачищал после литья те части винтов подлодок, которые невозможно очистить машинным способом. Он сейчас на пенсии. Квартира в пятиэтажном доме, большая, теплая, светлая. Коллекция старых самоваров, всякие поделки из дерева. Быстро обедаем. Отправляемся по берегу Белого моря к Диме Шило. Уже совсем темно, и моря не видно. Самое странное, что его и не слышно. Отлив, но оно даже не поплескивает. Мой лейтенант-телохранитель по-детски углубляется в Белое. В море, в своих омоновских ботинках. Точнее, море есть лишь залив Северного Ледовитого океана.

Дима Шило живет с женой в комнате общежития. В коридорах сушится белье. Тепло. В комнате на стене карта. Ощущение комсомольского быта. Времени мало, берем документы НБП и садимся в автобус в самый момент окончания смены на «предприятиях», в 17.15. Точнее, втискиваемся в автобус, втекаем в него. Давка, аж ребра трещат, но никто не обижается. Однако работяги странно молчаливы, ни смеха, ни шуток. Раньше на Севере "можно было заработать благодаря тройным и даже четверным окладам, сейчас на севере живут отверженные.

На местном «теле» меня поджидает кандидат в мэры, в черной морской шинели с погонами капитана 1-го ранга, Кисеев Валерий Владимирович, 0 моих ребят. Дарит тельняшку и вымпел с изображением подлодки «Вепрь». Я дарю ему несколько номеров «Лимонки». Мне дали 35 минут в прямом эфире, полагаю, как столичной знаменитости, и я представил ребят-кандидатов. В результате северодвинские братки пригласили меня, позвонив в «Метелицу», их самый лучший ночной клуб. Я не поехал, теперь жалею. Почему пригласили? Очевидно, понравились им методы, которые я предлагал для спасения города.

Я выступил перед студентами кораблестроительного (филиал Санкт-Петербургского) и гуманитарного университета. Много красивых, высоких девушек. Когда говорю о загранице, глаза загораются у них, рты открываются. Сходили и в местный музей. Оказались там единственные посетители. За копеечные цены увидели первую сваю причала будущего города, инструменты, рубахи, сапоги строителей. Их фотографии. Героические люди в героических условиях создали город, который сейчас негероические, абсурдно незначительные люди лениво разрушают. Там был наган в деревянной кобуре, и мне хотелось его спереть, чтобы застрелить какого-нибудь ответственного гада, кого-то вроде нашего больного президента. Секция музея, касающаяся жизни и строительства подводного флота, аскетически представлена лишь фотографиями знаменитых кораблей АПФ России. Сейчас, сказали мне, еще сдаются время от времени, с огромным трудом, лодки, заложенные в советские годы. Имеющийся у нас атомный подводный флот: часть лодок подвергается кастрации – вырезается ее ядерный отсек, удаляется и запаивается снова. Лодка готова на металлолом. Именно на такую кастрацию приезжал полюбоваться министр обороны США. Представляю его довольную рожу в этот момент. Русские, впавшие в идиотизм, сами себя вырезают…

Редкие лодки, все же сходящие со стапелей, требуют обкатки в глубинах океана. Обязательной. Так же, как новые истребители – испытательных полетов. Обычно заводские испытатели-"сдатчики" уходили на многие недели под воду. Сейчас это дорогое удовольствие не по карману ВПК. На двухнедельный такой поход продовольствие собирают всем городом. Такой поход нынче – праздник, а был рутинным делом. Тем не менее, на нас, обескровленных, оказывают постоянное давление. "Если русские заложат подлодку "Юрий Долгорукий", то Норвегия прервет с Россией все контакты", – заявила недавно премьер Норвегии, дама. Стерва.

В холодном зале ДК «Родина» (билеты мы сделали по две тысячи, чтобы только оплатить аренду зала) общественность северного рабочего города собралась, чтобы послушать меня – столичного гостя. Они все испробовали: просьбы, забастовки, голодовки. На них едва обращают внимание. Все, чего они хотят, – своей зарплаты. "Как нам быть? – спрашивают они. – Вы человек опытный, жили в других странах". – "Ставьте впереди детей, женщин, инвалидов и идите захватывайте продовольственные магазины. Вам ничего не будет. Покажите свой гнев и силу, – советую я. – Хватит просить. Требуйте, вырывайте". Северные люди в зале задумчиво внимают мне.

Утром поезд неспешно чешет сквозь дождливый северный лес: ель, береза, сосна. Вдруг – белая скачет змейка по лесной тропинке: горностай, ярко видный в черном лесу. Горностаевые мантии были у королей. В местном музее, вспоминаю я, мне показали чучела горностая, песца, росомахи, а рядом висела свежая карта расселения диких животных. Вокруг Северодвинска близко к нему и по всей Архангельской области опасно сплотились, как никогда ранее, темные силуэты-значки волков. В нынешнее время привольно волкам. Волки заселяют Север. Люди уступают волкам. В волчье время.

* * *

КОММЕНТАРИЙ

В Северодвинске поразила меня бледность пейзажа и Белого моря. Из Северодвинска я вернулся в конце ноября.

Поездок было множество, особенно много в 1997 году. С 5 января (я приехал в этот день святого Эдуарда в город Электросталь на электричке поддержать кандидатуру нашего партийца Евгения Яковлева на выборах в местную Думу) и до 17 сентября, когда я вернулся из г. Георгиевска в Ставрополье после неудачных довыборов в депутаты Госдумы, дней поездок было больше, чем дней оседлой жизни.

В Электростали, в промерзлом зале Дома культуры (снаружи было -29 градусов, внутри, наверное 0) я, сидя на эстраде в тулупе вместе с кандидатом Яковлевым и ментом Алексеем, прогнал телеги перед рискнувшими явиться в этот мороз избирателями.

Холодно было и в моем родном городе Дзержинске, химической столице России, когда я явился туда 20 февраля. Первоначально я хотел появиться в Дзержинске двумя днями позже – 22 февраля, но график поездки составлял Владислав Аксенов, глава НБП Нижегородской области. Потому это по его воле 22-го рано утром я оказался в архаическом городе Арзамасе на главной площади на холмах, среди неприлично большого количества церквей и монастырей. Несмотря на присутствие монастырей, рядом бойко бежал по косогорам базар – цепи граждан, торгующих убогими товарами. Общественных туалетов в городе Арзамасе, по-видимому, не существует вовсе, и потому я и сопровождающие лица– Аксенов и Тарас Рабко – отправились в музей Гайдара. Но туалета не было и там, хотя мы осмотрели все же музей и деревянный дом-музей по-быстрому. В педагогическом институте, где я должен был выступать через час, туалет, слава Богу, был. Все это, конечно, элемент комического. Несмотря на субботу, актовый зал был набит до отказа. Арзамасцы явились поглядеть на своего эксцентричного земляка. В зале присутствовало множество красивых северных девочек. Узнав, что у меня день рождения, профессура распорядилась, и появилась "Арзамасская водка". К автобусной остановке нас сопровождала уже целая толпа студентов, преподавателей и сочувствующих.

Вернувшись в Нижний Новгород вечером, я провел вечер в квартире Аксенова и только к концу следующего дня узнал, что в ночном клубе братьев Климентьевых «АРОККО» мне был организован банкет, и целую ночь толпа из около 300 гостей ожидала меня, чтобы отпраздновать со мной мой день рождения. (Дело в том, что в нескольких телеинтервью я принял сторону сидевшего тогда еще в тюрьме русского предпринимателя Андрея Климентьева против Бориса Немцова. "Лимонка в Немцова" напечатана в «Лимонке» № 67). В Нижнем я встречался с адвокатом Климентьева – Сергеем Беляком.

Из Нижнего мы отправились в Екатеринбург. На вокзале нас встречали местные нацболы во главе с высоченным, красивым Димой Волковым. Встречали с шампанским!

Официальные власти родного города президента Ельцина встретили меня отвратительно. Ректор политехнического института вызвал начальника охраны, и меня, местных нацболов плюс студентов и профессоров (среди них известный философ Бакшутов) едва ли не силой заставили очистить помещение. Еще одну низость совершила местная телепрограмма, зачитав куски из моих ранних романов на фоне моих сегодняшних политических выступлений. Телепрограмма и ее ведущий пытались пришить мне аморалку. Они забыли, что я не советский чиновник, и если обывателя коробит от моих ранних книг, то я приду к власти не путем выборов, козлы! А фамилии тех, кто наехал на меня, я всех аккуратно записываю в книжечку. И однажды со всеми рассчитаюсь. Никого не забуду.

* * *

ЛИМОНКА В НЕМЦОВА

Как и полагается Остапу, он родился в г. Сочи. Сладкий красавчик, похожий на Остапа Бендера в исполнении актера театра на Таганке, Борис Ефимович Немцов сейчас в зените славы. 38 лет, высокий, курчавый, одетый в стильные бизнес-костюмы, динамичный, сладкоречивый, нахальный, он новый тип российского политика. Рейтинги указывают на него как на возможного кандидата в Президенты России, причем наши граждане отдают ему предпочтение перед Лебедем, но после Зюганова.

Борис Ефимович никогда не был членом КПСС, что есть величайшая редкость. Он начал свою сознательную жизнь студентом радиофизического факультета в Горьковском государственном университете. С 1981 года работал в НИИ радиофизических исследований при АН СССР, в том же Горьком. В 1985 году защитил кандидатскую диссертацию на скучнейшую тему: "Когерентные эффекты взаимодействия движущихся источников с излучением". Когда разрешили вякать, в 1986 г., Борис Ефимович активно поучаствовал в деятельности горьковского политического клуба «Авангард» – что еще, кроме «Авангарда», подошло бы для такого человека, как Борис Ефимович?! Тогда же, после аварии на Чернобыльской АЭС, он активно включился в сбор подписей против строительства Горьковской атомной станции. Был одним из организаторов областного добровольного общества "За атомную безопасность". Авангард – он и в Африке авангард. Борис Ефимович, заметьте, выбирал модные занятия и модные неопасные баррикады. В 1989 г. общество "За атомную безопасность" выдвинуло его в кандидаты в депутаты СССР. Избиркомиссия не зарегистрировала его. Но в 1990 авангардный Борис Ефимович был выдвинут вновь "Коллективами НИРФИ и ИПФАН" и, победив во втором туре, стал депутатом РФ.

Оказавшись в депутатах, он, как золотая голова, немедленно стал членом множества депутатских групп: «Гласность», "Российский Союз", "Коалиция реформ" и еще членом комитета ВС РФ по законодательству. Везде поспел.

Прыткость Бориса Ефимовича была замечена – 27 августа 1991 года указом Ельцина он был назначен представителем президента в Нижегородской области, а 28 ноября того же года – одновременно главой администрации Нижегородской области. Объединив свои усилия с другим вундеркиндом, Явлинским, администратор Нижнего отдал приказ разработать региональную программу экономических и социальных реформ.

Город Нижний Новгород постепенно стал витриной «Реформ», примером и символом их.

Если поглядеть на статистические данные, Нижний с его высокоразвитой при советской власти промышленностью живет экономически не хуже и не лучше, чем другие индустриальные большие города. Не лучше Екатеринбурга или Санкт-Петербурга. Но неоспоримо, что молодая студенческая лихая фигура Бендера из Нижнего Новгорода, Бориса Ефимовича Немцова, заставляла верить, что в Нижнем происходит экономическое чудо.

Закономерно, что Остапа с золотыми мозгами в конце концов в этом году подняли еще выше, вровень с господином Чубайсом. Немцова сделали первым вице-премьером. Первые же шаги Бориса Ефимовича оказались фразами. А именно, следуя примеру демагога Ельцина, десять лет назад отказавшегося на пару дней от персонального автомобиля и съездившего на работу в метро, Немцов призвал чиновников пересесть с «Мерседесов» на «Волги», выпускаемые Горьковским автомобильным заводом.

В начале 1997 года Борис Ефимович, очевидно, готовый уже к вице-премьерству, выпустил свою книгу «Провинциал». Без сомнения, в отличие от книг политических лидеров, написанных «неграми», Борис Ефимович писал свою книгу сам. Он же не Ельцин, не Зюганов, не Лебедь, он суперновая модель модного молодого Остапа. Потому книга вышла претенциозной и сверхглубокомысленной. Она изобилует сентенциями типа: «НЕНАВИЖУ». "Ненавижу чванство, высокомерие и глупость". "Не знаю, что поставить на первое место: «Утро» или «Вечер». "Замечательно! Я – сова". С гордостью Борис Ефимович хвалится тем, что в 26 лет защитил кандидатскую диссертацию и изобрел "акустический лазер".

Чего Борис Ефимович не упоминает в своей автобиографической книге, так это еще одного своего изобретения: некоего "зеркального оптического прибора". Между тем этот прибор (особые очки) фигурировал в деле братьев Климентьевых, друзей юного физика Немцова, уже в 1982 году, и стоил Андрею Климентьеву нескольких дополнительных лет лишения свободы.

Вкратце история такова. Жила-была в городе Горьком компания молодежи. Три брата Климентьевы, Немцов и другие. Время скучное – начало 80-х годов – самый застой. В 1982 году Климентьевых арестовали. Их преступление состояло в том, что они добывали, смотрели и давали другим смотреть видеокассеты с западными фильмами: «Эммануэль», "Кинг-Конг", "Полет над гнездом кукушки". Можно было себе представить, что молодежная компания вела не самый целомудренный образ жизни. При обыске у них был обнаружен пресловутый "зеркальный оптический прибор", который, по мнению следователей, мог служить только одной цели: подглядыванию в «закрома» партнера при игре в карты. Но все же восьми лет за "антисоветскую агитацию и покушение на мошенничество" Андрей Климентьев не заслуживал. Тем не менее он их получил и отсидел семь. Вышел в 1989 году. Благодарный за то, что Климентьев его не выдал и избавил от 147-й статьи, Борис Немцов посылал ему на зону книги и посылки. Ибо, по словам нынешнего адвоката Климентьева Сергея Беляка, Немцов был изобретателем "зеркального оптического прибора" для мошенничества.

Так что Немцов уже в 23 года был Остапом.

Выйдя на свободу в 1989 году, Андрей Климентьев, человек сильный и энергичный, очень скоро стал преуспевающим бизнесменом. Он основал две большие компании: «Арокко» и "Russian Shipping" и оставался очень близок к Немцову. Они присутствовали на свадьбах друг друга, и Климентьев в свою очередь помогал молодому депутату – дарил то теннисную ракетку, то галстук.

В 1993 году "Russian Shipping" задумал реализовать проект постройки пятитысячетонных речных судов на судостроительном заводе «Ока» в Навашино. Для этого Климентьеву нужны были: 1) "Know how", т. е. технология, и 2) деньги. "Know how" ему достали его норвежские коллеги, а деньги он попросил помочь достать Бориса Немцова, уже губернатора. Ему требовалось для проекта 30 миллионов долларов, чтобы построить шесть кораблей.

Это был честный бизнес. Венгерское пароходство готово было купить четыре корабля по цене 10 миллионов за каждый. Немцов согласился помочь. За помощь в выделении кредита Немцов выторговал себе 800 тысяч долларов. Сумма была оговорена заранее.

На даче Гайдара в конце 1993 года сошлись пятеро: Гайдар, Немцов, Климентьев, Федоров и Вавилов (два последних – министры экономики и финансов) и было принято решение о выдаче кредита. Деньги пошли. Успели выплатить 18 миллионов.

В 1995 году Немцов внезапно сыграл против Климентьева. В триумвират – Климентьев, Немцов, Кисляков (директор судостроительного завода "Ока") – он ввел четвертого человека. Борис Бревнов – тогда ему было только 25 лет, и он уже был президентом НБД-банка, коммерческого банка, созданного Немцовым и Бревновым, – позвонил однажды Кислякову и сказал: "Поздравляю, у тебя открыт валютный счет в нашем банке!"

Часть денег, предназначенных для проекта, пошла туда…

История эта длинная. Сделаем ее короче. Климентьева арестовали. После двух лет, проведенных в тюрьме, его оправдали по всем пунктам обвинения, кроме одного, за что он и получил два года, а так как уже отсидел их, был освобожден в зале суда. Два бывших друга – Немцов и Климентьев – разумеется, сейчас враги заклятые.

Согласно адвокату Сергею Беляку, Немцов готовил покушение на Жириновского. Жирика должны были убить в Сокольниках во время митинга из снайперского ружья за 500 тысяч долларов. В последний момент киллеры отказались от дела.

Глядя на экран на сладкого красавчика, ведь подумаешь, что физик. А у него такая блистательная карьера: мошенничество, присвоение чужих денег, покушение на убийство.

«Лимонка» № 67

* * *

КОММЕНТАРИЙ

Я узнал об истории Андрея Климентьева задолго до того, как о ней узнала Россия. Еще летом 1996 года по дороге в Хамовническую прокуратуру г. Москвы, куда он любезно согласился сходить со мной по поводу возбужденного против меня по статье 74 п. 2 дела, Сергей Беляк рассказал мне о своем необычном подзащитном Андрее Климентьеве и его отношениях с восходящей звездой российской политики – Борисом Ефимовичем Немцовым. Беляку не нужно было убеждать меня, но он убедил меня между делом. Не в том, что Климентьев невиновен. Беляк убедил меня в том, что виновен Немцов. Губернатор. Восходящая слишком быстро звезда.

В феврале 1997 г. я отправился в поездку по региональным организациям Национал-Большевистской партии. Проехал через Дзержинск, мой родной город, посетил Арзамас и остановился на несколько дней в Нижнем Новгороде. С 20 по 24 февраля пробыл там и уехал оттуда в Екатеринбург.

В Нижнем я успел встретиться с Беляком, живущим в гостинице "Волжский откос", и он отвел меня в клуб «Рокко», принадлежащий братьям Климентьевым. Андрей все еще был в тюрьме, его брата Сергея я не застал, но клуб осмотрел. Шик, черно-серый строгий интерьер, клуб отделан со вкусом, но чувствовалось отсутствие хозяина, старшего и главного. Позднее Беляк пригласил меня и бывших со мною партийных товарищей в ресторан «Васильич». И там он опять заговорил о Климентьеве и Немцове.

Надо сказать, что я ненавижу предателей. Детство и юность, проведенные в рабочем поселке, позднейшая школа жизни в Москве и Нью-Йорке, в Париже, на фронтах войны и в партийной борьбе научили меня тому, что страшнее преступления, чем предательство, нет. Поэтому я воспринял историю Климентьева – Немцова прежде всего как историю предательства. Во время поездки в Нижний и Нижегородскую область у меня было несколько пресс-конференций и меня обильно интервьюировали. Я, если меня спрашивали о местных делах, знаю ли я о проходящем суде над Климентьевым, отвечал, что знаю, приводил детали и всецело поддержал Климентьева. Среди прочих дал я несколько интервью и телевидению.

В мой день рождения я уехал в город Арзамас, где выступал в педагогическом институте. Вернулся в Нижний вечером. Только на следующий день я узнал, что в клубе «Рокко» в мою честь был организован для меня праздник. Увидев, что я выступил за Климентьева, меня так вот решили отблагодарить. Но я жил у местного главы региональной организации НБП, и у него не было телефона. Так что на празднество в свою честь я не попал.

Климентьева я так и не встретил. Я очень хотел побывать на суде и договорился с Сергеем Беляком об этом, но так случилось, что дела и партийные заботы не позволили состояться поездке на суд.

Я рад, что справедливость восторжествовала, что сильный и мужественный человек Андрей Климентьев на свободе. Я хотел бы, чтобы за мошенничество, присвоение чужих денег и за предательство друга посадили бы Немцова.

Последняя интересная деталь. Номер 67 «Лимонки» с "Лимонкой в Немцова" подписан был в печать 8 июня сего года. 14 июня в 4.39 утра помещение газеты было взорвано. Я получил несколько телефонных звонков от читателей, которые связывали взрыв с публикацией "Лимонки в Немцова". Следователям милиции и ФСБ, работающим над раскрытием преступления – взрыва в редакции моей газеты, – также следовало бы обратить внимание на эту версию. От Бориса Ефимовича и этого можно ожидать.

Эдуард Лимонов, писатель,

председатель Национал-Большевистской партии.