Текст книги "Оракулы перекрестков"

Автор книги: Эдуард Шауров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Постой-ка! – Бенджамиля прошиб озноб. – Я занимался сексом без презервогеля с совершенно незнакомой женщиной! Вик, я, наверное, уже болен бог знает чем! У меня, может быть, афганский гепатит или нейрокок спинного мозга!

– Это навряд ли. – Виктор слегка придержал разволновавшегося Мэя за макушку. – Сношалы трепетно следят за своим здоровьем. Им нафиг не надо, чтобы стопы их разыскивали за умышленное распространение опасных заболеваний. Держу пари, твоя киска ещё вчера сбегала к нужному доктору и сдала все тесты. Она ведь рисковала не меньше тебя, дурака. Так что успокойся, тебе даже телефон вырезали аккуратно, как в клинике. Погоди минутку, не вертись, дай обработаю порез. Где-то у меня тут был пластырь.

– Ай! – сказал Бенджамиль, он понемногу начал успокаиваться. – А на кой черт им служебный телефон?

– Там довольно дорогой чип, – сказал Виктор, – его можно продать.

Через пять минут ухо было обработано антисептиком и заново залито пластырем, а обескураженный, изрядно приунывший Бенджамиль печально рассказывал о разводе с Ирэн. Виктор отнёсся к его страданиям скорее иронично, чем сочувственно.

– Хватит распускать нюни! – заявил он безапелляционно. – Киски хороши, когда они на пару часов! Прости, Бенни, но брак – это рудимент прошлых эпох. Посмотри на меня. Мне не нужно никакой жены – ни гостевой, ни постоянной. Я могу иметь женщину практически всегда, когда захочу. И это каждый раз будет новая женщина. Никаких обязательств, никаких иллюзий, никаких разочарований.

– А как же корпоративная мораль? Как свод этических норм корпорации? – У Бена округлились глаза.

– Гребал я этические нормы с корпоративной моралью! – отрезал Виктор, – И тебе советую. Вот действительно ни с чем несравнимое удовольствие. Как, говоришь, зовут твою несостоявшуюся супругу?

– Ирина фон Гирш.

– Я её знаю?

– Навряд ли.

– И всё одно она тебя не стоит! – махнул рукой Виктор. – Хочешь, я найду тебе женщину прямо сейчас?

И Бенджамиль вдруг понял, что это не простой трёп, что Виктор действительно сможет найти ему женщину прямо сейчас, сию минуту.

– Не стоит, Вик, – сказал он испуганно. – Я не в форме. Давай лучше выпьем.

– Как знаешь! – Виктор пожал плечами и полез за новой бутылкой.

Когда в открытую дверь столовой въехала Амаль, друзья успели опорожнить новую бутылку на три четверти, а Бенджамиль успел завершить рассказ о своём маленьком турне по чёрному буферу.

– Дальше ты знаешь, – сказал он в заключении.

– Поучительная история. – Виктор допил вино из своего бокала. – А согласись, Бен, твою аутсайдовскую жопу хорошенько потрясло на наших кочках!

– Если бы не ты!.. – Бенджамиль с размаху прижал обе руки к груди.

– Сударь, платье вашего друга готово, – проворковала Амаль хорошо поставленным грудным контральто и выложила на свободный стул брюки, рубашку и френч.

– Ты, как всегда, на высоте, дорогая! – Виктор, придерживаясь за спинку стула, нагнулся и пьяно чмокнул домработницу в гладкую макушку. – Смотри, Бенни! Моя Амаль намного практичнее любой бабы!

Он звонко хлопнул Амаль по шарообразному корпусу там, где предполагалась задница.

– Шалун! – пробасила роботесса и укатила прочь.

– Облачайся, скиталец! – Виктор протянул Бенджамилю стопку одежды. – А то мне с высоты домашнего костюма дискомфортно взирать на банный халат.

Слегка смущаясь, Бенджамиль скинул халат на спинку стула и принялся натягивать чистые, выглаженные брюки. Когда он застёгивал рубашку, Виктор обратил внимание на медальон оракула.

– Что это у тебя на груди? Какой-то фетиш? – спросил он, весело ухмыляясь. – Выдаёт себя за добропорядочного корпи, а сам носит амулеты, как какой-нибудь ситтер.

– Это не амулет. Это оракул. – Бенджамиль погрозил товарищу пальцем. – Он предсказывает будущее и не любит, когда с ним шутят.

– Выкладывай эту штуковину на стол! – потребовал Виктор, разливая остатки вина по бокалам и на скатерть. – Поглядим, что это за мистика.

Бенджамиль, секунду поколебавшись, потянул оракула с шеи.

В столовой было довольно светло, но мелкие буквы цвета ртути терялись на светло-сером экранчике монитора. Виктор, прищурившись, нагнулся ближе и громко прочитал:

 
Кто с судьбой играет, тот мёртв наперёд,
Бурный ветер его о скалу разотрёт,
Лишь счастливчик, что в парус тот ветер поймает,
Над скалой воспарит и себя обретёт.
 

– И что? – спросил Виктор, недоуменно поднимая брови. – Про что эта надпись?

– Я спросил его, как мне жить дальше, и он ответил! – волнуясь, объяснил Бен.

– И что он тебе советует?

Бенджамиль старательно пропустил мимо ушей ядовитый тон вопроса:

– Бывает трудно сказать сразу, но, по-моему, он советует мне поступать по обстоятельствам.

Виктор откинулся на спинку стула и захохотал.

– Такой совет может и моя Амаль дать! – сказал он, насмеявшись вволю. – Полная ерунда.

– Ничего не ерунда! – загорячился Бен. – Оракул предсказал, что я не попаду домой, и вот я здесь. Потом он насчёт девушки предупреждал, только я не понял, и насчёт Лимкина. Если бы я послушался предсказания, то ни за что не попёрся бы ночью бог весть куда, за едва знакомой женщиной!

– Попёрся бы! – уверенно сказал Виктор. – У этой кошечки наверняка имплантант-манок. Мужикам от этой фигни просто башку сносит, без вариантов. Лично я по барам без глушилки и не хожу даже. Так что попёрся бы, за милую душу попёрся.

– Попёрся, не попёрся! – пробурчал Бен. – Какая разница? Предсказание-то было!

– А что он написал конкретно?

– Я точно не вспомню. – Бенджамиль взъерошил пятерней свои короткие обесцвеченные волосы. – Что-то про судьбу, и про красавиц, и про опасность.

– Здесь судьба, там судьба. – Виктор положил оракула на ладонь и принялся скрупулёзно осматривать вещицу со всех сторон. – Бенни! По-моему, ты сам придумываешь значение этой стихотворной тарабарщины. Кстати, здесь серийный номер: 531322D37, – наконец сказал он, царапая ногтём корпус. – Я и не предполагал, что волшебные вещи в прошлом веке штамповали на конвейере.

– Дай сюда! – обиженно сказал Бен, отбирая у Виктора медальон.

– Помолимся, братия, помолимся и причастимся кровью господнею! – пропел Виктор, косясь на Бенджамиля нечестивым глазом и наполняя бокалы красным.

– Аминь! – мрачно сказал Бен.

Он одним духом выпил свою порцию и спрятал оракула под рубашку.

Глава 7

Снаружи, за молочно-матовыми витражами гостиной, оказалось довольно свежо. Пронзительный студёный ветерок бесцеремонно ерошил волосы, теребил края одежды, забирался в рукава. Бенджамиль, поплотнее запахнув воротник френча, оперся локтями о балюстраду ограждения. Под ногами мерцали редкие огни чёрного буфера.

Просторная терраса балкона полукругом нависала над сто двадцатиметровой пропастью улицы. Четыре консольные балки в виде орлиных голов удерживали её от падения в пугающую темноту городских каньонов. Прищурив глаза, легко было вообразить себя парящим на широкой орлиной спине. А если слегка перегнуться через витые перила, можно было рассмотреть тусклую патину плесени на перьях могучих каменных птиц.

– Вик! – позвал Бенджамиль, оборачиваясь. – Теперь твоя очередь.

Штерн сидел в лёгком сетчатом кресле возле низкого столика и старательно выкрашивал содержимое сигареты в неглубокую керамическую пепельницу.

– Очередь на что? – спросил он, не отрываясь от своего увлекательного занятия.

– Ты обещал рассказать о себе, о своей жизни, чем ты занимаешься, и вообще… – Бен широким жестом руки обвёл террасу балкона.

– А, это? – неохотно отозвался Виктор. – Ну что ж, изволь. Спрашивай, а я буду отвечать.

– Э… и откуда это великолепие?

– Отсюда, – сказал Штерн, постучав себя указательным пальцем по лбу. – Из этой самой высоколобой головы.

– И чем же занимается твоя голова?

– Изобретает разные штуки. – Виктор выкрошил одну сигарету и принялся за вторую.

– Допустим? – Бен повернулся к товарищу лицом и оперся спиной о балюстраду.

– Допустим, биактинии для смартингов, генераторы направленных помех для криставирусных вычислителей и стабилизаторы для тех же криставирусных вычислителей. – Виктор наконец оставил свои сигареты и принялся загибать пальцы. – Спайеры и антиспайеры, иммунные процкарды… Мне продолжать?

– Я в этом ничего не понимаю, – признался Бен, – можно как-то попроще?

Виктор ухмыльнулся:

– Ты когда-нибудь видел дефендер типа «камбала»?

Бенджамиль гордо кивнул.

– Подбором картинок на внешнем слое брони занимается криставирусный чип. Так вот, я могу разработать так называемый «мишмаш», и этот «мишмаш» будет заставлять чип показывать на броне высококачественную подборку живописи из Дрезденской галереи. – Видя испуганно-удивлённое лицо Бенджамиля, Виктор победоносно улыбнулся. – Впрочем, почему могу? Как раз этой белибердой я занимался три месяца назад.

– Кому это могло понадобиться? – спросил Бен ошарашено.

– Кому, кому… Ребятам из Сити, пульпе. – Виктор вытащил из кармана маленькую пластиковую коробочку вроде той, в которых держат сосательные таблетки, и потряс ею в воздухе.

– Ты работаешь на ситтеров?! – ужаснулся Бен.

– На кого я только не работаю, – немножко рисуясь, вздохнул Виктор. – Я занимаюсь тем, за что платят, а из чьего кармана деньги, мне пофигу. Да ты не пугайся, четырьмя месяцами раньше я занимался стабилизаторами для того же чипа.

– Теперь я уже ничего не понимаю, – сказал Бен жалобно. – Ты не работаешь на корпорацию?

Виктор радостно помотал головой.

– Но делаешь для них какие-то стабилизаторы?

Виктор чинно покивал.

– Как такое может быть?!

Виктор развёл руками:

– Может, как видишь. Время от времени ко мне приходят боссы из пульпы, или шестёрки из корпорации, или доверенные лица от земляных мандаринов из Поднебесной, и, если меня устраивает гонорар, я берусь за работу. Я не корпи и не пульпер, хотя я нужен и тем и другим.

– Но ведь ты закончил… кажется, Гейдельбергский? – Бен потёр лоб, вспоминая. – После университета идут в штатскую службу корпорации! Разве не так?

– Я ещё не закончил обучение, – улыбнулся Виктор.

– То есть как не закончил?

– Учусь, грызу гранит науки. – Виктор дважды нажал на дозатор своей коробочки для леденцов, всыпая в пепельницу малюсенькие, похожие на бисер шарики. – Я на четвёртом курсе. – И, предвосхищая вопрос Бенджамиля, пояснил: – Бенни, ты не представляешь, сколько лазеек в гражданском и уголовном законодательстве, а также в уставах учебных заведений. Регулярно внося в их бюджет в общем-то плёвые суммы, можно учиться до самой старости.

– Но зачем?! – Бенджамиль от избытка чувств схватился за голову. – Зачем жить в задрипанном центре, где каждый второй бандит и маньяк? Зачем прятаться, – ведь ты же прячешься? – вместо того чтобы получить диплом и преспокойно работать в проектном отделе какой-нибудь корпоративной фирмы?

– Зачем? – равнодушно переспросил Виктор. – Затем, что здесь я имею сколько могу, а не сколько дадут. Затем, что в вонючих фирмах все приличные места проданы на двадцать лет вперёд. Затем, что на этих местах сидят тупицы и бездари, вроде твоего Ху-Ху, которые и замок для ширинки не сумеют придумать, а их боссы, имея штат дипломированных специалистов, в конце концов обращаются ко мне. Затем, что я со скуки подохну в вашем аутсайде, где даже трахнуться нельзя, не отчитавшись начальству по служебному телефону!

– Но если в корпорации узнают о твоих связях с Сити… – начал присмиревший Бен.

– Они и знают, скорее всего. – Виктор старательно перемешивал мизинцем цветные шарики с выкрошенным в пепельницу табаком. – А если не знают, то догадываются.

– И что? – спросил Бен.

– И ничего. Им это не мешает, ситтерам не мешает, чайникам не мешает, даже трэчерам это не мешает. Так что Виктор Штерн живёт спокойно, работает, платит за свой пентхауз, попивает вино, трахает кисок, прогуливается по вечерам, спасает недоумков из аутсайда… – Виктор засмеялся.

– Но ведь стена… арматура заострённая… капониры… охрана… – пробормотал ничего не понимающий Бенджамиль. – В новостях говорят про стычки, про налёты…

– Простая ты душа, – вздохнул Виктор. Он зачерпнул щепотью содержимое пепельницы, высыпал его в ладонь и взял со стола выпотрошенную сигарету. – Корпорация поддерживает с Сити прочнейшие связи. Сам посуди, никакого производства в Сити нет, никто ничего не выращивает, разве что коноплю в горшочках. Между тем в Сити живёт по меньшей мере полмиллиона человек. Что они едят? Во что одеваются? А вот во что! – Виктор расправил сигарету и принялся аккуратно набивать её табаком, перемешанным с цветными бисеринками. – Почти каждый день в Сити прут красные трейлеры с эмблемой корпорации, фуры, битком набитые жратвой, шмотками, разным барахлом, без которого не обойтись, и, конечно же, наркотой. Синтетические наркотики на кухне не сваришь. Их делают в промкольце, на корпоративных заводах, а потом отправляют в Сити…

– Всё верно, – подтвердил Бенджамиль. – Я в курсе дела. Но ведь мы поставляем в Сити только лёгкие лицензированные наркотики, у корпорации с ситтерскими боссами какая-то договорённость. Это ведь вполне законный оборот.

– Корпорация поставляет в Сити всякие наркотики, – назидательно сказал Виктор. – В том числе нелегальные супертяжеловесы вроде «ската» или «молотка». Ты, я думаю, даже названий таких не знаешь. Просто делается это неофициально.

Бенджамиль возмущённо пожал плечами:

– Вик! Ты нарочно городишь всякую ерунду. Лично я ничего подобного не слышал!

– А твой Ху-Ху наверняка слышал, – иронически заметил Виктор.

– Но вся информация сейчас идёт через меня! – Бену показалось, что наконец он нашёл весомый аргумент.

– Ой, вся ли? – усомнился Виктор, едва сдерживая улыбку, и Бенджамиль крепко задумался.

– А чем Сити расплачивается за жратву, за шмотки, за услуги? – продолжал Виктор, закручивая кончик вновь набитой сигареты. – Что пульпа даёт взамен порошков, растворов, таблеток? А?! Пульпа, друг мой, торгует наркотой по всему чёрному буферу, по всему индастри, отчасти контролирует белый буфер и даже, насколько я знаю, добирается до твоего чистенького аутсайда. Как думаешь, где производится вся самогонка, которую литрами потребляют отдолбившие смену индусты, а также их выжатые досуха жены и болтающие на трэче детишки-бандиты? Спирт гонят всё в том же Сити из сырья, которое доставляют все на тех же красных трейлерах. Поверь мне, Бенни, это огромные деньги, и по меньшей мере две трети этой Амазонки течёт на счета корпорации. Корпорации невыгодно стирать пульпу с лица земли, корпорации невыгодно замуровывать пульпу в резервации. Эта индейка несёт золотые яички, Бенни, вот так-то!

– А ты, случаем, не сгущаешь краски? – спросил Бенджамиль, на секунду ему показалось, что перила балкона куда-то исчезли и он, балансируя, стоит над темной, слегка расцвеченной редкими огоньками бездной.

– Хочешь, познакомлю тебя с одним обмылком, который пятый год сидит на «молотке»? – лениво предложил Штерн. – Наркота нынче гуманная, можно и десять лет протянуть, даже пятнадцать. – Он нехорошо ухмыльнулся. – Мертвец платить за дозу не станет.

Бенджамиль поёжился:

– Непривычно ты как-то говоришь, жутковато.

– Что есть, то есть…

Виктор поднялся из-за столика и подошёл к перилам. В одной руке он держал сигарету, в другой блестящую металлическую зажигалку антикварного вида.

– Сударь! – провозгласил он торжественно. – Вам случалось курить? Хотя бы не взатяжку?

– Пару раз пробовал, давно, ещё в школе, – смутившись, признался Бен. – А зачем это?

– Увидишь, – сказал Виктор загадочно.

Он взял сигарету в губы и щёлкнул зажигалкой. Бенджамиль зачарованно следил, как Штерн прикуривает, заслонив огонёк ладонью.

– Классная зажигалка! – сказал он с завистью. – Раритет?

– М-м-м… – Виктор с наслаждением затянулся, пряча зажигалку в карман брюк. – Хороший откат… М-м-м-ф… Не обманули.

Мэй потянул носом. Глаза у Виктора приобрели маслянистый блеск, по губам пробежала расслабленная улыбка.

– Совсем другое дело! – сказал он удовлетворённо. – От третьей бутылки вина на меня вечно хандра нападает. Пока пьёшь – веселишься, а напьёшься – плачешь!

Виктор затянулся ещё раз и протянул сигарету Мэю.

– Попробуй, – сказал он как бы между прочим. – Втяни дым в лёгкие и задержи дыхание секунд на пять. Бьюсь об заклад, такого в твоём аутсайде не водится.

– Это марихуана? – осторожно спросил Бен, не решаясь взять сигарету.

– Марихуана?! – Виктор от души расхохотался. – На ботанику у меня денег не хватит! К тому же настоящую дурь на улице не купишь. Это «сат» – синтетик, так скажем, эрзац, но очень хороший эрзац, я плохую дрянь не беру. Пробуй, не бойся.

Бенджамиль опасливо взял сигарету большим и указательным пальцами.

– Даже не знаю… – промямлил он.

– Ладно, давай сюда! – немного разочарованно сказал Виктор.

В этот же миг Бенджамиль, сам не зная зачем, поднёс сигарету ко рту и затянулся. Сладковато-горький, шершавый, как тёрка, дым заполнил лёгкие, Бен не удержал его в себе и мучительно закашлялся. Вторая затяжка получилась гораздо лучше, хотя в горле першило неимоверно, а на глаза навернулись слезы. Виктор одобрительно хлопнул его по плечу и отобрал сигарету.

– Ну как? – спросил он с интересом.

Бенджамиль осторожно прислушивался к своим ощущениям.

– Вроде ничего. В смысле, я ничего не чувствую! – сказал он наконец и засмеялся.

Виктор засмеялся следом.

В детстве отец несколько раз водил Бенджамиля купаться в реке. Теперь эта речка, равно как и прочие, упрятана в бетонную трубу, но тогда, двадцать пять лет назад, ещё были на её берегах маленькие платные пляжи с тентами и шезлонгами. Теперь старые воспоминания ожили, и Бену показалось, будто его подхватило тёплое водяное течение. Несёт куда-то, медленно переворачивая через голову. Мир вокруг сделался простым, лёгким и прозрачным.

– Значит, ты не любишь корпорацию? – спросил Бен, пытаясь настроиться на серьёзный лад. – Из чувства протеста работаешь на Сити? А в Рождество наряжаешься Санта-Клаусом и лазишь по трубам с красным мешком?

Хихикнув, Бенджамиль потыкал ногой один из объёмистых трёхцветных мешков, действительно стоявших вдоль решётки балконного ограждения.

– Никуда я не лажу, – удивлённо сказал Штерн, выпуская изо рта белёсое облачко дыма. – Я люблю корпорацию… Никогда не кусай руку, которая тебя… Эй, Бенни! Рождество – запрещённый праздник! Откуда ты знаешь о непристойно-мистических, безнравственных персонажах вроде Санты?

– Мне мама рассказывала, в детстве, – признался Бен. – И никакой он не безнравственный, добрый старик, по трубам лазил. Скажу по секрету, мне родители даже Библию вслух читали. Только т-с-с-с! Никому!..

Виктор понимающе приложил ладонь к губам.

После смерти отца Бенджамиль с матерью переселились в нынешнюю квартиру. Мать прожила в ней всего два года. Спустя какое-то время Бен вспомнил о Библии. Он перерыл все старые вещи в поисках толстого брикета потрёпанных листов, но так ничего и не нашёл. Наверное, книга осталась где-нибудь в тайнике на старой квартире. А может быть, мать сожгла её от греха подальше.

Бенджамиль, помотав головой, взял протянутую ему сигарету и с каверзным, обличающим видом погрозил Виктору пальцем:

– А ты откуда знаешь про эту чертовщину?

– Я-то? Я вообще много чего знаю.

– Нет! Серьёзно!

– Серьёзно? Если серьёзно, то я иногда лажу через телефонную сеть в закрытые разделы инфохрана корпорации. Только это не совсем законно. Так что т-с-с-с. Никому!!!

– Ага! Я же говорил, что лазаешь! – радостно воскликнул Бен.

– Представляешь, – продолжал Виктор вдохновенно, – раньше весь мир был связан информационной сетью и каждый, кто пожелает, мог совершенно официально туда зайти, узнать всё, что хочет… а теперь приходится лазать…

– С мешком… – прыснул Бенджамиль.

– Балда! – сказал Виктор, ухмыляясь. – Это не мешок, это парашют.

– На хрена?! – Бенджамиль выпучил глаза.

– С ним можно прыгнуть вниз.

– Ну?! Дашь примерить?

Когда Виктор закончил затягивать лямки вокруг ног Бенджамиля, оба приятеля уже покатывались от хохота. Бен всё время пытался заглянуть себе за спину, чтобы посмотреть, как сидит ранец, а Виктор пытался удержать его на месте.

– Дай-ка ракету! – Виктор забрал у Бена коротенький окурок и отступил на пару шагов. – Вот и вся наука, – сказал он, осматривая экипированного парашютиста с ног до головы. – Ремни регулируются автоматически, вытяжной фал привязан к перилам.

– Как я выгляжу? – спросил Бен.

– Как полный придурок! – Виктор затянулся последний раз и бросил бычок вниз. – Хочешь прыгнуть? – неожиданно предложил он.

Бенджамиль попытался проследить глазами полет окурка. Весёлость его слегка поубавилась.

– Хотя под кайфом прыгать нельзя, – сказал Виктор.

– Почему? – Бен с трудом оторвался от созерцания тёмного провала улицы.

– Потому что можешь полететь не вниз, а вверх, – захохотал Виктор.

Когда новый взрыв веселья угас, Штерн объяснил, вытирая глаза:

– Прыгать надо в свой счастливый день. Я прыгаю только по средам. У тебя сегодня день, несомненно, счастливый, но злоупотреблять везением не стоит. Тем более, что в одном из парашютов обрезан вытяжной шнур, а я не знаю, в каком.

– Зачем обрезан? – глупо улыбаясь, спросил Бенджамиль.

– Лекарство от пресной жизни! – Виктор махнул рукой. – Не обращай внимания… А не послать ли нам за десертом?!

Они стояли рядышком, облокотившись на перила балюстрады, и лениво курили, бережно передавая друг другу сигарету огоньком кверху.

– Помнишь Розану Табоне? – спросил Виктор.

Тлеющий кончик сигареты подсветил красным тени на его острых скулах.

– Такая высокая, тёмная? Родинка вот тут, над губой?

Виктор кивнул.

– Помню, – сказал Бен. – Только не помню, что она Табоне.

– Нам было лет по четырнадцать. – Виктор блаженно улыбнулся. – Мы с Рози приходили на станцию, забирались вдвоём в одну таблетку, потом вводили код семнадцатой станции нашей ветки и отправлялись до самой границы аутсайда, сначала сорок минут туда, а потом сорок минут обратно. И всю дорогу мы любили друг дружку прямо в таблетке. Вот это было настоящее счастье.

Бенджамиль восхищённо и недоверчиво покачал головой:

– И ни разу никому не проболтались?

– Ни разу.

– Невероятно! И как вы умудрялись… в такой тесноте?

– В четырнадцать я был гораздо гибче, чем теперь, – сказал Виктор.

Бенджамиль засмеялся:

– Но ведь в каждой таблетке, кажется, есть система видеонаблюдения!

– Есть, – сказал Виктор, выпуская через ноздри тонкие струйки дыма. – В четырнадцать я был уже достаточно умён, чтобы залепить чем-нибудь объектив микрокамеры. Так что стопам так и не привелось насладиться детским порно в исполнении Виктора Штерна и Розаны Табоне.

– Надо же! – сказал Бенджамиль. – Мне никогда ничего подобного даже в голову не приходило. В четырнадцать я только мечтал. Ну, может, целовался пару раз. А что сейчас с Рози?

– Не знаю. – Виктор пожал плечами. – Я не видел её с тех пор, как мы закончили школу. А помнишь, как ты рассказывал нам истории?

– Смутно, – признался Бен. – Кажется, я их сам и придумывал, но про что, даже не припомню.

– А я знал, что ты сам их сочиняешь, и страшно завидовал. – Виктор с сожалением погасил истлевший окурок, потом спросил, потянувшись так, что хрустнули суставы: – Ну как? Откат нормальный?

– Лучше не бывает! Всё такое чудное! – откликнулся Бен. – Видишь птицу?

– Какую птицу?

– Перед балконом летает туда-сюда. Серенькая такая. Вот опять. Гляди! – Бенджамиль вытянул вперёд палец.

– Пошли-ка в дом. Что-то я озяб! – решительно сказал Виктор. – Хочу показать тебе свою последнюю работу!

– Пошли, – согласился Бен, ему было всё равно, куда идти и что смотреть, он чувствовал себя вполне счастливым человеком.