Текст книги "Большая книга приключений для мальчиков (сборник)"

Автор книги: Эдуард Веркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 13 Царская рыбалка

Витька открыл глаза. Генка еще спал. Витька полежал несколько минут, встал, оделся. Спрятал в карман блесну. Генку будить не стал. Осторожно взял в сенях оставленный Жмуркиным спиннинг.

„Сам справлюсь, – думал Витька, спускаясь к озеру. – Я все-таки рыбак. А схватка с огромной рыбиной не терпит посторонних глаз, тут должны быть только двое – рыбак и его добыча. Так что пусть Генка спит. К тому же у него рука болит, ему нельзя перенапрягаться...“ А еще, честно говоря, Витьке хотелось славы. Славы человека, в одиночку поймавшего огромную щуку.

Озеро было затянуто туманом. Туман сползал с другого берега, и Витьке казалось, что он стоит не возле небольшого, в общем-то, озера, а у какого-то огромного моря или даже океана. Было по-утреннему прохладно и пасмурно.

Витька сбежал на пляж и, проваливаясь по щиколотку в неприятно холодный с утра песок, направился к воде. Плот стоял на месте. Витька приладил весла от резиновой лодки, уселся на доски, оттолкнулся от берега и принялся грести. К моменту, когда из тумана показалась белая коряга, Витька успел пропотеть и хорошенько размять мускулы.

До цели оставалось метров сорок, Витька бросил весла, и плот плыл сам по себе. Течения возле коряги никакого не было, вода медленно закручивалась в огромные спирали, отчего плот тоже стал медленно вращаться. И Витька видел то укутанный туманом берег, то выбеленные солнцем и водой окаменевшие ветви огромного ушедшего в воду дерева. Там, под ними, на сколько-то-там-метровой глубине жил в омуте Старый Ник, безобразник, пожиратель утят и вредитель сельского хозяйства.

– Ну, держись, Ник, – прошептал Витька. – Сейчас огребешь по полной программе!

Ему было немножко страшно, но отступать Витька не собирался. Ртутный карантин в школе заканчивался через три дня, и хулиганистый Ник должен был быть пойман. Витька достал спиннинг. Привинтил катушку, пропустил леску сквозь кольца. Аккуратно, чтобы, не дай бог, не упустить в воду, извлек из кармана блесну, три раза на нее плюнул и прицепил к леске.

Витька размахнулся и ловко отправил блесну прямо к белым ветвям. Она легко, почти без всплеска, вошла в воду. Витька выждал секунду, чтобы блесна опустилась на необходимую глубину, а затем начал подмотку. Блесна шла просто отлично, Витька чувствовал, как она рыщет в воде в разные стороны, изображая не способную к сопротивлению больную рыбку. Витьке даже казалось, что он слышит звуки, какие издают обычно приманки. Человеку эти вибрации не слышны, а вот рыбы, в особенности хищные, их слышат прекрасно. Акула слышит свою жертву за два километра, это Витька помнил из телепередачи „В мире животных“. Старый Ник – щука, которой уже триста лет, – наверняка тоже должен слышать звуки движущейся блесны. Если, конечно, совсем не оглох от старости.

Блесна показалась. Солнца не было, однако она и в толще воды играла. „Вот что значит серебро, – подумал Витька. – Это вам не латунь какая-нибудь!“

В первый раз Старый Ник на серебряную блесну не позарился.

Витька коротко взмахнул удилищем и послал блесну второй раз. Бесполезно.

Витька разозлился и принялся работать по-серьезному. Он менял глубину и скорость проводки блесны, делал паузы, отпускал блесну в свободное падение...

Старый Ник никак на все Витькины ухищрения не реагировал.

А может, его и вообще здесь нет? Может, он отправился поохотиться в Волгу по одному ему известному подземному тоннелю, потому что ему надоели худосочные цыплята и он решил поймать к завтраку свежего леща или даже осетра? Хотя сомнительно. Старый Ник уже стар и вряд ли далеко уплывает от обжитых мест. Он тут, в омуте. Лежит на дне, шевелит плавниками и смеется над глупым Витькой, решившим бросить ему вызов. К тому же выход загораживает двойная волейбольная сетка, через сетку он не пройдет.

– Ну, ты, – крикнул Витька со злости в воду, – пожиратель лягушек! Давай, выходи на честный бой!

Вода продолжала закручиваться в спирали и казалась совершенно безжизненной.

Тогда Витька решил сменить тактику. Он послал блесну не к белой коряге, а к берегу. Подождал, пока она ляжет на дно, пока успокоится взбаламученный ил, и только после этого стал вращать катушку.

Витька смотал леску почти на треть, когда вдруг леска ослабла и вес блесны перестал чувствоваться. Витька ускорил подмотку и через минуту вытащил из воды... конец лески. Серебряной блесны на ней не было.

– Черт! – Витька стукнул кулаком по плоту. – Откусил!

Витька не знал, что делать. Это был провал. Полный, полнейший провал!

– У, старый перец! – Витька погрозил кулаком в воду. – Устроил мне все-таки гадость...

Витька злобно плюнул в воду.

– Порыбачил...

Запасной блесны у него не было, а значит, попытка одолеть Старого Ника провалилась и в этот раз. Витька взялся за весла.

– Ну, щука, – грозил Витька, подгребая к своему берегу, – ты доигралась! Это последняя капля моего терпения! Завтра собираем электроудочку – грохнем тебя и все живое в округе на три километра...

Витька налегал на весла. Он одолел уже половину пути, как вдруг из-за сосен на противоположном берегу выглянуло солнце. Туман рассасывался, озеро стремительно утрачивало свое волшебство, а Витьке вдруг захотелось задержаться на воде еще чуть-чуть – поглядеть на солнце. Когда еще рассвет вот так увидишь? Он устроился на плоту поудобнее и стал наблюдать за восходом.

Солнце поднималось медленно. Оно еще не разогрелось до ослепительного дневного сияния, и на него можно было смотреть не щурясь, широко открытыми глазами. Солнце было похоже на апельсин. На огромный сочный апельсин.

Вдруг Витька почувствовал сильный голод. Он проснулся рано и так спешил на поединок со щукой, что забыл об утреннем стакане молока и калаче. Витька похлопал себя по карманам. В одном он нашел древнюю окаменевшую карамельку и ржавую гайку, в другом обнаружилась вчерашняя конфета „Мишка на Севере“. Карамельку Витька выкинул, а „Мишку“ очистил от обертки и немедленно сжевал. Он уже собирался было бросить обертку в воду, как в голову ему пришла безумная идея. Витька схватил весла и принялся грести обратно к белой коряге.

На сей раз Витька подошел поближе к торчащим из воды ветвям. Он достал из кармана коробочку с крючками. Выбрал старый кованый крюк, подаренный хранителем, тяжелый тройник с благородным синеватым отливом металла. Привязал его к концу лески. Покрепче привязал, двойным узлом. Затем обмотал вокруг крючка фольгу от шоколадки и закрепил ниткой, вытянутой из подкладки куртки. Получилось что-то вроде самодельной блесны.

Витька опустил свою только что придуманную снасть в воду. Блесна тонула плохо, нужен был груз. Витька почесал голову. Потом вспомнил про старую ржавую гайку. Привязал ее на двадцать сантиметров выше крючка.

Забрасывать подобную снасть Витька не решился, опасаясь, что фольга от удара об воду может и соскочить. Он стравил с катушки метр лески и осторожно опустил блесну за борт. Блесна пошла ко дну. Леска принялась медленно сматываться с катушки.

Витька отсчитал приблизительно метров восемь и поставил катушку на тормоз. Затем вспомнил, как однажды с дедом на зимней рыбалке они ловили окуней. Окуней ловить было просто – достаточно лишь поднимать и опускать удочку, и окуни сажались на крючки только так – один за одним. И сейчас Витька начал действовать, как на той зимней рыбалке – опускал кончик удилища к воде, делал паузу, затем поднимал его на полметра и постукивал по рукоятке. Ничего не происходило.

Витька не сдавался. Он тряс удилище, водил им в разные стороны, подматывал леску, подтравливал ее побольше. Старина Ник не клевал.

Через час Витька устал и положил спиннинг на доски. Снова хотелось есть. И еще спать. Витька решил сплавать до дому и хорошенько позавтракать. Он взялся за весла, вздохнул, и плот сдвинулся с места. Удилище сорвалось и упало в воду.

– Черт! – Витька стал разворачиваться.

Пенопластовая рукоятка пока удерживала снасть на поверхности, однако в полую сердцевину стремительно затекала вода, и спиннинг начинал медленно тонуть. Витька поступил решительно – он перевалился с камеры в воду и нырнул вслед за удилищем.

Он догнал его на глубине метра в полтора, перехватил рукоятку и потянулся вверх. Но совершенно для него неожиданно удилище рвануло вниз и даже потащило за собой самого Витьку. Витька испугался. Воздух в легких заканчивался, а он продолжал погружаться вместе со спиннингом. Когда заломило в ушах, Витька собрался уже бросить удилище, но потом вспомнил, что на катушке лески метров семьдесят, не меньше. Витька перещелкнул тормоз и рванулся вверх, к свету.

Он всплыл метрах в пяти от плота. Отдышался. Леска с катушки продолжала стремительно сматываться. Витька попытался притормозить катушку пальцем, но не получилось. Сжав сильнее рукоятку спиннинга, Витька поплыл к плоту.

Добравшись до плота, первым делом Витька застопорил уходящую в глубину леску, привязав ее к доске и не забыв подложить тряпочку – чтобы не перетерлась. Леска задрожала, плот сдвинулся и поплыл в сторону белой коряги, Витька еле-еле успел на него выбраться.

– Есть! – сказал он шепотом, боясь сглазить удачу. – Есть!

Плот набирал скорость. Леска пружинила, но не рвалась. Впрочем, за леску Витька не беспокоился – она могла свободно выдержать сома. Не беспокоился Витька и за плот – он был достаточно прочный и плавучий, навряд ли у щуки, даже самой большой и сильной, хватит сил утащить на дно целый плот. А вот в том, что она вволю покатает его по озеру, Витька не сомневался. Поэтому он расположился поудобнее и стал ждать.

Возле белой коряги щука остановилась. Тогда, чтобы не дать ей отдохнуть, Витька подергал за леску, и щука тут же пришла в движение. На этот раз она двинулась к протоке. Витька спокойно сидел на плоту и, чтобы утомить щуку посильнее, опустил в воду ноги и весла. Скорость снизилась. Витька пожалел, что они не придумали своему плоту якорь – сейчас бы забросил его на берег и все. Но якоря не было.

Вдруг плот остановился, и Витька увидел, что леска провисла. Он подхватил ее рукой и подергал. Леска выходила из воды совершенно свободно, и Витька даже испугался, не перегрызла ли ее щука. Но тут произошло то, что сразу рассеяло его сомнения, – поверхность озера вдруг вспенилась, и щука выскочила из воды, бешено тряся головой и изгибаясь в разные стороны.

– Ух ты! – вырвалось у Витьки. – „Свечку“ сделала!

Только теперь Витька понял, какая она была громадная. Ему показалось, что в обхвате щука даже толще, чем он сам, а в длину-то уж наверняка больше.

– Крокодил настоящий, – прошептал Витька.

Перед тем, как щука обрушилась в воду, Витька заметил торчащий из верхней челюсти крючок с обрывками фольги. Это было хорошо. Это означало, что перегрызть леску у щуки не получится, что попалась она прочно.

Волной от всплеска Витьку чуть не смыло с плота. Тут же леска натянулась снова, и плот двинулся к пляжу. Витьке пришлось изрядно поработать веслами, чтобы не сесть на мель. Садиться на мель было ни к чему – щуку надо как следует измотать на просторе, чтобы потом ее можно было свободно вытащить на берег. Вернее, к берегу.

Щука же, как назло, продвигалась по самым неудобным для Витьки местам. То снова возле белой коряги, то возле самого сежня, то под крутым восточным берегом. Витьке приходилось работать то веслами, то шестом, чтобы плот не зацепился за что-нибудь, чтобы не пропоролись камеры, чтобы на мель не наткнуться. Скоро Витька почувствовал, что устал. Болели руки, плечи и почему-то поясница. Впрочем, щука тоже устала. Она сделала еще две „свечки“, три раза всплывала на поверхность и резко уходила в глубину, пытаясь оторваться.

Потом щука остановилась.

Витька подождал немного и стал выбирать леску.

Глава 14 Жарить – не жарить?

Генка проснулся. Витька заглядывал в окно и улыбался.

– Вставайте, граф, рассвет уже полощется, – засмеялся Витька. – Если же по-нашему говорить, то хорош дрыхнуть – давай вставай!

– Чего? – Генка потер глаза. – Ты где был?

– Где! – хмыкнул Витька. – Пока ваше величество тут предавалось сладкой неге, я встал и все сделал.

– Что сделал? – не понял со сна Генка.

– Что-что, все! Поймал я его!

– Кого?

– Ты чего тормозишь-то, Ген? Кого-кого, его! Старого Ника! Щуку!

Генка выскочил из койки и сразу же скривился – рука до сих пор болела.

– Врешь! – Генка схватил здоровой рукой Витьку за рукав. – Врешь ведь!

– А чего мне врать? – Витька осторожно высвободился. – Чего мне врать – иди сам посмотри. Я его на пляже привязал, на отмели.

– И посмотрю! – Генка не вытерпел, выскочил прямо в окно и рванул к озеру.

Витька не спешил – он заглянул на кухню, набрал пирожков, налил в бутылку молока и двинул вслед за Генкой. Он неторопливо шел, с чувством выполненного долга, жевал пирожки и запивал их молоком.

Блаженствовал.

Генка сидел на берегу и смотрел в воду. Щука шевелилась на линии песка. Ее спина торчала из воды и уже подсыхала на солнце. Чтобы кожа не высыхала, Генка зачерпывал ладонью воду и поливал щучью спину.

– Зачем ты ее поливаешь? – спросил Витька.

– А как же иначе-то? – Генка посмотрел на Витьку. – Сдохнет еще. Он и так еле живой, ты его измотал как стельку.

– Ты же все равно эту щуку в уху собирался. Чего же тогда ее спасаешь?

– Не знаю. Жалко как-то. Большая такая – и в уху...

Витька присел на песок рядом с Генкой. Щука шевелилась на отмели, перебирала обломанными от старости плавниками, вращала красноватыми глазами. Разевала от усталости пасть.

– А кольцо? – Витька кивнул на щуку. – Кольцо есть?

– Есть. Только я его боюсь смотреть. Еще возьмет, да и цапнет. Потом кишков не соберешь. Или без руки останешься.

– Это точно. Интересно, сколько в ней весу?

Генка измерил глазом щуку, посчитал в уме.

– Я думаю, около двухсот килограммов. Не меньше. Это рекордная щука. Такую еще никогда не ловили. Можно в Книгу рекордов Гиннесса попасть.

– Ты же из нее уху собирался варить, – снова напомнил Витька. – А можно сделать фаршированную щуку.

Генка покачал головой.

– Она наверняка невкусная, – сказал Генка. – Старые щуки все невкусные. Жесткие и воняют тиной. А у нашей тина аж на спине проросла! Так что есть ее нельзя совсем. Ни с чесноком, ни с луком. К тому же это историческая щука. Давай кольцо-то посмотрим?

– Давай.

Они полезли в воду. Генка зашел с правого щучьего бока, Витька – с левого. Щука вяло зашевелилась и ударила хвостом. Витька стукнул ее кулаком по голове, щука послушно замерла. В воде заблестела крупная, с копейку, чешуя.

– Нормально, – сказал Генка. – Чешуя – как броня...

– Да уж...

Витька присел возле головы щуки и осторожно взялся за продетое в жаберную кость кольцо. Щука дернула челюстями.

– Тут что-то написано, – сказал Витька. – Сейчас протру.

Витька набрал в пригоршню песка и протер кольцо. На металл тут же попал солнечный лучик и отразился на водной поверхности.

– Тут написано... – прищурился Витька. – Буквы какие-то... С.Е.И.В.К. Что такое С.Е.И.В.К.?

– Не знаю, – Генка выдал щуке щелбан. – Но где-то я это слышал уже...

– И цифры тут, – Витька постучал ногтем по кольцу. – 1825.

Генка слез со щучьей спины и выбрался на берег.

– 1825 – это год, – сказал задумчиво Генка. – Год восстания декабристов. И еще в 1825 году нашим царем стал... – Генка принялся считать по пальцам. – Николай I. Значит, это другая щука. В смысле, не такая же, которую поймал тот самый мужик, что не брился. Ту щуку, кажется, Екатерина Вторая выпустила. Наша помоложе. Но все равно мы, друг мой Витька, прославились. Так что эту щуку мы есть не должны...

– Вспомнил! – воскликнул Витька. – Я вспомнил, что такое С.Е.И.В.К. Это Собственная Его Императорского Величества Канцелярия[45]45
  С.Е.И.В.К. – Собственная Его Императорского Величества Канцелярия, в России XIX века – орган, дублирующий некоторые функции правительства, приблизительный аналог современной Администрации Президента РФ.


[Закрыть] . Наша щука – на самом деле царская щука! Точнее, императорская!

Щука двинула боком, Витька не удержался и сел в воду. Генка засмеялся.

– Чего толкаешься-то! – Витька тоже стукнул щуку в бок. – Скоро жарить тебя будем. С луком! Тогда вот и потолкаешься!

Витька попытался вытащить кольцо, но оно крепко вошло в жаберную кость и даже не шевелилось.

– А кольцо не достать, – сообщил Витька Генке. – Вросло. К тому же это явно не золото, на латунь похоже. Ну-ка сейчас попробую примерить...

И Витька сунул в кольцо палец.

– Нельзя ее жарить... – сказал Генка. – Нельзя...

Витька попытался вытащить палец обратно. Палец застрял.

– Жарить – это слишком просто... – говорил Генка.

Витька дернул посильнее. Кольцо держало крепко. Витьке сразу же представилась картина: щука срывается с привязи и плывет в свою страшную стометровую глубину. И утаскивает его за собой. И так они и плавают вместе – двухметровая щука – и он, связанный с ней кольцом Его Императорского Величества.

Витьке стало страшно.

– Надо что-нибудь другое придумать, а не жарить...

– Ген, – жалобно позвал Витька. – Ген...

– Чего? – Генка оторвался от своих мыслей.

– Я застрял, – сказал Витька.

– Ну застрял и застрял... Погоди! Как застрял?!

– В кольце застрял, – шепотом сказал Витька. – Палец не высовывается. Туда сунул, а обратно никак.

Генка подбежал к Витьке. Палец действительно застрял в кольце и начинал уже потихоньку опухать.

– Что делать? – Витька дернул палец, щука заволновалась.

– Прежде всего, не дергайся, – сказал Генка. – А то она заволнуется и как потащит! Я кино одно видел. Там мужику лодкой ногу прищемило, а прибой начинался, и он тонуть стал. Так он взял и отпилил себе ногу на фиг.

Генка достал свой швейцарский ножик. Витька дернулся. Генка коварно улыбнулся.

– Ты чего? – спросил Генка.

– А ты чего? – Витька кивнул на ножик. – Зачем ножик достал?

Генка проверил остроту ножика.

– Ты, Витька, решай для себя: что для тебя важнее – палец или жизнь? Жить без пальца возможно, история знает несколько таких примеров. А вот жить под водой довольно затруднительно, не у каждого получится... Палец – чик, и все, нету...

Витька побледнел.

– Да шучу я, придурок! – Генка толкнул Витьку в плечо. – А ты уже совсем позеленел... Все будет тип-топ! Смотри!

Генка прижал ладонь к щучьему боку и провел по направлению к хвосту. На ладони осталась беловатая прозрачная слизь.

– Давай, намазывай палец, пока совсем не распух, – Генка протянул ладонь.

Витька брезгливо набрал пальцем слизь и стал мазать ею палец. Щука вяло ворочала плавниками.

– Теперь тяни и осторожно вращай.

Витька потянул. Кольцо легко соскользнуло с пальца.

– Вот и все, – сказал Генка. – А ты испугался.

Витька поглядел на палец и пнул щуку ногой.

– У, гадина, чуть два раза меня не угробила!

– Щука не виновата, – сказал Генка. – Виновата твоя, Витька, собственная глупость. Кто тебя заставлял палец в кольцо совать? Вот такие типы везде свои пальцы суют, а потом у нас все в стране разваливается. Сователи... И неча на щуку пенять!

– Так ты ее что, отпустить предлагаешь? – удивился Витька. – После всех мучений?! После того, что она нам сделала?

Генка снова принялся думать. В этот раз Генка думал долго. Швейцарский нож раскладывался, складывался и снова раскладывался. Генка ходил по пляжу и пинал в воду сухие коряжины. Затем остановился и сказал:

– У тебя, Витька, неправильный к щуке подход. Ты ее воспринимаешь как разумное существо. А она существо неразумное. Мстить щуке – все равно, что мстить кирпичу, который упал тебе на голову. Это называется антропоцентризм[46]46
  Антропоцентризм – упрощенно: философское учение, которое ставит в центр мироздания человека. Человек является мерилом всех вещей.


[Закрыть] .

– Как?

– А так. Это когда человек воспринимает себя самым главным в мире. А так нельзя. И щуку нельзя наказывать с человеческих позиций. Ее надо наказывать со щучьих позиций.

Витька помолчал, а потом сказал:

– Ты вот тут много умничал. А тем не менее так и не ответил на вопрос. Что делать?

– На центральной усадьбе есть фонтан, – сказал Генка.

– Чего? – не понял Витька.

– На центральной усадьбе есть фонтан, – повторил Генка.

– Молодец! – восхитился Витька. – Здорово придумал! Выпустим ее в фонтан, он достаточно глубокий и широкий. Это будет сюрприз! Все пойдут мимо – а в пруду чудище плавает! Только как мы ее потащим, этакую-то махину... Тут кран нужен как минимум...

Генка надулся от важности.

– Ты, мой друг, совсем забыл, что перед тобой стоит человек, искушенный в различных областях прикладной механики. Человек, у которого, несмотря на его небольшой возраст, имеются навыки вождения не только мотоцикла, но и автомобиля, автобуса и даже комбайна. А у тетки в сарае, между прочим, стоит вполне приличный грузовик. И бензобак у него заправлен, я проверял. Достаточно погрузить туда нашу милую рыбку – и все...

– О, великий и могучий управитель! – так же важно ответил Витька. – Видимо, вы забыли, что ваша правая конечность повреждена и поэтому временно нетрудоспособна. А, следовательно, управлять сложной техникой с одной рукой вы не можете.

– Ты будешь моей правой рукой! – провозгласил Генка.

– Нет уж. Если я буду твоей правой рукой, то мы наверняка уедем в какую-нибудь канаву. Так что предлагаю забыть о грузовике и вспомнить о лошади по имени Березка. Березку, я думаю, мы укротим.

– Это правильная мысль, – Генка на всякий случай потрогал свое плечо и убедился, что оно болит. А значит, грузовик он и в самом деле вести не в состоянии. – Только вот что: надо подождать до вечера. Лучше до позднего вечера.

– Зачем?

– Чтобы никто не видел, как мы будем щуку в фонтан выпускать. А поэтому надо сгонять домой, набрать еды и весь день сидеть тут, смотреть, чтобы никто нашу щуку не утащил. Давай жребий кидать – кому идти домой за провизией.

Витька вытянул длинную спичку.

Весь день ребята провели на берегу. Они ничего не делали. Загорали, купались, пекли на костре хлеб, вспоминали все случившееся с ними за эти дни. И с каждым разом история противостояния со щукой становилась все краше и героичнее. Генка рассказывал, как он вырвал прямо из щучьей пасти несчастного Жмуркина и всадил в щучью спину нож, а Витька в деталях живописал чуть ли не пятичасовую схватку с рыбиной во время ее поимки.

День пролетел незаметно. Пришли сумерки, и Генка сказал:

– Пора, однако. Надо запрячь нашего мустанга[47]47
  Мустанг – одичавшая домашняя лошадь из прерий Северной Америки.


[Закрыть] . Пока он не заснул.

– Зря ты так. Березка добрая. Мы с ней справимся.

– Справимся, куда деваться.

Но справиться с Березкой в этот раз оказалось не так просто. Главное затруднение заключалось в том, что ни Генка, ни Витька не знали, как правильно запрягать лошадь в телегу. Промучившись с полчаса, они все-таки кое-как соединили телегу и лошадь в единое целое.

– Нормально, – Генка вытер со лба пот. – Теперь нужна бочка.

– Какая бочка?

– Какая-какая... Для щуки.

– Наша щука ни в одну бочку не влезет, – гордо сказал Витька. – Наша щука – суперщука!

– Делай, как говорят, – сказал Генка. – Вон, видишь, в углу сарая зеленая такая? Тащи.

– Я один не утащу.

– Дурила, она же пластмассовая. Тащи бочку, а я сейчас.

Витька подошел к бочке, пнул в днище. Бочка и в самом деле оказалась пластмассовой и легкой. Витька присел возле нее, обхватил за торцы, напряг спину и рывком поднял бочку над головой. Затем напустил на лицо зверскую, как у героев каратистских боевиков, гримасу и с рыком обрушил в телегу. Березка вздрогнула.

– Молодец, – засмеялся за спиной Генка. – Теперь можешь сняться у Жмуркина в его новом боевике „Тупой и еще тупее в двадцать восемь раз“.

Витька покраснел. Генка погрузил в телегу две автомобильных двадцатилитровых канистры, бутылку с бензином и моток веревки.

– Ладно, пора по коням, – Генка забрался в телегу и устроился на канистре. – А то вдруг наша щука отвяжется. Лови ее потом заново.

– Не отвяжется, – Витька устроился рядом с ним. – Я ее за жабры притянул.

– Тогда поехали, – Генка хлестнул Березку. – Н-но, мертвая! А пока я изложу план.

План Витьки был таков – они загоняют Березку с телегой на отмель, затаскивают измученного Старого Ника на телегу, привязывают и везут на колхозную усадьбу в пруд с фонтаном. Пруд с фонтаном – самое то, что нужно: фонтан позволяет воде насыщаться кислородом, и щука не задохнется. Размеры пруда тоже щуке как раз подходят. Так что все получается как нельзя лучше. Сторож полезет утром чистить фонтан – а там щука.

– Вот смеху-то будет! – хихикал Генка, подгоняя Березку к озеру. – Сторож лезет в пруд и видит там акулу. Какой шок! Так и поседеть можно! Жалко, Жмуркина нет, он бы оценил красоту момента. Он бы все это в какой-нибудь фильм надумал вставить.

– А зачем бочка-то? – поинтересовался Витька.

– Увидишь, – отвечал Генка. – Без бочки нам никак.

До озера добрались быстро. Генка выгрузил бочку и канистры на песок. Побежал к берегу – проверить, на месте ли щука.

– Сидит! – крикнул он Витьке. – Глазами лупает, морды мне всяческие строит. – Затем он повернулся к пленнице: – Сейчас мы тебя на лошадке повезем. Только вот желоб сделаем...

– А почему просто на телеге нельзя?

– Ну, как ты не понимаешь, – начал объяснять Генка. – На телеге она себе все брюхо пропорет об деревяшки. Нужно что-то гладкое. Бочка для этого как раз подходит.

– Да ее пилить два дня надо...

– Не надо ломиться в открытые двери, – сказал Генка. – Думать надо. Думать, а не пилить. Голова ведь – не вешалка для ушей, мой юный друг. Делаем так...

Генка обмерил вокруг бочки веревку, чиркнул ножом. Получившийся отрезок смочил бензином из бутылки. Снова обмотал его, только не вокруг центра бочки, а ближе к горловине. Достал из кармана зажигалку, поджег. По пластику бочки побежала огненная змейка. Веревка прогорела за четыре минуты. Генка пнул по горловине ногой. Верхняя часть бочки легко отделилась.

– Теперь с днищем то же самое проделаем.

И Генка отжег дно. Бочка превратилась в широкий полый цилиндр. Генка отрезал еще один длинный кусок веревки, пропитал его бензином и обмотал вдоль цилиндра. Щелкнул зажигалкой. Веревка загорелась и разделила бочку на две части.

В результате всех манипуляций с бочкой получились две полукруглые половинки. Генка соединил их торцами и получился длинный, почти трехметровый желоб.

– Слушай, Ген, – не удержался Витька. – Ты у нас просто технический гений! Тебе книжку надо написать – „Как сделать из ничего конфетку“.

– Таких книг уже целая куча написана, – ответил Генка. – Я их просто время от времени читаю...

– Вместо Пушкина, – хмыкнул Витька.

– Это точно, – Генка вспомнил об экзаменах и загрустил. – Но ведь у Пушкина не найдешь про то, как починить табуретку... Поэтому ты, Витька, давай читай Пушкина, а я буду читать, как починить табуретку. И все будет хорошо. Разделение труда называется.

– С бочкой – это ты здорово провернул, – повторил Витька. – На самом деле здорово...

– Так, кстати, можно и стекло резать, – сообщил Генка. – Только аккуратнее надо обматывать и веревочку брать потоньше. А еще стекло можно резать в воде... ну, ладно. Я пока прикреплю наш желоб к телеге, а ты, Вить, сбегай за сеном.

Витька не стал спрашивать, зачем нужно сено, просто послушно поковылял к стогу.

Вернулся он с двумя большими охапками. Генка уже прикрепил получившийся желоб к телеге и загонял Березку в воду. Щука стояла спокойно, только плавниками шевелила.

– Отдохнула, зараза, – сказал Генка. – Как бы не выкинула нам чего... А сено в воду пока брось...

– Не выкинет, – Витька зашел в воду, опустил в нее сено и стал отвязывать от топляка крепивший щуку шнур. – Шнур крепкий, сам знаешь. А я ему его через жабры два раза пропустил – и через левую, и через правую. Это все равно, что быку кольцо в нос. Все будет нормально – как теленок у нас пойдет, без кренделей.

Витька стал осторожно отпускать щуку. Она послушно отошла от берега на три метра. В этот промежуток Генка загнал телегу.

– Все-таки Жмуркин был прав, – Витька стал подтягивать рыбину к заднему бортику.

Щука шла спокойно, без всякого сопротивления.

– В чем прав? – Генка держал Березку, чтобы она не рванулась.

– В том, что назвал щуку Старым Ником.

– Почему?

– Потому что ее выпустил в реку император Николай, сокращенно Ник. Вот так все получилось.

Витька загнал щуку на желоб и крепко привязал. Щука повиновалась.

– Будет теперь у нас император Николай в фонтане сидеть! – Генка потихоньку потянул Березку на пляж.

Лошадь медленно вышла из воды. Щука лежала смирно, только потихоньку шевелила хвостом и фыркала.

– Получилось! – Генка подхлестнул Березку, и она легко вытянула телегу на высокий берег.

Генка сбегал к воде и вернулся с мокрым сеном. Он стал раскладывать сено поверх щучьей спины, а Витьку послал с канистрами за водой.

– Зачем канистры? – спросил вернувшийся Витька. – А, понятно. Чтобы жабры не пересохли. И сама щука чтобы не пересохла. Рыба какое-то время может дышать нашим воздухом. А задыхаться она начинает оттого, что пересыхают жабры и кожа. Значит, если как следует ее поливать, то вполне можно отвезти ее и за двенадцать километров.

– Соображаешь, – Генка накрывал рыбину влажным сеном. – Но все равно надо поторопиться. Давай, забирайся. А то к фонтану сторож подвалит, придется с ним объясняться.

Витька поставил канистры в телегу, запрыгнул сам. Березка всхрапнула и мелкой рысью побежала по проселку.