Текст книги "Пацаны купили остров"

Автор книги: Эдуард Скобелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

АЛЕША УЗНАЕТ О ЗЛОКЛЮЧЕНИЯХ СВОИХ ДРУЗЕЙ

Всю ночь ливмя лил дождь – в пещеру задували порывы влажного, холодного ветра, приносили запахи океана.

Крепкий сон вернул силы Алеше. Конечно, катастрофа не выходила у него из головы, но он – по совету дядюшки Хосе – заставлял себя думать о насущных заботах людей, выброшенных судьбой на неведомый остров.

На рассвете он и Педро поднялись вслед за рыбаками и обежали весь песчаный мыс – искали то, что могло поддержать огонь. Им повезло: прилив выбросил на скалы верхний кусок мачты какого-то мелкого суденышка и деревянный ящик с ячейками для бутылок.

– Возможно, это ящик с самолета, – вздохнув, предположил Алеша.

– Но мачта определенно не наша, – засмеялся Педро. – На нашей не было клотика.

Желая отвлечь товарища от грустных раздумий, он принялся рассказывать, какую беду пришлось вытерпеть в море ему, Мануэлю, Марии и дядюшке.

«Накануне наша мама разговаривала с дядюшкой по телефону, и он пригласил всех приехать к нему на ранчо в Матансас. „Проведете конец недели в райском уголке, – пообещал он. – Выйдем в море порыбачить. Все заботы беру на себя и, если согласны, заранее куплю обратные билеты на автобус“. Мама согласилась: она хотела порадовать нас путешествием, но ее не отпустили с работы. Кто-то там заболел или уехал, короче, ей выпали подряд два дежурства. А мы, конечно, уже настроились на поездку. „Ну, ладно, дети, – сказала она. – Поезжайте сами. Ты, Педро, за старшего“. Она всегда считает меня старшим, хотя Мануэль появился на свет раньше меня на два года и семнадцать дней. „Поезжайте, а я приготовлю к вашему приезду чего-нибудь вкусненького“.

Ну, мы и поехали. Дядюшка встретил нас на остановке, хотя мы здорово опоздали, и очень огорчился, узнав, что не будет матери. У него появились свои неожиданные планы, знаешь, у этих художников всегда какие-нибудь сумасбродные планы, я не имею в виду только дядюшку, все его приятели – какие-то блаженные люди: вечно возбуждены, кого-то бранят, кем-то восхищаются, и вот это-то мне больше всего непонятно: бранят или восхищаются, пьют кофе и говорят-говорят, но, заметь, никогда не садятся за работу, чтобы посрамить одних и поддержать других. Так вот, дядюшке предложили как раз заменить его картину, которая была выставлена в Национальном музее изящных искусств. Уж не знаю, по какой причине заменить, но он очень расстроился. Но поскольку мы приехали, а он человек слова, этого у него не отнимешь, он плюнул на все дела и попросил у знакомого рыбака лодку. Скорее всего даже арендовал ее, потому что я сам видел, как он совал в карман рыбаку десять песо.

По замыслу дядюшки мы должны были выйти в море на лангустов с бывалым рыбаком, сам-то дядюшка не рыбак, и если бывал в море, то чаще всего не со снастью, а с альбомом или мольбертом. Короче, когда быть беде, нагромождаются всякие случайности. Рыбак оказался болен, а мы очутились в море, имея самые слабые навыки в управлении мотором и лодкой.

Никакая остерегающая мысль никому, разумеется, не пришла в голову: утром был штиль, и залив, в котором мы собрались порыбачить, более напоминал большой таз, чем уснувший свирепый океан.

Мануэль или я управлялись с мотором, а дядюшка забрасывал снасть, но все неудачно, все мы приуныли, разморенные жарой и сверканием бесконечных вод. Однообразие притупило здравый смысл, и когда небо затянули облака, мы даже обрадовались, тем более что у выхода из залива на крючок попалась первая добыча: серебристая рыба игла, этак фунтов на шесть-семь весом. Только дядюшка затащил ее в лодку, она сорвалась с крючка. Мануэль поднял деревянную дубинку, чтобы оглушить рыбу, но ударил слабо и неточно: рыба прянула в воздух, перелетела через борт и исчезла в волнах.

Все досадовали, но больше всех Мануэль.

Тогда дядюшка Хосе приладил леску к запястью, насадил наживку из крабьего мяса, поправил блесну и вновь закинул снасть, указав мне править к выходу из залива в открытое море. И вдруг лицо дядюшки исказилось страшной гримасой, он скорчился, хватаясь обеими руками за борт. Мы поняли, что на крючок попалась большая и сильная рыба.

Я убавил скорость, а потом и вовсе заглушил мотор. Все мы стали свидетелями рокового поединка: лодку легко тащила какая-то гигантская рыба. Временами она отпускала леску, но затем рывком бросалась в сторону, лодка дергалась, беспомощно разворачивалась, готовая вот-вот перевернуться.

Всеми нами овладел азарт. „Это, наверно, редкостный экземпляр тунца или меч-рыбы“, – повторял дядюшка Хосе: леска на его руке затянулась, рука посинела, я советовал закрепить как-либо леску на носу лодки и освободить руку.

Опасность мы почуяли, оказавшись в открытом море. „Посмотрите, какие волны, – изумленно закричала Мария. – Наверно будет шторм!“

Все стали озираться, оценивая обстановку, как раз в этот момент незримое морское чудовище резко потянуло вглубь, дядюшку Хосе сбило с ног, проволокло по палубе и ударило о мачту, за которую он уцепился почти инстинктивно. Он закричал от боли. Все решали мгновения. Леска могла или перерезать руку, или сбросить дядюшку в море – он наверняка погиб бы в морской пучине. Да и то, что лодка не перевернулась, а только накренилась бортом, было чудом, которое не могло больше повториться.

Скажу тебе, я остолбенел, представив все возможные последствия. Положение спас Мануэль. Ударом ножа он перерубил леску, а тут и я подоспел.

Дядюшка лежал в лодке скорчившись, лицо серо-белое – такое бывает у мертвецов. Мы освободили его руку. Возле запястья кожа была надрезана, будто бритвой, до самой кости. Удивительно, но кровь не шла, это, наверное, от шокового состояния. Честно говоря, было отчего испугаться.

„К берегу, скорее к берегу“, – очнувшись, произнес дядюшка, поглядел на меня мутным взглядом и подмигнул. Это я хорошо запомнил, может, это и удержало меня от паники, и я стал за руль, понимая, что теперь на меня легла вся ответственность.

Мотор никак не запускался. Мне пришлось на веслах держать лодку кормою к волне, пока Мануэль возился с мотором, ничего в нем не понимая.

Наконец выяснилось, что течением нас быстро уносит все дальше в море. Все мы перетрусили, я поклялся, что, если мы спасемся, изучу все системы лодочных моторов, вообще, стану мастером на все руки, чтобы снова не попасть когда-либо впросак.

Мы выбились из сил, но не одолели течения. Я поднял парус, но вода уже вокруг кипела, дали подернулись грозной мглой и ветер усилился.

Люди говорят: „В каждом раю есть свой ад“. Вот тогда я понял, что это такое, взбесившееся море. Пока оно ласкает, ты кажешься себе всемогущим. Но если отказывается повиноваться, ты уже ничто перед ним.

Порывом ветра сорвало парус и выбило мачту из своего гнезда. Металлическая растяжка до крови секанула Мануэля по ноге. Но всего хуже было то, что при падении мачта ударила крюком по крышке мотора. Механическое повреждение было настолько серьезным, что перестало прокручиваться магнето.

Дядюшка Хосе, к тому времени перевязавший руку, утешая, говорил, что нам еще повезло: мачта могла изуродовать кого-либо из нас.

Мария сидела под носовой палубой, плакала, но упрямо вычерпывала воду. Она плакала от страха за нас, а не за себя, вот что интересно.

Мы попали в полосу свирепого шторма. Лодку швыряло, как щепку. Вверх – вниз, вверх – вниз, выворачивая всю требуху наизнанку. Мы выдохлись, обессилели и не могли уже держать руль. Если бы шторм не прекратился, мы бы, без сомнения, перевернулись и пошли ко дну.

В полной тьме утлое суденышко несло по воле провидения. На рассвете мы увидели скалы вот этого острова и, взявшись за весла, подошли к берегу. И сразу же обнаружили человека в спасательном поясе – волны то выбрасывали его на песок, то утаскивали обратно в море. Это был ты, компаньеро руссо. Ты был без сознания».

– Вы спасли меня, – сказал Алеша, – спасибо вам.

ПЕРВАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ В ГЛУБЬ ОСТРОВА

Ели вареную рыбу и запивали юшкой из ведра. Первоначальная ошеломленность и чувство грозящей гибели отступили. Все были полны надежды.

– Вот теперь мы сделаем вылазку в глубь острова, – сказал дядюшка Хосе. – Мне кажется, сил у нас для этого уже вполне достаточно.

– Как ваша рука? – спросил Алеша, обратив внимание на то, что запястье левой руки художника перевязано платком.

– Ты знаешь о нашей истории?.. Представь себе, мой друг, рана затянулась. Вероятно, ей было не до нас.

– Скорее всего от того, что тебе было не до нее, – сказал Педро. – Хвори проходят быстрее, когда не до них.

– Забудем о своих личных бедах, – сказал дядюшка Хосе. – Подумаем лучше, как преодолеть общие трудности… Я предлагаю немедля отправиться на разведку. Втроем. Мало ли что может подстерегать. Как говорят на Кубе: «Кон ля гуардиа эн альто! Выше бдительность!»

– Согласен, – кивнул Педро. – Но сейчас идет дождь. Что можно увидеть при дожде?

– Если уж мы решили идти на разведку, нужно идти как можно скорее, – возразил Алеша. – Всякий час промедления сокращает наши шансы. Не исключено, что не одни мы хотим узнать, где находимся. Кто-то, быть может, хочет уже знать, что за люди прибыли на их остров?

– Нас могли заметить, – сказала Мария. – Правда, почти все время шел дождь. Но дождить будет, по всей видимости, и завтра…

На разведку отправились Педро, Мануэль и Алеша.

Узкая песчаная коса, на которую море выбросило Алешу и где пристали кубинцы, была отгорожена от остальной части острова высокими скалами, почти отвесно уходившими в море по сторонам от косы. Но посреди косы скалы не были такими неприступными.

Итак, все трое выбрались из пещеры и стали карабкаться по камням – все выше и выше.

Подъем к вершине был необыкновенно трудным, потому что обувь была только у Мануэля, – на изъеденных ветром скалах легко было поранить ногу. Да и силенок было в обрез. Тем не менее через полчаса разведчики оказались на вершине. Тут, следуя совету дядюшки Хосе, они спрятались и стали дожидаться, пока прекратится дождь и установится хорошая видимость.

Удача сопутствовала им. Едва они расположились передохнуть, дождь прекратился и выглянуло солнце – влажная дымка стала рассеиваться.

– Я близорук, – сказал Педро. – Ступай, Мануэль, да внимательно рассмотри, как и что, чтобы при случае начертить план острова.

– Я пойду с ним, – вызвался Алеша.

Со скал открылся великолепный вид: остров протянулся в виде узкого треугольника с востока на запад миль на десять. Западный угол оканчивался песчаной косой, два других угла, северный и южный, терялись вдали. Всю центральную часть острова покрывала густая растительность. Примерно в середине острова сверкало озеро. К северу от него виднелась какая-то постройка под красной черепичной крышей.

Мануэль и Алеша вернулись и рассказали Педро обо всем, что видели.

– По всей видимости, остров необитаем, – предположил Педро. – Судя по вашим словам, не чувствуется присутствия человека… Постройка? Г-м, это может быть автоматическая станция слежения или что-нибудь еще в этом роде.

Алеша доказывал, что в Атлантическом океане практически нет безлюдных островов, тем более с такой экзотически пышной и девственной растительностью.

– Тем более, – настаивал Педро. – Остров сохраняется как заповедник. Если здесь и бывают люди, то только не в период дождей. Можем идти смело, не таясь…

Спустились со скал и очутились в густом сосновом лесу. Животные не попадались, но птиц было множество.

– Слышите, – приостановившись, Педро поднял палец. – То-ко-ро-ро, то-ко-ро-ро!.. Это токороро, в древности ее называли гуатини. У нее яркое, многоцветное оперение. Эта птица любит безлюдные места, что опять-таки подтверждает мою догадку.

– Уж такой ты человек, дон Педро, – насмешливо сказал Мануэль. – Стоит тебе набрести на какую-либо мысль, ты отыскиваешь все новые и новые доводы в ее пользу.

– Чем же это плохо?

– Не знаю, чем плохо, только мне, братец, это совсем не нравится. Не люблю, когда навязывают мнение. Так и кажется, будто лезут руками в душу.

– А если истина?

– Истину нужно доказывать, а не навязывать. Сердце никогда не отвергает правды…

Разведчики шли по каменистой красновато-бурой земле, мечтая о том, чтобы встретить радушного крестьянина, который накормил бы и дал уютное пристанище, как вдруг услыхали крики и стоны.

Мальчики остановились как вкопанные, залегли в густую траву. Теперь уже отчетливо донеслись голоса. Слов было не разобрать.

Прислушиваясь, мальчики довольно долго пролежали в своем укрытии. Наконец из-за деревьев показались два человека, оба бородатые, в шортах и в оливковых рубахах, оба в армейских кепи с длинными козырьками, оба с автоматами.

Переговариваясь между собою, эти люди уверенно двинулись в глубь острова. Чувствовалось, что местность им хорошо знакома.

– Ну, дон Педро, знаменитый Шерлок Холмс, что ты скажешь теперь? – спросил Мануэль, когда бородачи скрылись с глаз. – Какая дедукция и индукция возникает в твоих изощренных мозгах?

– Это пираты, – уверенно сказал Педро. – Они зарыли где-то здесь награбленные сокровища и убили третьего – очевидца. Не пройдет и часа, как они перегрызутся между собою.

– Что ж, – улыбнулся Мануэль. – Покажи нам тогда, пожалуй, местечко, где спрятано сокровище. Я полагаю, оно не успело зарасти ни лесом, ни травою.

Но и это не смутило Педро.

– Ступайте за мной, – сказал он. – Что-нибудь мы обнаружим наверняка.

Через несколько минут Педро вывел ребят к тому месту, откуда недавно ушли вооруженные люди.

Жуткая картина предстала взору мальчиков: они увидели разрытый муравейник и связанного по рукам и ногам человека, лежавшего в нем. Человек еще шевелился, но каждое его движение только усугубляло положение: он еще глубже увязал в муравейнике. Полчища разъяренных насекомых облепили тело человека – это была медленная и страшная казнь.

Алеша вскрикнул от неожиданного укуса. Наклонившись, снял с ноги крупного красноватого муравья. Муравей извивался, грозно шевеля челюстями.

– Они сожрут его, – закричал Алеша, бросившись к несчастному.

Не обращая внимания на укусы муравьев, он выволок человека из муравьиной кучи и принялся очищать от насекомых. Лицо человека уже вздулось, глаза закрылись, изо рта у него торчал кляп.

Алеша и Мануэль перенесли несчастного подальше от муравейника и вытащили кляп.

Незнакомец – а он был тоже в таких же шортах и рубашке навыпуск, как и его палачи, – тотчас завопил благим матом.

– Не кричите, – приказал Педро. – Иначе вернутся ваши приятели!

– Черт бы побрал этих негодяев, – человек разразился бранью на испанском языке. – Скорее развяжите меня, проклятые муравьи пожирают меня изнутри! Кажется, я умираю. О проклятье, проклятье!

– Где ваше оружие? – спросил Педро.

– У меня не было оружия!

– Если мы освободим вас, чем вы докажете свою преданность?

– Клянусь всеми чертями преисподней, я сделаю для вас все, что пожелаете!

– Черти нам ни к чему, – сказал Педро, – оставьте их для себя.

– Бога ради, развяжите, я не могу, я умираю! Все тело горит и чешется!

Педро развязал ноги незнакомца. После этого его раздели и убрали с тела последних муравьев.

– Здесь неподалеку ручей, – сказал незнакомец, – позвольте омыть тело и напиться, и я отвечу тогда на все ваши вопросы. Но имейте в виду, мои мучители еще вернутся сюда. Они скоро вернутся…

Неподалеку, в низине, действительно протекал ручей. В одном месте он оказался довольно глубок. Незнакомец вошел в воду и стал плескаться и чесаться спиной о каменистый берег.

– Негодяи, какие негодяи! – повторял он.

– У нас мало времени, – сказал Педро. – Отвечайте на вопросы. Только покороче и поточнее. Что это за остров?

– Не знаю, сэр. Он принадлежит к группе Багамских островов. Меня привезли сюда для обслуживания Босса. Именно ему я не угодил. За малейшую оплошность они казнят человека и, разумеется, ни перед кем не отвечают. Таковы здесь нравы…

– Кому принадлежит остров?

– Королеве Великобритании, сэр. Я так думаю. Но это номинально.

– А фактически?

– Босс – единственный хозяин.

– Кто такой?

– Не знаю. Даже полного имени его я не знаю. Это очень богатый и очень влиятельный человек. Он стряпает дела еще более богатых и еще более влиятельных.

– Кто вы такой и как оказались на этом острове? – Педро великолепно вел допрос. Допрашиваемый, глядя на этого низкорослого, но напористого подростка, по всей видимости, не сомневался, что имеет дело с людьми, способными бросить вызов самому Боссу. – Итак?

– Я буду чистосердечнее, чем папа на исповеди у бога. Зовут меня Бенито. Бенито Костуриас, сэр, если быть очень точным. Я кубинец и служил у Батисты жандармом. Чаще всего мы не выбираем своей судьбы, не так ли? Меня судили в 1959 году и приговорили к смертной казни. Я сидел в тюрьме Комбинадо-дель-Эсте. Мне удалось бежать. Я поселился в Майами и выполнял, сэр, любую работу. За гроши – даже самую грязную работу. Вы понимаете? Безмерно падение человека, которого лишают родины. Совесть есть до тех пор, пока есть родина. Никогда не верьте людям, у которых нет родины там, где они живут. Это продажные и гнусные твари, сэр…

– Эй, Бенито, – прикрикнул Педро. – Приберегите свои рассуждения до лучших времен. Как вы оказались в подручниках Босса?

– Меня завербовали. Точнее говоря, купили вместе со всеми потрохами.

– Чем вы вызвали гнев Босса?

– Не знаю. Этот человек способен раздражаться по любому поводу. Уничтожить другого человека для него то же самое, что убить москита.

– Конкретнее!

– Боссу показалось, что я вошел в слишком доверительные отношения с его личным поваром. Этого было довольно: Босс боится покушения.

– Вы готовы покинуть остров?

– Да, сэр, готов. Я уже ничего не боюсь – вы извлекли меня из ада.

– Охраняется ли остров?

– Не знаю, сэр. Иногда сюда прилетает вертолет и барражирует над островом и прибрежными водами. Говорят, вертолет имеет на борту все средства электронной разведки.

– Два дня мы не видели этого вертолета.

– Совершенно верно, сэр… Разве у вас нет посудины, на которой вы могли бы увезти меня из этого ада?

– Возьмите себя в руки, Бенито. Пока вопросы задаю только я… Представим себе, что наш катер пошел ко дну. Можем ли мы здесь раздобыть суденышко?

Бенито сощурился. Такой оборот дела, видимо, насторожил его.

– Только силой, как все остальное… Если у вас найдется десяток хорошо вооруженных бойцов, я гарантирую отличную яхту.

– Сколько людей у Босса?

– Это держится в тайне. Состав меняется. Полагаю, однако, около двух десятков.

– Согласится ли он добровольно помочь людям, потерпевшим кораблекрушение?

– Скорее всего не поможет…

Обстановка стала более или менее ясной. Мальчики развязали руки Бенито, и все поспешили обратно к пещере.

Когда спустились со скал, Педро попросил всех обождать, а сам помчался к дядюшке Хосе. Выслушав Педро, старик покачал головой:

– Я и сам не доверяю гусанос, этим врагам кубинской революции. Но что делать? У нас просто нет иного выхода. На всякий случай надо понаблюдать за Бенито. Бывший бандит, конечно же, при первой возможности попробует оправдаться перед своим главарем за наш счет…

Когда Бенито увидел, что его освободила жалкая группка, не имевшая даже запасов пищи, он не смог скрыть усмешки.

– И этот ваш отряд намерен тягаться с Боссом? – воскликнул он, обращаясь к Алеше. – Уж лучше было бы мне погибнуть в муравейнике, чем участвовать в столь бесперспективном деле!

– В муравейнике погибнуть никогда не поздно, – холодно ответил Алеша, тоже не слишком поверивший Бенито.

СОВЕТ

После скромной трапезы, названной обедом, дядюшка Хосе сказал:

– Давайте все вместе обсудим ситуацию. Бенито, пожалуйста, садитесь поближе и помогите нам своими советами. В наши планы не входит воевать с Боссом. Мы хотели бы получить от него самую скромную помощь, чтобы поскорее покинуть эти места и возвратиться домой на Кубу.

– Но мне нечего делать на Кубе, – уныло проговорил Бенито. – Власти отнесутся ко мне с тем же восторгом, с которым Босс отнесется к вам и вашим просьбам.

– Если вы, Бенито, окажете нам помощь, я берусь ходатайствовать перед властями о вашем помиловании, – сказал дядюшка Хосе.

– Здесь у меня мало шансов, – покачал головой Бенито. – Мое условие таково: я помогу вам как-либо овладеть яхтой, а вы даете слово доставить меня на Ямайку или в Доминиканскую республику… Как у всякого бродяги, у меня найдется горсть монет и подложный паспорт. С меня довольно игры. Я уже стар и хотел бы провести остаток дней, не подвергаясь риску, которому подвергался всю жизнь с двадцатилетнего возраста.

– Я бы принял это условие, – сказал Педро.

– Я бы тоже, – согласился Алеша. – Но я считаю несправедливым похищать или отнимать судно даже у негодяя, не обратившись к нему вначале с просьбой. В конце концов мы граждане двух социалистических стран, они никогда не откажутся от защиты наших прав.

– Это каких же двух стран? – насторожился Бенито.

Дядюшка Хосе и Педро смотрели на Алешу, словно желая предупредить его, но Алеша, верно истолковав их взгляды, сказал:

– Бенито должен знать все, – сейчас никто из нас не имеет права играть закрытыми картами.

– Правильно, – сказал дядюшка Хосе, опуская глаза: его поразила смелость или, может быть, доверчивость подростка.

– Вот эти люди – кубинцы, а я – из Советского Союза.

– Русский? – Бенито присвистнул. – Влип в хорошенькую компанию: всю жизнь я боролся с русскими!

– Всю жизнь вам только казалось, что вы боролись с русскими, – поправил Алеша. – Вы выполняли волю своих господ, которые умеют ловко маскировать собственные шкурные интересы. Им нужна вражда с русскими, чтобы держать в повиновении таких, как вы.

– Это верно, – добавил Педро. – Вся эта мразь, защищающая интересы немногочисленных семей мировой мафии, всю жизнь вопит о красной пропаганде, оставаясь в тенетах самой гнусной лжи.

– Не думаете ли вы переубедить Бенито? – вставила словечко Мария, взглянув на бывшего жандарма темными, как у мышки, глазами.

– Горбатого могила исправит, – усмехнулся Бенито. – Очень верная поговорка. Считайте, что мы поладили: если не увенчаются успехом переговоры с Боссом, я добуду для вас яхту, а вы довезете меня до Ямайки…