Текст книги "Вокруг Рая (СИ)"

Автор книги: Эдуард Ларин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Эдуард! – Тревожно обратилась Сузанькина на съёмочной площадке к Палнику. – Тебя не было два дня!

– Что это означает?

– Предупреждать надо о своих запоях.

– Во-первых я не запойный. Во-вторых я сидел с внучкой. На самом-то деле не сидел, а так – резвились с ней, то там, то сям. В основном в аквапарке.

– Вот как раз сегодня-то ты мне, особенно, и не нужен. Завтра снимаем эпизод у избушки в Карелии, где в них стреляли из ружья.

– А почему утром? По повести там ночь!

– Какая разница снимать на рассвете или закате?

– Очень большая. На рассвете выпадает роса. За ночь поверхность охлаждается и водяной пар воздуха превращается в росу. А вечером или в начале ночи такое редко случается, только если в сильно увлажнённом месте ...

– Спасибо! Поняла, но уже ничего не перенесёшь.

– Тогда надо притащить тепловые пушки и сдуть росу и иссушить поверхности. В мокрой одежде, мало того, что будет заметно, но не всем зрителям понятно, но мокрая одежда прилипнет к телу. Движения будут совсем не те, какие надо, да и мокрым ходить не комильфо.

– Не надо было выключать телефон.

– Да я зарядку у тебя забыл. Думал как обычно, до обеда потусуемся с ней, а маманя усвистела в командировку на два дня.

– Сколько ей?

– В первый класс скоро!

– Мамане!

– Большая уже. И та и другая.

– С маленькой проще: она стремится стать большой?

– Не то слово. Я её всегда на этом ловлю. Чуть что – маленькая. Убирается дома, за кошкой выносит, готовит. Режет, но только под моим присмотром.

– А не знаешь, где эту винтовку ТОЗ достать? Всех опросила, но никто не знает, на Мосфильме обещали, но... не три дня съёмки останавливать?

– В тире. Но не советую. Найдётся какой-нибудь идиот, у которого дома завалялась пара патронов от неё и шмальнёт в кого-нибудь, а отвечать тебе.

– А что делать?

– А кто разберёт: духовушка она или мелкашка? У меня друг держит оружейный магазин, может подобрать похожую.

– Но у них разная отдача при выстреле.

– О! Какие вещи мы знаем. Отдачи, практически нет, да и при выстреле ствол из окна торчит. Звук-то потом же будете записывать?

– Нет. Прямо на месте.

– Ещё проще. Звук потом вставите.

– Давайте сударь не будете учить меня как снимать? По-другому не получится – дорого. И я не буду вас учить, в чём не разбираюсь.

– Мне нравится такой подход. Принято, утверждено.

– Тогда нам нужно такое ружьё, или что-то похожее на него, а пиротехники всё сами сделают.

– Даже из пластика?

– Главное – похожее.

Не все вовремя приехали. Рассвело значительнее, чем надо было. Пришлось ставить светофильтры и искать ракурсы, где ещё не видно солнечных лучей, гуляющих по вершинам деревьев. С трудом, но нашли. Притащили каркасы, обшитые горбылём. Издали они напоминали стены избушки. Палнику пришлось изображать роль стрелка. Только вместо курка нажимал кнопку. К концу пластмассового ствола был прикреплён капсюль, который взрывался от батарейки и показывал, довольно убедительный выстрел. Хватило одного дубля.

А вот с кадром, в котором актёр, изображавший Тихона Карпина, поднимается из травы и стреляет тех, кто расстреливал избушку, не получалось. Палник был недоволен.

– Вы поднимаетесь с грохотом ракеты за спинами ваших врагов. Они делают вид, что вас не слышат. А надо медленно, плавно. Сначала на карачки, перекатится на пятки, потом только вставать. Вас даже шуршание одежды выдаст. Они машинально головы в вашу сторону повернут. Поэтому и позы у них неестественные, хочется на ваш хайп повернуться, а по роли – нельзя. Причем шевелиться надо вместе с шумом листвы, потрескиванием веток, шуршанием травы. Это же ночь! Значит тишина и звук разносится далеко! А скоро птицы затренькают! Вот так надо! – Палник быстро и без звука встал. Потом тоже самое продемонстрировал медленно.

Сузанькина о чём-то поговорила с режиссёром, тот с оператором и актёром.

– Эдуард! – Обратилась она к Палнику. – Вы правы. Ещё один показ, хоть у нас и работают тепловые пушки, вы станете мокрым. Давайте так: вы переодеваетесь в одежду Карпина. Мы выключаем вентиляторы. Тишина и все не только увидят, но и услышат, как вот всё-таки надо. Актёру нужен пример. Он не верит, что вообще без шума можно так быстро подняться.

– Силы мои уже на исходе, поэтому только один раз. – Ответил тяжело дышащий Палник.

– Отлично. Покажите эпизод целиком. Ложитесь, двое убийц подходят к дому, вы встаёте и стреляете в них. Пиротехники! Оружие готово? – Повернулся режиссёр влево. Те кивнули. Посмотрел на оператора, звукорежиссёра. Те тоже кивнули.

– Эдуард! Постарайся сделать так, как просит Сергей Михайлович. – Попросила его Ирина. Тот кивнул.

– Тихо всем на площадке! Даже не сопеть, не переступать. – Крикнул реж в микрофон.

Палник выполнил как надо и подошёл к компу у которого скопилась съёмочная группа. Все расступились и он встал за спиной Сузанькиной. Пошла запись. Даже Палник удовлетворённо хмыкнул после её просмотра.

– Вы, батенька, меня изрядно удивили! – Посмотрел на него снизу – вверх Сергей Михайлович. – Микрофон был в двух метрах... вы как тень... не видно и не слышно даже дыхания вашего!

– Не те годы. Тяжело было не дышать. – Палник тяжело сопел и переоделся в свою одежду, прямо здесь, на месте и вручил камуфляж актёру. – Ты только застегнись, а то мне-то твоя кольчужка маловата! Тренируйся! Если я не нужен, пойду в автобус. – Режиссёр кивком головы отпустил его.

За Палником заторопилась Ирина.

– Мастерство не пропьёшь! – Села она рядом. – Ловко как!

– Раз не пропьёшь, давай выпьем. – Он достал пластиковые стаканы, бутылку водки и два бутерброда с салом. – Сначала бутеры, потом запьёшь.

– Так утро даже не наступило!

– А что тебя останавливает? Эпизод же сняли.

– Сейчас его снимают крупным планом у избушки. Потом эпизод с палаткой, как они просыпаются, костёр, завтрак... ну я же на работе!

– Не от первой от тебя это слышу. Я так понял, со мной оставите этот эпизод?

Сузанькина потупила глаза и протянула руку к стаканчику.

– Э-э, нет! – Отвёл Палник её руку от стаканчика. – Сначала съесть, а потом запить. У меня ещё термос со щами. Хочешь?

– Пока бутер. А чай потом можно?

– Можно. Даже печенье.

5.

Света, как и обещала, разгребла все завалы в кредитном отделе. Правда, не за две недели, а за десять дней. Получила зарплату и счастливая уволилась. Сытнин заранее перенёс заседание правления на день её увольнения.

– Дамы и господа, – обратился он к присутствующим, – наши предположения оправдались. Секретарь кредитного отдела очень помогла ускорить процесс. Можно снимать ограничения на выдачу кредитов. Кроме того, я хотел бы пригласить сюда главного виновника всего этого процесса – начальника кредитного отдела Алексея Алёхина. Извиняюсь, что не помню его отчества.

Анна Васильевна позвонила Алёхину и тот, через пару минут, смущённый стоял перед всеми.

– Вот он наш герой. Пришлось, конечно, сильно потрудиться, чтобы за это время, все жаждущие наших кредитов, сдали дополнительные документы. А ведь всю дополнительную информацию надо было обработать, проверить, проанализировать! Всего было двадцать три организации. Две не смогли, или не успели представить дополнительные сведения, остальные сдали вовремя. Поэтому я лично хочу поблагодарить руководителей этих предприятий за лишнюю для них работу. Координаты нескольких из них у меня есть, и я это уже сделал, но ещё двенадцати, как ни старалась секретарь, найти не смогла. Даже ездила по месту регистрации, дайте вы мне их! – Повернулся он к Алексею.

– Они у меня на столе! – Слегка побледнел тот. – Я сейчас.

– Не стоит торопиться. – Сытнин нажал на кнопку пульта.

На большом экране показались кадры стола Алёхина и все его действия. Сытнин начал перечислять предприятия, сотрудники которых приносили дополнительные сведения. Документы от тех двенадцати были, а кто приносил, не было. Но зато чётко было видно, как Алёхин распечатывал какие-то документы, подписывал и ставил на них печати и вкладывал в папки.

– Святой дух доставил эти документы вам! Да, Алексей Геннадиевич? Или ночью под одеялом они родились? Да, нет, вон же принтер старается. А что это за печаточки разные мелькают?

– Как вы смеете его обвинять! – Резко вскочил Воробьянов. Очки чуть не свалились с его лица.

– Профессор вы в деле? – Еле усмехнулся Большаков. – Простая девчонка с улицы заметила несоответствие, а вы, председатель кредитного комитета – нет?

– Вы не имели право вести съёмку! Это... это... не доказательство для полиции.

– Для них может, а для нас да! – Кивнул Цискадзе. – Тогда проясни, за какие-то заслуги, мой концерн платит по кредиту каждый месяц, а пара фирм, получила отсрочку платежей на два года?

– Раз так, мы уходим и встретимся в суде! Ничего не докажете.

– Идите. Только что вы скажете тем, людям-вкладчикам, деньги которых вы стырили в прошлом году и пытались стырить в этом! Мальчик, выгляни за дверцу. – Алёхин на прямых ногах прошёл к двери и, трясущимися руками открыв дверь, выглянул и сразу захлопнул.

– Это незаконно! – Уже тише, произнёс профессор и, обмякнув, упал в кресло. Снял очки. Стали наворачиваться слёзы. Он ещё не рыдал, но рыдающий тон начал проявляться в его словах. – Это провокация... в прошлом году одна и сейчас шесть, откуда остальные?

Цискадзе посмотрел на Сытнина.

– Вахтанг Георгиевич. Алексей Геннадиевич родственник Александра Гормидонтовича. Давай Алёшенька, не будь богатырём, колись! Вот выписки из реестров собственности. В начале этого года купил квартиру в девяносто метров в престижном районе. Цена шестнадцать миллионов. Машинка дешёвенькая, всё-таки на работу ездить, не Лексус, не Инфинити, но Акура. Подержанный – полтора.

– Не может этого быть! – Надел очки на слезящиеся глаза Воробьянов. – Мы прошлогоднее пополам, по десять... и сейчас только шесть предприятий, а не двенадцать!

– Ага! А отвечать за всё – мне? Сразу скажешь, повёлся, доверился...

– Оставить вас наедине? – Спросил третий акционер – Нверян, владевший всего-то девятью процентами акций. – Как деньги будете возвращать?

– Это я лох! – Сказал Цискадзе. – Саня, зачем? Всем же хватало, а уж тебе! А чего тебе не хватило? Твои журнальчики не загнулись.

– Дети выросли, а не...

– Я же тебя взял к себе, когда ты бедствовал, твою долю от себя оторвал. Я помню, как раньше ты мне помог. Чего ещё не попросил? На твои два с половиной процента, ты бы за этот год три миллиона получил, да и зарплата твоя и только у нас два лимона. Вся страна бедствует, банк еле выживает, хорошо, что Борис впрягся. А так иди ко дну? Ты на это рассчитывал?

– Да за то, что я тебе сделал Вахтанг, сотни миллионов мало!

– Я же тебя тогда, двадцать лет назад, спросил, сколько? Ты сказал сто тысяч баксов. Я залез в долги и отдал тебе через месяц. Сюда пристроил, другом считал. В общем, так, переписываете свою собственность на банк, но не менее чем на пятьдесят лямов и валите куда хотите.

– Она больше стоит! А жить где?

– В пизде! Если ещё хочешь жить! Раньше надо было думать, а не своих грабить! Ты, малец, даже не думай появляться в купленной квартире, а машинку оставь себе. Это у него – кивнул Вахтанг на Воробьянова, – жизнь заканчивается, а у тебя начинается! А у тебя Санёк три квартиры, так что не пизди где жить. У тестя поживёшь, он там, в сталинке, один кукует. Месяц на освобождение жилья от вас. Ребята отведут вас куда надо.

– Спасибо тебе Борис. А я-то злился на тебя, жалел, что свою долю уполовинил. То, что безопасность у тебя классная давно знаю. С Виктором Сергеевичем тоже не промахнулся. А с секретаршей познакомишь? Тоже классно всё вырулила.

– Не советую с ней знакомится.

– Это я так! Сам знаешь, грузины народ горячий! – Потом посмотрел на Нверяна и добавил, – и армяне тоже. Да, Подарков?

– В таком случае от меня подарок с моей малой родины. – Нверян достал бутылку армянского коньяка.

– И с моей малой родины тоже! – Цискадзе подошёл к стальному шкафу и вынул початую бутылку грузинского, но уже не коньяка, а бренди. – А ты Борис у нас француз, да?

– Я патриот, но своей большой Родины! У меня импортозамещение – русская водка, господа! Рекомендую!

После встречи Палника жизнь, работа приобрели для Светы новый смысл. Они стали интересны, а не тягостны и уныло однообразны. Поэтому и на работу она шла с радостью. Что новый день ей откроет? День открыл ей Сытнина. Утро ничего не предвещало, но после обеда заискрило.

– Свет! – Не поздоровавшись, прямо с порога начал говорить он. – Акционеры банка выписали нам премию, а ББ, за его счёт, на выбор, предложил слетать куда-нибудь. А куда нам слетать?

– Возьми жену и лети с ней. Она же тебя сутками не видит.

– Я оценил твой подарок, но сейчас у нас с ней разлад. Я тебе, по-моему, говорил. Мы подали заявление.

– Вы?

– Ну, я! Оказывается, нас связывал только секс и моя зарплата! Хорошо, что мне, в своё время, папа посоветовал отдавать всю получку – жене. Но, если, у мужика нет собственных денег, он не мужик. Надобно ещё иметь и заначку, как он и велел. Я, откладывая, когда сколько, скопил пару лимонов, после развода возьму ипотеку.

– Витя! Вот так, просто, ты её, как кошку, которая нассала в твои ботинки, выкинешь на улицу?

– Почему я её? Это она, меня как кота, который отодрал соседскую кошку! Притом, что не драл, но она так думает! Я же у них живу! Вернее, жил. Когда поженились, она сказала, давай поживём для себя, как в Европе, сделаем карьеру, заработаем, а потом и о детях подумаем. А теперь я шакал, который перетрахал всю телекомпанию. Они, с мамашей, как включат канал, то начинают решать, кого я успел, а кого – нет! А им, как и олимпийскому комитету, в отношении наших спортсменов, доказательства не нужны. Виновен априори! Деньги давай, а ночуй у входа на коврике! Не от счастья в людях человек пробуждается, а бедой проверяется!

– Как сказал Палник: будь хорошим для себя, а не пытайся быть хорошим для других! Не считай это проблемой, а приключением. Жить будет веселее. Тогда к тебе и люди потянутся не с протянутой рукой!

– Логично. Куда летим?

– Откуда я знаю? Я нигде не была, у меня даже загранпаспорта нет!

– На Бали!

– А где это?

– Далеко, у Австралии, но хорошо! Подумай, с Палником посоветуйся, а пока у себя в управлении фото для загранпаспорта сделай. Остальное я беру на себя.

Через час, к ней в кабинет, ввалился и Палник.

– О! – Удивилась она. – Только подумала, а ты уж здесь!

– Я услышал твой тайный зов! Как дела? Водичка есть попить?

– Ты же только водку!

– Водку пьют, а воду попивают!

– Вон, у кондиционера, на потоке воздуха охлаждается. Хочешь за границу на море?

– И куда?

– В Бали!

– А где это?

– У Австралии!

– Нет!

– Почему ты мне всё время отказываешь?

– Так меня даже в Болгарию не выпустят!

– А, ну, да! Секретные герои – секретные во всём. А зачем спрашивал?

– Помнишь ещё. Ради интереса, ты же мне не безразлична!

– Издеваешься над чувствами бедной девушки?

– Никак нет! Я же говорил, что разбил твою скорлупу, вытащил из кокона прежней жизни. До этого ты была гусеницей. Лежала в своём коконе и другой жизни не знала, а теперь я вижу с радостью познаёшь новый мир. И я причастен к этому. Вот моя дочь сама до сих пор выбирается и тоже познаёт. А ты сразу. Где она только не побывала: в Якутске, Хабаровске и ещё где-то там, в Калининграде. Всю страну облетела и не только нашу.

– Она стюардесса?

– Нет, но сейчас дело в тебе, а не в ней. Начни с Античного мира. Греция, Италия...

– Правильно! Афина! Как же я тебя...

– Не стоит! Встанет, смогу не устоять! Рад за тебя!

– А зачем заходил?

– Просто так, повидать тебя! У нас тут съёмки "Вокруг Рая" были на натуре, а теперь в павильоне. Думаю, и тебя предложить на пару эпизодов. Не отказывайся. Мастер и учитель тебя очень хвалит. Продолжай заниматься айкидо в том же духе!

– А он мне ничего не говорил.

– Но ты же помнишь: "Я спокоен, где бы и когда бы я ни был атакован. Я не имею привязанности к жизни или смерти. Я оставляю всё, что есть, Богу. Будь свободен от привязанностей к жизни и смерти и сохраняй свой разум, который оставляет всё Ему, не только когда будешь атакован, но и в повседневной жизни". Он тебя похвалит и ты, на радостях взволнуешься.

– Как же я тебя люблю!

– И это хорошо! Пока!

– Пока, пока!

– Два раза не повторяй. Мне, недавно, сказали, что так пидоры прощаются.

– Ты, тот колодец из которого не напьёшься.

– Не заблуждайся. Этот колодец почти иссох. Просто ваше поколение недоразвитое. Знаний не хватает. А сейчас их специально и не дают, да и у нас так же было, только мы стремились их получить. Мой друг Саша Василенко сказал, может пересказал, но очень верно. "Высшее образование даёт только одну возможность – поумнеть!" А у вас и такого нет.

– А мне оно дало?

– Тебе, как и многим – нет. Я тебе дал возможность этого. Видишь, как славно я себя незаметно похвалил?

– Остальные дебилы?

– Не совсем и не все, а уж ты-то тем более нет! Как сказал Михаил Задорнов, знаешь, что он болеет?

– Здоровья ему! Что сказал?

– Есть три проявления Бога на земле: природа, любовь и чувство юмора. Природа помогает жить, любовь помогает выжить, а чувство юмора – пережить. Смейся Света и шути, хотя бы над собой, а лучше над обстоятельствами!

Фитнес-центр располагался в цоколе здания телекомпании. Света и Виктор вышли оттуда уставшие, но довольные. Говорить не хотелось, поэтому они молча шли к автобусной остановке. Сзади раздался частый стук каблучков. Кто-то пытался бежать, но это плохо получалось. Тренировки айкидо оказались не напрасны. Света инстинктивно шагнула в сторону. в процессе этого движения, успела повернуться назад. Какая-то женщина цветочными стальными грабельками пыталась воткнуть в спину Свете, или куда попадёт. Промахнулась. Лёгким движением руки, Света придала ей дополнительное ускорение. Та не устояла на шпильках и упала на колени, ободрав их до крови.

– Ты что тётя? – Удивилась Света.

Только теперь она поняла кто это. Садовница, которая допоздна рылась в клумбе у входа в фитнес-центр. Света сначала удивилась такой трудолюбивости, как и тому что садовница была на шпильках.

– Это моя жена! – Грустно вздохнул Виктор Сергеевич. – Лена! Вы что с маменькой, совсем повёрнутые?

Лене больно даже было встать. Хотелось плакать, но слёз не было. Какой был отличный план и вот упала, ещё и свои красивые колени ободрала. Она захныкала. Света подошла и носком кроссовки, отбила грабельки подальше. Наклонилась к ней и подняла.

– Тяжело тебе милая? – Участливо спросила она. – Любви тебе не хватает, даже к тем, кто у тебя уже есть!

Вместо Лены ответил Виктор.

– Да они на религии уже год как подцепленные. Извини Свет, не хотел этого говорить. И меня хотели втянуть. Посты всякие, молебны, праздники. Работать некогда. Ладно маманя. Она на пенсии, заняться не чем. А эта-то? Все-таки руководитель молодёжного центра.

– Вези её домой! – Подтолкнула Лену к Виктору Света.

– Да я уже второй месяц как у приятеля обитаю. Он фрилансер и на всё лето в Паттаю умотал.

– Ну, сами разбирайтесь. Мой автобус! – Света поехала домой. На душе было тяжко. Лето заканчивалось, значит появлялась её мама, а это тоже не сулило ничего хорошего. Может квартиру снять? Премия банка позволяла чуть ли не на год, снять однушку.

Вот, с такими печальными мыслями она шла от трамвайной остановки к дому. Почему-то начало проявляться какое-то, причём ничем не объяснимое чувство тревоги, опасности. Оно увеличивалось с каждым шагом, обещая превратиться в ужас, который лёгким коготком уже постукивал по сердцу. Она хотела остановиться и оглядеться вокруг, чтобы если не увидеть, то хотя бы ощутить откуда идёт опасность, но вспомнила наставления и Палника и учителя айкидо. «Никогда не останавливайся, замедляйся, ускоряйся, меняй направление, иначе станешь препятствием самой себе. Движение – жизнь. Остановка – смерть. Поэтому самые опасные места точки входа-выхода. Не позволяй в своём сердце поселиться страху. Он скуёт тебя хуже кандалов. Иди с любовью в сердце. На тебя обратят внимание, но не заметят!»

Света так и сделала. Это расслабило её и, она лёгкой походкой, начала подходить к своему дому. Напротив её подъезда в тени деревьев стояла машина. Казалось пустая. Она фактически с ней поравнялась, как сидевший на месте водителя, сверкнул зажигалкой и прикурил тонкую сигарету. Этого слабенького огонька хватило, что осветить лицо курящего. Им оказался Алёхин. Он равнодушно скользнул по ней взглядом и снова начал смотреть на хорошо освещённый подъезд. Она свернула на детскую площадку, наискось перешла её и прошла к самому дальнему подъезду противоположного дома. Только у подъезда она позволила себе оглянуться. Детская площадка, со своими качелями, горками, разбивала поле зрения на фрагменты. Света, как и учили, не делая резких движений, медленно, в ритм дыхания, по отмостке, зашла за угол дома. По пьяной тропинке среди зарослей, расположившихся вокруг ограды парка, вошла и пересекла парк и остановилась только у входа в метро. При этом, она, не испытывая дискомфорта, позвонила Палнику. Тот посоветовал снять номер в ближайшем отеле или под предлогом того, что оставила ключи на работе напросится к знакомому.

Сыргучов был в отпуске, Палник, судя по всему, в своём диком лесу, куда дойти невозможно, потому что он сказал, что появится только утром, остался только Сытнин. Только теперь она поняла, что несмотря на различные сообщества в сетях, в которых она состояла, друзей-то, даже знакомых, к которым можно вот так, среди ночи заявиться, практически нет. Да и Палник с Сытниным появились недавно. Виктор встретил её на выходе из метро и повёл к своему новому обиталищу. При этом он рассказал, что отправил Лену на такси домой, а сам сюда. Не хватало ещё ему дополнительно встретиться с тёщей. По дороге они зашли в круглосуточную "Ленту" где она купила бутылку водки и еды. Виктор удивился водке, но ничего не сказал.

Только после того, как они, придя на квартиру и расположившись в крошечной кухоньке, перекусили, Света призналась ему что обманула. Ключи были при ней. Она сообщила, что на самом деле произошло. Открыла водку и налила и себе и ему.

– Я не пью!

– Водку или вообще?

– Вообще водку.

– И студентом?

– Пиво там..., а так по праздникам.

– Что тёща с женой позволяли?

– Ликёр какой-нибудь, вино сладкое..., ну, что и себе!

– Да... а друзья-то есть? Ну с кем-нибудь, вот так, на кухне бухнуть, с горя или радости? Вот и мне не с кем расслабиться, а Палник далеко.

– Он не мог приехать? – Слегка ревниво заметил Виктор.

– Он же не Баба-Яга, чтобы на метле летать и в ступе путешествовать! Приедет!

– День начался хорошо, а вечер провальный...

– Неправильно думаешь. Для тебя и для меня вечер закончился хорошо. Могло быть гораздо хуже. – Света взяла стопарик и, не чокаясь, сразу выпила. Виктор последовал её примеру.

Эдуард пришёл в квартиру Сузанькиной, но даже разуться не успел, Света позвонила. Он долго стоял в раздумье. Потом вытащил из рюкзака сумку для документов с креплением на ремне брюк, выложил документы, положил туда ночной монокуляр для охоты в прорезиненном корпусе и два свинцовых кастета в мягком полиуретановом покрытии. Ножи прикрепил к запястьям рук и голени. Вызвал такси и уехал.

Такси остановил у трамвайной остановки. Отошёл в сторону. Оттуда были видны окна квартиры Светы. Он долго смотрел в монокуляр, но ничего подозрительного не обнаружил. Тогда поменял место и рассмотрел авто. В нём двое. Потом начал рассматривать подъездные окна. В районе седьмого этажа на подоконнике расположились ещё двое. Принялся ждать. Наконец, тем надоело торчать и они, спустившись на улицу, расположились в машине.

– Лёха! – Обратился один из них. – Чего ждём? Может она в найт клайбе зависла?

– Точно здесь живёт? – Поддержал второй. – Ладно дом старьё, так и дверь старая, ногой выбить можно. Что-то для клёвой чики не улёт! Всю ночь проторчим?

– А вам, что уже западло? Когда вам спартачи наваляли, кто вас?

– Чего ты завёлся? Нам же не по тёлкам, а на работу. Хотелось бы выспаться! А то и эту не получим для радости секса! Тебе хорошо, жена ждёт.

Никакая жена его не ждала. Он и её и свою сестру сбагрил в Турцию. Не признаваться же им, что надо возвращаться к житью с предками.

– Смотрите дед тащится, пошли спросим!

Ребята стаей высыпали из машины и подошли к Палнику. Он уже усел набрать код, приоткрыть дверь и засунуть в щель ветку. Услышав сзади топот, резко обернулся и прислонился к двери. От неожиданности, ребята даже остановились.

– Проблемы, молодёжь? – Спокойно спросил Палник. Руки он держал низко, на уровне карманов джинсов. – Фанаты что ли?

– Заметно?

– Не заметно, но видно!

– А вы за кого болеете?

– Ни за кого. Ни футбол, ни хоккей, ничего не смотрю.

– Да ладно?

– А что смотреть? Раньше биатлон, лыжи, лёгкую атлетику, а теперь? Англо-американская мразь, насрала на голову нашей власти и наши, их говно пытаются разгладить на своих шевелюрах. Типа договориться. То есть за это сраньё ещё и заплатят. То, что мерканцы в лечебных целях торчат от наркоты, а больные астмой норвежцы обгоняют всех здоровых, хотя должны бы уж, бежать рядом со слепыми и хромыми... что сударь смотреть?

– А что делать-то?

– Те и наши чинуши и их активисты уничтожили наш спорт. Считайте спортсменов погубили. Вот они к зимней олимпиаде готовятся, а им хуй в жопу! Что у нас не найдётся сотни нормальных пацанов, которые сделают так, чтобы либо старинный аглицкий кирпич в лобовое стекло влетел или на бошку упал? Вот когда эти твари поймут, что возмездие настигнет за их пакости, тогда они о справедливой законности и вспомнят. Что надо? Вижу, что не местные!

– Почему?

– Меня не то, что каждая собака знает, но и тараканы стороной обходят.

– А сейчас что? Клопов гоняли?

– Плохая шутка. Если доживёте до моего возраста, то поймёте, если спать не хочется – надо погулять, а то до утра, не сомкнув глаз можно проваляться.

– А вы, это, Свету знаете с седьмого этажа?

– Палкину?

– Палник! – Подсказал Алексей Алёхин.

– Может она замуж вышла, но я такого не слышал. Не советую с ней связываться.

– Страшная?

– Не с лица воду пить. Тем более пластики лица вокруг навалом. Её мамаша – монстр. Мы только летом от неё отдыхаем.

– Как это?

– Ей до всего есть дело. Не понимает, а скандалит. Света девочка тихая, замкнутая. Я считаю мамаша ей жизнь испортила. Так что насчёт её замужества – брехня! От мальчика мужество требуется, чтобы на ней жениться!

– Почему брехня? – Проявил недовольство Алёхин.

– Так, как только её парни знакомятся с мамашей – сразу исчезают. Как в чёрной дыре.

– Вот её жених, найти её не может. – Показали на Алёхина.

– И давно вас страдальцем сделали? Когда познакомились?

– В апреле! – Соврал Алексей.

– Ну, тогда вы знаете где она, что здесь торчать, ночных прохожих пугать?

– Вы уж дедушка объясните, нам малым...

– Эх внучок. Кто-то дурит вас, но не меня. Если он с апреля с ней знаком, значит знает, что на всё лето они с мамашей, уезжают к бабке, хрен знает куда. А в начале мая, каждого дружка, который в наличие туда же возят огород копать. Для таких парней двадцать соток, раз плюнуть, но... – Палник неожиданно открыл дверь и зашёл в подъезд, коленом выбив ветку вперёд. Дверь громко захлопнулась, а ребята вернулись к машине.

– Леха, ты урод!

– Развёл!

– Да она сама мне паспорт показала!

– Ещё и ноги раздвинула! Подруга пропала! Дед сразу раскусил тебя. Она бросила тебя, а ты мстишь? Или что тут?

– А кто тут кому должен? Подпишемся, а потом влипнем!

– Это не та ли блондинка, которую ты на футбол таскал? Из твоего дома прихватила что-то?

– Блондинка – Алина! Это моя жена!

– Вези-ка нас по домам!

Палник ещё полчаса простоял у лестничного окна, ожидая, что ребята вернутся, но никто так и не объявился. Вызвал такси и вернулся. Сузанькина уже спала. Он осторожно прилёг на свой диван и сразу заснул.

6.

Утро красит нежным светом стены древнего кремля. Палник проснулся с рассветом, около четырёх утра. Полчаса делал зарядку, принял душ и, незаметно, ушёл. Позвонил Свете.

– Выспалась? Как настроение?

– Вчера я так перепугалась, что...

– Не надо физиологических подробностей. Ты справилась. Они действительно ждали тебя и с недобрыми желаниями.

– Ты их убил?

– Что ты такая кровожадная? Я для этого тебя и отдал заниматься айкидо и пропитываться его миролюбивой философией.

– Там бы оно мне не помогло.

– В драке – да. Это фанаты. Они уличные бойцы. Сплочённые, тренированные, сильные. Даже я против них слабак. Когда Чака Норриса спросили, что он будет делать при столкновении с такими ребятами, он сказал, что единственное возможное – так это убежать!

– А кто этот Чук и Гек?

– Чемпион всяких стилей, в кино снимался. Так что айкидо тебе помогло. Ты победила уже тем, что не вступила в бой. В уличной драке нет правил.

– Они что, до утра ждали?

– Да. Я мысленно приказал им меня ждать.

– Врёшь.

– Вру. Я на метле прилетел. А вот обратно не могу. Светло. Все увидят, поэтому изображаю дворника. Я считаю, что некоторое время тебе дома лучше не появляться. Будешь на работе, ключи и список вещей охране внизу оставь. Потом сообщи, куда привезти.

Он ей не сказал только одного. Он и утром приехал к её дому. Проверить: не случилось ли рецидива у фанатов? Акура TLX была припаркована уже не у дома, а у «Пятёрочки» при въезде в жилой квартал. В ней было только двое. Они заняли правильную дислокацию. Была видна трамвайная остановка, выход из парка и проход с улицы где ходили и автобусы. Вход в подъезд Светы загораживался другим домом, но при такой позиции это не имело значения. Ребята не поверили ему и не отцепились. Закусил удила пацанчик. А с виду жуликоватый манагер среднего уровня.

Палник съездил за ключами. Акура стояла на месте. Двое в ней тоже. Это уже лучше. Двое не трое. Он рассовал имущество Светы по чёрным мусорным мешкам и вызвал своего приятеля на "буханке". Тот был заядлым рыбаком. А тут и проходимость и палатка в одном лице.

Палник сначала приобрёл её для себя, на аукционе списанного военного имущества, чтобы на даче зимой ездить, а не тратиться на расчистку снега, но потом начал снимать дачу в другом месте и надобность в УАЗике отпала. В отличие от серийной модели колёса были шире, а мосты располагались более чем на десять сантиметров ниже, оставляя большее пространство между шиной и колёсной аркой. Можно было и "Газель" нанять, но это означало оставить заметный след в виде ничего не понимающего человека -водителя, но знающего кто, кого, откуда и куда что-то доставлял. "Буханка" была единственным авто, которое он мог попросить, бесплатно и без лишних вопросов. К приезду машины все мешки были спущены вниз, оставалось их вынести на улицу и загрузить. Так и сделали. Водитель "буханки" отдал ключи от машины и пошёл на автобусную остановку.