Текст книги "Иерархия"

Автор книги: Эдуард Край

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Просто абсурд!! Но эта система позволяет финансистам богатеть независимо от цен на товары. Россия и арабы с их нефтью, японцы и китайцы с их электроников – это десятые доли процента от богатств финансистов! И кто, получается, хозяева мира?

Последний писк моды на внебиржевом рынке – кредитные деривативы. Гринспен охарактеризовал их как наиболее важные инструменты, которые он видел за десятилетия. Согласно опубликованному обзору Международной ассоциации по свопам и деривативам (ISDA), ежегодный рост кредитных деривативов составил 123 %! Этот рынок еще десять лет назад был равен практически нулю, а к настоящему времени перевалил за 20 трлн. долларов. Возникновение данного сегмента рынка коренится в секьюритизации ипотечных кредитов начала 90?х, однако реальный его рост вызван реакцией финансовых институтов на преодоление разрушительных тенденций азиатского кризиса конца XX века и стандартизацией документации, предпринятой ISDA в 1999 году.

По мнению Гринспена, развитие кредитных деривативов способствовало стабильности банковский системы, позволив банкам – особенно самым крупным, системообразующим – измерять свои кредитные риски и управлять ими более эффективно. А вот наиболее известный инвестор современности – обладатель второго состояния в мире Уоррен Баффетт – назвал деривативы не чем иным, как «оружием массового поражения финансов». Великий инвестор сравнил бизнес с деривативами с адом, куда легко войти, но почти невозможно выйти. По мнению Баффетта, на срочном рынке на протяжении последнего десятилетия скрытно формировался гигантский пузырь, готовый в любой момент лопнуть, что потенциально будет иметь катастрофические последствия не только для покупателей и продавцов этих финансовых инструментов, но и для всей экономической системы в целом. В результате может случиться так, что кризис американской ссудно-сберегательной индустрии конца восьмидесятых годов, ущерб от которой оценен в триллион долларов, покажется ерундой.

Именно деривативы были одной из главных причин большинства экономических катаклизмов начиная с 1987 года. В частности, именно они привели к «черному понедельнику», когда индекс Доу-Джонса рухнул более чем на 22 %. Они во многом спровоцировали азиатский кризис конца прошлого века. Они вызвали крушение крупнейшего хедж-фонда LTCM, поставившее под угрозу всю финансовую систему Запада, привели к разорению старейшего и респектабельного Barings Bank, банкротству Orange County, коллапсу Enron, бросили на колени экономику Аргентины.

Причиной подобных катаклизмов стали, конечно, не деривативы сами по себе, а их величина и спекулятивный размах, основанный на возможности использовать заемные средства, во много раз превышающие собственный капитал игроков. Финансовый спекулятивный капитал, не обеспеченный материальным производством, уже превосходит по объему бюджет МВФ и стоящих за ним стран!

МВФ является банком для центральных банков. А что такое центральный банк? Центральный банк – это частный банк, который получает специальные права от правительства страны, на территории которой он находится. Центральный банк фактически является акционерным обществом группы частных банкиров. Например, Федеральная резервная система США не является агентством американского правительства. Фактически это акционерное общество ведущих финансовых групп США, которые в соответствии с законом 1913 года о Федеральном резерве получили особые привилегии. По существу МВФ напоминает венецианскую финансовую мафию, которая представляет интересы различных семейных банков, которые владеют МВФ, Тем самым он является агентством международной финансовой олигархии, которой подчинился целый ряд правительств, позволяя этой монополии контролировать даже свои национальные валюты и создавать деньги из воздуха, не подкрепленные ничем. Такая система развилась в течение всего XX века во всех странах. Таким образом, снизу существует реальная физическая экономика – это государство. И сверху, на самом верху этой пирамиды – финансовая олигархия. Им принадлежит все в этом мире!

Теперь вернемся к главной теме. Современному индустриальному обществу присуща новая форма образования. В предыдущие эпохи развития человечества менее пяти процентов населения имели возможность получить образование. Радикальное изменение в истории человечества произошло с введением среднего образования нового типа, образования для сирот и детей из бедных семей. «Братство общей жизни» и подобные ему организации работали таким образом, что гениями могли стать даже дети из беднейших слоев общества. Николай Кузанский, который перестроил папство римское в XV веке, был одной из таких личностей. Он также является основателем современной науки. Людовик XI во Франции также появился именно благодаря новой форме образования. То же самое – Леонардо да Винчи, Хиеронимус Босх, Эразм Роттердамский. Все они имели возможность получить именно такое новое образование.

Если мы посмотрим на население Земли до середины XV века, мы обратим внимание на два поразительных факта. Первое: если бы человек был только животным, физически, то в этом случае он скорее всего предстал бы в образе высокоразвитой обезьяны. Разве что не такой сильной, как шимпанзе, и не такой быстрой, как бабуин. В таком случае, в таких условиях население Земли не превысило бы сейчас всего нескольких миллионов существ. Не было бы места даже для королевской семьи. Однако уже в начале XV века население Земли составляло несколько сотен миллионов человек. Сегодня, как вы знаете, население Земли более чем на порядок выше. Именно в течение последних 550 лет, мы наблюдаем самый большой рост народонаселения, улучшение демографических условий в различных странах, самое большое повышение уровня жизни, повышение производительности. Человечество процветает – и в этом его отличие от животных, которое заключается в том, что только человек может менять поведение своего собственного вида. Человек живет идеями, а не инстинктами. Человек живет благодаря созидательной, творческой силе своего интеллекта.

По существу, когда мы обучаем детей из бедных семей, давая им возможность стать гениями, мы меняем саму природу существования человека. Мы создаем все больше количество развитых интеллектов, которые способны совершать фундаментальные открытия в науке и другие фундаментальные открытия. И если выдающиеся люди, гении – это еще меньшинство общества, зато другие, которым мы дали образование, становятся способными к быстрому восприятию научных открытий. Если у нас есть возможность увеличить количество детей, которые получают такую же форму образования, мы повышаем силу человека не в арифметической, а в геометрической прогрессии. Тем самым мы не только повышаем производительную силу труда, но если мы делаем это посредством научных открытий, мы совершаем и многое другое. Мы также повышаем огневую мощь, мобильность и компетентность вооруженных сил.

Когда Венеция стремилась к тому, чтобы контролировать мир, и когда Британская Империя пыталась пользоваться балансом сил в венецианском стиле за последние 200 лет, и когда она сталкивала эти силы между собой в угоду олигархии, то ей это удавалось именно за счет огневой мощи и мобильности вооруженных сил. А чтобы поддерживать эту огневую мощь и мобильность войск, необходим научно-технический прогресс. До 1963 года, когда существовал баланс между олигархической и экономической системами, имелись следующие условия: финансисты инвестировали промышленность и различные проекты государства, получая при этом какой-то определенный процент от прибыли. В результате такой паразитической деятельности финансовой олигархии появился экономический цикл. Однако в 1963 году произошли принципиальные изменения системы. Что же произошло в период с 1963 до 1972 года, особенно в индустриальных западных странах? Произошел переход от того, что можно было назвать макроэкономической прибылью, к периоду, когда, начиная по крайней мере с 1972 года, мир в целом испытывает макроэкономический убыток от основной деятельности. Паразит, вместо того чтобы выкачивать просто большую порцию всего роста экономики, теперь уже съедает весь организм.

Например, если мы рассмотрим показатели физической экономики в США за период 1967-69 гг. вплоть до настоящего момента (для этого мы будем применять следующее три типа расчетов: потребление и производство на душу рабочей силы, производство и потребление на одно семейное хозяйство, потребление и производство на квадратный километр используемой территории), то во всех этих трех категориях в США мы обнаружим катастрофический упадок как производства, так потребления.

Но все-таки более актуальный и более амбициозный процесс, – идущий со стороны «Запада», – это перерастание «подданными» государства-суверена (и их организациями) рамок и правил прежнего общественного регламента. В том числе, перерастание корпорациями, в особенности транснациональными, мультикультурными, глобальными, прежних рамок и правил игры. Этот процесс в точке бифуркации может пойти по двум сценариям развития: война цивилизации «золотого миллиарда» против третьего мира, или тотальная война бедных с богатыми. В любом случае, свободы у отдельных людей больше не будет.

Как же в этих бесчеловечных условиях будет происходить движение цивилизации по пути прогресса для всех? С теорией общего блага надо распрощаться: люди никогда не будут жить одинаково, как пропагандируется глобализмом.

Считая внутренний мир всех людей равным Богу, первичным фактором, рост цивилизации обусловливается изменениями во внутреннем мире творческого индивидуума. Но эти изменения могут произойти в душе не любого человека, а лишь у творческого меньшинства. Свобода и прогресс возможны только для тех, кто каждый день за них идет на бой.

Однако подавляющая часть общества остается там же где и была. Таким образом возникает еще одно очень важное противоречие «меньшинство-большинство». Большинство может приблизиться к меньшинству путем механизма мимесиса. Однако нет никаких гарантий того, что это произойдет. Отсюда возникает опасность отрыва одной социальной группы от другой. С ростом цивилизации эта пропасть становится все шире и шире, что в конце концов может привести к надлому цивилизации: вызову, на который меньшинство уже не способно дать адекватного ответа.

Едиственным способом передачи своих идей для творческого меньшинства является искусство. В книгах и фильмах содержатся реальные модели – предсказания будущего, начиная с «451 по Фаренгейту» Бредбери, в котором спецслужба будущего уничтожает книги. Казалось бы, как такое возможно в наш просвещенный век? Однако именно так ведут себя современные корпорации, борющиеся за соблюдение авторских прав – создаются самоуничтощающиеся электронные книги, рассчитанные на ограниченное число прочитываний, причем только на одном компьютере; уже известны случаи судов даже за размещение ссылки на копию книги в Интернете. Специальные службы в буквальном смысле сжигают тысячи дисков с нелегальными копиями книг, а для отлова таких текстов в Интернете используются поисковые программы-роботы – самые настоящие «электрические псы», предсказанные у Брэдбери. Спецслужбы практикуют такой метод, как вброс нужных идей в художественной форме. А корпорации от них не отстают, имея рекламные возможности.

Современное понимание корпораций, однако, по-видимому, не стоит сводить исключительно к привычной типологии экономической субъектности. Равно как не стоит сводить и к формату «учреждения», «фирмы». Речь идет о множестве влиятельных структур, возникающих и существующих за пределами привычного образа ТНК: т. е. территориальных, региональных, отраслевых, деятельностных, параполитических, групповых организмах... А также о религиозных, этнических и иных «глобальных племенах» и сообществах, выступающих как субъекты сложной системы взаимных связей, возникающих при строительстве социальной реальности, со-участвуя, таким образом, в формировании иной реальности, обретая в среде ее умножающихся субъектов собственную нишу, повышая уровень своего влияния и постепенно разъедая прежнюю оболочку публичной политики/представительной демократии, высвечивая определенные трансэкономические горизонты.

В обществе постмодерна распределение инновационного потенциала носит четко выраженный пирамидальный характер. Нижние уровни пирамиды относятся к инновациям, связанным с производством товаров и использующим в разной степени, в зависимости от сложности и уникальности товара, достижения второго уровня. Самый нижний уровень относится к «биржевым» товарам – сырье и первый передел.

Второй уровень пирамиды занимают инновации, ведущие к непосредственно реализуемым технологиям, которые поступают на открытые рынки, монопольно контролируемые ограниченной группой финансово-информационных ТНК.

Вершину пирамиды занимают создатели новых технологических принципов. Они полностью контролируют и формируют рынки своего продукта. Его эффективность настолько велика, что практически нет надобности выпускать его на открытые рынки – он продается среди ТНК, контролирующих исследования по созданию таких технологий и образующих некий высший клан «посвященных». Этот клан состоит из действительных decision-makers («принимающих решения») мировой экономики, ее реальных хозяев («большая семерка» или «восьмерка» – не более чем фасад). Таким образом, рынки новых технологических принципов как постоянное явление отсутствуют. Оборот этих принципов носит внутренний для ТНК характер и контролируется не столько коммерчески, сколько организационно, путем жесткого администрирования со стороны руководства «посвященных». На основе таких новых принципов формируются поведенческие и технические стандарты, распространяющиеся по всей пирамиде и включающиеся в «колесо повседневности». Наиболее эффективна разработка стандартов мышления (стереотипов) и поведения. С помощью этих технологий проводится ранжирование новых субъектов мировых связей к вполне определенному интегралу – «градусу влияния» (нечто аналогичное «капитализации» для привычных объектов экономической практики).

Ранжирование происходит в умах людей, а влияние на сознание масс оказывается с помощью рекламы и пиара. Мой тезис: цена собственности в наши дни определяется спросом, а спрос формируется с помощью методов влияния на сознание. Вывод очевиден: тот, кто владеет средствами информации, может определять ценность собственности, а значит, и легитимизировать ее отъем. Власть, представляющая собой механизм сохранения права собственности, таким образом, оказывается в руках владельцев СМИ – финансистов.

Небольшой экскурс в историю мысли о праве собственности.

Общественное устройство 19 века, современное философу Максу Штирнеру, он оценивал как «диктат одержимых». «Одержимые» вообще самый частый эпитет, употребляемый Штирнером в отношении современников. Поведение одержимых имеет исключительно ролевую, подражательную природу, оно ни на чем всерьез не основано, главным двигателем такого поведения является конкуренция. В межличностной конкуренции Штирнер видит одну из центральных проблем, отравляющих современность, доказывая что конкуренция личностей на самом деле невозможна, а следовательно, возможна лишь конкуренция их капиталов – стержень буржуазности. Таким образом личность сегодня больше не является личностью и может реализоваться только как форма финансового, интеллектуального, физического или психологического капитала, маркированного на общественном рынке необходимыми институтами конкуренции. Социальная самооценка одержимого как гражданина, семьянина и налогоплательщика ничем не отличается от самооценки другого одержимого, называющего себя «майским жуком», «японским императором» или «святым духом». Здравый смысл посвященного гражданина и маниакальный бред душевнобольного не имеют никакой видовой разницы, кроме массовости распространения. И то и другое является следствием одержимости, порождающей господствующее самоотчуждение любого отдельного «я». Причина одержимости – раздвоение индивида, противопоставление одних аспектов своей уникальности другим и их неизбежное столкновение, ведущее к психодраме, которую Штирнер называл «самоотчуждением».

«Нас выгнали из самих себя», утверждая это, он подробнейшим образом разъяснял как механика самоотчуждения дублируется обществом. Во-первых при помощи институций Государство, унижающее тебя; Семья, воспроизводящая роль государства; Частная Собственность, обладающая тобой и использующая тебя как охранника и посредника.

Во-вторых через транслируемые институциями «бесспорные» понятия Долг, Право, Мораль, Общественное Мнение и проч., призванные загипнотизировать поддающееся большинство и минимализировать протест одиночек, превратив их в «демонов» для массового сознания.

Свою главную книгу Штирнер рассматривал как учебник по индивидуальной терапии, по истории и анализу феномена одержимости и возможностей выхода из под контроля одержимых. «Выход» рассматривался как два последовательных шага:

а) необходимое освобождение от отчужденияпри помощи изучения механизмов, это отчуждение воспроизводящих; б) самоутверждение, обладание, реализация подлинного (освобожденного) «Я». Превращение «Я» во Владельца, Единственного и Богочеловека.

Если в конце века наиболее экзальтированные поклонники Ницше воспринимали его как нового миссию, то на роль предтечи однозначно избирался Макс Штирнер. Известны дословные заимствования Ницше штирнеровских определений, например о том, что «жизнь по сути своей присвоение, экспансия, наступательный поход». Однако Штирнер, в отличие от Ницше, не продемонстрировал столь образной и подробной иерархии освобождения и моделей применения воли к власти. Автор «Единственного» остановился на уровне предчувствий и деклараций о сверхчеловеке, и полезен он прежде всего как критик нарождающегося либерализма.

«Что толку овцам в том, что никто не ограничивает их свободу слова, до последнего своего дня они будут только блеять», отвечает Штирнер на демократические претензии своих коллег. Свободу невозможно даровать, отпущенный на волю крепостной навсегда останется крепостным. Господствующее право ложное уже потому, что оно дано тебе чужими и вряд ли испытано тобой на истинность.

«Современный человек в лучшем случае воображаемый Христос». Но он может обладать всеми качествами бога, завоевать их себе через преодоление диктата одержимых, бог сам творит себя, не имея причин, он «творящее ничто», и его мир непрерывное откровение. Человек убивает протестантского бога счетовода грехов, бога-надзирателя. На его место идет Единственный, свободный от вчерашнего «эго», отказавшийся от инстинктов во имя желаний. Желания Единственного Штирнер рассматривает как самоубийства его инстинктов. Желание – синонимично свободе воли, инстинкт воплощает в себе рабство материального рока. Посвящение – освобождение от ограничивающих законов имманентных форм.

«Владелец» другое имя Единственного. Владелец более адекватный перевод того, что столь долго, переводилось на все языки как «собственник». Владелец на самом деле противостоит собственнику, он собственник наоборот, не мной владеет нечто, добытое в результате конкуренции, но напротив, я владею тем, в чем нуждаюсь. Владелец получает в награду вечную собственность, которая является прямым продолжением самого Владельца, таким же продолжением как память у прежнего, преодоленного «эго». Вечную собственность Штирнер противопоставлял частной.

Моя мощь моя первая собственность; моя мощь дает мне собственность; наконец, благодаря мой мощи я сам впервые стал своей собственностью, избавился от одержимости, от вечно гнетущей пары «идеал-воплощение» и начинаю жить.

Стремление к свободе для Штирнера всегда есть стремление к подлинному господству, от частной собственности к вечной. Черты Владельца и Единственного невозможно изложить при помощи категорий, но можно лишь отчасти описать.

Культ уникальности, которому служил Макс Штирнер, столь остро высмеянный Марксом в «Святом Максе», не подвел первого немецкого «персоналиста», прервав его жизнь самым странным образом. Макс Штирнер скончался от укуса ядовитой тропической мухи, неизвестно как оказавшейся в центре Европы в 1856-м году, с тех пор и по наши дни подобных случаев смерти зарегистрировано в Германии больше не было.

То есть сама история прервала путь этой идеи, как неуместной. Пришло ли ее время сейчас? Вот мнение философа 20 века Анри Бергсона: «Мы не верим в «бессознательный» фактор Истории, так называемые «великие подземные течения мысли», на которые так часто ссылаются, возможно лишь потому, что большие массы людей оказались увлеченными кем-то одним, личностью, выдвинутой из общего числа. Нет надобности повторять, что социальный прогресс обусловливается прежде всего духовной средой общества. Скачок совершается тогда, когда общество решается на эксперимент; это означает, что общество или поддалось убеждению, или было протрясено кем-то, но именно кем-то». Однако большинство членов общества инертно и пассивно и неспособно дать достойный ответ на удары судьбы. Чтобы общество смогло ответить на вызов, в нем необходимо наличие Личностей, сверхлюдей. Именно они способны дать ответ, именно они способны повести за собой всех остальных. Кто они – эти сверхлюди? Тойнби указывает, что ими могут быть как отдельные люди (Иисус, Мухаммед, Будда) так и социальные группы (английские нонконформисты). В любом случае общество раскалывается на две взаимодействующие части: на творческое, несущее в себе потенциал меньшинство и основную инертную массу. Каким же образом способность творческого меньшинства дать ответ на вызов превращается в ответ всего общества? По утверждению Бергсона, «требуется двойное усилие. Прежде всего со стороны отдельных личностей, нацеленных на новаторский путь, и наряду с этим – всех остальных, готовых воспринять эту новацию и приспособиться к ней.

Где источник этих новаций? Очевидно, что в коллективном бессознательном. Вот что на эту тему пишет ЮНГ:

«Бессознательные процессы не фиксируются прямым наблюдением, но их продукты, переходящие через порог сознания, могут быть разделены на два класса. Первый содержит познаваемый материал сугубо личностного происхождения; эти программы являются индивидуальными приобретениями или результатами инстинктивных процессов, формирующих личность как целое. Далее следуют забытые или подавленные содержания и творческие процессы. Относительно их ничего особенного сказать нельзя. У некоторых людей подобные процессы могут протекать осознанно. Есть люди, сознающие нечто, не осознаваемое другими. Этот класс содержаний я называю подсознательным разумом или личностным бессознательным, потому что, насколько можно судить, оно всецело состоит из личностных элементов; элементов, составляющих человеческую личность как целое. Есть и другой класс содержаний психики с очевидностью неизвестного происхождения; все события из этого класса не имеют своего источника в отдельном индивидууме. Данные содержания имеют характерную особенность – они мифологичны по сути. Они принадлежат человечеству в целом и, таким образом, являются коллективными по природе.

Эти коллективные паттерны, или типы, или образцы, Юрг назвал архетипами, используя выражение Бл. Августина. Архетип означает типос (печать – imprint – отпечаток), определенное образование архаического характера, включающее равно как по форме, так и по содержанию мифологические мотивы. В чистом виде мифологические мотивы появляются в сказках, мифах, легендах и фольклоре. Некоторые из них хорошо известны: фигура Героя, Освободителя, Дракона (всегда связанного с Героем, который должен победить его), Китом или Чудовищем, которые проглатывают героя. Мифологические мотивы выражают психологический механизм интроверсии сознательного разума в глубинные пласты бессознательной психики. Из этих пластов актуализируется содержание безличностного, мифологического характера, другими словами, архетипы, и поэтому я называю их безличностным или коллективным бессознательным».

Итак, каким образом, влияя на людей через коллективное бессознательное, можно навязать новое представление о собственности? Ясно, что посредством навязывания новых авторитетов. Политика – это управление ожиданиями, репутацией. И тут, опять же, мы видим истинность моего тезиса о господстве тех, кто определяет сознание масс.

Каковы же планы господства? Тут возможен один, Дефляционный сценарий. Настоящие правители США, финансисты, в целях сохранения статус-кво, решают спасти роль доллара как мировой резервной валюты и резко ужесточают денежную политику, увеличивают процентную ставку. Вначале будет крах рынка недвижимости в США и других странах, где широко применяются ипотечные схемы по американскому образцу, массовые банкротства физических лиц и корпораций. Это будет означать повторение Великой депрессии, т. е. дефляционного коллапса экономики и обвала финансовых рынков.

Допустить обвала доллара и оттока средств с финансовых рынков США они не могут ни при каких обстоятельствах, пока имеют мировую власть (обеспеченную тем же долларом! – блестящий метод порабощения народов за их же счет!!!). При выборе дефляционного сценария они, как и в 1928–1930 годах запустят и аналогичные программы выхода из кризиса. Тогда это были взаимосвязанные проекты: «Новый курс», «Гитлер», «Сталин». Подробности все знают.

Война – один из манипулятивных инструментов власти, причём далеко не самый эффективный и уж точно не самый хирургический. Такого рода процессы, будучи запущенными, бывает что и рулятся плохо, и из-под контроля выходят. Не говоря о том, что стоят недёшево.

Нынешняя ситуация не требует применения настолько уж рискованных и затратных инструментов. Вполне можно обойтись наглядной и эффектной симуляцией войны в медиапространстве, тем более что по условиям задачи совершенно неважно, что происходит в реальности, а важно именно медиапространство. Имея почти абсолютный контроль над медиа, такую задачу решить можно что называется «малой кровью».

Имеются серьезные основания полагать, что по такому сценарию всё и развивается. Война будет в основном в медиапространстве, основным противником назначен исламский фундаментализм (запасной вариант – «русский фашизм»), роли уже разучиваются и репетируются актёрами.

Вывод: Для легитимации присвоенной финансовыми махиациями собственности, будет развязана информационная война. Всех, кто выступит с критикой новой системы собственности, объявят ретроградами на службе нефтяных террористов (Иран, Венесуэла, Россия). Свобода и прогресс станут невозможны для всех, только для отдельных активных людей, готовый бороться за них.