Текст книги "Иерархия"

Автор книги: Эдуард Край

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Эдуард Край
Иерархия

Сетевой роман-предостережение «Иерархия»

Предыдущая книга – «Суперанималы»:

Синопсис: Главные герои: медиумы корпорации, занимающейся промыванием мозгов (медиумы духов Геббельса, Сталина и др.) – противостоят неиспорченному властью новичку, которому помогают участницы конкурса воплощенных архетипов богинь.

где происходит основное действие книги (место и время – 2007–2008 год, Россия)

основная идея книги: миром управляют идеи (воплощенные в людях духи), поэтому ничто не ново под луной, и все, что создает главный герой – криэйтор, уже было ранее создано. Поэтому его попытки проявить свободу выбора терпят поражение. Ровно то же происходит в масштабах страны и мира.

сюжет: сотрудник маркетингового агентства готовит конкурс красоты характеров. Участницы конкурса должны продемонстрировать соотвествие архетипам богинь (любви, искусств, мудрости, материнства, любознательности, охоты). Но начальник подставляет его, в результате его арестовывают, но выпускают, когда им заинтересовался руководитель корпорации «Иерархия». Герой начинает работу в корпорации, где, оказывается, такую же должность занимает его бывший начальник. Они начинают соперничество за любовь участниц конкурса, параллельно с соперничеством в сфере политического прогнозирования. Герой правильно предсказывает исход выборов президента России, в результате чего за ним начинают охоту спецслужбы. Развязка наступает в канун выборов президента США, исход которых должен наступить согласно прогнозу героя – что делает его ключевым элементом игры властей.

моя книга ближе всего по проблематике к «ЖД» Дмитрия Быкова.

Автор сам готов заняться маркетингом (будучи профессионалом в этом деле и занимаясь grass roots-технологиями в рамках своего Профсоюза пользователей социальных сетей), что в условиях приближения даты событий, описанных в романе, гарантирует издательству продажи тиража от 20 000 экземпляров.

Иерархия
Сетевой роман будущего
Автор
Эдуард Край
2007–2008 гг

Идеи и образы витают в воздухе, поэтому любое совпадение с реальностью является случайным.

Есть мнение, что случайность – это еще непознанная закономерность.

Мнение героев романа может не отражать точку зрения автора.

Эпиграф:

Ты здесь, потому что ты – избранный, Нео.

30 декабря 2007 года

Менеджер по новым проектам маркетингового агентства «Криэйт» Данте (прозванный так из-за своей склонности к не по годам глобальным вопросам) пишет новогодний пресс-релиз.

«Многочисленные рейтинги, появляющиеся в новогодний период, посвящены анализу прошедших событий. Среди них, если и встречается что-то, направленное в будущее, то это либо всевдонаучные предсказания, либо прогнозы аналитиков, отличающиеся от предсказаний Нострадамуса только отсутствием поэтического вдохновения у их авторов.

Но есть фактор, который может быть поставлен в основу анализа тенденций будущего года. Этот фактор – ожидания большого числа активных пользователей Интернета, которые по своим знаниям являются как бы коллективным экспертом. А по влиянию на эти самые события, их можно сравнить с футбольной командой, сделавшей букмекерскую ставку на свое поражение: теперь им ничего не стоит сделать так, чтобы этот прогноз сработал, то есть, буквально ничего не стоит делать.

Данный рейтинг составлен по методике анализа статистики поисковых запросов (исключая развлекательные типа скачать порно или софт, игру) в Рунете, и контентного анализа сайтов из результатов запросов.

Проблематика жилья, лидирует и в целом в мировом Интернете. Так, в США интересуются страхованием кредитных рисков и динамикой ставки рефинансирования. Все это говорит о грядущем мировом кризисе в финансовой сфере, потому что события в США являются спусковым крючком.

При этом, доминируют субъективные ощущения минимальной степени степень влияния людей на происходящее. В большой мере данное ложное чувство сформировано фильмами о скрытом управлении людьми сверхъестественными силами (колдунами, зомби и вампирами). Каждый десятый вышедший на экраны в 2000–2007 году фильм был посвящен этой тематике! В последний год их было выпущено больше, чем за все последнее десятилетие прошлого века! Очень органично в этот тренд вписались российские «Дозоры», «Параграфы 78», «Мертвые дочери», «Ведьма» и «Вий».

События рейтинга «10 самых ожидаемых событий 2008 года в России» сбудутся как раз по этой причине: все ожидают того, что не требует тяжелых усилий, а раз все этого ждут, то данные события не могут не случиться.

Примечание:

фраза «самых ожидаемых» здесь означает не «самых желанных», а лишь «то, что обязательно случится».

Фразы, которые фигурируют в рейтинге, являются обобщающими для ряда поисковых запросов и контента соответствующих сайтов.

1. Обвал рынка недвижимости

2. Девальвация доллара

3. Рост коррупции

4. Рост цен на ЖКХ

5. Увольнение последних реформаторов из правительства

6. Рост влияния социальных сетей

7. Бесплатное интернет и мобильное телевидение

8. Падение цен на ЖК-телевизоры, Айподы и другую технику

9. Победа на выборах преемника Путина

10. Исполнение предсказаний об особой судьбе России

Его босс Артур Залтмен увидел по внутренней сети, чем занимается Данте, и вызывает его в свой кабинет. Когда Данте заходит, Артур начинает кричать:

– Ты на что тратишь свое свободное время? У нас конкурс на носу! А у тебя Россия в голове. Нам за Россию не платят, а вот за конкурс, если мы его сделаем всемирно известным, заплатят столько, что ты через несколько лет сможешь выйти на пенсию, и писать о будущем, сколько влезет!

– Вот только будет уже поздно, – тихо замечает Данте.

– Хватит! Поздно будет готовить сценарии конкурса. Ты над ними работал?

– Они готовы. На рабочем столе моего компьютера.

Артур углубляется в работу с компьютером и чтение сценариев.

Конкурс красоты характеров «Мисс Интернет».

Финальное реалити-шоу «Рай».

На первом этапе – голосование по 6 номинациям, в январе.

На втором этапе – голосование за богиню богинь, до конца 2008 года.

Сюжетные принципы и Критерии выявления победительниц по 6 номинациям:

Богиня красоты Афродита – должна суметь покорить абсолютно всех членов жюри.

Богиня мудрости Афина – должна выпутываться из ситуаций типа «дилемма узника»

Богиня искусств Муза – должна, вдохновлять, уметь петь, танцевать и писать стихи

Богиня материнства Гера – должна уметь обращаться с ребенком и мужчинами разом

Богиня любознательности Европа – должна уметь добывать информацию у мужчин

Богиня охоты Диана – должна покорять всех мужчин, но держать всех на расстоянии.

Артур прервал чтение и сказал Данте:

– Ладно, проверь, если все готовы к началу конкурса, и вообще, будь мужиком! Ты же руководишь конкурсом красоты, значит должен буквально ночевать с участницами! А не с компьютером. Иди давай.

1 января 2008

Данте встречает Новый год в 5-звездном отеле, в компании участниц конкурса характеров и их поклонников. Все происходит по сценарию реалити-шоу, кроме одного: Гера, которая ничем не занята, так как уложила ребенка спать, не обращает внимания на своих поклонников, а пожирает влюбленными глазами Данте. Только что, под бой курантов, она поцеловала его.

Данте дает команду съемочной группе отключиться от Геры, и уводит ее в коридор.

– Что ты делаешь? – интересуется он. – Почему ты не соблюдаешь свою роль? Разве ты не хочешь выиграть?

– Поэтому я с тобой. Ты тут главный, и я не согласна на кого-то другого!

Гера увлекает его в ближайший открытый номер. Но Данте приводит ее в чувство:

– Во-первых, я тебя не люблю!

– Дурачок, разве это имеет значение в наше время?

– Во-вторых, я не имею права пользоваться своим положением!

– Заперты только возбуждают!

– И вообще, я тут не самый главный! – начал впадать в панику Данте.

– А кто главный?

– Если ты от меня отстанешь, я вас познакомлю.

– Хорошо, только не обмани!

Они выходят из номера и идут к Артуру. Данте знакомит их, и с чувством выполненного долга удаляется.

Утром его будят полицейские, с предъявлением обвинения об изнасиловании Геры.

Когда Данте уводят, Гера признается подруге – Европе:

– Как тебе мой ход? Теперь я точно выиграю! Учись у меня. Я переспала с самым главным, и он придумал обвинить Данте, чтобы вырос рейтинг.

В это время Данте оправдывается в комнате для допросов:

– Я не делал этого!

– А нам без разницы, – отвечает коп. – Ты попал сюда, значит должен пострадать. Такова система. И мы просто выполняем нашу работу. Так что ничего личного.

При этих словах второй коп, который все это время взвешивал в руках тяжелый золотой слиток, бьет им Данте. И говорит:

– Может, ты захочешь рассказать прокурору, что тебя били золотым слитком? Как думаешь, он тебе поверит? В любом случае – нет!

18 января 2008

Данте дописывает свою теорию Глобальное мировое прогнозирование.

Психоисторический метод.

Традиционный научный метод, основанный на анализе, то есть разделении на составные элементы, способен помочь постичь механизмы любых явлений. Но попытки после этого из разрозненных элементов склеить рассматриваемое явление обратно, не проводят к постижению истины – потому что это все равно, что попытаться склеить обратно расчлененного человека.

Для построения действующей модели какого-либо явления анализ не годится, потому что модель по определению является упрощением явления. Человек не способен напрямую увидеть все стороны какого-либо явления. Левополушарное логическое мышление не способно постичь все многообразие мира, скрытые стороны. Это возможно только с помощью образного правополушарного восприятия. Синтез всех сторон картины мира дает возможность достроить недостающие элементы мозаики реальности.

Все в мире имеет свой образ и подобие. Постигнув одну форму реальности, можно по аналогии предвосхитить постижение остальных. И главным методом образного постижения мира является культура. Культурные образы, выраженные в легендах и мифах, совпадают у разных народов мира, что говорит о наличии единых законов человеческого развития, как индивидуального, так и массовго.

Индивидуальное развитие совпадает с общественным, и строится по архетипам коллективного бессознательного, согласно теории Юнга. Ее истинность подтверждается совпадениями с положениями Каббалы, теории Гегеля о развитии мирового духа, императивами Канта, теории Платона и Аристотеля о эйдосах – вечных идеях, и многих других, как религиозных, так и научных, психологических и социологических концепций. Художники и писатели выражают в своих произведениях механизм развития человеческого сознания по законам драмы. В глобальном политическом прогнозировании этот механизм культурной драмы имеет важнейшее эвристическое значение: он позволяет прогнозисту не оставаться в плену настоящего, а возвыситься над пониманием будущих состояний по отношению к нему. Понимая развитие идеи – можно предсказать будущие политические процессы, которые повторяют старые формы.

Меняются социальные объекты и конкретные условия их существования, но не меняются относящиеся к ним социальные законы. Задача научного подхода к социальным объектам – открыть их социальные законы, являющиеся самыми глубокими механизмами их бытия. Это является основой для научного прогнозирования в сфере исследования социальных объектов.

В эволюционном процессе имеют место два рода событий – допороговые и сверхпороговые. Первые не оказывают никакого влияния на характер эволюции, вторые оказывают. Но люди, включая специалистов, не различают их. Более того, они обычно преувеличивают роль допороговых событий и преуменьшают или совсем игнорируют сверхпороговые. Вы сами знаете, как много внимания уделялось и уделяется незначительным личностям (королям, президентам и т. п.) и событиям, а самым важным – почти никакого. Потому что то, что не подано в форме общепризнанного образа, игнорируется общественным сознанием. В том числе и научным собществом.

Например, взять историю. Историк вам расскажет кучу фактов, но на вопрос о глубинных движущих силах истории не ответит. Хотя такая наука есть, называется психоисторией, но она замалчивается из-за того, что существующие хранители начного наследия не способны воспринимать ее. Или не хотят, потому что психоистория базируется на принципах психоанализа, воспринимаего отрицательно людьми, выросшими в СССР. На Западе она развивается, и практически используется, в рекламной и пиар-области. Но при этом не рекламируется, так как ее можно использовать для манипуляций, типа Геббельсовских.

Государство заинтересовано в манипулировании общественностью через призму односторонней подачи исторических данных. Существуют принципы построения субъективных образов исторических событий и их объективации. Объективация – это признание исторических событий, описываемых в определенных знаках (словах, фразах, текстах, рисунках), как существовавших (имевших место) на самом деле. А правила создания таких образов таковы. Это – извлечение части событий из среды, придумывание для них среды, погружение их в другую среду, перемещение их в пространстве и времени и т. д. Характерный прием – суммирование субъективных образов различных событий в один образ и объективация его. Или, наоборот, образование различных образов одного и того же события и объективация их как образов различных событий. При этом необходимы перемещения их во времени и пространстве. То, что называют исторической наукой, битком набито такими операциями.

Мысль состоит в том, что на современном этапе развития ведущим организатором прогностических усилий станет выступать не так называемая экспериментальная, или строгая, наука, а культура. Метод архетипического прогнозирования априори позволяет нам заглядывать в будущее на основании законов драмы, в которой прогнозируемый нами акт связан с предыдущим «реактивной связью». Суть этой драмы – связь двух фаз цикла. Чем ярче выражена в этой судьбоносной цепи фаза вызова, тем сильнее и неотвратимее она притягивает к себе «априорно заданное будущее» в виде фазы ответа. Теория цикличности развития разработана Тойнби, на основе расчетов Н. Кондратьева.

Согласно Кондратьеву существует три вида равновесных состояний:

1) Равновесие «первого порядка» – между обычным рыночным спросом и предложением. Отклонения от него рождают краткосрочные колебания периодом 3–3,5 года, то есть циклы в товарных запасах.

2) Равновесие «второго порядка», достигаемое в процессе формирования цен производства путем межотраслевого перелива капитала, вкладываемого главным образом в оборудование. Отклонения от этого равновесия и его восстановление Кондратьев связывает с циклами средней продолжительности.

3) Равновесие «третьего порядка» касается «основных материальных благ»: промышленных зданий, инфраструктурных сооружений, а также квалифицированной рабочей силы, обслуживающей данный технический способ производства. Запас основных капитальных благ должен находиться в равновесии со всеми факторами, определяющими существующий технический способ производства, со сложившейся отраслевой структурой производства, существующей сырьевой базой и источниками энергии, ценами, занятостью и общественными институтами, состоянием кредитно-денежной системы и т. д.

Периодически это равновесие также нарушается и возникает необходимость создания нового запаса «основных капитальных благ», которые бы удовлетворяли складывающемуся новому техническому способу производства. По Кондратьеву такое обновление «основных капитальных благ», отражающее движение научно-технического прогресса, происходит не плавно, а толчками и является материальной основой больших циклов конъюнктуры. Обновление и расширение «основных капитальных благ», происходящее во время повышательной фазы длинного цикла радикально изменяют и перераспределяют производительные силы общества. Для этого требуются огромные ресурсы в натуральной и денежной форме. Они могут существовать только в том случае, если были накоплены в предшествующей фазе, когда сберегалось больше, чем инвестировалось.

В фазе подъема постоянный рост цен и заработной платы порождал у населения тенденцию больше расходовать, в период спада, наоборот падают цены и заработная плата. Первое ведет к стремлению сберегать, а второе – к снижению покупательной способности. Аккумуляция средств происходит также за счет падения инвестиций в период общего спада, когда прибыли становятся низкими и возрастает риск банкротства.

Можно заметить, что такие явления имели место в капиталистической экономике в 8О-х годах, когда наблюдался отлив капиталов из производственной сферы в сферу спекулятивных биржевых операций. Снижение товарных цен по Кондратьеву приводит к росту относительной стоимости золота. Возникает стремление увеличить его добычу. Появление дополнительного денежного металла способствует росту свободного ссудного капитала, и, когда его накапливается достаточно, рождается возможность новой радикальной перестройки хозяйства.

Основные элементы внутреннего эндогенного механизма длинного цикла по Кондратьеву таковы:

1. Капиталистическая экономика представляет собой движение вокруг нескольких уровней равновесия. Равновесие «основных капитальных благ» (производственная инфраструктура плюс квалифицированная рабочая сила) со всеми факторами хозяйственной и общественной жизни определяет данный технический способ производства. Когда это равновесие нарушается, возникает необходимость в создании нового запаса капитальных благ.

2. Обновление «основных капитальных благ» происходит не плавно, а толчками. Научно-технические изобретения и нововведения при этом играют решающую роль.

3. Продолжительность длинного цикла определяется средним сроком жизни производственных инфраструктурных сооружений, которые являются одним из основных элементов капитальных благ общества.

4. Все социальные процессы – войны, революции, миграции населения – результат преобразования экономического механизма.

5. Замена «основных капитальных благ» и выход из длительного спада требуют накопления ресурсов в натуральной и денежной форме. Когда это накопление достигает достаточной величины, возникает возможность радикальных инвестирований, которые выводят экономику на новый подъем.

Относительно нынешней и грядущей эпохи неурядиц, замешательства и распада следует отметить три вещи. Несмотря на неизбежные трудности, она не продлится вечно. Мы знаем, что хаотические реалии сами по себе создают новые упорядоченные системы. Это не будет большим утешением, если я прибавлю, что такой процесс может занять полвека. Вторая вещь, которую следует иметь в виду, заключается в том, что исследования сложных систем учат нас тому, что в таких хаотических ситуациях, вытекающих из бифуркации, результат по сути своей непредсказуем. Мы не знаем – и не можем знать, – каким будет итог всего этого. Мы знаем лишь то, что система в ее нынешнем виде выжить не может. На смену ей придет другая система или системы. Она может быть лучше или хуже; она может не сильно отличаться по своим моральным качествам.

Третье обстоятельство, связанное с такими хаотическими ситуациями, относится к более обнадеживающей стороне истории. В жизнеспособных исторических системах, как и во всех жизнеспособных системах, даже большие флуктуации имеют относительно небольшой эффект. Именно в этом и состоит суть системы. Система имеет механизмы, которые пытаются восстановить равновесие и до определенной степени добиваются успеха в этом отношении. Именно поэтому в долгосрочной перспективе Великую французскую и Октябрьскую революции можно считать «провальными». Они, конечно, не осуществили всех тех социальных преобразований, на которые рассчитывали их сторонники.

Речь идет о чем-то в жизни народа, что прошло, потерялось из вида, и что мы пытаемся сравнить с вытесненным в психической жизни индивида.

Чтобы избежать подобного неопределенного переноса из одной психологии в другую, мы можем предположить следующую специфическую конструкцию: воскресение имаго. Оно проявляется во внезапном и почти сценическом, но, в любом случае, глобальном, оживлении ситуаций и персонажей прошлого. Этому известно много аналогий. Когда стимулируют височную кору больного эпилепсией, наблюдают внезапный полный возврат пережитого ранее: образов и ситуаций, поступков и чувств. Также, когда некто переживает эмоциональный шок, он начинает говорить на забытом языке, реагирует на архаический образ, уже давно вышедший из употребления. Наконец, то, что некогда происходило и относится к первичной групповой идентификации, стремится к неустанному повторению, к навязыванию определенной принудительной модели. Например, все происходит так, как будто участники одной революции воспроизвели и пережили другую: Французская революция просматривается сквозь Советскую революцию. Или же как будто во всех императорах непрерывно возрождается один – единственный, Цезарь или Наполеон.

ВЫВОД ПСИХОИСТОРИИ: исторические групповые фантазии определяются как такие разделяемые членами группы фантазии, которые являются (1) вытесненными на публичную сцену чувствами, связанными с индивидуальном поиском любви, и (2) позволяют людям использовать группу для высвобождения разделяемых индивидуальных чувств, (3) осуществлять подавленные желания, гнев и запреты, имеющие происхождение в схожем для всех детстве, и обеспечивать защиту от них. При этом (4) используются те же механизмы эго – расщепления, конденсации, реактивной формации и т. д. – что и в личных фантазиях, только (5) на групповом уровне фантазии выковываются в публичных дискуссиях (6) из материала недавних исторических событий, (7) распределяя групповые роли посредством психоклассов и (8) производя групповую динамику, которая может вести к краху групповой фантазии и к периоду параноидного коллапса, а также к намеренному ее восстановлению путем формирования групповой иллюзии, которая (9) проявляется в состоянии группового транса, могущего потребовать разрядки в насильственных исторических действиях. На каждом витке представители более передового психокласса становятся «либералами» данного периода, отождествляясь с ид (отрицая в то же время его инфантильное содержание), опасаясь больше всего внутреннего раскола и ища гарантии своей сохранности в мятежах, а члены менее передового психокласса становятся «консерваторами», отождествляются с суперэго (отрицая его инфантильное содержание), боятся главным образом «благодарности» потомков, а гарантии своей сохранности ищут в порядке. Каждая из этих подгрупп является частичным выразителем психологической правды, и вместе они выполняют эмоциональные задачи, связанные с решением исторических проблем группы.

Порядок рождается из хаоса, как Вселенная – путем дифференциации и концентрации сходных элементов, притянутых друг к другу. Пороговые состояния кризиса порождают точки бифуркации, в которых система разделится по своим глобальным аттракторам. Переходные процессы вызывают реакцию ответа и, по закону диалектики, возвращают систему к подобию старой формы организации на новом этапе развития. То есть, старые образы (имаго, истоическая память) обладают своего рода неуничтожимостью.

Они развивают общество согласно закону Седова, который гласит: в сложной иерархически организованной системе рост разнообразия на верхнем уровне обеспечивается ограничением разнообразия на предыдущих уровнях, и наоборот, рост разнообразия на нижнем уровне разрушает верхний уровень организации (т. е. система как таковая гибнет). То есть прогресс для одних страт достигается регрессом для других.

Во многих областях: в технике, экономике, демографии и т. п. – наблюдаемый прогресс идет от меньшего к большему: улучшаются методы работы, возрастают скорости, множатся обмены, возрастают популяции и так далее. В политике же прогресса нет; здесь его не более, чем в искусстве или морали. История учит, что, по всей видимости, власть одними и теми же приемами, в одних и тех же условиях проявляется и повторяется из поколения в поколение. Господство меньшинства над большинством беспрестанно возобновляется и повторяется бесконечно, просто иногда меняются исполнители этой бесконечной исторической постановки.

«Пример, – пишет Фрейд, – придающий этим отношениям неизменную значимость врожденного и неискоренимого неравенства людей, – это их тенденция разделяться на две категории: лидеров и ведомых. Последние составляют громадное большинство, они испытывают потребность в авторитете, который принимал бы за них решения и которому бы они подчинялись безгранично».

Напрасно было бы говорить о восхождении к обществу без богов и авторитетов, так как лидеры среди нас поминутно возрождают их. Именно такое отсутствие прогрессивного движения и объясняет автономию политики и противопоставляет ее всему остальному. Эволюционные процессы в истории ее почти не затрагивают. Во всех обществах, даже наиболее развитых, в том, что касается власти, прошлое господствует над настоящим, мертвая традиция опутывает живую современность. И если желают на нее воздействовать, нужно влиять на людей, обращаясь к самым древним слоям их психики. Можно одной фразой подытожить этот контраст: экономика и техника следуют законам истории, политика должна следовать законам человеческой природы.

Основатель науки психологии масс Ле Бон не задерживается на стенаниях по поводу человеческой природы. Врач власти, он производит ее анатомирование и описывает ее физиологию. Он подчиняется обнаруженным законам, как инженер – законам физической материи. Идеи управляют законами толп. Они нуждаются в иллюзии, а действия вождя пропускаются через иллюзию, которая оказывается более необходимой, чем рассудок.

«Разумная логика, – пишет он, – управляет сферой сознания, где осуществляются интерпретации наших поступков, на логике чувств строятся наши верования, то есть факторы поведения людей и народов».

Не следует делать из этого вывод, что вожди – это обманщики, лицемеры и притворщики, – они таковыми не являются, как и гипнотизерами. Но, находясь во власти идеи-фикс, они готовы ей придать и присвоить себе любые внешние эффекты, способные обеспечить триумф. Отсюда их странный вид, одновременно искренний и притворный, который заставил Талейрана сказать о Наполеоне: «Этот человеческий дьявол смеется над всеми; он изображает нам свои страсти, и они у него действительно есть».

Нужно, чтобы вождь был непосредственным, как и актер. Он выходит из своего духовного пространства, чтобы сразу погрузиться в духовную жизнь публики. Обольщая толпу, он обольщает самого себя. Он действует в унисон с массами, воскрешает их воспоминания, озаряет их идеалы, испытывает то, что испытывают они, прежде чем повернуть их и попытаться увлечь своей точкой зрения.

«Я, может быть, зайду дальше того, – признается Ле Бон, – что допускает позитивная наука, говоря, что бессознательные души обольстителя и обольщенного, вождя и ведомого проникают друг в друга с помощью какого-то таинственного механизма».

В слове Ле Бон видит рычаг всякой власти.

«Слова и формулировки, – пишет он, – являются великими генераторами мнений и верований. Являясь опасной силой, они губят больше людей, чем пушки».

Можно ли в это поверить? Гитлер идет по его стопам, когда пишет в «Mein Kampf»:

«Силой, которая привела в движение большие исторические потоки в политической или религиозной области, было с незапамятных времен только волшебное могущество произнесенного слова. Большая масса людей всегда подчиняется, могуществу слова».

И он доказал это в ряде случаев, совсем как его антипод Ганди, использовавший слово как самое эффективное средство для воцарения мира в умах и победы над насилием. Что же превращает обычное слово в слово обольщения? Разумеется, выстроенный образ того, кто его произносит перед толпой. Эффективность слов зависит от вызванных образов, точных, повелительных.

«Массы, – пишет Ле Бон, – никогда не впечатляются логикой речи, но их впечатляют чувственные образы, которые рождают определенные слова и ассоциации слов». «Их сосредоточенно произносят перед толпами, и немедленно на лицах появляется уважение, головы, склоняются. Многие рассматривают их как силы природы, мощь стихии».

Достаточно вспомнить некоторые лозунги: «Свобода или смерть», «Да здравствует Франция», вспомнить о магической силе, с которой в примитивных культурах связываются формулы или имена. Все они имеют побуждающую силу образов, воспоминаний. Психология толп безгранично доверяет языку, подобно тому, как христианин верит божественному глаголу. Исходя из практики, она твердо полагает, что можно убедить людей верить тому, во что веришь сам, и заставить их сделать то, что хочешь. Грамматика убеждения основывается на утверждении и повторении, на этих двух главенствующих правилах.

Первое условие любой пропаганды – это ясное и не допускающее возражений утверждение однозначной позиции, господствующей идеи. Короткими фразами, указывая святые места, которые каждый знает лично или понаслышке, называя врагов, которые их осквернили, оратор рисует картину, которую любой слушатель явно себе представляет темные дьявольские силы вторгаются в святые мечети. Немногими словами он объясняет, почему нужно драться. Он призывает каждого встать на борьбу и уверяет народ в победе.

Таким образом, повторение является вторым условием пропаганды. Оно придает утверждениям вес дополнительного убеждения и превращает их в навязчивые идеи. Слыша их вновь и вновь, в различных версиях и по самому разному поводу, в конце концов начинаешь проникаться ими. Они в свою очередь незаметно повторяются, словно тики языка и мысли. В то же время повторение возводит обязательный барьер против всякого иного утверждения, всякого противоположного убеждения с помощью возврата без рассуждений тех же слов, образов и позиций. Повторение придает им осязаемость и очевидность, которые заставляют принять их целиком, с первого до последнего, как если бы речь шла о логике, в терминах которой то, что должно быть доказано, уже случилось.

Поэтому не удивительно, что речи какого-либо диктатора – Сталина, Гитлера – до такой степени многословны. Оратор только и делает, что повторяет обычные темы, едва давая себе труд обновлять выражения. Его многословие – это многословие убежденных, свидетельствующее о своего рода вере, овладевшей им до одержимости:

«Обычно это, – замечание Ле Бона применимо ко всем вождям, – умы весьма ограниченные, но одаренные большим упорством, всегда повторяющие одно и то же в одних и тех же выражениях и часто готовые пожертвовать собственными интересами и жизнью ради триумфа идеала, который их покорил». Ле Бон отводит этому ораторскому приему определяющее место в психологии убеждения: