Текст книги "Пубертатная трагедия (СИ)"

Автор книги: Эдуард Дроссель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

  Жил да был один наивный, впечатлительный и увлекающийся подросток, назовём его Сеня. В отличие от сверстников, которые вовсю мутили с тёлочками и занимались с ними сексом, у Сени до сих пор не имелось подружки, так что он, к своему глубочайшему стыду, оставался девственником. Да что там секс, он ни с кем ещё даже не целовался по-взрослому – взасос, с языком.

  Проблема заключалась в том, что Сеня был по натуре закомплексованным чмошником. Столкнувшись с девчонкой, нормальные парни начинают за ней ухаживать, приглашают на свидание и пытаются блеснуть крутизной, а Сеня в такие моменты краснел, терял дар речи и зажимался, из-за чего девочки считали его недалёким задротом и старались не обращать на него внимания.

  Подобное одностороннее суждение было не совсем справедливым, потому что в действительности Сеня был умным и начитанным мальчиком, романтичной натурой, разносторонне одарённой личностью, правда чрезмерно стеснительной. И на самом-то деле он был от девчонок без ума, они казались ему такими офигенными! В своих мысленных диалогах он говорил им такие слова, от которых любая ровесница втрескалась бы в него до потери пульса и начала бы по нему сохнуть, потеряв покой и сон. Даже самые нахальные и неприступные девки растаяли бы и стали горячими, как масло на сковородке. Вот только ни одно из этих слов так и не вырвалось наружу из сениного рта и ни одна тёлка так и не узнала, какой же он замечательный парень и как ей с ним было бы здорово.

  Родители Сени владели частной типографией и изо дня в день печатали всякие книги и журналы, непременно принося домой экземплярчик. Таким образом у них дома с годами скопилась приличная библиотека. Футболом и тому подобными забавами Сеня сроду не увлекался, «Ред Булл» и «Ягу» с дворовой шпаной не распивал, зато с детства любил, придя домой, завалиться на диван с какой-нибудь книженцией или журналом. Особенно ему нравилась познавательная литература с картинками – что-нибудь про природу или про животных, журнал «Юный натуралист» или книги Брэма, Акимушкина, Сэтон-Томпсона, Джеральда Даррелла...

  Познавательную литературу он поглощал отнюдь не пассивно. Понравившиеся ему картинки он старательно перерисовывал в альбом для скетчей. Сперва получалось не ахти, но по мере регулярной практики Сеня превратился в довольно неплохого художника. Погожими днями он ходил в парк на речку или уезжал на велике за город и рисовал пейзажи, деревья, цветы, белочек, ёжиков, уток и прочую живность. А в непогожие дни Сеня запирался в своей комнате и втайне рисовал портреты одноклассниц, которые больше всего ему нравились. Эти портреты он сразу же прятал и никому-никому не показывал.

  То есть, появись у Сени подружка, ей бы посчастливилось завладеть парнем, чьи таланты и интересы простираются несколько шире способности нажраться и не блевануть, но ни одной девочки в сениной жизни так и не появилось. С ним было о чём поговорить и было чем вместе заняться, вот только девочки об этом даже не подозревали и продолжали воротить от него нос.

  А сенина душа из-за этого страдала и он ещё сильнее замыкался в себе, до смерти боясь подойти к какой-нибудь тёлке и заговорить с ней, признаться в своих чувствах, пригласить на свидание, сделать коплимент её сказочной красоте и совершенству... Вместо этого Сеня запирался у себя в комнате, скачивал из интернета порнушку и делал то, что делают все мальчики в пубертатном возрасте (а некоторые и после оного).

  В подростковый период гормоны у людей бурлят особенно сильно, а когда организм находится во власти гормонов, ему в голову приходят ОЧЕНЬ странные мысли и тогда человек совершает ОЧЕНЬ странные поступки, о которых потом жалеет, да уже поздно.

  В один прекрасный момент Сене надоело трахать кулак. Мучаясь от безысходности и спермотоксикоза, он решил, что раз с обычными, реальными тёлками ему ничего не светит, стоит прибегнуть к услугам тёлки необычной и нереальной, а именно – вызвать с помощью магии потустороннего демона-суккуба. Как раз перед этим родители Сени принесли домой свежеотпечатанную книгу по белой и чёрной магии, где, помимо прочего, описывался ритуал призвания суккуба.

  Сеня твёрдо решил лишиться девственности, хотя бы таким необычным образом. Как только эта идея осенила Сеню, ни о чём другом он уже не мог думать. В книге говорилось, что за свои услуги суккуб высасывает часть жизненной силы человека. Это условие показалось Сене приемлемым. Цена была вполне справедливой и оправданной. В конце-то концов, демоны ведь тоже живые существа. Вряд ли суккубу так уж в кайф трахаться с зажатым чмошником; значит демон имеет право рассчитывать на достойную награду.

  Сеня был молод и полон сил и был морально и физически готов поделиться этими силами в обмен на потерю девственности и полноценный, взрослый секс. К тому же воображение подсказывало ему, что в плане внешности и опыта суккуб наверняка даст фору всем школьным красоткам вместе взятым. То есть у Сени будет такой секс, о котором другие парни не смеют даже мечтать!

  Одержимый патологической стеснительностью, Сеня справедливо опасался, что по закону подлости, в самый ответственный момент родители неожиданно и преждевременно нагрянут с работы и всё испортят. Поэтому ритуал вызова суккуба и, соответственно, секс Сеня задумал провести вдали от дома, где-нибудь за городом, желательно в дремучем лесу, подальше от людских глаз.

  Выбрав тёплый и солнечный день, когда прогноз обещал хорошую погоду, без осадков, Сеня уложил в рюкзак книгу по чёрной и белой магии, упаковку презервативов, альбом для скетчей, коробку карандашей, баллончик с краской, бутылку воды, несколько бутербродов, отцовский перочинный нож и большой туристический коврик, скатанный в рулон. На все карманные деньги, которые у него имелись, он купил на вокзале билет на электричку – куда-то очень-очень далеко, в соседнюю область, куда Макар телят не гонял. Через три часа электричка высадила его на пустынной платформе в какой-то глуши. Платформа представляла из себя несколько потрескавшихся бетонных плит, уложенных прямо на землю. В зазорах между плитами бурно росли сорняки. Ещё больше сорняков – ростом с Сеню – окружало платформу, а за ними простирался сплошной лес. Кроме Сени никто больше на станции не сошёл, вокруг не было видно ни дорог, ни населённых пунктов и вообще неясно было, зачем станцию расположили в таком месте. Однако сейчас это безлюдье было именно тем, что нужно Сене.

  Все три часа поездки Сеня потратил на штудирование книги по магии и на заучивание заклинания наизусть – «чтоб от зубов отскакивало», как говорила сенина училка по литературе. Для открытия прохода между нашим и потусторонним миром и для призыва суккуба, требовалось прочесть заклинание без запинки, не ошибившись ни в одном слове, ни в одной букве, а слова там были не из простых. Сеня даже не представлял, на каком языке это заклинание написано.

  Повесив рюкзак за спину, Сеня решительно шагнул в густые заросли высоченной крапивы и борщевика, а затем углубился в лес. Его навороченные электронные часы Casio, подаренные родителями на день рождения, располагали функцией компаса, так что заблудиться Сеня не боялся. Он отметил направление и двинулся приблизительно по прямой, не обращая внимания на бурелом и коряги, о которые приходилось постоянно спотыкаться, на паутину, в которую постоянно попадало лицо, и на густой колючий ельник.

  Спустя какое-то время Сеня вышел на залитую солнцем поляну. Оглядевшись, он решил, что это место как нельзя лучше подходит для его затеи. Вокруг не было ни души и можно было не опасаться, что какой-нибудь грибник случайно окажется свидетелем сениных любовных утех – неуклюжих и смешных (в том, что все его сегодняшние действия с суккубом будут неуклюжими и смешными – с непривычки и из-за неопытности, – Сеня не сомневался).

  Он встряхнул баллончик с краской и принялся чертить на земле замысловатую пентаграмму, скрупулёзно ориентируя по сторонам света различные непонятные символы внутри круга. Рисовать на земле было не то же самое, что на бумаге, однако Сеня старался изо всех сил и пентаграмма для первого раза вышла весьма недурно.

  Встав перед пентаграммой и набрав в грудь побольше воздуха, Сеня одним махом и без запинки выпалил заклинание призыва, не забывая сплетать и расплетать пальцы сложенных перед собою рук в замысловатые магические фигуры, как было показано в книге.

  Демонов Сеня никогда раньше не видел и в книге они описывались как-то невнятно. Но судя по тому, что ни один мужик на свете не мог устоять перед суккубом (монахи и геи видимо в расчёт не принимались), демон должен был выглядеть сногсшибательно.

  Воздух над пентаграммой задрожал, в нём замерцало и заклубилось какое-то марево, из которого явилась не умопомрачительная демонесса, а неописуемо страхолюдное чудище, при виде которого Сеня едва не наложил в штаны. У существа было шесть волосатых паучьих лап, непропорционально огромная насекомовидная голова с длинными подвижными усиками и выпуклыми фасеточными глазищами, склизлое и сегментированное, как у личинки, тело и трепыхавшиеся на спине прозрачные крылышки. В совокупности это всё смотрелось отталкивающе и несуразно и первым порывом Сени было развернуться и дать дёру, однако от ужаса и неожиданности его словно парализовало, он будто прирос к месту.

  «И это суккуб? – со страхом и отвращением подумал он. – Не может быть! Да ну, нафиг! Ведь сейчас сожрёт. Точно сожрёт...»

  Очевидно он произнёс что-то из этого вслух, потому что чудище возмущённо фыркнуло, ухитрившись сделать это насекомовидным ртом, в котором жадно извивавшийся хоботок нелепо соседствовал с зазубренными жвалами. Создавалось впечатление, что это не естественный облик чудища, оно приняло его намеренно и второпях, не подумав хорошенько. Насмотревшись на разных существ, оно от каждого взяло по чуть-чуть, не заботясь о том, как всё это будет смотреться в совокупности. А смотрелось это гротескно, химерически и оттого вдвойне уродливо.

  – Не бойся меня, мальчик, источающий феромоны готового к спариванию самца, – проговорило чудище на чистейшем человеческом языке. – На данном этапе экзистенциального бытия я совершенно безвредно и абсолютно безобидно. Я никому не способно навредить и уж тем более не собираюсь тебя есть. Боюсь, твои субтильные телеса вызовут у меня острый приступ несварения, если не что-нибудь похуже...

  – Ого, ты понимаешь по-нашему! – не смог скрыть удивления Сеня.

  – Я же волшебное существо! – с гордостью призналось чудище. – Поэтому могу свободно изъясняться на любом языке. Кстати, ваш язык ещё не самый сложный. Вот есть миры, где... Впрочем, неважно.

  – Значит ты не суккуб? – расстроился Сеня. – Не повезло... Тогда как ты сюда затесалось и почему ответило на мой призыв? Если ты не демон, то где сейчас демон?

  Его охватила такая досада, что даже страх отошёл на второй план. В кои-то веки всё грамотно устроил, чтобы наконец спокойно потрахаться – и тут облом!

  Чудище грузно осело на землю, словно его паучьи лапы его не держали.

  – Позволь мне рассказать тебе свою историю, мальчик, наполнивший всю поляну своими феромонами...

  – Меня зовут Сеня, – представился Сеня.

  – Очень приятно, Сеня, – поблагодарило чудище. – А вот у меня имени нет, потому что я в своём роде единственное и мне некому представляться, из-за чего и никакой надобности в имени до сих пор не было. Совсем недавно меня все знали как ужасного и кровожадного хищника...

  – Ты и сейчас так выглядишь, – не сдержался Сеня, настроение которого резко испортилось, а в такие моменты подростки всегда дерзят. – Ты на себя в зеркало-то смотрело?

  Чудище махнуло волосатой лапой:

  – Да знаю я! Но ты учти, что раньше я выглядело ещё хуже. Я было настолько кошмарным, что даже самые страшные твари при виде меня падали замертво от ужаса. Да-а... То были времена, которыми я не горжусь. Сколько же я тогда невинных душ загубило, э-эх-х... И вот однажды на меня вдруг снизошло озарение. Я как бы взглянуло на себя со стороны и испытало такой шок, что решило навсегда порвать с прошлым и начать всё с чистого листа. «Что ж ты творишь? – спросило я себя. – Как тебя такого только земля носит? Как тебе не стыдно другим в глаза-то смотреть?»

  В порыве искреннего раскаяния и явно страдая всей душой, чудище как-то сжалось, шмыгнуло сопливым хоботком и уронило из фасеточных глаз по здоровенной слезище.

  – Так мне тогда от самого себя тошно стало, что чуть не расхотелось жить. Я даже разок попробовало разодрать себе когтями все внутренности, чтобы умереть в страшных мучениях, но не получилось. Я ведь существо волшебное, а значит неубиваемое. Поэтому я решило изменить свою ущербную сущность и переродиться в кого-нибудь ещё, в кого-то мирного и безобидного, полезного для природы, дабы тем самым искупить свои прежние грехи.

  Однажды я сидело на поляне, вот как эта, только чуть побольше, и взор мой случайно упал на бабочек, весело порхавших с цветка на цветок, опылявших их и пивших нектар. Тогда-то я и подумало: «Вот бы и мне стать таким»...

  – Значит ты захотело стать нектарианцем? – спросил Сеня.

  – Кем-кем?

  – Нектарианцем. Это по аналогии с вегетарианцами – те едят только растительную пищу, никакого мяса и животных жиров. И раз ты решило питаться одним нектаром, значит ты нектарианец.

  – Ну, значит так, – согласилось чудище.

  – Только не слишком ли ты здоровенное для цветочков? – Сеня указал в сторону крохотной россыпи клевера, ромашек и дикой гвоздики, примостившихся с краю поляны. – Тебе, чтобы нормально нажраться, целого поля не хватит.

  – Это в вашем мире цветочки маленькие, – беспечно отмахнулось чудище, – а есть миры, где они высотой вон с ту вековую ель-великана.

  – Тогда ты должно уметь летать, – сказал Сеня.

  Чудище в ответ с гордостью расправило свои жалкие крылышки:

  – А я уже! В смысле, пока ещё не летаю, но стараюсь изо всех сил.

  Эти слова убедили Сеню в том, что чудище решило стать насекомым, ничегошеньки не зная об этих существах.

  – То есть ты представляло себе будущую идеальную внешность ВОТ ТАКОЙ?

  Его злость и обида внезапно схлынули и он почувствовал жалость, почувствовал, что должен помочь чудищу и предупредить его о последствиях его весьма неудачного выбора. Как ни крути, а Сеня был порядочным и благовоспитанным мальчиком, который, если видел чьи-то ошибки и заблуждения, не мог спокойно пройти мимо. Конечно, его несколько удивило то, что чудище захотело стать именно насекомым, но кто он был такой, чтобы критиковать чей-то выбор?

  А чудище продолжало хвалиться:

  – Ты только погляди, какие у меня чувствительные усики! Какие зоркие глазищи! Какой гибкий хоботок... Не могу не признать, что в новом облике чувствую себя немного неуклюже, ведь трансформировалось-то я с помощью волшебства. Но, думаю, скоро это пройдёт...

  – Не пройдёт! – уверенно заявил Сеня.

  – К волшебству, – не слушая его, продолжало чудище, – мне то и дело приходится прибегать ради сохранения устойчивости и равновесия. Из-за этого меня непроизвольно швыряет по другим мирам. Кстати, вызванного тобой демона я повстречало на подступах к этому миру и мне пришлось легонько отпихнуть его в сторону, чтобы первым попасть в открывшийся проход.

  – Выходит, я не встретился с суккубом из-за тебя? – воскликнул Сеня.

  – Ага, – подтвердило чудище. – Но ты не горюй. Как только я покину этот мир, место в пентаграмме освободится и демон тут же тебе явится.

  Услышав это, Сеня расслабился и окончательно успокоился. Долгожданная потеря девственности всё ещё могла состояться, нужно было лишь потерпеть. А чтобы время летело быстрее, можно было пока заняться чудищем и указать ему на очевидные ошибки.

  – Твоя неуклюжесть и неустойчивость, – сказал Сеня, – отнюдь не результат волшебной трансформации и не следствие новизны твоей формы. Просто ты сунулось в воду, как говорится, не зная броду. Решив превратиться в насекомое, ты ничегошеньки про них не разузнало. Вот скажи, ты раньше умело летать?

  – Нет, – призналось чудище.

  Сеня достал из рюкзака альбом для скетчей и карандаши и принялся исписывать чистую страницу аэродинамическими формулами, вычитанными в познавательной книжке о становлении авиации.

  – Твои крохотные крылышки никуда не годятся, далеко твоя туша на них не улетит. Тебе нужно их увеличить. Смотри, удельную нагрузку на крыло легко рассчитать вот по этим формулам. Масса тела, площадь поверхности крыла и та скорость, с какой ты собираешься парить в воздухе, всегда взаимосвязаны.

  – Ух ты! – поразилось чудище. – Я о таком даже не знало!

  – Ещё бы, – хмыкнул Сеня. – Ты ведь, небось, за всю жизнь ни одной книжки не прочло.

  Он был рад возможности блеснуть перед гостем из иных миров своими интеллектом и эрудицией и старательно припоминал всё, что когда-либо читал о насекомых.

  – Также ты забыло сотворить себе наружный экзоскелет.

  – Чего-чего?

  – Панцирь. Если бы ты внимательно присмотрелось к жучкам и букашкам, ты бы заметило, что все они покрыты жёстким хитиновым панцирем. По-научному он называется «кутикула» и выполняет две основных функции: функцию защиты от внешних воздействий и функцию внешней опоры. Неужели ты не знало, что бабочки и букашки – беспозвоночные, у них нет внутреннего скелета?

  – Не знало, – печально констатировало чудище. – Я о таком даже не задумывалось.

  Сеня постучал себя по коленке:

  – У таких существ, как я, мышцы и сухожилия опираются на кости – этим обеспечивается та самая устойчивость, которой тебе так не хватает, но у букашек скелета нет, они для этого используют панцирь.

  Сеня несколько раз обошёл вокруг чудища, рассматривая его несуразное тело и морщась от отвращения.

  – Что за... Не-ет! Да ну... Ф-фу-у! Как можно было такое создать? Никакой гармонии, чувак, вообще никакой! Нафига тебе голое склизлое тело и мохнатые лапы? Ты же понимаешь, что одно с другим никак не стыкуется? И эта чересчур здоровенная башка... Ну... Ты бы её хоть как-нибудь покомпактней сделало. Жвалы тебе зачем, если ты стало нектарианцем?

  Чудище послушно кивало, во всём соглашаясь с Сеней.

  – Ладно, – решил тот, – с гармонией ты как-нибудь само разберёшься, а вот с хитином я тебе помогу.

  – Да-да, – взмолилось чудище, – пожалуйста, помоги мне, не по годам умный и развитый мальчик Сеня, чьи феромоны ещё долго будут ощущаться на здешней траве!

  – Та-ак... – Сеня невольно зарделся от похвалы и одновременно от смущения из-за столь частого упоминания его феромонов. Неужели от него и вправду воняет похотливым самцом? – Поглядим... Раз ты способно менять внешность с помощью волшебства, вот что тебе нужно сделать. Для начала тебе нужно покрыть всё своё тело сплошным слоем гиподермы – особыми телесными клетками, которые будут секретировать кутикулу.

  Перевернув страницу альбома, Сеня нарисовал поперечный профиль слоистой структуры, наподобие фанеры.

  – Нижний слой панциря, потолще, соприкасается с гиподермой и называется «прокутикулой». Она состоит из хитина и отвечает за общие механические свойства экзоскелета; к ней же крепятся внешние мышцы тела.

  На следующей странице альбома Сеня изобразил полимерную органическую молекулу.

  – Хитин – это полисахарид, структурно близкий к целлюлозе. Его молекула представляет из себя длинную неразветвлённую цепь из циклических производных глюкозы, соединённых ковалентными связями. Цепочки молекул образуют хитиновые тяжи, каждый тяж содержит по несколько десятков полимерных цепочек, идущих в два-три ряда. Группы таких слоёв образуют тонкие пластинки, из которых и складывается панцирь. Тяжи в разных слоях ориентированы под углом друг к другу, как слои фанеры, что способствует дополнительной прочности панциря. Предел прочности хитина на растяжение, кстати, всего в десять раз меньше, чем у стали...

  Каждое своё слово Сеня иллюстрировал соответствующим рисунком в альбоме.

  – Хитиновые тяжи погружены в толщу белкового матрикса. Сочетание хитина с белком обеспечивает экзоскелету необходимую гибкость. Идеальное соотношение прочности и гибкости позволяет экзоскелету выдерживать весьма нехилые механические нагрузки без трещин и разрывов. У некоторых существ с особо прочным панцирем, например у крабов, между тяжами откладывается кальций и другие минералы. От такой брони может отрекошетить даже пуля небольшого калибра! Если для тебя это актуально, потом как-нибудь поэкспериментируй...

  Чудище слушало Сеню, словно заворожённое и лишь изредка восклицало:

  – Ого! Ну ничего себе! Вот это да!

  – А внешний слой экзоскелета, потоньше, – продолжал Сеня, – называется «эпикутикулой». Глядя на жука, кузнечика, таракана или осу, можно подумать, что он глянцево-гладкий, однако так только кажется. Если взглянуть в микроскоп, то увидишь, что поверхность экзоскелета на самом деле неровная. Наиболее распространённый полигональный рисунок микрорельефа – повторяющиеся многоугольники с приподнятыми краями...

  Он изобразил нечто среднее между лунным кратером и Пентагоном, к каждой грани которого примыкало по такому же Пентагону-кратеру и у тех повторялось то же самое.

  – В тоненькой эпикутикуле хитина практически нет. Весь экзоскелет пронизан насквозь вертикальными канальцами – протоками кожных желез, ведущих от гиподермы к поверхности панциря. По ним поступают липиды и цветовые пигменты. Липид – это парафиноподобное соединение, почти не взаимодействующее с водой. Оно создаёт на поверхности гидрофобный барьер, благодаря которому ты не утонешь, если вдруг свалишься в воду. А цветовые пигменты – это различные воскоподобные соединения, свободные жирные кислоты, кетоны и циклические стеролы. Они создают внешний окрас и рисунок, с помощью которого можно маскироваться или мимикрировать. Это, кстати, тоже гидрофобные вещества, так что не бойся, что их смоет первым же дождём.

  Также светлый воск отражает солнечные лучи, в том числе и вредный ультрафиолет – это не даст тебе перегреться на солнце до смерти. Представь, что твоё голое, незащищённое тело долго находится под солнечными лучами. Без панциря с него быстро испарится вся влага и, хоть ты и неубиваемое, всё же ты будешь страдать и мучиться от обезвоживания. А вот панцирь обеспечит необходимую терморегуляцию и не позволит лишней влаге испариться с тела. Помимо этого липкие и вязкие липиды и пигменты защитят тебя от микробов – те в них просто завязнут...

  – Потрясающе! – с восторгом и благоговением прошептало чудище. – Сколько же ты всего знаешь, не по годам умный и развитый мальчик Сеня, неиссякаемый феромонный источник!

  – Да ладно, чего там, – потупился Сеня. – Ты, главное, помни, что размер экзоскелета постоянен, а твой – нет. Ты будешь активно питаться и расти и однажды твой панцирь станет тебе тесен. Поэтому ты должно предусмотреть у себя механизм линьки.

  – Чего-чего?

  – Из тела через гиподерму должны поступать ферменты, «растворяющие» старый панцирь в тех местах, где к нему приросли мышцы – так его легче будет сбрасывать. Одновременно гиподерма должна начать секрецию новой кутикулы. Ты в этот момент глубоко дыши, втягивай в себя побольше воздуха или всоси побольше воды – чтобы раздуться и растянуть новый панцирь, пока он мягкий и эластичный. Тогда тебе будет в нём комфортно, когда он затвердеет. Как правило кутикула сохраняет эластичность около суток...

  Чудище кивало и старательно запоминало всё, что ему говорил Сеня.

  – Для регулярной линьки, – поучал тот, – имеется ещё одна веская причина. Со временем белок в прокутикуле подвергается склеротизации и это, к сожалению, необратимо, хотя ты со своим волшебством может и не согласишься. Твердея, экзоскелет теряет гибкость и начинает трескаться от механических нагрузок. В трещины набивается грязь и микробы. Если ты мазохист и тебе нравятся боль и страдания, тогда забей. Если нет, то я бы советовал поберечься.

  На вопрос о мазохизме чудище активно замотало головой, отчего с хоботка сорвался целый веер слизистых брызг. Сеня ловко пригнулся и его не задело.

  – В некоторых местах твоего панциря, например на крыловых сочленениях, кутикула должна оставаться эластичной, иначе ты не сможешь шевелить конечностями. Эластичность в таких критических местах достигается содержанием в кутикуле каучукоподобного белка резилина. Если не лень, разрой как-нибудь термитник и посмотри на матку: её брюшко способно растягиваться до невообразимой величины, вмещая в себя миллионы яиц – именно за счёт резилина...

  – Н-да-а... – глубокомысленно протянуло чудище, выслушав Сеню. – Вот оно значит как... Всё же это большая удача, что мы с тобой встретились. Если бы не ты, я бы так и осталось недоделанным.

  «Удача, – подумал Сеня, – только не для меня. Если б не ты, я бы уже вовсю кувыркался с суккубом и он (вернее она), а не ты, обращала бы внимание на мои феромоны!»

  Однако вслух он полюбопытствовал:

  – Твоё зрение раньше было таким же, фасеточным?

  – Не-а, – ответило чудище.

  – Тогда как же ты намерено ориентироваться с новым и непривычным зрением где-нибудь на лугу, среди бескрайнего цветочного разнообразия?

  – Ой! – побледнело чудище. – Не знаю... Я и об этом не подумало. Может ты мне что-нибудь посоветуешь?

  – Может и посоветую... – вздохнул Сеня, которому уже не терпелось, чтобы чудище наконец исчезло. – Пожалуй, тебе имеет смысл выработать некую иерархию ориентирования. Как я понимаю, сейчас у тебя обоняние работает лучше всего остального? Значит в первую очередь ориентируйся по запаху. Каждый цветок всегда источает один и тот же нектар, следовательно его запах – это наиболее стабильный фактор узнавания. Вкусные цветы всегда пахнут вкусно, почуял где-то вкусняшку – туда и лети.

  Во вторую очередь можешь ориентироваться по цвету. Расцветка у цветов разная, колеблется от стадии цветения и освещённости в разное время суток и значит может считаться уже менее стабильным и надёжным фактором узнавания. А совсем нестабильный и ненадёжный фактор – это форма цветка, на неё обращай внимание лишь в самую последнюю очередь. Представь, допустим, что тебе понравился какой-нибудь цветочек с десятью лепестками и ты решило прилететь к нему ещё раз. Но перед тем налетел ураган и обтрепал с цветочка восемь из десяти лепестков – как ты его теперь узнаешь по одной только форме?

  Нужно ещё брать во внимание и угол обзора. Ты же будешь летать в трёх измерениях воздушного пространства, а любой цветок, к твоему сведению, сверху выглядит совсем не так, как снизу или наискосок. Недолго и голодным остаться...

  Расчувствовавшееся чудище в порыве благодарности потянулось к Сене мохнатыми паучьими лапами:

  – Ты мне так помог, так меня сегодня выручил! Что б я без тебя делало? Иди же скорее сюда, я тебя крепко обниму!

  Сеня проворно отскочил назад.

  – Не надо меня обнимать! Давай без этих телячьих нежностей. Всё-таки я уже не маленький, я без пяти минут мужик – вот только суккуба дождусь...

  Услышав многозначительный сенин намёк, чудище вспомнило, зачем тому понадобилась пентаграмма и призыв демона.

  – Ах да, феромоны... готовность к спариванию... – пробормотало оно. – Но зачем же делать это с демоном, неужели нельзя найти половозрелого партнёра своего вида? Буду с тобой откровенно, от этих демонов лучше держаться подальше, не то потом придётся пожалеть.

  – Во-первых, это не твоё дело, – сразу напрягся Сеня. – Во-вторых, ты сейчас озвучило застарелое и давно потерявшее актуальность клерикальное суеверие, недопустимое в светском обществе. Ну и в-третьих, так и быть...

  Он чуть помедлил и чистосердечно признался чудищу в том, что по человеческим меркам отнюдь не красавец и всю жизнь оценивал себя довольно критически, из-за чего вырос зажатым, нерешительным и закомплексованным. Так что с половозрелыми самками своего вида ему ничего не светит. Единственный способ потерять девственность – нанять проститутку, однако ей нужно заплатить денег, а их нет. Суккуб же по сути та же проститутка, однако денег не берёт, а вместо этого отсасывает часть жизненной силы.

  – Стало быть, выбор не велик, – закончил Сеня. – Либо помирать девственником, либо прибегнуть к услугам демона.

  – Правильнее говорить «сексодемона», потому что существует множество разновидностей других демонов, – поправило его чудище и задумалось. – Вот что, готовый к спариванию мальчик Сеня! Раз ты меня сегодня выручил, то и я в благодарность кое-что расскажу тебе о сексодемонах. Вернее о том конкретном сексодемоне, которого ты призвал. Называть сексодемонов можно инкубосуккубами или суккубоинкубами, без разницы, потому что это всегда одно лицо, демон-андрогин, принимающий женскую или мужскую ипостась по мере надобности. Если ему нужно перепихнуться с женщиной или геем, тогда он инкуб, а если с мужиком или лесбиянкой, тогда суккуб...

  Сеня схватил книжку по магии и зашелестел страницами.

  – Здесь об этом ничего не сказано.

  – Не все авторы одинаково добросовестны, – назидательно изрекло чудище и продолжило: – Чтоб ты знал, Сеня, демоны – существа крайне злопамятные и мстительные. Вызванный тобой сексодемон наверняка сейчас сердит и зол из-за того, что я занял его место и ему приходится ждать, а ожидание несколько затянулось. Мне-то он ничего не сделает, а вот за тебя, мальчик, я опасаюсь. Боюсь, как бы суккубоинкуб не отомстил тебе с изощрённой жестокостью, как принято у демонов...

  – А вот я убеждён, что ничего не случится! – упрямо и высокомерно заявил Сеня. – Я провёл ритуал и вызвал демона, вот пентаграмма, значит он не может ничего мне сделать, у меня над ним власть и он(а) обязан(а) меня слушаться, он(а) будет мне подчиняться! Вот увидишь!

  Опечаленное той настойчивостью, с какой Сеня стоял на своём, чудище покачало головой.

  – Нет, Сеня, не увижу. Чувствую, что прямо сейчас меня зашвырнёт в другой мир. Прощай и береги себя. Ещё раз благодарю тебя за помощь...

  «Да проваливай ты уже скорее!» – подумал про себя Сеня, нервно кусая губы.

  Всколыхнувшись и замерцав, чудище исчезло так же мгновенно, как появилось, а на его месте возникла тёмная аморфная фигура с человекоподобными очертаниями, горящим взором и гневно оскаленной пастью.

  – Арргхрр-а! – проревел демон. – Где оно? Где эта уродливая тварь, дерзнувшая так со мной поступить? Ещё никогда я не был настолько унижен!

  Сеня в глубине души немного струхнул, однако взял себя в руки и шагнул вперёд.

  – Волшебное существо было немного нестабильным и недоделанным, из-за чего некие неведомые вселенские силы...

  – Чего ты там лепечешь, щегол? – бесцеремонно перебил его сексодемон. – Ты кто вообще такой? Ща мигом сверну твою цыплячью шейку...