Текст книги "Этот неистовый русский"
Автор книги: Эдуард Хруцкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
ПОД НАДЗОР ПОЛИЦИИ…
Газета «Смоленские губернские ведомости» от 10 апреля 1913 года:
«Вчера в цирке г. Аржанова впервые в истории нашего города состоялся матч боксёров (кулачных бойцов английской школы). Негр Смитс, приехавший к нам из Северо-Американских Соединённых Штатов, встретился с нашим земляком г. Харлампиевым.
Столь необычное для нашего города зрелище привлекло огромное количество зрителей. За два дня до начала представления билеты в цирк были распроданы.
Наконец наступил долгожданный день. Под звуки кавалергардского марша на арене появился владелец цирка г. Аржанов. Он объяснил публике условия и правила поединка.
Громом аплодисментов встретила публика появление на сцене нашего земляка живописца г. Харлампиева.
Много оваций досталось и на долю его противника – негра Смитса. Последний привлёк внимание публики своей экзотической внешностью.
Бойцы сошлись в поединке. Они обрушили друг на друга град яростных ударов. Но ни первые три минуты, ни вторые не дали победителя.
Наконец на девятой минуте боя г. Харлампиев нанёс удар в лицо Смитса. Последний упал и потерял сознание. Почётный приз достался нашему земляку».
Аркадий отложил газету в сторону. Чёрт знает что! Ну как так можно было писать о боксе! А впрочем, репортёр нисколько не виноват. Ведь действительно о боксе в России никто не знает!
Конечно, бой с негром для него был очень интересен. Впервые Аркадию приходилось встречаться с представителем так называемой американской школы бокса. Но надо сказать, бой со Смитсом оказался лёгким. Технику негр всё время пытался подменить темпераментом. Два раунда Аркадий спокойно сдерживал бурный натиск противника, наконец, в третьем, когда негр почти выдохся, провёл удар в челюсть и кончил бой нокаутом.
В раздевалке к нему подошёл Смитс. Он всё ещё был в состоянии гроги, глаза у него были словно у пьяного.
– Мосье, – спросил он на плохом французском, – учился боксу в России?
– Нет, мосье, в Париже. Я выступал там под именем Шарля Лампье.
– О-о-о, – негр присвистнул. – Я о вас слышал. Если бы знал, что это вы Шарль Лампье, то заранее бы отказался от боя.
Аркадий вспомнил этот разговор и усмехнулся. Бокс. К сожалению, в России этот вид спорта так и не привился. Правда, в Петербурге какой-то мосье Лусталло давал уроки богатым бездельникам, но ведь это капля в море!
В местном гимнастическом обществе Аркадий пытался организовать кружок боксёров, но дальше одних разговоров дело не шло. А пока он рисовал. С утра уходил на Днепр и там делал этюды. Искал типажи, натуру.
Вечерний чай Харлампиевы пили на балконе. Сегодня здесь собралась вся семья. На столе уютно гудел самовар. С Днепра тянуло дымком рыбацких костров. Внезапно Георгий Яковлевич поставил стакан на стол.
– Аркаша, а ведь не иначе как к тебе?
Аркадий обернулся. По пыльным улицам Рачевки ехало щеголеватое ландо. И точно, кучер осадил у дома Харлампиевых. Из экипажа вышел хозяин цирка Аржанов.
Аркадий спустился встретить гостя. После обычного обмена любезностями Аржанов сразу же перешёл к делу.
– Любезный, Аркадий Георгиевич, я только что из Петербурга. Привёз вам противника – боксёра Кащеева. Голубчик, я уверен, что вы согласитесь. Да что делать-то, уже по городу афиши клеят!
– Позвольте, я никогда не видел Кащеева. Вес-то у него каков?
– Ну чего, чего, а этого добра хватит. Специально, веря в ваши таланты, выбрал самого здорового.
– Но ведь это против правил! Я вешу 77 килограммов.
– Голубчик, спасайте, уже половина мест куплена.
– Нет, подождите, как же так?
– Ради дружбы, Аркадий Георгиевич.
Аркадий задумался. Драться с тяжеловесом. Трудновато. Но ведь у Кащеева наверняка отвратительная техника. А может быть, именно этот, на первый взгляд неравный, бой поможет ему создать в Смоленске боксёрский кружок?
– Ну так как? – нетерпеливо спросил Аржанов.
– Согласен.
– Вот и слава богу, – директор цирка вытер платком мокрый лоб.
Когда Кащеев вышел на ринг, Аркадию стало не по себе. Огромного роста, толстый, мышцы булыгами, Кащеев производил устрашающее впечатление.
«Видно, из бывших борцов, – подумал Аркадий, – значит, неподвижен. Но удар-то есть, это наверняка. Надо быть осторожнее».
Кащеев не воспринимал серьёзно своего противника. Подумаешь, малец совсем! Он начал атаку первым. Кулаки его свистели в воздухе, словно пушечные ядра.
Аркадий не принимал боя. Легко, словно танцуя, он уходил от удара и проводил серии по корпусу.
Кащеев начал злиться. Во втором раунде он решил во что бы то ни стало достать своего противника. Он почти забыл о защите и бил не по правилам, вразмашку.
Открыт-то открыт, но как достать до его подбородка? Выход был один: навязать противнику низкую стойку.
Аркадий согнулся. Кащеев тоже начал работать в низкой стойке. И тогда, уйдя под руку, Аркадий буквально ввинтился в его защиту. На секунду мелькнул открытый подбородок гиганта, Аркадий выпрямился и ударил.
Кащеев сделал шаг назад, потом опустился на колени и рухнул пластом на опилки.
Цирк содрогнулся от крика. На манеж полетели букеты цветов. Гимназисты толпою бросились на манеж.
– Господа! Господа!
Кричал Аржанов. Но его слова потонули в крике толпы. Гимназисты окружили Аркадия, подняли на руки и понесли в раздевалку. Оркестр с опозданием грянул марш.
На следующий день к Аркадию приехали члены Смоленского гимнастического общества, они просили организовать кружок бокса.
А время над империей Российской постепенно убыстряло свой бег. Куда только делось спокойное, мирное, обывательское время, ленивая истома различных присутствий, спокойствие городов! Теперь новые часы отсчитывали время звоном винтовочных прикладов. Неспокойно было в России, тревожно. Запахло в воздухе кислой пороховой вонью. Нет, не тот стал русский мастеровой. Раньше, бывало, за версту шапку ломит. А нынче? Идёт на хозяина, кольнёт взглядом, усмехнётся загадочно. А что эта ухмылка означает? Неизвестно. Только неуютно становится хозяину на собственной фабрике.
Утром Аркадий ушёл на Днепр. У него было там любимое место – на плотах. Между брёвнами хлюпала вода, а плоты покачивались на волне, как корабли.
Аркадий раскрывал этюдник, ставил раскладной стульчик. Тишина. Народу никого, только мальчишки подплывут иногда с пронзительно любопытными глазами, да и обратно.
И в этот день, как и обычно, Аркадий сидел и рисовал. Он настолько увлёкся работой, что не услышал шагов за спиной.
– Кхм, – кашлянул кто-то над его головой.
Аркадий поднялся. Перед ним стояли трое. Чёрные картузы с лакированными козырьками, люстриновые пиджаки, вместо галстуков шнурки с шариками на концах.
– Господин Харлампиев!
– Да, это я.
– Прощения просим, что побеспокоили вас. Есть у нас к вам надобность неотложная. Только вот как начать…
– А вы с самого начала попробуйте.
– Да дело больно деликатное, – усмехнулся в усы один, – но была не была. Слышали мы много о вас хорошего, Аркадий Георгиевич, да и семейство ваше всё большим уважением пользуется…
– Да вы не тяните, к делу переходите сразу.
– Черносотенцы в городе балуют. Громят, значит, – шагнул к Аркадию второй, помоложе, с горячими злыми глазами, – вчера нашего деповского избили до полусмерти…
– Да ты погоди, – пожилой рабочий достал из кармана дешёвый портсигар, – погоди. Мы, господин Харлампиев, из рабочей дружины. Пришли просить – поучите наших молодых драке на английский манер.
– Вы хотите, чтобы я преподавал вам бокс?
– Именно, я так и хотел сказать.
– Ну что же, я с великой охотой.
– Благодарствуем. Деньги, значит, на уроки…
– Вы меня обижаете. При чём тут деньги?
– Так, значит, – усмехнулся, – тогда руку, товарищ.
Они крепко пожали друг другу руки.
– Только вот, Аркадий Егорович, не надо, чтобы об этом в городе знали. Есть здесь одно место укромное на острове, давайте там.
– Согласен.
Два дня Аркадий готовился к занятиям. Хорошо, что, уезжая из Франции, он захватил с собой несколько пар перчаток. Но разве только они нужны? Он набил опилками мешок. Жалко «груши» нет, но что делать! Ещё в Париже он начал вести записи боёв и тренировок. В поисках своей манеры, своего рисунка боя он старался расширять границы наставлений Гастона, старался найти новое в каждом ударе, в каждом движении. Теперь эта тетрадь должна была помочь ему.
Вечером, когда солнце ярким мячиком прыгнуло к горизонту, по Днепру плыли две лодки. Ничего особенного, лодки как лодки, да и народ в них самый обыкновенный – рыбаки. При них вся снасть, удочки, сети. Всё как нужно. Дело известное, видно, поехали с вечера сети ставить. Лодки споро шли за Шияновский мост, потом свернули к острову.
Островок был маленький, поросший ольхой. Как раз посередине полянка. Здесь и расположились рыбаки. Они повесили на дерево тяжёлый мешок, начали раздеваться. Голые по пояс, они смущаясь, выстроились в одну шеренгу.
Аркадий внимательно оглядел будущих учеников.
Ничего не скажешь, парни крепкие!
– Ну что ж, друзья, – он усмехнулся, – начнём первый урок. Для начала я объясню вам самые азы бокса. Вот один из ваших товарищей просил научить вас заграничной кулачной драке, но всё дело в том, что бокс это не драка. Бокс – высокое спортивное искусство. Обратите внимание на то, что дерущийся человек очень похож на медведя, ставшего на задние лапы. Медведя, который отмахивается от пчёл. У боксёра каждое движение рассчитано. Удар боксёра точен. Достигнув цели, он поражает противника. Но чтобы ударить именно так, надо учиться.
Аркадий поглядел на учеников. Слушали внимательно.
– Ну кто из вас лучший драчун?
Рабочие смущённо засмеялись.
– Смелее, смелее.
– Да вот Алексей, он в стенках всегда первый.
– Выходи сюда, Алёша.
Из шеренги вышел широкоплечий здоровяк с копной рыжих волос.
– На, – Аркадий протянул ему перчатки, – надевай.
Парень неумело взял в руки перчатки. Аркадий помог ему надеть их, зашнуровал.
– Вообще, друзья, перчатка одета не по правилам. Прежде чем надеть её, нужно как следует перебинтовать сгруппированный кулак. Но сегодня мы сделаем отступление от правил.
Парень с интересом рассматривал свои руки в перчатках.
– Что, Лёша, – крикнул кто-то, – хороши варежки?
– Да уж куда…
– Друзья, сейчас я наглядно покажу вам, что такое удар, в чём сила боксёра. Алексей, мы начинаем бой. Ты бей меня, как в драке, со всей силы.
– Зашибу я вас, Аркадий Георгиевич, неловко как-то.
– А ты не бойся, бей.
Аркадий легонько толкнул перчаткой в лицо парня. Алексей сделал шаг назад, развернулся и с плеча наметил удар по уху. Аркадий ушёл нырком, легонько ударил по корпусу.
Парень вошёл в азарт. Он молотил кулаками воздух. Аркадий уходил. Наконец Алексей не на шутку рассердился, беспорядочно размахивая кулаками, пошёл на Аркадия. Удар. Аркадий ушёл и теперь сильнее ударил противника по челюсти.
Лёшка сел. Он так и не понял, что с ним случилось. Потом поднялся, замотал головой.
– Вот те фунт. Вот это бокс. Да мне бы только научиться! Я тогда…
– Вот для этого мы и собрались здесь, – засмеялся Аркадий. – Ну, друзья, начнём первый урок.
Наверное, ни у одного тренера не было столь старательных учеников. Ребята занимались самоотверженно. Они знали, для чего нужно им искусство боя. Они готовили себя не для ринга.
Аркадий удивлялся. Шутка ли, почти двенадцать часов отработать в депо или на мукомольне, а вечером до седьмого пота заниматься боксом!
Ему очень нравились его ученики. Вот Алексей Чернов. Здоровяк, с прекрасным ударом, с ним поработать как следует и вполне можно выдвинуть на настоящий ринг. А Ваня Сомов, а Стёпа Бородин…
«Если всё будет хорошо, – решил Аркадий, – организую в Смоленске первый рабочий клуб бокса».
А между тем по городу пошли слухи о рабочей дружине. Несколько раз черносотенцы, вооружённые ломами и кастетами, постыдно покидали поле боя.
Однажды Аркадий на острове, как всегда, проводил тренировочные занятия. Надо сказать, что занятия проводились по всем правилам конспирации. Они закидывали сети, несколько человек сидело на берегу с удочками, над костром висел закопчённый котёл с ухой. Комар носа не подточит, рыбалка как рыбалка.
Сегодня Аркадий впервые решил провести вольные бои. Ребята только надели перчатки, как с берега донеслась песня.
– Люблю я летом с удочкой…
Тревога!
Перчатки моментально полетели в кусты. Ребята бросились к костру. Зазвенели бутылки. Алексей растянул меха гармошки. Аркадий сел за этюдник. Затрещали кусты, и на поляну вышли двое. Твёрдые поля котелков, костюмы как с чужого плеча.
– Здравствуйте, господа, рыбалите?
– Есть немного, – Алексей отложил гармошку в сторону, – а вы что ж без снасти?
– Да мы своих ищем.
– А здесь ваших-то нет, – вмешался в разговор Ваня Чернов, – здесь только наши.
– Понятно… Почёт господину живописцу.
– Здравствуйте, – Аркадий встал, вытер тряпкой руки.
– Рисуете?
– Как видите.
– Ну рисуйте, рисуйте, не будем мешать.
И вновь затрещали кусты под тяжестью шагов.
– Ребята, надо менять остров, – сказал Аркадий, – эти двое из полиции.
Пять лет прошло с тех пор, как семёновцы сожгли баррикады на Пресне. Плывёт над Россией зловещая тень Столыпина. Цензура беспощадно душит левые газеты, тюрьмы забиты революционерами. А в Москве подполковник Спиридович создал новую «прогрессивную» организацию «Союз Русского народа». У них программа простая – весь вред на святой Руси от жидов, иноверцев и социалистов. А значит, бей, спасай матушку Русь.
А в городе демонстрации. Лавочники и дворники носят царёвы портреты и иконы, пьяно орут: «Боже, царя храни». Полиция не вмешивалась. Партия официальная. Пусть демонстрируют.
– У нас ведь свобода, – усмехался в усы полицмейстер.
Внизу со звоном вылетело стекло. Тяжёлые удары гулко разнеслись по дому. Закричала на улице женщина.
– Аркаша! Там эти, с иконами, лавочника-еврея бьют.
Лицо матери бледное, с прыгающими губами, в глазах ужас. Он шагнул к окну. Внизу люди, много, человек двадцать. Картузы, сапоги, бутылки, чубы на потных лбах. А на мостовой лежит, закрыв голову руками, сосед Лазарь Львович, хозяин маленького магазина книг.
Звенят стёкла. Слышно, как бьют сапоги. Гах, гах, гах.
Он как стоял, так и прыгнул вниз, в центр. Не лица – маски. Глаза мутные, звериные оскалы, дух пьяный.
– Назад, сволочи!
– Ах ты, жидовский заступник!
Поднялась рука с ломиком. Он повернулся резко и левой, всем корпусом. Под кулаком что-то хрустнуло. Гулко стукнула голова о мостовую. Теперь к стене. Спину прикрыть. Сбоку кастет мелькнул на солнце, словно головка змеи. Шаг вправо. Удар. Ещё, ещё. Толпа отскочила. Шестеро пластом лежали на земле.
– Что, взяли, сволочи!
А в голове одна мысль: «Вперёд, ты сильнее их!» Он прыгнул и ударил. Раз, другой, третий. Повернулись, побежали, топая сапогами, давясь матерщиной. Всё. Только пальцы ломит очень…
Стук в дверь и звон шпор. На пороге городовой.
– Господин Харлампиев, прошу со мной. Их высокоблагородие пристав Зыкин ждут.
А за столом усатый пристав, рядом изящный поручик в голубом мундире с серебром – жандарм.
– Нехорошо, нехорошо безобразничать, милостивый государь. Кто вам позволил разгонять демонстрацию? Вы посягаете на законы державы Российской. Просим покинуть город, иначе – суд за нанесение телесных увечий.
Вот тебе и поработал дома!
Опять дорога. Ну что ж, на сборы много времени не нужно. Этюдник, краски да маленький чемодан с пожитками.
ЧЕМПИОН РОССИИ
До Сокольнического парка Аркадий доехал на паровом трамвае. Маленький паровозик, смешно свистя, пробирался сквозь осень. Вагон беспощадно трясло на стрелках. Аркадий стоял на открытой задней площадке и слушал, как недовольно бубнит кондуктор. Вот уже полтора года Харлампиев живёт в Москве. Шла первая мировая война. На фронт его не взяли: полицейское свидетельство о неблагонадёжности. Аркадий много рисовал.
Несмотря на войну, спортивная жизнь Москвы оживилась. Два года назад в Сокольниках у ОЛЛС (Общество любителей лыжного спорта) организовался первый в Москве кружок бокса. Аркадий сразу же начал там вести занятия. За два года он организовал несколько показательных матчей, на ринге выступили Кара-Малай, Никифоров, Габриэль, Молоканов, Коновалов, Котельвец, Бессонов.
Кроме ОЛЛС боксом занимались и в тяжелоатлетическом обществе «Санитас». Их тренер и теоретик петербуржец Борис Граве два месяца провёл в Лондоне, где тренировался у бывшего чемпиона Англии Ламберга.
В прошлом году в Киеве общество «Санитас» провело первые свои соревнования, в них участвовало 14 человек. Но, к сожалению, как ещё мало походили эти соревнования на настоящий бокс.
Аркадий вместе с коллегами из «Санитаса» разработал правила бокса. То есть просто они воспользовались английскими классическими правилами, определив формулу боя: четыре раунда по три минуты.
Московские газеты немедленно ополчились на инициаторов нового вида спорта.
Журнал «Русский спорт» номер семь, 1914 год.
«…В парке Сокольники некто Харлампиев, бывший цирковой акробат, продемонстрировал нашей публике английский бокс. Полноте, господа! Может быть, там, на берегах туманного Альбиона, интересно британцам по скулам бить друг друга, но у нас! Вполне достаточно, что пьяные мастеровые по праздникам дерутся. Английский бокс – плохой фарс. И совсем ни к чему заниматься им русским атлетам…»
«Русское слово» мая 1915 года.
«Английский бокс есть не что иное, как спортивное мордобойство, и не рефери там нужен, а околоточный…»
«Русское утро» мая 1915 года.
«Неудивительно, что бокс пришёл к нам с берегов Британии, ведь слово „хулиган“ имеет тоже английские корни. Разрешить занятия боксом – значит способствовать хулиганству…»
Да, московские газеты сразу же невзлюбили бокс.
Единственный печатный орган поддерживал пионеров бокса – журнал «К спорту». По инициативе его редактора и было организовано первое московское первенство России по боксу. Вот на него-то и торопился Аркадий в этот по-весеннему яркий день.
На одной из полянок Сокольнического парка поставили ринг. Собственно, его трудно было назвать рингом. Прямо на траве было постелено два слоя брезента. По углам вбиты тонкие колья, на них натянут канат. Вокруг несколько скамеек для публики. Рядом палатка, где переодевались боксёры.
Около ринга суетился устроитель соревнования – редактор и владелец журнала «К спорту» Чесноков.
– Аркадий Георгиевич, а мы вас заждались. Ну как, голубчик, в форме?
– Конечно, – Аркадий улыбнулся, – как всегда. Скоро начало?
– С минуты на минуту. Пожалуйте переодеваться.
В палатке собрались все двенадцать участников соревнования. Тяжеловес Кара-Малай. Огромный, плечистый, с шеей циркового борца. Плотно бинтовал широким поясом живот.
– А вы это напрасно делаете, – Аркадий начал снимать пиджак.
– Почему?
– Дыхание затруднит.
– А ведь верно.
– Аркадий Георгиевич, – к Харлампиеву подошёл полутяжеловес Николаев, – вот мы здесь спорили. Как вы считаете, в аутфайтинге какой удар более подходящий – апперкот или свинг?
– А вы как думаете?
– Честно?
– Честно.
– Не знаю.
– Конечно, свинг. Ведь апперкот – это удар для инфайтинга. А свинг по-английски – «размах». Следовательно, для этого удара нужна дистанция.
– Пора, господа, – сказал устроитель.
Аркадий, щурясь от солнца, вышел из палатки. Публики прибавилось. Появилось даже несколько дам в огромных шляпах. В углу сидели репортёры из московских газет. Они со скучающим видом дымили папиросками.
– Первая пара. Господин Харлампиев – господин Ковалёв!
Аркадий дрался аккуратно. Ковалёв нервничал, допускал ошибку за ошибкой. Сказывалось отсутствие школы.
Аркадий прощал ошибки противника. Он впервые дал согласие на участие в подобных соревнованиях: ведь он был профессионалом, и ему нельзя было драться с любителями. Но что поделаешь, боксёров в Москве было слишком мало!
Аркадия утомил этот бой. Утомил не физически, а чисто профессионально. Трудно было удерживаться, видя открытую голову противника, его незащищённый корпус.
Наконец во втором раунде Аркадий перешёл в атаку. Вот Ковалёв открылся. Удар. Правда, не очень сильный. Противник на полу. Нокдаун. Бой остановлен. Победа за явным преимуществом присуждена Харлампиеву.
В тот день он провёл ещё три боя. Дрались по олимпийской системе. Все встречи Аркадий выиграл легко и красиво.
В тот же день редактор журнала «К спорту» вручил Аркадию Харлампиеву кубок и диплом первого чемпиона России по боксу.
И никто из участников не предполагал, что это были последние соревнования по боксу, которые проходили в царской России.
Уже больше года грохотала война. Миллионы людей, одетые в шинели разного цвета, с разными погонами уничтожали себе подобных из пулемётов и винтовок различных систем, обжигали газами, рвали сотнями килограммов взрывчатки.
Ежедневно чудовище, имя которому – война, уносило десятки тысяч человеческих жизней. Фронту нужны были люди. Здесь уже не до политической неблагонадёжности. В офицерском составе огромная убыль. Часть кадровиков погибла на фронте, а часть окопалась в тылу, во всевозможных ведомствах и комитетах.
Ротами и батальонами командовали вчерашние учителя, адвокаты, недоучившиеся студенты. Фронту нужны были младшие офицеры.
И однажды Харлампиева вызвали к воинскому начальнику…
