Текст книги "Милый, давай поженимся"
Автор книги: Эдриан Маршалл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
– Нравлюсь? – без тени кокетства в голосе поинтересовалась Агнесс.
– Вряд ли найдется мужчина, которому вы не нравитесь, – ответил Фокси.
– А вы тоже, как я погляжу, не промах по женской части.
– Вы о Юджин? Бросьте, мы болтали о пустяках.
– С этого все и начинается…
– Не для меня.
– Предпочитаете серьезных женщин?
Фокси расслышал в ее голосе нотки ехидства.
Уж не думает ли она, что я подбиваю к ней клинья? Гадская плесень, но я именно это и делаю… – вспомнил Фокси. Рядом с этой женщиной весь его профессионализм куда-то испарился. Впрочем, Фокси и не имел такого опыта: клеить женщин, подозреваемых в убийстве…
– Предпочитаю умных женщин, – поправил он Агнесс и заглянул ей в глаза, чтобы проверить, поверила ли она ему.
Ее темные глаза цвета спелой черешни тоже внимательно наблюдали за Фокси. Это напоминало поединок. Поединок взглядов.
– Это хорошо, – спокойно заметила она и отвела глаза.
– Что хорошо? – спросил себя Фокси.
– Вам нравится ваша работа? – ни с того ни с сего спросила она.
– Да, – ответил Фокси и подумал, что в жизни не смог бы работать журналистом: рыться в чужом белье – еще полбеды, он и сам это делает, но вытряхивать его перед всей общественностью – увольте. – Я знаю, вы не любите журналистов, – добавил он, чтобы перевести тему с себя на Агнесс.
– Кто вам сказал такую глупость? – удивилась она. – Я просто не люблю, когда меня фотографируют.
– И еще не любите говорить о себе…
– Чужим людям, – уточнила Агнесс. – Да, я не болтушка. Не знала, что это порок. Близкие люди знают обо мне все…
– Вы имеете в виду друзей?
– Какая разница, кого я имею в виду. – Агнесс начала злиться, и Фокси понял, что «профессиональные» расспросы лучше отложить на потом. – Я же сказала – «близкие люди». Этого недостаточно?
– Извините, я слишком любопытный. Это профессиональное, – улыбнулся Фокси и посмотрел на Агнесс взглядом, исполненным голубиной невинности. – Можно, я налью вам шампанского?
– Хотите меня напоить? – шутливо улыбнулась Агнесс. – Не выйдет. Я пью виски. Крепкий. И много.
Когда Агнесс сказала, что пьет виски, Фокси с трудом поверил. Когда Агнесс сказала, что пьет много, у Фокси возникло подозрение, что она сильно преувеличивает. Но когда Агнесс Корнуэлл в течение вечера уговорила целую бутылку – причем выглядело это вовсе не вульгарно, напротив, пила она красиво, можно сказать, изящно – Фокси понял, что эта женщина верна своему слову, как никакая другая.
Больше всего Фокси бесило, что за ними постоянно наблюдает Луиза Малькольм. Ее маленькие бесцветные глазенки то и дело зыркали в сторону Фокси. Старая карга скоро свернет себе шею, утешил себя Фокси, но раздражение не прошло. Чтобы скрыться от этого навязчивого внимания, он увел Агнесс за деревья, где они, сидя на деревянных качелях, проговорили до самого окончания вечера.
Увы, ничего нового Фокси вызнать не удалось. Агнесс умела отвечать полуответами и делала это с такой же легкостью, как и улыбалась своей загадочной полуулыбкой. Еще Агнесс умела поворачивать вопросы Фокси в его же сторону. Наверное, Агнесс Корнуэлл умела много чего еще, но Фокси этого не узнал. Во всяком случае, тем вечером.
Агнесс позволила ему посадить себя в такси и была настолько любезна, что дала Фокси свою визитку.
– Звоните, если понадоблюсь. До свидания, Фокси Данкан, журналист… И не давайте больше глупых советов молоденьким девочкам…
Фокси тряхнул головой, чтобы сбросить с себя сети, в которые за считанные часы этой женщине удалось его заманить. Самое смешное, она даже не старалась. Все давалось ей легко, как-то само собой. И это притягивало Фокси больше всего.
Луиза Малькольм не замедлила явиться с расспросами.
– Ну как?
– О, женщины, вам имя торопливость… – превозмогая раздражение, улыбнулся ей Фокси. – Вы хотите, чтобы за один вечер она влюбилась в меня и все выложила? Не гоните коней, Луиза. Спешка в таком деле только навредит. И не переживайте. Все будет в лучшем виде.
Луизе Мальком осталось только верить Фокси. Но детектив был прав – она действительно спешила. Ведь чем раньше она получит голову Агнесс Корнуэлл на серебряном блюде, тем лучше…
5
Чтобы раньше времени не растратить полученный аванс, Фокси встретился с миссис Туна и заплатил большую часть долга, клятвенно пообещав, что скоро погасит оставшийся.
Бонс, на которого Фокси уповал и надеялся, куда-то пропал, поэтому всю информацию детектив мог получить только из первых рук, то есть от самой Агнесс.
Перед Фокси Данканом стояло два вопроса. Первый: захочет ли Агнесс встретиться с ним? И второй: как заставить ее захотеть этого? Фокси привык к той породе женщин, которых не нужно было уговаривать. Они кружились вокруг него, постоянно звонили, предлагали встретиться, так что у Фокси складывалось ощущение, что он – центр их маленьких вселенных. Нельзя сказать, что это его радовало, нельзя сказать, чтобы огорчало. Он привык к женскому вниманию, сознавал, что красив, и частенько пользовался своим обаянием, чтобы, к примеру, отсрочить квартирную плату.
Агнесс Корнуэлл не подходила ни под один из женских типов, с которыми Фокси привык иметь дело. Она была взрослой, решительной, состоявшейся и уверенной в себе женщиной, которая четко знала, чего хочет, и всегда добивалась поставленной цели. Хотела ли она его? – на этот вопрос Фокси не мог ответить. Если бы речь шла об обыкновенной женщине, Фокси уже с точностью до одной целой пяти десятых процента смог бы сказать, что его пытаются соблазнить.
Но с Агнесс Корнуэлл дело обстояло иначе. Во-первых, по ее глазам, темным, как спелая черешня, сложно было догадаться, о чем она думает. А во-вторых, от нее исходило чувство опасности, но не то, которое наполняло желудок Фокси ледяной газировкой, а то, что щекотало нервы и будоражило воображение.
В конце концов Фокси устал ломать себе голову над тем, как он будет объяснять Агнесс Корнуэлл причину своего звонка, и просто позвонил.
Агнесс взяла трубку не сразу (обычно девушки Фокси хватали ее после первого же звонка), а только после того, как Фокси положил трубку и позвонил снова.
– Добрый день, Агнесс. Надеюсь, не оторвал от дел?
– Добрый день, Фокси. Оторвали, – спокойно ответила Агнесс.
– Извините, – смутился Фокси, – я могу перезвонить…
– Не за чем, Фокси Данкан, журналист. Все равно оторвете. Я все время в делах.
– Простите, забыл, что вы бизнес-вумен…
– Предпочитаю формулировку «бизнес-леди».
– Слушаюсь, бизнес-леди. Я тут пытался придумать, зачем мог бы вам позвонить, и даже сочинил сказку, что газета посылает меня взять у вас интервью. А потом подумал: какого дьявола врать про интервью, когда я просто могу пригласить вас на свидание. Пошлете – значит, пошлете. А если нет – я буду самым счастливым мужчиной на этом глупом шарике под названием Земля.
Фокси шел ва-банк. Звонить деловой женщине и приставать к ней с подобными предложениями, тем более, облеченными в такую форму, было грубым нарушением всех правил. Но Агнесс Корнуэлл была вне правил, поэтому Фокси чувствовал, что движется в верном направлении. Если бы он начал мямлить про интервью, то вряд ли пробудил в ней интерес. А так ей будет сложно положить «большое извините» на такого маленького, глупого, но решительного мальчика.
Фокси не ошибся.
– Вы так хотите со мной встретиться?
– Я не единственный, но надеюсь, что мне повезет больше, чем остальным.
– Как видно, придется согласиться. Иначе вы еще что-нибудь придумаете. Серенады под окнами дома не в вашем духе, но признание в любви со стрелы подъемного крана, по-моему, вполне ваш стиль. Я угадала?
– Вы необыкновенно проницательны, Агнесс.
– Ну что ж, Фокси Данкан, журналист, сегодня вечером жду вас у себя к восьми.
– За мной водится скверная привычка, – улыбнулся Фокси собственной наглости, – я частенько опаздываю.
– Учту, – удивительно спокойно отреагировала на это признание Агнесс. – У меня тоже есть скверная привычка – не люблю ждать.
– Вот вам всем! – Положив трубку, Фокси повернулся к подоконнику, на котором сидел ничего не подозревающий Элиот, пушистый рыжий кот с огромными, как у совы, желтыми хитрющими глазами. – Она меня ждет, старина! У себя дома! У себя дома… – Фокси осекся, вспомнив жуткое готическое сооружение, а заодно и любовь Агнесс Корнуэлл к числу «тринадцать». – Ну не вампирша же она, в конце концов, а, старина? – как-то неуверенно поинтересовался у кота Фокси. – Не выпьет же она из меня кровь?
Элиот, равнодушный к проблемам хозяина, зевнул, облизнулся и посмотрел на Фокси голодными глазами.
– Тьфу ты, гадская плесень… – хлопнул себя по лбу Фокси. – Я же совсем забыл тебя покормить…
Ужин у Агнесс не был светской вечеринкой, поэтому Фокси не стал наряжаться в похоронный костюм, купленный для него Луизой Малькольм. Он оделся просто, без особенного шика, но со вкусом: черные брюки и голубая шелковая рубашка, которая удивительно шла к его серо-голубым глазам. Свои вьющиеся волосы Фокси зачесал назад. Единственное, что смущало его в собственном облике, – ботинки. Они оставляли желать лучшего: Фокси немало дорог отшлепал в этой проверенной обуви, так что она кое-где потерлась.
Плевать, я – мужчина, а не невеста на выданье, решил Фокси, но ботинки все-таки хорошенько почистил и натер кремом. Глянув на себя в зеркало, он не без удовольствия отметил, что выглядит отлично, несмотря на потертые ботинки и дешевый наряд. В конце концов, Фокси никого не хотел удивить. Все, что у него есть: ум, шарм и внешняя привлекательность. И эти три ценных качества никогда его не подводили…
Дорогой – часть пути Фокси, из привычки экономить, все-таки проехал на подземке, – он размышлял о подозрениях Луизы Малькольм. Могла ли Агнесс Корнуэлл действительно быть замешана в исчезновении своих мужей? Да, она странная. Да, она не любит говорить о себе. Да, очень подозрительно, что оба, и Конрад, и Ричард вышли из ее дома и не вернулись. Но Фокси, будучи еще молоденьким полицейским, часто сталкивался с тем, что все улики указывали на то, что человек виновен, а тот на самом деле оказывался невиновным, поэтому он привык проверять даже самые достоверные сведения.
С другой стороны, напрашивался вопрос: не застит ли ему глаза очарование Агнесс? Не потому ли забурлили в нем сомнения? Не потому ли с такой радостью он едет на это свидание? Конечно, Луиза Малькольм – та еще стерва. Конечно, она многое преувеличивает по той простой и понятной причине, что она – мать пропавшего Ричарда… Но ведь и она права в своих подозрениях: у женщины пропали оба мужа. И оба, кстати, – красавцы, насколько можно судить по фотографиям в газетах. Да еще и это тринадцатое число, будь оно неладно…
Выбравшись из подземки, Фокси все-таки решил поймать такси. Если пойдет по пыльной дороге – запачкает обувь, и тогда все его получасовые мучения с губкой и щеткой – напрасная трата времени. В конце концов, свидание с Агнесс того стоило. Точнее, работа с Агнесс… Точнее…
Гадская плесень, что-то я совсем запутался, подумал Фокси, разглядывая башенки приближающегося особняка. Пора взять себя в руки и заняться работой. Луиза не идиотка, она может положить на меня «большое извините» и нанять кого-нибудь другого. А это не входит в планы безработного детектива…
Выбравшись из такси, Фокси поежился. Уже смеркалось и стало как-то зябко: Поглядев на особняк, в сумерках кажущийся зловещим средневековым замком, Фокси почувствовал, как желудок наполняет знакомая ледяная жидкость. Он подошел к затейливым воротам, сделанным в виде колышков, увитых бронзовыми стеблями и листьями плюща, на которых сидели маленькие бронзовые дракончики. И, хотя дракончики выглядели совершенно безобидными, Фокси все равно почувствовал бултыхнувшийся в желудок кубик льда.
Особенно жутко ему стало, когда ворота распахнулись сами собой, словно приглашая его войти.
– Тьфу ты, гадская плесень… Это же обычная автоматика, – подбодрил себя Фокси и осторожно ступил на вражескую территорию, полную всяких сюрпризов и неожиданностей.
Правда, никаких особенных сюрпризов на своем пути Фокси не встретил, если не считать фонтана, сделанного в виде большого бронзового дракона, глаза которого горели красным светом. В желудок плюхнулся второй кубик льда, но Фокси быстро успокоился, догадавшись, что это – подсветка. И все-таки дракон выглядел как настоящий: казалось, он наблюдает за гостем, не сводит с него горящих адским светом глаз.
Эта Агнесс помешана на драконах… – подумал Фокси, поднимаясь по высоким ступенькам, ведущим к большой двустворчатой двери, стилизованной под двери в старинных замках. На всей этой готике… Ладно, можно пережить и замок, и драконов. Главное, чтобы она сама не оказалась ведьмой…
Волосы на голове Фокси чуть не встали дыбом, когда двери распахнулись и навстречу ему вышел старик с густыми мохнатыми бровями, одетый в какой-то нелепый красный кафтан. Старик был так бледен, как будто только что выбрался из гроба, и смотрел на Фокси такими глазами, что тому окончательно стало не по себе.
– Добрый вечер, господин Данкан.
Надо же – оно заговорило, с облегчением вздохнул про себя Фокси.
– Добрый вечер, – постарался улыбнуться он в ответ.
– Заходите, господин Данкан, госпожа Агнесс с гостями ожидают вас в зале… – Слуга низко поклонился и прислонился к двери, пропуская Фокси вперед.
От таких церемоний Фокси и вовсе опешил. Куда это он попал? В средневековье? Понятно, что чопорная дура Малькольм дрессирует свою прислугу. Но Агнесс – от нее Фокси такого не ожидал…
Значит, она ждет меня с гостями… А чего я, собственно, хотел? Богатая дамочка решила надо мной посмеяться. Нет уж, госпожа Агнесса, не выйдет. Получите «большое извините», если попробуете со своими друзьями-снобами смеяться надо мной.
– Будь проще, старина, – обернулся он к слуге. – Давай без господина и все такое. Зови меня просто Фокси. Договорились, старина?
Слуга изменился в лице, а Фокси, чтобы усилить эффект, похлопал его по плечу и крикнул:
– Эй, миссис Корнуэлл, может, сами встретите гостя?!
– Гостя-гостя, – ответило ему эхо, живущее в огромном холле.
– Иду, – раздался откуда-то ее спокойный, ровный голос.
Агнесс выплыла из-за широкой колонны, одной из тех, что украшали ее живописный холл, выполненный в красно-черно-золотых тонах.
– Добрый вечер, Фокси Данкан, журналист, – насмешливо поздоровалась она с Фокси. – Испугались моего управляющего? Терри, ты опять вошел в роль средневекового слуги? – обернулась она к старику. – Мистер Данкан работает… несколько не в той области, чтобы оценить твою игру. Вот Лидия Барко – другое дело. – Старик внимательно выслушал Агнесс и, сосредоточенно кивнув, удалился. – Не бойтесь его, – улыбнулась она Фокси и легонько коснулась его руки, – он немного со странностями, но человек золотой. Терри – мой управляющий. Я без него – как без рук.
Фокси понял, что выставил себя дураком. Агнесс не стала бы смеяться над ним, она сама для этого слишком странная…
– Я не испугался, Агнесс. Просто решил, что вы – сноб. Слуга, господа и все такое… – признался Фокси.
– Ну что вы, Фокси, – развеяла его сомнения Агнесс. – Я даже готовлю сама. Правда, делать уборку ко мне приходит женщина из деревушки неподалеку, Полли Райс. Но иногда я ей даже помогаю…
Полли Райс из Хорз-вилладж, отметил про себя Фокси. А это идея… Может быть, в Хорз-вилладж об Агнесс Корнуэлл знают больше, чем в городе?
– Пойдемте, я познакомлю вас с друзьями. Не волнуйтесь, они не снобы. Правда, тоже немного странные. Но к ним быстро привыкаешь…
Фокси послушно проследовал за ней. И как этой женщине удается превращать его в послушного щенка одной-двумя фразами?
Из-за колонны, за которой снова скрылась Агнесс, выскользнула большая черная кошка. Фокси застыл на месте. Глаза кошки горели желто-зеленым огнем, казалось, они внимательно изучают Фокси. Ему вдруг почудилось в кошачьем взгляде что-то человеческое. Он вздрогнул.
Тринадцать, драконы, да еще и черная кошка… – наваждение какое-то… Фокси так крепко вцепился в пуговицу на своей голубой рубашке, что она треснула пополам. Осколки посыпались на плитки из черного мрамора. Фокси наклонился было, чтобы их подобрать, а когда поднят голову, встретился глазами с насмешливым взглядом Агнесс Корнуэлл.
– А вы, оказывается, суеверный тип, Фокси Данкан, журналист… Испугались моей любимой Грэйс… – Услышав свое имя, кошка издала скрипучее «мяу» и потерлась о ноги хозяйки. Два сапога – пара, подумал Фокси, который наконец-то пришел в себя и испытывал мучительный стыд перед Агнесс, заставшей его в такой глупой ситуации. – Не бойтесь, Грэйс не превращается по ночам в ведьму и не устраивает шабаш у меня на кухне. Интересно, все журналисты такие суеверные?
– Не знаю, – пожал плечами Фокси. – Но уж точно не все бизнес-леди живут в средневековых замках с драконами в фонтане и черными кошками…
– Не обижайтесь, Фокси… – мягко улыбнулась ему Агнесс. – Не вы один верите во всякие сказки. Честное слово, никому не скажу. Если, конечно, вы не напишите обо мне в вашей газете…
Гостиная была чуть меньше холла, от которого ее отделяла лишь колонна и две кадки с причудливыми растениями, обвивающими своды невысокой арки. Фокси почувствовал себя гораздо уютнее в комнате с низкими, по сравнению с холлом, потолками, оклеенной текстильными обоями в персиково-золотистых оттенках. Под ногами лежала все та же мраморная плитка, только белого, а не черного, как в холле, цвета. В центре гостиной красовался желтый ковер, расшитый крупными бледно-розовыми цветами.
Посреди гостиной стоял низкий столик, на котором красовался красивый серебряный поднос с мясом, фруктами и двумя бутылками, наполненными алой жидкостью. Вокруг стола расположилось двое гостей: женщина, одетая в черный балахон, расшитый серебряными нитками, и накрашенная так, словно собралась на Хэллоуин, и худой усатый мужчина в просторном белом свитере и черных джинсах.
– Это Фокси Данкан, журналист, кажется, из «Дувервилль ньюс»…
– «Дувервилль уик», – поправил ее Фокси. – Согласен, издатели дувервилльских газет могли бы быть пооригинальнее.
Женщина в балахоне улыбнулась его шутке.
– Это – Лидия Барко, актриса нашего единственного театра.
– Я играю трагические роли, – глубоким гортанным голосом произнесла Лидия и, закрыв внешней стороной ладони свой высокий лоб, процитировала: – «Ты повернул глаза зрачками в душу, а там повсюду черные следы… И нечем вывести…»
– Шекспир? – догадался Фокси.
– «Гамлет», – уточнила Лидия. Вот уже несколько сезонов я играю Гертруду. Честно сказать, эта престарелая шлюха надоела мне до смерти.
– Лидия у нас большая оригиналка, – объяснила Агнесс Фокси, хотя он вовсе и не думал изображать притворное возмущение. Непосредственность Лидии ему даже понравилась, за что трагическая актриса наградила его еще одной улыбкой.
– А этот суровый молодой человек – режиссер Капнер ван Хольман.
– Здравствуйте, мистер ван Хольман, – кивнул Фокси усатому мужчине.
Капнер ван Хольман поднялся с кресла – оказалось, что он совсем не высокий – и пожал Фокси руку.
– Снимаю фильмы ужасов, – добавил ван Хольман.
– Мне нравятся ваши фильмы, – поспешил выказать свою осведомленность Фокси. – Особенно «День в огне» и «Любимые женщины графини Эржбеты». Честно говоря, у меня дух захватило, когда я смотрел «Эржбету» в кинотеатре. Было по-настоящему страшно…
Ван Хольману польстило такое искреннее признание. Он покровительственно улыбнулся молодому человеку, что выглядело смешно с учетом его невысокого роста, и, многозначительно кивнув, опустился в кресло.
– Очень рад знакомству, – подытожил Фокси и, не дожидаясь приглашения, присел на диван рядом с Лидией Барко.
Вечер начинался славно: режиссер ужастиков, трагическая актриса, женщина, помешанная на драконах и обожающая тринадцатое число. Ах да, еще черная кошка… В такой компании ты держишься молодцом… – похвалил себя Фокси.
Агнесс собралась разлить вино, но он опередил ее и сам разлил по бокалам густую алую жидкость, по цвету и консистенции напоминавшую что-то очень знакомое и явно не предназначенное для питья.
– Это что? – поинтересовался Фокси, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.
– Успокойтесь, не кровь, – усмехнулась Агнесс. – Просто хорошее вино.
– Его привез из Румынии один из моих поклонников, – добавила Лидия, очевидно, надеясь, что Фокси успокоит такое объяснение. – Дико импозантный мужчина… Живет в огромном замке, завтракает летучими мышами, а на ужин отлавливает кого-нибудь из местных крестьян. Шутка. Но оно правда из Румынии.
Фокси изо всех сил старался натянуть на лицо улыбку. Уж лучше бы мисс Барко шутила по поводу Шекспира…
Первый тост произнес ван Хольман. Он предложил выпить за искусство.
– Все мы в какой-то степени – люди искусства. Я – режиссер, маг страха и тревог. Лидия – трагическая актриса, повелительница слез и отчаяния. Ты, Агнесс, – властительница человеческих радостей, улыбок и веселья. Ну а вы, мистер Данкан, только не обижайтесь, – покровитель людского любопытства, слухов и домыслов. Искусство правит миром, искусство творит чудеса. Искусство делает людей иными, нежели они есть на самом деле. Я не буду говорить, становятся они лучше или хуже, я скажу, что они – меняются. Так выпьем же за нас, людей искусства, подталкивающих человечество к переменам…
Пока все пили, Фокси принюхался к вину. Из бокала донесся аромат земляники. Никакая это не кровь, уговаривал себя Фокси. Вкусное румынское вино из земляники… собранной неподалеку от замка Дракулы…
Он заметил взгляд Агнесс, которая косилась на него из-за хрустального бокала, наполненного кровавой жидкостью. Фокси не хотелось опозориться уже в третий раз, поэтому он мужественно выдохнул, досчитал до трех, заранее распрощался с жизнью обычного человека и, приготовившись к самым ужасным последствиям, выпил.
Ничего необыкновенного с ним не произошло, если не считать того, что вино оказалось крепким и сразу ударило в голову. Фокси расслабился, начал засыпать вопросами и комплиментами Лидию Барко, которая, как он заметил по ее глазам и улыбке, сразу обратила внимание на молодого журналиста.
Лидия была симпатичной, обладала определенным шармом, но поставить ее рядом с Агнесс Фокси не мог. Если Лидия переигрывала в своем стремлении произвести впечатление, то у Агнесс все получалось естественно, выходило само собой. Ухаживая за Лидией, Фокси преследовал определенную цель: пусть Агнесс не думает, что она единственная и неповторимая, что сразила его наповал и все такое, пусть немного поревнует, рассуждал Фокси, отпуская комплименты Лидии Барко, которая слушала его, томно прикрыв глаза длинными ресницами. Ей явно пришелся по вкусу молодой красавчик – голубоглазый блондин с подтянутой фигурой и улыбкой, располагающей к общению.
Агнесс не обращала на этот флирт никакого внимания. Она непринужденно болтала с ван Хольманом, за которым краем глаза наблюдал Фокси. По губам режиссера блуждала дурацкая усмешка, он весь размяк, как кот, которого чешут за ухом.
Этот ван Хольман влюблен в Агнесс, догадался Фокси. А она отвечает ему взаимностью? – спросил он себя и почувствовал укол ревности. Довольно болезненный укол.
И о чем ты только думаешь, Фокси Данкан? Ты пришел в этот дом не для того, чтобы ревновать Агнесс Корнуэлл, а для того, чтобы выполнить работу, порученную тебе твоей клиенткой. Вопиющий непрофессионализм, гадская плесень! Ну соберись же, Фокси, соберись наконец…
С каждым глотком дурманящего земляничного вина, собраться становилось все сложнее и сложнее. Агнесс все ближе придвигалась к ван Хольману, они шептались. А Фокси чувствовал жгучее желание вцепиться режиссеру в глотку и сделать с ним то, что тот обычно проделывал с персонажами своих фильмов.
Кое-как отвлекшись от сладкой парочки, Фокси постарался взять себя в руки и задал Лидии несколько вопросов о ее подруге. Но, увы, Лидия не уронила ни единого лучика на историю с загадочным исчезновением мужей Агнесс. В основном, она говорила о характере подруги.
– Я всегда завидовала Агнесс, – выпустив изо рта тонкую струйку дыма, произнесла Лидия. – Она умеет вытворять с мужчинами такие вещи, о которых я, опытная женщина, могу только мечтать… Она превращает их в рабов, сражает наповал одним взглядом… И они ползают у ее ног, как червяки, прекрасно зная, что ей наплевать на всех и на каждого из них в отдельности… При этом у нее есть удивительная способность оставаться наивной девочкой. Иногда я смотрю на нее, тридцатилетнюю женщину, – (ого, а по ней не скажешь, что ей уже тридцать!), – и мне кажется, что она – подросток. Ей богу, Фокси… Она часто ведет себя, как какая-нибудь девчонка… Надеюсь, вы не напишете об этом в газете?.. Агнесс может запросто разреветься, увидев дохлого хомяка. Может бегать под дождем в одной сорочке. Может смотреть на тост – ее любимый тост с ежевичным вареньем – глазами голодного ребенка, а потом так же посмотреть на мужчину – и все… Он у ее ног… Вы ведь тоже влюблены в нее, а, Фокси?
Неужели это так очевидно? Фокси посмотрел на Лидию Барко, сообщив своему взгляду все благоразумие, на которое был способен, и отрицательно покачал головой.
– Нет, Лидия. Конечно, Агнесс не может не нравиться, но это, скорее, поверхностный интерес. Если хотите, профессиональный. О ней ходит так много слухов… И в то же время никто ничего о ней не знает. Естественно, я захотел познакомиться… Понимаете?
– Нет, – покачала головой Лидия, скрываясь за очередным клубом дыма, – не понимаю. Точнее, я вам не верю. Вы втрескались в нее, Фокси Данкан, даже не спорьте. Меня не обманешь – я знаю мужиков как облупленных.
Было около одиннадцати, когда гости собрались расходиться. Земляничное вино все еще бродило у Фокси в крови, и ему мучительно хотелось остаться с Агнесс наедине. Но Фокси не любил навязываться, а потому отправился в холл вместе с Лидией Барко и ван Хольманом.
– Спасибо, что уделили мне время, – поблагодарил он хозяйку.
– Зачем же так официально? С меня вполне хватило бы «а у тебя ничего».
– Но мы не переходили на «ты».
– Вы против, Фокси Данкан, журналист?
– Нет, просто удивлен.
– И это значит…
– Что мы можем говорить друг другу «ты».
– Вот и славно… – По ее лицу блуждала рассеянная улыбка, которой Фокси раньше не замечал. Кажется, эту улыбку вызвал не ван Хольман своими рассказами о фильмах ужасов…
– У тебя действительно ничего, – улыбнулся он в ответ. – Нет, у тебя больше чем «ничего». У тебя – что-то…
За Капнером ван Хольманом приехал водитель. Режиссер усадил в свою машину Лидию. Как видно, эти двое знали друг друга давно и хорошо.
– Может, поедете с нами? – предложила Лидия.
– Спасибо, я поймаю машину, – поблагодарил Фокси, которому совершенно не грела душу мысль о поездке в машине ван Хольмана. – Был счастлив познакомиться. Всего вам!
– И вам, Фокси Данкан! – крикнула Лидия, высунувшись в окно отъезжающей машины.
Фокси решил дойти до города пешком и уже сделал несколько шагов по направлению к воротам, но потом остановился, охваченный странным чувством.
Зачем ему уходить? Гости разъехались, Агнесс проводит время, в одиночестве допивая земляничное вино. Готический замок с красноглазыми драконами уже не кажется таким страшным. Так может, ему остаться?
Сейчас Фокси казалось, что за него думают и решают две головы. Одна убеждала его убираться отсюда подобру-поздорову, а вторая настойчиво требовала, чтобы он вел себя как мужчина: то есть вернулся в дом и допил вино с хозяйкой, даже если та и не горит желанием увидеть его снова.
Прошло меньше минуты, и первая голова сдалась, уступив право на решение второй, одурманенной румынским вином. Фокси снова поднялся по высоким ступенькам, но на этот раз дверь ему никто не открыл: Терри, видно, послушался хозяйку и перестал «пугать» гостей своим странным поведением и не менее странным обликом. Фокси взялся за кольцо и потянул на себя тяжелую дверь. Она поддалась.
– Агнесс! – позвал он из холла.
Эхо проснулось и донесло до него «несс! несс!».
– Это ты, Фокси Данкан, журналист? – донесся из гостиной насмешливый голос. – Проходи…
Гадская плесень, он, похоже, не зря вернулся… Фокси прошел в гостиную. Агнесс сидела в кресле с бокалом земляничного вина.
– Сегодня обойдусь без виски. – Она плавно провела по воздуху рукой с бокалом. – Прекрасное вино, тебе не кажется, Фокси?
– Выше всяких похвал. Правда, на кровь похоже…
– Садись, суеверный журналист, – предложила Агнесс. – Составишь мне компанию. – Фокси взял бутылку и собрался разлить вино, но Агнесс его остановила. – Я сама. Не люблю эту глупую традицию назначать виночерпием мужчину. Мне нравится разливать вино, но мужчины всякий раз отнимают у меня эту возможность.
– Да ради бога, – пожал плечами Фокси и отдал Агнесс бутылку. – Женщины за мной еще ни разу не ухаживали.
– Тебе попадались не те женщины…
– А может быть, тебе – не те мужчины? – Агнесс кинула на него внимательный взгляд, и Фокси понял, что сказал лишнее. – Ты не удивилась, что я вернулся? – спросил он, чтобы сгладить неловкое молчание, повисшее в воздухе.
– Нет, – спокойно ответила Агнесс. – Я знала, что ты вернешься.
– Откуда?
– Ты никогда не слышал об интуиции?
– Почему же? Слышал. Это такая болезнь, которая бывает, в основном, у женщин…
– Неизлечимая, забыл добавить. – Агнесс протянула ему бокал. – Ты недооцениваешь интуицию, Фокси Данкан, журналист… А она иногда спасает жизнь…
О чем это она? – проснулась первая голова Фокси. А что, если эта Агнесс поступит с тобой, как со своими мужьями? Отравит тебя или еще что-нибудь…
Молчи, глупая, – вмешалась вторая. Что ты несешь? Ты умница, Фокси. Теперь ты сможешь узнать об Агнесс все, что тебе нужно. Разве ты не этого хотел?
Фокси встряхнул головой, чтобы развеять наваждение. Он никогда не чувствовал такой неуверенности в своих поступках. Не желание раскопать правду об Агнесс движет им – им движет какая-то сила, о существовании которой Фокси раньше не знал. Огромная и могучая, как ураганный ветер, и в то же время ласковая и манящая, как мерцающий огонек перед глазами усталого путника.
Казалось, лицо Агнесс совсем близко, так близко, что можно прикоснуться к нему рукой, провести пальцами по этой нежной бархатной коже, погладить полные губы, окрашенные земляничным вином…
Она снова посмотрела на него сквозь хрусталь бокала, и в этом взгляде Фокси почудился призыв.
Он никогда не заставлял себя упрашивать. И сейчас, поддавшись ее взгляду, загипнотизированный им, Фокси потянулся к этой колдунье в алом платье и, взяв из ее рук бокал, поставил его на стол. Агнесс не сопротивлялась. Она внимательно смотрела на него, выжидая, что он скажет или сделает дальше.
Фокси придвинулся к ней, обхватил руками овал ее лица и поцеловал в обагренные вином губы. Руки Агнесс обхватили его спину и прижали Фокси к себе. Фокси почувствовал, как болезненно и сладко ноет его тело от этих ласковых прикосновений.
